Текст книги "А небо по-прежнему голубое (СИ)"

Автор книги: Кэрри Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 77 страниц)

– Доброе утро, – сдавленно прошептал Гермионе оказавшийся с нею в паре Невилл. Девочка кивнула ему, но не ответила, так как всерьёз озаботилась запоминанием дороги от башни факультета до пиршественного зала. Не обратив внимания на молчание спутницы, Невилл принялся бормотать что-то насчёт потерянного носка и куда-то снова запропастившегося Тревора.

Большой зал встретил первокурсников ясным сентябрьским небосводом с лениво скользившими по его полотну белоснежными перистыми облаками, а также ароматами самых вкусных блюд, какие только можно было себе представить. Пройдя мимо столов Когтеврана, Пуффендуя и Слизерина, новоявленные гриффиндорцы уселись на свободные места в начале стола своего факультета и с небывалым рвением принялись за еду, находя при этом время для разговоров. Гермиона, придерживавшаяся правила «За едой молчат, а не беседуют», назойливо вдалбливаемого ей родителями, воздерживалась от участия в обсуждении новых уроков, преподавателей и первой ночи в школе. Сидевший рядом с нею Невилл пару раз ронял на мантию комки каши, и с каждым разом от этого становился всё более и более пунцовым. Заметившие это Лаванда и Парвати, сидевшие напротив Гермионы и Невилла, тут же захихикали.

– Что там у нас первым? – пробормотал с набитым ртом Рон, сидевший рядом с Лавандой.

– Трансфигурация. Одиночная, – ответил Гарри, развернув свой листок.

– Отлично, – саркастично отметил Симус Финниган, стукнув вилкой по тарелке. – Мама рассказывала мне, что МакГонагалл – та ещё ведьма. – Последнее слово не было сказано оскорбительно, в нём скорее прослеживалось благоговение.

– Всё лучше, чем если бы с нами поставили пуффендуйцев или слизеринцев, – прожевав, ответил Рон. – С нами будут часто заниматься однокурсники с других факультетов, – объяснил он недоумевавшему Гарри.

– Все поели? – вклинился в беседу Перси, уже закончивший свою трапезу. – Тогда пойдёмте, я должен передать вас профессору МакГонагалл.

Взволнованно переговариваясь, ученики вскочили со своих мест и направились следом за Перси к выходу из зала. Рядом с Гермионой снова оказался Невилл, и отчасти она была даже рада его присутствию, искренне считая его своим первым другом в этой школе.

Дорогу до кабинета трансфигурации Гермиона с легкостью запомнила – класс находился на одном этаже с Большим залом. Первокурсники, гомоня, расселись по партам. Гермиона скользнула за первый стол, рядом с нею плюхнулся Невилл, похоже, решивший держаться поблизости. Профессор МакГонагалл что-то отрывисто говорила гордо приосанившемуся Перси, после чего тот, поглаживая свой значок, удалился на уроки. Захлопнув дверь, профессор МакГонагалл подошла к своему столу, где царил неукоснительный порядок, и резко заговорила:

– Должна предупредить всех собравшихся здесь, что трансфигурация является одним из самых сложных предметов, изучаемых в Хогвартсе. Он требует внимательности, сосредоточенности и отточенности всех деталей.

Гермиона и Невилл переглянулись, и если в глазах девочки читались азарт и нетерпение, то её сосед явно предпочёл бы оказаться где-нибудь подальше от кабинета профессора МакГонагалл. Остальные ученики начали было переговариваться во время сделанной преподавателем паузы и тут же смолки, заметив её строгий взгляд.

– Именно поэтому, – продолжила декан Гриффиндора, – я требую на своих уроках соблюдения неукоснительной дисциплины во избежание разного рода неприятностей. За нарушения любой из вас покинет мой класс без возможности когда-либо вернуться. Всем всё ясно?

Невилл нервно сглотнул, оглядываясь по сторонам. Похоже, всем стало немного не по себе после речи профессора МакГонагалл. А та между тем ловко достала свою волшебную палочку, изящно взмахнула ею, и на глазах у изумлённых учеников её рабочий стол превратился в огромную свинью.

