Текст книги "А небо по-прежнему голубое (СИ)"

Автор книги: Кэрри Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 77 страниц)

– Тихо! – прервал их Хагрид. – Идут. Идут! Уходите, быстро! Не надо, чтобы они вас тут видели.

– Но, Хагрид, а как же…

– Мы останемся!

– Они не посмеют!

– А ну марш отсюда! – прикрикнул великан, и ребята были вынуждены уступить. Обняв Хагрида напоследок, они выбрались через заднюю дверь как раз тогда, когда шествовавший во главе комиссии директор Хогвартса постучал в хижину Хагрида.

Спрятавшись под мантией-невидимкой, друзья медленно побрели по холму к замку, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на домик Хагрида. Гермиона тяжело дышала, сдерживая подступавший к горлу комок рыданий. Как же так? Есть ли на свете справедливость? Неужели Клювокрыла казнят?

– Пожалуйста, пойдёмте побыстрее, – умоляюще прошептала девочка. – Я не смогу это видеть, просто не выдержу… – Слова вырвались прежде, чем Гермиона их осознала, но друзья поняли её и послушно ускорили шаг.

Сумерки крались за ними по пятам. Рон дёргался под мантией, пытаясь удержать Коросту, царапавшую его через внутренний карман и отчаянно визжавшую, как от панического ужаса. Ребята остановились на вершине холма, где Рон принялся успокаивать взбесившегося питомца, когда двери хижины Хагрида открылись. Отсюда не было видно заднего двора, но друзья тут же поняли, что сейчас произойдёт. Гермиона сжалась от ужаса, приоткрыв рот в немом крике, сердце её гулко стучало, как и у Гарри с Роном. Они прижались друг к другу, замерев от страха, и в тот же миг воздух рассёк свист и последовавший за ним удар топора, а потом – надрывный, полный нечеловеческой боли вопль, принадлежавший, без сомнения, Хагриду.

– Как они посмели? – сдавленно прошептала Гермиона, прижав дрожащие пальцы ко рту. До сих пор она никогда не сталкивалась с убийством – пусть и животного, пусть и косвенным, – и сейчас произошедшее потрясло её до глубины души. Внутри поднималась лютая ненависть к тем, кто решил казнить ни в чём не повинное существо. К таким, как Малфои, устроившие всё это, ненавидящие и уничтожающие само понятие любви, дружбы, преданности, чести. А Министерство магии ещё и поддерживало их в этом стремлении! О, Мерлин! Как же так?

Гарри резким движением скинул мантию и припустил бы вниз по склону холма, если бы Рон и Гермиона не вцепились в него машинально.

– Пустите! Я не могу оставить Хагрида! Мы нужны ему! – шипел Гарри, безуспешно вырываясь.

– Мы уже ничем тут не поможем, – резонно заметил Рон, но голос его дрожал от ужаса и слёз. – Надо возвращаться в замок…

– Как они могли? Как они могли? – безостановочно шептала Гермиона. Вся троица не могла отойти от шока.

Закат заливал кровавыми лучами избушку Хагрида и прилегающую к нему территорию, верхушки деревьев Запретного леса и качавшую длинными ветвями-плетьми Гремучую иву неподалёку от ребят. Гермиона судорожно вздохнула и вздрогнула, неожиданно заметив в ближайших кустах два горящих огнём глаза, принадлежавших, без сомнения, какому-то опасному и дикому существу.

Гермиона хотела уже позвать друзей, но тут Рон вскрикнул:

– Короста укусила меня! Сиди смирно, крыса ты неразумная!

Точно по сигналу из кустов вылетел Живоглот, чья рыжая шерсть вспыхнула пожаром в свете закатного солнца. Короста, завизжав, вырвалась из рук Рона, шлёпнулась на траву и скрылась в ней, припустив в неизвестном направлении. Живоглот поспешил следом, вспахивая траву рыжим хвостом.

– Глотик! – взвизгнула Гермиона. – Ты что тут делаешь?

– Стой, Короста! – в отчаянии вопил Рон, побежав по холму следом за рыжим пятном.

Гарри и Гермиона без раздумий ринулись за ним. Мантия-невидимка вилась за плечами Гарри как невидимое знамя. Рон, бежавший впереди них, споткнулся и грохнулся на траву, друзья тут же запнулись об него, и троица кубарем прокатилась метров пять по склону, барахтаясь и вопя.

