Текст книги "А небо по-прежнему голубое (СИ)"

Автор книги: Кэрри Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 77 страниц)

– Дурни, – почти с нежностью пробормотала Гермиона, ничуть на них не рассердившаяся, заходя в совятню.

Спустя пять минут свиток с письмом был прикреплен к лапке огромной рыжей сипухи, и та, громко ухнув, исчезла в оконном проеме. Гермиона же отправилась в Большой зал – уже темнело, а мадам Помфри отпустила еще в шестом часу вечера.

Возвращение Гермионы было встречено радостными улыбками, и Гермиона этого никак не ожидала. Пока она наслаждалась горячим ужином, Невилл рассказывал ей о планах профессора Снейпа провести громадную контрольную работу по зельям, Лаванда и Парвати, хихикая, обсуждали очередной экранизированный с помощью Гарри эпизод из книг профессора Локонса – теперь уроки проходили по этой упрощенной модели после схватки с пикси. Гарри и Рон же молчали, но, судя по их лицам, им не терпелось что-то рассказать Гермионе.

И, точно, едва только ребята заняли свой уголок в теплой гостиной Гриффиндора, как Гарри вытащил странную книжечку в черном переплете.

– Смотри, что мы нашли в туалете у Плаксы Миртл. – Гарри помахал книжонкой перед носом Гермионы, пока девочка не выхватила ее и не принялась листать пустые страницы. – Похоже, это дневник, но он пустой…

– И ему уже пятьдесят лет, – отметила Гермиона. В ее голове мелькали мысли, и девочка замолчала, почти не прислушиваясь к словам друзей, обсуждавших, за какие заслуги владелец дневника Т.Реддл получил табличку в Зале Славы.

Все полученные недавно сведения складывались в цепочку. Тайная комната открывалась пятьдесят лет назад. Реддл учился тоже пятьдесят лет назад. Дневник может что-то скрывать – возможно, о происходивших в школе того времени событиях. И если бы их удалось открыть…

– Ты до чего-нибудь додумалась? – полюбопытствовал Рон.

Но ответил ему Гарри:

– Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой.

– Ну… – протянул Рон.

– И этому дневнику пятьдесят лет. – Гермиона, волнуясь, постучала по черному переплету.

– И что?

– Ох, Рон, да очнись же ты! – с жаром воскликнула Гермиона. – Еще мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. Н. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится все: где находится Комната, как ее открыть и что за создание там живет. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны?

Она выжидающе посмотрела на друзей, глаза горели азартом и восторгом. Гарри, похоже, понял смысл ее слов. А вот Рон, видимо, все еще сомневается.

– Блестящая теория, Гермиона, – кивнул Рон, – с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано.

Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку. У нее появилась еще одна блестящая, на ее взгляд, идея.

– Существуют невидимые чернила, – прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла: – Апарекиум!

Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета.

– Это Обнаружитель, – пояснила она. – Я купила его в Косом переулке.

Гермиона с силой потерла «Первое января». Дневник не поддавался. Крайне разочарованная этим обстоятельством, девочка была вынуждена вернуть дневник Гарри, ничего не добившись от черной книжечки.

– Говорю вам, тут нечего искать, – сказал Рон. – Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нем записи.

В этот самый момент в Общей гостиной раздался громкий хлопок: это Фред и Джордж выпустили шипящие петарды, которые закружились по комнате, разбрасывая искры и затягивая помещение пеленой дыма. Наконец, когда шипение прекратилось, на потолке оказались выжжены слова: «С днем рождения, Анджелина!». Охотница команды Гриффиндор кинулась к близнецам с намерением то ли обнять их, то ли задушить, но ей не удалось осуществить задуманное: Перси был тут как тут и незамедлительно поймал братьев, теперь уже имея доказательства их шалости. Фред и Джордж, выслушав гневную тираду старосты, были вынуждены до поздней ночи оттирать следы своей поздравительной шалости под смех сокурсников.

Хогвартс постепенно возвращался к обычному своему благодушному настроению, радуясь робко проглядывавшему и по-весеннему припекавшему солнцу. Нападения прекратились, что вселяло в сердца учеников радость: возможно, больше никто не попадет в Больничное крыло? Мадам Помфри и профессор Стебль то и дело радостно восклицали о том, что мандрагоры скоро созреют, и тогда из них можно будет сделать целебный отвар, с помощью которого несчастных жертв нападений можно будет вывести из оцепенения.

Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость. Должно быть, становится все рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет… По крайней мере, Гарри, Рону и Гермионе очень хотелось так думать.

Гермионе все не давала покоя тайна дневника. Она даже отнесла его показать Чарити, но та лишь покачала головой.

– Обычная книга, моя дорогая.

На вопрос о том, кто был этот Т. Реддл, Чарити также не смогла ответить.

– Он учился задолго до того, как я стала здесь преподавать, детка. Так что я о нем, увы, ничего не знаю. Наверняка просто был старостой или отличником вроде тебя. – Она щелкнула Гермиону по носу. – Кстати, слышала, что Локонс задумал устроить какой-то праздник якобы чтобы «поднять дух учеников и преподавателей»… Чую, добром эта затея не кончится, особенно если вспомнить Дуэльный клуб. – Чарити хихикнула. – Что за феерический идиот! Смотреть и плакать от смеха.

В ответ Гермиона лишь сердито поджала губы.

Впрочем, Чарити была права насчет затей профессора Локонса. Идея праздника была воплощена в День Всех Влюбленных, а именно четырнадцатого февраля. Гермиона не знала, плакать или смеяться, когда утром она и Рон зашли в Большой зал. Лицо Рона выразительно вытянулось при виде задрапированного в розовые летящие ткани зала, увитых розовым плющом стен, сыпавшегося с потолка конфетти в виде сердечек и восседавшего за преподавательским столом профессора Локонса в омерзительной ядовито-розовой мантии и шляпе в тон.

– Я ослеп, – мрачно объявил приятель, усаживаясь на скамейку. – Меня спасет только отменная яичница и пара кусков бекона. И лучше бы вместо тыквенного сока в стакане был ром.

Взявший последнее замечание на заметку, Симус тут же принялся колдовать над своим бокалом, но, увы, у него ничего не вышло. Тем временем Гермиона кусала губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот: в зал ворвались близнецы Уизли и тут же остановились как вкопанные, увидав буйство розовых оттенков. Как и физиономия Рона пару минут назад, так и их лица живописно вытянулись, изображая собой целый калейдоскоп чувств. Слегка пошатываясь, мальчишки двинулись к Гермионе и Рону.

– Умоляю, скажите, что я сплю и просто переел вчера сладкого, – мрачно сказал Фред, подперев голову руками.

– Меня сейчас стошнит, – в тон брату ответил Джордж, уставившись в пустую тарелку. – Локонс совсем двинулся.

Тем временем профессор Локонс поднялся со своего места и жестами требовал тишины. Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Щека профессора МакГонагалл подозрительно дёргалась. Профессор Снейп выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан «Костероста».

– С Днем Святого Валентина! – жизнерадостно возгласил Локонс. Ответом ему было единодушное молчание. – Для начала позвольте поблагодарить всех – а их сорок шесть человек, – кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!

– Открытки? – в ужасе спросил Джордж.

– Да кто в здравом уме станет слать ему открытки? – в неверии вопросил Фред.

Оба близнеца как по команде повернулись к Гермионе.

– Уж не ты ли, Грейнджер? – в один голос осведомились они.

– Нет, – с чистой совестью ответила девочка. Она даже не знала о том, что будет устраиваться в этот день.

А между тем профессор Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной – золотые крылышки. Фред и Джордж согнулись пополам от беззвучного хохота.

– Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! – лучезарно улыбался Златопуст Локонс. – Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! – Судя по ожесточенным физиономиям «купидончиков», они явно не были в восторге от подобных перспектив. – Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! – воскликнул профессор Локонс. – Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных чарах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд профессора Снейпа красноречиво говорил, что он силой вольет стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.

– Может, и правда позлить старину Снейпа? – съехидничал Фред, когда профессор Локонс завершил свою речь. – Выпросить флакончик приворотного…

– Ага, и он тогда пустит вас на компост для мандрагор, – фыркнул Рон.

Позавтракав, ребята разошлись по урокам. Как оказалось, профессор Локонс не солгал, и гномы-«купидоны», в самом деле, разгуливали по школе и даже разносили записки от влюбленных к их возлюбленным. Между первым и вторым уроком в коридоре на Гарри напал особенно толстенький гном.

– Эй, ты, Гайи Поттей! – проскрипел он, расталкивая учеников.

– Похоже, будет шоу, – фыркнул от удовольствия Рон, глядя, как гном оседлал Гарри, повалив его на пол.

