Текст книги "А небо по-прежнему голубое (СИ)"

Автор книги: Кэрри Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 77 страниц)

– Но что же это такое? – бормотала ошарашенная женщина. – Ранкорн, это же вы внесли меня в список для допроса!

– Считайте, что передумал, – буркнул Гарри, пряча медальон. – Пошли, ну же!

– Стой! – Гермиона метнулась к телу Амбридж. – Нельзя, чтобы она сразу заметила пропажу медальона. Джеминио!

Убедившись, что подделку не отличить от оригинала, девушка поспешила следом за Гарри и миссис Кроткотт.

– Там, за дверью, полно дементоров, Гермиона, нужен твой Патронус.

– Но Гарри, я не уверена, у меня же не всегда получается…

Но времени на размышления не было, пришлось напрячься и выудить из памяти какое-нибудь приятное воспоминание. На краткие секунды перед глазами предстал тёмный коридор школы и Фред, усердно учивший её справляться с Веселящими чарами. Шёпот нужного заклинания – и вот уже серебристая выдра поплыла следом за оленем наружу, а ребята вместе с миссис Кроткотт двинулись прямо за ними в полный дементоров коридор, находясь под надёжной охраной мощных чар. По пути они велели всем ожидавшим своей очереди магглорождённым расходиться по домам и вообще уезжать куда подальше.

Сразу возле лифтов им повстречался Рон, насквозь промокший и явно встревоженный.

– Они уже знают, что мы здесь, – тут же сообщил он, – поднялась шумиха, у нас не так много времени, чтобы успеть уйти. Вы нашли крестраж?

– Редж! – Миссис Кроткотт в порыве чувств ринулась с объятиями к лже-мужу. – Я не понимаю, что происходит! Почему ты не пришёл? Представляешь, Ранкорн оглушил и Амбридж, и Яксли, а ещё велел нам срочно уезжать!

– Да, да, – Рон рассеянно похлопал чужую женщину по плечу, попутно оглядываясь по сторонам. Заметив толпу за Гарри и Гермионой, он непонимающе вскинул брови. – Это подмога?

– Что-то вроде, – бросил Гарри. – Палочки у всех есть? У кого нет, держитесь рядом с ними. Вперёд!

Кое-как вся толпа втиснулась в два лифта, медленно двинувшихся наверх. Гермиона, взволнованно дыша, сжимала волшебную палочку и старалась не терять из виду друзей, что в общей давке было не так-то просто. Но главное, что большая часть уже позади: крестраж у них, а они – в Министерстве. Осталось самое сложное – смыться отсюда, что без наличия плана представлялось крайне смутно. Они сто раз уже обсудили, как проникнут в Министерство и что будут тут делать, но вот как выбираться, причём в условиях погони, никто не знал.

Наверху их поджидал неприятный сюрприз: министерские служащие уже запечатывали все камины, перекрывая тем самым пути к отступлению. Гермиона и Рон в панике повернулись к Гарри, но тот уже решил воспользоваться своим положением и, усилив заклинанием голос, приказал прекратить.

– Уф, легко отделались, – брякнул Рон, которого всё ещё держала под руку миссис Кроткотт.

Сказал он это явно зря: из лифтов уже выскочил Яксли, на ходу беспорядочно метавший заклятия. Следующие события смешались в голове у Гермионы воедино: вот Рон, воспользовавшись всеобщим замешательством, нырнул вместе с миссис Кроткотт в ближайший камин, куда за ним последовали его приятели; вот они уже выскакивают из кабинки туалета и пытаются вразумить рыдающую миссис Кроткотт, чтобы она уходила отсюда; вот в помещение врывается Яксли, а Гермиона хватает друзей за руки и мысленно представляет крыльцо на Площади Гриммо, их убежище, но Яксли успевает схватить её за рукав, а затем – калейдоскоп случайных образов и сжимающие тело тиски трансгрессии.

