сообщить о нарушении
Текущая страница: 76 (всего у книги 133 страниц)
- Да ты знаешь, кто я такая, шаромыжник?! – взревела она, вскакивая на ноги. Лекарь шарахнулся назад, и улыбка на его лице моментально сменилась ужасом. – Меня зовут Рада Тан’Элиан, Черный Ветер! Это меня обвиняют в убийстве короля и Лорда-Протектора Мелонии! Это я восемь лет к ряду жгла Северные Провинции! Я прошла через распоганейшую Серую Топь насквозь, убила Стража Болот, была отравлена мерзотной рыжей шлюхой-ведьмой, сражалась со Сворой! И ты мне говоришь, что я влюблена?! Тебе, твою мать, жить надоело?!
С каждым ее словом лицо лекаря бледнело все больше, и он отодвигался от нее все дальше вместе со своим стулом, пока буквально не уперся спиной в стенку. Глаза у него теперь были огромные как плошки, а дрожащие губы залепетали:
- Но вы же эльф, Рада! Я сразу это увидел! А эльфы – не болеют ничем, у них иммунитет ко всем людским болезням! У них не бывает никакой заразы, никаких проблем с внутренними органами за исключением мелких ран, нанесенных снаружи! У вас просто не может болеть сердце, потому что вы бессмертны!
- Шелудивый приблудыш! – взревела Рада, перегибаясь через стол и сгребая его за шиворот. – Сколько денег ты собирался выбить из меня за этот прием?! Лечи меня, завшивыш! Нечего ерунду городить про влюбленность и прочее!
- Но вы же сами сказали! – почти что фальцетом взвыл Делат, болтаясь в ее руках перепуганной тряпкой. – Все симптомы! Задумайтесь! Вы не можете быть больны! Но есть в вашем окружении кто-то, при взгляде на кого учащается сердцебиение, вам становится жарко, волнительно, вы задыхаетесь, и также резко это проходит! Это не болезнь, Рада, это любовь!
Несколько секунд Рада разъяренно дышала ему в лицо, и плечи ее ходили ходуном от ярости. Проклятый знахаришка был напуган до смерти, и она это видела, но он все равно настаивал на своих словах, даже под угрозой быть как минимум побитым. А еще в голове с невероятной скоростью крутились все те случаи, когда она начинала испытывать проблемы с сердцем и дыханием, и все эти случаи были так или иначе связаны с искоркой: ее улыбкой, ее смехом, ее взглядами, ее голосом, ее кудряшками… Заткнись, бхара проклятущая!
- Но ведь эта проклятая ведьма могла просто меня отравить! – Рада с силой тряхнула Делата. – Могла подсыпать какую-то отраву, которая приворожила меня к Лиаре! Такое же может быть!
- Я лекарь, а не ведун! – на этот раз уже глаза мужчины сверкнули раздражением. – Однако, одно могу вам сказать точно: нет на вас никакого приворота! На эльфов все эти штуки не слишком-то действуют! Так что вместо того, чтобы орать на меня, лучше разберитесь со своей личной жизнью и не тратьте мое время!
Еще несколько секунд Рада продолжала стискивать в кулаках его воротник, забыв даже про свою больную ладонь, а потом отпустила его, слегка остывая. То, что он сказал ей, было настолько неожиданным, что она даже злиться не могла, чувствуя абсолютное бессилие.
- Сколько я вам должна за помощь? – проворчала Рада, кое-как приводя в порядок свою одежду.
- Просто уходите отсюда и потрудитесь сделать так, чтобы я вас больше не видел, - ледяным голосом проговорил лекарь.
Это вновь подхлестнуло ярость, и, покидая помещение, Рада не преминула хорошенько шваркнуть дверью напоследок, так что изнутри послышался раздраженный голос лекаря, и склянки на стенах дружно звякнули.
Отмеряя длинными ногами грязнющую мостовую, она неслась через весь город в сторону моря, не разбирая дороги. От ярости перед глазами темнело, и Рада отчетливо слышала скрежет собственных зубов. Проклятый шаромыжник! Наговорил ей всякой ерунды, лишь бы отвязаться! Сборище бездельников, получающих деньги ни за что!
Вот только внутри жгло и кусалось, и что-то подозрительно слабое тянуло и тянуло сердце. Денег-то он с нее не взял ни медяка. И эльфы действительно не болели человеческими заболеваниями. И когда Рада думала о Лиаре, ей действительно становилось жарко. И если уж по чести, то это началось еще до рыжеволосой болотной потаскухи, теперь-то она поняла это, а точнее, призналась себе в этом. И это было гораздо хуже, чем если бы у нее началась гангрена или еще чего-нибудь.
