Текст книги "А небо по-прежнему голубое (СИ)"

Автор книги: Кэрри Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 77 страниц)

– Я… что? – переспросила Гермиона, заворожённая. До неё не сразу дошёл смысл слов, а едва она поняла всё, так тут же негодующе воскликнула: – Нет! Вовсе нет, Фред! Как ты мог такое подумать?

– Да ладно, не отпирайся, – самодовольно ответил Фред. – Половина старшекурсниц мечтает меня поцеловать.

– Страшно представить, чего хочет вторая, – фыркнула Гермиона, пытаясь прийти в себя после нахального вопроса.

– Надо же, что за намёки я слышу от пай-девочки! – неподдельно изумился Фред. – Грейнджер, а ты та ещё шалунья!

– Перестань, – покраснела девушка. – И вообще, мне кажется, мы ушли от изначальной темы разговора.

– О, если желаешь, давай к ней вернёмся. Кажется, мы говорили о том, что ты хотела меня поцеловать.

– Да говорю же, я вовсе не хотела этого! С чего это мне бы хотелось поцеловать тебя?

– Ну, может, потому что я очаровательный, неотразимый, бесшабашный, весёлый… – Фред подсчитывал, загибая пальцы.

– И наглый хулиган? – продолжила Гермиона. – По-моему, это не в моём вкусе.

– А я слышал, что хороших девочек всегда тянет на плохих мальчиков. – Фред многозначительно повёл бровью, и Гермиона расхохоталась. – Похоже, я угадал хотя бы с последним пунктом.

– Ты бы слышал нас со стороны! – Неловкость куда-то испарилась, и Гермиона напрочь позабыла о смущении, пытаясь членораздельно высказаться сквозь приступы смеха. – Обсуждаем… кто… кого… хотел… поцеловать… – Не выдержав, она снова засмеялась, и Фред присоединился к её смеху, разглядывая девушку.

– Рад видеть, что теперь ты не дрожишь, как осиновый лист, – удовлетворённо заметил он. – Да уж, забавный разговор. Ну, признайся, Грейнджер, неужели ни чуточку не хотела поцеловать меня?

– А что это ты ко мне привязался? – удивилась Гермиона. – Лучше задай этот вопрос той половине, которая этого действительно хочет… ну, или второй половине.

– Тут ответ ясен, – самоуверенно ответил Фред. – Признайся, и, обещаю, это останется между нами.

– Тогда с тебя ответное признание.

Выпалив это, Гермиона едва сдержала желание хлопнуть себя по лбу или по губам. Ну кто, кто тянул её за язык? Фред никогда не признается, потому что ему не хотелось целовать ходячую библиотеку. Да кто этого захочет?

Внутренний голос нашёптывал имя болгарского ловца, но Гермиона старательно его игнорировала.

– Идёт, – кивнул Фред. – Ну же, я жду.

Смеяться разом расхотелось, к горлу подступил горький комок.

«Что, ну вот что ему сказать? Правду? О, представляю, как жалко это будет выглядеть: «Да, Фред, я хотела тебя поцеловать, потому что ты мне уже давно нравишься…» Тьфу! Он же на смех меня поднимет! Солгать?…

Или сказать часть правды?»

Размышляя, Гермиона будто невзначай бросила взгляд на часы и воскликнула:

– Ой, уже так поздно! Фред, мне пора возвращаться в спальню.

Она было поднялась с кресла, но Фред самым нахальным образом вернул её на место.

– Не паникуй, – он щёлкнул девушку по носу, при всём при этом умудряясь удерживать равновесие на подлокотнике кресла. – И не увиливай от ответа. Мы же договорились.

Взгляд голубых глаз не был насмешливым, даже наоборот, казался серьёзным. Фред не станет поднимать её на смех, Гермиона знала это, чувствовала, и именно это сыграло решающую роль. Вздохнув, она решилась.

– Да, я хотела тебя поцеловать. Но это было вызвано исключительно необходимостью. Я про омелу.

«Я это сказала! Мерлин всемогущий!»

– Да, конечно, омела, – кивнул Фред без тени насмешки. – Думаю, она всему виной. Не придавай произошедшему особой важности, это было не всерьёз.

