Текст книги "Песня ветра. Ветер перемен (СИ)"

Автор книги: ВолкСафо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 133 страниц)

Лиара смотрела на свою мать, лихорадочно соображая. Все происходило совершенно не так, как она планировала, как задумывала. Вот она удивится-то, когда узнает про Раду! Эта мысль вызвала у нее тихий нервный смешок, и Лиара ощутила себя еще более изможденной, чем раньше. Все происходило слишком быстро, все складывалось совершенно не так, как она ожидала, и теперь ей предстояло каким-то образом выпутаться из всего этого. Самое главное я теперь знаю точно. Меня отправили в Мелонию, чтобы я встретила Раду, и на этом настояли Марны, иначе быть просто не может. Но зачем им это нужно было от меня? Здесь оставалось слишком много вопросов, но теперь у Лиары была возможность узнать ответы на большую их часть. По крайней мере, она совершенно точно помнила, что Ильвадан никогда не покидал Иллидара, а это означало, что она легко отыщет его. Следовало также решить вопрос с отцом и матерью, поговорить с Себаном, узнать, кто такая Великая Мать… И убедить всех, что она не собирается замуж за Алеора Ренона. Тяжело вздохнув, Лиара прикрыла глаза, давая себе возможность немного прийти в себя. В этот день случилось слишком много того, к чему она была совершенно не готова. ========== Глава 54. Глаза изо льда ========== Лиара собралась с мыслями, соображая, с чего бы начать свой рассказ. Вряд ли стоило сразу же говорить матери, что жизнь свою она связала с Радой, а вовсе не с Алеором. Оброненная матерью фраза про чистоту крови заставила ее несколько напрячься, даже несмотря на то, что мать не была против их так называемых «отношений» с Алеором. Судя по всему, эти «отношения» здесь воспринимались даже с позитивной точки зрения, как возможность союза между двумя Домами эльфов, раз уж мать обмолвилась о том, что Себан не слишком доволен, но против не встанет. Но Алеор – наследник Лесного Дома – мог вполне вписываться в концепцию мирного договора между Первопришедшими и Высокими, тем более, что за него отдавали не самую знатную дочь Эллагаина, которая, к тому же, большую часть своей жизни провела вне государства и вряд ли считалась по праву одной из Речных эльфов. Вот только Рада – вовсе не Алеор, даже если они уже знают, что она его родная сестра. От союза Лиары с Радой Себану уж точно никакого толку не будет. Может, оно и к лучшему? – задумчиво прищурилась Лиара. Тогда они побыстрее отпустят меня отсюда, поняв, что использовать меня в качестве рычага давления на Алеора не получится. По большому счету, ни мнение матери, ни мнение Себана по этому вопросу ее никоим образом не беспокоило. Память вернулась, и Лиара узнала свой родной дом и женщину, что была так дорога ей когда-то. Но прошли долгие десять лет, за которые с ней очень много чего произошло, за которые она научилась жить сама по себе и следовать зову своего сердца. А сейчас ее сердце было с Радой и лишь с ней, и никакие запреты матери или Владыки Речного Дома не смогли бы изменить это. Единственное, что ее тревожило, это первые признаки подступающей Тоски матери, и с этим следовало немедленно что-то делать. Во всяком случае, этот вопрос Лиара должна была решить, хотя бы в благодарность матери за то, что послушала Ильвадана и отвезла ее навстречу Раде. Что бы судьба ни готовила для нас с ней, мы все пройдем вместе. Но долг перед матерью я вернуть обязана. Она глубоко вздохнула, чтобы начать рассказывать, но тут из-за двери прикатилась отчетливая энергетическая волна. Воспоминания вернулись, и теперь Лиара знала, что таким образом эльфы извещали друг друга о присутствии, испрашивая разрешения войти. На миг глаза матери остекленели, и к двери прокатилась ответная волна, когда она дала разрешение. Стена из прозрачной бумаги отодвинулась в сторону, и внутрь помещения заглянул давешний проводник, который и привел Лиару сюда. - Аваиль, Владыка просит тебя зайти к нему вместе с твоей гостьей, - бесцветным голосом проговорил он. Лицо матери моментально приняло отстраненное и спокойное выражение, и она точно также ответила: - Я покорна воле Владыки. Передай, что мы сейчас же будем, как только дочь сменит платье. - Хорошо, - дверь плотно встала на место, и Лиара обернулась к матери, пристально рассматривая ее лицо. На нем не было видно ни одной эмоции, лишь спокойное достоинство. - Не стоит заставлять Владыку ждать. Ты