сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 133 страниц)
Коридор купальни отделяло от общего зала хозяйственное помещение, к которому примыкал нужник. Расставленные вдоль стен бочки и швабры были перевернуты и валялись под ногами, дверь в подсобку была напрочь сорвана с петель и разломанная в щепки валялась на полу в коридоре. Сквозь пустой дверной проем виднелись черные тени, мечущиеся в помещении общего зала, рычание, вопли и грохот, доносящиеся оттуда, теперь стали невыносимы.
- Назад! К лестнице для слуг! – Рада пихнула ее в бок, и Лиара побежала в другую сторону по коридору, в конце которого виднелась узкая винтовая лестница с рассохшимися ступенями.
В спину толкал грохот боя и тяжелое дыхание Черного Ветра. Босые мокрые ноги разъезжались на скользком полу, и она чувствовала себя сейчас особенно беззащитной, ведь голую кожу не прикрывал ни один лоскут ткани.
Вдруг прямо перед ней из воздуха буквально выплыло чернильное пятно. Лиара застыла, не понимая, что происходит, а от стены отделилась тень, сгустилась во что-то плотное, и в лицо ей пахнуло прогорклым запахом гниения и стылым холодом могилы.
- Ложись! – прозвучал за спиной голос Рады, но Лиара и так, и без ее приказа уже сжалась в комок, инстинктивно забиваясь поближе к стене.
Мимо нее вперед рванулась Черный Ветер, вздымая меч, а навстречу ей из сгустившегося мрака шагнула черная фигура, закутанная в длинный побитый молью плащ.
Теперь ей казалось, что она сходит с ума. Все самые страшные ночные кошмары, все жуткие твари из древних легенд и сказок ожили и вышли ей навстречу, тянули к ней свои черные пальцы. Лиара узнала того, кто перегородил им дорогу: это был Псарь, и с губ ее сорвался тонкий крик.
Псарь был высок и силен, но при этом тело его выглядело иссушенным, словно у аскета, что провел в отшельничестве целые века. Целиком закутанный в черное, с надвинутым на голову капюшоном, он выпрямился перед Радой, поднимая извивающийся по собственной воле кнут с раздвоенным, словно головы змеи, хвостом и длинный черный кинжал. Лиаре было видно только его костлявые запястья, обтянутые пожелтевшей от времени как старый пергамент сухой кожей, да провал темноты под капюшоном. Только она прекрасно знала: глаз там нет, очами Псаря было его Свора.
Рада с криком прыгнула на Псаря и взмахнула мечом, на миг поймавшим отблески света от подвешенной к потолку масляной лампы. Тот с легкостью кинжалом отбил в сторону ее меч и хлестнул кнутом. Только быстрота спасла Черного Ветра: она упала прямо на живот, и хлыст свистнул над ее головой, с глубоким шипением врезавшись в толстые бревна стены и прожигая в ней дыру. Извернувшись, Рада взмахнула клинком, и Псарь резко отскочил назад, издав глухой вопль, больше всего похожий на скрежет рассохшихся старых досок.
Кнут хлестнул вниз, со всей силой впиваясь в то место, с которого только что откатилась прочь Черный Ветер. Его раздвоенные концы даже по форме походили на головы змей, и у Лиары перед глазами помутилось, ей показалось, что эти змеи ядовитыми клыками вгрызаются в отполированные доски пола. Рада с рычанием ударила мечом, и серая вспышка лезвия рассекла хлыст на две половины. В тот же миг Псарь исчез, вновь расплывшись в воздухе масляным пятном.
- Где он? – прорычала Рада, пригибаясь к полу и озираясь вокруг себя горящим взглядом.
Только ответить ей никто не успел.
Что-то заставило Лиару повернуть голову и посмотреть в сторону коридора, за которым начиналась общая зала. Время замедлилось, став плавким, будто текучий металл, и таким же обжигающе горячим. Она чувствовала, как раскаленный воздух входит в ее легкие, раздувая грудь, как кипит в сведенных от страха жилах кровь, распирая их так, что еще чуть-чуть, и они лопнут, точно мыльный пузырь на ветру. А еще она видела двух Гончих Тьмы, стремительных, будто порывы лютого зимнего ветра, которые одновременно сорвались с места и бросились в узкий проход им навстречу. Одна Гончая вырвалась вперед, обгоняя вторую, огромными скачками приближаясь к ним. Пасть ее была окровавлена, громадный глаз, полный ненависти, горел, и в нем плескался сжавшийся в точку зрачок. Гончая сильно оттолкнулась от пола, взвиваясь в воздух. Отчаянно закричала Улыбашка, поднимая ей навстречу свои топоры. Черные как кинжалы когти сверкнули в свете масляной лампы.