– Я знаю. – Гермиона даже смогла улыбнуться, хотя внутри всё снова задрожало, и мысли путались, скатываясь в подобие клубка ниток. – Забавно вышло.

– Пожалуй.

Фред соскочил с подлокотника, взлохматил волосы пуще прежнего.

– Слушай, Грейнджер, я действительно не хотел ничего такого. Мы же вроде как друзья, ну, ты знаешь. Словом…

– Словом, ничего такого, – со старательной небрежностью ответила Гермиона. – Это просто омела.

– Да, точно.

– И я бы ни за что не стала целоваться с тобой… Как и ты – со мной, – прибавила девушка чуть тише. Она сама не знала, зачем сказала это, но внутренне надеялась, что он опровергнет её слова, что для него произошедшее имело такое же значение, как и для неё…

– Определённо, – помедлив, кивнул Фред, сложивший руки на груди. – Ладно, Грейнджер, давай забудем об этом. Не такой уж значимый эпизод, чтобы напрягаться из-за него. Просто одна из моих неудачных шуток. Идёт? – Широко улыбнувшись, он протянул ей руку.

– Идёт, – эхом откликнулась Гермиона, пожимая его ладонь, в то время как внутри у неё всё крошилось на куски.

«Он бы не стал со мной целоваться. Для него я просто подружка младшего брата. Почти сестра. Сама выдумала себе его чувства ко мне, которых никогда не было и не будет. Не будет».

Ей удалось неловко улыбнуться в ответ, держать себя в руках, чувствуя, как от простого касания горячей ладони Фреда по её коже пробегает ставший уже привычным ток. Но это длилось лишь несколько секунд – юноша выпустил её руку слишком быстро.

– Отлично, – бодро отозвался Фред, отступая на несколько шагов. – Слушай…

– Мне уже давно пора возвращаться в спальню, – перебила его Гермиона, усиленно пытаясь придать тихому голосу такую же бодрость. – Джинни начнёт приставать с ненужными вопросами, и мне придётся лгать. А ты знаешь, что лгать у меня получается хуже всего. А если я скажу правду, она воспримет её слишком превратно. Представляешь, во что может вылиться этот маленький эпизод?

Волнуясь, девушка всегда начинала тараторить; то же происходило и сейчас. Заметив это, Гермиона позволила себе сдавленно рассмеяться, в то время как больше всего на свете ей хотелось разрыдаться, выплеснув тем самым накопившиеся эмоции.

«Только бы ничего не заметил, не заподозрил!»

Фред кивнул, улыбнувшись.

– Представляю, – согласился он. – Будучи её братом, не трудно предугадать её реакцию. Спокойной ночи, Грейнджер. Прости, что отвлёк. – Он бросил взгляд на брошенные на столе бумаги и книги, но подразумевал явно эпизод с омелой.

Собрав свои вещи, Гермиона поспешно покинула комнату. Глаза её жгли горячие слёзы, но позволить им пролиться она никак не могла. К её счастью коридоры особняка Сириуса пустовали, так что ей удалось проскользнуть в спальню незамеченной. Джинни куда-то исчезла, оставив наполовину собранный чемодан на полу возле своей кровати. Сдавленно дыша, Гермиона наспех переоделась и нырнула под одеяло, как в рождественскую ночь, прижалась лицом к подушке. Только сейчас она прятала в наволочку не счастливую улыбку, а горькую, презрительную усмешку.

«Тоже мне, Гермиона. Размечталась! Где это видано, чтобы такой, как Фред, увлёкся такой, как ты?»

Послышался скрип двери, повеяло цветочным флёром – это Джинни вернулась, и, судя по всему, из ванной комнаты. Она что-то сказала и притихла, заметив Гермиону.

– Ты уже спишь? – спросила она, приблизившись к кровати подруги. Гермиона неопределённо пробубнила что-то в ответ, и Джинни, не удовлетворившись таким ответом, присела на край. – Что-то случилось?

– Всё в порядке, – сипло ответила Гермиона, оторвав лицо от подушки, но не повернувшись. – Я немного устала, Джинни. Позволь мне, наконец, заснуть.

– Всё-всё, – отозвалась Джинни. – Не буду отвлекать.