– Поймал! Я поймал её! – облегчённо бормотал Рон, придавивший своим телом Гарри и Гермиону.

– Может, поможешь нам подняться? – буркнула девочка.

Приятель тут же засунул крысу в нагрудный карман и предусмотрительно закрыл его на пуговицу, после чего помог Гарри и Гермионе встать на ноги. Но едва они, отдышавшись, снова хотели напялить мантию-невидимку, как из ближних кустов послышалось утробное угрожающее рычание. У Гермионы буквально сердце ушло в пятки, она машинально схватила друзей за руки, вглядываясь в темноту, откуда светили уже знакомые мерцающие глаза, отражавшие закатное солнце.

– Что это? – прошептал Рон, дёргая рукой.

Но вопрос был излишним, так как существо уже покинуло своё логово. Это был огромный угольно-чёрный пёс, худой и кое-где облезлый, но всё ещё остававшийся полным сил и представлявший угрозу для трёх замерших от ужаса подростков. Они медленно отступили, пёс продолжал красться, не сводя взгляда с троицы. Из его пасти капала слюна и доносился угрожающий утробный рык.

Гарри сунул руку под мантию, надеясь нащупать волшебную палочку, но опоздал. Пёс резким броском кинулся на него и опрокинул навзничь. Взвизгнув, Гермиона бросилась в сторону, утаскивая за собой Рона, тот схватил Гарри за руку, помогая подняться.

– Гарри, быстрее! – бормотал он, помогая другу подняться на ноги.

Пёс оказался проворнее и снова кинулся на подростков, но Рон, не теряя времени даром, резко отпихнул Гарри и Гермиону, и огромные челюсти животного с белыми зубами сомкнулись на его ноге. Оборвав штанину, пёс потащил Рона к отлогому склону холма.

– Рон! – в панике закричала Гермиона, на четвереньках ползя вперёд. – Рон!

От страха сводило живот, перед глазами всё плыло, дышать было трудно. Огромное разъярённое животное, невесть откуда взявшееся на территории школы, потащило Рона неизвестно куда. Вопли приятеля разносились над округой, вторя хриплому вороньему карканью.

«Кто-нибудь должен услышать! Кто-нибудь обязательно нам поможет!», – лихорадочно думала Гермиона. Во рту был чёткий металлический привкус крови. Такой появлялся, когда в стоматологии выдирали зуб. Неприятные воспоминания и ощущения только ухудшили состояние.

Воспользовавшись передышкой, Гермиона огляделась и прижалась животом к траве, ощутив, как над нею что-то со свистом рассекло воздух. Перекатившись в сторону, девочка подползла к Гарри и, оглянувшись назад, похолодела от страха. Погоня за Живоглотом и Коростой привела их прямо к Гремучей иве, чьи ветви сейчас беспощадно хлестали во все стороны. А у самого основания её могучего ствола огромный чёрный пёс утаскивал в нору Рона. Тот не подавал больше никаких признаков жизни, вопли стихли.

– Рон! – Гарри уже вскочил на ноги и кинулся было к иве, на подмогу Рону, но одна из ветвей-плетей отшвырнула его назад, на траву.

– Гарри!

Гермиона вскочила на ноги и тут же об этом пожалела – очередной удар Гремучей ивы пришёлся на неё и опрокинул девочку навзничь. Плечо обожгло дикой болью, Гермиона взвыла, перекатываясь в сторону, не зная, где можно спрятаться от беспощадных ударов безумного дерева.

Оказавшийся рядом Гарри с заляпанным кровью лицом помог Гермионе подняться. Плечо саднило, и, скосив глаза, девочка с ужасом увидела, что плеть ивы рассекла мантию, и на тёмной ткани появились бурые пятна крови. Рука едва не отнималась от острой режущей боли.

– Нужно бежать за помощью! – крикнула Гермиона, пытаясь перекрыть свист плетей Гремучей ивы.

– Некогда! – в ответ крикнул Гарри. – Это чудовище убьёт Рона, если мы не поспешим.

– И как ты собрался пробраться через это?! – истерически взвизгнула девочка, схватив Гарри за плечо и пригибаясь. Длинная ветка рассекла воздух у них над головами, волосы тронул резкий порыв ветра.

– Не знаю! – в отчаянии кричал Гарри, обегая безумное дерево то с одной, то с другой стороны и ища способ пробраться под него тем же путём, что и огромный пёс.