В самом деле, «купидон» разыграл целое представление, нараспев цитируя строчки из стихотворения-открытки, которую всучил Гарри, тщетно пытавшемуся убежать. В то время как большая часть публики хохотала над потугами Мальчика, Который Выжил отделаться от гнома, Гермиона сердито поджала губы. Ей вспомнился недавний вечер в Общей гостиной и сцена, которой она стала невольной свидетельницей.

Дня за три до четырнадцатого февраля Гермиона покинула спальню, вспомнив, что оставила в Общей гостиной конспект по трансфигурации. Украдкой девочка спустилась по винтовым ступенькам и застыла, оказавшись в неудобном положении. В полумраке Общей гостиной на диванчике, стоявшем боком к лестнице в спальни девочек, сидели две неясные фигуры. Сначала Гермиона подумала, что то влюбленная парочка старшекурсников, но вскоре поняла свою ошибку.

– Фред, а Фред… – Голос, без сомнения, принадлежал Джинни. – Поможешь мне заколдовать открытку?

– Вот еще, – отмахнулся мальчишка. – Нашла себе помощника. Я что, похож на доброго волшебника?

Фред попытался встать, но Джинни ловко вцепилась в рукав его свитера и силой вернула брата на место.

– Ну, Фред! Пожалуйста!

– Я не умею, – открестился Фред. – Попроси Джорджа или еще кого-нибудь.

– Я знаю, что ты умеешь! – Джинни лукаво улыбнулась. – Я видела, как ты заколдовывал валентинку для кого-то не далее, как позавчера! – торжествующе заявила девочка.

Похоже, это было для Фреда неприятной новостью.

– Везде-то ты успеваешь, – буркнул он. – Не буду я тебе помогать. А то еще растреплешь на весь факультет.

– Не растреплю, если поможешь. – Джинни протянула брату собственноручно сделанную открытку. – Пожалуйста!

– Я не хочу стараться ради твоего незабвенного Гарри Поттера. – Томно закатив глаза, Фред откинулся на спинку дивана. – «Ах, Гарри, ты – мой герой!»…

Джинни вскочила с места с обиженным видом. Гермионе показалось, что она сейчас расплачется или начнет умолять брата, но она ошиблась. С неожиданной холодностью Джинни отчеканила:

– Так и знала, что ты ничего не умеешь. Сама все сделаю, или Гермиону попрошу.

Схватив собравшуюся было уходить сестру за руку, Фред вернул ее на место и забрал открытку.

– Давай уже, помогу, – недовольно буркнул он. – Что делать-то?

Брат и сестра склонились над столиком, помахивая волшебными палочками, и Гермиона позволила себе умилиться этой картиной. Вчера днем она была свидетелем живописной сцены: Фред громко восклицал, обращаясь к Гарри в людном коридоре: «О, Наследник, кого же ты убьешь следующим?», в то время как Джордж отмахивался от Гарри связкой чеснока. Джинни тогда громко накричала на братьев и не разговаривала с ними вплоть до сегодняшнего вечера. Наверное, Фред чувствовал свою вину перед ней за случившееся, раз согласился помочь.

Гермиона вздохнула, уже забыв, зачем она спустилась вниз. Сколько она себя помнила, ей всегда хотелось иметь брата или сестру – без разницы, старших или младших. Но у родителей она была единственным ребенком, и, по чести говоря, если они на нее обращали не очень много внимания, то второй ребенок рос бы вовсе без родительской любви. Конечно, у Гермионы имелись кузены и кузины, но их было не так много, и виделась с ними девочка от силы пару раз за всю свою жизнь. Поэтому сейчас видеть такую семейную картину ей было приятно и одновременно тоскливо.

Воспоминание о вечере в Общей гостиной померкло с громогласным воплем Малфоя:

– Не думаю, что Поттеру понравился твой подарок, малявка Уизли! У героя слишком хороший вкус, чтобы размениваться на твои «стишки».

Джинни, наблюдавшая всю сцену с Гарри и «купидоном», расплакалась и метнулась в класс. Рон, стоявший рядом с Гермионой все это время, резко выхватил сломанную волшебную палочку, прорычав:

– А ну заткни свой рот, Малфой!

– Стой, Рон! – Гермиона ловко ухватила приятеля за рукав, отводя его руку с сжатой волшебной палочкой. – Не надо.