Это она была виновата в том, что теперь всей компании приходится скитаться полуголодными по всей Англии, к тому же с раненым Роном – а причиной ранения, опять же, стала она, Гермиона. За последнее время ребятам пришлось сменить множество мест стоянки, ютясь в старой палатке, у них не было чёткого плана и вообще идей, где следует искать новый крестраж и как уничтожить старый. Уставший и не привыкший к отсутствию вкусной еды Рональд становился просто невыносим, между всеми тремя часто случались мелкие стычки, и Гермиону мучило то, что это всё из-за неё. Она старалась сделать всё возможное, чтобы исправить ситуацию: истощала собственные силы, накладывая мощные охранные и защитные заклинания, чаще остальных вызывалась дежурить, в том числе и по ночам, пыталась приготовить хоть что-то съедобное и штудировала взятые с собой книги (абсолютно бесполезный хлам!) на предмет поиска решения, как разобраться с крестражем.

По ночам, сидя возле палатки и пристально следя за обстановкой, Гермиона нет-нет да жалела о том, что сейчас рядом нет Фреда и Джорджа: уж они-то сумели бы разрядить обстановку, помочь, да и вообще, будь они с ними, сейчас всё могло бы развернуться совершенно иначе. Но к чему жалеть о том, что не случилось? С прошлым уже ничего не поделаешь.

«Какой от меня прок? Всё рушу, к чему ни прикоснись – и Яксли привела в наше убежище, подвергла опасности Кикимера, Рон из-за меня пострадал от расщепа, даже еду приготовить не в состоянии! Только и помощи что с чарами да заклинаниями».

В поисках решения ребята вернулись в Лондон, чтобы найти приют, где жил Волан-де-Морт – вдруг он там спрятал один из крестражей? – но нашли на его месте офисную высотку. Ещё одна из версий рассыпалась в прах. Ещё были такие варианты, как «Горбин и Бэркес» и Хогвартс, но наведываться туда не было никакого смысла. Они ходили по кругу в своих рассуждениях, и Рона это раздражало всё больше. Гарри же, Гермиона видела это, приходилось и без того худо: он сознавал, что завёл друзей в неведомые дебри и теперь не имеет ни малейшего понятия о том, что делать дальше. И если Гермиона ещё могла смириться с этим, надеясь, что верный ответ всё-таки отыщется, то Рон терпением и пониманием не отличался. Ноющая рана и столь же ноющий желудок превращали его в совершенно невыносимого попутчика, а уж стоило ему надеть крестраж, усиливавший все негативные эмоции, так он и вовсе становился чудовищем, которое так и хотелось хорошенько пристукнуть каким-нибудь заклятьем.

Сердце у Гермионы разрывалось от сознания собственной вины, которую она пыталась загладить, но даже у неё это не всегда получалось. Еда неизменно пригорала, от книг не было никакого толку, уход за раной Рона ненамного облегчал его страдания, к тому же ей не всегда удавалось сдерживать раздражение, как и всем, впрочем. И, что уж скрывать, ей, как и Рону, не по душе была напрасная трата времени, вынужденное бездействие, хоть она и не винила в том Гарри, понимая, что ему приходится сейчас сложнее всех в психологическом плане: его часто донимали видения из сознания Волан-де-Морта, он также сознавал свою долю вины в том, что происходит, и постоянно думал лишь о том, что делать дальше, попутно огрызаясь на вынужденных спутников.

Но потом произошло нечто, что в корне изменило ситуацию: на одной из стоянок они повстречали беглецов – Теда Тонкса, Дирка Крессвелла, Дина Томаса и нескольких гоблинов; все они скрывались от Министерства, скитаясь по лесам, и ребята, оставшись не обнаруженными, подслушали их разговор, прячась за магическим щитом. От них удалось узнать о том, что в Хогвартсе Джинни вместе с несколькими ребятами попыталась выкрасть из кабинета нового директора меч Гриффиндора, но их поймали и, судя по всему, жестоко наказали, а меч отправили на хранение в «Гринготтс». Только вот гоблины также упомянули, что этот меч – подделка, и где настоящий, никто не знает.