– На помощь, пожалуйста! – надрывалась Гермиона, оглядываясь по сторонам и прижимая руку к раненому плечу. – Хоть кто-нибудь, помогите!

У её ног скользнула рыжая тень: Живоглот ринулся прямо под ветвями разбушевавшегося дерева к основанию ствола.

– Живоглот, нет! – взвизгнула девочка.

Неожиданно ива замерла. Её ветви зависли в воздухе, как ветви обычного нормального дерева. Это Живоглот куда-то нажал у густых корней дерева, и оно перестало проявлять агрессию, а у его основания появилась глубокая яма.

– Умница, Глотик! – выдохнула Гермиона. – Гарри, чего же ты ждёшь?

Подбежавший приятель схватил её за руку, и они оба нырнули в тёмную бездну прохода под Гремучей ивой следом за Живоглотом.

Кот, как заправский проводник, полез вперёд по земляному накату, Гарри и Гермиона – следом. В голове не укладывалось то, что Живоглот мог знать, как открывается тайный проход. Гермиона поспешила озвучить свой вопрос дрожащим голосом.

– Они с той собачкой друзья, – буркнул Гарри. – Видел их вместе, они по ночам гуляли по территории замка. Твой кот совсем не умеет выбирать знакомства.

Гермиона истерически фыркнула, сдерживая абсолютно неуместный смех.

– Ты не знаешь, куда может вести этот тоннель? – рискнула спросить девочка чуть позже. В лёгкие набилась земляная пыль, дышать было сложно, в глаза попадала земля, которую то и дело приходилось выковыривать. Что уж говорить о безнадёжно испорченной школьной мантии… Правда, эти мелочи сейчас волновали Гермиону в самую последнюю очередь. Больше всего она хотела знать лишь две вещи: где Рон и жив ли он, всё ли с ним в порядке.

– Понятия не имею, – откликнулся Гарри. – Он отмечен на Карте мародёров, но Фред с Джорджем говорили, что им никто и никогда не пользовался и ведёт, скорее всего, за пределы Хогсмида, к горам…

Казалось, тоннель был бесконечным. Ползли сначала на четвереньках, потом шли, сложившись вдвое. Впереди проводником маячил рыжий хвост Живоглота. Наконец, земляной коридор резко пошёл наверх.

– Там дыра! Выход! – объявил Гарри.

Выбравшись первым, он помог залезть и Гермионе. Оба с наслаждением выпрямились и потянулись, откашливаясь от земляной пыли.

– Где это мы? – с интересом спросила Гермиона, оглядываясь.

Они стояли в какой-то старой маленькой комнате без окон, с подранными каким-то зверем полинялыми обоями. Косая лестница, на которой не хватало ступенек, вела куда-то наверх.

– Гарри, – сипло прошептала Гермиона, очнувшись. – Я, кажется, знаю, где мы. Это…

– Визжащая хижина, – закончил за неё приятель. – Как бы то ни было, нам нужно торопиться. Рон…

Не сговариваясь, оба побежали к лестнице, и, держась за сломанные шаткие перила, поднялись наверх. Неимоверно узкий коридор, где с трудом бы разминулись два человека, имел всего две двери, и одна из них была призывно распахнута. К ней по покрытому пылью дощатому полу вёл ужасающий кровавый след. Как будто какое-то чудовище тащило свою жертву волоком…

А жертвой был Рон.

Из комнаты доносился приглушённый скрип, и друзья замерли, стараясь даже не дышать. Переглянулись, обменялись кивками и вошли, держа наготове волшебные палочки с огоньками Люмоса, освещавшими полумрак помещения.

Комната оказалась тесной, маленькой, пыльной. Большую часть её пространства занимала огромная кровать под роскошным старомодным балдахином. На изъёденном молью покрывале устроился утробно мурчавший Живоглот. А в углу напротив, с ногой, вывернутой под неестественным углом, лежал Рон, хрипло постанывая. Гарри и Гермиона тут же бросились к нему, позабыв об осторожности.

– Рон! С тобой всё в порядке? – взволнованно спросила опустившаяся на колени перед другом Гермиона. От облегчения она была готова разреветься. В самом деле, невесть чего придумала, пока ползла с Гарри по тёмному тоннелю…

– Где пёс? – Гарри был более прагматичен в вопросах и не терял бдительности.

– Как нога, Рон?