– Еще бы, – издевался Малфой. – Уизел, ты же не хочешь остаток уроков снова слизняков отрыгивать?

В этот момент подоспел Перси, и Малфою волей-неволей пришлось замолчать.

Гермиона понимала, как выбило из колеи это происшествие Джинни. Перед глазами так и стояло ее взволнованное, а потом искривленное рыданием личико. Она видела, как Гарри небрежно швырнул открытку в ближайшую урну, и этот поступок вовсе не прибавил приятелю очков в глазах Гермионы.

«Мальчишки, – недовольно фыркнула она, испытывая жгучее желание отвесить Гарри подзатыльник за такое небрежное отношение к подарку. – Джинни и Фред столько старались… Кстати, о Фреде… Кому это он делал валентинку?». Последний вопрос интересовал Гермиону также и потому, что Фред был последним человеком, в ее понимании склонным к романтичным штучкам.

Вскоре, правда, адресат романтического послания выяснился. Направляясь на обед в Большой зал, Гарри, Рон и Гермиона оказались в жуткой толчее в коридоре, где дежурил завхоз Филч. Неожиданно мимо них протиснулся особенно мерзкий гном, тут же рванувший к стулу, где сейчас сидел завхоз. В мгновение ока старик был опрокинут «почтальоном любви» на пол. Усевшийся ему на грудь гном тут же принялся выразительно зачитывать послание, суть которого сводилась к восхвалению бородавок мистера Филча, анализу его отношений с Миссис Норрис и восхищением политикой подвешивания провинившихся за пальцы ног. Весь коридор буквально рыдал от смеха, пока Аргус Филч безуспешно вырывался из цепкой хватки гнома, а тот гнусавым голосом горланил каждую строчку поздравления. Наконец, в конце тирады гном эффектно поцеловал Филча в лоб, после чего смылся в неизвестном направлении. В тот же миг по лицу завхоза побежали гнойные фурункулы, и тот, заорав что-то вперемешку с самыми грубыми ругательствами, поднялся с пола и, расталкивая учеников, скрылся в неизвестном направлении.

– Вот это номер! – все еще смеялся Рон, когда друзья усаживались на свои места в Большом зале. – Ну, Фред! Обалдеть!

– Весьма польщен, – шутовски поклонился проходивший мимо Фред.

– В конце концов, должен же был кто-нибудь подарить Филчу валентинку, – поддакнул Джордж. – Бедняга совсем одинок…

«Ну да, от Фреда Уизли нельзя было ожидать ничего иного, – мысленно хихикнула Гермиона. – Чтобы он, и всерьез подарил кому-то романтичное послание? Да я скорее поверю в то, что профессор Снейп добровольно проведет урок по приготовлению Амортенции».

В этот самый момент Фред громогласно распинался перед всеми, кто был готов его слушать, о бесполезности такого праздника, как Валентинов день.

– В самом деле, что может быть глупее обмена сопливыми открытками?

– Рома-а-антика, – пропел Джордж, вторя брату.

– Глупости и сентиментальный бред, – отчеканил Фред. – Я бы лучше устроил праздник боев подушками или день без домашнего задания, а не эту чепуху.

– Интересная идея, мистер Уизли, – раздался поблизости холодный голос профессора Макгонагалл. Пристыженный Фред, взобравшийся на скамейку в Большом зале, тут же спрыгнул на пол. – Советую вам высказать их профессору Локонсу. Кто знает, возможно, с вашей подачи нас будет ожидать еще один «праздник», – она поджала губы и тут же улыбнулась к изумлению всех присутствующих. – Смею надеяться, он будет не таким бесполезным, как Валентинов день.

– Никто не подливал ей в тыквенный сок какого-нибудь зелья? – ошарашено спросил Фред, глядя вслед удалившейся профессору Макгонагалл.

– Гарри, этого не может быть, – покачала головой Гермиона. – Хагрид не стал бы…

– Хагрид назвал огромного трехголового пса Пушок и трясся над огнедышащим драконом! – возмутился Рон. – Я все понимаю, но эти факты говорят явно не в пользу Хагрида.

Друзья вышли на улицу – был прекрасный февральский день, в воздухе уже ощущалось приближение весны, – и остановились, глядя на дымок из трубы домика у самой кромки Запретного леса. Гарри специально позвал друзей прогуляться, чтобы без посторонних рассказать им невероятную историю, поведанную ему дневником Реддла. Гермиона сначала не поверила словам Гарри. Вся история казалась нереальной. С другой стороны, где, как не в волшебном мире, подобное может быть в порядке вещей?

