сообщить о нарушении
Текущая страница: 130 (всего у книги 133 страниц)
Внутри здания вновь что-то грохнуло, со звоном вылетели окна, и Рада едва успела закрыть собой Лиару, когда осколки брызнули на них. Кожу обожгло болью, она не сдержала вскрика и припустила еще быстрее. Осколки она выковырять успеет и на другой стороне реки, сейчас нужно было уходить, и уходить как можно быстрее.
Вокруг них метались пьяные лонтронцы, сыпля проклятиями, вытаскивая мечи. Они выскочили из-за угла дома как раз в тот момент, когда стена за их спинами взорвалась на куски, и несколько человеческих тел вывалилось сквозь брешь на снег. Рада неслась со всей скоростью, на которую только были способны ее длинные ноги. Впереди у самой пристани виднелась высоченная фигура Кая: он согнулся над причальной тумбой и быстро отвязывал веревку одной из ладей.
Прогромыхав ботинками по причалу, они с Улыбашкой спрыгнули в лодку, пока ильтонец еще даже не успел отвязать веревку. Ладья опасно качнулась, заплясала на волнах, затрещала под весом гномихи, но выдержала. Рада едва не уронила Лиару прямо на дно лодки, с трудом удержавшись на ногах и удержав ее, а потом обернулась к Каю.
- Где Алеор? – крикнула она.
- Сейчас придет, - отозвался ильтонец, держа в одной своей громадной руке веревку и оборачиваясь назад. Вся его поза означала напряжение, словно в любой миг Кай мог сорваться с места и броситься на выручку эльфу.
Раздался оглушительный взрыв, и из всех окон гостиницы вырвалось пламя. На фоне осветившейся рыжим ночи метались какие-то тени. Рада глазам своим не поверила, когда увидела фигуры, что буквально материализовывались из воздуха, высокие фигуры, облаченные в долгополые кольчуги и поблескивающие алым обручи на длинных волосах, фигуры, держащие нагинаты и тонкие лезвия катан. Их было немного, но наемники с криком бежали от них прочь, а Первопришедшие двигались с кошачьей грацией, буквально перетекая с места на место, не делая ни одного лишнего движения, но каждый раз, когда меч поднимался в воздух, и на стали поблескивали языки огня, на снег бездыханным падал еще один наемник.
Рада опустила Лиару на дно ладьи, мысленно сосредотачиваясь на своем мече. Если сейчас хотя бы один из Первопришедших обернется и взглянет на реку, им придется сражаться за свою жизнь. Меч остался в ее комнате наверху, но ей было достаточно лишь один раз мысленно позвать его, сосредоточившись на этом, и рукоять моментально оттянула руку вниз, а по лезвию сверкнули отблески зарева.
- Боги! – Улыбашка, стоящая рядом с ней, отшатнулась в сторону и почти что упала на дно лодки. Вид у нее был перепуганный. – Предупреждай, бхара! Ты могла мне руку отрубить!
Рада ничего не ответила, напряженно вглядываясь вперед. Теперь все зависело от того, где Алеор. Если он не успеет, если он был вынужден вступить в бой…
По пристани к ним метнулась какая-то тень, и в следующий миг Алеор прыгнул в лодку, сжавшись в тугой комок. Кай отпустил веревку, спрыгнул следом за ним и подхватил весло, принявшись отталкивать ладью от пристани. Рада, обессилев, упала на скамью, чувствуя себя так, словно с ее плеч кто-то ногой спихнул гору. Быстрое течение Тонила подхватило лодку и повлекло ее на стремнину.
Алеор преспокойно разгладил свой плащ и уселся на скамью недалеко от Рады.
- Я смотрю, мы снова в сборе, - в его голосе звучало удовлетворение, но во взгляде, обращенном к Раде, была насмешка. – Ну что, Радушка, кажется, теперь у нас с тобой равный счет. Будет забавно, если и рассчитываться нам придется вместе.
Рада ничего не сказала, чувствуя себя опустошенной. Лишь людские крики и рев пламени со стороны быстро удаляющейся пристани были ему ответом.
========== Глава 58. Последний спутник ==========
Ветер улегся только к концу следующего дня, и начался медленный пушистый снегопад. Он продолжался четыре дня к ряду, без остановки, и мир полностью преобразился под касаниями его мягких пальцев. Весь мир затих, успокоился, словно усталый пес, уснул с припорошенным снегом носом до весны. Как будто все то мучительное ожидание осени, мольба мокрой земли и отсыревших деревьев, плач понуривших свои головы жухлых трав был услышан, и небеса смилостивились, щедро рассыпав по миру белоснежные горсти теплого пуха, укутавшего их, обнявшего и позволившего наконец уснуть.
