Текст книги "А небо по-прежнему голубое (СИ)"

Автор книги: Кэрри Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 77 страниц)

– Вставь в ухо, – пояснил юноша, демонстрируя на своём проводе, – и пошли.

Все вместе выбрались на лестничную площадку и спустили провода вниз, в сторону помещения, где обычно проводились собрания – именно по причине внеочередной встречи и была отменена уборка. Переглядываясь, ребята принялись вслушиваться. Сначала в ушах бурлил неясный шум, но потом неожиданно голоса стали очень чёткими и звучали без помех.

– Министр не желает признавать очевидного. Недавно он встречался с Дамблдором и критиковал каждое его слово.

– А теперь ещё с его подачи «Пророк» публикует всякую ересь, забивая головы своим читателям.

– Фадж ведь на это и рассчитывает, верно?

– Из-за его политики трудно искать наших сторонников. Орден слаб как никогда…

– Но не забывай, у нас есть оружие, и…

– Тише!

Услышав звук шагов, ребята тут же дёрнули свои Удлинители наверх; Фред и Джордж мигом трансгрессировали, а остальные припустили в ближайшую спальню – как раз недавно вычищенную ими же – и, прежде чем закрыть дверь, различили растерянный голос миссис Уизли:

– Показалось, наверное.

Только беглецы сумели перевести дух, как в комнате появились улыбавшиеся от уха до уха близнецы.

– Ну, как вам?

– Ничего штучка, верно?

– Невероятно! – покачал головой Рон. – На этот раз вы превзошли самих себя.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда мы доведём до ума наши Забастовочные завтраки, – подмигнул Джордж.

– Это те самые? – полюбопытствовала Джинни, и её лицо озарилось восторгом в ответ на кивки братьев. – Замечательно!

– Что за «Забастовочные завтраки»? – прищурилась Гермиона. – Очередной ваш розыгрыш?

Близнецы переглянулись.

– Ну, можно и так сказать, – согласился Джордж.

– А подробности потом узнаешь, – прибавил Фред.

«И вовсе я не хочу узнавать всякие подробности», – так и хотела возразить Гермиона, но, поймав заговорщический взгляд Фреда, не смогла высказаться вслух.

С того дня всё своё свободное время ребята посвящали подслушиванию разнообразных разговоров членов Ордена, в результате получая новые и новые сведения. Однажды, правда, их застукала Молли Уизли, и досталось тогда всем.

– Кое-кто говорил, что это безопасно, – недовольно бурчал Рон.

– Ну, это же ма, – развели руками Фред и Джордж. Всякие оправдания здесь и правда были бы лишними.

От зоркого взгляда и цепких пальцев миссис Уизли удалось сохранить коробку Удлинителей похуже, чем те улучшенные, какими пользовались неудавшиеся шпионы, и прослушка возобновилась. Во время очередного сеанса радиосвязи до них донёсся весёлый голос откуда-то снизу:

– Ребята, сегодня Снейп выступает, слушать бесполезно, всё равно не услышите ничего нового.

А через миг к ним поднялась высокая девушка с копной ярко-розовых волос. Судя по мантии со значком, она была мракоборцем, что никак не вязалось с её юным лицом.

– Я – Тонкс, – представилась незнакомка, улыбаясь. – И я уже давно за вами наблюдаю. Это ведь вы придумали Удлинители? – спросила она с восторгом у Фреда и Джорджа, тут же просиявших в ответ. – Это же шикарно! Парни, ваши бы задумки да на благо управления мракоборцев!

Снизу раздался какой-то треск, и Тонкс тут же поспешила спуститься обратно, при этом сказав напоследок:

– С удовольствием поболтаю с вами в следующий раз, а сейчас мне пора бежать. Вечером намечается большая встреча, так что держите Удлинители наготове.

– Вот это да… – растерянно прошептала Джинни, глядя вслед экстравагантной волшебнице. – Это ещё кто такая?

– Тонкс, – расплылся в глуповатой улыбке Джордж.

– Вот, Грейнджер, видишь? – Фред не упустил случая поддеть Гермиону. – Нас уже начинают ценить и пророчат великое будущее. Так что на твоём месте я бы не отчитывал нас с Джорджем за наши «бесполезные придумки».