– Вот это да!

– Ого!

– Невероятно!

Повсюду слышались восхищённые восклицания ребят. Профессор МакГонагалл всё с тем же непроницаемым выражением лица невозмутимо превратила свинью обратно в стол. Конечно, после такого представления всем сразу же захотелось поскорее начать практиковаться самим, но сначала преподаватель заставила учеников записать под её диктовку несколько очень непонятных и запутанных предложений, являвшихся заклинаниями, которые следовало выучить наизусть. Гермиона с довольным видом отметила, что эти заклинания ей уже знакомы, и лишний раз порадовалась своей предусмотрительности, благодаря которой она оказалась впереди своих однокурсников.

Убедившись, что все ученики законспектировали заклинания, профессор МакГонагалл прошла между рядами и вручила каждому по спичке, заявив, что ребята сейчас должны попытаться с помощью этих заклинаний превратить спички в иголки.

– Конечно, я не жду от вас сразу высоких результатов, – сухо сообщила преподаватель, заметив, что нетерпеливый Симус успел каким-то непонятным образом спалить дотла свою спичку с помощью волшебной палочки. – Что ж, у вас есть время до конца урока. И, будьте добры, мистер Финниган, внимательнее произносить заклинания.

Гермиона тут же с азартом принялась за работу. Закусив губу, она легонько помахивала над своей спичкой волшебной палочкой, любуясь крошечными искорками и незаметным с первого взгляда преображением своего предмета. Рядом с нею Невилл и так, и этак тыкал в свою спичку кончиком палочки, но у него ничего не получалось. К его чести можно сказать, что вряд ли у кого-либо ещё из класса получалось нужное превращение.

К концу урока класс огласило взволнованное восклицание Гермионы: она заметила, что ей почти удалось завершить трансфигурацию своей спички в иголку. Профессор МакГонагалл внимательно осмотрела полуспичку-полуиголку и довольно кивнула. Чуть позже она продемонстрировала этот образец всему классу, заявив:

– Вам всем следует поучиться у мисс Грейнджер. Весьма недурная работа для ученицы первого курса. Пять очков Гриффиндору за почти выполненную работу, – прибавила преподаватель, и Гермиона зарделась от смущения, гордо приосанившись.

А затем профессор МакГонагалл улыбнулась, и класс замер, удивившись тому, что их декан умеет улыбаться.

После этого урока Гермиона ощутила себя снова в своей тарелке. Ещё бы, быть первой для неё не впервой и уже стало привычным делом. Особенно льстило то, что сразу же после урока её окружили однокурсники, выясняя, как это ей удалось почти справиться с заданием профессора МакГонагалл.

Дальше день прошёл так же чудесно. Гермиона сумела блеснуть знаниями на всех уроках, за что довольные учителя наградили её дополнительными очками. Девочка постоянно улыбалась, довольная тем, что ей так легко даётся учёба.

На обеде она попросила Перси, подошедшего к первокурсникам с намерением осведомиться о первом учебном дне, чтобы он раздобыл где-нибудь маленькую карту Хогвартса. Как оказалось, кроме неё до такого простого выхода из ситуации с запутанными ходами замка никто не додумался. Лишний раз подивившись сообразительности мисс Грейнджер, Перси пообещал найти карту и позже вечером, в Общей гостиной, вручил ей пыльный свёрток.

В то время как остальные ученики играли в шахматы и прочие волшебные игры, болтали, рассевшись по креслам, или же лениво листали свои конспекты, Гермиона склонилась над столиком, обложившись пергаментами и учебниками, и корпела над домашним заданием. Её крайне раздражала безответственность однокурсников. Например, Дин и Симус сейчас затеяли бой импровизированными саблями, в роли которых выступали волшебные палочки, а Гарри и Рон вместе с Фредом, Джорджем и Ли усердно их подбадривали.

– Привет, – послышались над головой Гермионы два девичьих голоса. Это оказались Лаванда и Парвати. Они уселись рядом с Гермионой и разложили свои свитки с только начатой домашней работой.