Великая Мать, помоги!
Все моментально изменилось. Лиара резко вздохнула, буквально провалившись внутрь ощущения мира. Такого с ней не бывало еще никогда: обычно, она входила внутрь ткани реальности постепенно, сливаясь часть за частью до полного единения, теперь же она ухнула словно в ледяной колодец вниз головой. И одновременно с этим пришло совершено иное ощущение.
Гончая. Гнилая, трепещущая, пульсирующая болью рана, сосредоточение всего самого темного, исковерканного, неправильного в этом мире, собранного в одну точку. Она была совершенно чужой, не принадлежащей ни этому миру, ни его свету, ни его солнцу. Она была лишней здесь и неправильной, и это можно было исправить.
Лиара вздохнула еще раз, чувствуя, как поднимается в пульсации волна мира. Легкие громадной Природы раздувались, медленно, плавно, осторожно, и при этом мощно, поднимая ветра, что сдували прочь времена и войны, цивилизации и миры. Легким Природы, песне вселенского Ритма, великому Дыханию, что было задолго до всех дерзновений, идей и опытов, задолго до первого человека и первой птицы, задолго до проблеска света мысли, озарившей первоначальный однородный покой тишины, этому Дыханию не было никакого дела до крохотной черной точки, до вывернутой наизнанку испорченной твари, чье присутствие пятнало тело земли. И при этом эта тварь ощущалась болезненной, неправильной, измененной клеткой, заражающей своим безумием все остальные.
Вселенная замерла на дне тихого сердца Лиары, в котором больше не было ничего, кроме Дыхания мира. Она ощутила гигантские волны вокруг себя, ощутила так остро, как никогда раньше. Золотой волной песчаных барханов на ветру, плавленым бурлящим железом, тише упавшего на лепесток цветка птичьего перышка, громче разрывающего небеса весеннего грома, текла мимо нее, через нее, вокруг нее Сила. Извечные потоки великой реки, дающей начало всему, потоки, меняющие все и каждый миг обновляющие. И она вошла в этот поток, чтобы унестись с его течением так далеко, как только тянется пространство, и еще дальше, туда, где не существует уже ничего, только бесконечный Ритм.
А потом она выдохнула, и великая Сила ринулась вперед. Лиара не понимала, не соображала ничего, она стала своими собственными голыми глазами, с которых содрали прочь всю пленку, всю усталость, все восприятие. Она была глазами, которые видели из немыслимой дали, как приходит эта сила серебряной рекой, сиянием миллиардов звезд, собранных в одну точку, и как это сияние выжигает Гончую, буквально выпаривает ее из окружающего воздуха, не оставляя ни следа, лишь тень тени, которую уносит прочь бесконечным потоком, чтобы из трухи, что останется от нее, однажды родилось что-то светлое. Маленькое зеленое семечко начинающейся весны.
Гончая исчезла прямо в полете, но Лиара не могла остановить силу. Этот вселенский Ритм был призван, руки Великой Матери легли ей на плечи, и чей-то огненный взгляд, яростный, как лесной пожар, мощный, как дыхание далеких гор, прожег ей затылок смеющимся прикосновением оранжевых зрачков. На миг Лиара ощутила, как кто-то аккуратно отодвигает ее в сторону и загораживает собой, кто-то высокий и широкоплечий, выходя вперед и расправляя спину, чтобы сражаться за них за всех.
Перед глазами помутилось, и она увидела. Женщина с волосами, что пламя, пылающая ярче тысячи солнц, держа в руке серебристое копье, медленно шагала навстречу прижавшимся к полу Гончим. Лиара смотрела во все глаза, не в силах осмыслить, да и не желая этого, только смотрела и смотрела, и на миг ей показалось, что эта женщина похожа на Раду.
