Текст книги "Песня ветра. Ветер перемен (СИ)"

Автор книги: ВолкСафо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 133 страниц)

Привязывая чалого к забору, Гардан еще раз взвесил все за и против, убеждая себя в правоте своего решения, хоть внутри и скреблись кошки. Он не любил приходить к Лаваю, несмотря на то, что относился к нему приятельски, не любил просить его о помощи и одолжениях, потому что это всегда имело свою цену. Не говоря уже о том, что мутные глаза этого человека видели Гардана насквозь, и когда они разговаривали о чем угодно, хоть о ценах на лошадей, Гардану приходилось следить за каждым своим словом, буквально за каждой интонацией, чтобы, не дай боги, ничем не привлечь внимание Лавая к себе. И если бы не приказ Марны, он бы и близко не подошел к этому дому. Однако нужно было признать: пронзительный взгляд Девы был страшнее, чем мутные бегающие глазки торговца секретами. Краем глаза Гардан заметил, как отдернулась занавеска на грязноватом окне дома. Скорее всего, жена Лавая – когда-то донельзя красивая черноокая женщина, ныне высушенная временем, словно старая костяная статуэтка. Она была нема, как рыба, и Лавай утверждал, что это у нее от рождения, хоть Гардан и очень сильно в этом сомневался, особенно, учитывая профессию ее мужа, но держал свои мысли при себе. А еще она всегда очень внимательно слушала все, что говорилось в доме мужа, пристально разглядывая гостей, едва ли не так же внимательно, как сам Лавай. Впрочем, здесь всегда царила особая атмосфера вечных тайн и шепотков, а потому он не удивлялся ничему. Как и всегда скрипнуло под ногой старое рассохшееся крыльцо. Стукнув несколько раз кулаком в дверной косяк, Гардан выждал пару секунд и толкнул дверь. Как и всегда она оказалась открытой, и он ступил в полутемное помещение сеней, где стоял густой и сладковатый аромат южных масел и благовоний. У второй двери ему пришлось немного подождать, а потом она без стука открылась, и на пороге застыла та самая черноглазая южанка, которую Лавай называл просто - Жена. Когда-то эта женщина, должно быть, была писаной красавицей, но время высушило ее, забрав округлость груди и бедер и оставив лишь сухожилия, толстыми жгутами облепившие кости. Ее толстую переброшенную через плечо косу выбелила седина, как и сильные дуги бровей, и только глаза все еще были ястребино-черными, а взгляд пронзительным и острым. Ее лицо никогда не меняло своего выражения, оставаясь фарфоровым и спокойным, без единой эмоции, и Гардан ни разу не слышал от нее ни звука, ни смеха, даже улыбки не видел. Как и всегда на ней было намотано несколько слоев яркой ткани, полностью скрывающей тело. Открытыми оставались лишь перевитые синими венами сухие запястья, на которых громыхали многочисленные золотые и костяные браслеты, а на длинных пальцах посверкивали драгоценными камнями перстни. Руки у нее были гораздо выразительнее лица: подвижные, плавные, мягкие движения пальцев завораживали Гардана, когда женщина говорила с Лаваем на языке жестов. Он слышал, что это – особый язык, выдуманный ими с Лаваем для них двоих, что он сильно отличался от того, на котором общались обыкновенные немые, и что понять его смысла не мог никто. - Я хотел бы видеть Лавая. – Он взглянул в глаза Жены, хоть это и было сложно. Вряд ли кто-то подолгу мог выдерживать этот взгляд. Та только кивнула и отступила в сторону, позволяя ему пройти. Гардан шагнул во внутренние покои и быстро окинул взглядом помещение. Он был здесь в последний раз около трех лет назад, но за это время, казалось, не изменилось вообще ничего. Стены и окна скрывали разноцветные отрезы тяжелых южных тканей, собирающие пыль, мебели никакой не было, лишь толстые ковры, наваленные друг на друга в несколько слоев, да разбросанные по ним мягкие подушки. Единственным предметом меблировки был низкий стол, украшенный перламутровыми узорами, на котором лежала стопка белой бумаги и стояла золотая чернильница с воткнутым в нее пером. Больше не было ничего, только лампы с ароматным южным маслом на полках вдоль стен, несколько пузатых масляных светильников на витых тяжелых ножках и сам Лавай, развалившийся на подушках в дальнем конце помещения и покуривающий трубку с длинным тонким чубуком. Он тоже нисколечко не изменился с момента их последней встречи, даже лежал