– Это ловушка, – прохрипел Рон, с ужасом глядя куда-то в угол. – Не собака это вовсе, а анимаг… Анимаг…

Гермиона даже не успела задуматься над тем, кто такие вообще эти анимаги, как входная дверь, скрипнув, закрылась. Из-за неё, из темноты, в узкую полоску света, пробивавшегося сквозь щель в забитых ставнях, ступил высокий исхудавший мужчина в тюремной робе, со спутанными патлами чёрных волос, падавшими на измождённое, иссушенное лицо с лихорадочно горящими в просветах запавших глазниц чёрными же глазами. Словно восковая кожа обтянула череп волшебника, придавая ему вид настоящего мертвеца. Луч света упал на его лицо, и Гермиона вскрикнула, узнав, кто это.

Это был Сириус Блэк.

– Экспеллиармус! – каркнул преступник, и палочки друзей тут же оказались у него в руках. Гермиона поняла, что оружием стала палочка Рона. Мужчина же, не сводя тяжёлого и какого-то голодного, отчаянного взгляда с подростков, подошёл ближе.

– Я знал, что ты придёшь, – пробормотал Блэк. Голос его казался сухим и надтреснутым, как треск ломающегося дерева, а слова он выговаривал неуверенно, будто уже давно не имел возможности поговорить.

Гермиона в страхе отступила на шаг назад.

– Храбрый парень. Так похож на него… – хрипло бормотал убийца. На его тонких губах расползалась кривая ухмылка, обнажившая гнилые жёлтые зубы. Прямо мороз по коже. – Твой отец бы жизни не пожалел для меня, как и ты – для него, – он кивнул на Рона. – Он был тоже храбрец, каких поискать…

Гарри резко ринулся вперёд, собираясь напасть, но Гермиона удержала его и пихнула назад, так, что приятель ударился спиной о прогнившую стену шаткого дома. Блэка же такая реакция со стороны Гарри лишь позабавила, и он хрипло расхохотался – будто кто-то прошёлся по сухим осенним листьям.

– Не надо, Гарри, – умоляюще пролепетала Гермиона заплетающимся от страха языком.

Гарри бросил на неё быстрый взгляд, и девочка задохнулась, впервые увидев в глазах друга столько ненависти. Да, конечно, Блэк убил его родителей, но он определённо не стоит того, чтобы разорвать душу ради его убийства.

– Хочешь убить Гарри? – Рон кое-как поднялся на дрожащих ногах, несмотря на дикую боль, и вцепился в плечи друзей. – Тогда и нас заодно придётся. Слышишь, ты? – яростно выкрикнул приятель. – Всех троих!

По лицу Блэка пробежала кривая усмешка, в глубине запавших глаз что-то вспыхнуло.

– Ты лучше ляг, – спокойно произнёс преступник, указывая рукой на кровать позади себя. – Сегодня ночью умрёт только один. Тот, кто это действительно заслужил.

– Всего один? – издевательски выкрикнул Гарри. От нападения его теперь сдерживал вцепившийся мёртвой хваткой в плечо Рон, едва не теряющий сознание от боли. – Помнится, двенадцать лет назад подобные мелочи тебя не волновали, ты убил дюжину маглов средь бела дня! А тут – каких-то три безоружных подростка в безлюдном месте, лёгкая добыча! Неужели подобрел в Азкабане?

– Гарри! Пожалуйста, хватит! – всхлипнула Гермиона, пытаясь удержать друга от необдуманных действий. Его выкрики могли лишь разозлить опасного преступника.

– Он убил моих родителей! – рявкнул Гарри. – Он убил мою семью!

Резким движением отпихнув друзей, Гарри ринулся на не ожидавшего нападения Блэка. Палочка выпала из его руки и прокатилась по дощатому полу, на который тут же рухнули сцепившиеся волшебники. Гермиона кое-как удержала Рона, лишившегося опоры, на весу, и тот вцепился теперь уже в её плечи, постанывая от боли. Гарри и Блэк катались по полу, и по всему было видно, что преступник, наоборот, пытается остановить это безумие. Кулак Гарри впечатался в его скулу, и Рон, несмотря на боль, издал боевой клич.

– Так его, Гарри!

Но тут катавшийся по полу комок из людей неожиданно распался. Гарри вскочил на ноги, успев схватить выпавшую палочку Рона, и наставил её на прижавшегося спиной к стене напротив Блэка. Оба тяжело дышали, взбудораженные схваткой. Приятель был в относительном порядке, в то время как у Блэка под левым глазом наливался багровый синяк, а из носа текла тоненькая струйка крови.