– Ты разобралась с заданием Флитвика? – спросила Лаванда, откидывая за плечо светло-золотистые волосы.

– Там же легко, – буркнула Гермиона. – Он просто попросил сделать конспект первого параграфа, что же в этом сложного?

– Можешь показать, как его делать? – попросила Парвати, переглянувшись с Лавандой.

Гермиона хотела раздражённо ответить, что такому учат в школе, но тут же вспомнила, что дети волшебников в магловских школах до Хогвартса не обучаются, и прикусила язык. Ей стало жаль своих соседок по комнате, тем более уже пора была налаживать дружеские контакты с ними, и потому девочка с готовностью протянула свой свиток, испещрённый ровными аккуратными строчками.

В итоге Гермиона, поняв, что её объяснения лишь запутали однокурсниц, сама дописала их конспекты. В благодарность Лаванда и Парвати сказали, что она «клёвая» и направились к вовсю забавлявшимся Дину и Симусу. Гермиона же вернулась к своим урокам, с которыми ей удалось очень быстро разобраться.

Чуть позже, засыпая, Гермиона подумала о том, что это, пожалуй, один из самых лучших дней в её жизни.

Впрочем, как оказалось позже, не всё было так гладко. Нет, поначалу Гермиона радовалась новым открытиям и осознанию того, что она ничуть не хуже, а во многом даже лучше своих однокурсников-волшебников, хотя и не является чистокровной ведьмой. Учителя хвалили её успехи на уроках и награждали призовыми очками факультет, на котором училась эта умная юная волшебница. Ей и в самом деле многое удавалось в плане колдовства, причём удавалось с такой легкостью, какая и не снилась её однокурсникам. Возможно, дело было в том, что девочка усиленно работала над собой, заучивала все заклинания и была более подготовлена к учебному процессу, нежели беспечные гриффиндорцы.

Как бы то ни было, уже к концу первой недели все ученики поняли, что представляет из себя Гермиона Грейнджер, у которой всегда был готов правильный ответ на любой заданный учителем вопрос. Это дало всем право называть её «заучкой».

Сначала обидное прозвище звучало украдкой и вполголоса, потом всё чаще при отказах Гермионы делать за кого-либо домашнее задание. Постепенно Гермиона начала понимать, что все якобы дружеские улыбки однокурсников на самом деле не стоили ни кната. Её недолюбливали, особенно после того, как она невольно выдала профессору МакГонагалл выходку Симуса Финнигана, решившего устроить вместе с Дином вылазку по ночному замку после отбоя. Виновных наказали, а на Гермиону теперь посматривали с нескрываемым осуждением.

Из гриффиндорцев с нею разговаривали разве что Перси да Невилл, нуждавшийся в её помощи. Понимая, что стоит дорожить этими людьми, Гермиона усиленно делала вид, что всё в порядке. В конце концов, ей не привыкать к подобному отношению. Дома одноклассники тоже, мягко говоря, недолюбливали её.

В пятницу утром, завтракая в Большом зале, Гермиона узнала от болтавших рядом Гарри и Рона о том, что их ждёт урок зельеварения. Признаться, этого урока Гермиона ожидала с большим нетерпением, и потому она, пренебрёгши завтраком, поспешно схватила сумку с учебниками и отправилась разыскивать подземелья, где обосновался профессор зельеварения.

Гермиона недолго стояла одна в тишине тёмного подвала: вскоре мрачную атмосферу нарушили весёлые переговоры однокурсников. Все они как один демонстративно игнорировали Гермиону. Невилл, вовлечённый в какой-то разговор Симусом и Дином, виновато посматривал в её сторону, но не мог отойти от буквально державших его за руки ребят.

Неожиданно разговоры смолкли, едва по покрытым мхом ступенькам спустился профессор зельеварения, в развевающейся чёрной мантии похожий на призрак летучей мыши. Всем ученикам разом стало не по себе. За преподавателем стайкой следовали слизеринцы, чьим деканом был профессор Снейп. Они с превосходством посматривали на гриффиндорцев, которых, как Гермиона услышала от Рона, профессор Снейп почему-то очень не любил. Среди слизеринцев оказался и тот белобрысый мальчишка Малфой, за которым неотступно следовали его шкафоподобные приятели.