В этот момент в их Удлинителях неожиданно раздалось нечто, что заставило всех вцепиться в провода.

– Гарри применил магию в Литтл-Уингинге. Назначено разбирательство.

Следующие три дня Гермиона, Рон и Джинни были как на иголках. Шутка ли – применение магии несовершеннолетним! Особенно Гарри! Подробности им выведать не удалось, кроме того, что за ним присматривал волшебник, который ушёл с дежурства и тем самым подставил Гарри, за что был обруган самим Дамблдором. О, директор был в гневе! Остальное же было покрыто мраком тайны, но все чувствовали, что что-то затевается – догадаться можно было хотя бы по виду Сириуса и Молли. Оба были крайне взволнованны и воздерживались от комментариев.

К тому же на площадь Гриммо прилетела Букля с письмами для Рона и Гермионы. Белоснежная сова так настойчиво требовала ответа – а отвечать ребятам категорически запретил сам профессор Дамблдор! – что искусала обоим пальцы.

– Мы только что такое услышали! – возопили Фред и Джордж, ворвавшись в комнату Джинни и Гермионы. Рон в данный момент тоже находился там.

– Наши собираются вылетать за Гарри! – воскликнул Фред.

– С самим Грюмом, – благоговейно прибавил Джордж.

– Они обсуждали это на собрании, даже дверь закрыть забыли.

Остаток вечера ребята только и делали что спорили, при каких обстоятельствах Гарри мог воспользоваться магией, причём на глазах у какого-то магла. Фред и Джордж в своей дурашливой манере строили разнообразные (абсурдные!) предположения, что же могло толкнуть Гарри на столь безответственный поступок, начиная с идеи ограбить банк и заканчивая необходимостью отогнать атаку марсиан. Как ни странно, но эти глупые шуточки, поначалу раздражавшие Гермиону, помогли расслабиться и отогнать сводившее с ума беспокойство, за что девушка была очень благодарна ребятам.

Джинни уже давно свернулась калачиком в кресле, на полу возле которого сидели близнецы; Рон и Гермиона расположились на кровати; никто не спал. В этот момент в комнату заглянула Чарити, и, заметив состояние ребят, пробормотала, поправляя уличную мантию:

– Завтра вечером защитный отряд отправится на Тисовую улицу за Гарри Поттером.

Это известие всех заметно приободрило.

– Ты тоже в отряде? – рискнула спросить Гермиона, устало зевнув.

– Нет, я дежурю, – отозвалась Чарити с грустной улыбкой. – Ложитесь спать. Завтра уже увидите своего приятеля. Честно говоря, следовало его сразу сюда доставить…

– Не тебе осуждать приказы Дамблдора, – резко сообщила появившаяся в коридоре Молли Уизли с охапкой чистого белья.

Юные отпрыски семьи Уизли и Гермиона притихли, озадаченно следя за двумя сверлившими друг друга напряжёнными взглядами женщинами. Наконец, Чарити с независимым видом удалилась, не проронив ни слова. Миссис Уизли же смерила чад грозным взором.

– А ну-ка быстро все спать! – приказала Молли, и никто, даже близнецы, не посмел ослушаться.

Гарри доставили в особняк на площади Гриммо в целости и сохранности, и его прибытие всколыхнуло всех. Для начала он закатил «обоснованную истерику», как окрестила это Джинни, а потом, к радости всех, уговорил дать им доступ на одно из собраний – неслыханное событие! Миссис Уизли была в ярости, но поделать с этим ничего не могла. Гермиона по просьбе Джинни пересказала ей всё – юной мисс Уизли не позволили присутствовать при «взрослом» разговоре.

Угроза судебного разбирательства нависла над Гарри, а значит, и над его друзьями, волновавшимися за него. Сама мысль о том, что его могут исключить, казалась ужасной, а уж тем более после рассказанных провинившимся подробностей. Дементоры в Литтл-Уингинге! Это же невероятно! Неслыханно! Или звучит как название отменного ужастика, как выразились близнецы Уизли.

