сообщить о нарушении
Текущая страница: 78 (всего у книги 133 страниц)
- Я… - Лиара замялась, не зная, что сказать. Она вообще не думала о том, чтобы обсудить эту ситуацию хоть с одним живым существом на свете, но сейчас, почему-то, отчаянно захотелось рассказать Улыбашке обо всех своих страхах. Эта гномиха была удивительно теплой, и ее мягкий материнский взгляд, обращенный к Лиаре, заставлял хотеть довериться ей. Прочистив горло, она все-таки смогла тихонько пробормотать: - Рада мне очень дорога, но я не знаю, как она ко мне относится.
- Думаю, она просто пребывает в своем вечном бестолковом неведении касательно природы собственных чувств! – Улыбашка покачала головой. – Ни разу не видела такой незамутненной эльфийки! Да и не эльфийки тоже. – Она со смехом в глазах взглянула на Лиару. – Так что тебе, девочка, придется все делать самой. Вряд ли эта одаренная поймет, что ты от нее хочешь до того, как ты зажмешь ее в каком-нибудь углу.
Лиара ощутила, как огнем полыхнуло лицо, и неловко заерзала на своем камне, больше всего на свете мечтая куда-нибудь спрятаться. Рада вызывала в ней море чувств и желаний, такое же бескрайнее, как открывающаяся перед ними панорама, но одна мысль о том, что однажды Лиара окажется в ее объятиях, парализовала все нутро и заставляла ее дрожать, словно лист на ветру. И уж точно ей не хотелось, чтобы это видела Улыбашка.
Глянув на нее смеющимся глазом, гномиха полезла за пазуху и выудила оттуда маленький серебряный медальон на толстой цепочке. Он был круглым и объемным, и обе его стороны покрывали тонкие узоры червленого серебра.
- Мой Вааз тоже долго не понимал, как я к нему отношусь. А когда понял, то никакой возможности сбежать или вывернуться у него не было. – Она тепло улыбнулась, осторожно нажала пальцем на маленький замочек на боку медальона, и он раскрылся на две полукруглые половинки. Гномиха заглянула внутрь, и в глазах ее плавилась мягкая как перышко нежность. – Так что он вынужден был жениться на мне и переехать в мой дом, когда родился первенец. Такой наш обычай: муж не живет под одной крышей с женой до тех пор, пока не появится первый ребенок, это считается дурным знаком. – Она подняла глаза на Лиару и протянула ей медальон, не снимая с шеи. – Вот они все: Вааз и трое наших ребятишек: Финн, Думут и крошка Ниити.
Лиара с любопытством поднялась со своего камня и подошла к Улыбашке, игнорируя тянущую ее снизу пропасть. В широкой мозолистой ладони с короткими пальцами медальон смотрелся совсем крохотным и воздушным. Внутри на одной из половинок виднелось миниатюрное изображение, выполненное тонкой-тонкой эмалью. Круглый улыбающийся гном с белоснежными волосами держал на руках двух совсем крохотных таких же круглых мальчишек, а кажущаяся почти что котенком беловолосая девчушка сидела у него на плече, держась за его голову, и улыбалась. Лиара почувствовала, как губы сами растягиваются в улыбку, и взглянула на гномиху. Ей подумалось, что прямо сейчас она держит в ладони настоящее, живое, нежное счастье.
- Они такие… милые! – от всей души сказала она Улыбашке. – Такие счастливые!
- Дааа! – довольно протянула та, забирая медальон и рассматривая портрет. В уголках ее глаз собрались мелкие теплые морщинки. – Правда, когда художник делал портрет, это выглядело несколько иначе. Думут все время пытался влепить Финну в глаз кулаком, а тот орал и жаловался. А Ниити дергала отца за уши и волосы до тех пор, пока он не отшлепал ее с ревом. Так что на самом деле все было гораздо веселее, чем на картинке.
- Улыбашка, а почему у твоего мужа белые волосы? – с любопытством спросила Лиара и сразу же спохватилась. – Если мне, конечно, вообще можно об этом спрашивать.
- Отчего ж нельзя? – хмыкнула та, закрывая медальон и убирая его за ворот рубахи. – Вааз – альбинос с рождения, потому, наверное, и бегал от меня так долго. У нас считается, что альбиносы приносят несчастья, вот он и не хотел никому жизнь ломать, придурок благочестивый! – Она фыркнула и покачала головой. – К тому же, он пекарь, что делает его вдвойне забавным. Я постоянно его подкалываю на тему того, что во время готовки его не видно на фоне муки, или что по ночам от него все собаки разбегаются, принимая за нежить. Но он уже привык, так что не обижается.