Рывком распахнув дверь, профессор Снейп первым вошел в кабинет, следом осторожно зашли ученики. Они молча расселись по местам, избегая шуметь в кабинете нелюдимого преподавателя, нутром чувствуя его неприязнь. В кабинете было холодно, все полки заставлены склянкам с непонятными растворами, от одного вида мурашки бегут по коже.

После зачтения вслух списка учеников профессор Снейп, как и профессор МакГонагалл, начал урок с речи, во время которой класс замер, боясь дышать.

– Итак, вы все здесь собрались, чтобы приобщиться к науке зельеварения – науке особенной, тонкой, точной, не терпящей суетливости и не прощающей ошибок.

Профессор Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое его слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И, как и на уроках профессора трансфигурации, здесь никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами.

– Здесь не требуется размахивать волшебной палочкой или шептать заклинания, но, тем не менее, мой предмет – очень важный раздел магической науки и требует тщательного изучения. Естественно, не у каждого есть к нему предрасположенность, ибо здесь нужны особенные способности. Не каждому дано разбираться в составляющих того или иного снадобья, находить новые рецептуры и узнавать ароматы необходимых зелий, распознавать яды и уметь изготовлять противоядия от них. Но если вы входите в число тех, кто способен оценить все тонкости зельеварения, то сможете овладеть необходимыми знаниями и понять подлинную силу зелий, заключённую в ваших руках.

Гермиона даже дыхание затаила, понимая, до чего же этот странный преподаватель увлечён своим предметом. В его словах зельеварение казалось каким-то окутанным пологом тайны чудом, и ей уже не терпелось попробовать свои силы в таком нелегком занятии, как приготовление зелий.

– В моих силах научить вас сварить триумф, разбавить сны, разлить по флаконам известность и даже закупорить смерть. – У Гермионы едва глаза на лоб не полезли от осознания подобных перспектив. – Только при том условии, что вы отличаетесь от большинства тех, кому плевать на мой предмет. Поблажек я не стану делать никому.

Повисла тишина. Гермиона нетерпеливо заёрзала на стуле, словно желая доказать, что ей под силу оправдать его ожидания.

– Поттер! – неожиданно обратился профессор к Гарри, сидевшему на соседнем с Гермионой ряду в обществе Рона Уизли. – Ответьте мне, что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

«Это же легко! Я читала об этом! – едва не выкрикнула вслух Гермиона, но вовремя прикусила язык и лишь вытянула руку, дабы показать свою готовность дать ответ. – Напиток живой смерти! Как можно было не запомнить такое название? Хотя, конечно, если он не открывал учебник… И о чем только думают эти мальчишки?»

Профессор Снейп словно не замечал её рвения. Он засыпал Гарри вопросами, на которые – это было видно невооруженным взглядом – он никак не мог дать ответа по одной простой причине: он и понятия не имел о том, что у него спрашивают. Весь класс уже давно понял, что профессор тем самым пытается отыграться на Гарри, известной персоне в волшебном мире, и только Гермиона всё тянула руку, в какой-то момент вскочив со стула в надежде быть замеченной.

– Я не знаю, – тихо произнёс Гарри. – Почему бы вам в таком случае не спросить Гермиону? Она, кажется, знает ответы на ваши вопросы.

Послышался смех. Гермиона покраснела, её рука дрогнула.

– Сядьте! – рявкнул профессор Снейп, на короткий миг повернувшись к Гермионе, и та, уязвлённая, заняла своё место, впервые ощущая, что готова провалиться сквозь землю здесь и сейчас. Слизеринцы противно захихикали, их преподаватель не обратил на столь вольное поведение своих подопечных никакого внимания.

После того как ученики записали всё, что продиктовал профессор, тот самолично разделил их на пары. Гермиона работала с Дином Томасом, который даже не смотрел в её сторону, обиженный за то, что благодаря ей он был наказан в первые дни обучения в школе. Рядом с ними работали Малфой и черноволосая девочка, ужасно похожая на мопса.