Весь день, который Гарри пробыл в Министерстве, волнение не отпускало Гермиону. Она постоянно успокаивала себя тем, что его не могут – не имеют права! – исключить из Хогвартса, но почему-то верить в это полностью было очень трудно. Даже Фред с Джорджем притихли и избегали шуметь в своей привычной манере.

И тем громче была радость, когда Гарри вернулся в особняк с оправдательным вердиктом. Облегчение волной захлестнуло каждого, кто переживал вместе с ним. Веселье не смолкало ещё долго в тот поистине счастливый вечер.

В конце августа, когда все собирали вещи, чтобы потом не тратить зря время, пришли стандартные письма со списками учебников. Впрочем, для Гермионы и Рона они оказались не такими уж обычными.

– Староста? – Гермиона ошарашенно смотрела на выпавший из её конверта ало-золотой значок, какой когда-то горделиво блестел на груди Перси Уизли. Изображён на нём был лев – символ Гриффиндора, – а на его груди вилась буква «С».

Джинни, потрошившая своё письмо, удивлённо вскинула голову. Когда же она различила знакомый атрибут старосты, то, взвизгнув, кинулась обнимать подругу, вереща и приговаривая:

– Я ничего иного от тебя даже не ожидала!

Голова у Гермионы пошла кругом, возможно, от старательно выражавшей свой восторг Джинни, которой, впрочем, это очень быстро надоело. Когда юная мисс Уизли соизволила снова заняться списком книг для нынешнего учебного года, Гермиона смогла осознать свалившуюся на неё новость, а вместе с ней и ответственность.

Многие часто шутили, что для мисс Грейнджер зарезервирована должность старосты – во многом благодаря её серьёзности, приверженности к соблюдению правил, хорошей учёбе, мании поучать всех и каждого и, конечно, ещё по куче критериев, почти каждый из которых обзавёлся какой-нибудь шуточкой. Словом, никто не удивится, узнав, что в этом году старостой назначили Гермиону – это было более чем ожидаемо.

Что скрывать, Гермиона и сама предполагала, что получит значок, и всё равно не верила своим глазам, разглядывая заветный отличительный знак. Огромная честь, ответственность – и своеобразный престиж.

«Родители наверняка обрадуются, – решила Гермиона, и на её губах появилась улыбка. – Хоть это они да смогут оценить!»

Но тут же возник резонный вопрос: «А кто же тогда староста мальчиков?» Почему-то на ум сразу пришёл Гарри – а кто же ещё? И Гермиона, сжимая письмо и значок, поспешила подняться в комнату, которую занимали мальчишки.

Те как раз что-то обсуждали с близнецами, причём лица у всех были более чем удивлённые. Заметив в руках Гарри значок, Гермиона, разом уверившись в том, что приятель тоже стал старостой, поспешила его обнять, воскликнув:

– Поздравляю, Гарри! Мы с тобой оба…

– Но я не староста, Гермиона, – с извиняющейся улыбкой произнёс Гарри и, вывернувшись, отдал значок Рону.

Гермиона перевела взгляд с одного приятеля на другого, абсолютно игнорируя смешки близнецов, остававшихся свидетелями сцены. Рон весь покраснел и с вызовом смотрел на девушку, отчего ей тут же стало стыдно.

«О, Мерлин, представляю, что он сейчас чувствует! Я так перед ним виновата…»

– Я очень рада, что тебя назначили старостой, – как-то не слишком радостно, скорее неуверенно проговорила Гермиона, мысленно ругая себя за то, что в её голосе нет ни намёка на искренность – уж слишком удивлена она была. – Это так…

– Неожиданно, – подсказал Джордж.

– Да уж, мы тоже не ожидали ничего подобного, Грейнджер, – вставил Фред. – Малыш Ронни – староста! Перси бы писал кипятком.

– Фред! – укоризненно заметила Гермиона, отвлекаясь от Рона и сердито глядя на его старшего брата.

– Что, уже примериваешься к обязанностям старосты? – хихикнул юноша и ловко увернулся от выпада девушки, погрозившей ему рукой с всё ещё сжатым в ней злополучным значком.

Повернувшись к приятелю, Гермиона постаралась мягко сказать:

– Рон, я правда очень рада и горжусь тобой. Ты заслуживаешь этот значок.

