Текст книги "Хроника"

Автор книги: Салимбене Пармский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 96 страниц)

О смерти папы Гонория IV и о том, что послужило тому причиной. Поразил его Бог, который уничижает надменных и неразумных. По той же причине и орден братьев-миноритов, или блаженный Франциск, могут сказать Богу: «Из того узнаю, что Ты благоволишь ко мне, если враг мой не восторжествует надо мною» (Пс 40, 12). Смотри также выше о смерти Иннокентия IV лист*** [2576]2576
  См. f. 386 а, b.


[Закрыть]

В том же самом году, а именно в лето Господне 1287, в третий день апреля, а именно в день Вечери Господней, умер папа Гонорий IV, а на следующий день, на Параскеву [4 апреля], тело его предали земле. Был он подагриком и ранее звался Якопо Савелли, и был он римским гражданином и избран из числа кардиналов. И пробыл он на папском престоле полных два года. За это время он сделал кардиналом лишь одного человека, которого послал в Германию за избранным в императоры господином Рудольфом, желая, как полагал простой народ, короновать его императорской короной; но папа умер, и Рудольф так и остался без нее. В этом явил Бог Свою волю, чтобы в государстве впредь больше не было /f. 482d/ императора, как было сказано о Фридрихе II теми, кто, наделенный пророческим духом, предсказывает будущее: «На нем также закончится империя, потому что хотя и будут у него преемники, однако они не получат императорского титула от Римского престола»[2577]2577
  См. прим. 1478.


[Закрыть].

Была и другая причина смерти верховного понтифика, папы Гонория IV. Вздумалось ему по наущению некоторых заальпийских прелатов, которые выложили на это сто тысяч либр монетой города Тура, ополчиться на орден братьев-миноритов и орден братьев-проповедников и лишить их права проповедовать и исповедовать. И господин Матфей Росси, который был кардиналом ордена братьев-миноритов, протектором, управителем и корректором, со стенаниями явился к братьям и в слезах поведал им: «Я старался, братья мои, как только мог, чтобы переубедить верховного понтифика, но не смог развеять неприязнь, которую он к вам питает в сердце своем. Поэтому молите Бога, Который "разрушает замыслы коварных, и руки их не довершают предприятия" (Иов 5, 12), чтобы избавил Он вас "от беспорядочных и лукавых людей" (2 Фес 3, 2). Молите и блаженного Франциска, чтобы явил он, как всегда, чудеса против тех, кто тщится внести сумятицу в его орден, "дабы знали" живущие и все те, кто творит зло, что "против Бога" и рабов Его "нелегко сражаться" (Сир 46, 8)»[2578]2578
  Переведено по Вульгате; ср. синод. перевод: «Дабы язычники познали всеоружие его, что война его была пред Господом».


[Закрыть]. Услышав это, братья обратились все, как один, к Господу с мольбой, дабы Он не оставил их Своими заботами в эти тяжкие времена. А поскольку «не может быть, чтобы мольбы многих не были услышаны», как говорит блаженный Августин[2579]2579
  См. прим. 464.


[Закрыть], и Тот, Кто «призрит на молитву беспомощных ... не презрит моления их» (Пс 101, 18), то, когда папа на следующий день, в день Вечери Господней, намеревался /f. 483a/ произнести вышеупомянутые слова, поразил его Бог вечером в среду Святой недели, и он умер. Посему сказал Мудрец, Притч 23, 10: «Не передвигай» и прочее. Смотри выше.

О том, что Николо да Фолиано захватил Карпинети, и об изгнании партии, правившей в Реджо

В том же самом году Николо да Фолиано захватил Карпинети и Павулло (два замка в Реджийском епископстве) и поставил там своих людей их стеречь для Монако да Каносса, братья которого господин Гвидо да Бьянелло и Бонифачо были убиты за год до этого. Чтобы отомстить за своих братьев, Монако да Каносса, который правил в Бьянелло, с множеством своих вооруженных людей отправился в Реджо и чуть ли не силой заставил стражей городских ворот впустить себя в город; и началось в тот день в Реджо сражение. Подеста, родом из Кремоны, и капитан, уроженец Пармы, покинули свои дворцы[2580]2580
  Официальные резиденции.


[Закрыть], а на следующий день, получив жалованье, удалились из Реджо и вернулись в свои города. Господин Маттео да Фолиано, господин Гвидо да Триполи, Монако да Бьянелло и Николо да Фолиано оказались главными из тех, кто правил в городе Реджо.