Её реплика снова заставила Гермиону вспомнить произошедшее, и девушка едва сдержала истерический смешок: Джинни сама не подозревала, насколько похожа на Фреда. Пока соседка по комнате расчёсывала спутанные волосы и готовилась ко сну, Гермиона задремала, усиленно гоня прочь мысли об эпизоде в библиотеке.

Утро принесло головную боль, вызванную, несомненно, усиленно сдерживаемыми слезами, но вместе с тем и решение. Умываясь, Гермиона твёрдо определилась с выбранной ею моделью поведения. Раз для Фреда эпизод в библиотеке был ничего не значащей шуткой, для неё он тоже не будет значить ничего большего. Нужно не показывать Фреду серьёзного отношения к произошедшему, иначе он укрепится в мысли о том, что она хотела его поцеловать, и вовсе не из-за омелы. Лучше всего будет вести себя как ни в чём не бывало. Вряд ли Фред начнёт шутить по этому поводу; вряд ли он вообще кому-либо признается, что чуть не поцеловал зануду Грейнджер. Так что, можно сказать, она в относительной безопасности.

«Просто одна из моих неудачных шуток», – вспомнились слова Фреда, и Гермиона вздрогнула: ей показалось, он шепнул их ей прямо на ухо. Но ванная комната была пуста, а предмет мыслей мисс Грейнджер наверняка досыпал седьмой сон двумя этажами выше.

Ночью Гермиона многое обдумала, анализируя всё, что связывало её с Фредом; вспоминались все его шуточки в её адрес, все совместные моменты, оказанная им помощь в самые неожиданные мгновения. Фред всегда был рядом и всегда был готов помочь: тайно пронёс Норберта на Астрономическую башню, практиковал с ней Веселящие чары, помогал писать апелляцию для Хагрида, поддерживал по дороге на Святочный бал и после поражения в Выручай-комнате… В любом воспоминании мелькал его неуловимый след. Это было привычно – видеть его рядом, ожидать насмешливого замечания, прислушиваться к шутливому голосу…

Если не чувствами, то чем же тогда объяснить его странную назойливость, постоянные шуточки и подколки, удивительную заботливость и готовность помочь в случае чего? Дружеское участие? Может быть, вполне. Фред из тех людей, что не могут оставаться в стороне; из людей с большим сердцем – и большой несерьёзностью.

Как бы то ни было, следовало уверить его в том, что сцена в библиотеке не значила ничего особенного для Гермионы, следовало отвести подозрения и гнать, гнать его образ из головы, пока не поздно, пока он ещё не успел завладеть ею настолько сильно, чтобы лишить всяческих сил.

Джинни только-только оторвала голову от подушки, когда её деятельная соседка уже оделась и вытащила чемодан в коридор. Похоже, обитатели особняка едва начинали просыпаться и покидать свои комнаты, судя по шуму наверху. Гермиона задержалась с чемоданом на ступеньках, гадая, как спустить его вниз, и обернулась на ставший уже привычным хлопок трансгрессии.

– Грейнджер, новые Удлинители ушей не видела?

Фред, ещё не проснувшийся, в старой растянутой футболке и джинсах, с зубной щёткой во рту оглядывался по сторонам и выглядел при этом донельзя комично.

– Как же вы собирались? – укоризненно спросила девушка. – Нет, к сожалению, не видела. Неужели вам было что подслушивать?

– Да, была одна идейка… – Фред задумчиво подёргал зубную щётку и только теперь обратил внимание на чемодан. Даже не спрашивая разрешения, он взялся за ручку и трансгрессировал с багажом к входной двери прихожей.

– Спасибо! – перегнувшись через перила, крикнула Гермиона и тут же устыдилась громкого возгласа.

– Обращайся, – невнятно ответили ей после хлопка за спиной, и с очередным хлопком Фред исчез.

Улыбаясь про себя, Гермиона спустилась вниз. Всё-таки, что бы Фред к ней ни чувствовал, на помощь он всегда готов прийти, пусть это и из дружеских побуждений. Следует довольствоваться хотя бы этим.

