сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 133 страниц)
- Сегодня мы обедали в дороге, так что не в курсе, - отрицательно качнул головой Алеор. – Что-то интересное?
- Любопытное, я бы сказал, - задумчиво ответил Кай, затягиваясь табаком. – В Мелонии провозгласили приход Танца Хаоса.
- Уже?! – вылупила глаза Улыбашка, подавшись вперед из кресла.
Рада оцепенела, и одновременно с этим ощутила облегчение, словно гора с плеч свалилась, метнув взгляд на Лиару. Не она! – сверкнуло ослепительной вспышкой в голове, и сердце пропустило удар, но тут же вновь сжалось, когда Кай покачал головой:
- Нет, он еще не начался, если ты об этом, Дочь Камня. Однако, земля слухами полнится. – Затянувшись, ильтонец неторопливо продолжил, казалось, и вовсе не замечая, как напряглись все четверо его собеседников. – Говорят, что это произошло недалеко от Ронтиса. Якобы Марна Дева вошла в тело мальчика и его голосом сделала предсказание о том, что вскоре начнется Танец Хаоса. Это если вкратце и опуская подробности.
На этот раз уже абсолютно все вылетело прочь из головы, и Рада вцепилась в слова «Ронтис» и «мальчик», как срывающийся со скалы человек в хиленький кустик травы на самом ее краю. Могла ли речь идти о Далане? Могло ли такое случиться? Мой сын, Боги!
Теперь уже Лиара тревожно взглянула на нее, нахмурившись и слушая Кая. А тот продолжил:
- Имя мальчика неизвестно, но он называет себя Провидцем. Сейчас его перевезли в Дер, где он находится на попечении Жрецов церкви Молодых Богов. Говорят, что из Онера туда спешно отбыл Первый Жрец Мелонии, чтобы посмотреть на него и поговорить с ним. Но гораздо больше говорят о Танце Хаоса, который он предсказал.
- Сколько у нас времени? – кратко спросил Алеор, и в голосе его звенело напряжение.
- Не могу сказать точно, - покачал головой Кай. – Марны сказали: скоро, но насколько разнятся взгляды людей и Первосущностей на этот вопрос? Я просто не знаю.
- Что-то еще? – эльф нахмурился, пыхтя трубкой. Клубы дыма почти что полностью скрывали его лицо.
- Ты знаешь, Алеор, я пробыл здесь недостаточно долго, чтобы судить. Да и информаторов здесь не так уж и много, так что… - Кай неловко дернул громадным плечом, отчего кресло угрожающе заскрипело. – Все, что я смог услышать, это обрывки, слухи, полуправда. Но есть и кое-что интересное. Пираты, отплывающие в Северные Провинции, обратно не возвращаются. Скоро сезон штормов, и они должны бы уже потянуться в обратную сторону, да только за последние две недели в Алькаранке не пришвартовалось ни одного корабля с востока. Мне удалось кое-что разузнать, и это тоже странным образом связано с Провидцем. – Рада превратилась в слух, ловя каждое слово, срывающееся с губ ильтонца. – Говорят, Марна Дева запретила всем пиратским кораблям покидать северное побережье до первого дня сезона Штормов.
- Через Провидца? – уточнил Алеор.
- Да, - кивнул Кай. – Но приказ привез другой человек. Говорят, во все это вмешался Теневой Царь, и именно он передал приказ не покидать северное побережье.
Сердце сжалось еще сильнее. Теневым Царем называли Лавая, собирателя слухов и торговца информацией, который по одному ему известным причинам обосновался в местечке под названием Лебяжья Гавань недалеко от Мериадора. И только настоящий болван стал бы связываться с ним и просить его вмешательства для переговоров с пиратами. Все знали, что однажды испросив услуги у Лавая, человек уже никогда не мог освободиться от его опеки и становился его осведомителем. Это давало свои плюсы: людей Лавая не решались трогать, однако, Теневого Царя звали еще и Королем Рабов, хоть работорговлей он никогда и не занимался, и вовсе не потому, что вел с работорговцами дела. А Гардан был хоть и осторожным человеком, но умел рисковать, делая ставку на собственную жизнь. Могло ли быть так, что это именно он привез приказ Марны Девы и для его исполнения пошел к Лаваю? Грозар Громовержец, молю тебя, пусть это будет не так!
- Известно имя человека, который привез приказ от Марны Лаваю? – напряженно спросила Рада, чувствуя себя так, словно от этого ответа зависела ее жизнь.