Когда профессор Снейп отвернулся от гриффиндорцев и направился к противоположному ряду, Малфой вдруг мерзко хихикнул и что-то метнул в котёл работавших неподалеку от него и Гермионы с Дином Симуса и Невилла. Тотчас же подземелье заволокло дымом, после которого выяснилось: котёл гриффиндорцев расплавился до состояния вязкой массы. Часть варившегося зелья попала на Невилла, ошпарив его, на коже тут же высыпали волдыри.

– Идиот! – рявкнул профессор Снейп, убирая зелье. – Судя по реакции, вы добавили иглы дикобраза прежде, чем убрать огонь, хотя в рецепте написано, что это следует делать «до».

– Именно, профессор, – пробормотал себе под нос Малфой, и Пэнси угодливо захихикала. У Гермионы едва челюсть не упала от такого вопиющего нахальства и подлости.

– Отведите его в больничное крыло, Финниган, – приказал Снейп, после чего, вызверившись по непонятной причине на Гарри, вычел у Гриффиндора несколько очков.

Гермиона была поражена этой вопиющей несправедливостью. Она тут же подняла руку, намереваясь возразить профессору зельеварения и защитить честь факультета, а также уличить Малфоя, но тот тут же, под предлогом обхода котла приблизившись к соседке, прошипел ей на ухо:

– Только посмей что-нибудь вякнуть, поганая грязнокровка, и тебе тут же не поздоровится.

Глаза Гермионы расширились до размеров золотого галлеона. «Как это он меня назвал?» Малфой, гадко ухмыльнувшись, вернулся к своему зелью. От шока Гермиона не успела убрать руку, и профессор Снейп, заметив её, скривился:

– Что, гриффиндорская зазнайка хочет высказаться по поводу произошедшего? Мы все вас внимательно слушаем, – язвительно проговорил он, и слизеринцы подобострастно засмеялись. Смутившись, девочка промолчала.

После уроков Гермиона быстро пообедала и поспешила скрыться в спальне за бархатным пологом кровати. Не нужно было быть гением и идти в библиотеку, чтобы понять истинное значение слова «грязнокровка». Грязная кровь. Дочь неволшебников, маглов. Отверженная.

Это слово больно ранило Гермиону. Вспомнился разговор в купе поезда, когда Перси Уизли осторожно объяснял ей различие между волшебниками чистокровными и теми, кто, как она, произошёл из семей, с волшебством никак не связанных.

«Я докажу, что я не хуже их всех! Что я – не второсортный мусор!»

Цель была поставлена, и Гермиона, набравшись храбрости, спустилась вниз, в Общую гостиную. Никоим образом нельзя подать вида, что ей плохо и страшно. Помнится, однажды в школе с ней была похожая ситуация, и тогда она повела себя неправильно, выставила себя слабой. Нет, теперь-то она такого промаха не допустит. Пусть однокурсники думают, что у неё все в порядке, всё как обычно.

В гостиной было непривычно шумно, и в гомоне ребят Гермиона услышала повторявшееся с завидной частотой словосочетание «уроки полётов». Заинтригованная, она подошла к доске объявлений факультета, где вывешивались важные заметки и списки пропавших вещей, а также последние новости, и действительно увидела листок с расписанием уроков полётов до конца ноября. Тренироваться гриффиндорцы должны были со Слизерином.

– Потрясающе, – глухо буркнул стоявший у доски рядом с Гермионой Гарри. – Всегда мечтал выставить себя идиотом перед Малфоем. Уж он-то наверняка знает, как нужно пользоваться метлой, а я даже взлететь не смогу.

После этих слов Гермиона тут же задумалась о том, что она и сама рискует оказаться в подобном положении. Уж если такой герой, как Гарри, боится не справиться со столь сложной задачей, то у неё, теоретически, тоже шансов на успех маловато, если учесть, что о полётах на мётлах она не имеет ни малейшего понятия. Это необходимо срочно исправить, так как первые испытания назначены уже на вторник.