на боку, вроде бы, в той же самой позе, подложив под локоть подушки и вытянув ноги в алых шароварах, подпоясанных широким расписным кушаком. На его плечах была просторная синяя рубаха без рукавов, и Гардану виднелись его руки: все еще крепкие, со стальными мускулами, испещренные тонкими шрамами от железа и огня. Запястья его перехватывали широкие золотые браслеты, а сильные толстые пальцы, которые бы пришлись впору рудокопу, были унизаны перстнями и кольцами. Потом взгляд Гардана наткнулся на его лицо, и он едва не вздрогнул, встретившись взглядом с Лаваем и в который раз подумав о том, что южанином тот быть никак не мог. У Лавая были тонкие и острые черты лица, словно длинный стилет, каким убивали под покровом ночи. Хищно изогнутый нос с слегка выпирающими ноздрями упирался в тонкие губы, вечно растянутые в довольной улыбке, и намека на которую не было в холодных бледно-зеленых глазах этого человека, больше всего похожих на змеиные. Лицо его было гладко выбрито, как и левая сторона головы, а на правую спускалась длинная седая коса, хлещущая его по плечу. На щеках и лбу Лавая пролегли глубокие борозды морщин, словно много лет ему приходилось ходить под парусом в открытом море, щурясь на ослепительно яркое солнце. Кожа его была смуглой, но не настолько, как у его Жены, скорее, как после долгого загара. А еще Гардан не смог бы сказать, сколько Лаваю лет: этот странный человек, казалось, нисколько не изменился с момента их первой встречи долгие два десятка лет назад. Какие ветра принесли тебя сюда, в Лебяжью Гавань? И откуда ты прибыл, что ты делал, кто ты? Если бы Гардан не знал, чем занимается этот человек, то принял бы его за пирата, моряка или работорговца, но никак не за того, кто способен разбираться в самых тонких хитросплетениях интриг и жонглировать секретами тысяч людей, словно разноцветными шариками. - Гардан! – Лавай широко улыбнулся, вытащив позолоченный чубук трубки изо рта и приветственно вскидывая руку. – Как давно ты не заходил ко мне, дорогой мой! - Я был занят, Лавай, - скупо отозвался Гардан, нагибаясь и развязывая шнуровку сапог. Молчаливая Жена не позволяла гостям топтать дорогие привозные ковры и всю обувь выставляла в сени. - Я знаю, - пожал плечами торговец секретами и вновь затянулся трубкой. – Однако я рад, что ты наконец-то смог выделить немного времени, чтобы увидеться со старым другом. В облаке дыма, который он выдохнул, была горечь, и Гардан узнал запах дурманящих южных трав, которые там курили вместо табака. Говорили, что от долгого употребления этих трав люди становились медлительными тугодумами, но вряд ли это можно было сказать о Лавае. Зеленые глаза, почти что не мигая, следили за Гарданом, пока он разувался и проходил по комнате к хозяину, пока садился на пол, кое-как подтягивая под себя ноги. После нескольких недель в седле это было не слишком-то приятным делом, но стульев Лавай не признавал, а садиться на расписную подушку с бахромой Гардан считал ниже своего достоинства. - Жена, подай нам оофиль, - Лавай взглянул на немую женщину, и та молча ушла за тяжелую цветную драпировку. Это тоже было частью ритуала, потому Гардан сидел и спокойно ожидал, когда она вернется. Лавай никогда не говорил ни слова о делах, пока его жена отсутствовала в помещении, и не начинал разговора, пока гость не угощался вместе с ним оофиль – тягучим, горьковатым пойлом откуда-то из очень дальних краев, от которого кружилась голова и плыло перед глазами. Однако напиток этот замечательно бодрил и на утро не оставлял после себя никакого похмелья. Да и язык он развязывал не больше рома, потому Гардан всегда с удовольствием принимал предложение хозяина. Сухая женщина вернулась и осторожно опустила на ковер между ними серебряный поднос, на котором стояли две маленьких фарфоровые чашки. В каждой из них было что-то коричневое и густое с сильным сладким запахом, и Гардан слегка поклонился, принимая свою чашку и отпивая из нее глоток. Вязкий горячий напиток обволок горло, и в голове на миг помутилось. - Замечательно! – промурлыкал Лавай, отпивая глоток и ставя чашку назад. Его глаза вонзились в Гардана. – А теперь рассказывай, мой дорогой, чем я могу тебе помочь? Гардан потянул время, опуская чашку на поднос и в последний раз обдумывая все свои слова. Он потратил неделю на