- Да, - ильтонец взглянул на нее со смесью интереса и тревоги во взгляде. – Его зовут Гардан. Лавай потребовал, чтобы пиратские капитаны не чинили ему препятствий на севере и помогли во всем, чего бы он ни попросил.
Имя прозвучало, и внутри у Рады что-то оборвалось. Она больше не сомневалась ни в чем, и от этого чьи-то липкие холодные пальцы сжали сердце в груди мертвой хваткой. Ей не было страшно, нет, внутри была пустота. И еще эта стянутость, как у рыбы, насаженной на крюк.
Ее спутники моментально обернулись к ней, даже Кай, который смотрел вопросительно и непонимающе. И Раде захотелось уйти отсюда, уйти как можно скорее, пока этот крюк, воткнутый прямо в сердце, не изодрал ее на клочки.
- Прошу простить меня, - пробормотала она, поднимаясь из кресла и быстро направляясь к выходу. Краем глаза она еще заметила, как Лиара двинулась, чтобы сорваться за ней следом, но Алеор удержал ее, что-то негромко сказав.
Дверь за спиной закрылась, и Рада тяжело привалилась к стене, прикрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание. Почему-то очень сильно дрожали руки. Она поднесла их к глазам, отстраненно глядя, как ходят ходуном пальцы. И ведь даже боли не было внутри, не было тревоги, не было ровным счетом никаких чувств, но ее всю бил озноб, даже зубы во рту застучали.
Ее сына, ее мальчика забрала себе Марна. Возможно, на самом деле оно было иначе, она пыталась убедить себя в этом и не могла. Сердце шептало, что таких совпадений не случалось, их просто не бывало и все, и она сглотнула, пустыми глазами глядя перед собой. Далан, улыбчивый, теплый как лето, застенчивый мальчик с ее глазами, так тянущийся к ней, так желающий быть с ней рядом. Ее сынок, который теперь принадлежал Единоглазой Плетельщице Деве. Это не укладывалось в голове, это было чересчур для нее, слишком сильно.
Не совсем соображая, что делает, Рада оттолкнулась от стены и побрела по коридору в сторону общей залы. Оттуда доносились приглушенные голоса и тиканье часов, пахло едой, но ей уже не было до этого никакого дела. Она была пуста, как старый пыльный чулан с паутиной по углам, в который давным-давно уже никто не заглядывал.
Навстречу попался молодой прилизанный паренек из тех, что забрали их вещи, и Рада машинально ухватила его за рукав, не давая пробежать мимо нее:
- Отведи меня в мою комнату.
Он взглянул ей в лицо, но осекся и не стал ничего говорить, лишь боязливо кивнул и едва слышно пробормотал:
- Прошу за мной, миледи.
Рада кое-как вскарабкалась по лестнице, едва замечая красный ковер под ногами, золотые подсвечники в стенах, резные дубовые перила, отполированные до блеска, по которым скользила ее ладонь. На комнату, дверь в которую распахнул перед ней слуга, она тоже взглянула лишь мельком, увидев то, что ее сейчас интересовало больше всего: маленький столик у окна с придвинутыми к нему двумя стульями, а еще пепельницу и горящий подсвечник на столешнице.
- Миледи желает что-нибудь выпить? – тихо спросил слуга. Казалось, что он специально понижал голос: то ли боялся ее, то ли не был уверен в том, следует ли сейчас задавать ей вопросы.
- Принеси ром, - разомкнула губы она и тяжело навалилась на столешницу, часто моргая и глядя на тонкую белую плетеную салфетку, которой она была закрыта. Детали почему-то резко бросались в глаза, будто важнее их сейчас ничего и не было.
Дверь за ее спиной с тихим щелчком закрылась, и Рада опустилась на стул, положив ладони на скатерть. Странная пустота внутри никуда не девалась, и в ней было не то, чтобы спокойнее, но уж точно тише, чем раньше. Ты оставила своего сына одного, надеясь на то, что его обойдет опасность. Оба раза, когда тебя изгоняли из города за преступление, которого ты не совершала. И вот, чем это закончилось: теперь он принадлежит Марне.
Она не знала, что это значит, как это выглядит, но раз мальчик потерял свое имя и стал Провидцем, то вряд ли теперь у него был шанс на возврат к нормальной жизни. Так и получалось, что дважды она бросала его, пусть и не по своей воле, и теперь его подобрали Боги. Теперь он принадлежал Марнам. Это не укладывалось в ее голове.