А потом Огненноглазая женщина исчезла в ослепительной вспышке серебристого света. Лиару отшвырнуло назад, и она кубарем покатилась по коридору, и ее подгоняли порывы раскалено горячего ветра. Она больно ударилась лицом о доски пола, врезалась спиной во что-то жесткое, но почти не заметила этого, потому что сознание моментально выбросило внутрь тела, и это было так сильно, так неприятно, что по сравнению с этим физическая боль казалась чем-то лишним. Лиара захрипела, не в силах сдержать конвульсии рук и ног, которые беспомощно заколотили по полу: сознание возвращалось в них рывками, не давая ей возможности нормально управлять мышцами, контроль над которыми на несколько мгновений перехватила Та Женщина.
- Держись! – раздался над ухом отдаленно знакомый голос, и Лиара ощутила, как чьи-то руки с легкостью поднимают ее с пола.
Ошалевшая, едва пришедшая в себя она вцепилась в мокрую насквозь рубашку Рады, вцепилась до боли в пальцах, словно кот в спасительную ветку дерева, болезненно вздрагивая и шумно втягивая воздух. И только потом поняла, что происходит.
Черный Ветер бежала по лестнице, одной рукой прижимая ее к себе, словно мешок с яблоками, а в другой держа обнаженный меч. Откуда в ней было столько силы, Лиара просто не знала. Она обернулась назад, очумевшими глазами глядя, как следом за ними, кряхтя, карабкается по ступеням лестницы Улыбашка. А внизу в проеме разрасталось и разрасталось ревущее сияние пламени. Пожар? – вяло мелькнуло в голове.
С криком Рада вышибла свободным плечом дверь и ворвалась в какой-то длинный коридор. Двери повсюду были распахнуты, по коридору метались, вопя, люди. Расшвыривая их в стороны, Рада влетела в первую же комнату, пронеслась прямо к открытому окну и прыгнула.
На миг Лиара застыла, понимая, что летит. Прямо перед ними была крыша сарая, и эта крыша прыгнула ей в лицо. Она закричала, покатилась по мягкому настилу прелой, размокшей соломы и ухнула за ее край. Второй удар, уже о мокрую землю, был гораздо болезненнее. Лиара вскрикнула, больно ткнувшись носом в грязь, но не успела и выдохнуть, когда руки Рады с силой прижали ее еще сильнее к земле.
- Не двигайся! – проорала Черный Ветер, и в следующий миг раздался взрыв.
Грохот был таким, что моментально заложило уши, и Лиара завизжала, окончательно теряя контроль над своим телом. Сразу же следом за грохотом послышалось надрывное хриплое рычание пламени, и хватка Рады ослабла. Она вскинулась из грязи, оборачиваясь через плечо. Из-за угла темного здания сарая, на крышу которого они упали, был виден угол гостиницы. Стекла в окнах, как и дверь, вылетели от напора огня, он вырвался сквозь пустые проемы и теперь пожирал, в буквальном смысле заливал все здание, карабкаясь вверх по его стенам. Крыша сарая тоже занялась, во все стороны повалил черный дым.
- Быстрее! Бежим!
В голосе Рады сейчас была такая сила, что Лиара слепо повиновалась. Подхватившись с земли, она поковыляла вперед, морщась от боли в отбитом теле, следом за мелькающей впереди в темноте белой рубашкой Рады. Рядом слышались какие-то крики, чьи-то шаги, но Лиара уже не понимала, что происходит. Она только бежала, бежала изо всех сил, молясь лишь о том, чтобы не упасть.
Только когда они оказались метрах в пятидесяти от горящего здания, Рада остановилась и обернулась. Отблески огня метались на ее покрытом кровью и грязью лице, и взгляд у нее был острым, как обнаженная сталь. Лиара не думала и инстинктивно вцепилась в нее, уткнувшись лицом ей в рубашку и пряча голову где-то у нее подмышкой. Мыслей не было никаких, только ощущение: в этих руках она в безопасности.
Тело Рады было железным от напряжения, но рука, что легла на затылок Лиары, оказалась на контрасте удивительно мягкой. Как и голос, что прозвучал прямо над ее затылком, такой странно тихий по сравнению с грохотом сердца Черного Ветра, стучащего прямо под ухом у Лиары.
- Ну вот и все, искорка! Выбрались! Все, успокойся! Теперь все хорошо.
У Лиары ничего хорошо не было. Она чувствовала себя так, словно с нее заживо содрали кожу, оголив каждый нерв, а потом поджарили их над огнем. Напряжение было слишком сильным, слишком много всего произошло за последние несколько минут, и она, дрожа всем телом, заплакала навзрыд, намертво вцепившись в мокрую и холодную рубашку Рады.
