сообщить о нарушении
Текущая страница: 86 (всего у книги 133 страниц)
- Ну и дура же ты, рыжая! – в очередной раз от всей души покачал головой Гардан, сидя на табуретке в капитанской каюте возле койки, на которой, распластавшись, лежала Равенна. – Вот вроде и умная во всем, а дура дурой!
- Ладно тебе уже брюзжать, щербатый! – поморщилась пиратка, вяло отмахиваясь от него. – Лучше дай мне рома.
- От этого пойла кровь начинает кипеть, как бешеная. У тебя рана откроется, - напомнил Гардан.
- Ой, вот только не надо этой гномьей бабули на моем корабле! Ворковать будешь над своим выводком, а мне просто дай проклятого рома! – недовольно заворчала Равенна.
- Как знаешь, - пожал плечами Гардан, с неохотой поднялся и отстегнул от пояса флягу.
Ему пришлось придержать ее под плечи, пока пиратка, кривясь и ругаясь, приподнималась над измятой постелью, чтобы сделать глоток. Больше никаких желаний у Гардана не было, когда он касался ее кожи, разгоряченной от выступившего из-за потери крови пота. Даже несмотря на вид ее рубашки, облепившей влажное тело и подчеркнувшей каждый его изгиб. И как так получается, что стоит только спасти проклятому идиоту его ничтожную жизнь, и он сразу становится тебе кем-то родным, едва ли не братом, к которому любая нежность уже просто невозможна? Гардан и сам не знал, почему так происходит, но был благодарен за это: дурацкая жажда по Равенне измотала его за последние дни вконец, и теперь он мог спокойно вздохнуть.
Равенна сделала несколько глотков, с наслаждением вздохнула и пробормотала, прикрыв глаза:
- Все, теперь положи меня. Кажется, мне легче.
- Да неужели, - проворчал Гардан, аккуратно опуская ее на простыни и тяжело присаживаясь на табуретку.
Он чувствовал себя выжатым досуха и таким легким, будто гусиное перо, которое поймал ветер и болтает в воздухе, перебрасывая из ладони в ладонь. Все напряжение схлынуло прочь морским отливом, и теперь осталась лишь мягкая ватная усталость. Он и сам хлебнул рома из той же фляги и прикрыл глаза, глубоко дыша и наслаждаясь тем, что просто сидит. Последние часы прошли в такой беготне, к которой после целой недели праздного безделья Гардан был совершенно не готов.
Ему даже вспоминать не хотелось о том, как он ворвался в таверну с истекающей кровью Равенной на руках и едва ли не пинками заставил трактирщика вести его к какому-то местному знахарю, что умел заговаривать порезы. Они долго бежали по запутанным городским улицам, еще дольше колотили кулаками в накрепко запертую дверь и орали под ней, требуя, чтобы знахарь немедленно впустил их. И все это время Гардан буквально всем телом ощущал уходящие прочь секунды, вместе с каплями крови Равенны падающие на грязную мостовую под ногами. Из двери к ним выглянул заспанный неопрятный мужчина с клокастой бородой, растрепанными волосами и чадящей свечкой в руке. Гардан почти что силой впихнул ему в руки Равенну и угрозами вынудил лечить. Даже сейчас его передернуло при одном воспоминании о глубокой ране на ее боку, куда вошел широкий клинок проклятого щенка. К счастью, лекарь оказался достаточно умелым и ведающим в энергиях, потому под его шепотом и манипуляциями рана затянулась буквально на глазах, превратившись в бугристый алый шрам, горячий на ощупь, но уж точно взявшийся.
Потом Гардан вновь тащил потерявшую сознание от потери крови Равенну через весь город обратно в трактир и потратил еще час на то, чтобы вытрясти из трактирщика всю возможную информацию о том щенке Саламе. Правда, вытрясти удалось не так уж и много. Как сказал трактирщик, мальчишку этого он раньше в городе не видел, прибыл тот только два дня назад и остановился на постой в самой дешевой и худой комнатушке, оплатив больше обещаниями, чем медью. Гардан поспрашивал и остальных завсегдатаев заведения, и те лишь повторили слова перепуганного насмерть хозяина: кто этот щенок и откуда он взялся, не знал никто. Да это было и неудивительно. По северному побережью вечно шаталось огромное количество человеческого сброда, врущего о своем прошлом так знатно, что одного и того же человека могли знать в десяти разных городах под пятьюдесятью разными именами. Так что выяснить что-либо путное ему не удалось.