– Что, Гарри, убить меня хочешь? – хрипло каркнул преступник, сверля противника тяжёлым взглядом. – Какой тёплый приём ты оказываешь своему крёстному.

– Ты мне не крёстный! – выкрикнул Гарри. Палочка в его руках дрожала. – Ты убил моих родителей!

– Косвенно, – мрачно пробормотал мужчина. – Да, я не отрицаю, что виновен в их гибели, но если бы ты дал мне возможность рассказать всё…

– Я и так всё знаю! Ты был другом моего отца, но это тебя не остановило! Ты выдал их Волан-де-Морту!

– Наглая ложь! – выкрикнул убийца. – Тот, кто выдал Волан-де-Морту твоих родителей, находится здесь, в этой комнате.

– И это – ты! Я убью тебя, слышишь? – Гарри уже шептал едва слышно. – Так же, как и ты убил их.

Гермиона вздрогнула и, украдкой поглядывая на противников, осторожно провела Рона к кровати. Она понимала, что Гарри сейчас стоит перед непростой задачей: убить ли убийцу его родителей. Но он не сможет, это и так уже ясно. Видимо, Блэк тоже это понял, так как по его лицу расползалась усмешка.

Но тут внизу, на первом этаже, послышались чьи-то торопливые шаги. Прежде чем кто-нибудь успел что-либо предпринять, Гермиона выкрикнула:

– Мы здесь! С нами Сириус Блэк!

Преступник испуганно дёрнулся, сильнее прижавшись к стене, его затравленный взгляд бешено обегал комнату, разыскивая пути отступления. К босым ногам, как только сейчас заметила Гермиона, жался Живоглот.

– Глотик, брысь! Уйди! – прошипела девочка.

Но кот, сверкнув жёлтыми глазами, вспрыгнул на грудь Блэка, тем самым будто защищая его от направленной волшебной палочки Гарри.

«Они с той собачкой друзья», – вспомнила Гермиона, ошарашено глядя на то, как мужчина поглаживает встрёпанную рыжую шерсть Живоглота.

– Тебе конец, – прошипел со своего места Рон, развалившийся на пыльных подушках.

В подтверждение его словам дверь распахнулась, с грохотом ударившись об косяк, и в комнатушку ворвался профессор Люпин – бледный и взволнованный, пальцы стиснули волшебную палочку с летевшими с её кончика красными искрами. При его виде у троицы вырвался облегчённый вздох. Такой же вздох, как украдкой заметила Гермиона, вырвался и у Блэка.

– Экспеллиармус! – первым делом произнёс профессор, и все волшебные палочки оказались в его ладони. Крепко сжимая их, он прошёл вглубь комнаты, не сводя напряжённого взгляда с Блэка и будто не замечая Гарри, Рона и Гермиону. Блэк же снова обнажил в ухмылке гнилые зубы, прошептав:

– Ну наконец-то… Дружище.

И, к ужасу троицы друзей, преподаватель защиты от тёмных искусств подошёл к беглому преступнику и крепко обнял его, из-за чего Живоглот спрыгнул на пол.

– Разорви меня горгулья! – в тишине потрясённо прошептал Рон.

«Быть того не может! Профессор Люпин – друг беглого преступника? Неужели это он помогал ему всё время пробираться в замок, разыскивать Гарри? Но ведь он, наоборот, всегда защищал Гарри, даже учил его вызывать Патронуса! Что же здесь происходит?!».

Лихорадочные мысли путались в голове Гермионы, девочка переводила недоумённый взгляд с неожиданных союзников на Гарри, лицо которого так и вовсе выражало целую смесь различных чувств.

– Вы с ним заодно? – в неверии спросил приятель. – Как вы могли? Я верил вам! – выкрикнул он.

– Я ведь молчала! – чуть не плача, выкрикнула Гермиона, глядя на профессора Люпина. – Я молчала о вашей тайне! А вы всё это время помогали ему! – Она обвинительно указала на Блэка, который всё ещё ухмылялся, стоя рядом с другом.

Профессор Люпин опустил волшебные палочки и меланхолично сообщил:

– Я догадывался о том, что ты знаешь, Гермиона. Как-никак, лучшая ученица курса. Но ты не права в некоторых выводах. Я не помогал Сириусу вплоть до нынешнего момента. Более того, я не был ему другом целых двенадцать лет, ошибочно считая его виновным в преступлении, которого он не совершал. Но мою тайну ты разгадала верно. Да, я – оборотень.