немного ниже меня, но все равно, думаю, одно из моих платьев легко подойдет тебе. Так что давай, доченька, переодевайся и пойдем. Мать встала, шагнула к стене из светлого полированного дерева и легко отодвинула какую-то панель, за которой открылось углубление встроенного шкафа, где на полках аккуратно лежали свернутые рубашки и исподнее, а на вешалках висели длинные наряды из тех, что носили в городе. Большая часть из них была серой в знак того, что мать Лиары наказана за проступок перед Эллагаином, но виднелись и цветные платья, к одному из которых и потянулась рука матери. - Матушка, я бы предпочла остаться в том, что сейчас на мне надето, - нехотя заметила Лиара, и Аваиль с искренним удивлением повернулась к ней: - Зачем? Это лишь подчеркивает то, что пришла к нам из внешнего мира! Себан же должен увидеть, что в тебе ничего не изменилось по сути, несмотря на то, что ты росла за пределами Эллагаина! Что ты все равно осталась дочерью Речного Дома, - в голосе ее звучала надтреснутая тревога. Лиара заставила себя глубоко вздохнуть и успокоиться. Мать Тосковала, ей можно было позволить некоторые эмоциональные всплески, ей можно было позволить заблуждаться и нервничать, потому что по человеческим меркам она была больна. А больных не судят. - Матушка, я, конечно, осталась дочерью Речного Дома, его кровь течет в моих жилах, и этого не изменит ничто, - как можно мягче проговорила Лиара, глядя на мать. – Но я росла в Мелонии и считаю себя мелонкой. Я не вижу смысла этого скрывать. - Глупости! – отмахнулась мать, отворачиваясь к шкафу. – Это то же самое, если бы кошка вдруг начала твердить, что она птица. Ты не можешь не быть тем, кем ты родилась. Так что выброси из головы эту ерунду и сделай так, как я говорю. Тогда наш разговор с Себаном пройдет быстро и легко, и он благословит твой брак с Алеором. - Мама, я не выхожу замуж за Алеора, - отчетливо проговорила Лиара, глядя ей в спину. – Я просто путешествую с ним и его друзьями. И я не останусь здесь, с тобой, мама, прости меня, но нет. Мне нужно лишь поговорить с Владыкой и с тобой, и сразу же после этого я покину Эллагаин. - Как? – мать обернулась к ней. Лицо ее вытянулось от удивления, слезы стояли в глазах. – Ты не побудешь со мной немного? Совсем немного? Неужели в вечности, что отмерена тебе, нет и нескольких дней для меня? – Плечи ее вновь задрожали, и Лиаре больше всего на свете захотелось взвыть, но вместо этого она поднялась на ноги и подошла к матери. Губы той дрожали, штормовые глаза подернулись густой пеленой слез. – Неужели же ты наказываешь меня за то, что я оставила тебя в Мелонии? Вот так наказываешь? - Нет, мама, не говори так! – Лиара положила руки ей на плечи, изо всех сил заставляя себя говорить как можно спокойней и теплее. – Я ни за что тебя не наказываю, это вообще не имеет к тебе никакого отношения. Но у меня свой путь, и он лежит туда же, куда идет Рада. - Рада? – брови матери непонимающе поднялись. – Кто такая Рада? - Радаэль Киер, та, которую зовут Черным Ветром, - отозвалась Лиара. Дальше стоило действовать как можно аккуратнее. Они могли и не знать еще, что она сестра Алеора, и Лиара не собиралась им этого рассказывать. Но и скрывать свои отношения с ней смысла не было. Говорить это было странно, но внутри она чувствовала правильность того, что происходит. Так и должно было быть, именно так, после тех слов, что были сказаны ими с Радой друг другу. После всего того, что ей уже наговорила мать. Взглянув в глаза матери, она проговорила: - Рада – моя спутница, матушка. Именно поэтому я не выйду замуж ни за кого. Несколько секунд мать смотрела на нее, словно вообще не расслышала того, что Лиара только что сказала. Потом она моргнула, мотнула головой, сбрасывая наваждение, и неуверенно улыбнулась: - Доченька, но такого ведь не может быть, правда? Я бы поняла, почему тебе понравился Алеор Ренон – даже не смотря на свое происхождение, он – легенда, в его жилах течет кровь Ирантира, и он может быть Чадом Солнца, даже так. Но Радаэль… Она же из Мелонии! – в этой фразе звучало столько презрения, что Лиаре вдруг стало просто невмоготу находиться здесь. Не надо было мне сюда возвращаться. Не надо было. - Я тоже из Мелонии, матушка, помнишь? Я росла в Деране, - в этих словах прозвучало чуть больше раздражения, чем Лиаре хотелось бы, но сдержаться она не смогла. Глаза матери вновь наполнились слезами. - Да, милая