сообщить о нарушении
Текущая страница: 128 (всего у книги 133 страниц)
До края настила она добиралась целую вечность, или ей так показалось из-за ледяной воды и боли в отбитом теле. Но, наконец, Лиара догребла до самой крайней подпорки и уцепилась за нее, стуча зубами и прислушиваясь. Здесь, внизу, было тихо, лишь река шуршала и плескала о сваи, но откуда-то издали и сверху приглушенно звучала музыка и голоса. Река перед ней была абсолютно пуста, укрыта ночными тенями, и противоположный берег виднелся очень далеко. Примерно на расстоянии нескольких десятков метров от его края переливалась всеми цветами радуги Мембрана. Лиара сглотнула, чувствуя, как горячо колотится в глотке сердце. Она умела плавать, неплохо умела плавать, но до берега было далеко, а вода ледяная… Замолчи немедленно! Ты доплывешь! Доплывешь во что бы то ни стало, иначе навсегда останешься здесь, в этой тягучей смерти, вдали от Рады, и никогда не узнаешь, почему именно тебя выбрала Великая Мать, и что за волю она хочет передать тебе. Глубоко вздохнув и взмолившись, чтобы никого не было на набережной над ее головой, Лиара отпустила опору моста и погребла.
То ли час был уже поздний, то ли Великая Мать слышала все ее молитвы, но только на набережной не было ни души. Течением ее сильно снесло на север, в сторону от дворца. Здесь располагались по большей части мастерские, а жилые дома стояли редко и на большом расстоянии друг от друга. Лиара обернулась, оглядываясь на город. Набережная была пуста, и лишь в одном единственном домике вдалеке светились стены из бумаги. Проглотив нервный смех, она развернулась и поплыла прочь от Иллидара, наперерез сильному течению Тонила прямо к восточному берегу.
Плыть было очень тяжело. Платье мокрой тряпкой путалось вокруг тела, сумка сползла на живот и болталась под ней, оттягивая ее ко дну. Некоторое время Лиара еще боролась с волнами, а потом вынуждена была отстегнуть лямку и отдать сумку жадной ледяной реке. Там ровным счетом ничего не было, лишь кое-какие личные вещи, гребень, всякая мелочь, что может пригодиться в пути. Самое дорогое – кольцо с голубым ларимаром, которое она купила для Рады, - висело на цепочке у нее на груди, а все остальные вещи лежали в седельных вьюках в гостинице Рамаэля. Как-нибудь проживет она без гребня и иголок, главное, доплыть до берега. Она бы и платье отдала реке, да только проклятые крючки застегивались на боках и очень хитро, а изворачиваться в недовольных волнах и пытаться их расстегнуть было чересчур рискованно. Лиара была не настолько хорошим пловцом, чтобы рисковать попусту.
Волны набрасывались на нее, ничем не сдерживаемые здесь, на приволье, гонимые ветром, кусачие. Лиара загребала изо всех сил, равномерно работая руками и ногами. Задубевшее поначалу тело начало медленно согреваться. Кровь быстрее побежала по венам, потом вскипела, обжигая ее изнутри. Каждый удар рук причинял боль, каждое движение ног все крепче и крепче стягивало узлы мышц в ее икрах. Лиара молилась только об одном: чтобы не началась судорога. С судорогой она точно не доплывет до берега, и все будет напрасно.
Вдруг что-то изменилось. На миг все тело сковал странный, проникший в самые кости и мясо холод, Лиара потеряла способность двигаться, словно муха, попавшая в каплю воды. В следующее мгновение она вырвалась из этого, и вновь закричала, на этот раз от гораздо более лютого холода, схватившего все тело.
Руки и ноги буквально парализовало, перед глазами все изменилось так резко, что на миг ей подумалось, что она сошла с ума. Теперь Лиара барахталась в ледовой каше, колючей, острой, болезненной, а впереди вместо обычного голого берега виднелась белая шапка снега, укрывшего землю и деревья. От боли из глаз хлынули слезы, но она услышала, что смеется. Все, она прошла Мембрану, и никто не задержал ее!
Эта мысль прибавила сил лишь на несколько мгновений, а затем холод вновь вцепился в тело. Загребать ледяную кашу было еще сложнее, чем воду, но она справилась. Уже порядком нахлебавшаяся воды, едва живая, хрипящая, будто загнанное животное, из последних сил молотя руками по воде, Лиара вдруг ощутила, как что-то коснулось колена. На следующий гребок колено больно врезалось в камень, она вскрикнула и потеряла опору в воде, хлебнула полный рот ледяного месива и без сил упала на мелководье.