– Да неужели? – Рон, похоже, разозлился. – Скорее, по твоему мнению, это просто случайность, да?

– Нет, Рон, я…

– Было бы чем гордиться, – фыркнул Фред. – Ещё один головастик в нашей семейке.

– Ух, как бы рад был Перси! – прибавил Джордж.

Оба близнеца заткнулись, едва в комнату зашла миссис Уизли. Последовала эмоциональная сцена радости, во время которой Фред и Джордж корчили рожицы, а потом и вовсе исчезли из комнаты. Гермиона же понимала, что для Молли Уизли новость стала действительно счастливой – у неё так давно не было повода для радости! А уж особенно после ухода Перси…

Одолжив у Гарри – почему-то подавленного – Буклю, Гермиона написала письмо родителям, от которых совсем недавно получила открытку с их места отдыха. Они уже должны были вернуться домой и наверняка обрадуются, получив весточку от дочери. После этого девушка решила заглянуть к приятелю и узнать, в чём же дело, но к тому моменту в комнату вернулся Рон, и друзья, собирая вещи по комнате, увлечённо обсуждали характеристики нового «Чистомёта».

А вечером в столовой закатили вечеринку по случаю назначения. Взрослые волшебники участливо поздравляли новоявленных старост, давали советы, подмигивали и шутили; от похвал Гермиона сияла и одновременно смущалась, Рон же то раздувался от гордости, то позволял глазам выдавать панику. Чарити тоже не упустила случая поздравить свою юную приятельницу, отлучившись с дежурства на несколько минут, к вящему неудовольствию миссис Уизли.

Гермиона воспользовалась возможностью и изложила мистеру Люпину свои взгляды на эльфов и деятельность Г.А.В.Н.Э. Бывший профессор снисходительно смотрел на новоявленную старосту, но кивал, соглашаясь с её речами. Он объяснил, что бороться с многовековым произволом крайне сложно и практически бессмысленно. Ведь такая же ситуация сложилась и с оборотнями, и, несмотря на все усилия разнообразных волшебных сообществ, житьё лучше для жертв Сивого и его команды отнюдь не стало. Впрочем, этот разговор лишь подстегнул Гермиону к дальнейшей работе над Г.А.В.Н.Э. Она ещё в первые дни пребывания в особняке Сириуса спросила разрешения заглядывать время от времени в библиотеку, где было множество столь разнообразной и интересной волшебной литературы. Сириус позволил подруге крестника засиживаться там допоздна и даже выносить старинные фолианты, держать в руках которые она даже и не мечтала. Всё это здорово помогло ей набраться необходимой информации.

Веселье длилось допоздна, и, возвращаясь в спальню вместе с уставшей Джинни, Гермиона не могла не заметить бледного лица Молли Уизли, спускавшейся из недавно очищенной гостиной в сопровождении Римуса и Сириуса. Переглянувшись, девушки продолжили путь, так как миссис Уизли, старательно улыбаясь дрожащими губами, сказала, что всё хорошо.

Гермионе показалось, что она только-только коснулась подушки, проваливаясь в сон, а в следующую минуту уже миновала разделительный барьер между магловским вокзалом и перроном волшебной станции, где пыхтел ярко-алый школьный паровоз. Отъезд из особняка Сириуса прошёл в крайней спешке и не избежал курьёзов: начать с того, что заколдованные чемоданы Фреда и Джорджа, которые те отправили вниз прямиком по лестнице, сбили с ног Джинни, и та теперь щеголяла следами от ушибов, пусть и залеченными стараниями миссис Уизли. А чего стоили попытки поймать Живоглота и засунуть его в столь нелюбимую им корзинку! Потом ещё добирались до Кингс-Кросс в сопровождении охраны и разделившись на группы, к тому же провожать ребят увязался Сириус в облике пса… Словом, это было крайне суматошное утро.