Эти слова произвели эффект взрыва. Гарри и Рон одновременно охнули, Блэк вдруг разразился хриплым лающим смехом. Гермиона же прерывисто вздохнула, совершенно запутавшись. Тем не менее, голос профессора Люпина обладал даром убеждения, он каким-то невообразимым образом умиротворил накалившуюся обстановку.

– Нам всем нужно немного прояснить ситуацию, – пробормотал побледневший профессор. – Гарри, Гермиона, присядьте, пожалуйста. Мы с Сириусом сейчас всё вам объясним. Я даже верну вам ваши палочки. – В подтверждение своим словам профессор Люпин действительно отдал им оружие. Гарри и Гермиона синхронно опустились на кровать, задев ногу Рона. Тот завопил от боли, Люпин тут же кинулся к нему, но Рон прошипел с гримасой отвращения на лице:

– Отойди от меня, вшивый оборотень.

На миг измученное лицо профессора исказила гримаса боли, тут же сменившаяся привычным меланхоличным выражением. Блэк лишь сжал руки в кулаки, но ничего не сказал. Он уселся на покосившийся деревянный стол, Живоглот тут же запрыгнул к нему на колени. Профессор Люпин встал рядом, прислонившись бедром к ребру столешницы.

– Начну с того, что я все эти двенадцать лет считал Сириуса предателем и убийцей, – заговорил профессор после минутной паузы. – И лишь недавно я узнал, что в убийстве твоих родителей, Гарри, виновен вовсе не он. А сегодня, просматривая Карту мародёров, я случайно наткнулся на знакомое имя. Ваша троица, скрывшись под мантией-невидимкой, вышла из хижины Хагрида, но теперь с вами был ещё один волшебник.

– С нами никого не было! – гневно выпалил Рон.

– Откуда вы знаете про мантию? Про Карту? – одновременно с Роном задал вопросы Гарри.

Профессор Люпин печально улыбнулся.

– Я – один из создателей Карты. Лунатик. Так меня называли ещё в школе. И я был другом твоего отца, Сириуса и ещё одного человека. Того самого человека, которого я нашёл на Карте. Сначала, увидев эту точку, я не поверил своим глазам, решил, что Карта дала сбой. Как мог на ней появиться человек, что был мёртв уже больше двенадцати лет? – Люпин немного помолчал. – Но тут я заметил ещё одну точку. Она стремительно приближалась к вам и носила имя Сириуса Блэка. Я видел ваше столкновение, то, как он утащил в проход под Гремучей ивой двух волшебников…

– Одного! – перебил Рон.

– Нет, Рон. – Профессор покачал головой. – Даже сейчас в комнате на одного волшебника больше. Не возражаешь, если я взгляну на твою крысу? – вдруг сказал он.

– Что? – не понял Рон. Его рука машинально легла на карман, в котором затаилась Короста. – При чём здесь моя крыса?

– Очень даже при чём. Пожалуйста, дай её мне.

Живоглот напрягся на коленях Блэка, навострил уши, но с места не сдвинулся. Его глаза неотрывно следили за тем, как Рон после некоторых колебаний, крепко ухватив начавшую пронзительно визжать крысу за лысый хвост, передаёт питомца профессору Люпину.

– И что с ней не так? – оскорблено спросил приятель. – Верните её!

– Это не крыса, – неожиданно подал голос Блэк. – Это – волшебник. Анимаг. И его имя – Питер Петтигрю.

Крыса снова взвизгнула, и Рон проворно выхватил её из рук Люпина, сжав в окровавленных пальцах.

– Вы сошли с ума, – покачала головой Гермиона. – Это абсурд! Питер Петтигрю мёртв!

– Мёртв! – эхом отозвался оторопевший Гарри.

– Мы тоже так думали, – мрачно процедил Блэк. – Верни крысу, мальчик. Мы должны покончить с Питером раз и навсегда.

– Нет! – взвизгнул Рон.

Профессор махнул рукой, заставляя всех замолчать.

– Они имеют право знать, Сириус, – мягко сказал Люпин, глядя на Блэка. – Да и я не всё понимаю в этой истории. Сначала необходимо объяснить, а уж потом…

– Я ждал этого двенадцать лет! – Узкое лицо Блэка словно обезумело. – Я целых двенадцать лет провёл по ложному обвинению в застенках Азкабана, наедине с дементорами! Я хочу убить его прямо сейчас! Сейчас, Римус! Сейчас!

