сообщить о нарушении
Текущая страница: 122 (всего у книги 133 страниц)
Это ощущение только придало сил. Лиара аккуратно выпрямилась, разглаживая пальцами ткань платья, которую до этого она комкала. Теперь по алиту переливались золотистые, слегка светящиеся сполохи, которые подпитывало настроение Лиары. Но все равно, в обычной одежде, которую она носила всегда, ей было бы гораздо уютнее.
С каждой секундой присутствие Великой Матери становилось все ближе, и теперь сила Себана отодвигалась прочь, отступала. Лиара не боролась с ним, не сражалась, не давила, но сила, что шла к ней, имела другую суть и, что-то подсказывало ей, - гораздо большую мощь. Владыка смотрел все так же пронзительно, и глаза его были все теми же пульсарами, но теперь это уже не оказывало на нее такого влияния, как поначалу.
- Я вижу, что ты упорствуешь, - проговорил он, аккуратно поднимая чашку. Ни одного лишнего движения, словно ручка крохотной фарфоровой чашки сама легла в его пальцы. В голосе Себана тоже не слышалось ничего, он просто констатировал факт. – Впрочем, я и не ожидал, что ты сразу же примешь мое предложение. Мир за границей Мембраны представляет слишком большой соблазн, он наполнен силами и сущностями, что могут обещать великое могущество и обманывать тем самым разумы молодых эльфов.
Тень неуверенности пробежала в мыслях, но Лиара отпихнула ее прочь. Даже если бы Себан прямо сейчас заявил, что сила Великой Матери – обман и неправда, что Лиару обманули, окружили ложью и запутали, она бы не поверила ни единому слову. В ее груди билось сердце Рады, а через него – сердце всего мира. И другой правды ей не нужно было.
А еще в его взгляде Лиаре почудилось на миг что-то настороженное. Он смотрел на нее по-другому теперь: все так же холодно, но при этом оценивающе, задумчиво, будто проглядел что-то и никак не мог понять, что.
- К тому же, ты попала под очарование этой самонадеянной Радаэль Киер. В ней от эльфийки одно название, а все остальное – от самых презренных наемников с городских окраин. – Все его слова проходили мимо, не касаясь разума Лиары. Однако она отметила, что про Раду он уже знает. Наверное, Латаан доложил, что мы целовались на причале. – Я предполагаю, что слухи о том, что она – сестра князя Ренона, - правда? – Себан взглянул в лицо Лиары и медленно кивнул, хоть она изо всех сил и пыталась сделать так, чтобы ни одна эмоция на нем не отразилась. – Осталось только выяснить, каким образом это все получилось, но это мы оставим на потом. Сейчас гораздо важнее, чтобы ты поняла одну вещь, Лиара. – Себан сделал маленький глоток, опуская глаза на свою чашку, и принялся рассуждать вслух. – Я прекрасно понимаю, что ты не виновата в самоволии своей матери и ее ошибке. Я понимаю, что мои подданные не проявили должного рвения в твоих поисках и не смогли вернуть тебя раньше того срока, когда ты уже покинула Мелонию. И неудивительно, что ты прибилась к первым же эльфам, которых встретила на своем пути, потому что инстинктивно тянулась к обществу себе подобных. И, скорее всего, молодой князь Ренон наговорил тебе множество нелицеприятных вещей об Эллагаине и обо мне лично. Вещей, к которым ты, скорее всего, прислушалась, потому что не слышала и не знала ничего другого. Но все это поправимо, дочь ушедшего лета. Я могу помочь тебе вспомнить, кто ты такая, осознать, для чего ты пришла в этот мир, понять свою суть. Но для этого мне нужно будет, чтобы ты открыла мне себя до самого последнего уголка. Как только это произойдет, ты станешь собой.
- Боюсь, Владыка, что я не стою ваших усилий, - Лиара постаралась говорить как можно спокойнее и увереннее, но ее платье неудержимо сверкало золотом, а в груди певчей птицей билось сердце. Власть Себана спала прочь с нее старой паутиной, растрескавшейся и облупившейся сухой коростой, и она больше не боялась. Что бы он ни говорил, она больше не боялась ничего, потому что он ровным счетом ничего о ней не знал и знать не мог. - Как вы сами сказали, время упущено, и вряд ли я смогу принести пользу своей стране, ведь я третьего поколения, и мои дети Первопришедшими уже не будут. Так что, с вашего позволения, я хотела бы навсегда покинуть пределы Эллагаина.