Не вслушиваясь в болтовню однокурсников, Гермиона отправилась туда, где вполне могла найти ответы на все интересующие её вопросы о полётах, а именно в библиотеку. Там девочка просидела до позднего вечера под присмотром библиотекаря мадам Пинс, сурового вида женщины с хищными глазами ястреба. Наконец, сверившись с часами, мадам Пинс прокаркала, что библиотека закрывается, и Гермиона, прихватив неизученные ею книги, поспешила отправиться в башню факультета, чтобы успеть вернуться до отбоя.

В связи с поздним временем народу в гостиной не убавилось, хотя веселье и сошло на нет. Тем не менее, сидевшие в тесном кругу первокурсники обменивались своими мыслями и ожиданиями об уроках полетов, но Гермиона старалась не прислушиваться, чтобы не сбиться с мысли. После прочтения нескольких книг, где в самом начале указывалось: «По теории научиться летать никак нельзя, необходима практика», девочка начала нервничать.

Постепенно в гостиной становилось всё тише и тише, утомлённые ученики разбредались по спальням, и только Гермиона упорно продолжала сидеть у камина, понимая, как много ей ещё предстоит прочитать. Она уже начала бояться предстоящих полётов. Почему-то они напомнили ей езду на велосипеде, которую девочка, к стыду своему, так и не освоила, а лишь сломала руку во время одного из «уроков». После этого инцидента она просто-напросто боялась подходить к двухколесному «коню», за что подверглась граду насмешек со стороны одноклассников. Похоже, сейчас ей грозила подобная участь.

Неожиданно со стороны мужских спален послышались приглушённые голоса. Гермиона тут же подняла голову, недоумевая, кому это сейчас не спится. Две расплывчатые в сумраке у лестницы фигуры спустились вниз, и, когда они вошли в полоску света, отбрасываемого пламенем камина, Гермиона узнала Фреда и Джорджа Уизли, что-то прятавших за спинами.

– И кто это у нас тут не спит? – насмешливо поинтересовался один из мальчишек.

– Конечно же, наша умная мисс Грейнджер, – ответил за Гермиону второй.

– Куда это вы собрались? – недовольно спросила Гермиона, смерив братьев, так и оставшихся стоять на месте, строгим взглядом. – Отбой объявили уже час назад.

– И что с того? – недоумённо спросил один из близнецов. Гермионе удалось разглядеть на его груди свитер с огромной буквой «Ф». «Значит, это Фред», – с неопровержимой логикой заключила чуть ранее уже клевавшая носом мисс Грейнджер. Правда, сейчас сон как рукой сняло.

– Как это «что с того»? – Гермиона отложила книгу и встала с места, сверля близнецов гневным взглядом. – Неужели вы хотите навлечь неприятности на наш факультет?

– Похоже, у нас неприятности только от того, что здесь учится такая зануда, как ты, – небрежно бросил Фред.

Гермиона не подала виду, что его слова больно ранили её. Не привыкать, ей приходилось слышать кое-что и похуже. А вот штрафные очки факультету зарабатывать она им не позволит, как бы они ни оскорбляли её.

Вообще, девочка понимала, что близнецы, известные как заядлые шутники, никогда не говорят ничего всерьёз, и даже их обидные слова и высказывания – это лишь шутки, которые не стоит принимать близко к сердцу. По крайней мере, никто на факультете на их слова не обижался.

– Так вы не скажете мне, куда вы собираетесь на ночь глядя? – невозмутимо спросила Гермиона, сознавая, что ведёт себя слишком нагло и требовательно, особенно если учесть, что эти мальчишки старше её на два курса.

– Почему это мы должны перед тобой отчитываться? – встал в позу Фред.

– Ты ведешь себя как староста, – недовольно буркнул Джордж.

– Кстати, о старостах. Будь здесь Перси, мы бы наверняка доложили ему о наших планах… Хотя нет, не доложили бы, – весело фыркнул Фред, довольный собой. Его улыбка исчезла при виде мрачного лица Гермионы. – Эй, тебе всего-то одиннадцать лет, а ты ведёшь себя как старуха! Нужно уметь жить, а не прятаться в коконе.