У самого берега ледок уже успел схватиться, и теперь его острый край больно впивался в кожу, почти что разрезая ее до крови, но Лиаре было уже плевать на это. По чести, она готова была целовать это лед, ведь он означал, что теперь она свободна. Она доплыла, добралась, никто уже не сможет навсегда закрыть ей дорогу назад, упрятав ее в западне из вечности и обреченной на смерть юности.
Зубы выстукивали дробь, и ледяной ветер вцепился в тело с такой яростью, что она вновь охнула, кое-как поднявшись на ноги. Мокрое платье никак не защищало от порывов зимы, напитанных крохотными, секущими кожу снежинками, и Лиара, с трудом владея задубевшими от холода руками, с громким треском оторвала подол посередине, чтобы ничто не мешало ей бежать. Хвала богам, на ногах были мягкие сапожки, единственное, что у нее не забрали в Иллидаре, и пусть в них хлюпала вода, но уж лучше так лезть через сугробы, чем босиком.
А сугробы вокруг были, хоть и невысокие, но уже доходящие ей до середины щиколотки. Сотрясаясь всем телом от холода, Лиара сжала зубы и развернулась лицом к югу. Там должен был быть Рамаэль, там была Рада и ее друзья, нужно было лишь добраться туда никем не замеченной. Рассудив, что на таком-то расстоянии вряд ли уже кто-то сможет почувствовать, что она делает, Лиара обернула себя толстым слоем сгущенного воздуха, чтобы хоть как-то избавиться от жгущих кожу порывов ветра, и со всей возможной скоростью поковыляла через сугробы на юг.
***
Первые гости Алеора прибыли еще за неделю до Ночи Зимы, причалив к полукруглой пристани Рамаэля на последнем в этом году крутобоком людском корабле. Возглавлял их лично Иже Вахард по прозвищу Бычий Цепень, здоровенный лонтронец с небритыми щеками, длинными густыми усами и широким оскалом изрядно прореженных в драках белоснежных зубов. Его Алеор встретил лично, поздоровавшись с ним за руку на пристани. Лонтронец ухмылялся во все лицо, глядя на Алеора, будто восхищенный мальчишка, перетаптываясь с ноги на ногу и комкая в руках меховую шапку.
- Спасибо вам за приглашение еще раз, милорд Ренон! Мы даже и не надеялись, что однажды вы удостоите нас такой честью: делить с вами праздник. Это великая честь для всех Наемников Запада, жаль только, что не все смогли добраться сюда, - восторженно бормотал Иже, то и дело порываясь поклониться Алеору почти что в пояс.
- Действительно, весьма жаль, - поджал губы Алеор, и тень неудовольствия пролетела по его лицу. – А сколько вас сейчас?
- Со мной на корабле сорок три человека, все, что влезли. Вы же еще приказали привезти продуктов и выпивки, так что трюмы у нас забиты под завязку, и это все, кто поместился на палубу, - Иже развел руками, будто оправдывался. – Но из Васхиля верхами выехало еще около восьмидесяти человек. Надеюсь, они успеют прибыть вовремя, хотя сами понимаете, дороги занесло снегом, и неизвестно, пройдут ли лошади.
Губы Алеора растянулись в ничего доброго не предвещающей улыбке, и он положил руку на плечо Иже, одобрительно встряхнув его:
- Что ж, мой дорогой друг, значит, будем молиться все вместе, чтобы они поспели! Как же нам встречать праздник в такой маленькой компании?
Худой и высокий эльф казался буквально жердиной на фоне крепкого квадратного лонтронца, на лице которого гуляла счастливая, ничего не понимающая улыбка, словно у ребенка, которому вместо наказания перепало сластей. Улыбашка закрыла лицо рукой, покачивая головой и бормоча что-то под нос, Рада только ухмыльнулась, глядя на все это. Вид у Алеора был хищным, словно у камышового кота, подкрадывающегося к найденному в траве гнезду с ничего не подозревающими утками. Лонтронец же видимо не совсем понимал, за что ему перепало такое счастье, но с горячим энтузиазмом был готов делать все, что угодно, лишь бы такую удачу у него не отняли.
