сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 133 страниц)
- Мама? – голос у мальчика со сна был сиплым. Он часто заморгал на яркий свет лампы, и Лиара отпустила его плечи. – Ты пришла, мама? Почему у тебя лицо такое грязное?
Рада тяжело вздохнула, потерла ладонями лицо, потом протянула руки навстречу сыну.
- Иди-ка сюда, сынок. Мне надо тебе кое-что сказать.
Мальчик послушно встал с кровати, и Рада поднялась ему навстречу. То ли так падал свет лампы, то ли тени плясали по комнате, только сейчас он показался Лиаре совсем маленьким на фоне своей матери, будто был меньше, чем на самом деле, раза в два. Наклонившись, Рада с легкостью подхватила его на руки, и, ни слова не говоря, ушла в пыльную тень колонн, куда не проникал желтый свет лампы.
Атмосфера в помещении сразу же изменилась. Мужчины прятали глаза, не глядя ни на Лиару, ни друг на друга, повисла тяжелая тишина, в которой никто не разговаривал. Но Лиаре не было до них дела. Тихонько сидя на самом краешке топчана, она, прикрыв глаза, всей собой тянулась к Раде и ее сыну, пытаясь передать им хотя бы частичку своего сочувствия и поддержки, завернуть их обоих в теплый воздух, отогреть. Только сколь бы хорошо эльфийская сила ни служила ей самой, позволяя чувствовать окружающую природу и черпать силы в ее извечном спокойствии и мягкости, на других это, видимо, не распространялось. Атмосфера в помещении становилась все тяжелее, тяжелее, словно скручиваясь внутрь, замерзая длинной сосулькой на краю крыши. Потом на миг пахнуло ледяным холодом, и Лиару передернуло, когда кожа покрылась крохотными мурашками. И следом за этим издалека долетел тихий детский вскрик.
Они не возвращались долго. За это время мужчины уже успели поесть, не поднимая друг на друга глаз. Лиару воротило от одной мысли о еде, и она только отрицательно помотала головой, когда эльф выразительно приподнял краюху хлеба, глядя на нее. Пожав плечами, он отвернулся от нее и больше не смотрел.
Гардан поднялся из-за стола первым, проворчав что-то по поводу ранней побудки, выудил из своих вьюков одеяло, завернулся в него, как в кокон, и улегся прямо на пол у стены, подложив один из вьюков себе под голову. Тваугебир еще какое-то время посидел у стола, перелистывая пожелтевшие страницы маленькой кожаной книжечки, извлеченной из-за пазухи, захлопнул ее и аккуратно убрал во внутренний карман. Поднявшись с места, он опоясался широким ремнем с прикрепленными к нему ножами, пристегнул к поясу меч и запахнул длинный черный плащ, набрасывая на голову глубокий капюшон.
- Не буду мешать вашему отдыху. Вернусь к рассвету.
Лиара проследила за ним глазами, пока высокая черная фигура не растворилась между колонн, подтянула к груди колени и обхватила их руками. Сердце в груди тихонько сжималось от боли: она чувствовала эту боль, разлитую повсюду, и мрачная пыльная тишина колонн лишь усиливала это ощущение. Где-то там, на другой стороне старого особняка, горько плакал в руках Рады маленький мальчик, потерявший своего отца, и непобедимая Черный Ветер ничего не могла сделать, чтобы утешить его. Лиара почти что видела ее на обратной стороне век: мрачно сведенные к носу брови, стиснутые челюсти, остановившийся взгляд. И, не зная, чем помочь, постаралась просто обнять их обоих, моля Защитницу Кану укрыть их в своих ладонях и хоть немного умерить горе Далана.
За грязными окнами лежала ночь, и в доме все затихло. Изредка с улицы долетали пьяные выкрики или невнятный шум, несколько раз заводил свою ночную песню кот, но кто-то шваркнул на него из окна ведро помоев, и котячьи баллады превратились в резкий противный взвизг. В мертвых рядах колонн застыла тишина, и стылый сквозняк гонял по полу стародавнюю пыль. Гардан не шевелился, тихо сопя во сне, а больше вокруг не разносилось ни звука. И в этом холодном безмолвии Лиара чувствовала себя донельзя одиноко. Она была эльфийкой, а потому в сне не нуждалась, довольствуясь лишь парой часов грез перед самым рассветом, когда ночь была гуще и сильнее всего. А это означало, что так и сидеть ей до самого утра, слушая ночь и моля богов, чтобы те помогли Раде с Даланом.