Наконец-то нашлась хоть одна зацепка! Воодушевлённые Гарри и Гермиона даже вызвали к себе Финеаса Наджелуса через портрет, который предусмотрительно захватили с собой на всякий случай, и тот лишь подтвердил их догадки: настоящий меч Дамблдор использовал для того, чтобы разделаться с крестражами, и спрятал его, подменив копией. А самое главное – он ничего об этом не сказал Снейпу! Нужно лишь выяснить, где наставник Гарри мог найти для него подходящее место, и тогда одной проблемой будет меньше.

Однако радость от приятных новостей тут же сменилась новой ссорой. Конечно, её спровоцировал медальон, многократно усиливший накопившееся недовольство и раздражение Рона вкупе с его переживаниями насчёт семьи, но эти оправдания Гарри не желал принимать. В сердцах они много чего наговорили друг другу, и Рон в итоге бросил их. Гермиона напрасно носилась по округе, выкликая друга, умоляя его вернуться обратно. В ушах у неё до сих пор звучали злые слова приятеля и его вопрос:

– Ну так что, Гермиона? Ты со мной или с ним? Кого выбираешь?

Она не могла бросить Гарри – только не сейчас, когда все они так устали, когда у них появилась надежда. В конце концов, они обещали друг другу быть вместе, держаться, помогать!.. Гермиона понимала, что Рон вскоре пожалеет о своих словах, о произошедшем, он обязательно вернётся – но в ту ночь она буквально рыдала от горя, вернувшись в палатку насквозь промокшей. Свернувшись калачиком на нижней койке, где обычно лежал Рон с рукой на перевязи, она приглушённо дышала в подушку и закусывала грубую ткань, чтобы не закричать. С уходом Рона в ней словно что-то оборвалось. Хоть он и был нечуткой заразой, в последнее время превращавшей их жизнь в ад, но в то же время он всегда являлся верным другом и преданным товарищем, пусть и со своими недостатками, и Гермиона за всё время общения с ним научилась с этим мириться, а вот Гарри… Мальчишки, что с них возьмёшь? Она понимала, что Гарри очень не хватает друга, что она во многом неспособна его заменить, как бы ни старалась, и это жалило её каждый раз, когда Гарри, замыкаясь в себе, покидал палатку.

На каждом месте стоянки Гермиона старалась оставить хоть какой-нибудь знак для Рона (вдруг он следует за ними, ищет их?), постоянно прислушивалась, ожидая различить звук его шагов или голос, но всё было тщетно. Нехотя, но ребята свыкались с мыслью о том, что Рон к ним уже не вернётся. Но и в школу он не явился – Гарри едва ли не каждый вечер сверялся с картой Мародёров. Они частенько болтали с Финеасом Найджелусом, от него получая пусть и обрывочные, но всё-таки новости. Так, удалось выяснить, что Джинни с Невиллом и Полумной задумали возродить ОД и совершали мелкие диверсии, за некоторые из которых бывали наказаны.

Чтобы хоть чем-то себя занять, Гермиона по несколько раз штудировала завещанный ей Дамблдором сборник сказок, надеясь найти там что-нибудь: неспроста же директор именно ей оставил именно эту книгу. Гарри скептически относился к её неустанным попыткам, но иной альтернативы предложить не мог: он тоже не знал, что делать, и оттого мучился угрызениями совести.

– Я думал, что знаю, как поступать и что делать, – глухо бормотал приятель в одну из ночей после недавнего ухода Рона. – Не стоило вас тащить за собой, одному было бы легче.

– Ты бы без нас не протянул, – горестно улыбнулась Гермиона, припомнив слова Рональда о её талантах. – Гарри, нас, конечно, удручала полная неизвестность, но ты ведь знаешь, что мы за тобой хоть куда. Неужели не привык за все годы?

– Хоть куда, говоришь? – язвительно откликнулся Гарри, бросив выразительный взгляд на кресло, где раньше сидел Рон; теперь там стоял пустой в данный момент портрет предка Сириуса.

– У него просто не выдержали нервы, трудная ситуация, рана…

– Не ищи ему оправдания! – Склонившись к коленям, Гарри запустил пальцы в порядок отросшие волосы, и голос его зазвучал ещё глуше. – Он прав был. Тебе нужно было уйти с ним. Видишь же, мы ходим кругами, время только теряем.

Вздохнув, Гермиона перебралась ближе к другу и осторожно коснулась его плеча.