И вот теперь, попрощавшись с миссис Уизли и знакомыми волшебниками и объяснив Гарри, что вынуждены отлучиться, Рон и Гермиона поспешили в вагон старост. Всю дорогу Рон то и дело поправлял значок, боясь, не исчез ли он с груди и не заколдовали ли его гораздые на выдумки старшие братья, при этом гордо оглядываясь по сторонам и бормоча:

– Вагон для старост… шутка ли? Что бы там эти дурни не говорили, это классно. Власть, звание…

– Главное – добросовестно выполнять свои обязанности, – возразила Гермиона приятелю. Только что он сконфуженно объяснял Гарри, что лучше бы остался с ним в купе, а теперь в нетерпении едва ли не подпрыгивал.

Вагон для старост представлял собой роскошное зрелище и напомнил Гермионе вагон для премиум-пассажиров: дорогая обивка, старинные лампы, длинные бархатные занавески, ковры и столик с закусками. На небольших диванчиках размещались старосты; Энтони Голдстейн и Падма Патил – старосты Когтеврана – приветливо помахали вошедшим. Верные заветам своего факультета, они пришли первыми. Потом подтянулись Эрни МакМиллан и Ханна Аббот. Ребята весело болтали, когда на пороге появились старосты Слизерина, которыми оказались…

– Малфой и Пэнси Паркинсон! – возмущённым хором рассказывали друзьям чуть позже старосты Гриффиндора.

– Кто бы мог подумать, – язвительно откликнулась Джинни.

Она, Гарри, Невилл, Рон и Гермиона сидели в купе вместе с Полумной Лавгуд, знакомой Джинни по курсу. Девушка выглядела, мягко говоря, странной, но занятая пересказом подробностей Гермиона на это внимания особенно не обратила. Она знала лишь, что Джинни общалась с этой девчонкой, и общалась достаточно неплохо.

Назначение старостой девочек Пэнси Паркинсон возмутило Гермиону до глубины души. В её понимании на такую должность претендовали лишь лучшие ученики. А мисс Паркинсон академическими талантами отнюдь не блистала. Гермиона привыкла всего добиваться сама, и потому должность, которую подружка Малфоя получила наверняка лишь благодаря наличию богатых родителей, теперь казалась ей осквернённой. Впрочем, то, что старостами Слизерина стала эта неприятная парочка, на работу самой Гермионы никак не повлияет и даже даст шанс утереть им нос.

Время от времени новоявленные гриффиндорские старосты выходили из купе, чтобы патрулировать коридоры. Рону удалось предотвратить драку двух первокурсников, чем он весьма гордился, а Гермионе – отчитать Фреда и Джорджа Уизли, устроивших в своём купе мини-фейерверк.

– Грейнджер, будь человеком, а не старостой, и не порть людям веселье, – отозвался Фред на требование убрать искрящиеся шутихи.

– А мы, может, продадим тебе один Забастовочный завтрак по сдельной цене, – маняще предложил Джордж.

– Или приворотное зелье…

– Не нужны мне ваши завтраки и зелья, – вспыхнула Гермиона в ответ на дружный смех семикурсников и поспешила ретироваться из их купе.

На подъезде к Хогсмиду старосты снова отправились патрулировать вагоны и следить за пассажирами, которые, толкаясь и торопясь, кучками высыпали на залитую светом фонарей платформу. Потом привычно разошлись по каретам, знакомым маршрутом доставившим их в замок*.

Провожать первокурсников в башню факультета Гриффиндор было непривычно и очень ответственно. Игнорируя смешки близнецов, Рон и Гермиона первыми вывели своих юных подопечных из Большого зала после ужина и провели по школьным коридорам. Маршрут объясняла в основном Гермиона, так как Рон больше корчил из себя главного и вышагивал впереди с палочкой наготове – чтобы оштрафовать какого-нибудь нарушителя (хотя откуда ему тут взяться?).

Галдящая стайка первокурсников разошлась по спальням, и Гермиона последовала примеру. Пожелав Рону и к тому моменту вошедшему вместе со всеми в Общую гостиную Гарри спокойной ночи, девушка поднялась в комнату. Лаванда и Парвати ещё не пришли, что дало ей возможность без спешки переодеться и забраться в постель, где её ждала уже ставшая привычной тёплая грелка под простынями. Зарываясь поглубже в одеяло, Гермиона, засыпая, подумала, что год предстоит насыщенный и интересный, но даже не представляла, насколько.