Тихо щелкнул замок, и дверь в комнату открылась. Раде даже не нужно было головы поворачивать, чтобы понять: это Лиара. То ли ее запах разлился в воздухе, то ли еще что-то, но Рада совершенно точно знала, что это она. И даже не удивилась, когда теплые руки обняли ее плечи, и мягкая тяжесть тела искорки коснулась спины.
Она не делала ничего, она просто обняла Раду сзади и прижалась к ней, обхватив ее так крепко, словно это могло помочь. И как бы это ни казалось абсурдно, но это действительно помогло. Тепло ее тела согревало, а маленькая ладошка, что тихонько гладила ее плечо, была полна робкой нежности и заботы, которую никогда никто к Раде не проявлял. Ни о чем не думая, Рада просто взяла эту ладошку в свои руки и приложила к губам, а потом прижала к собственному лбу, словно можно было заслониться ей от всего мира, спрятаться за этими тонкими маленькими пальцами и забыть обо всем.
Слуга вошел и внес ром, но Лиара даже не дернулась, ни на миг не отходя от нее. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, и вновь пала тишина.
Звуки стали странно громкими. Сквозь открытое окно задувал морской ветер, тихонько покачивая белую занавеску. Там уже темнело, и небо над морем полнилось тревогой. Издали слышались людские голоса и смех, выкрики, обрывки музыки. Но гораздо громче них было едва слышное дыхание искорки и стук ее сердца, который почти что оглушал Раду.
- Ты ни в чем не виновата, - тихо сказала искорка. Ее ладонь на лбу Рады чуть шевельнулась, поползла назад и начала медленно-медленно гладить ее волосы. Рада закрыла глаза, не думая ни о чем и чувствуя лишь эту странную пустоту. А голос искорки зазвучал над ухом, надтреснутый от горя и при этом полный горячей уверенности и мягкой нежности: - Ты сделала все правильно. Далан не мог отправиться с нами, Свора и Болота для него были бы гораздо более страшным испытанием, чем для нас. Теперь он в Дере, под защитой стен и самой Марны Девы, и ему больше ничего не угрожает.
- Так ли это? – хрипло спросила Рада, чувствуя, как все-таки перехватывает горло, и глазам становится горячо.
- А где может быть еще безопаснее, чем под защитой Марны? – в голосе искорки прозвучал тихий смех. – Твоего сына приняли к себе Боги, Рада. Ему доверена великая честь быть их голосом. Неужели же ты думаешь, что теперь с ним может что-то случиться?
- Я не знаю, - ответила она.
- Просто поверь. – Рада закрыла глаза, чувствуя, как теплая ладонь гладит ее волосы, а по щекам медленно сбегают раскаленные капельки. – Просто поверь. Другого выхода-то у тебя нет. Далан погиб бы, если бы мы взяли его с собой в Топь, но он жив. Он потерял своего отца, потерял тебя, но он обрел вечность в объятиях Девы. Для него больше не будет боли и тоски, только тишина ее рук. А это – лучшая награда за все, что он уже пережил.
Спорить с ней у Рады сил не было, как и соглашаться. Она вообще не чувствовала ничего, кроме стянувшей сердце холодной ладони, которая начала совсем медленно отпускать ее, отступать прочь. Лиара была права: Далан погиб бы, если бы пошел с ними в Болото. Касательно всего остального она уверена не была, но теперь он был в безопасности, и в этом Лиара тоже права. Что ты хотела бы для него, Рада? Жизнь в качестве Лорда Страны? Жену и ребятишек? Славу, власть, титулы и регалии, что? Но и на этот вопрос ответа не было. Она никогда не задумывалась так далеко, да и Ленар ей особенно не давал этого делать. Он забрал мальчика себе и растил его наследником, а из Рады вышла отвратительная мать, едва ли не худшая среди всех возможных.
К рому она так и не притронулась, тихо сидя в руках Лиары и стараясь ни о чем не думать. И сама не заметила, как задремала, упав тяжелой головой на сложенные на столе руки. То ли сказалась усталость после долгой дороги, то ли шок от только что услышанного, но глаза закрылись, и все мысли растворились в спокойной теплой тишине, в которой отстраненно воспринималась лишь ладонь искорки, все так же неторопливо продолжающая гладить ее волосы.
Проснулась она как-то рывком, вздрогнув и выпрямившись. Руки занемели, голова была тяжелой, словно камень. Рада заморгала в темноте упавшего на город вечера, не совсем понимая, где она находится и что происходит. На плечах чувствовалось мягкое прикосновение ткани – плед, которым укрыла ее Лиара. Самой искорки в комнате не было, но был Алеор.