Какая же ты скотина! Эта маленькая, добрая, светлая девочка тянется к тебе всей собой, всю душу тебе открывает, ухаживает за тобой, заботится! А вместо того, чтобы отблагодарить ее теплом, ты, получается, хочешь… Боги, Грозар! Ну что за кошмар! Животное проклятое! Ты же никогда такой не была, тебя эти вещи вообще не интересовали! И надо же было, чтобы заинтересовали именно тогда, когда ты встретила эту девочку, чистую и светлую, как горный родник! Да будь ты проклята, Рада, со всей той грязью, что у тебя внутри!
Вдруг на голову обрушилось ведро ледяной воды, и Рада громко вскрикнула от неожиданности, останавливаясь и хватая ртом воздух. Вода стекала по лицу, насквозь промочив волосы, которые моментально прилипли к носу и щекам, а люди шарахнулись от нее во все стороны, посмеиваясь и поддразнивая на разные голоса. К тому же, на пряди прямо перед ее носом болталась здоровенная деревянная щепа, а в луже, образовавшейся под ногами, плавала мыльная пена.
Рада молча задрала голову вверх и уставилась в лицо толстой женщины в чепчике и белом переднике, которая как раз стояла с ведром в руках у открытого окна. Рядом с ней на подоконнике лежала щетка для чистки окон и тряпка, которой полировалось стекло. И стекло как раз было в мыльных растворах, точно таких же, как сейчас стекали по Раде.
- Чего уставилась? – ворчливо прикрикнула на нее женщина. – По сторонам надо смотреть! Иди уже своей дорогой, куда шла!
Рада сдула со своей челки щепу и вдруг рассмеялась. Ледяная грязная вода с мылом промочила одежду насквозь, и холодный ветер моментально выстудил разгоряченное тело. Хорошо еще, что это просто грязная вода после помывки окон, а не ведро с дерьмом или отходами! Рада хмыкнула еще раз, пятерней отбрасывая прочь с глаз мокрые волосы. Что заработала, то и получила. Меньше надо орать на всех и беситься! Алеор был прав: есть вещи, которые надо просто принять. Так вот прими то, что ты любишь ее. А потом засунь это как можно глубже, чтобы она никогда об этом не узнала. Иначе ты сломаешь ей жизнь.
Эта мысль повисла в воздухе болезненной нотой, и Раде вновь стало холодно, только уже не снаружи, а внутри. Словно что-то оборвалось, и весь пестрый яркий город моментально потерял свой цвет и вкус, да и солнце стало лишь тусклым блином, зависшем в затянутом маревом небе.
- Рада? – послышался позади удивленный мужской голос. – Рада, это ты?
Боги, ну что еще сегодня со мной случится? – мрачно подумала она, оборачиваясь. И застыла на месте, как громом пораженная.
Перед ней стоял ее брат. Ее родной брат, которого она не видела больше двадцати лет, тот самый, что оставил ее одну в родовом поместье и сгинул, непонятно где, больше никак и никогда не проявляясь в ее жизни. Она узнала его сразу же, хоть и не видела так давно: то же самое лицо с вытянутым подбородком, синими глазами, соломенными волосами, которые сейчас были собраны в хвост на затылке, как носили в Мелонии.
Рада моргнула еще раз, пытаясь прийти в себя от потрясения, но брат от этого никуда не делся и не исчез.
- Вастан? – имя, которое она не произносила уже много лет, осталось странным вкусом на языке, давно забытым отзвуком далекого детства.
- Рада! – вскричал эльф, бросился к ней и сгреб ее в объятия, наплевав на ее мокрую одежду и волосы.
Она неуверенно нахмурилась, похлопывая его по плечу, совершенно сбитая с толку. Со вчерашнего вечера с ней произошло слишком много вещей сразу, и теперь она чувствовала себя опустошенной переживаниями и совершенно неспособной больше ни на что реагировать.
А Вастан с радостным смехом отпустил ее, отстранился и жадно вгляделся в ее лицо:
- Боги, Рада! Ты ли это? Как же ты выросла!
- Ну еще бы! – хмыкнула она. – Ты бы еще через тридцать лет объявился, может, и внуков бы моих уже увидел!
- У тебя есть дети? Как ты? Где ты? Что ты здесь делаешь? – Вастан восторженно смотрел на нее, и Рада не совсем понимала, откуда на его лице такая бурная радость.