Комментарий к Часть пятая. Орден Феникса (1995 – 1996 год). Глава 1

*Подробнее сцена в Большом зале будет расписана в рассуждениях Гермионы в следующей главе. Пришлось сделать так, чтобы не расписывать всё подробно и утяжелять эту часть, иначе бы их было даже две:с

“Горячее” пришлось убрать;)

Все ошибки исправлены:3

И да, новый коллаж к части;)

========== Глава 2 ==========

Комментарий к Глава 2

Прошу прощения за незапланированную задержку.

Размер главы специально уменьшен (ну, это как посмотреть, в общем-то:D), чтобы не перегружать повествование событиями. Впрочем, часть логически завершена, так что в следующих главах будет больше подробностей;)

Желаю приятного прочтения:)

Профессор Амбридж – Неожиданная идея и её реализация – Встреча в «Кабаньей голове»

2 сентября 1995 года – 7 октября 1995 года.

Этого, конечно, следовало ожидать, особенно после всего случившегося на финальном испытании Турнира, и всё равно сложившаяся в школе обстановка угнетала, и Гарри, Рон и Гермиона столкнулись с ней в самые первые учебные дни.

Главным из неприятных открытий стала реакция однокурсников. Видимо, за лето они, дезориентированные и так и не осознавшие истинного положения вещей, подверглись влиянию публикаций «Ежедневного пророка», так как теперь почти каждый взгляд в сторону Гарри и его друзей был напряжённо-недоверчивым. Многие попросту сторонились «помешанного Поттера», и в людных коридорах или на уроках это было особенно явно. Рон относился к этому с привычным ему равнодушием, справедливо полагая: «Это их проблемы, не наши. Посмотрим, что они скажут, когда Сами-знаете-кто постучится к ним в дверь. Иначе они не поверят, и не нужно тратить время и силы, чтобы доказывать что-либо людям вроде Симуса». Гермиона была отчасти согласна с такой позицией, особенно после разговора, произошедшего утром первого школьного дня.

– Ты летом с Гарри была? – спросила Лаванда во время утренних сборов, завивая волосы перед зеркалом.

– Это правда? – подхватила Парвати, разыскивавшая в чемодане мантию. – Ну, то, что он говорил после Турнира?

– По-моему, «Пророк» прав, и Гарри просто привлекает к себе внимание.

– Что? – воскликнула Гермиона, до глубины души поражённая словами девушек. – Как вы можете так говорить? – Она с неосознанной силой сжала значок старосты, который собиралась прикрепить к мантии.

– А что здесь такого? – пожала плечами Лаванда, не отворачиваясь от зеркала. – Эта история очень тёмная и выглядит подозрительно, согласись. Неудивительно, что теперь сложилось несколько версий. Мои родители, например, верят «Пророку» и министру, а не какому-то там мальчишке, пусть и «прославленному герою». Твои тоже, Парвати?

Парвати отвечать не торопилась, задумчиво разглаживая найденную школьную форму.

– Мы не уверены, – наконец, ответила она. – Потому-то я и спросила у тебя, Гермиона. Ты ведь его лучшая подруга…

– Без пяти минут невеста, – ехидно ввернула Лаванда. – Интересно, твой болгарский поклонник в курсе ваших «дружеских отношений»? Или вы уже расстались?

Этот разговор порядком разозлил Гермиону. Крайне возмущённая, она повернулась к соседкам по комнате и резко сказала:

– Знаете, что? Я бы посоветовала вам не лезть не в свои дела и поменьше обсуждать всех в своём уютном дуэте. Ваше дело верить или не верить Гарри, но не смейте выставлять его лгуном и говорить о том, чего не знаете наверняка, ясно?

После чего, кое-как расчесав всклокоченные волосы, поправив форму и захватив заблаговременно собранную сумку с учебниками, девушка покинула спальню. Лаванда задела за живое, упомянув Виктора, но задела ещё больше своим недоверием к Гарри. Да, невозможно не согласиться с тем, что его появление с телом Седрика и рассказы о возвращении Того-кого-нельзя-называть выглядели двусмысленно и пугающе, но ведь если подумать, то это – Гарри! Гарри, которому нет резона лгать; Гарри, чьи родители погибли от рук убийцы Седрика. Как можно верить россказням «Пророка», выставляющим его помешанным психопатом?