Разобравшись с трактирщиком, Гардан подхватил бездыханную Равенну и направился в тот переулок, где паренек пырнул ее ножом. Тот так и остался лежать на грязных плитах: во тьме ночи никто не решился близко подходить к нему или оказывать помощь. Щенок был мертв: Гардан ударил достаточно сильно и точно, чтобы проломить ему череп, а потому допрашивать было уже некого. Тщательно обыскав паренька, наемник нашел совсем немного: горстку меди, два спрятанных в складках плаща ножа, да обрывки бумаги, показавшиеся смутно знакомыми. При тусклом свете отдаленных огней сличать эти обрывки с теми, что он подобрал возле самой гостиницы, у Гардана возможности не было, потому он только засунул их в карман, не разбираясь.
Корабль вновь танцевал на волнах, взлетая высоко вверх и стремительно обрушиваясь вниз, и над головой Гардана слышался топот ног матросов, хоть привычных криков уже не было. Моряки притихли, когда Гардан втащил полубездыханную Равенну на борт, и та слабым голосом приказала немедленно отправляться на север, на этот раз не став спорить с Гарданом и препираться, за что он был бесконечно ей благодарен. Теперь все они старались орать друг на друга и перекрикиваться как можно тише, чтобы не потревожить ее покой, и от этого на корабле было странно неуютно. На палубе приглушенно хрипели низкие мужские голоса, похожие на осипших от воплей котов, и вкупе с завывающим в снастях ветром все это создавало довольно зловещую атмосферу.
Рука сама полезла в карман, и Гардан вытащил обрывки бумаги, которые нашел на берегу. Подвинувшись вместе со своей табуреткой поближе к масляной лампе, установленной на намертво прикрученном к стене столике капитанской каюты, Гардан выложил на столешницу добытые клочки и принялся их разглядывать. Сейчас он даже не мог отличить, какие из них нашел в кармане того бедолаги, а какие подобрал в луже возле гостиницы: по виду бумага была одна и та же, да и синие расплывшиеся чернила тоже явно составляли одно целое.
- Ты чего там ковыряешься? – хрипло спросила Равенна. Она откинулась на подушках, водрузив руку на голову и прикрывая лицо то ли от яркого света, то ли чтобы Гардан не видел сковавшую его гримасу боли. Знахарь рану-то заговорил, но шрам от нее все равно остался, к тому же, не до конца заживший, и Гардан представлял себе, насколько сейчас несладко пиратке.
- Я кое-что нашел у гостиницы и в кармане того хлыща, что тебя пырнул, - сообщил он, разглядывая бумажки. По виду они представляли собой один большой лист, разодранный на части, и наемник, напрягая глаза, склонился еще ниже над обрывками, стараясь сложить из фрагментов изначальный текст. – Похоже на письмо, - добавил он.
- Боги мои, вот это новость! – слабо пробормотала Равенна. – Гномья бабуля, оказывается, умеет читать!
- Представь себе, - Гардан не обратил внимания на яд в ее голосе. Когда тебе в почку пихают кусок стали длиной с пол ладони, немудрено скалиться, как побитая псина. Это он знал по себе: не раз пробовал такие пилюли и очень долго от них отходил потом.
Сейчас его гораздо больше интересовало написанное в письме. Восстановить полный текст по фрагментам было невозможно: чернила расплылись так, что он не понимал ни слова. Зато можно было попробовать составить мозаику, опираясь на оборванные сгибы листов. Письмо явно рвали в спешке, и края оказались неровными, что облегчало задачу. Уже через несколько минут Гардан смог сложить лист, как и нужно было, и всмотрелся в каракули. Наверное, он порвал письмо и пытался в спешке засунуть клочки в карман, да и не заметил, как часть из них вылетела из ладони и просыпалась на землю.
Текст не читался, как бы он ни напрягал глаза, что бы ни делал. Наемник смог различить только отдельные слова: уже бросившееся в глаза слово «гадюка», слово «бриг» и «убрать», но этого и так было вполне достаточно в свете всего произошедшего. Внизу листа не было подписи, но он и не ждал ее увидеть. Кто в своем уме станет подписывать приказ убить человека? Гораздо больше его интересовала сама бумага, и Гардан тщательно осмотрел каждый обрывок со всех сторон, ища зацепки.
- Ну и что там? – вновь спросила лежащая рядом Равенна. – Любовное послание?
- Нет, приказ убить тебя, судя по всему, - отозвался он.
- Меня? – в слабом голосе пиратки проскользнуло удивление. – А меня-то зачем?