моя, да! Это все из-за меня! Это из-за меня! – слезы потекли по щекам матери, и на этот раз она не стала их вытирать. – Если бы ты воспитывалась здесь, все вышло бы совершенно иначе! Ты бы познакомилась с Первопришедшей девочкой, может, даже с твоей ровесницей. Я понимаю, ты уже третьего поколения, и Первопришедших детей у тебя не будет, так что тебе не обязательно сходиться с мужчиной. Но если бы ты жила здесь, у тебя было бы время узнать ее, обдумать, действительно ты хочешь связать с ней свою судьбу. В землях людей все иначе, их век слишком короток, чтобы все обдумывать, они действуют слишком стремительно, слишком поспешно! Если бы я не отвезла тебя туда… - … это грозило бы безопасности всего мира, матушка, ты сама мне это сказала, - твердо закончила Лиара, глядя на нее. Все оказалось гораздо хуже, чем она думала. Они просто говорили на разных языках, словно те самые птица и кошка, о которых мать только что рассуждала. - Я знаю, милая, я знаю! – Аваиль горько покачала головой. – Но иногда я думаю: а что, если на этот раз Ильвадан ошибся? Ведь всем было бы гораздо спокойнее, если бы ты осталась здесь! В глазах матери светилась искренность, она действительно сейчас говорила именно то, что думала, и от этого у Лиары по позвоночнику побежали холодные мурашки. Возможно, это была и Тоска, но она даже и не думала, что все зайдет настолько далеко. Что вы еще готовы сделать ради собственного комфорта? Когда вам говорят, что от ваших действий зависит судьба всего мира, а вы продолжаете жаловаться на собственное одиночество, - это даже не глупость. Это нечто гораздо худшее. Но разомкнуть губы и сказать это в глаза матери Лиара в себе сил не нашла. Я не буду тем, кто усилит ее Тоску. И я постараюсь сделать для нее все, что в моих силах. - Так, матушка, пойдем-ка к Себану, - негромко, но твердо проговорила она. – Поговорим с ним, решим все вопросы. А потом уже и с тобой побеседуем, не так, второпях, одной ногой на пороге, а спокойно и серьезно, чтобы нам обеим хватило этого времени, чтобы возместить все то, что было потеряно. - Ты права, доченька, - мать вытерла рукой глаза и повернулась к шкафу. – Но ты, пожалуйста, все-таки надень одно из моих платьев. Я понимаю, что ты пришла из дальних краев, где людское влияние разъедает душу и смущает ум, и тебе нужно некоторое время, чтобы оправиться. Но для тебя действительно будет лучше, если Себан увидит тебя в принятой в Эллагаине одежде. Во всяком случае, это не испортит его отношение к тебе еще сильнее. На сердце скребли кошки, но Лиара подчинилась. Она искренне не понимала, каким образом наличие на ней эльфийских тряпок может изменить ее любовь к Раде, намерение уходить отсюда или перечеркнуть все годы, проведенные в приюте. Отчего-то внутри начало расти раздражение, пока еще тихое и совсем слабое, но его стебелек упорно карабкался вверх, разбрасывая в стороны крупные листья. Для матери прошло два года, да, пусть вдали от нее и отца, но два года в бессмертном краю вечного тепла и красоты. А Лиару унижали, поносили, считали воровкой, пытались изнасиловать и даже убить, и для нее прошло целых десять лет, причем слепых лет, в которые она словно щенок брела, не разбирая дороги, не зная ни кто она, ни откуда она, ни что ей делать. Да, эти годы окупились в первый же момент встречи с Радой, первой же ее улыбкой, смывшей с нее все лишнее, все неверное, все лживое. И как бы ни тяжело было им двоим идти вперед, какие бы испытания ни встречали их на пути, Лиара бы не променяла эту дорогу ни на что иное. Но все это никоим образом не отменяло того, что было до встречи с ней, и шрамы, что остались на душе брошенного посреди чванливой, самолюбивой Мелонии эльфийского ребенка не зарастали за несколько секунд. А теперь мать, словно игнорируя все это, усиленно делала вид, что то ли ничего не случилось, и Лиара просто слегка дурит, отказываясь признавать свою принадлежность к Речному Дому, то ли, наоборот, что случилась беда, и у нее наконец-то есть возможность это исправить. Только вряд ли это можно было исправить эльфийским платьем или даже тысячей таких платьев или тысячей лет, которые Лиара прожила бы здесь. Все изменилось для меня. Я выросла. Сейчас Лиара поняла это особенно остро, и глядя на свою мать, она просто не могла понять, почему та отказывается в это верить. Ведь, по сути, они действительно были чужими друг другу людьми. У Лиары была