Словом, кипевшая от гнева Гермиона своим появлением напугала первокурсников, ожидавших старосту в Общей гостиной, но всё же сумела взять себя в руки и успокоиться. Однако мысли о том, что пропаганда «Пророка» зашла слишком далеко, вернулись на уроке профессора Амбридж. Урока этого Гермиона ждала, между прочим, с нетерпением, особенно после речи новой преподавательницы на традиционном вечере по случаю начала учебного года. Тогда Долорес Амбридж позволила себе дерзость перебить директора, после чего вещала о вещах, не пришедшихся Гермионе по душе. Неизвестно, разгадали ли другие ученики подлинный смысл её витиеватых речей, но лично мисс Грейнджер для себя кое-что выяснила. Например, то, что Министерство с неприкрытой наглостью вмешивается в дела Хогвартса, назначая своего ставленника на столь важный преподавательский пост. Защита от Тёмных искусств должна стать приоритетным предметом в нынешние тёмные времена, но, судя по всему, Долорес Амбридж не собирается уделять ей много внимания. С трудом верилось, что педагог, обладающий непроизвольно отталкивающей внешностью и говорящий о том, что «Прогресс ради прогресса поощрять не следует», может научить их чему-то дельному. Наверное, именно из-за таких размышлений Гермионе так не терпелось посетить первый урок профессора Амбридж: отчасти чтобы увериться в своих мыслях и отчасти чтобы в них разувериться, если такое вообще возможно.

Разувериться не удалось, и это стало ясно, едва звон колокола возвестил о начале урока, и профессор Амбридж, приподнявшись со своего места за учительским столом, обвела класс долгим пристальным взглядом, при этом растянув губы в ухмылке, исказившей её обрюзглое лицо с выпуклыми бесцветными глазами. Преподавательница по-девичьи хихикнула, движением волшебной палочки запирая дверь в кабинет, и Гермиона поняла, что была права в своём мнении о Долорес Джейн Амбридж, а значит, следующие полтора часа будут очень долгими…

– Невероятно! – позже бушевала девушка по дороге в Общую гостиную после ужина. – Тоже мне «преподаватель». Она ведь запретила нам использовать магию! Это… это абсурдно!

– А кое-кто ещё мне советовал быть осторожнее в высказываниях на её счёт, – устало укорил подругу Гарри.

Гермиона смерила его гневным взглядом и отвернулась, называя пароль портрету Полной Дамы. Прошедший урок оказался крайне отвратительным. Долорес Джейн Амбридж ясно дала понять, что политика Министерства исключает использование магии на таком важном уроке, как Защита от Тёмных искусств. Тезисы, выведенные ею на доске, служили лучшим тому подтверждением.

Сначала Гермиона подумала, что это какая-то шутка. Ну нельзя же всерьёз изучать Защиту исключительно в теории! Нужна практика! Она попросту необходима в эти тёмные времена! А что в итоге? Министерство желает оставить волшебников беззащитными, ибо в его концепцию не вписывается возвращение Того-кого-нельзя-называть. Самодовольные трусливые лжецы, закапывающие головы в песок как страусы, чтобы не видеть того, что уже произошло; чтобы не видеть надвигающейся опасности!

Свой пыл по совету друзей девушка направила на домашнее задание, которое, несмотря на первый день учёбы, поражало своим объёмом. Расписывая эссе для Снейпа, Гермиона пришла к выводу, что всерьёз опасается завалить практическую часть экзамена по Защите от Тёмных искусств.

