сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 133 страниц)
Улыбашка рядом согнулась пополам, упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться. Выглядело это особенно комично при том, что гномиха была абсолютно голой, извалявшейся в грязи, да еще и бормотала себе под нос какие-то ругательства, качая головой. Раде вдруг стало смешно, и она вновь нервно хмыкнула, глядя на нее. Да уж, не повезло ей. И действительно познакомились только пару часов назад, и сразу же такое. Тут любой бы удрал прочь, сломя голову, а гномиха вот даже осталась и выглядела не так уж чтобы перепуганной, скорее очень удивленной. Не в пример мечущимся по дороге с воплями людям, которые то пытались убежать в сторону леса подальше от горящей гостиницы, то бросались обратно к спасительному теплу и свету, прочь от того, что таилось среди глубоких ночных теней под деревьями. Впрочем, Рада сомневалась, что там еще остались Гончие. Удар, который нанесла Лиара, был так силен, что сжег, наверное, всех тварей, что были в этот момент в гостинице.
Плечи искорки вздрагивали все меньше, но руки все еще продолжали цепляться за Радину рубашку. Она была такая теплая и маленькая рядом, и так близко, и ее мокрые кудряшки, которые перебирали пальцы Рады, казались шелковыми. В груди вновь что-то сжалось, но на этот раз сладко-больно, и по телу разлилась мягкая всепроникающая золотая нежность. Ничего она тебя не контролирует, - подумала Рада, невольно обнимая Лиару еще бережнее. Просто у тебя никогда не было друзей. Ты всегда была одинока, и никто не стремился быть рядом с тобой, вот так, не потому, что у тебя есть деньги, а потому, что ты ему нужна. Вот и все. Поэтому ты и чувствуешь себя так странно. Возможно, впервые в жизни у тебя появился друг. Разве это плохо?
В груди мягко плавилось золото, и это совершенно не походило на что-то плохое или неправильное. Рада поняла, что не в состоянии сопротивляться этому, и прикрыла глаза, опуская голову и утыкаясь лицом в мягкие волосы искорки. Они пахли травяным мылом и были такими теплыми и щекотными, что Рада невольно улыбнулась. И весь мир затих вокруг них, сплетя их в одно целое и оставив наедине, в теплой тишине осенней ночи. Какая бы сила ни была в твоей крови, я все равно буду защищать тебя. Потому что твой свет – самое дорогое, что есть у меня в этом мире.
- Все целы? – послышался издали громкий голос Алеора, неприятно вырвавший Раду из теплого одеяла нежности, укрывшего их с Лиарой. Она открыла глаза и выпрямилась, глядя, как эльф, волоча за узду трех лошадей, спешит к ним от горящего сарая. На лице его была обычная ухмылка, а глаза горели: - Огого! Какая чудесная голозадая команда! Только Радушка у нас как всегда, выделяется!
Лиара вдруг пискнула и, отскочив от Черного Ветра, шмыгнула ей за спину. Ее тяжелый лоб чувствительно ткнулся в спину, и Рада хмыкнула.
- А Улыбашка, смотрю, попыталась сделать вид, что одета, вывалявшись целиком в грязи! Что ж, должен признать, умно! – не унимался эльф. Гномиха угрожающе разогнулась, ничуть не стесняясь, и взвешивая окровавленные топоры в своих руках.
- Ты бы не скалился, а то сейчас сам штаны снимешь, чтобы я оделась! – пригрозила она.
- Ты сможешь надеть их целиком и завязать под горлом, длины хватит, - оскалился эльф. – Только, боюсь, в бедрах не пройдут. Я смотрю, ты у нас девочка – пышная!
- Ну полюбуйся, полюбуйся уже! – раскинула руки Улыбашка, выпрямляя спину и раскидывая руки с топорами в стороны. – Вряд ли кто-то когда-то тебе это показывал! Белки не в счет.
- У меня сейчас кровь из глаз пойдет от такой красоты, - сообщил со смехом эльф, подводя лошадей к ним, и Улыбашка хмуро сплюнула на землю, упирая руки в бока:
- А моя лошадь где?
- А я знаю, как она выглядит? – покосился на нее Алеор. – Я забрал своих, остальные разбежались в начале нападения.
- Подожди, а почему наши не разбежались? – заморгала Рада.
- Потому, что я их привязал, - со всем терпением мира пояснил ей эльф. – Как только вы, девочки, пошли купаться, я пошел в конюшню подготовить наших лошадей на тот случай, если придется уходить быстро. Вот когда я их седлал, Гончие и ударили.
- Ты знал, что будет нападение? – Рада смотрела на него во все глаза, и в голове не было ни одной мысли. Иногда Алеор казался ей не живым существом, а чем-то совершенно холодным и рассудительным без тени жалости или сочувствия. Может, Тваугебиром его зовут не только из-за проклятия в крови? Может, дело еще и в его личных качествах? Она ощутила, как от ярости задрожал голос: - Ты знал, что будет нападение, и никого не предупредил при этом?