- Ну-ну, маленькая, успокойся! Уже все! Мы в безопасности! – зашептала Черный Ветер. Ее голос повысился, и она крикнула куда-то за спину Лиары: - Улыбашка! Ты Алеора видела?
- Да! – раздался в ответ хриплый голос. – Он лошадей выводит! Сейчас будет!
- Ну вот и хорошо! – голос Рады вновь зазвучал тихо и успокаивающе, и Лиара закрыла глаза, слушая его всем своим телом. Сейчас ей казалось, что ее душа лежит в теплых ладонях Черного Ветра, как в колыбели. – Все, искорка, сейчас мы уедем отсюда. Потерпи еще чуть-чуть, буквально минутку.
- Г-гончие… - простучали ее зубы. Лиара и сама не разобрала бы, что произнесла, но Рада каким-то образом умудрилась понять ее.
- Гончих больше нет, девочка. Не знаю уж, что ты сделала, но по-моему, ты их всех сожгла. Там больше никого нет, не бойся. – Голос ее стал еще тише и нежнее. – Не бойся никого. Я не дам никому тебя обидеть.
Лиара зажмурилась, давясь слезами и чувствуя, как дрожь начинает медленно отпускать тело, а слезы потихоньку высыхают. Теперь ей было лучше, гораздо лучше.
- Сходили, бхару твою за ногу, в баньку! – проворчала рядом Улыбашка, смачно сплевывая на землю. – Да я теперь в двадцать раз грязнее, чем была! – Лиара почувствовала, что Рада вздрагивает, и не сразу поняла почему. Зато Улыбашка зарычала еще громче, и в голосе ее послышалось раздражение: - Что ты ржешь, бхара бессмертная?! Что ты ржешь?! Чтоб я еще раз с тобой в баню пошла! Я, мать вашу, в вашем обществе и часа не провела, как эти твари на нас набросились! Боги, не знаю, что вы там такого натворили в Латре, но это уж совсем бхарство распоследнее!
Рада что-то ответила Улыбашке, но Лиаре было уже все равно. Она закрыла глаза, прижимаясь щекой к стучащему под кожей сердцу Рады, и это был самый сладкий и желанный, самый успокаивающий звук из всех, что она когда-либо слышала в жизни.
========== Глава 22. Тайны крови ==========
В воздухе пахло напряжением, страхом и огнем. А еще кровью, ее запах тянулся от горящей гостиницы металлическим шлейфом. В темноте по дороге метались полуодетые люди: те, кто был в своих комнатах наверху, когда началось нападение, и успел выбраться через окна до того, как заполыхал пожар. Рада очень сомневалась, что в общей зале кто-то выжил. Гончие ворвались туда и устроили бойню, уцелеть в которой было просто невозможно. И все эти смерти были на ее совести. Если бы она не попросилась ночевать в тепло, если бы не уступила своей слабости и не захотела погреть зад у теплого камина, то этого ничего не случилось бы.
Камнем на душу легла вина, и Рада покрепче прижала к себе вздрагивающую Лиару, сжавшуюся в комок, чувствуя в этом какое-то успокоение. Если бы Гончие настигли нас в лесу, вряд ли мы смогли бы отбиться, даже при всей ее силе. Она бы просто не успела среагировать. И погибла бы. Тебе этого бы хотелось? Почему-то одна мысль о том, что искорки не станет, заставила сердце сжаться и замереть, и Рада тяжело сглотнула ледяной комок в горле. Эта девочка была живой, светлой и звенящей, и одно ее присутствие заставляло весь мир петь ей самые красивые песни, какие только у него были. Ничто не стоило того, чтобы она погибла. Вот и все тогда. Тем более, что изменить ты ничего уже не можешь.
Алое пламя с ревом взметнулось над крышей гостиницы, окутывая ее целиком, и ночь окрасилась в рыжие тона. Они стояли далеко, и даже на таком расстоянии Раде было жарко, словно посреди раскаленного послеполуденного пекла в зените лета. А может, все дело было в том, что адреналин еще плескался в крови, заставляя сердце с шумом колотиться в ребра, перегоняя кровь по всему телу. И еще было острое-острое, словно бритва, тронувшая обнаженный нерв, ощущение жизни. Она выдохнула ночной воздух, чувствуя, как обжигает ноздри изнутри. Они выжили. Чудом, но выжили.