- А как так получилось, что он – пекарь, а ты – наемница? – с удивлением заморгала Лиара. – Я вообще даже и не думала о том, что гномы едят хлеб.
- А что они, по-твоему, едят? Камни? Или бороды друг друга обсасывают? – фыркнула Улыбашка. – Рудный Стяг закупает зерно у Бреготта, так что хлеба у нас вдоволь. А что касается профессии Вааза, то кто-то же должен этот хлеб печь. Ну а мне просто не сидится на месте, вот и все. Не люблю я стены, от них чесотка начинается. – Она недовольно повела плечами. – Но Вааз – мужик, что надо, он прекрасно понимает такие вещи. Так что у нас с ним уговор: я рожаю ему одного маленького и круглого гномыша, а потом могу мотаться, где мне вздумается, следующий год. Он просто детишек у меня очень любит, - голос Улыбашки вновь потеплел. – Да и я люблю. Просто когда они на тебя все вместе забираются и орут во всю глотку, хочется всех их запечь в Ваазовы караваи и кому-нибудь перепродать.
- Мне кажется, вы – очень счастливая семья, - тихонько проговорила Лиара, чувствуя волшебную нежность. То, с какой искренней любовью говорила о своих близких Улыбашка, совершенно не вязалось с ее устрашающей внешностью или крутым нравом. Со стороны она казалась Лиаре похожей на каштан: колючая на поверхности, твердая внутри и совсем-совсем мягкая в самой сердцевинке.
- Что-то вроде того, - Улыбашка смущенно потерла нос, бросила на Лиару короткий взгляд и неловко поднялась. – Ну что, пойдем обратно, что ли? А то харю морозить на таком ветру явно не имеет никакого смысла. У нас еще дел куча.
- Каких? – с любопытством спросила Лиара. Она поймала себя на том, что больше не боится, даже капельки, и очень хочет вернуться в крикливую суету портового города. И еще немножко побродить по его улочкам и проспектам, подышать его ярким и сочным дыханием.
- Шмотки купить, - деловито отозвалась гномиха, поднимаясь со своего бревна и отряхивая штаны. – Не могу же я такой алой ввалиться в логово Неназываемого, пусть он и не опасен, как говорит Алеор. Да и Черви в Пустых Холмах хоть и слепые, но уж меня-то издалека увидят. Так что пойдем, погуляем по лавкам как девчонки, - она подмигнула Лиаре. – Не все же топорами махать и угрожающие хари всем строить.
- С удовольствием! - кивнула Лиара. У нее с собой еще был почти что не тронутый кошелек с золотом, который ей тогда выдал Ленар за спасение Рады. Она совершенно не знала, что делать со всей этой грудой монет, потому можно было воспользоваться случаем и немного потратить.
Спускаться по кривой лестнице вниз было гораздо страшнее, чем лезть вверх. Лиару почти что затягивало в бездну, голова кружилась, и крыши городских домов угрожающе кренились в сторону, когда ее покачивало на широких ступенях. Улыбашка приметила это и без слов крепко перехватила ее руку, чтобы поддержать. Ладонь у нее была теплой и очень надежной, и Лиара с благодарностью кивнула в ответ.
После тишины и простора наверху скалы город показался еще более шумным и ярким, но Лиаре нравилось. Придерживая поясной кошель по совету Улыбашки, чтобы его не срезали в толпе, она спешила за гномихой через водовороты улиц, путаницу переулков, разливы площадей и прохладную тень арок, улыбаясь тихонько и думая о том, что даже хорошо, что пошла не с Радой. Теперь она могла что-нибудь купить ей в этом многообразии лавок, какой-нибудь подарок, чтобы из рук в руки передать ей маленькую частичку себя и протянуть еще одну ниточку между ними. Раз уж Улыбашка была уверена, что Рада любит ее, но не понимает этого, то теперь у Лиары была надежда. В один прекрасный день Рада все поймет, и тогда… Что конкретно тогда произойдет, Лиара пока себе еще плохо представляла, но от одной мысли об этом сердце начинало учащенно биться и сладко сжиматься, и бескрайняя как море нежность растекалась по всему ее существу.
Для начала они заглянули в лавку сапожника и подобрали себе подходящую обувку. Мастер работал под заказ, тачая сапоги и ботинки по индивидуальным меркам, но у него было и несколько готовых пар, которые более-менее подошли Лиаре с Улыбашкой. Лиаре достались невысокие сапожки на шнуровке из мягкой кожи, чуть-чуть свободные в носке, но всяко лучше тех будюх, которые она едва перетаскивала за собой все эти дни. Следующей была лавка портного, который с трудом, но подобрал и ей, и гномихе, простые куртки из плотной коричневой шерсти, теплые плащи на зиму, подбитые мехом телогрейки.