Едва только девушка миновала последнюю ступеньку, мимо неё в коридор, где располагался портрет Вальбурги Блэк, метнулась рыжая тень, являвшаяся, несомненно, Живоглотом. Его необходимо было поймать и поместить в корзинку, а потому Гермиона направилась следом максимально тихо и быстро, чтобы догнать кота и не разбудить при этом мать Сириуса. Но стоило ей появиться в коридоре, как питомец тут же пронёсся мимо обратно в прихожую. Вздохнув – взбудораженный перевозкой кот намеревался скрыться, и это стало привычным делом, – Гермиона направилась следом, безуспешно зовя своенравное создание.

Кот нашёлся достаточно быстро – он забился в щель между стенкой и подставкой в форме ноги тролля; жёлтые глаза так и светились в темноте. Нежно воркуя, тем самым пытаясь успокоить Живоглота, Гермиона вытянула питомца на свет и принялась счищать с него комья пыли, пока кот, урча, свернулся клубком на коленках у усевшейся на пол хозяйки.

– А это ещё что? – Гермиона, нахмурившись, принялась распутывать нить, обвившую тело Живоглота. Нитью оказался провод Удлинителей ушей (причём новых!), ухо от которых исчезло – и, судя по всему, находилось в брюхе рыжего охотника. Ему ведь всегда нравилось играть с Удлинителями, и Джинни постоянно его ими дразнила…

– Должна будешь, Гермиона, – заявил Джордж, когда за завтраком Гермиона предъявила им с братом обгрызенный провод. Фред же сверлил взглядом Живоглота, сидевшего на пороге кухни и отвечавшего в ответ презрительным мяуканьем. Противостояние двух рыжих – человека и животного – не осталось незамеченным: Джинни то и дело косилась на старшего брата и толкала Гермиону локтём в бок.

Позавтракав, ребята вышли в прихожую, где, переговариваясь, натянули тёплую верхнюю одежду, попрощались с мистером и миссис Уизли и Сириусом и покинули особняк на площади Гриммо, выйдя на улицу, где всё дышало морозной свежестью. Тонкс и Римус Люпин, выполнявшие роль сопровождающих, вызвали автобус «Ночной рыцарь» и проконтролировали, чтобы все заняли свои места. Предстояла та ещё поездочка, и Гермиона восторгов Рона, заявившего, что «всю жизнь хотел прокатиться на этой штуке», вовсе не разделяла. Наоборот, готовая ко всему пережитому, она заранее пристегнулась и позже похвалила себя за предусмотрительность, когда Рон грохнулся со своего сиденья на пол раз в шестой, уже не испытывая буйного восторга.

После часа шатания по всем закоулкам Англии автобус резко затормозил близ ворот Хогвартса, прежде миновав заснеженный Хогсмид. Тонкс и Люпин помогли ребятам спустить их чемоданы и, на прощание обняв каждого, залезли обратно в автобус.

Прежде вызывавшая трепет громада замка теперь не предвещала ничего хорошего, и возвращалась Гермиона с тяжёлым сердцем. Она не могла, подобно близнецам, перешучиваться по пути в школу или, как Гарри, думать о мести Амбридж и усиленных занятиях ОД. Ей хотелось бы никогда в жизни не видеть мерзкую женщину в не менее мерзкой розовой кофточке. Но, к сожалению, это была мечта из разряда несбыточных.

То приподнятое настроение, что наполняло Гермиону все дни каникул, испарилось, будто его и не было. Казалось, что беззаботные смешки и игры, рождественский вечер прошли когда-то совсем давно и отделялись полосой последнего вечера перед отъездом, когда Фред окончательно разрушил все надежды Гермионы Грейнджер.

Возвращение в Хогвартс её нисколько не радовало. Она старалась вести себя как обычно и наилучшим решением посчитала с головой уйти в учёбу. Вместо того чтобы проводить время с друзьями в Общей гостиной, Гермиона торопилась сразу после занятий или обеда скрыться в библиотеке, где засиживалась допоздна. Ночное патрулирование коридоров также отнимало много времени, из-за чего девушка не высыпалась. Но Гарри был занят окклюменцией и Снейпом, а Рон и Джинни – тренировками, так что у них хватало своих проблем, да Гермиона и не желала им навязываться.