Об отваге Монако да Бьянелло и о смерти Уголино из Каноссы

Монако да Бьянелло лично отправился и поджег дом господина Роландино да Каносса, и сжег его, и приказал его разрушить «до основания его» (Пс 136, 7). И пока это происходило, побуждал он своих воинов словами: «Идите ко мне без колебаний и не бойтесь, ибо я заговорен и мне нельзя причинить вреда». А говорил он так, чтобы расшевелить /f. 483b/ своих людей и придать им отваги.

Там был убит один пополан; он был из себя пригожим и добрым, и приходился мне другом, равно как и всем братьям-миноритам, и был он на стороне господина Роландино, и караулил в тот день его дом. А был он в городе Реджо стригальщиком и звался Уголино из Каноссы. Все это случилось в среду послепасхального восьмидневия, когда мы на мессе пели: «Приидите, благословенные»[2581]2581
  Евангелие от Матфея, 25, 34: «Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира».


[Закрыть]. А жил я в обители братьев-миноритов в Монтефальконе, и отправился в тот день в Реджо, и вошел в город, и видел все своими глазами, ибо весь день бродил по городу, когда происходили эти события.

И превратились увеселения, которым предавались жители Реджо на Великий пост, в плач и стенания, ибо увеселения, происходящие в такое время, предвещают беды. Недаром «время войне, и время миру, время плясать, и время сетовать»[2582]2582
  Контаминация стихов 3-й главы Книги Екклесиаста: восьмой, за которым идет четвертый, причем Салимбене изменяет его в духе общего повествования, в котором осуждает увеселения на Великий пост, подчеркивает, что веселье всегда кончается плачем, тогда как у Екклесиаста сказано: «время сетовать и время плясать», то есть за горем непременно придет радость. Это один из примеров, когда цитирование Священного Писания имеет место не в силу психологической тождественности, созвучности жизненной ситуации, а в силу некоторого, причем весьма далекого, формального сходства, причем цитата открыто приспосабливается даже ценой ее искажения.


[Закрыть], ибо «всему свое время, и время всякой вещи под небом»[2583]2583
  Глава 3, стих 1.


[Закрыть], как сказано у Екклесиаста в третьей главе, а в восьмой говорится, что «для всякой вещи есть свое время и устав» (8, 6). А архипресвитер кафедрального собора по имени Энцо Уберто и некий еремит проповедовали при полном стечении народа, что те увеселения, которые устраивали жители Реджо на Великий пост, были хороши и свидетельствовали о благом.

Похвала брату Бенвенуту Монтанарио

В отличие от них брат Бенвенут из ордена братьев-миноритов говорил в своих проповедях совсем иное, то есть что увеселения предвещают беду; и случившееся затем подтвердило и доказало это. Этот брат Бенвенут был родом из окрестностей Модены; он был лектором богословия, хорошим и известным проповедником, любимцем клира и прихожан; знал он по-гречески и по-латыни. Был /f. 483c/ он весьма тонким знатоком текста Библии. Он – трапезный корректор там, где плохо читают текст, и нет ему в мире в том равных; трапезным корректором он был в Париже. Он состоял при многих прелатах, ставших впоследствии римскими понтификами, а именно при папе Адриане[2584]2584
  Очевидно, Адриан V (Оттобоно Фиески). Правил чуть больше месяца – с 11 июля по 18 августа 1276 г.


[Закрыть] и папе Григории X, который был родом из Пьяченцы. Но возжелал он «лучше смиряться духом с кроткими» (Притч 16, 19), нежели жить при дворе вельмож, и вернулся к себе в орден, в котором подчас по орденскому уставу моет миски, когда выпадает ему соответствующий день. Человек он большой учености, великого ума, прекрасной и необыкновенной памяти; у него множество превосходных книг, которые он приобрел и своим трудом, и заказывал переписчикам, когда учился в Париже. Отправлял он церковные обязанности с особой охотой и был прекрасным певцом. Все считали его человеком смиренным и дружелюбным, радушным и честным, и святой жизни, и хорошим собеседником. А что касается того, как истолковать нынешние события, относящиеся к реджийцам, применительно к Священному Писанию, то, мне кажется, Бенвенут явил собой черты Михея, который дал царю Ахаву совет не идти войной на Рамоф Галаадский против Сириян. А Седекия, сын Хенааны, который «сделал себе ... железные рога» и сказал царю: «Сими избодешь Сириян до истребления их» (3 Цар 22, 11), – явил прообраз тех, кто хвалил жителей Реджо, когда в разгар Великого поста они предавались дурачествам, по слову Писания: «Нечестивый хвалится похотью души своей; корыстолюбец ублажает себя» (Пс 9, 24). Вышеозначенную историю ищи в Третьей книге Царств, в главе 22.