Потом тихие шаги слегка разогнали ее задумчивость, и среди колонн показалась фигура. Лиара вскинула голову, молча наблюдая за тем, как Рада несет на руках прижавшегося к ней сына. Судя по безвольно свисающей, покачивающейся на ходу руке Далана, он все-таки уснул, и это уже было к лучшему. Поднявшись с топчана, Лиара откинула шерстяное одеяло и помогла Раде уложить мальчика на матрац, аккуратно укрыв его. Он выглядел осунувшимся и заплаканным и даже не проснулся, когда она поддерживала его голову, пока Рада подкладывала под нее свернутый валиком плащ. Черный Ветер кивнула ей в знак благодарности и со вздохом уселась к столу, закрыв лицо руками.
Теперь Лиара ощутила себе еще более неуверенно и неуютно. Если раньше ее на части разрывали сомнения, стоит ли подходить к Раде и пытаться как-то помочь ей утешить сына, то теперь, судя по всему, ей и самой требовалось утешение. А может, наоборот, одиночество. Заколебавшись, Лиара замерла у самой кровати, неуверенно потирая ладонью сгиб левой руки и не зная, что ей делать. То ли уйти и оставить Раду наедине со своей скорбью, то ли остаться и попробовать развлечь ее беседой.
Впрочем, Рада выручила ее из непонятного положения, заговорив первой. Ладоней от лица она так и не отняла, а потому голос ее звучал глухо:
- А Алеор куда делся?
- Сказал, что у него дела, и ушел. Еще сказал, что вернется перед рассветом, - обращение Рады слегка обнадежило ее, и Лиара приказала себе собраться. Эта женщина была прямой, как корабельная сосна, и уж точно сказала бы ей, если бы хотела побыть одна. Потому она аккуратно обошла стол и взглянула на Раду. – Вы хотите есть? У нас есть хлеб и мясо, немного сыра осталось.
- Давай-ка на «ты», Лиара, - Рада отняла руки от лица и тряхнула головой, словно мокрый пес. Вздохнув, она с усталой ухмылкой взглянула на нее. – Я больше не миледи Тан’Элиан, а ты – больше не служишь мне. Мы теперь партнеры, так что и выкать необязательно. Просто Рада и все.
- Хорошо, Рада, - подстроиться было сложно, но она гордилась тем, что не запнулась на полуслове. – Так ты будешь есть?
- Да, наверное, надо, - Рада вяло оглядела столешницу, задержавшись взглядом на ломте хлеба и куске мяса, поколебавшись, все-таки взяла и то, и другое. Жуя, она подняла глаза на Лиару. – Мне завтра нужна будет твоя помощь.
- В чем? – осторожно спросила та.
- Волосы подстричь и выкрасить в темный. И у Далана тоже. Слишком уж мы приметные, коли искать начнут, еще издали в глаза бросится.
- Ладно, - кивнула Лиара.
Рада не сказала больше ни слова, лишь молча кивнув и продолжая механически жевать хлеб с мясом. Взгляд ее был направлен в пространство, а мысли витали где-то очень далеко. Лиара опять замялась, не зная, что ей делать: то ли посидеть рядом, то ли уйти, но Рада никак не отреагировала на это, а потому, в конце концов, она просто уселась на пол неподалеку от Гардана и поплотнее завернулась в свой длинный шерстяной плащ.
По полу тянуло сквозняком, но простуда и болезни ей не грозили: эльфийская кровь давала свои преимущества. Однако от холодного воздуха все равно было зябко, а потому она еще долго не могла расслабиться достаточно, чтобы отпустить все мысли и уйти в грезы. Уже почти уходя в глубокий транс, Лиара расслышала, как Рада тяжело вздыхает и тихонько шепчет себе под нос:
- Ленар, бхарин ты сын, ну что же ты не послушал меня?
Лиара приоткрыла глаза, глядя сквозь ресницы на согбенную спину Рады, нависшей над жестяной кружкой и перекатывающей в ней какую-то жидкость. Ее силуэт обрисовывал со всех сторон золотой свет масляной лампы, и это было красиво. Глаза закрылись, и грезы приняли ее к себе.
Здесь не было света, не было пространства, не было самой Лиары. Она плыла в бескрайней светлой темноте без запаха и вкуса, растворяясь в ней, словно вино в воде, и мимо нее тихо и медленно плыли золотые волны, словно водоросли на морском дне, и маленькие серебристые вспышки-рыбки. Казалось, что где-то вверху, прямо над ней, разливалось целое море света, и от него во все стороны медленно расходились круги, мягкие переливы, падали солнечные ежики колючих звезд, и пушистая перина покоя принимала ее в свои объятия. Ни единая мысль не тревожила это место, ни единый порыв воли, ничего, лишь тихое биение, медленная, величественная извечная пульсация золотых волн, пронзающих насквозь все ее существо и разбегающихся дальше и дальше, в бесконечность.