- Этот паренек пырнул ножом из нас двоих именно тебя, из этого я делаю вывод, что его наняли, чтобы зарезать тебя, - собрав все свое терпение, пояснил наемник. – Только одного не понимаю: почему он не попытался нейтрализовать меня? Ведь это не логично. Будь я на его месте, я бы вырубил сначала более сильного соперника.
- Ты слишком самоуверен, щербатый! – с трудом хмыкнула Равенна. – Я тебя на раз-два побью, и еще пощады будешь просить!
- Сначала встань с кровати, - отозвался он, чувствуя какое-то странное тепло. С Радой они тоже вечно так перебрехивались, без конца подтрунивая друг над другом, и Гардан даже не заметил, что ему стало не хватать этого. Сколько лет ты служил ей? За это время умудряешься прикипеть к человеку. Или к эльфу, если быть точнее. Нахмурившись, он отложил прочь листочки, выжать из которых еще что-либо было просто невозможно. – Давай-ка подумаем.
- Если тебе не будет трудно, - ехидно заметила пиратка, но Гардан проигнорировал ее заявление.
- Итак. Какому-то щенку безбородому и худющему до крайности, который явно не выглядит опытным убийцей, дают задание убить капитана корабля. Он видит свою жертву в трактире и выманивает ее на улицу, обещая проводить до нужного ей места. А на улице ее ждет приятель. И несмотря на это, он все равно пытается ее убить. О чем это говорит?
- О том, что он идиот, - фыркнула Равенна.
- Да, и об этом тоже, - согласился Гардан. – Но не только. Он не стал убегать, ударив тебя ножом и зная, что я развернусь и нападу на него. Может, потому что слишком изголодался и хотел заработать настолько, что потерял естественный страх за свою жизнь. А может, потому что его очень сильно припугнули, пояснив, что если жертву не уберут, ему придется хуже. Но есть и еще один вариант.
- Какой? – спросила Равенна.
- Фанатик, - задумчиво отозвался Гардан. – Я не знаю, до какой степени надо отчаяться, чтобы пойти на верную смерть. Да он и не выглядел настолько тупым. Скорее, странным, но далеко не тупым, слишком уж внимательно смотрел на нас. Возможно, он и должен был погибнуть в попытке убить тебя, в этом-то и было его задание.
- Это бред какой-то! – пробурчала Равенна. – Кажется, ты чересчур много думаешь.
- А мне кажется, что ты недооценила своего недобритого друга из Мереса. – Гардан поцокал языком о дырку на месте верхнего клыка, раздумывая. – Или у тебя есть еще один опасный враг, о котором ты не знаешь.
- Если ты о Церкви, то я никогда не делала ничего плохого ни одному из жрецов, а жрицам – только хорошее, - заметила Равенна.
- Может, о Церкви. А может, и о ком другом, - после паузы добавил Гардан.
- О ком? – Равенна сняла руку с лица и, щурясь, взглянула на него. – Ты на что сейчас намекаешь, щербатый?
- Да я сам не знаю, - он устало взъерошил волосы, заставляя себя сосредоточиться. – Посуди сама. В Мелонии – переворот, в результате которого умирают король и Лорд-Протектор, и это явно было кем-то запланировано. Потом появляется Провидец, предрекающий волю Марн и начало Танца Хаоса. Потом Марна настаивает на том, чтобы корабли не покидали северное побережье, а я по наводке Лавая встречаю тебя, и мы вместе должны остановить Давьялу от отплытия на север.
- Все это звучит, как распроклятущая героическая песня, - хмыкнула Равенна, и в глазах ее мелькнул золотистый огонек, а в голосе послышался голод. – Я уже вижу, как пересидевшие в своих утопленных в шелках кроватках молодые сочные дуры читают сказания об этом и вздыхают, мечтая о том, когда же, наконец, я ворвусь в их окно и уведу их в дальние моря любви и страсти с острым привкусом рока! – Равенна сладко вздохнула и покачала головой. – Жаль только, что нет тут никого, кто бы сложил об этом песню!
- Лучше думай о том, кому все это надо! – устало бросил Гардан. – У меня такое ощущение, что затевается большая игра, очень большая, и мы с тобой – только камешки, которые кто-то двигает по разлинованному полю. И этим камешком мне быть очень не нравится!
- А может, просто все складывается само собой, щербатый? Ты никогда об этом не думал? – беззаботно взглянула на него Равенна. – С чего ты так вбил себе в голову, что ты достоин внимания Марны? Может она по десять раз на дню раздает свои приказания смертным, просто те помалкивают об этом, да делают, а не носятся со своей задачей с героическим видом и флагом над головой?