– Ну куда я уйду теперь, Гарри? Прямиком на комиссию к Амбридж? Знаешь, я ещё не успела по ней соскучиться.

Приятель резко поднял голову, встретился глазами с глазами подруги, и в следующий момент они рассмеялись прозвучавшей шутке. На какой-то миг показалось, что всё наладится, и Гарри опустил голову на плечо Гермионы, позволяя подруге легко перебирать пальцами пряди волос.

– Фред хорошо влияет на тебя, – пробормотал он.

Гермиона невольно вздрогнула, замерев, а потом осторожно произнесла:

– Они с Джорджем хотели к нам присоединиться, но я не стала тебе говорить об этом. Ты и так нам-то не рад был, а тут они…

– Может, с ними было бы лучше, – отозвался Гарри. – Он бы точно тогда не ушёл.

– Гарри… как думаешь, я правильно поступила, не сказав тебе? – решившись, спросила Гермиона.

– Не знаю. Тогда бы я, наверное, и правда отказал. Да и сейчас с лишними попутчиками было бы трудно. – Он зевнул, и Гермиона, поняв намёк, оставила его и вышла из палатки.

В тот вечер она долго глядела на усыпанное звёздами небо, гадая, добрался ли Рон до дома, виделся ли с братьями, говорил ли с Фредом о ней… Нет, наверное, к ним бы он не сунулся – Фред бы выписал ему по первое число за случившееся. Или нет, кто знает?..

А между тем неустанная перечитка сказок барда Бидля дала результаты: на одной из страниц Гермиона обнаружила странный символ, который показала Гарри; приятель распознал в нём знак Грин-де-Вальда, трактовавшийся также как символ Даров смерти, но развития эта версия не получила. К тому же Гарри высказал идею побывать в Годриковой Впадине, и даже не учитывая приведённые им аргументы Гермиона была готова согласиться: она понимала, что даже если они ничего там не найдут, визит будет важен для друга.

Приближалось Рождество, когда они, выпив Оборотное зелье с волосами, взятыми у случайных прохожих, посетили деревню, где жили Поттеры, где родился Гарри и где Дамблдор мог спрятать меч Гриффиндора. За время своих скитаний они почти потеряли счёт дням, и даже сейчас праздничное настроение, создаваемое яркими витринами и украшениями на домах вовсе не ощущалось. В Годриковой Впадине выпал снег, и сейчас он приятно хрустел под ногами, когда друзья шагали по улицам в направлении… а не важно даже, в каком направлении, хотя и ожидалось, что они посетят дом Поттеров. Но по пути им встретилось кладбище, куда они посчитали своим долгом зайти. Первым, что удалось увидеть, оказался памятник, для магглов являвший собой обелиск, тогда как для волшебников принимавший вид трёх статуй в виде мужчины в очках, длинноволосой женщины и ребёнка у неё на руках. Гарри и Гермиона застыли перед ним на несколько секунд, заворожённые.

Удалось найти также и могилы родителей Гарри, где Гермиона украдкой наколдовала венок, и, что самое поразительное – могилы родни Дамблдора: матери и сестры. А ведь он никогда не говорил Гарри о том, что тоже жил в Годриковой Впадине. Это, впрочем, лишь укрепило уверенность Гарри в том, что здесь их точно что-то ждёт.

Дальше они двинулись на поиски дома Поттеров, который обнаружился на окраине деревушки. От него после той зловещей ночи остались одни руины как свидетельство свершившегося злодеяния, и от вида разрушенной постройки Гермиону бросило в дрожь. Весь этот вечер ей было не по себе и постоянно чудилось, что кто-то за ними следит; чем дольше они находились в деревне, тем больше усиливалась тревога. Но ради Гарри приходилось сдерживаться. Как зачарованная она читала записи, оставленные на волшебной мемориальной табличке волшебниками, приходившими сюда и желавшими почтить память погибших; Гарри тоже увлёкся чтением и потому не сразу отреагировал на Гермиону, дёргавшую его за рукав: к ним приближалась странная фигура. Ею оказалась пожилая женщина, плотно укутанная в ворох одежды, и она явно была волшебницей, так как видела и сокрытый магией дом, и Гарри с Гермионой, укрытых мантией-невидимкой.