Он было кинулся к Рону, но тот спрятал крысу под подушку, а Люпин оттолкнул друга обратно к столу.

– Гарри до сих пор не знает правды, – увещевал Блэка Люпин. – Расскажи ему. Расскажи нам всем.

Судорожно вздохнув, Блэк снова запрыгнул на стол, дрожа всем телом будто в лихорадке. Его глаза всё ещё неотрывно следили за Роном и Коростой.

– Рассказывай, – буркнул он Люпину.

– Вы психи, оба, – покачал головой Рон.

Тем не менее, когда профессор Люпин заговорил, все замолчали, вслушиваясь в каждое его слово.

История, рассказанная преподавателем, казалась невероятной, абсурдной, но в то же время имела все права на правдивость. Гермиона украдкой взглянула на Гарри – как-то он отреагировал на это? Приятель явно был в шоке и неверии. Да она и сама бы не поверила, если бы… Если бы не чувствовала, что Люпин не солгал.

А это значит, что Гарри чуть не убил своего крёстного. А у Рона под боком всё время жил настоящий убийца мистера и миссис Поттер.

И профессор Люпин… Она даже не догадывалась о том, насколько трагична его история, сколько всего ему пришлось пережить. Но рядом всегда были верные друзья, которые ради него рискнули нарушить школьные правила, стать анимагами… В голове не укладывается! Она совершенно по-новому посмотрела и на Римуса Люпина, и на Сириуса Блэка, и в груди у неё проснулось чувство сострадания, жалости – и веры. Да, они были неразумными мальчишками, они плевать хотели на правила, на безопасность – свою и окружающих, – но то была настоящая дружба. И тем обиднее осознавать, что теперь эта дружба разрушена навсегда.

Гермиона так заслушалась рассказом, что не услышала ни шагов по коридору, ни скрип половиц. Очнулась, как и все, лишь когда дверь в третий раз грохнула об косяк, и на пороге комнаты появился тот, кого здесь ожидали увидеть меньше всего – профессор Снейп. Он явно запыхался – видимо, торопился, бледное лицо блестело от пота и светилось триумфом.

– Спасибо, Поттер, – издевательски хмыкнул профессор зельеварения, швырнув на постель мантию-невидимку. – Я нашёл это рядом с Гремучей ивой. Очень удобная вещь.

Не теряя даром времени, он наставил волшебную палочку на профессора Люпина. Полный ненависти взгляд сверлил беглого преступника и оборотня.

– Я зашёл в ваш кабинет, Люпин. Сегодня полнолуние, а вы забыли принять ваше зелье. Я понёс к вам лекарство и случайно заметил на столе Карту. Через известный мне тоннель вы пробрались к месту встречи…

– Северус… – подал голос Люпин.

– Я столько раз твердил Дамблдору, что это вы помогаете своему давнему приятелю-убийце проникать в замок, столько раз говорил ему, что принимать вас на работу – опасно. И вот оно, доказательство!

– Вы ошибаетесь, Северус, – вежливо настаивал Люпин. – Сириус – не убийца. Вы слышали далеко не всё, дайте нам объяснить…

– Этой ночью в Азкабане станет на два узника больше, – издевательски сообщил Снейп, его глаза сверкали лихорадочным огнём. Теперь безумцем казался он, а не Блэк. – Интересно, как отреагирует Дамблдор? Он ведь был так в тебе уверен, Люпин, вервольф ты наш домашний…

– Это глупо, Северус, – мягко сказал Люпин. – Ты так зол из-за старой школьной обиды. Неужели нельзя забыть про неё? Неужели она заставит тебя совершить непоправимую ошибку?

Его прервал свист шнуров, вырвавшихся из палочки Снейпа и связавших Люпина, рухнувшего на пол. Блэк, взревев от ярости, снова спрыгнул со стола и кинулся было к противнику, но тот резко наставил палочку прямо ему в сердце.

– Только дай мне повод, – с каким-то мстительным удовольствием прошипел профессор зельеварения, – и я прикончу тебя. Как давно я хотел это сделать…

Лица обоих исказила равная по своей силе ненависть. Всё это время Гермиона безучастно сидела на месте, но теперь рискнула подать голос:

– Профессор Снейп… Может быть, вы всё-таки выслушаете их? – умоляюще прошептала она. – Ничего страшного ведь не случится…

– Вы ошибаетесь, – присоединился Гарри.