– Мы сейчас говорим не об умении жить, а о вашем умении приносить всем одни неприятности, – сердито сообщила Гермиона.

– Это ты говоришь об этом, – снисходительно заметил Джордж. – А, между прочим, нам с Фредом уже давно пора быть где-то за пределами территории факультетской башни.

– Мисс Грейнджер, вы непозволительно нас задерживаете.

Вместо ответа Гермиона лишь упёрла руки в бока, не двигаясь с места. Тогда братья обошли её кругом, намереваясь направиться к портретному проёму, но остановились, заметив разложенные на столе книги Гермионы.

– Что это? Кто-то учится летать по книгам? – фыркнул Фред, небрежно схватив один томик. – «Как овладеть искусством полетов, или азы для начинающего волшебника». Пфф.

Гермиона сочла за лучшее промолчать и уселась обратно в кресло, снова взяв в руки очередную книгу и сделав вид, что она не замечает близнецов Уизли. Те же, наоборот, присели рядом с ней и, заговорщически переглянувшись между собой, пробормотали:

– Мы скажем тебе, куда идём, если ты пообещаешь не сдать нас МакГонагалл, как Дина с Симусом. Идёт?

– Очень странное предложение, – вздёрнула подбородок Гермиона. – Я с хулиганами дел иметь не хочу.

– Это не хулиганство, – оскорблённо заявил Фред.

– Мы решили потренироваться, пока нас никто не видит, перед отборочными, – тихо сказал Джордж.

– Какими ещё отборочными? – недоумённо спросила Гермиона.

– В команду Гриффиндора по квиддичу, естественно!

Книга выпала из рук Гермионы.

– Ничего себе! – абсолютно искренне воскликнула девочка и тут же хлопнула себя ладонью по губам, сознавая, что её голос был слишком громким. С минуту троица молчала, напряжённо прислушиваясь в ожидании шагов старосты, но, видимо, в этот раз им повезло и Перси спал на удивление крепко.

– Что, думаешь, у нас мало шансов? – поинтересовался Фред вполголоса.

– Нет, я просто… Квиддич – это ужасно опасно!

– Да что ты? – хором хмыкнули близнецы.

– Это – самая крутая игра во всем мире!

– И теперь у нас есть шанс стать её частью.

– Полёты – это нечто!

– Правда, мётлы старые…

Гермиона в неверии переводила взгляд с одного веснушчатого лица на другое. Так вот чем они занимались всё это время! Просто готовились к отборочным испытаниям, назначенным на субботу. Надо же, какая целеустремлённость.

– Так что будь паинькой…

– Как всегда, впрочем…

– И помалкивай о том, что только что узнала.

– Вряд ли МакГонагалл оценит наше рвение в неурочное время.

– Учти, мы доверились тебе только потому, что ты можешь войти в наше положение. Тебя ведь тоже волнуют уроки полётов, верно? Только, в отличие от нас, тебе не хватит духа пойти тренироваться ночью.

– На тебя можно положиться?

Справедливо решив, что в ночных тренировках ничего опасного нет, Гермиона нерешительно кивнула, и братья тут же вскочили на ноги, в их руках невесть откуда появились мётлы, явно приготовленные заранее. Шутливо отсалютовав Гермионе на прощание, близнецы исчезли из Общей гостиной.

«Как странно, что они решили посвятить меня в свою тайну. Хотя какая это тайна, если завтра они уже будут на отборочных? Наверное, хотели показаться излишне самоуверенными, болтая о том, что с лёту пройдут в команду, в то время как сами переживали насчёт испытаний…»

Тут же вспомнились беседы в Общей гостиной, когда старшекурсники вовсю обсуждали отборочные. Помнится, Фред и Джордж громогласно утверждали, что вполне сгодятся для роли загонщиков. Что ж, посмотрим.

«Оказывается, не такие уж они и самоуверенные мальчишки», – неожиданно подумала Гермиона, снова возвращаясь к книгам.