– Эй, это же Батильда Бэгшот! – прошептала Гермиона, узнав старуху. Та между тем кивнула и поманила их идти следом за ней, но не произнесла ни слова.

– Может быть, ей Дамблдор оставил меч? – предположил взволнованный Гарри.

Гермиона была вынуждена согласиться с логичностью замечания: знаменитый историк давно общалась с Дамблдором, как и со всем его семейством, видимо. Но всё равно что-то никак не давало ей покоя, а сгорбленная молчаливая старуха и вовсе пугала.

Тем не менее ребята пошли следом за ней в дом, на первый взгляд запущенный, словно в нём уже давно никто не жил. Повсюду витал неприятный запах чего-то протухшего, на предметах виднелся слой пыли. К сожалению, Гермиона обратила на это внимание слишком поздно: она осматривалась, оставшись внизу, так как Батильда, по-прежнему храня молчание, повела Гарри наверх – возможно, чтобы отдать меч. Гермиона разводила огонь в камине, а закончив, решила побродить по комнате. Сверху не доносилось ни звука, шаги на лестнице уже затихли, и тишина действовала на нервы. Половицы в домике мисс Бэгшот противно поскрипывали на каждом шагу, да и запах плесени и разложения становился всё сильнее. Проходя мимо журнального столика, девушка задержалась: там лежал новенький экземпляр книги Риты Скитер, покрытый слоем пыли и нераспечатанный. Это сразу навело на подозрительные мысли. Гермиона принялась оглядываться, с ужасом подмечая, что в доме действительно уже давно никто не жил: пыли гораздо больше, чем допустимо, повсюду паутина, свечки в подсвечниках давно истекли воском, а на полу обнаружилось пятно высохшей побуревшей крови. В тот же самый миг сверху послышался звон и треск, и Гермиона в панике завопила:

– Гарри!

По-прежнему сжимая в руке волшебную палочку, девушка поспешила наверх, и едва только оказалась на верхних ступеньках, как из ближней двери на неё бросилась огромная змея. Взвизгнув, Гермиона наугад метнула заклинание и пригнулась, чтобы в неё не угодило заклятье Гарри. Змея, почуяв неладное, поползла прямо на Гермиону и сбила её с ног хвостом, после чего исчезла из поля зрения. В следующий момент ей показалось, что потолок обрушился: посыпались обломки деревянных балок, и пока девушка отползала в сторону, змея снова напала на Гарри. Раскидывая по сторонам сломанные балки, Гермиона пыталась выбраться и помочь приятелю, когда тот, появившись из ниоткуда, схватил её и потащил за собой. Выход у них был только один – разбитое окно, куда Гарри и поспешил. Гермиона, зажмурившись, представила себе безопасное место (хоть где!), и мир снова удушающим вихрем сжался вокруг них.

Переместившись, они повалились на снег, жадно глотая колючий морозный воздух и дрожа всем телом от только что пережитого ужаса. Гарри бился в судорогах и явно находился в состоянии какого-то транса – возможно, снова проник в сознание рассерженного Волан-де-Морта и теперь не может выбраться, не контролируя происходящее. Гермионе в одиночку пришлось воздвигать палатку, ограждать её защитными чарами и левитировать брыкающегося в горячке друга в помещение. Когда печка сумела согреть комнатки, девушка сменила мокрую одежду и занялась Гарри: он серьёзно пострадал в результате драки. Надетый крестраж буквально прилип к телу и никак не желал отставать, так что пришлось воспользоваться заклинанием ножниц, чтобы, хоть и с кусочками кожи, но отодрать его от груди, отчего остался шрам в форме медальона. К тому же на запястье виднелись ранки от укуса Нагайны, которые Гермиона спешно промыла. Приятель метался в бреду, стонал и кричал, исходя жаром, и всю ночь девушка не смыкала глаз, следя за его состоянием и обтирая его тряпкой с прохладной водой.