Потом пришло время для подарка, и Лиара задумалась. Расписной гребень Раде не подаришь: и волосы короткие, да и вряд ли она ему порадуется. Точно так же, как и разноцветные ленты, цепочки для волос, расшитые пояски. Внутри начало расти странное чувство тревоги, и Лиара решила, что это связано с трудностью в выборе подарка. Она просто не могла себе представить, что может порадовать Черного Ветра, кроме оружия, крепких напитков или нового коня.
А потом вдруг взгляд зацепился за что-то, блеснувшее через стекло лавки с ювелирными украшениями. Лиара остановилась и прищурилась, глядя сквозь запыленное окно на прилавок, на котором были разложены кольца и перстни, инкрустированные камнями.
В самом углу лежал большой широкий перстень из червленого серебра с плоским овальным камнем, утопленным в основу. И цвет у этого камня был таким, какой Лиара никогда в жизни не видела: бело-голубой, перетекающий, словно утреннее весеннее небо, проглядывающее сквозь кучерявые облака.
- Улыбашка, подожди! – окликнула она успевшую уйти вперед гномиху. – Я хочу кое-что купить.
Уверенно толкнув деревянную дверь, Лиара вошла в маленькое уютное помещение лавки. Стены здесь были покрыты деревянными панелями и увешаны полками, на которых в маленьких коробочках посверкивали россыпи драгоценных камней. Перед входом стоял прилавок с кольцами, подвесками, всевозможными браслетами и сережками из серебра, золота и металла. Возле самой двери на табуретке дремал здоровенный детина-охранник, скрестив на груди мощные руки. Завидев Лиару, он широко зевнул, но сразу же встрепенулся, когда следом за ней по ступеням влезла Улыбашка с большим тюком купленных вещей, и пристально взглянул на нее холодными глазами.
С другой стороны прилавка навстречу Лиаре поднялся старичок с испещренными морщинами лицом и седыми волосами. Он щурился и часто смаргивал из-за яркого солнца, пробивающегося сквозь окна, но взгляд его синих глаз был острым и чистым, словно топазы, поблескивающие на прилавке.
- Здравствуйте! – неуверенно обратилась к нему Лиара, и глаза старичка с интересом оглядели ее. – Я бы хотела купить кольцо. Вот то, с синим камнем. Сколько оно стоит?
- Это? – торговец указал на выбранный Лиарой перстень и аккуратно вынул его из бархатного крепления подложки, передавая Лиаре в руки. – Замечательный выбор, только несколько грубоват для дамы. Ильтонская работа, червленое серебро и облачный ларимар. В наших краях очень редкий, потому и стоит немало.
Его внимательный взгляд пробежался по запыленной одежде Лиары, которую она еще не успела сменить, неброскому тючку с покупками в ее руках. Только ей уже не было дела до того, что он о ней думает. Она нашла подарок для Рады, и это было самым главным.
- Я его беру, - уверенно кивнула она, разглядывая перстень. Серебро обвивалось вокруг камня тонкой вязью лоз и листьев, и в причудливых узорах виделась долгая и кропотливая работа. Перстень был сделан с любовью, и Лиара тихонько улыбнулась, когда перед внутренним взором встали казавшиеся такими неуклюжими каменные клешни с превеликой аккуратностью заплетающие тонкое кружево из раскаленных серебряных нитей. Да, это кольцо подходило Раде: потемневшее серебро и укрытое кучерявыми облаками небо, нежность, оплетенная сталью. – Сколько?
Продавец назвал цену, и Лиара внутренне охнула, но стоически отсчитала в его ладонь почти все оставшееся у нее золото. Кольцо стоило почти что в два раза дороже их одежды и обуви вместе взятых, но это был подарок, и Лиара откуда-то знала, что лучше найти просто не сможет. Охранник ощутимо расслабился, когда она рассчитывалась, и вновь зевнул, прикрывая тяжелые веки и больше не обращая внимания на косящуюся на него в ответ с угрозой Улыбашку. А когда они вышли из лавки в прохладное осеннее утро, гномиха с улыбкой заметила:
- Ну, уж если после такого подарка эта дубина белобрысая так ничего и не поймет, то нам с Алеором придется запереть вас обеих в одной комнате на несколько дней и не выпускать, пока вы не договоритесь.