- Я предполагал, что будет нападение, Рада, - эльф взглянул в ответ с жесткой улыбкой, и в глазах его был мороз. – Сет просто так своих жертв не отпускает. Но это ты захотела ночевать в таверне, это было твое решение. Так что даже не думай винить меня во всем произошедшем.
Рада смотрела на него, не моргая, и чувствовала, как захрустели костяшки пальцев, до боли сомкнувшись на рукояти меча, что до сих пор был в ее руке. Алеор также смотрел в ответ, и столько жесткой насмешки было в его лице, что ей захотелось прямо сейчас же вбить свой клинок прямо в его ухмыляющиеся зубы.
- Я был на улице, - спокойно проговорил эльф, не отводя глаз. – Я думал, что они ударят с улицы, и специально вышел, подготовил лошадей и ждал, чтобы встретить их не в забитом людьми зале, а возле двери, как и полагается. Вот только Псарь вышвырнул их из-за Грани прямо в общую залу, а дверь к тому времени уже закрыли на ночь изнутри, как делают во всех постоялых дворах у дороги. Так что я ничего не мог сделать. – Взгляд его стал еще более тяжелым, и он добавил, уже очень тихо. – К тому же, как я погляжу, вы очень нужны Сету. Он послал за вами полную Свору во главе с Псарем, и вряд ли он остановится только на этом. А раз вы очень нужны ему, то это значит, что я не дам ему вас получить. А также то, что вы обе стоите гораздо больше, чем весь народ, собравшийся в этой гостинице. Так что я сделал выбор, и выбор правильный.
Еще несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и Рада ощутила, как ярость медленно, неохотно, но сходит прочь. Он был таким, каким был, и ей нужно было научиться принимать его таким. Уж, наверное, она не могла переделать характер, сформировавшийся за полторы тысячи лет, да и имела ли она вообще право чему-то его учить? Он делает так, как делает, всегда. Не в его силах предотвратить вещи, которые происходят по чужой воле. Пальцы на рукояти меча ослабили хватку, и она ощутила, как напряжение покидает мышцы.
- Ладно, - дернула плечом Рада, первой опуская ресницы. – Дай мне вещи, все-таки не середина лета.
- Все в твоих седельных сумах, - взгляд Алеора стал мягче, но ироничная ухмылка никуда не делась, когда он протянул Раде поводья Злыдня. – Смотри сама.
- Так, я только одного не поняла, - Улыбашка хмуро сплюнула на землю. – Если ты подготовил их лошадей, то с какой бхариной радости ты не подготовил мою?
- Я тебе уже сказал, что лично мы с ней познакомиться не успели, – усмехнулся, глядя на нее Алеор. – Или ты бы хотела, чтобы я всех лошадей в конюшне оседлал, чтобы у тебя был выбор?
- Если бы ты посмотрел повнимательнее, древолюб ленивый, ты бы понял, какая именно лошадь мне принадлежит, - угрожающее заворчала Улыбашка. – А если бы у тебя было побольше мозгов, ты бы просто спросил у меня об этом.
- Вы мылись, Вирра! – раздраженно отозвался Алеор. – И вряд ли бы порадовались, если бы я полез к вам в купальню интересоваться, какая именно лошадь – твоя! А что касается валитов, то там их было семь! Ты здесь не единственный гном, ими вся гостиница забита, просто дрыхли все! Так что возьми эту гнедую, а в Онере разберемся.
- Да она ж сдохнет подо мной! – Улыбашка с сомнением осмотрела гнедую Звездочку, на которой ездила Лиара. – У нее просто хребет переломится и все!
- Ты не настолько толста, не льсти себе, - огрызнулся Алеор. – А если и переломится, поедешь верхом на Радиной шее. Все лучше, чем пешком.
Рада только зыркнула на него поверх седла Злыдня, резкими движениями вытаскивая из своих седельных сум запасной плащ и свою обычную шерстяную одежду. Спорить с эльфом было бессмысленно: он уже все решил и отступать не собирался, да и сил у нее на это не было. Резким движением расправив плащ, она обернулась и закутала в него прячущуюся за ее спиной Лиару.
- Вот, так теплее будет, - негромко проговорила она.
- А ты? – на нее поднялись два огромных серых глаза, полных такой заботы, что в груди снова потеплело. На носу у Лиары было пятно мокрой земли, как и на лбу и щеках. Не удержавшись, Рада улыбнулась и осторожно стерла пальцем грязь с кончика ее носа.
- Я сейчас переоденусь в теплое. Да и у тебя еще есть запасная одежда, поддень ее, чтобы теплее было. А плащ себе оставь, погрейся.