Незадолго до рассвета Гарри наконец успокоился, но Гермиона не могла себе позволить заснуть; к тому же в голову лезли нехорошие мысли. Им с Гарри нужно было многое обсудить, когда он проснётся – в частности, его сломавшуюся в процессе побега волшебную палочку и книгу Риты Скитер, которую Гермиона всё-таки забрала с собой, надеясь, что хоть в ней найдутся ответы на вопросы, мучившие Гарри.

========== Глава 2 ==========

Серебряная лань – Сказка о трёх братьях – В поместье Малфоев – «Гринготтс» – Битва за Хогвартс

25 декабря 1997 года – 2 мая 1998 года

За последнее время они успели сменить множество мест стоянки, каждое из которых всё сильнее отделяло от прошлого, от Рона – и от случившегося в Годриковой Впадине, но теперь обосновались в Королевском лесу Дин. Гарри, конечно, пришёл в себя, но у Гермионы были для него только плохие новости: и палочка сломалась, и сам он пострадал, к тому же Волан-де-Морт явно знал о том, что они успели побывать на малой родине Гарри. Единственным лучом света казалась скандальная книга Риты Скитер: там ребята планировали отыскать хоть какие-то зацепки, а нашли лишь новую трещину в безупречной, как им казалось, репутации Альбуса Дамблдора. Кто мог знать, что в юности он на пару с Геллертом Грин-де-Вальдом замышлял получить власть над магглами «во имя общего блага»? Гарри так рассердился после того, как узнал, даже накричал на Гермиону, попытавшуюся подвергнуть критике писанину Скитер и найти во всём этом рациональное зерно. К тому же приятель явно не простил ей сломанную волшебную палочку: без неё он теперь как без рук, и, лишённый главного оружия, иногда был вынужден заимствовать палочку Гермионы. Девушка понимала его состояние: кумир и ориентир, задававший направление борьбе с Волан-де-Мортом на поверку оказался не тем, кем его считали; ничего не прояснилось, и к тому же Гарри теперь почти что калека без волшебной палочки. Гермиона сама не могла представить, что было бы, лишись палочки именно она – это же точно лишиться ног или рук! Оттого ей было ещё тяжелее, и она всячески пыталась облегчить приятелю эти сложные несколько дней. Прячась от пронизывающего холода в палатке близ голубого огня, они вместе тренировались, чтобы палочка Гермионы служила Гарри, а не вылетала из рук всякий раз, как он попытается колдовать.

Наконец, вечером девушка заступила на ночное дежурство. Ёжась от холода, она натянула на себя тёплый свитер, который летом (как давно это было!) ей одолжил Фред, и, вооружившись банкой с наколдованным пламенем, книгой, волшебной палочкой и пледом с диванной подушкой, она обосновалась у входа в палатку и, прислонившись к ней спиной, уставилась в непроглядную ночную темень окружающего леса. Теперь, конечно, это место никак не напоминало тот лес, куда она ходила в поход вместе с родителями. Сейчас всё замело снегом, пейзаж был мрачноватым, холодным и однотонным, тогда как в то лето, когда они здесь были, лес радовал глаз буйной зеленью и пёстрым разноцветьем цветов. Было так здорово бродить по узким спутанным тропинкам, не зная, куда они тебя приведут, наслаждаться тишиной и спокойствием. У Гермионы даже осталось несколько фотокарточек, ныне забытых дома. На одной из них были и родители, сидевшие у костра близ яркой палатки: весёлые, в кепках и фланелевых рубашках, они приветственно махали дочери, приглашая к огню.

Гермиона зажмурилась и втянула колкий морозный воздух сквозь стиснутые зубы.

«Мы обязательно снова сходим сюда в поход», – подумала она с мрачной решимостью. Возможно, с ними и Фред увяжется…

Однако долго ей сидеть не пришлось: спустя час Гарри выглянул из палатки и предложил посторожить вместо неё.

– Заснуть не могу, – пожаловался приятель. – А ты лучше ложись, и так столько ночей не спала из-за меня.

Спать действительно хотелось просто ужасно, и Гермиона с благодарностью согласилась. Доверив Гарри свой пост, она с наслаждением забралась под одеяло в палатке и тут же заснула, стоило только улечься поудобнее.