Она не смогла бы сказать, сколько прошло времени, но ощущение резко изменилось. Словно что-то внутри нее настороженно приподняло уши, услышав резкий звук. Только звука не было, было ощущение изменения присутствия. Как дуновение ветра, как порыв сквозняка, пробравшийся под одежду и заставивший ее напрячься. Словно капля воды, упавшая сверху и разбившаяся на мелкие брызги, которая теперь собиралась обратно воедино, чтобы взлететь вверх наперекор всем законам природы. Первое подобие мысли, дуновение осознания мелькнуло сквозь бесконечный покой ее существа: Тваугебир. Она осторожно принялась собирать растекшееся сознание обратно, в тело, которое оказалось озябшим, задубевшим, затекшим от долгого сидения без движения.
Ощущение было странным: после плавного бесконечно-статичного течения иного сознания мир твердых форм и объектов казался слишком жестким, слишком резким, грубым и агрессивным. Свет буквально кидался в ее вновь способные видеть глаза, звуки раздирали слишком чувствительные уши, затекшие руки и ноги звенели от боли. Поморщившись, Лиара глубоко вздохнула и выдохнула, привыкая к возвращению в тело, и открыла глаза.
Так было всегда, стоило ей погрузиться в грезы. Наверное, что-то подобное испытывали люди из-за резкого пробуждения. Только их тело реагировало на резкие звуки других тел, а в случае Лиары ее сознание реагировало на изменение сознания в помещении, где она находилась. Казалось, что с приходом другого человека, атмосфера становилась как-то полнее, насыщеннее. Вот и сейчас произошло что-то подобное.
Сквозь грязное окошко в комнату лился слабый рассветный сумрак, почти что и незаметный на фоне все еще горящей лампы. Рада лежала на столе, уронив голову на сложенные руки, и плечи ее медленно мерно вздымались, прямо как во сне. Почему она спит? – заморгала сбитая с толку Лиара. Она же эльф!
Вот только додумывать мысль она не стала, к тому же, голова после грез была слишком пустой и гулкой, чтобы забивать ее всякой ерундой. А все еще повышенная чувствительность к энергетическому фону заставила Лиару повернуться в ту сторону, откуда буквально через несколько мгновений вышел Тваугебир.
Ночь без отдыха никак не сказалась на его внешности, выглядел он ровно так же, как когда уходил вечером: собранным и бодрым. Встретившись глазами с Лиарой, он молчаливо кивнул, прошел мимо нее и тронул спящую на столе Раду за плечо.
- Вставай, уже светает. – Рада в ответ замычала что-то неразборчивое, и эльф вновь потряс ее, уже посильнее. – Вставай, Рада! Нам нужно уезжать, пока еще из города достаточно легко выбраться.
Та с трудом пробормотала что-то и поднялась со стола, жмурясь и заспанно осматриваясь по сторонам:
- Который час?
- Рассвет. Я думал, вы уже собрались, - Тваугебир подошел к стене и бесцеремонно ткнул сапогом храпящего Гардана, отчего тот сразу же подорвался с места, хватаясь за нож, но увидев, кто его разбудил, только тихо выругался сквозь зубы и откинулся на пол, протирая ладонями лицо.
- Грозар, какая рань! Зачем в такую рань, Алеор? – проворчала Рада, ероша свои измазанные сажей волосы.
- Чтобы головушку твою не повесили на пике над дворцовой стеной с первыми лучами солнца, - сообщил эльф, методично снимая тюки со стен и проверяя, хорошо ли они увязаны.
- Мне надо умыться. Где у тебя тут вода? – Рада с трудом поднялась из-за стола, морщась и выгибая затекшую за ночь спину.
- Может, тебе еще и в баньке попариться, нет? – фыркнул Алеор, глядя на нее. – Совсем ты разжирела на гражданке, сестренка! И двух недель не прошло, как валялась в палатке на мерзлой земле и жрала кашу с солдатами, а теперь умыться ей подавай!
- К твоему сведению, в Северных Провинциях я не все время спала в палатках. Чаще в тавернах, - проворчала Рада, хмуро поглядывая на него.
- Ну вот и ночевала бы сегодня тоже в таверне, коли так хочется комфорта, - елейным голосом сообщил эльф. – А теперь собирайся, надо уходить.