Что касается Фреда и Джорджа, то они постоянно где-то пропадали вместе с Ли, и из-за этого, также по причине собственной занятости, Гермиона почти не видела ребят. Это помогало ей сократить общение с ними, а, следовательно, меньше думать о Фреде. Вернее, должно было помогать, но по ночам непрошеные воспоминания и мысли сами лезли в голову, лишая сна.

Однако с каждым днём Гермиона всё меньше сталкивалась с Фредом и Джорджем и, загруженная собственными проблемами, валилась с ног от усталости, не дававшей возможности вспоминать былое. Тактика оказалась действенной.

Вот только она по-прежнему безумно скучала по тому Фреду Уизли, к которому так бездумно и безотчётно привязалась.

Между тем произошло нечто ужасное: из Азкабана сбежала целая группа приспешников Волан-де-Морта – его самые верные соратники. Новость об их побеге пестрела на передовицах всех магических газет, а уж тем более «украшала» выписываемый Гермионой «Ежедневный пророк». И в этом побеге винили – кто бы мог подумать! – Сириуса! Министерство снова вешало все грехи на крёстного Гарри. Был только один способ развенчать слухи о причастности Сириуса к побегу Пожирателей смерти.

Идея пришла к Гермионе неожиданно, а потому наверняка должна была иметь успех. Девушка выскочила прямо из-за факультетского стола и поспешила в школьную совятню – отправить письмо. У неё был один козырь в рукаве, которым она планировала воспользоваться. Сама же идея состояла в том, чтобы Гарри дал интервью, полностью правдивое, в отличие от публикаций «Пророка», контролируемого Министерством. Оставалось только назначить дату и найти достаточно популярный журнал, чтобы опубликовать скандальную статью…

Первые два дня после выхода публикации о побеге Пожирателей Гермиона с плохо скрытым злорадством поглядывала на Амбридж. Та как будто побледнела и стала на удивление нервной, но потом сумела отыграться, заметив шёпотки за своей спиной. Вышел новый декрет, ставший предметом многочисленных шуточек. Он запрещал обсуждать на занятиях то, что не относилось к уроку, и, конечно же, этой изящной формулировкой многие пользовались, чтобы подразнить преподавателей.

В один из вечеров Гермиона довольно поздно возвращалась из библиотеки, к тому же ей, как старосте, предстояло отправиться на ночное дежурство вместе с профессором Флитвиком, и она решила забежать в башню факультета, чтобы оставить тяжёлую сумку. Девушка влетела в Общую гостиную и замерла, заметив, что, несмотря на позднее время, комната не пуста. Точнее, у камина кто-то сидел, близко наклонившись к огню. Поправив съехавшую лямку сумки, Гермиона приблизилась и узнала в сидевшем одного из близнецов Уизли; судя по волнению, охватившему её, это был Фред. Юноша правой рукой держал левую за запястье, задумчиво разглядывая в свечении каминного пламени ладонь. Похоже, уйдя в свои мысли, он не заметил присутствия ещё одного человека.

– Что это? – нервно спросила Гермиона, наклонившись через плечо Фреда и разглядев тёмные потёки на его руке, похожие на ручейки чернил. Только для обычных чернил они были слишком… багровые.

– Дополнительные занятия у Амбридж, – скривившись, ответил Фред, даже не оглядываясь. – Что-то ты припозднилась, Грейнджер.

– Я на ночное дежурство, – брякнула девушка, не в силах оторвать взгляда от чужой вспоротой ладони.

– Охотно составил бы тебе компанию, но увы. – Фред дёрнул покалеченной рукой. – Нужно что-нибудь придумать.

– Если ты подождёшь, я принесу кое-что, что тебе поможет, – выпалила Гермиона.

Фред оглянулся на неё через плечо.

– Ладно. Беги, Грейнджер, а то опоздаешь.