Вместе с Алеором они пошли к кораблю, с которого посыпали другие лонтронцы. Один за другим они спускались по переброшенному на пристань трапу и, влюбленными глазами глядя на Алеора, застенчиво жали его протянутую ладонь.
- Кажется, на корабле лонтронцев напихано, как селедок в бочку, - проворчала стоящая рядом с Радой Улыбашка, сплевывая на землю. Они вдвоем устроились у края пристани, опершись на ограждение и покуривая трубочки, разглядывая прибывших гостей. – Не удивлюсь, если всю дорогу они проехали стоя спина к спине, потому что их там столько, что и лечь, наверное, негде было. Как это корыто вообще не потонуло? – в голосе гномихи слышалось искреннее недоумение.
Рада задавалась примерно теми же самыми вопросами, разглядывая корабль, на котором причалили наемники. Джен Итур Вануэль было самым многочисленным и прославленным наемным сообществом Этлана, его филиалы существовали во всех государствах, и их руководители раз в год собирались на общее собрание, чтобы выработать и обсудить политику сообщества на грядущий год. По численности все наемники Запада могли бы составить конкуренцию даже регулярной армии Ишмаила, не самого крупного, но все же государства. И само сообщество могло похвастаться наличием в своих рядах таких имен, как Эрдар Коготь из Бреготта, Хитрый Лис Салатей из Ишмаила, и даже сам Алеор Ренон Тваугебир, в представлениях не нуждающийся.
Но не все филиалы сообщества были одинаково богаты, и не ко всем страны, на территории которых они располагались, были милостивы и терпимы. Примерно то же было и с филиалом Васхиля: Высший Жрец не терпел конкуренции, и последние несколько десятков лет Каратели и Усмирители исподволь пытались выпихнуть Наемников Запада с подконтрольных им территорий на юго-западе Лонтрона. Оттого суденышко, на котором приплыл Вахард с ребятами, выглядело больше похожим на прохудившееся корыто с десятком течей, которое вот-вот развалится на куски. Да и сам Вахард не блистал ни дорогими доспехами, в каких чаще всего ходили главы сообществ, ни старинным оружием, ни приличной одеждой. На груди у него была старенькая кольчужная рубаха со множеством тщательно залатанных прорех, из-под которой виднелась кожаная куртка явно не по погоде, да и плащ на плечах был перестиран столько раз, что Рада затруднилась бы ответить на вопрос о его первоначальном цвете. Примерно в том же состоянии были и люди Вахарда, радостно разглядывающие Алеора, но в одном им отказать было нельзя. Когда на пристань Рамаэля начали сносить бочонки с вином и виски, мешки с едой, здоровенные туши копченого мяса и коробки с неизвестным содержимым, Улыбашка только присвистнула.
- Судя по всему, они здесь надолго.
Тот же безрадостный вывод был написан и на каменном лице Гиэлата, вышедшего навстречу дорогим гостям и показывающего, куда им сгружать привезенные с собой припасы. Следовало отдать должное Алеору, за прошедшие недели он достаточно поколебал терпение эльфа, и теперь его лицо выражало все-таки больше эмоций, чем раньше. Сейчас, например, на нем было написано смирение и покорность судьбе. Впрочем, когда разгрузка закончилась, и какой-то из наемников отошел помочиться на угол его гостиницы, это выражение моментально сменилось полыхнувшей яростью.
Комнаты в гостинице, теперь пустовавшей после отплытия последнего торговца с юга, были предоставлены всем наемникам, которые могли там поместиться. В каждой комнате, рассчитанной на одного человека, Гиэлат поселил троих, а в более крупных – всех, кто остался. Теперь тихая «На околице» больше напоминала казарму в день полкового праздника. По полам постоянно стучали грязные сапоги, общая зала дрожала от дружного смеха начавших сразу же по приезду праздновать лонтронцев, по столам покатились кости, зашуршали карты, а кто-то из молодых вытащил из-за пазухи свирель и даже маленькую лютню. Теперь день и ночь из окон гостиницы лился свет, гремели голоса, за которыми едва слышалась музыка, а вылизанные до почти что зеркального блеска полы превратились в грязное месиво, которое исправно натаскивали снаружи на своих сапогах наемники.