- Мне еще подстричься надо, - буркнула Рада.
- А волосы ты покрасить не хочешь? – со всем терпением мира в глазах воззрился на нее эльф. – Может, еще платье себе бальное пошить и прическу сделать?
- Так меня точно никто бы не узнал, - все-таки улыбнулась Рада, несмотря на раздражение, которое с утра пораньше вызывал у нее эльф. Лиара чувствовала его почти что всеми порами тела, как и Тваугебир, сейчас больше всего похожий на недовольно стегающего хвостом кота. – Но мы никуда не пойдем, пока я не сменю прическу. Иначе все будет без толку, и меня опознает первый же встреченный горожанин.
Несколько секунд Тваугебир смотрел на нее без выражения, но Лиаре было хорошо видно, как дергается от сдерживаемого гнева его зрачок. Потом он кивнул, коротко бросив:
- Только быстрее, - и ушел куда-то, навьючив на себя почти что все узлы, что висели на крюках вдоль стены.
- Придурок, - проворчала Рада ему вслед и повернулась к Лиаре: - Ну что, подстрижешь меня, как и договаривались?
Сделать это было сложнее, чем сказать, и Лиаре пришлось изрядно повозиться под разъяренное шипение вернувшегося за оставшимися вещами эльфа, все поторапливающего их и то и дело выглядывающего в окно. Волосы у Рады были густыми, длинными и красивыми, совсем не как та кривая жесткая поросль, что у мальчишек в приюте, которых Лиара обычно стригла. Срезать их было обидно и жалко, однако Рада только безразлично попросила: «Как можно короче», а потом продолжила дремать, прикрыв глаза и подставив голову под руки Лиары. Да и ножницы, которые одолжил ей для этой цели Тваугебир, не слишком-то хорошо подходили. Выглядели они так, словно он только и делал, что подрезал ими копыта коню, и стригли примерно также, однако через полчаса мучений Лиаре удалось-таки придать голове Рады сносный вид. А еще через полчаса, несмотря на уже окончательно потерявшего терпение Тваугебира, Черный Ветер стала совершенно не похожа на себя, благодаря темной краске из корня листовила, который Лиара на всякий случай прихватила с собой из поместья.
Оказалось, что уши у нее слегка торчат, а шея длинная и высокая. Отсутствие волос, которые раньше сглаживали линию челюсти, возымело свой эффект: скулы у Рады заострились, подбородок выдался вперед, а слегка припухшее от вчерашних порезов лицо вкупе с темными волосами и бровями теперь казалось совсем чужим. И симпатичным. Лиара с удивлением отметила, что короткие волосы идут Раде гораздо больше, чем длинная густая золотая коса, придавая чертам ее лица большей силы и четкости. Теперь и Ленар с первого взгляда не узнал бы в этой женщине свою жену. А раз так, то не узнают и стражники. Даже Тваугебир не стал ничего говорить, оглядев ее и поджав тонкие губы.
Завтракали они остатками холодного мяса и уже слегка очерствевшим хлебом. Сразу же после еды Рада разбудила сына, хоть и не решалась его тревожить как можно дольше. Мальчик больше не плакал, как вчера, и краснота спала с его лица, но глаза у него были такими мертвыми, что Лиара содрогнулась. Казалось, весь свет мира, весь свет жизни, что наполнял их какие-то несколько часов назад, померк в его глазах, и остались лишь сухой тлен и зола, как в опустевших открытых зевах очагов в этом стылом неуютном жилище. Далан не произнес ни слова, отказался от еды и стоически вынес стрижку и покраску своих волос, почти что не мигая и глядя прямо перед собой. Все это время Лиара тревожно поглядывала на него, а потом, не удержавшись, все-таки шепнула на ухо Раде:
- Это, конечно, не мое дело, но ты точно уверена, что можно доверить его Гардану? Мне кажется, ты сейчас нужна ему гораздо больше. Мы могли бы задержаться на пару дней…
- Не могли бы, - громко произнес Тваугебир, своим чутким эльфийским слухом расслышав все до последнего слова. – За Радой идет охота, ее уже обвинили в смерти Лорда-Протектора, и очень скоро добавят к этому короля и двух Лордов Страны. И, какими бы мелонцы ни были идиотами, но у них есть глаза, и кое-кто из них видел, как мы разговаривали во время приема во дворце. Скоро они придут сюда, проверить, не прячу ли я Раду у себя. А потом вздернут ее на глазах у этого мальчика. По-твоему, это будет лучше?