На то, чтобы собраться в дорогу, у них ушло еще несколько минут. Алеор все это время нетерпеливо топтался рядом, то и дело зыркая на постояльцев сгоревшей гостиницы, которые наконец-то прекратили метаться и собрались в стороне от здания, уныло наблюдая за тем, как полыхает кровля, а вместе с ней – все их имущество, в панике забытое в комнатах.
Рада с наслаждением натянула на себя свою обычную одежду из тонкой шерсти, сверху надела теплую куртку, простеганную в несколько слоев изнутри, чтобы не пробирал до костей осенний ветер. Эту одежду она привезла с собой еще с Севера, и никакой золотой вышивки на ней не было: только черная добротная шерсть и ничего больше. И это было правильно: золотые кони дома Тан’Элиан остались далеко за спиной вместе со всей ее жизнью, которая теперь казалась такой отдаленной, будто и не неделя прошла. Как ты там, сынок? Тревога на сердце так никуда и не ушла, оставшись смутным воспоминанием где-то на грани ее сознания. Она непроизвольно оглянулась на восток, туда, откуда они с таким упорством уезжали все это время. Я обещаю тебе, что приеду за тобой. Я обязательно приеду за тобой, как только разберусь с теми, кто преследует меня. Грозар Громовержец, пусть беда уйдет за мной и не коснется моих детей!
У Улыбашки с собой ни вещей, ни запасной одежды не было, поэтому опять возникла заминка. С грехом пополам им удалось натянуть на ее объемистые бедра старые потертые штаны из тех, что брал с собой для маскировки Алеор, а вот никакой рубашки или даже куртки ей по плечам не оказалось. Потому гномиха, ворча и понося спутников, Гончих и осень на чем свет стоит, обмоталась целиком в запасной плащ Алеора, став при этом абсолютно круглой. Из-под этой кучи черной шерсти торчали только ее голые ноги с короткими растопыренными пальцами, которые гномиха то и дело поджимала от холода.
Рада и сама уныло повозила голыми пальцами в холодной липкой грязи под ногами. Естественно, тащить с собой запасные сапоги никому и в голову не пришло, а это означало, что босиком ей ехать до ближайшей более-менее крупной деревни. Одно было хорошо: лес почти закончился, а вместе с ним и владения Латра, что означало, что следующая деревня не так уж и далеко. Однако до нее еще нужно было доехать, а ночи с каждым днем становились все холоднее, да и дождь то и дело накрапывал с неба, неся с собой пробирающий до костей ветер.
Когда, наконец, со всеми одеваниями, оханьями, жалобами и подтягиваниями стремян для Улыбашки было покончено, и они с грехом пополам водрузили оказавшуюся почти что каменно-тяжелой гномиху на спину моментально просевшей под ее весом гнедой кобылы, Рада смогла вздохнуть спокойно и сама взобралась в седло. Поморщившись, когда ледяные стремена коснулись голых пяток, она свесилась с высокой спины черного жеребца и подала руку Лиаре:
- Давай, искорка, залезай. Со мной поедешь.
Спорить Лиара не стала, да и выглядела она так, словно сил у нее на это не было. Все это время девочка стояла, привалившись к черному боку Злыдня и прикрыв глаза, и вид у нее был такой, будто она прямо сейчас свалится на землю без чувств. Когда ее маленькая ладошка оказалась у Рады в руке, Черному Ветру пришлось практически втаскивать ее в седло. Оказавшись верхом, Лиара сразу же привалилась к ней, с глубоким вздохом устроив голову у Рады на груди и затихнув. Руки ее висели как плети, и сердце вновь сжалось от жалости.
- Ничего, - тихонько прошептала Рада, обнимая ее и перехватывая поводья так, чтобы Лиара оказалась в кольце ее рук. – Ты отдыхай и ни о чем не думай. Я тебя удержу.
- Я знаю, - едва слышно прошелестел голос искорки, и в нем было столько доверия и тепла, что Раду на миг со всех сторон обнял теплый весенний вечер.
- Так, все готовы? – Алеор единственный стоял у своего жеребца, не торопясь вскарабкаться ему на спину.
- Все, - проворчала Улыбашка. – Только скотина эта подо мной и двух миль не протянет, это и ежу ясно.
- Улыбашка, прекращай брюзжать! И без тебя тошно! – поморщился Алеор и отпустил поводья. – А теперь закройте все рты и не двигайтесь. Мне надо сделать кое-что.
- И что же ты собрался делать, древолюб? – хмуро глянула на него гномиха. – Хочешь еще немного времени провести в этом прекрасном месте и полюбоваться его красотами?
- Хочу сделать так, чтобы Гончие нас не нашли. – Алеор отвернулся от них и отошел в сторону.