На следующий вечер Общая гостиная праздновала успешное завершение испытаний. Капитан команды, пятикурсник Оливер Вуд сетовал лишь на то, что идеального ловца ему так и не удалось найти. Ради этого ему пришлось назначить ещё один день для испытаний. Фред и Джордж сияли абсолютно счастливыми улыбками и светились, как два рыжих солнца. Даже Перси слегка приосанился, когда пожимал им руки на глазах у всей комнаты.

Всеобщее веселье лишь усилило волнение и нетерпение первокурсников перед началом уроков полётов. Повлияло оно и на Гермиону. Она лишь больше углублялась в книги и, наконец, вычитав всё, что только возможно, сыпала полученными знаниями, не заботясь о том, что её практически никто не слушает. Была бы возможность научиться полётам по книгам, и Гермиона бы парила в облаках не хуже птицы, но, к сожалению, волшебство в таких пределах не распространялось.

– Эй, – послышался рядом весёлый голос, и девочка подняла голову от книги. Оказалось, это говорил Фред Уизли. – Не бойся, полёты – это не так уж страшно.

– Я вовсе не боюсь, – задрала нос Гермиона.

– Оно и видно, – фыркнул Фред. – Я серьёзно, нечего бояться. Не изводи себя сидением за бесполезными книгами и поменьше думай о плохом, и тогда всё получится.

– Неужели? Спасибо за совет.

Гермиона вовсе не хотела, чтобы её слова звучали язвительно. Тем не менее, они именно что были полны сарказма. Фред тут же помрачнел, явно пожалев о том, что вообще решил подойти и приободрить Гермиону.

Что же касается Гермионы, то ей с трудом верилось в то, что кто-нибудь мог чистосердечно пожелать ей удачи или дать дружеский совет. Наученная горьким опытом, она во всём видела скрытую насмешку и потому пыталась от этих насмешек отгородиться всеми доступными ей способами.

– Надеюсь, у тебя не получится взлететь, иначе ты точно переломаешь себе все конечности, – буркнул Фред и отошёл к Джорджу и Ли, не заметившим его краткого отсутствия.

«Тоже мне, решил дать совет. Он и его братец никогда не бывают серьёзны. Идиоты. Конечно, идиоты! Только идиоты могут хотеть играть в потенциально опасные для жизни игры».

Всю ночь Гермионе снились запутанные сны, в которых люди падали с мётел на велосипеды и катались на них по крышам Хогвартса как цирковые трюкачи. Неудивительно, что утром во вторник девочка проснулась с гудящей головой. Пожалуй, она давно не ощущала такого страха. Словно сомнамбула она оделась и вышла из комнаты, позавтракала в Большом зале и отсидела все уроки, старательно делая вид, что всё в порядке.

После обеда в три тридцать дня первокурсники Гриффиндора направились к небольшой аккуратной площадке, где им предстояло обучаться полётам. День выдался просто идеальным для занятий: светило яркое солнце, словно прощальный привет от августа, небо без единого облачка, дул лёгкий ветерок. Оживлённо переговаривавшиеся гриффиндорцы остановились у края площадки, заметив, что там уже стоят слизеринцы. Рядом с ними на траве ровно разложились двадцать старых школьных мётел. Гермиона вздрогнула, вспомнив о случайно услышанных ею сегодня за обедом наставлениях, которые давали Рону Фред и Джордж.

– Смотри, аккуратнее с этими «старушками», они могут и рассыпаться от древности.

– Крепче держись, у школьных мётел есть неприятные особенности: некоторые жутко вибрируют, у других сильный крен хвоста.

Гермиона тогда так и не поняла, правдивы ли слова близнецов, но Рон, похоже, безоговорочно им поверил, явно не наученный горьким опытом шуток братьев.

Рядом с девочкой крутился Невилл, всё утро за завтраком внимательно слушавший её наставления по поводу теории полётов. Похоже, он боялся не меньше неё, но она хоть умело скрывала страх. Невилл же то и дело нервно оглядывался в сторону хохотавших слизеринцев, где Малфой был явным заводилой.