Гардан остолбенел, хлопая глазами и глядя на нее. О таком варианте он даже и думать не думал, полностью сосредоточившись на том, что от него хотела Марна. И с одной стороны слова Равенны звучали полной глупостью, а с другой – заронили где-то глубоко внутри него маленькое зернышко сомнения, и это зернышко начало с ужасающей скоростью прорастать. И с чего ты взял, что ты такой особенный, а, наемник? Потому что в детстве в тайне мечтал оказаться Чадом Солнца? Грезил о славе, странствиях и песнях о тебе? И вот, когда по стечению обстоятельств оказался в том самом месте и в тот самый момент, сразу же уверовал в свою исключительность?
- Но ведь Марна сказала мне не верить рабу, и сразу же за этим он напал на тебя, - пробормотал он вслух, рассеяно потирая лоб. – Да и бумажки эти к ногам ветром прибило… Разве это может быть просто так?
- Что Марна сказала? – Равенна скривилась, но приподнялась на локтях, пристально глядя на него. – Она говорила тебе еще что-то?
- Вроде того, - промямлил Гардан, отводя глаза и понимая, что сболтнул лишнего.
Глаза пиратки угрожающе блеснули, а голос стал вкрадчивым, похожим на шипение разъяренной кошки.
- Мы же вроде бы с тобой договорились, мой милый, что ты от меня ничего не скрываешь, иначе я тебя никуда не везу. А, выходит, ты там тихонько себе сидишь, слушаешь шепот богов, да делаешь что-то, не ставя меня в известность, а я из-за этого ножи в бочину получаю?
- Равенна, она сказала какую-то чушь и именно тогда, когда ты была в той таверне, - попытался оправдаться Гардан, чувствуя неизмеримую усталость. – А когда ты вышла с тем щенком, я не хотел при нем ничего говорить, потому что не слишком-то здорово, когда все вокруг знают, что ты говоришь с Марной.
- И из-за этого твоего смущения я получила нож в почку? – очень тихо спросила Равенна, и глаза ее сузились.
- Не совсем так… - начал Гардан, но она его прервала.
- Да или нет, наемник! Я тебе не портовая шлюха, которой ты заговариваешь зубы, потому что денег у тебя нет, а дело ты уже сделал!
- Да, из-за этого! – Гардан вдруг рассердился, чувствуя бессилие и при этом алую злость. Он уже вдоволь нахлебался всего этого бреда, с него по горло хватило игр в героя, и терпеть еще и поведение Равенны при этом он не собирался. – Бхару твою за ногу, если бы ты не была такой дурой и не потащила бы за собой первого встречного, обещавшего тебе достать Давьялу, то и не получила бы свой нож, а я бы успел тебе все сказать! Тебе просто крови хочется, вот ты и теряешь мозги сразу же, как только кто-то говорит тебе про Давьялу!
- То же самое ты делаешь, глядя на мою задницу! – зарычала Равенна, и рука ее конвульсивно сжала рукоять кинжала на поясе. – Если бы ты не дулся как индюк и не пытался изо всех сил казаться мне бхарски загадочным со своими игрищами с Марнами, только для того, чтобы затащить меня в койку, ничего бы этого не случилось! Заруби себе на носу, наемник: единственное, что я могу с тобой сделать, это отжарить тебя так, что ты лицо своей пробабки вспомнишь, и вовсе не так, как тебе бы это понравилось! Так что держи себя в руках самым непосредственным образом, может, это слегка остудит твои отказавшие мозги!
Гардан тоже ощутил, что рука до боли стискивает рукоять ножа, и укорил себя за это. Равенна была ранена, он с таким трудом спас ей жизнь, а теперь собирался вновь отнять ее. И потерять последний шанс выполнить волю Марны. Ты просто идиот и получил ровно то, на что наработал. Вместо того, чтобы делом заниматься, таскался как кобель за сучкой в поре и только об этом и думал. А теперь разгребай.
Медленно выдохнув, Гардан разжал руку на рукояти кинжала и положил ее на стол ладонью вниз. Эта проклятущая баба была что рыбья кость в горле, но он не мог сейчас развернуться и послать ее ко всем бесам, а потом уйти отсюда прочь. Во-первых, они были в открытом море, во-вторых, сам он находился в тугой хватке Марны, и вывернуться из нее никак уже не мог. За что же мне все это, Боги?