Итак, когда в тот день случились с жителями Реджо те события, о которых уже было сказано, я наткнулся на архипресвитера кафедрального собора Реджо в церкви святого Петра, где он был каноником; и был он весьма опечален и совершенно растерян, и взял меня за руку, словно а желая показать, /f. 483d/ что мы не просто знакомы, но и весьма близко знаем друг друга, поскольку к тому времени жил я в городе Реджо уже шесть лет. И спросил я его, каково ему приходится. И ответил он мне, что чувствует себя так, словно его измололи на мельнице. А поскольку он был одним из тех, кто расточал хвалы жителям Реджо, когда они дурачились на Великий пост, захотелось мне ему поведать то, что Михей сказал одному человеку в вышеупомянутой истории: «Когда укроешься в комнате, тогда и увидишь (то есть постигнешь и узнаешь. – Прим. Салимбене), что в ней находится»[2585]2585
  Эти слова являются свободным цитированием соответствующего места из Библии, 3 Цар 22, 25: «И сказал Михей: вот, ты увидишь это в тот день, когда будешь бегать из одной комнаты в другую, чтоб укрыться».


[Закрыть]. Хотел сказать пророк, чтобы тот, к кому он обращался с речью, лучше узнал правду тогда, когда только слух о ней внушает ужас[2586]2586
  Ср. Ис. 28, 19: «И один слух о нем будет внушать ужас».


[Закрыть]. Хотел я сказать ему все это, но пощадили его мое сердце и мой язык, поскольку вспомнилось мне, что сказано в Писании, Сир 7, 11: «Не насмехайся над человеком, находящимся в горести души его; ибо есть Смиряющий и Возвышающий».

О том, что Монако да Бьянелло в первый день волнений в городе Реджо выпустил из городской тюрьмы всех заключенных

В тот самый день, когда в Реджо начались вышеупомянутые события, Монако да Каносса, или да Бьянелло, лично отправился к городской тюрьме, и со своими вооруженными людьми разбил и открыл темницу, и вывел оттуда всех окованных скорбью, и железом, и тьмой, и тенью смертною[2587]2587
  См. Пс 106, 10: «Они сидели во тьме и тени смертной, окованные скорбью и железом».


[Закрыть], и сорвал с них оковы, и позволил им удалиться свободными. И были среди них те, кого горожане подвергли вечному изгнанию, и кто там сидел уже давно и долго, и наступило для них «тогда освещение и радость, и веселье, и торжество» (Есф 8, 16) великое. И благодарили они Монако, и обещали, что отныне готовы почитать его и служить ему во веки веков.

О доблести господина Якопино Панчери и сына его

В тот день в городе Реджо господин Якопино Панчери и сын его Томмазино храбро напали на вражескую сторону, словно львы, устремляющиеся на добычу, «готовые сокрушить ... даже железные стены» (2 Мак 11, 9). /f. 484a/ И убили коня под Томмазино, когда он ввязался в схватку с противником на площади Роберти. Сам же господин Якопино, отправившись к воротам Святого Назарии, не с тем, чтобы выйти из города или отступить, но желая позаботиться заранее, чтобы ворота оставались открытыми, когда он будет возвращаться к себе домой, наткнулся на множество вооруженных людей, а поскольку ему было с ними не справиться, то пришлось ему самому уйти из города. Ибо Лупичини отложились от сторонников господина Роландино из-за недавнего родства с господином Маттео да Фолиано. Ведь господин Гарсендонио взял дочь господина Маттео за своего сына Уголино, и другие из числа сторонников господина Роландино да Каносса и господина Якопино Панчери не были готовы воевать. А некоторые ушли из города и укрылись в замках.

О том, что дома беженцев из Реджо были разорены и ограблены

Тогда и разорили дома некоторых жителей, и унесли оттуда решительно все, как то: запасы пшеницы и вина, и всю утварь; в следующие же дни их разрушили до основания, а именно: дома господина Якопино, Бартоломео и Бонаккорсо Панчери, Альбертино Индузиати, господина Уго ди Коррадо и господина Роландино да Каносса, и господина Манфредино ди Гверчо.