– Хагрид, конечно, любит опасных животных… – Вздохнув, Гарри уставился на домик лесничего. – Но он не стал бы натравливать его на кого-нибудь в школе. Нет, я ни за что в это не поверю!

– Реддл мог поймать не того человека, – утверждала Гермиона. Она прекрасно понимала нежелание Гарри верить в причастность друга. В конце концов, она сама в это не верила. Хагрид был последним человеком, кого бы она могла назвать Наследником Слизерина.– Возможно, был какой-то другой монстр, нападавший на людей? – предположила девочка.

– Ага, а у нас вся школа просто кишмя кишит разными монстрами, убивай – не хочу, – съехидничал Рон.

В этот момент появившийся из-за избушки Хагрид приветливо помахал друзьям, и те, старательно и фальшиво заулыбавшись, помахали ему в ответ.

– Может быть, поговорим с Хагридом? – предложила Гермиона. По ее мнению, это был самый разумный вариант.

– Как ты себе это представляешь? – нахмурился Рон. – «Привет, Хагрид, это не ты открывал Тайную комнату пятьдесят лет назад и убил ученицу?».

С момента последнего нападения прошло уже около четырех месяцев, и отношение к Гарри начало меняться. Больше никто не называл его Наследником Слизерина, от него не шарахались в коридорах. Мандрагоры почти созрели, что значило скорое возвращение к жизни всех пострадавших. Хогвартс возвращался в норму.

Близнецы Уизли всеми силами пытались поддержать благодушную атмосферу и устроили настоящую феерию на свой день рождения. С их подачи вся Общая гостиная была усыпана перьями от подушек, а сами братья затеяли дуэль с Перси. Дуэлью это, конечно, можно было назвать с большой натяжкой: Перси, громко возмущаясь, носился по Общей гостиной, в то время как Фред и Джордж усиленно бомбардировали его подушками и пригоршнями перьев. Гриффиндору бы точно не посчастливилось потерять добрую сотню баллов за такое вопиющее безобразие, но неожиданно вмешалась Джинни, прошептавшая на ухо озлобленному Перси что-то такое, отчего его лицо покраснело под стать обоям Общей гостиной, и в итоге Фред и Джордж вышли сухими из воды.

На пасхальных каникулах друзья сидели в Общей гостиной и заполняли бумаги, выданные им профессором Макгонагалл: то были списки добавочных предметов, которые можно было изучать на выбор.

– Если бы я мог отказаться от зельеварения, – тоскливо вздохнул Рон, листая бумаги. К сожалению, это было невозможно, так как все старые предметы оставались закрепленными. – Вот на кой черт мне сдались эти прорицания или нумерология?

– А, по-моему, это очень интересные предметы, – не согласилась Гермиона.

В отличие от друзей, явно не знавших, какие факультативы выбрать, она уже все для себя решила и записалась на все занятия. Гермионе так хотелось не упустить ничего из жизни волшебников, что она была готова пожертвовать свободным временем. В конце концов, возможно, ей удастся сделать такое расписание, при котором она попадет на все предметы.

Чарити такое поведение только позабавило.

– Ну, ладно еще нумерология, – бормотала она, разбирая работы учеников. – Но магловедение? Детка, может, откажешься? Бесполезное занятие для тебя.

– Я уже сотню раз повторяла, что не откажусь, – непреклонно процедила Гермиона. – Умоляю, не заставляй меня повторять снова.

– Ладно-ладно, молчу. – По губам Чарити скользнула ехидная усмешка. – С таким плотным графиком у тебя время дышать останется?

– Я что-нибудь придумаю, – неуверенно пробормотала Гермиона.

Чарити задумчиво уставилась в потолок, после чего сообщила:

– Наверное, Макгонагалл разрешит тебе использовать Маховик времени.

– Что это такое? – тут же заинтересовалась девочка.

– Очень полезная штучка. Позволяет изменять время. Вообще, это довольно сложный агрегат, и лучше меня об том не спрашивать. Вот об устройстве магловского электрочайника я тебе расскажу во всех подробностях, даже схему нарисую, а про Маховик ничего путного не скажу, увы.

Разговор незаметно перешел на преподавателей и выбранные Гермионой уроки. Чарити кратко охарактеризовала каждого учителя, и при упоминании преподавателя прорицаний скривилась.