Рядом громко ахнула мать, хватаясь за сердце, но Лиара не пошевелилась, даже не посмотрела на нее. Сейчас уже не было никакой разницы, от нее самой ничего не зависело, ведь Себан не собирался снимать наказание с матери, даже несмотря на то, что Лиара вернулась домой. Не я мучаю тебя, мама, не я приношу тебе боль. И мне не за что чувствовать себя виноватой перед тобой. К тому же, внутри плескалось огромное золотое море, нарастая и нарастая с каждой секундой, и в этом море от самой Лиары оставалось все меньше и меньше.
Себан наблюдал за ней все пристальнее, и глаза его сузились, став двумя трещинами в вековечном льде.
- Я не отказываюсь от своих подданных так легко, Лиара Элморен, - медленно проговорил он. В голосе по прежнему не было никаких эмоций, но теперь он почудился Лиаре бритвенно-острым лезвием. – Несмотря на то, что ты не нашей души, но силой ты обладаешь, и я вижу это. И я не собираюсь отдавать эту силу в руки мальчишки, который прославился лишь тем, что отлично умеет ввязываться в неприятности людей. Или, тем более, его сестры, которая из себя ровным счетом ничего не представляет. Ты все еще остаешься дочерью Эллагаина, и раз это так, то ты останешься здесь ровно настолько, насколько я решу. И если даже после надлежащего обучения ты все равно будешь упорствовать и требовать вернуться во внешний мир, то такую возможность мы пресечем навсегда. – Лиаре показалось, что на миг воздух вокруг Себана зарябил. – Мембрана продолжает оставаться гибкой и покладистой здесь, где лишь чистые сердца поддерживают ее своим пламенем. И я смогу в любой момент придать ей необходимые свойства, чтобы пресечь глупые идеи невежественных детей для их же собственного блага.
На этот раз это была уже открытая угроза, но отступать Лиара не собиралась. Он мог говорить ей что угодно, мог запугивать ее как угодно, теперь ей было уже все равно. Все, что требовалось понять о Владыке Речного Дома, Лиара уже поняла, и это оказалось гораздо хуже того, что думал о нем Алеор. Я лишь прошу твоего заступничества, Великая Мать! Дай мне силы удержаться, дай силы сопротивляться! Ничто и никто не удержит меня здесь, потому что я принадлежу тебе и Раде, и больше никому.
- Вы в своем праве, Владыка, - тихо проговорила она, равнодушно пожав плечами.
Внутри действительно не было ничего, кроме огромной силы и спокойствия, что пропитывало всю ее насквозь. Лиара знала, что с ней просто физически ничего не может произойти, раз такая дорогая цена была уплачена, чтобы вывести ее отсюда в Мелонию навстречу судьбе много лет назад. Заметил это и Себан, не спускающий с нее своего тяжелого взгляда. Судя по всему, отпускать ее отсюда отдыхать без допроса он не собирался, а потому Лиара внутренне приготовилась. Сейчас он начнет ее допрашивать, а проклятое платье может выдать любую ее эмоцию. Желавшая сделать как лучше мать создала ей лишнюю трудность, но по большому счету все это было неважно. Теперь нужно было лишь расслабиться и не дать Владыке вытянуть из нее того, чего бы она не хотела говорить.
Себан поставил чашку на стол и откинулся на спинку своего кресла.
- Аваиль, оставь нас. Твоя дочь придет к тебе, когда мы закончим разговор. А ты, Лиара, - глаза его блеснули. – Для начала ты расскажешь мне, каким именно образом ты познакомилась с князем Реноном и молодой Киер. Можешь не торопиться, времени у нас предостаточно. И не думай что-либо утаить от меня, я все равно узнаю это.
Мать рядом низко поклонилась Владыке, бросила на Лиару полный отчаяния взгляд и направилась к двери. Но Лиаре до всего этого не было никакого дела. Внутри плескалось золото, алит сверкал почти что солнечным светом, таким ярким и живым на фоне белоснежного одеяния Владыки, и Великая Мать стояла за ее плечом, возложив руки ей на голову. Я все равно уйду отсюда тогда, когда захочу. И ничто меня не остановит. Жди меня, мое сердце!