своя собственная жизнь, в которой она привыкла справляться сама. Марны плели их нити, сплетали по собственной воле, не спрашивая, чего бы хотелось каждому человеку, и Лиара понимала, что ее матери они сплели горе и Тоску. Но время нельзя было повернуть вспять, и Лиара не могла вновь стать той маленькой восьмилетней девочкой, которую той так хотелось видеть. Неловко надевая на плечи странное платье из нескольких слоев почти прозрачной ткани, которое крепилось хитроумными крючочками, упрятанными в складках на боках, Лиара то и дело поглядывала на свою мать. Истерический румянец подкрадывающейся Тоски и лихорадочный блеск в ее глазах говорил, что мать больна. Вот только вряд ли идея о чистой крови Лиары и нечистой – всех остальных была продиктована именно Тоской. Кажется, ты нашла здесь именно то, чего так и боялась. Лиара сумрачно подтянула рукав платья, пристраивая его поровнее. Нужно как можно скорее покинуть это место. Здесь тебя не ждет ничего, кроме Тоски. - Какая же ты красавица, доченька! – всплеснула руками Аваиль, разглядывая ее. На лице ее светился искренний восторг. – Самая красивая девочка Эллагаина! Любой эльф был бы счастлив положить свое сердце к твоим ногам! - Пойдем, мама, Владыка и так слишком долго нас ждет, - Лиара отвела глаза, направляясь к двери. Мать поспешила следом за ней, и они вдвоем вышли из небольших покоев. Лиара рассеяно взглянула на свой рукав: его цвет изменился, став тускло-серым, почти как у матери. Теперь она помнила, что платья женщин Эллагаина шились из ткани, что называлась шанти. Портные изготовляли ее не только при помощи рук, но и воздействуя на саму материю, из которой шилось платье. Оно обретало необычное свойство: отражать чувства той, на чьих плечах лежала одежда, передавать их в цветовой гамме. Для общества, в котором не принято было открыто демонстрировать свои чувства, такая одежда женщин добавляла им шарма: давая возможность намекнуть избраннику, что он небезразличен, или наоборот, вежливо избавиться от чьего-то докучливого внимания. Воспоминания возвращались даже в мелочах. Лиара вспомнила, что традиционные одежды, которые носили женщины Эллагаина и знатные мужчины, назывались алит. Разница состояла лишь в том, что женский алит изготовлялся из шанти, а мужской из обычной ткани. Откуда пошло именно такое разделение, она не помнила. Сейчас же наличие платья на ее плечах заставило Лиару бросить острый взгляд в спину матери. Могло ли быть так, что та специально заставила ее надеть алит, чтобы Себан смог моментально распознать по его цвету, лжет она, злится или боится? Впрочем, она сразу же укорила себя за такие мысли. Аваиль действительно выглядела больной, вряд ли ей, Тоскующей, было дело до политики. Скорее всего, она просто слишком соскучилась по Лиаре за все эти годы и таким странным образом пыталась наверстать упущенную заботу, продемонстрировать свою любовь. Правда вот, способ, на взгляд Лиары, был не самым лучшим. В свете всех этих мыслей она задумалась и о другом. Так ли уж высоко в Эллагаине ценилась неэмоциональность? Так ли превозносилось право на то, чтобы быть свободным, равным, таким, какой ты есть, чему ее обучали с самого детства? И не являлся ли обычай ношения ткани, что моментально выдает все чувства ее владелицы, еще одним способом, чтобы следить за жителями города и знать, что у них на уме? Кажется, ты опять передергиваешь. Мужчины такую одежду не носят, значит, следят тут не за всеми. А женщины обычно далеки от политики и не вмешиваются в дела Владыки, так что вряд ли дело в этом. Впрочем, ее подозрений это нисколько не умерило. Они вернулись к винтовой лестнице, и мать, взявшись за перила, начала подниматься вверх. Лиара шла за ней, четко прислушиваясь к дворцу. Тишина, в которой откуда-то издали доносились приглушенные шепотки, теперь гораздо больше давила на нее. Здесь было чересчур тихо, и несмотря на спокойную атмосферу, эта тишина порождала ощущение напряженности. Казалось, единственное, что по-настоящему заботит жителей Иллидара, это то, чтобы никому не мешать, никому ничего не говорить и вообще ни с кем не встречаться, чтобы не нарушать его покой. Теперь Лиаре думалось, что город больше похож на склеп, чем на ожившую сказку менестреля. Теперь-то я наконец понимаю Раду. Даже в той таверне, где мы с ней встретились, в той самой, где началась драка и поножовщина, даже в ней мне было уютнее, чем здесь.