– Сивилла Трелони явно не от мира сего. Вечно бормочет какие-то проклятья, пугает всех и слишком много о себе думает, – неодобрительно заметила Чарити. – Неприятная личность, строит из себя мисс Загадочность. Тоже мне, ребус, – фыркнула волшебница, рассмешив Гермиону. – Советую тебе не тратить зря на нее время. Гадалка из нее та еще, и я сомневаюсь, что ты со своим рациональным мышлением сможешь «ворожить» над хрустальным шаром и читать по кофейной гуще.

Но Гермиона бы от подобных умений не отказалась, так как они бы могли помочь ей разгадать тайну чудовища из недр Тайной комнаты. Несмотря на атмосферу полнейшего благоденствия в Хогвартсе, она подолгу засиживалась в библиотеке, пересматривая кучу книг о самых разных мифических созданиях, в первую очередь разыскивая змей. Гермиона справедливо полагала, что Салазар Слизерин отдал бы предпочтение змее как символу своего факультета.

Гарри и Рон таких усилий не одобряли.

– Все уже успокоились, Гермиона, – миролюбиво заявлял Рональд, разваливаясь на диване и наслаждаясь теплом камина. – Вот и ты не дергайся попусту. Чем бы ни было это «нечто», оно уже не посмеет высунуться из своего логова.

Но Гермиона друзей не слушала. Правда, решимость покидала ее с каждым днем, заставляя забывать о Тайной комнате – этом эфемерном слухе, – и уделять внимание вещам более насущным – например, надвигающимся экзаменам.

А время шло. Приближался следующий матч по квиддичу – Гриффиндор против Пуффендуя, и вся школа ждала его с огромным нетерпением. Фред и Джордж громогласно уверяли всех, что на этот раз кубок уж точно останется за Гриффиндором. Благодаря этому на красно-золотом факультете царили азарт, восторг и возбуждение вкупе с предвкушением скорой и неизбежной победы.

Среди атмосферы всеобщего веселья Джинни Уизли казалась блеклым пятном. Девочка в самом деле была очень бледной и непривычно тихой, настолько, что ее состояние обеспокоило обычно не проявлявших ни к кому и ни к чему особенного внимания Фреда и Джорджа. Пару раз они приставали к сестре, любопытствуя, в чем же дело, и на все их вопросы Джинни отвечала сдержанным «Все в порядке». Когда на очередное проявление внимания девочка наорала на братьев и убежала, близнецы решили больше не донимать ее вопросами, сойдясь во мнении, что с Джинни творится что-то неладное.

Майское утро выдалось солнечным и теплым, что лишь улучшило настроение всех учеников. Гарри, Рон и Гермиона, взволнованно переговариваясь, направлялись в башню факультета – Гарри необходимо было забрать форму для игры, – когда он вдруг резко остановился и вскрикнул.

– Голос! Снова голос! – торопливо бормотал Гарри. – Он хочет убить! Убить! Вы слышите? – Мальчишка повернулся к друзьям, и Рон отрицательно покачал головой.

Гермиона же вспомнила о недавно просмотренной ею книге из библиотеки. Там рассказывалось про змея… Как же его… Стены… Голос… Только Гарри понимает змеиное шипение, значит, только он его слышит, и…

– Я поняла! – воскликнула Гермиона, хлопнув себя по лбу. – Я все поняла!

Не дожидаясь реакции друзей, девочка пулей рванула в библиотеку. Гораздо важнее матча сейчас было найти ту книгу, про то существо, как же его…

Как оказалось, не только она решила пренебречь матчем. За соседним столиком расположилась староста Когтеврана, что-то листавшая и записывавшая в конспект. Гермиона пронеслась мимо нее и схватила нужную книгу, принялась лихорадочно перелистывать страницы, ища ту самую, нужную…

Вот же оно!

«…из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также еще именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его – многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…».

Василиск! Вот оно, чудовище Тайной комнаты! Но… Но как же оно передвигается по школе? Было бы трудно не заметить гигантскую змею в школьном коридоре…

И тут Гермиону осенило. Она принялась рыться в карманах и вспомнила, что не захватила с собой пишущих принадлежностей.

– Девушки, библиотека закрывается. Уходите, – заговорила мадам Пинс, наградив посетительниц грозным взглядом. – Быстро!