– Во всём виновата моя крыса, – пробормотал Рон.

– Вы уже на грани исключения из школы, мисс Грейнджер! – рявкнул Снейп, даже не взглянув в её сторону. – Что же до вас, Поттер и Уизли, так вы вообще перешли все границы. Якшаетесь с отрепьем вроде оборотня и беглого преступника, порете всякую чушь…

– Но, профессор, это вовсе не так!

– Замолчи, глупая девчонка! – Снейп, отвлёкшись, бросил на Гермиону взгляд, полный жгучей, направленной на Блэка, ненависти. Казалось, яд буквально сочился из профессора зельеварения. – Не говори о том, чего не знаешь! А ты, – он обернулся к Блэку, снова предпринявшему попытку дёрнуться, – никуда от меня не денешься. Как же долго я мечтал о том, что сам поймаю тебя, сам убью… Но нет, – он вдруг сделал паузу. – Нет, нет, я не убью тебя. Выберемся из-под ивы, и я сразу позову дементоров. Они так ждут встречи с тобой, наградят поцелуем…

Блэк побледнел.

– Я заставлю тебя выслушать, Нюниус, – хрипло проговорил он. – Я докажу тебе…

Но Снейп отвернулся и отошёл к порогу, потянув за собой шнуры, которые опутали Люпина.

– У дементоров сегодня будет настоящий пир, – ядовито сказал он. – Беглый и оборотень…

– Нет! – взвизгнула Гермиона.

Одновременно с нею Гарри вскочил с места и кинулся наперерез Снейпу, закрывая собой выход.

– Вы не сделаете этого! – выкрикнул приятель.

– Прочь с дороги, Поттер. Тебе и так не поздоровится. Если бы я не подоспел спасти твою жалкую шкуру…

– Профессор Люпин мог убить меня в любой момент! У него был на это целый год! Но он не сделал этого! – вопил Гарри.

– Плевать мне, что творится в голове у оборотня, Поттер! – процедил Снейп. – Ты такой же, как твой отец. Самодовольный наглец. Ты на коленях должен благодарить меня за то, что я спас тебя от Блэка. Если бы не я, ты бы уже был мёртв, как и твой отец, вы, оба доверяющие Блэку, самоуверенные настолько, чтобы не поверить в то, что он вас одурачил…

– Не смей! – рявкнул Блэк.

Не задумываясь, Гермиона выхватила волшебную палочку и, наставив её на профессора Снейпа, выкрикнула:

– Экспеллиармус!

Рядом с ней ещё два голоса произнесли то же самое заклинание, и три вспышки заставили профессора Снейпа отлететь в другой угол комнаты и упасть, врезавшись в стенку. Заметив на его лбу кровь, Гермиона наконец-то осознала, что только что натворила.

– Мы напали на преподавателя! – выдохнула она в ужасе. – Ох, какие же у нас будут неприятности!

– Вы не должны были этого делать, я бы сам справился, – пробормотал Блэк. – Но, знаешь, Гарри, ты так же храбр, как и твой отец.

– Это ещё ничего не доказывает, – буркнул Гарри. – Я всё ещё не верю вам.

Тем не менее, он и Гермиона склонились над связанным Люпином и развязали путы. Поднявшись на ноги, он сдержанно поблагодарил их и проговорил:

– Значит, мы должны раз и навсегда доказать вам и всему волшебному сообществу невиновность Сириуса. И для этого нам понадобится твоя крыса, Рональд.

После недолгих препирательств, когда доводы Люпина и Блэка оказались достаточно убедительными – они рассказали историю про фальсификацию смерти Питера Петтигрю и про помощь Живоглота в его поимке, – Рон всё-таки отдал им крысу. Друзья пристально следили за тем, как взрослые волшебники направили на Коросту палочки.

– Готов, Сириус? – спросил Люпин.

Блэк кивнул, сжимая палочку поверженного профессора Снейпа.

Комната озарилась бело-голубой вспышкой, вырвавшаяся Короста зависла в воздухе, бешено извиваясь, а потом начала увеличиваться. Как в замедленной съёмке, она превращалась в человека: голова, тельце, конечности – и вот на полу лежит скрючившийся от страха волшебник, действительно похожий на крысу, которой был целых двенадцать лет. Видимо, непрерывное пребывание в анимагической форме наложило на него свой отпечаток. Лицо Гермионы скривилось от жалости и отвращения: Питер Петтигрю был отвратительной личностью.