========== Глава 55. В теплой дружеской обстановке ==========
По окнам барабанил дождь, день за днем вымывая из мира последние оставшиеся краски. Земля от него разбухла и почернела, напитавшись влагой так, что даже на утоптанной дороге в отпечатках сапог стояла вода. Травы побурели, склонив отяжелевшие головы к земле и уже не надеясь вновь подняться под ветром. Последнюю листву смыло с веток деревьев, унесло ветром, и теперь по разбухшей коре медленно стекали крохотные ледяные капли, словно слезы, последние слезы мира перед зимой. Повсюду капало, и неумолчный тихий перестук дождя по крышам, стеклам, стенам и лужам за окном стал докучливым и надоевшим соседом Рады.
Делать в проклятом Рамаэле было совсем нечего. То есть ровным счетом нечего. За те три дня, что прошли с ухода искорки домой, она успела уже двадцать раз обойти весь порт и наглядеться на него так, что хватило на всю жизнь. Здесь было ровно семнадцать домов, самым крупным из которых была гостиница «На околице», семнадцать домов и пристань. И все.
Жителей городок насчитывал максимум четыре десятка, и все они держались отстраненно и холодно, пристально рассматривая гостей порта своими ничего не выражающими взглядами. По их длинным рожам и вечно недовольно поджатым губам Рада сделала вывод, что все они – Первопришедшие, которым не повезло то ли чем-то вызвать гнев Владыки и быть отправленными жить здесь, то ли получить от него неудачную работу, которая предполагала службу за границей Мембраны. Лишь семеро из этих десятков были не Первопришедшими, а Высокими – детьми четвертого поколения, которые не могли пройти через Мембрану и вынуждены были топтаться здесь до скончания веков и времени, как грязные попрошайки, которых стыдно пускать на порог. Алеор обмолвился, что кое-кто из рожденных четвертого поколения Речного Дома уходят в Лесной Дом и получают там приют и возможность жить наравне с остальными гражданами страны, но таких было очень мало. Первопришедшие предпочитали вообще не плодиться, чем плодить Высоких, поэтому и детей у них в городе почти что и не было.
Все эти эльфы держались здесь только для того, чтобы вести торговлю и надзирать за границей государства. Естественно, что никто не мог пройти сквозь Мембрану, кроме них, а потому и охранять границу смысла не было. Но они все равно ходили с таким видом, будто все вокруг только и пытались, что придумать способ пробраться в Иллидар, хоть он никому и даром не нужен был. Также, три здания из семнадцати представляли собой лавки, в которых были выставлены образцы того, чем торговал Иллидар. Именно ради этого причаливали сюда торговцы, и когда сделка заключалась, пограничники перевозили через Мембрану необходимое количество товара, чтобы отгрузить его на пристани Рамаэля на людские корабли.
Торговали эльфы вещицами очень редкими и дорогими. Рада и сама заглянула во все три лавки от нечего делать, а также задумав что-нибудь прикупить для Лиары, но цены заставили ее вытаращить глаза и ретироваться. На прилавках лежало вино, которое изготовляли эльфы из закупавшегося на юге винограда, одежда из закупавшихся на юге тканей, изделия из закупавшейся на юге кости. Одним словом, бессмертные ничего не изготовляли сами: они лишь покупали сырье, и этому сырью придавали определенные свойства. Правда, за такие свойства не жалко было отвалить никакие деньги.
Вино Речного Дома напоминало по вкусу едва ли не пищу богов, одежда, которую они изготовляли, не промокала, не рвалась и не портилась. Торговали здесь и оружием, которое не тупилось и не старело, изделиями из драгоценных камней и металлов, подобного которым по изяществу и красоте линий Рада никогда не видела, книгами, аккуратно переписанными от руки древними манускриптами, которые достать можно было только здесь. Все это стоило столько, что оставалось только качать головой, но людские торговцы покупали, жадно скупали то небольшое количество товаров, которое с неохотой перепродавали Первопришедшие. Все это прямиком шло во дворцы знати: только самые богатые представители рода людского могли позволить себе обладать такими вещами.
Впрочем, самые легендарные из своих изделий проклятые Первопришедшие продавать отказывались. Рада потратила битый день, околачиваясь на пристани и разглядывая никогда не гаснущие фонари, когда обратила внимание на то, что их никто не тушит и не зажигает, а пламя при этом продолжает гореть одинаково ровно и днем, и ночью. Оказалось, что внутри было вовсе не масло, а эльфийский шнур – веревка, что никогда не гасла и не сгорала, стоило лишь ее поджечь. Когда она спросила, можно ли купить такую штуку в лавке, торговец оскорбился, поджав узкие губы и заявив, что Речной Дом не продает ценные вещи во внешний мир.