Небрежно бросив сумку в кресло возле Фреда, Гермиона торопливо покинула Общую гостиную. Внутри неё бушевало негодование и злость на Амбридж. Как смела эта гнусная женщина заставлять Фреда писать тем же пером, что и Гарри? А в том, что это было то же перо, девушка нисколько не сомневалась – уж больно схожий принцип действия. Да и Ли Джордан, как рассказывал Гарри, недавно щеголял распухшей рукой…

Как и положено, профессор Флитвик поджидал старост факультетов Гриффиндор и Пуффендуй – сегодня была их очередь дежурить – в галерее на третьем этаже. Гермиона кивнула Эрни Макмиллану, и они оба направились следом за преподавателем. Троица обошла третий этаж и спустилась на второй, когда Гермиона, призвав на помощь все свои скудные актёрские способности, принялась старательно изображать усталость. Не заметить её зевков, за которые девушке было крайне стыдно, было невозможно, и профессор Флитвик милостиво позволил одной из любимых учениц отправиться обратно в башню факультета. Гермиона медленно прошла до конца коридора и потом резко припустила в сторону больничного крыла.

Спустя минут двадцать девушка крадучись вошла в Общую гостиную. Камин ещё горел, сумка мисс Грейнджер валялась на том же месте, а в кресле рядом дремал, откинувшись на спину, Фред. Босые ноги вытянуты к огню, правая рука всё также поддерживает левую, уложившись на животе. Стараясь не шуметь, Гермиона подошла ближе, осторожно разглядывая спящего Фреда. Таким ей почти не приходилось его видеть – расслабленным, спокойным. Даже во сне в уголках его губ продолжала таиться неясная усмешка, придававшая лицу выражение извечной загадочности, как будто Фреду была известна какая-то тайна или очень забавная шутка. Стараясь не расплескать раствор, который любезно дала мадам Помфри, Гермиона придвинула подставку для ног, обитую тем же красным бархатом, что и вся прочая мебель в гостиной, и присела напротив Фреда спиной к камину. Тем самым она закрыла свет огня, на лицо юноши упала тень, и он тут же открыл глаза.

– Не думала, что ты будешь ждать, – произнесла Гермиона, старательно скрывая улыбку, вызванную сказанной сонным голосом фразой: «Кажется, я немного задремал».

– Ты же попросила, – пожал плечами Фред и, поёрзав, уселся удобнее. – Уж не та ли это чудо-настойка, про которую говорил Ли? – спросил он, заметив стеклянную чашу с желтоватой жидкостью.

– Раз ты знал про неё, почему не взял? – удивилась Гермиона.

– Не хотелось тащиться в больничное крыло из-за пустяковой царапины, – с бравадой ответил Фред. – А ты что, решила побыть сестрой милосердия, Грейнджер?

– Я могу и уйти, – сухо ответила Гермиона.

– Всё, молчу.

Усиленно сдерживая смешок, Гермиона смочила в настойке собственный чистый носовой платок, другой рукой взяла пострадавшую ладонь Фреда и приложила к ней влажную ткань. Фред картинно поморщился, резко втянув в себя воздух. Было видно, что ему по-настоящему больно («Кому бы не было! Наверняка перо заколдовано!»), и потому Гермиона старалась действовать с предельной осторожностью. Платок пришлось смачивать ещё раза четыре, после чего запёкшаяся кровь смылась с ладони, и на коже проступили ярко-красные буквы, складывающиеся в надпись: «Я не должен использовать свою волшебную палочку не по назначению». Это больше походило на стандартную формулировку для простых строчек, и потому фраза смотрелась неуместно на ладони, пересекая всю её наискосок от основания большого пальца до мизинца.

– Могла бы выдумать что-нибудь пооригинальнее, – усмехнулся Фред, заметив ужас на лице Гермионы. – Надо сказать, у меня довольно пугливая целительница.

– Что же ты натворил? – Пропустив реплику Фреда мимо ушей, Гермиона приложила платок к надписи и прижала его кончиками пальцев, угадывая под тонкой материей врезавшиеся в кожу буквы.

– Заколдовал мелки, чтобы они били её в спину, – ответил Фред. – Ну, знаешь, магглы подкладывают кнопки и кидаются тряпками, а я решил развлечься вот так. Конечно, можно было придумать розыгрыш куда более интересный, но тратить идеи на Амбридж – ужасное расточительство.

– Не стоило её провоцировать, – покачала головой Гермиона, продолжая поглаживать ладонь своего собеседника.

– А я-то думал, что хотя бы за эту небольшую выходку не дождусь от тебя нотаций, – поддразнил Фред.