Тысячи толстых белых мух, медленно кружась в воздухе, опускались вниз. Они ложились тяжелыми шапками на ветви деревьев и пни, поваленные стволы, они прятали под теплой шубой крохотные елочки, чтобы трескучие морозы не смогли добраться до их нежных веток и мягких, совсем тоненьких иголочек. Снежинки сыпали и сыпали, ложась на следы путников, затирая их за ними, чтобы никто не смог выследить их и догнать. Они усыпали волосы Рады и плечи ее толстой дубленки, но она не спешила счищать их. Такой красивый снегопад случался нечасто, и стоило наглядеться вдоволь, пока всю эту красоту не стряхнуло с веток ветром, не прибило морозами.
В ее душе царила та же самая тишина, что и вокруг. Не было больше ни сомнений, ни боли, ни тревог. Что-то страшное осталось за их спинами, на той стороне реки, отделенное от них водой, и теперь медленно падающий снег затирал последние остатки этого, вычищал, белил мир, чтобы не осталось даже и воспоминания о плохом.
Начался новый год, началась новая дорога, и по этой дороге они шли вместе. Первым шагал Алеор, и сугробы его никоим образом не сдерживали. Он шел прямо по ним, по поверхности снега, благодаря своим способностям, сделав тело легким, будто пушинка. За ним оставались лишь едва заметные следы на верхушке наста, которые тут же исчезали под опадающим снегом. За его плечом был укреплен длинный трезубец, с другой стороны висел меч в ножнах, пояс уравновешивали короткие катаны и несколько кинжалов. Помимо всего этого арсенала, Алеор тащил еще и сумку с припасами, и все это – с такой легкостью, будто весило эта груда вещей не больше одуванчика. Эльф внимательно приглядывался к окружающему лесу, будто что-то искал и никак не мог найти.
Следом за ним топал Кай, проделывая глубокую борозду в снегу. Он нес несколько своих вьюков, в карманах которых отчетливо виднелись очертания книг. Почему-то ильтонец не захотел их бросать, когда они покидали гостиницу, и предварительно собрал все, будто чувствуя, как быстро им придется убегать. Рада подозревала, что книги эти могут быть как-то связаны с их предстоящим походом, иначе зачем ильтонцу было вообще тащить на себе лишний вес? На плечах его сейчас была толстая телогрейка мехом внутрь, оставляющая открытыми нефритовые руки, которые морозов не боялись.
Тяжелее всех ковыляла Улыбашка. Она переваливалась прямиком за Каем, который специально протаптывал для нее сугробы, чтобы гномиха могла пройти, и бесконечно ворчала о проклятом снеге, морозе, зиме, спешке, отсутствии лошади, своих потерянных еще в битве с Сагаиром топорах, и еще тысяче вещей, которую ее в данный момент не устраивали. Хотя половину из них запросто можно было проигнорировать: дорогу для гномихи топтал ильтонец, Алеор туманно пообещал, что скоро у нее будет новое оружие, а теплая дубленка и меховая шапка на ее голове дополняли картину, не позволяя холоду касаться ее. Но Улыбашка, как и всегда, оставалась Улыбашкой, а потому на нее нужно было просто не обращать внимания.
Раде же было глубоко плевать на все, потому что сейчас она была счастлива. Даже если бы ей пришлось голой идти по снегу и еще и на плечах тащить свою лошадь, она бы, наверное, все равно хохотала во всю глотку от счастья. Потому что рядом с ней, доверчиво уложив свою маленькую теплую ладошку прямо ей в руку, по поверхности снега шагала Лиара, живая и здоровая, наконец-то вернувшаяся к ней. Щеки ее раскраснелись от мороза, она то и дело застенчиво улыбалась Раде, поддергивая на плечах дубленку, немного великоватую ей. Когда Алеор капризничал и заказывал себе в Рамаэле одежду, Лиары там не было, и снять с нее мерки портной не смог, а потому сейчас она была одета в дубленку Рады, которую Улыбашка предусмотрительно захватила с собой из гостиницы. Иногда Рада просто поражалась этой гномихе. Даже при том, что гостиница уже горела, запасливая маленькая наемница не забыла подсобрать все их вещи, почти что до последнего лоскута, и вытащить все это на улицу.