Утром её ждал неприятный сюрприз: Гарри даже не разбудил её, в палатке тихо и пусто, к тому же волшебный огонь погас, а входной полог слегка отодвинут. Нахмурившись, Гермиона осторожно подобралась к нему, сетуя на то, что отдала свою палочку Гарри. Может, он просто заснул, не желая будить её?

Однако снаружи было пусто, и тревога, которую девушка пыталась подавить, мгновенно усилилась. Куда Гарри мог пойти? Неужели защита купола не сработала? Но если кто и проник сюда, то почему не тронул её?

Цепочка следов от диванной подушки вела к магической границе, и Гермиона на свой и страх двинулась было в том направлении, как вдруг услышала громкий хруст и голоса. Сердце на мгновение замерло, когда из темноты леса ей навстречу вышли две фигуры, одна из которых до боли напомнила Фреда. Но ведь он не мог быть здесь, не мог! Наконец, солнечные лучи упали им на лица, и Гермиона признала в пришедших Гарри и Рона. Оба застыли было на месте, затем на лице у Рона расплылась улыбка: и извиняющаяся, и радостная. Как ни крути, а только ему было под силу так улыбаться. Гермиона непроизвольно вздёрнула подбородок, стараясь защититься от фамильного обаяния Уизли. Гарри застыл между ними, судя по всему крайне довольный.

– Гермиона, – позвал он, – смотри, кто вернулся.

– Вижу, – процедила девушка.

Когда первый шок от встречи прошёл, она снова ощутила злость и обиду на Рона. Вспомнилось и то, как она, глотая слёзы, звала его под дождём, когда он ушёл, и как плакала несколько ночей, страдая от случившейся ссоры, и как скучала по нему, когда им с Гарри вечерами приходилось подолгу молчать без ушедшего друга. И вот он здесь, вернулся, как ни в чём не бывало, и ждёт, что его примут с распростёртыми объятиями! И как Гарри только мог так легко сдаться?

Пальцы машинально потянулись к карману джинсов, где всегда была волшебная палочка, но сейчас-то её не оказалось под рукой: Гарри небрежно вертел её, явно догадываясь, что его подруга только что собиралась сделать.

Не зная, как поступить, Гермиона покачнулась на месте. Одновременно ей хотелось и придушить Рона, и броситься на него с диванной подушкой в качестве оружия, и просто молча принять его обратно – на неё навалилось чувство безмерной усталости, а все нападки и придирки показались бессмысленными. Она уже привыкла к тому, что Рон часто совершал ошибки, было бы глупо винить его сейчас. Это была ссора между ним и Гарри, и раз последний простил Рона, не стоит всё усложнять. Тем более что она была очень рада видеть Рона сейчас, в этот сложный период. Тот, будто ощутив её настроение, снова улыбнулся и сделал шаг навстречу; при этом его рюкзак соскользнул с плеча в сугроб, который уже покрылся тонкой корочкой льда от воды, капавшей с одежды друзей. Кстати, а откуда на них вода?

– Почему вы оба мокрые? – нехотя спросила Гермиона, всё ещё переводя недовольный взгляд с одного лица на другое.

От неё не укрылось, с каким облегчением Рон выдохнул, поняв, что гроза миновала. Гарри, тоже почувствовав это, поспешил объяснить:

– Я… я увидел Патронус, и мы…

– Ребят, – вмешался Рон, – на улице холодно. Может быть, мы зайдём внутрь?..

– Рон мне жизнь спас, – прибавил Гарри.

Обхватив себя руками за плечи, девушка хмуро глядела на друзей, и Рон снова решился заговорить:

– Гермиона, мне правда очень жаль, что я ушёл от вас…

– Бросил, – уточнила Гермиона.

– Ну да, – Рон сник. – Я поступил как порядочная свинья… то есть как непорядочная… Слушай, – он вдруг будто рассердился, – я не силён во всяких там словах. Просто простите меня, ребята. Можете даже побить, я не против… только не держите зла. Я пожалел о своём поступке сразу же, как только ушёл! Этот крестраж…

Гарри послал подруге выразительный взгляд, и Гермиона сдалась.