– Амбридж, может, и заслужила такое отношение, но ты не заслужил этого. – Гермиона отняла платок, и побагровевшие буквы на вспухшей ладони явились во всей красе. – Шрам наверняка останется. Разве это стоило того?

Девушка подняла голову и встретилась взглядом со взглядом Фреда. Он показался ей каким-то тёплым и даже ласковым, отчего Гермиону охватило неясное томление и тепло. Пальцами она продолжала поглаживать уродливый рубец, выведенный кривоватым почерком Фреда, даже не осознавая интимности собственных прикосновений. Но, кажется, сам пострадавший не имел ничего против – во всяком случае, на собственную ладонь он никакого внимания не обращал.

– Школа вообще не стоит того, чтобы тратить на неё время, – неожиданно заявил Фред, заставив Гермиону вздрогнуть.

– В каком это смысле?

– В прямом. – Наклонившись ближе, Фред прижал пальцы Гермионы к рубцу, накрыв их сверху здоровой ладонью. – Амбридж не даёт спокойно учиться и лишила права играть в квиддич, а, по правде говоря, нас только это и держало – ну, не считая ма. Не очень хочется расстраивать её после того, что натворил Перси. Но теперь Хогвартс превращается в тюрьму; это все заметили – Гарри, Ли – и ты не могла этого не заметить. Пришло время делать ноги отсюда.

– Вы что, хотите… сбежать? – Голос Гермионы невольно дрогнул на последнем слове.

– Ну да! – Фред так и лучился восторгом и азартом. – Сама посуди, Гермиона, что нам терять? Да не́чего! Зато впереди открытие собственного магазина, самостоятельная жизнь! Это куда круче того, что происходит здесь, ты так не считаешь?

Забывшись, он назвал Гермиону по имени, но она почти не обратила на это внимание, встревоженная крамольными речами своего собеседника.

– А как же образование? – резонно спросила девушка.

– Мы уже знаем достаточно. Наших знаний с лихвой хватит для разработки товаров, а это всё, что нам нужно. В крайнем случае, потом можно будет доучиться, но не думаю, что нам этого захочется. И потом, Гермиона, я тебе это не для того рассказываю, чтобы ты читала мне нотации.

– А для чего же?

Фред запнулся, молча разглядывая Гермиону.

– Захотелось, – брякнул он, видимо, только теперь осознав, в каком положении они оба находятся.

– Захотелось поделиться планами на будущее со старостой, которая к тому же ещё и страшная зануда? Полагаю, я не самый удачный субъект для откровенных разговоров.

– Почему же? – Пальцы Фреда как бы невзначай (скорее всего, так и было) принялись поглаживать костяшки пальцев Гермионы. – Ты ведь, прежде всего, друг, а не староста, правда? И к тому же этим Рождеством мне удалось выяснить одну страшную тайну, – заговорщически прошептал Фред, сделав большие глаза.

– Это какую же? – заинтригованно отозвалась Гермиона.

– Оказывается, староста мисс Грейнджер вовсе не такая зануда, какой кажется. Вернее, какой хочет казаться.

От этих слов у Гермионы потеплело на душе, захотелось глупо заулыбаться, послав ко всем чертям необходимость сдерживать себя и свои чувства перед Фредом. Это, выходит, совсем не так уж просто – смотреть в глаза любимого человека и неустанно одёргивать себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость или не совершить необдуманный поступок.

– Приятно это слышать, – тихонько пробормотала Гермиона.

Если бы можно было никуда не уходить! Просто сидеть вот так вот рядом с Фредом, держать его руку и болтать о чём-нибудь несущественном, словно вокруг никого нет. Рядом с ним Гермиона казалась себе совсем другой: ей хотелось одновременно смеяться, петь и в то же время молчать. Но это молчание было не напряжённым, а скорее спокойным, обоюдным. Где-то она читала, что бывает такое молчание, которое говорит куда больше, чем оживлённая беседа, но на деле такого почти никогда не ощущала. Сейчас ей казалось, что она начала понимать, что это такое.

– Уже поздно, Грейнджер, – вмешался в её мысли голос Фреда. – Я совсем не против твоего общества, но не стоит злоупотреблять сном. Это я человек привыкший, – он засмеялся, – а вот тебе нужно высыпаться.