Когда он только уехал, Рада очень по нему скучала, хоть брат никогда и не уделял ей много своего внимания. Она смутно помнила, что он вел какие-то торговые дела с Тарном, и доход их семьи складывался из поступающих оттуда денег. Вот только чем именно он там занимался, Рада не могла припомнить, а может, и вовсе этого никогда не знала. Впрочем, примерно через год после того, как он исчез, Рада и думать о нем забыла. Так ей было даже лучше: никто не следил за ней, не учил ее, не стоял над душой, кроме наставников, которые занимались ее воспитанием, а их можно было и не слушать. Так что Рада развлекалась в свое удовольствие, носясь по полям и лесам с детьми прислуги, строя шалаши и играя в осаду крепостей. А потом пошла учиться в Военные Академии, где у нее появились уже гораздо более серьезные трудности и сражения, и Вастан сам собой исчез из ее жизни окончательно без боли, обид и слез.
И вот теперь он стоял прямо перед ней, живой и здоровый, точно такой же, каким она помнила его по своему детству, только в несколько раз радостней, будто в его жизни в связи с их встречей приключилось что-то неописуемо прекрасное. Рада же не испытывала никаких эмоций, кроме глубочайшего удивления.
- Где ты был, Вастан? Куда ты запропастился-то из Мелонии? – спросила она, выгибая бровь и оглядывая его с головы до ног.
- Ох, Рада, это в двух словах не расскажешь, - покачал головой Вастан. – Давай лучше пойдем ко мне, пропустим по стаканчику, и я все тебе расскажу, обещаю. Ты ведь сейчас не занята?
- Да вроде нет, - пожала она плечами. Не то, чтобы ей хотелось разговаривать с этим человеком, к которому она не испытывала ровным счетом никаких чувств. Но и сказать ему «пошел прочь» тоже было как-то неудобно, брат все-таки, да еще и родной. И пусть они не виделись много лет, но, возможно, это была не вина Вастана. Ей самой пришлось покинуть страну и своих детей по вине обстоятельств, а не по собственному желанию. От одного разговора ты не развалишься. К тому же, и время есть: отплываете-то вы завтра. Вздохнув, она кивнула: - Где ты живешь?
- Недалеко, - Вастан махнул рукой ниже по улице. – Я остановился в гостинице неподалеку. Так что пойдем.
Отряхнувшись от холодной воды, Рада бросила еще один взгляд на моющую стекла женщину и зашагала следом за Вастаном, который то и дело оборачивался и широко улыбался ей. И на лице его светилось искреннее чистосердечное счастье.
Самой Раде было не до смеха со всеми этими переживаниями за сына, за Лиару, за ее собственную судьбу. Сердце в груди тревожно тянуло, и она, нахмурившись, потерла его кулаком, хоть помочь это и не могло. Больше всего на свете сейчас хотелось извиниться перед братом, развернуться и отправиться восвояси, в гостиницу, запереться там в комнате и никого не пускать до завтрашнего дня. Но там была Лиара, и ей нужно было как-то смотреть в глаза после всего этого, а Рада еще не готова была это делать. Пока что она ничего не понимала, ни в чем не разобралась, и ей нужно было еще какое-то время в одиночестве, прежде чем они увидятся, чтобы разложить по полочкам все свои собственные ощущения. Я люблю женщину, самую красивую и светлую женщину во всем мире, Светозарную. Именно ту женщину, которую мне уж совершенно точно не стоит любить. Голова от этого ходуном ходила, и Рада устало вздохнула, проведя рукой по волосам.
- Что ты делаешь здесь, Рада? – тем временем вновь обернулся к ней Вастан. – Я слышал, что ты вовсю воюешь в Северных Провинциях с наемными ротами, борешься с мятежниками! Даже твое прозвище слышал – Черный Ветер. – Он засмеялся, будто это было смешно. – Так что же тогда привело тебя сюда?
- Старые счеты, - сухо отозвалась Рада, решив не вдаваться в подробности. – Ты лучше про себя мне расскажи. Что там у тебя такого приключилось, что за двадцать лет ты не нашел времени даже весточку о себе отправить?
- Прости, Рада! – брат приложил ладонь к лицу, и глаза его потемнели. – Но тут нет моей вины, клянусь тебе. Я очень хотел с тобой связаться, но это непросто, когда ты в цепях.
- В цепях? – удивленно переспросила Рада.
- Да, - кивнул Вастан, широко шагая чуть впереди нее. – Ты же помнишь, я торговал шелком с одним Тарнским купцом, торговал весьма удачно. И как-то должен был поехать в Тарн, чтобы заключить с ним договор о долговременном сотрудничестве и войти в долю. Вот только до Тарна я так и не доплыл. По дороге корабль перехватили работорговцы. Всю команду и пассажиров, меня в том числе, заковали в цепи, и следующие двенадцать лет я провел на каменоломнях на юге Тарна, в забое, вытаскивая и вытаскивая из-под земли руду.