Времени не оставалось, а книгу брать с собой – не вариант. И Гермиона впервые в жизни сделала самую ужасную вещь на свете: она вырвала нужную страницу и, не задумываясь о последствиях, подскочила к столу ученицы из Когтеврана и вырвала у нее перо, спешно обмакнула в чернильницу и вывела дрожащей рукой одно лишь слово: «Трубы».

– Эй! – возмутилась было девушка, но Гермиона тут же вернула ей перо.

Старательно пряча страницу, Гермиона направилась к выходу из библиотеки. Вынужденная уйти следом за ней староста тоже собрала учебники и приблизилась к дверям. Она хотела было выйти, но Гермиона удержала ее.

– Ты ничего не слышала? – спросила она, вздрогнув: ей показалось, что по каменному полу прошуршала чешуя змеи.

– Нет, – пожала плечами староста. – Дай мне пройти, я опаздываю на матч.

– Подожди! – Необходимо убедиться, что опасности нет. Было бы так ужасно попасться василиску, находясь в шаге от разгадки… – У тебя есть зеркальце?

Староста недоуменно уставилась на Гермиону, поправила волосы и залезла в сумочку.

– Конечно, есть, – с несколько самодовольным видом сообщила девушка. – Держи. Если честно, сейчас не время наводить марафет, но на голове у тебя, в самом деле, жуткий кошмар…

Она не договорила, заметив, что зеркальце используется не по назначению. Гермиона выскочила в коридор и высунула его за угол.

– Эй! Ты что делаешь? – вскрикнула ученица факультета Когтевран, поспешив за Гермионой. – Что ты…

Но Гермиона не ответила ей. Она испуганно смотрела в зеркальце, в отражении которого появилось огромное чудовище. Его глаза вспыхнули, и в следующий миг Гермиона почувствовала, как все ее тело каменеет, а сознание гаснет, укутываясь пеленой мрака.

Резкий противный запах бил в нос, губы горчили, и Гермиона вскрикнула, открыв глаза. Первым она увидела по-доброму улыбавшееся лицо школьной медсестры и прерывисто вздохнула. Казалось, она упустила нечто очень важное…

– Ну, вот, еще одна очнулась, – мягко сказала мадам Помфри, погладив девочку по взъерошенным волосам. – Все уже позади.

– Позади? – недоуменно спросила Гермиона. – Но что позади?

– Нападения, конечно. – Мадам Помфри поднялась с кровати Гермионы, в руках у нее был пустой стакан, который медсестра тут же поставила на поднос с еще несколькими емкостями. – Профессор Дамблдор сказал, что все в порядке и что чудовище убито. Впрочем, тебе сейчас все расскажут.

Мадам Помфри указала кивком головы на соседнюю кровать, и Гермиона, повернувшись, увидела там дрожащую Джинни Уизли. Судя по красному лицу, она плакала и казалась измученной. При виде Гермионы ее глаза широко раскрылись.

– Я не хотела! – воскликнула она, и губы ее задрожали. – Я не хотела, Гермиона, правда! Прости меня!

Девочка недоуменно нахмурилась. Что происходит? О чем все говорят? Машинально почесала руку и заметила прилипший к пальцам маленький обрывок бумаги. Сразу же в сознании пронеслась целая вереница картинок последних событий: неожиданная догадка, библиотека, зеркальце и…

– Василиск! – воскликнула Гермиона и тут же зажала рот ладонью. – Его поймали, да? Нашли Тайную комнату?

Вид у Джинни был очень несчастный. Но, прежде чем она успела хоть что-то сказать, двери Больничного крыла распахнулись, и туда вошел Рон, поддерживавший профессора Локонса. Профессор выглядел далеко не так ухоженно, как обычно: обычно завитые его локоны теперь висели сосульками, лицо в саже и копоти, щегольская мантия порвана. Неизменной осталась только широкая улыбка, но сейчас она казалась пустой и бессмысленной – более пустой, чем обычно.

– Гермиона! – Рон совершенно не по-роновски взвизгнул и, отставив профессора Локонса к стенке, бросился к подруге. – Ты в порядке!

– Ну, конечно, в порядке, – назидательно сообщила Гермиона, не тая улыбки, когда приятель порывисто ее обнял. – А вот, похоже, у профессора Локонса какие-то проблемы.

В этот самый момент в подтверждение словам Гермионы профессор что-то пробормотал и грохнулся на пол. К счастью, к нему тут же поспешила сердобольная мадам Помфри, сочувственно цокнувшая языком.