– Надо же, какая заботливость! – усмехнулась Гермиона.

– Стараюсь отплатить тем же. – Фред пошевелил пальцами, желая намекнуть на лечение своей руки, и девушка, сконфузившись, тут же отдёрнула собственную ладонь, разом смутившись. Момент, который она так боялась спугнуть, ушёл.

– Тебе нужно будет держать руку в настойке где-то около часа каждый день, – наставительно поучала Гермиона, поднявшись на ноги и хватая сумку. – Должно помочь. Если что, спросишь у Ли.

– Да, я понял, Грейнджер. – Смешок. – Из тебя вышла отличная целительница. Очень… м-м-м… заботливая и чуткая.

– Была рада помочь.

Пятясь, Гермиона натолкнулась спиной на низкий столик и чуть не упала. Прежде чем Фред успел встать, она заверила его, что всё в порядке, и торопливо скрылась в своей спальне. Лаванда и Парвати уже давно спали, что было Гермионе только на руку. Она оставила сумку на полу возле кровати и, не выдержав, приоткрыла дверь, высунувшись на площадку. В этот момент в дверной проём скользнули две фигуры, в которых безошибочно узнавались Джордж и Ли. В руках у обоих какие-то мешки, а сами ребята тепло одеты, на их мантиях блестел почти растаявший снег.

– Всё чисто, – заверил их Фред, поднявшийся с места. – Хорошо, что вы задержались.

Гермиона удивлённо наблюдала за происходящим, уже догадываясь, в чём дело. От благодушного настроения у неё не осталось и следа.

– Ну, как вылазка? – спросил Фред, здоровой рукой выхватывая мешок у Джорджа.

– Как обычно. – Джордж отряхнулся. – У Назема куча всякой всячины, но он повысил цены. Старый пройдоха…

Переговариваясь, старшекурсники поднялись в спальню, и Гермиона, следуя их примеру, шмыгнула в свою комнату. Раздеваясь в потёмках, она обдумывала произошедшее. Неужели Фред попросту отвлёк её как старосту, чтобы она не узнала о вылазке Джорджа и Ли? О, неудивительно, что никто не помог ему раздобыть настойку растопырника, которую этот наглец, кстати говоря, оставил в гостиной. Захотелось даже выплеснуть лечебную жидкость ему в лицо. Значит, вся эта задушевная беседа, всё это было лишь для отвода глаз! Чтобы задобрить её в случае чего! Как же мерзко! То-то Фред постоянно поглядывал на часы, спроваживая Гермиону в спальню. «Заботливость», как же!

Сердито пыхтя, девушка забралась под одеяло в тёплую кровать, уже не злясь на домовых эльфов за заботливо подложенную под простыни грелку. Стоит ли выговаривать Фреду или сделать вид, будто ничего не было? Да, пожалуй, так и надо. Нет смысла ссориться с ним. В конце концов, ничего плохого не произошло… вроде бы.

Постепенно на смену недовольству и раздражению пришло странное умиротворение. Фред несколько раз, оговариваясь, называл её по имени. Это был точно он, не Джордж, но он был сам на себя не похож. До странного откровенный, заботливый и какой-то… близкий, что ли. Гермиона прикрыла глаза, вспомнив, каким тоном он, увлечённый планами на будущее, произнёс её имя.

«Оказывается, староста мисс Грейнджер вовсе не такая зануда, какой кажется». Довольно своеобразный комплимент, но всё же.

«Он не считает меня занудой», – пронеслось в голове у Гермионы, когда она засыпала.

Побег Пожирателей оказал влияние на учеников. Если раньше многие из них, кто верил «Ежедневному пророку», считали Гарри ненормальным, то теперь, ввиду недавних событий, некоторые из них начали оказывать ему куда больше доверия. Члены ОД, осознавая необходимость защищаться и бороться, с удвоенным рвением работали на занятиях. Особенно старался Невилл, и это ни для кого не осталось незамеченным. Он делал большие успехи, и Гермиона в числе остальных радовалась прогрессу сокурсника. Ей становилось больно от одной мысли, что на самом деле заставило Невилла совершенствоваться. Наверняка он каждый раз видел лица своих родителей, отрабатывая заклинания на манекене.