Алеор был в центре всего этого. Рада только головой качала от восхищения, разглядывая, как он бродит между столов, перекидывается словами то с тем, то с этим, подливает вина особенно разбушевавшимся, провоцирует тех, кто был не прочь подраться, подначивает музыкантов и певцов орать во все горло, потому что туговат на ухо и не слышит их прекрасные песни. Гиэлат теперь не сводил с него глаз, глядя в упор с побелевшими от ярости губами, а Алеор то и дело дружески подмигивал ему и улыбался, когда кто-нибудь из пьяных лонтронцев перепрыгивал через стол, начиная наотмашь бить соперника по карточной игре, или вываливался в окно, пробивая своим пьяным телом искусную вязь разноцветных витражей. Латаан вообще перестал уходить из гостиницы, постоянно сидя где-нибудь в углу и кривясь от омерзения, но Алеору все было ни по чем.
Этим бессмертным ребятам пришлось вызвать из Иллидара в помощь еще с десяток молодых подавал. Те с ног сбивались, следя за серебряными ложками, которые исчезали в карманах наемников, и извлекая их обратно, вытирая полы от грязных луж, нанесенных с улицы сапогами, отлавливая тех, кто собирался справить нужду прямо на стену, пока никто не видел. Они только и делали, что сгребали пустую тару, подносили одно блюдо за другим на столы, чистили и мыли заплеванные полы, отбирали у лонтронцев лампы с эльфийским шнуром, который те пытались выковырять и незаметно унести с собой. Одним словом, гостиница превратилась в Бездну Мхира, а посреди нее беззвучно хохотал Алеор, насмехаясь над всеми Первопришедшими Иллидара и постоянно напоминая им о том, что он уедет отсюда вместе со своими друзьями в ту же минуту, когда ему вернут Лиару.
Но пока еще Гиэлат с Латааном держались. Или Владыка Себан держал их в своем кулаке, приказав не поддаваться на провокации. В сущности, это было не так уж и важно. Лиару им пока что не выдали, и от этого вся радость от постоянного праздника, принесенного наемниками, меркла для Рады, теряя всю свою остроту и краски.
Через пять дней после прибытия корабля из заснеженных степей выехала целая вереница лошадей, которые почти что превратились в сугробы вместе со своими всадниками. Только их было здесь вовсе не восемь десятков, как говорил Вахард. По дороге наемники Запада щедро делились со всеми желающими сенсационной информацией о том, что князь Ренон пожелал устроить для них всех празднование Ночи Зимы, именно для них, а не для кого-то другого, именно князь Ренон, что был живой легендой для всех наемников Этлана. Потому следом за теми самыми восемью десятками, что выехали из Васхиля, потянулась еще как минимум сотня тех, кто присоединился уже по дороге. И теперь все они разместились лагерем на задках Рамаэля, расставили палатки, разожгли походные печки, изрубив все сухое дерево, что было в округе, за исключением тех ив, которые посадили Первопришедшие для украшения своего порта, а потом потянулись пить все в ту же «На околице». И маленький тихий порт превратился в хаос.
Не то, чтобы Рада испытывала какую-то неприязнь к наемникам, вовсе нет. Много лет ей приходилось иметь с ними дело в Северных Провинциях, и она привыкла к их манере поведения и тому, как именно они предпочитали отдыхать. Все они были, по большей части, людьми перекати-поле: без имени, дома, крова, бродягами, авантюристами и искателями острых ощущений или золота, одним словом, самыми обычными грубоватыми ребятами, с которыми всегда можно было душевно выпить, повспоминать былые походы, подраться, если возникало желание. Просто сейчас концентрация таких людей на территории крохотного эльфийского порта стала буквально взрывоопасной, и с каждым днем их прибывало все больше: подтягивались те, кто слишком поздно услышал о празднике и не успел сразу же присоединиться к основной колонне.
- Ты не боишься, Алеор? – как-то вечером спросил Кай, когда они ужинали, как и всегда, вчетвером за отдельным столиком в полном дыма, гула и хохота помещении, под завязку набитом наемниками. Глаза ильтонца смеялись, и в них горело любопытство, смешанное с чем-то еще, чем-то таким, чего Рада пока никак не могла понять.
- Чего мне бояться? – хмыкнул в ответ эльф, поглядывая на Кая.
- Что эти ребята разнесут гостиницу как-нибудь вечером, хорошенько надравшись? Или что кто-нибудь из них подпалит ее? Или же, что кто-то может начать задираться к Первопришедшим? – Кай с интересом изучал лицо Алеора. – Ведь тогда, вполне возможно, ты спровоцируешь новую войну между Лонтроном и Речным Домом, и все смерти будут на твоей совести.