Погони за ними не было. Видимо, Первопришедшим по горло хватило Алеора с его выходками, и они удовлетворились тем, что разгромили приехавших на Ночь Зимы наемников. Это было единственным, что омрачало сейчас счастье Рады. Ее взгляд то и дело обращался к Алеору, и она вспоминала его слова, сказанные перед самым отплытием из Рамаэля. Если бы она не закричала тогда, что Алеора отравили, все эти люди не погибли бы там. Но, возможно, погибла бы Лиара. Или ты бы потеряла ее навсегда. И еще неизвестно, что нас ждет за Семью Преградами. Возможно, ее присутствие окажется решающим фактором в том, чтобы мы смогли добраться туда, и тогда все жертвы будут ненапрасными. Но слова Алеора и его жесткая улыбка никак не желали уходить из памяти, и сердце то и дело болезненно сжималось при воспоминании о том, что она оставляла позади.
Но это, впрочем, не настолько сильно тревожило ее, а может, просто зима помогала, старательно вычищая ее память и тревоги, чтобы и следа от них не осталось. Теперь их ждал другой путь, путь на Запад, за Семь Преград, они наконец-то добрались до самого начала этой тропы, и от предвкушения у Рады внутри то и дело замирало сердце.
А еще ей было над чем подумать. Лиара рассказала ей все, что узнала в Иллидаре, и Рада, по чести, не слишком поняла ее слова. На ее взгляд, они все это и так прекрасно знали еще до того, как Лиара ушла к эльфам, и Рада не совсем понимала в таком случае, зачем той вообще нужно было туда возвращаться. Помявшись, она так и сказала ей, отчего искорка только глубоко вздохнула и мягко сжала ее ладонь:
- Я должна была узнать, кто я такая, Рада. Я должна была посмотреть на них всех, чтобы понять, что это не то место, где мне хотелось бы прожить свою жизнь, понимаешь? – взгляд ее штормовых глаз был внимательным и очень терпеливым, и Раде стало стыдно за свои слова и мысли. В конце концов, искорка имела право посмотреть в глаза своей матери, перед тем, как уходить в опаснейшее путешествие в своей жизни, на дорогу, которая приведет ее неизвестно куда. Правда вот, об этом-то Рада как раз думала меньше всего, как-то совершенно запамятовав на фоне информации о Великой Матери, которую искорка должна была добыть в Иллидаре. Словно в ответ на ее мысли, Лиара добавила: - К тому же, мы узнали очень много нового, Рада, гораздо больше, чем я ожидала.
- Может быть, так и есть, только я все никак в толк не возьму, что оно все означает, - честно призналась Рада, почесав в затылке. Она чувствовала что-то важное за словами Лиары, но что именно – даже самой себе объяснить не могла.
- Во-первых, мы с тобой совершенно точно не Аватары, ни мы обе, ни каждая из нас в отдельности, - начала объяснять Лиара, и Рада кивнула. Почему-то когда искорка объясняла ей непонятные вещи, это было совершенно иначе, чем когда их объяснял Алеор. И спрашивать было не стыдно, потому что никто не гнобил ее за ее незнание, и понималось сразу же и до конца. – Во-вторых, Великая Мать – это действительно что-то новое, а не вернувшееся старое, как я и думала. И это просто волшебно.
- Лиара, вот богами клянусь, я ничего нового тут не вижу, - Рада страдальчески взглянула на нее. – Объясни мне все еще раз, пожалуйста! Потому что иначе я просто изведусь!
Лиара нежно улыбнулась ей и приложила свою крохотную ладошку к груди Рады. Ее руки всегда были теплыми, даже в самые холодные ночи, словно весь мир окружал ее искорку и заботливо грел ее, сберегал от беды. И сейчас Рада даже сквозь толстую дубленку чувствовала тепло ее руки.
- Вот здесь ты чувствуешь Великую Мать, здесь она идет через тебя, правильно? – Рада кивнула, и Лиара продолжила. – И это так, потому что Великая Мать и есть жизнь. Она – ты, она – природа вокруг тебя, она – весь мир, все небо и звезды, все, что ты видишь, что окружает тебя. Но раньше ты этого не чувствовала, так?
- Так, - кивнула Рада. Внутри зашевелилось что-то очень-очень тонкое, совсем близкое к пониманию, но она никак не могла это поймать.