Вот только, несмотря на купленное кольцо, тревога так никуда и не делась, даже наоборот, стала сильнее. Что-то тянуло и тянуло золотой клубочек в ее груди, который появился совсем недавно, и Лиара задумчиво хмурилась, потирая его ладонью и пытаясь найти причину. Вроде и погуляли они хорошо, и купили все необходимое, да только тревога никак не желала проходить и все усиливалась, пока они возвращались в гостиницу.
А там их уже ждал Алеор, темный, как грозовая туча. Эльф сидел у ближайшего ко входу столика, положив ногу на ногу и затягиваясь дымящейся трубкой. Напротив него расположился Кай, задумчиво поглаживающий громоздкими нефритовыми пальцами подбородок. Между ними на столе лежала доска для игры в литцу, и несколько фигурок уже сошли с нее с обеих сторон, но кто именно выигрывает, Лиара не могла бы с уверенностью сказать. Только Алеор не выглядел так, будто был увлечен поединком.
Он все поглядывал на входную дверь, и когда они вошли в помещение, плечи его заметно расслабились. Лиара с удивлением отметила, что правую его ладонь стягивала белоснежная марлевая повязка.
- Где вы были? – хмуро осведомился эльф, переводя взгляд с одной на другую. – Я же предупреждал вас, чтобы вы не покидали гостиницу и соблюдали осторожность!
- Мы ходили за покупками, патлатый. - Улыбашка по-хозяйски отодвинула себе стул и взгромоздилась на него рядом с ильтонцем, небрежно бросив свой тюк на пол под стол. – Не могу же я в алых панталонах расхаживать по Семи Преградам.
- А Рада где? – взгляд хмурых глаз Алеора обратился к Лиаре. – Тоже себе рюшечки покупает, чтобы задом перед Червями крутить?
- А она еще не вернулась? – удивленно взглянула на него Лиара.
Лицо Алеора окаменело. Кай тревожно нахмурил брови, оглядывая собеседников, и опустил руки.
- Что-то не так? Рада Черный Ветер не показалась мне человеком, склонным к необдуманным решениям.
- Она вообще ни к каким решениям не склонна, потому что у нее мозги, как у крота, - проворчал Алеор, поднимаясь с места. – Я спрашивал Нахарда, тот сказал, что она ушла утром к знахарю. Когда я вернулся, а ее не было, я решил, что она с вами. Но раз ее нет до сих пор, что-то могло случиться. Так что сидите здесь и не высовывайтесь, а я постараюсь найти ее как можно быстрее.
Тревога стала гораздо отчетливей, пережав Лиаре дыхание. В груди болезненно била крыльями маленькая птичка, а в голове вставали картины одна страшнее другой. Потому она даже не думала, шагнув навстречу Алеору.
- Я пойду с тобой и помогу ее найти. Не могу сидеть здесь и ждать.
- Ладно, Светозарная, - проворчал Алеор, выбивая из трубки пепел в большую тяжелую хрустальную пепельницу. – Пойдем.
- Я с вами, - сразу же бросила Улыбашка, спрыгивая со стула, а следом за ней кивнул Кай:
- Я тоже пойду. Здесь нечасто видят ильтонцев, и я заметил, что на мои вопросы люди отвечают охотнее, потому что у них есть возможность вдоволь меня порассматривать. Так что я могу вам пригодиться.
Алеор только тяжело вздохнул, разглядывая их всех, поморщился и кивнул:
- Ладно уж, пойдем толпой. Только не отставать, не жаловаться и не ввязываться в потасовки, - он выразительно посмотрел на Улыбашку. – До вечера мы должны найти ее. Я отыскал одного единственного капитана, который согласился взять нас на борт, и сегодня вечером мы отплываем на запад.
========== Глава 36. По следу ==========
Лиара тяжело привалилась спиной к прохладной шершавой стене какого-то дома и устало выдохнула, прикрыв глаза. Закатное солнце протянуло по улицам свои рыжие кошачьи лапы, и люди спешили мимо нее по своим домам после долгого трудового дня. Тащились, ссутулив усталые плечи, просоленные морем рыбаки, пекари захлопывали навесы над своими лавками, торговцы запирали ставни на ночь, и лишь редкие лоточники охрипшими голосами еще продолжали расхваливать свой залежавшийся товар. День кончался, а Раду они так и не нашли.
Тревога в груди сжимала все ноющей болью, и Лиара в который раз уже потерла грудь кулаком, прекрасно понимая, что боль это никак не уменьшит. Страх холодил своими пальцами все тело, мешал идти, рассеивал внимание. С другой стороны, из-за него она не замечала ни голода, ни жажды, ни усталости после целого дня беготни по городским улицам.