- У нас тоже есть такая веревка, и мы тоже ее не продаем, - ответил на ее вопрос Алеор, посмеиваясь в кубок с вином. – Ты не представляешь себе, сколько труда нужно угробить, чтобы сделать хотя бы несколько метров такого шнура. На изготовление куска длиной с ладонь уходит год, и это при том, что мастера трудятся день и ночь без перерыва. Но и результат хорош: ты навсегда избавлен от проблем с освещением. Так что вот это, Радушка, - он постучал костяшкой пальца по лампе, что горела на столе в общей зале, - стоит гораздо больше, чем все твое поместье в Мелонии. Можешь считать, что эта дыра, в которой мы застряли, украшена на гораздо большую сумму, чем весь Латр, только благодаря этим паршивым фонарям на пристани.
- А почему этот шнур никогда не гаснет, Алеор? – с интересом поинтересовалась она. – Что там за ворожба такая?
- А я почем знаю? – пожал он плечами. – Есть мастера, которые этим занимаются, но мне до них никакого дела нет.
- И он служит только для освещения? – Рада недоверчиво взглянула на лампу. – Год, проклятущий год ради того, чтобы сделать один единственный светильник?
- Ох, Радушка, эльфы бы просто не выжили, если бы могли мыслить так же, как ты, - хмыкнул Алеор. – Нет, он нужен не только для освещения. Не знаю, слышала ли ты об этом, но вот точно таким же шнуром, точнее, тремя кольцами такого шнура окружен весь город Озерстраж.
- Зачем? – вытаращилась на него Рада. Она постаралась прикинуть в уме, сколько же надо было копаться мастерам, чтобы сделать шнур длиной в десятки километров, если всего один кусочек с ладонь занимал у них год.
- Озерстраж – столица Бреготта, сердце Пограничья, что уже долгие тысячелетия сражается с Сетом и сдерживает наступление Хмурых Земель. Как ты знаешь, он расположен на острове посреди озера, чтобы в случае поражения дермакам было как можно сложнее взять столицу. А чтобы даже ночью эти твари не смогли подкрасться незамеченными, Лесной Дом преподнес в дар Бреготту эльфийский шнур. Если когда-нибудь дермаки попробуют высадиться на остров, бернардинцы сразу же подожгут шнур, и пройти тем будет уже гораздо сложнее.
Рада только покачала головой. Такой дар был поистине королевским, пожалуй, стоил он гораздо дороже всей Мелонии вместе взятой. Сдается мне, причин дружить с эльфами у людей больше, чем причин их ненавидеть. И бернардинцы - единственная умная нация, разглядевшая все перспективы от такого союза.
Людских торговцев в Рамаэле было совсем немного. В большой гостинице помимо Рады проживало всего два купца с юга, с Ишмаила, которые дожидались здесь доставки большого груза заказанных ими у эльфов товаров. Команда их не покидала корабли, отсиживаясь в трюме, чтобы не встречаться с Первопришедшими, а капитаны и носу не высовывали из своих комнат в гостинице, спускаясь лишь поесть в общую залу и не поднимая глаз от своей тарелки, чтобы не было необходимости контактировать с бессмертными. Вид при этом у них был таким угрюмым, словно и не торговать они сюда приехали, а отбывать тюремный срок, и Рада прекрасно понимала, что они чувствуют. Утром второго дня одному из капитанов эльфы привезли две ладьи с заказанным грузом. Он моментально расплатился с ними, в течение часа погрузил товары на корабль и сразу же отплыл со всей возможной скоростью, наплевав даже на сильнейший встречный ветер и тугие струи дождя, почти что смывающие его команду за борт со скользкой палубы. Второй капитан только с тоской посмотрел, как тот отчаливает, и остался в гостинице, дожидаясь и своего срока.
Но все их проблемы были продиктованы лишь их собственной жаждой наживы, так что Раде не было до этого особого дела. Она же застряла здесь совсем по иной причине, и эта самая причина все никак не возвращалась к ней из города, которого Рада даже разглядеть не могла.