Он сидел в темноте напротив Рады на краю кровати, свесив голову и задумчиво глядя в пол перед собой. От ее движения эльф пошевелился и вскинул глаза. Во взгляде его было что-то тяжелое, тянущее, будто камень на шее, уносящий на самое дно, где лишь ил и тьма.
- Что-то еще случилось, Алеор? – сиплым со сна голосом спросила Рада, протирая глаза. В груди до сих пор была странная пустота, но страха не было, словно она и не чувствовала ничего вовсе. Как странно ничего не чувствовать. Что же я, и не живая совсем? Только думать об этом не хотелось, потому она только поправила плед на озябших плечах и взглянула на эльфа: - Вы говорили еще о чем-то, о чем мне не очень приятно было бы узнать?
- Нет, Рада, - покачал головой эльф. – Тут дело не в тебе.
- А что тогда?
Алеор замолчал, отводя взгляд. Вид у него был странным. Даже в слабом свете свечи Рада видела, как играют желваки на его щеках, как рыщет взгляд по ковру на полу, словно пытаясь найти что-то. Да и сам эльф выглядел напряженным и при этом отчаянно мечущимся в поисках выхода, будто загнанное в угол животное.
Несколько секунд он молчал, потом со вздохом взъерошил волосы, встал и подошел к столу. Рывком раскупорив бутылку с ромом, эльф щедро плеснул в два хрустальных кубка, стоящие тут же на серебряном подносе, и тяжело уселся напротив нее.
- Я хочу тебе кое-что рассказать, Рада. О себе.
В глаза он ей не смотрел, но желваки продолжали ходить ходуном на его щеках, а голос был хриплым, словно из него слова клещами тянули. Рада ждала продолжения, тревожно глядя на друга. Никогда еще он не выглядел таким потерянным. Разъяренным – да, насмехающимся – тоже, спокойным и задумчивым, но никогда она не видела его таким неуверенным, почти что испуганным.
Покатав хрустальный бокал в пальцах, он отхлебнул из него большой глоток, поморщился и заговорил:
- Думаю, ты помнишь, что я – единственный живой наследник Ирантира в Этлане, единственный оставшийся в живых Стальв. Так говорят все, об этом знают все, но на самом деле это неправда.
Он замолчал, и Рада удивленно моргнула, глядя на него. Она ждала, что эльф скажет ей что угодно, но что такое – даже не предполагала. Еще раз вздохнув, эльф уставился в свой ром и заговорил, иногда хмуря брови и примаргивая, словно вспоминать об этом ему совершенно не хотелось.
- Я родился в семье Варадана Ренона и Итиэль Стальв. Мой отец был двоюродным братом Илиона, Владыки Лесного Дома, который, как ты знаешь, бездетен, а потому мой отец считался его единственным прямым законным наследником. На него в Лесном Доме возлагали большие надежды, но гораздо большие – на его старшего сына Сагаира, моего родного брата. Говорили, что он, носящий в своих жилах кровь Ирантира Солнце, однажды станет величайшим владыкой, какого только знал эльфийский мир, что ему достанет сил на то, чтобы собрать Лепестки Фаишаля, разбросанные по всему миру, соединить их в оружие его пращура и повести за собой народы в последнюю схватку с Сети’Агоном, предсказанную, как Конец Мира. И он действительно подавал надежды на то, что так оно и будет. Сагаир был сильным, умным, уверенным в себе парнем, и я помню, что моим глазам он казался едва ли не самим Богом, снизошедшим в мир ради великой цели. – Алеор криво усмехнулся и полез за пазуху за трубкой. – Я тогда был совсем маленьким, даже по людским меркам, но я помню, как смотрели на нас с братом эльфы при дворе Илиона. И все шептали два слова, которые я тогда не понимал: «Дети Солнца». Мать даже называла так иногда меня, смеясь, то ли в шутку, то ли правда в это верила. – Он пожал плечами с деланным безразличием. Но Рада видела, как тяжело было ему говорить, и совершенно не понимала, почему все это он рассказывает ей именно сейчас. – Одним словом, на нас с Сагаиром возлагали очень большие надежды. Я много чего не понимаю, да и не помню, ведь прошло уже полторы тысячи лет. Только когда мне было не больше десяти лет, случилась беда. Сагаир пропал на какое-то время. Он сказал родителям, что едет в Бреготт, к молодому королю Араду Эрахиру, чтобы вместе с ним инспектировать восточные крепости, точнее, то, что от них осталось после Второго Восстания Сети’Агона. А потом из Бреготта пришла весть, что разведывательный отряд попал в западню, и король вместе с моим братом были захвачены дермаками.