– Ещё не хватало, чтобы вы простыли оба, – ворчливо отозвалась девушка. – Марш в палатку.

И тут же зашла сама, не оборачиваясь, а потому не видя, как Гарри хлопнул Рона по плечу.

Позже, когда ребята обсохли и согрелись, переодевшись в тёплую чистую одежду, они рассказали Гермионе, всё ещё не желавшей напрямую обращаться к Рональду, о том, что случилось на озере, а так же о том, как Рон их нашёл. Оказалось, он слышал их голоса через завещанный Дамблдором делюминатор и старательно отслеживал их передвижения, но каждый раз не успевал. К тому же один раз нарвался на егерей – так теперь назывались патрули из недалёких волшебников, разыскивающие Нежелательных лиц и противников нового режима. Ещё Рон рассказал им о Табу – это было нечто сродни заклинанию, наложенному на имя Волан-де-Морта: стоило только его произнести, и тут же рушились все защитные барьеры. Именно так их и выследили на Тотнем-корт-роуд.

Гермиона не готова была признать, что окончательно простила Рона, но и злиться на него долго не могла, да и не собиралась: как ни крути, она радовалась его возвращению. Эти два события – возвращение Рональда и таинственный помощник, оставивший им меч Годрика Гриффиндора – снова вселили в ребят силу и оптимизм, и хотя новых зацепок по-прежнему не было, стало легче переносить все тяготы дороги.

А ещё Рон рассказал им об одной радиопередаче, которую слушал во время их размолвки: её транслировали для волшебников, у каждого эфира был свой пароль, через который на волну могли попасть только те, кто поддерживал Гарри Поттера. Рон долго пытался пробиться на нужную частоту, а когда ему это, наконец, удалось, из динамиков послышались до боли знакомые голоса. По мере появления новых голосов они узнавали Кингсли Бруствера, Ли Джордана, Ремуса Люпина – и Фреда Уизли. Гермиона сразу почувствовала, что это он, и её наполнило ощущение необыкновенной теплоты от одного его голоса, от шуток, над которыми они, измученные и усталые, но обрадованные этой встречей, смеялись до слёз. Позабылись все тяготы и невзгоды, даже визит к Ксенофилиусу Лавгуду, предавшему их, из-за чего ребят едва не поймали Пожиратели смерти. Когда голоса друзей наконец затихли, заговорили все разом.

– Слышали?

– Ребята молодцы, да!.. Но что, если их поймают?

– Это потрясающе, Рон! Мы уже давно не получали новостей…

Тут же завязалось бурное обсуждение: Гермиона скептически отнеслась к идее Даров смерти, за которыми якобы охотится Волан-де-Морт; Гарри же, услышав от Фреда, что его противник сейчас за границей, торжествующе заявил, что тот ищет как раз-таки Бузинную палочку. В последнее время теория Даров обсуждалась с завидной частотой, а всему виной послужило постоянное повторение символа: и на могиле Певереллов в Годриковой Впадине, и в качестве подписи в письме Дамблдора… В какой-то момент спора Гарри, не выдержав, в запале выкрикнул полное имя Волан-де-Морта, напрочь забыв о Табу.

На краткий миг всё затихло, но потом вредноскоп на столе завертелся бешеным вьюном, а снаружи палатки послышались громкие, грубые голоса, объявившие, что они окружены. Защитные барьеры рухнули, всё как и рассказывал Рон. Друзья в ужасе уставились друг на друга, не представляя, что делать дальше.

У них было не так много времени, но Гермиона успела сделать то, что пришло ей в голову буквально за несколько секунд. Наставив палочку Гарри в лицо, она воспользовалась Жалящим заклинанием. Нельзя допустить, чтобы егеря, или кто они там, обнаружили Гарри, иначе пиши пропало. Будь у неё ещё немного времени, она бы успела заколдовать и себя с Роном, однако в палатку уже ворвались нападающие, повалившие всех с ног. Сразу после предупреждения егерей Рон успел погасить в палатке свет, и потому Гермиона видела теперь не дальше своего носа, лишь могла слышать, как кто-то со всей силы врезал Рональду, отчего тот сдавленно ругнулся.