Поверх кучерявого затылка Лиары Рада с интересом взглянула на то, что делал эльф. Она понятия не имела, что же он задумал, но чувствовала, что на этот раз Алеор собрался задействовать какие-то силы из тех, о которых она не знала. Этот эльф таил в себе множество сюрпризов, недаром же уже больше тысячи лет о нем без конца сочиняли песни и складывали легенды.
Алеор выпрямился, встряхнул плечами, словно разминая руки, и вытащил свой меч. Рада прищурилась, глядя на то, как дымится в темноте черная сталь, будто клинок был ледяным. Если гномиха не лгала насчет сделки Алеора с Фриззом Гранитным Кулаком, то в этом клинке была заключена какая-то неведомая гномья сила, и это объясняло, почему Алеор так дорожил своим мечом и глаз с него не спускал все это время, держа как можно ближе к себе.
Эльф осторожно провел ладонью вдоль дымящейся стали, прикрыл глаза и что-то тихонько забормотал над мечом. Язык, на котором он говорил, был Раде непонятен, но напоминал глухое шмелиное гудение или отдаленный рокот моря. Рядом громко охнула Улыбашка, и Рада взглянула на ее округлившиеся от удивления глаза. Впрочем, больше гномиха не издала ни звука, лишь глядя на Алеора так, будто видела его в первый раз.
А голос эльфа крепчал, набираясь силы, становясь все громче и громче. Рада почувствовала что-то странное: словно ветра улеглись вокруг них, словно весь мир прислушивался к этой странной, заунывной, рокочущей песне то ли волн, то ли земных глубин. Тягучие звуки наполняли ночь, и в голосе Алеора оставалось все меньше и меньше от его привычного тембра. Он тоже становился все более рычащим, гулким, тяжелым, и на миг у Рады перед глазами помутилось. Всего на один удар сердца она увидела, как от земли к клинку эльфа поднимается что-то черное, дрожащее, едва видимое в темноте, но при этом выделяющееся на фоне ночного воздуха. Толстые, дрожащие жгуты, чистая энергия, заплетающаяся вокруг клинка, который сам по себе начал тихо гудеть и раскаляться изнутри чернильно-черным сиянием. Голос эльфа стал еще громче, заревел растревоженными ветрами зимы, загрохотал по узким ущельям камнепадами, а потом он резко дернул лезвие, разрывая острым краем свою ладонь, и в грязь под его ногами хлынули рубиновые капли крови. На глазах Рады жгуты энергий, идущие от земли, жадно присосались к этим каплям, похожие сейчас на больших пиявок, впитали их, поглотили и расползлись под ногами Алеора пятном ночного мрака.
Он поднял глаза и направился к ним, и лицо его было сосредоточенным, словно все мышцы окаменели. Рада еще никогда не видела у него выражения такой концентрации, эльф боролся с чем-то невидимым прямо сейчас, сражался изо всех сил, и даже невооруженным глазом было видно, как тяжело это ему дается.
- Кровь, - сквозь зубы проскрежетал он, подойдя к Раде и протягивая ей лезвие меча.
Вокруг Алеора распространялось какое-то странное, дрожащее марево, сгущенная атмосфера, такая тугая, что Злыдень зафыркал и затанцевал на месте, выкатывая глаза и прядая ушами. Удерживая его одной рукой, Рада зубами стянула перетягивающие ее изрезанное запястье повязки и протянула ладонь эльфу. От напряжения драки глубокие порезы разошлись, и на ладони выступила кровь. Меч, что коснулся ее, был леденяще острым, и по телу пробежала искристая молния, заставив Раду вздрогнуть в седле и чуть не выпустить поводья.
Лиара, казавшаяся совершенно отрешенной от всего, тоже протянула ладонь, испещренную глубокими ссадинами. Черное лезвие всосало и ее капли крови, и она тоже вздрогнула в руках Рады, отчего Злыдень захрапел и пошел в сторону, вытанцовывая в грязи длинными ногами. Рада обернулась к эльфу, глядя, как он протягивает лезвие Улыбашке. Лицо той вытянулось от удивления, смешанного с каким-то потусторонним ужасом, и она молча протянула Алеору руку, которую тот осторожно вскрыл мечом.
Меч в руках Алеора утробно загудел, завибрировал, и эльфу пришлось перехватить его обеими руками, удерживая на месте. Рада видела, как скакало лезвие в его ладонях, и от натуги на них явно проступили жилы. Алеор снова запел, глухо и монотонно, и звук этот примешался к гудению меча, становясь все глубже и глубже, словно кто-то колотил в огромный тяжелый колокол. Звук пошел волнами во все стороны, когда эльф перехватил рукоять меча обратным хватом и с натугой поднял его над головой. Сверкнуло горящей тьмой лезвие, а потом Алеор с силой выдохнув последнее гулкое слово, вонзил меч острием в грязь.