- Ты этого не чувствовала в себе, хоть и была этим. А потом что-то случилось с тобой, и ты вдруг ощутила это золото внутри себя.
- Ты со мной случилась, зоренька, - не удержавшись, Рада аккуратно взяла ее ладошку в свои и поднесла к губам тонкие пальцы.
- Просто послушай, - в глазах Лиары загорелся лукавый и одновременно с этим застенчивый огонек, а ладошка ее, словно маленькая птичка, поудобнее устроилась в руке Рады. – Важен сам факт: с тобой что-то произошло, и тогда все внутри тебя распустилось. Великая Мать всегда была в тебе, но в какой-то удар сердца она вдруг вышла вперед, понимаешь? Семя может лежать в земле годами до тех пор, пока не будут созданы необходимые условия, чтобы оно проросло. А потом оно вдруг взрывается зелеными лепестками и тянется к солнцу.
- Это я понимаю, - кивнула Рада.
- Вот и здесь то же самое. Великая Мать спит, Рада, во всем мире, в каждом живом существе, в каждом растении и камне, в каждой крохотной частичке воздуха. Она спала всю эту бескрайнюю толщу тысячелетий и лишь сейчас она вдруг проснулась, чтобы реализовать себя. Не через медленную смену времен и эпох, не через изменение окружающей среды, постепенное, плавное, без сдвигов. Нет, она пробудилась ото сна рывком и узнала себя, развернула себя в нас впервые за все времена. – Лиара прищурилась, глядя вдаль. Глаза ее вглядывались так пристально, словно изо всех сил стремились отыскать что-то невидимое. - К чему это приведет? Что случится из-за этого? Что это все значит? Ведь это же очень важно, это самое важное, что случилось в мире, это истинное чудо!
- Мы узнаем, что это значит, в Данарских горах? – Рада взглянула на Лиару. От слов искорки шло что-то такое мощное, такое живое, такое настоящее.
- Да, Рада, - уверенно кивнула та. – По крайней мере, я очень надеюсь, что они смогут дать нам ответ. Ильвадан сказал, что это впервые случилось там, что именно там впервые кто-то коснулся чистой мощи Великой Матери, кто-то соединил с ней свое тело, как сейчас делаем мы. И я все думаю, не потому ли, что там это уже случилось один раз, мы теперь тоже можем делать это? И если мы можем, то кто еще? Возможно, где-то в мире есть еще люди, в сердцах которых она раскрыла себя? И если да, то что это означает?
Вид у Лиары была задумчивым, а вопросы, которые она задавала, не получали ответа. На миг Раде вдруг так остро, так сильно показалось, что она знает ответ, что она чувствует его всей собой, что он буквально развернулся внутри нее. Но облечь это странное ощущение в слова она просто не смогла.
А еще через какое-то время она заметила, что все внутри нее изменилось. Будто слова искорки порвали последнюю, самую тоненькую оболочку, что еще отделяла их обеих от того странного присутствия в груди. И что-то стало иным.
Поначалу Рада думала, что волнуется. Странное дрожание появилось в груди, а как, когда – она даже и не заметила. И чувство, тянущее, но при этом легкое, как перышко, слабое, но при этом такое мощное, что было сложно дышать. Боль в спине исчезла совсем, без следа, словно тот раскаленный штырь просто вытащили из нее и отбросили в сторону, а вместо него пришло это золотистое упоение, это биение крохотных крылышек бабочки, пойманной в ковш ладоней. И еще оно горело, словно яростное пламя, словно огонь, оно тянуло ее без конца, постоянно напоминая о себе, не давая возможности думать о чем-то другом. Отчего-то Рада знала – это и есть то, о чем ей говорила Лиара, это и была Великая Мать, развернувшаяся в ее груди. И это было так неожиданно, и при этом так долгожданно и просто, что она лишь удивленно моргала, то и дело потирая грудь, и все никак не могла взять в толк, что же делать с этим дальше.
Они все шли и шли прочь от реки, и снегопад тоже остался далеко позади, а небо расчистилось. Подморозило, отчего белое полотно снега нестерпимо заискрилось тысячами рассыпанных по нему алмазов-снежинок. Деревья стояли укутанные в снежные шапки, сонные, но при этом какие-то довольные. Морозный воздух замер в тишине долгого сна, ничто не нарушало этой тишины, лишь редко-редко издали долетал перестук дятла, такой громкий в улегшейся среди деревьев дремоте.