то, чтобы мысленно простроить весь разговор с Лаваем так, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, и теперь нужно было собраться с мыслями, чтобы не попасться ни в одну его западню. - Недалеко от Ронтиса во время откровения Провидца Марна обратилась напрямую ко мне, - аккуратно подбирая слова, заговорил он. У Гардана не было ни единого сомнения в том, что Лавай прекрасно знает о том, что именно Гардан привез Провидца в Дер, как и о том, кем именно был Провидец. Поэтому начинать издалека смысла не имело. – Дева приказала мне сделать так, чтобы ни один пиратский корабль не покинул северное побережье до наступления сезона Штормов. - Вот как, - лицо и взгляд Лавая не изменились, но в голосе проскочила легкая нотка удивления. Судя по всему, Гардану удалось его заинтересовать, а это уже многое решало в его пользу в этом щекотливом деле. – Она сказала, почему ты должен это сделать? - Она сказала, что в противном случае «всякая надежда будет потеряна», - повторил Гардан, надеясь, что запомнил слова четко. – Больше не добавила ничего. - И ты пришел с этим ко мне, - Лавай глубоко затянулся и выпустил облачко густого горького дыма. - Ты можешь договориться с пиратами, - спокойно пожал плечами Гардан. - Зачем мне это делать? – глаза Лавая изучающее рассматривали Гардана. С интересом, и это было уже хорошо, но без энтузиазма. – Знаешь ли, я привык договариваться с людьми, а не выполнять приказы Марн, - улыбка слегка скривила краешек его губ. - Предсказание Провидца было связано с Танцем Хаоса. – Гардан сохранял полное спокойствие, прямо глядя в лицо Лаваю. Он знал, что стоит ему лишь чуть-чуть показать свои чувства, как этот невыносимый человек вытрясет из него всю душу, чтобы добиться своего. – Предполагаю, что если приказ Марны Девы не будет выполнен, Танец Хаоса может окончиться, еще не начавшись. - Многие бы только об этом и мечтали, не так ли? – рассмеялся Лавай, глубоко затягиваясь и выпуская струи дыма через нос. – Многие, но не ты. - Марна была настойчива, - позволил себе скупо улыбнуться Гардан. - Я представляю, - кивнул Лавай. Некоторое время он разглядывал тлеющую траву внутри маленькой чашечки своей трубки, потом поднял глаза на Гардана. – Я могу уведомить пиратских капитанов о том, что Марна хочет, чтобы они остались в портах. И надеюсь, что им хватит мозгов на то, чтобы прислушаться к этому. Однако за всех я ручаться не могу. Тут есть два крайне сложных капитана, которым даже морские бесы не указ, и договариваться с ними мне будет проблематично. К ним поедешь сам. – Гардан кивнул, принимая условия Лавая. Торговаться с ним не имело никакого смысла: он прекрасно знал, сколько стоят его услуги, и всегда был честен в том, до какой степени имел возможность их выполнить. К тому же, если кто-то начинал ерничать, Лавай зверел, и слишком жадный до знаний клиент уходил от него выжатым досуха, не оставляя за пазухой даже того, где именно хранит свои золотые зубы его престарелая бабуля. – В ответ я поспрашиваю тебя немного, если ты не против. – Взгляд Лавая стал острым, будто нож. – Поболтаем о том, о сем. А потом получишь все нужные имена и места. Пойдет? - Пойдет, - кивнул Гардан. - Замечательно! – Лавай вновь потянулся к своей недопитой чашке с оофиль и негромко приказал: - Жена, заполни бумаги. Наш гость – человек серьезный, и он должен получить все расписки, которые необходимы в таком случае. В следующие два часа Гардан потел так, словно вновь пахал неподатливую тяжелую землю, вместо лошади впрягшись в плуг, как делал много лет назад в доме своего отца. Вся его заготовленная речь рассыпалась в прах под колким взглядом Лавая, все мысли повылетали из головы, и ему пришлось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы следить за своей речью. Мутно-зеленые глаза гипнотизировали, подчиняли своей воле, да еще и черноглазый взгляд его Жены буравил спину с другой стороны. Она всегда садилась за спиной гостя, так, чтобы он оказывался прямо посередине между ней и Лаваем, а потом они принимались рассматривать его насквозь, словно только что отлитое зеркало, проверяя, нет ли где слабых мест или брака. Лавай знал про заговор в Латре и участие в нем Рады, знал про то, что именно Тваугебир вывозит ее из страны, знал про смерть ее мужа и про то, что Провидец был ее сыном. Гардан