Закончив с уроками, староста решила отвлечься вязанием, которым занялась совсем недавно. Миссис Уизли ещё во время нахождения в особняке на площади Гриммо несколько раз показала Гермионе, как управляться со спицами, и девушка тут же взялась за дело. У неё появилась неплохая идея по освобождению домовых эльфов. «Если эльфы сами не хотят свободы, заставим их принять её», – не очень-то справедливо, если по сути, рассудила мисс Грейнджер и принялась вязать шапки. То, что они не были похожи на данный аксессуар в виду неопытности Гермионы в вязании, было только на пользу. Сегодня вечером удастся выяснить, клюнут ли школьные домовики на эту хитрую приманку. «Возможно, это немного нечестно, но пока им не показать свободу, они не поймут, что это такое. И потом, я ведь действую из благих побуждений…»

Из благих же побуждений она, уже собираясь уходить спать, отчитала Фреда и Джорджа, затеявших какие-то эксперименты на первокурсниках. Братья явно не восприняли угрозы Гермионы всерьёз, зато ехидно прокомментировали явное нежелание Рона, тоже являвшегося старостой, помогать своей коллеге, в результате чего девушка, рассерженная сверх меры, удалилась, напоследок пригрозив тем, что расскажет о деятельности близнецов миссис Уизли. Их неприятно удивлённые такой реакцией лица были последним, что осталось перед глазами Гермионы, провалившейся в глубокий сон.

Следующие дни были немногим лучше. Лаванда демонстративно сторонилась свою соседку по комнате и даже изменила привычке подолгу болтать с Парвати, которая явно разрывалась между желанием узнать у Гермионы версию Гарри о том, что произошло, и солидарностью с подругой. Симус, на которого явно произвело впечатление «выступление» Гарри, вступившего в спор с Амбридж на первом уроке Защиты от Тёмных искусств, тоже колебался, особенно после заверения Полумны Лавгуд и Эрни Макмиллана о том, что они на стороне Дамблдора – а значит, и Гарри.

Из-за этого выступления, кстати говоря, Гарри наказали, и он был вынужден остаток недели ходить на «отработки» к Долорес Амбридж, заставившей его, как это ни удивительно, просто писать стандартные строчки. Гермиона справедливо ожидала от неё большей пакости. К тому же Рон вечерами где-то пропадал, из-за чего Гермиона коротала время за вязанием. Зато у неё появилась возможность практиковаться, и отныне шапки уже не слишком напоминали «вязаные мочевые пузыри», как нелестно выразился Рон. В Общей гостиной теперь было относительно тихо: близнецы или перестали проводить свои «эксперименты», или делают это тайно – в любом случае больше истекающих кровью или падающих в обморок первокурсников Гермиона не видела, чему была очень рада. Девушка небезосновательно полагала, что причиной этого стала её угроза написать миссис Уизли, ведь мать всегда была некой «Ахиллесовой пятой» Фреда и Джорджа: надавишь на неё – и они как шёлковые.

В пятницу вечером проходили испытания – на место ушедшего из команды Оливера Вуда требовался вратарь. Гермиона буквально накануне узнала от Гарри о том, что Рон будет пробоваться, и решила поддержать приятеля, что пошло бы ему на пользу, если учесть, что самого Гарри не будет из-за наказания у Амбридж. Поэтому девушка, захватив с собой книгу, отправилась на стадион. К её удивлению, рядом с ней через минут пятнадцать уселись Парвати и Лаванда. Их-то что заставило идти сюда? Они обе в квиддиче смыслили не больше Гермионы; их скорее интересовали игроки мужского пола, нежели суть игры. Смерив соседок неприязненным взглядом, Гермиона плотнее закуталась в плащ – вечерний ветер пробирал до костей – и уткнулась в книгу, прислушиваясь к комментариям Ли Джордана, объявлявшего каждого претендента на пост вратаря.

– Я слышала, Рон хочет стать вратарём, – как бы между прочим обмолвилась Лаванда, разглядывая себя в зеркальце. – Это правда, Гермиона?

Удивившись той лёгкости, с которой Лаванда из собственных интересов закрыла глаза на их ссору, Гермиона нехотя к ней повернулась.

– Да, – отозвалась девушка, заметив при этом, что по губам Лаванды скользнула лукавая усмешка. – Тебе-то какое дело?

– Да брось, Гермиона, – Лаванда деланно рассмеялась. – Уж кому как не нам знать, что игрокам в квиддич стоит уделять повышенное внимание, ведь они того стоят. – Она подмигнула, явно намекая на Крама. – Знаешь, если Рона примут, он, возможно, заинтересует меня…