- Вот оно что, - нахмурилась Рада. Нападения работорговцев на корабли случались часто, да и ее воспитатели говорили, что такое было возможно. Но что-то внутри нее не верило во все это. То ли брат слишком спокойно говорил об этом, то ли она просто неспособна была уже воспринимать его слова, только внутренний голос настойчиво твердил ей, что он врет.
- Да, Рада, - кивнул Вастан, заворачивая за угол, в узкий переулок, змеящийся между лепившимися друг к другу зданиями. Народу здесь почти что и не было, только один нищий побирался возле самого угла здания, протягивая татуированные синим руки к Раде и бормоча беззубым ртом льстивые просьбы. Она поморщилась, отворачиваясь: струпья на его лице были так плохо нарисованы, что даже смотреть противно. А Вастан все не переставал говорить: - Я с трудом избежал смерти в том забое. Думал: все, конец мне, еще немного и надорвусь совсем. А все-таки в один прекрасный момент выбрался оттуда. – Он вдруг остановился перед неприметной дверью в стене здания, развернулся и улыбнулся ей. – Но это я еще успею рассказать тебе позже. А сейчас мы пришли.
- Это не похоже на гостиницу, - нахмурилась Рада, разглядывая обшарпанную дверь, когда-то выкрашенную белой краской, которая теперь сходила с нее сухими лоскутами. Над дверью болтался скрипучий масляный фонарь с пробитым стеклом.
- Ну конечно, непохоже, - чистосердечно улыбнулся ей Вастан, а в следующий миг на затылок Рады обрушился сильный удар, и она потеряла сознание.
========== Глава 35. Дыхание города ==========
После того, как за Радой закрылась дверь, Лиара улеглась обратно на кровать и прикрыла глаза. Вот только грезы никак не желали возвращаться. Подушка под ее головой хранила тонкий-тонкий запах волос Рады, а примятая простынь рядом – тепло ее тела. Лиара украдкой положила на это место ладонь, едва касаясь ткани, и на миг ей показалось, что она чувствует это тепло, как чувствовала саму Раду, лежащую рядом и негромко сопящую во сне. Быть с ней в одной постели и не иметь возможности даже кончиками пальцев коснуться ее было невыносимо, но еще хуже было вдали от нее.
Лиаре не нужен был сон: грезы с лихвой заменяли его, прекрасно восстанавливая силы за гораздо более короткое время. В итоге она открывала глаза раньше спутниц, за исключением Алеора, и еще несколько часов просто лежала на кровати или одеяле, дожидаясь, пока Рада с Улыбашкой как следует отдохнут. И в это время ничто не мешало ей любоваться Радой: тем, как ходят ее мощные плечи во сне, гоняя туда-сюда дыхание, как слегка подрагивают мягкие ресницы, как иногда она что-то тихонько шепчет или улыбается, не просыпаясь, и тогда становится такой солнечной, такой светлой, что сердце в груди Лиары ощутимо щемило. А еще во сне она была совсем мирной и кроткой, и каждый раз Лиара с трудом давила в себе желание притулиться к ней, свернуться у нее под боком и водрузить на себя ее тяжелую руку, словно маленький котенок, укрывшийся между лап у большого мохнатого пса. Это желание становилось все сильнее с каждой следующей ночью, но Лиара все еще не решалась это сделать, а оттого дергалась добрую половину ночи, не имея возможности войти в необходимую для грез концентрацию и хорошенько отдохнуть. Поэтому с утра она не всегда чувствовала себя настолько отдохнувшей, насколько этого требовал тяжелый путь.
Вчера вечером она тоже легла очень поздно. Сначала Рада с Алеором допоздна разговаривали, запершись в комнате. Эльф выгнал их с Улыбашкой в коридор, недовольно буркнув, что при желании они могут уснуть в его комнате, а ему нужно переговорить с Радой. В итоге от нечего делать они засиделись в отдельном кабинете вместе с Каем, неторопливо беседуя. Впрочем, беседовали в основном ильтонец и гномиха, обсуждая различные способы обработки камня, и Лиаре тема их разговора была не слишком интересна, так что она только подпрыгивала в кресле как на иголках, ожидая, когда же Алеор и Рада разойдутся. Потом, когда она попала наконец в свою комнату, Рада уже спала, разметавшись по подушкам и тихонько похрапывая во сне, и еще добрый час Лиара пыталась игнорировать ее обнаженные плечи, с которых сбилось одеяло, и тепло, идущее от ее кожи. Грезы пришли только утром, постоянно прерываемые ворочающейся Радой или ее сонным бормотанием.
Но сегодня впервые за долгие недели пути выдался день, когда им никуда не нужно было спешить, и это чувствовалось приятно. Лиара скорее морально устала от крутого темпа передвижения, который взял эльф, и хотя бы один день провести не в дороге было хорошо.