предполагал изначально, что так оно и будет, однако, надеялся, что у него останется хоть какой-то козырь. Золото не значило для Лавая ничего, его основным доходом была информация, и он предоставлял свои услуги только тем, кто был в состоянии заплатить достаточно ценными знаниями. А теперь выходило, что все козыри, что были в рукавах Гардана, оказались уже известными Лаваю, и платить-то за помощь с пиратами ему было нечем. Тревога становилась все сильнее, и Гардан уже видел, как холодеют, теряя интерес, глаза Лавая, когда внезапно на какое-то сказанное им слово торговец секретами встрепенулся. - Еще раз: кто путешествует с Радой? - Какая-то безродная Первопришедшая из забытой богами дыры в Карамоне, - проговорил Гардан, изо всех сил сосредотачиваясь на том, что помнил о Лиаре. Он и думать не думал, что эта информация может заинтересовать Лавая, а выходило, что она стала единственным, чем он мог расплатиться. - Расскажи мне о ней все, - торговец глубоко затянулся дымом, пристально рассматривая Гардана. - Зовут – Лиара Морин, возраст – лет восемнадцать-двадцать, не больше. Говорит, что ее мать оставила ее в приюте, когда ей было восемь, и что она не помнит ничего раньше этого возраста. Играет на арфе, чудесно поет, выглядит достаточно толковой, - начал перечислять он, но Лавай нетерпеливо махнул рукой: - Как они познакомились с Радой? - В таверне на Раду было покушение, то самое, что организовал Гелат для отвлечения ее внимания. Ее пырнули ядовитым ножом, а эта девочка выволокла ее оттуда и смогла дотащить до имения, где ей оказали своевременную помощь. За это Рада взяла ее к себе на службу. - Вот как, - Лавай прищурился, разглядывая, как танцуют перед ним в воздухе кольца густого дыма. – Хорошо. А куда они едут? Гардан слегка помедлил, выдерживая паузу. Это был его самый ценный козырь, самая дорогая информация, за которую Лавай должен был заплатить самую высокую цену. Он спокойно проговорил: - На Запад, за Семь Преград, к Неназываемому. Только вместо того, чтобы удивиться или начать расспрашивать, Лавай только резко кивнул и сменил тему: - Расскажи мне о Раде все, что ты знаешь о ней. Меня интересует ее детство и происхождение. - Происхождение Рады? – заморгал Гардан, не совсем понимая, зачем это могло сдаться торговцу секретами. Этот человек всегда удивлял его, он всегда был на шаг впереди, он всегда знал гораздо больше, чем думал Гардан, и от этого у него было ощущение, будто Лавай – громадный хищный сытый кот, который играет с ним, словно с мышью. – Я знаю лишь то, что знают все. Родители ее погибли, когда она была совсем маленькой, и растил ее брат в родовом имении, в Рамасане. Когда ей было около восьми, брат пропал и больше не возвращался. - С тех пор она никогда не видела его? – уточнил Лавай. - Никогда, - кивнул Гардан. - А когда они познакомились с князем Реноном? – густой дым вился перед лицом Лавая, отражаясь в его зеленых радужках. - Рада говорила, что сразу же после окончания Военных Академий, так что, думаю, лет пятнадцать тому назад, может, немного поменьше, - прикинул в уме Гардан, недоумевая, зачем эта информация может сдаться Лаваю. Тот только кивнул, попыхивая трубкой. - Как часто они виделись за эти годы, ты знаешь? Гардан нахмурился, припоминая. - Я служу у Рады шестой год. За это время несколько раз Ренон бывал в Северных Провинциях, и они встречались. Может, раз пять-шесть, не больше. - Я понял тебя, мой дорогой, - Лавай прикрыл глаза, и Гардан ощутил себя так, словно каким-то чудом избежал падения в медвежью яму, утыканную острыми кольями. – Мы поговорили, цена меня вполне устраивает, поэтому слушай внимательно. – Гардан подался вперед, сосредотачиваясь на торговце секретами. Дважды одно и то же он не повторял, поэтому сейчас нужно было запомнить все до мельчайших деталей. – Пойдешь в трактир «Обломанная мачта» и найдешь там рыжеволосую девку по имени Равенна. Она молодая, до ужаса едкая, но вполне толковая, договориться с ней можно. Равенна служит у капитана «Морской гадюки», Ашьяма Зубоскала, одного из тех двоих, кого я убедить не смогу. Поговоришь с ним сам. Дальше тебе нужно будет плыть в Кандор и искать там Давьялу Чаячье Перо. Она – вторая, кто может отказаться сотрудничать. Всех остальных я оповещу в ближайшее время, так что не беспокойся ни о чем.