О том, что какие-то злодеи вознамерились похитить вклады из обители братьев-миноритов

Также в тот день, когда случились эти беспорядки, после девятого часа, сбежалось к обители братьев-миноритов множество негодяев и разбойников, желая туда проникнуть и похитить вклады. Когда это увидали братья, они ударили в большой колокол, и тотчас прискакал в полном вооружении на своем боевом коне господин Гвидо да Триполи, как я видел своими глазами, и напал на них с дубиной, и обратил всех в бегство. И обернулся он ко мне и сказал: «Эй, братья, почему у вас нет добрых палок, чтобы колотить этих мерзавцев и не дать им себя ограбить?» /f. 484b/ Я же отвечал ему, что нам не дозволяется бить кого бы то ни было, ибо говорит Господь, Мф 5, 39: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Но что этого не следует делать буквально, Господь показал, когда ударившему его по щеке рассудительно сказал в ответ, Ин 18, 23: «Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» Однако предрекал Иеремия о Нем, Плач 3, 30: «Подставляет ланиту свою биющему его, пресыщается поношением». Так вот, некий святой отец все это и исполнил буквально.

О неком святом человеке, которого одержимый бесом ударил в щеку, но вследствие его смирения диавол ушел посрамленным

Когда некто, одержимый бесом, ударил его [святого] в щеку, тот подставил для удара вторую. И посрамленный таким смирением диавол тотчас вышел из тела одержимого и больше не терзал его. Посему говорит Апостол, Рим 12, 21: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром». И еще Господь говорит, Мф 5, 40: «Кто захочет ... взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». Тогда я понял, что истину сказал Исаия, 9, 5: «Ибо всякое насилие, и грабеж, и возмущение ... будут отданы на сожжение, в пищу огню»[2588]2588
  Первая часть стиха переведена по Вульгате; в синод. переводе этого текста нет.


[Закрыть].

О разного рода волнениях в Реджийском епископстве

Кроме того, в эти дни господин Роландино да Каносса и господин Франческо да Фолиано со своим братом, настоятелем из Карпинети[2589]2589
  Бернард да Фолиано.


[Закрыть], и господин Якопино Панчери со своим сыном Томмазино, и с ними многие другие из их сторонников пошли в Парму и приказали сделать знамена и вымпелы и подготовить военное снаряжение, чтобы идти к своим замкам, которые были у них в Реджийском епископстве, для сражения против враждебных им «внутренних» реджийцев, находившихся в городе. И в какой-то день люди из Джессо совершили набег и увели быков и коров с пастбищ жителей Ронколо. Видя это, жители Ронколо увезли свое имущество в Пармское епископство и, покинув дома, оставили свою деревню пустой. А жители Кваттро Кастелла перевезли свои дома /f. 484c/ и поставили их вокруг горы, где находится Бьянелло, на ее с вершине. То же сделали жители Каурезаны, Фарнето, Корниано и Пьяццолы, поставив дома со всех сторон горы Луччо, на самой ее вершине. И люди из Оливето поступили так же. А жители Биббьяно, боясь грядущей войны, сделали укрепления. Жители же Сан-Поло д'Энца в Кавьяно поставили свои дома вокруг приходской церкви, выкопали рвы и наполнили их водой, чтобы обезопасить себя перед лицом грабителя. Так обстоят дела сегодня; конец их неведом, «ибо меч поядает иногда того, иногда сего» (2 Цар 11, 25).

О том, что моденцы испугались при виде бедствий, постигших реджийцев

Моденцы же, услышав обо всех бедствиях, постигших реджийцев, весьма испугались и склонялись к тому, чтобы изгнать своих сограждан, пришедших из Сассуоло, с которыми они незадолго до этого уже заключили мир. А те сказали им, что они готовы, следуя их воле, идти в изгнание, подчиниться их решениям и делать все, чего они захотят. И побежденные таким смирением моденцы не тронули своих сограждан, пришедших из Сассуоло, и никуда их не выслали, но еще сильнее, чем прежде, укрепили договор о мире и дружбе[2590]2590
  По сообщениям других источников, это произошло 4 августа 1286 г. (Annales Veronenses de Romano. P. 431; Cronache Modenesi. P. 81; Annales Parmenses maiores. P. 701). Салимбене, вероятно, рассказывал об этом мирном договоре на лл. 468–472 или 475–479 (эти листы рукописи утрачены).


[Закрыть], и устроили пиршества и сочетались взаимными браками, и соединились друг с другом родственными узами[2591]2591
  Эти события относятся к апрелю 1287 г. Подробнее о них рассказывается в «Annales Parmenses maiores» (MGH. SS. Т. XVIII. P. 701 sq.).


[Закрыть].

О постройках в Парме и о колоколах

Также в вышеозначенном году некий пизанский мастер по отливке колоколов, находившийся в Парме, сделал для пармской коммуны большой, красивый и хороший колокол. И должен был он сделать другой, для кафедрального собора, а расходы на его изготовление взял на себя господин кардинал, происходивший из Гайнаго[2592]2592
  Герард Альбо, см. выше, с. 649.


[Закрыть]. Годом раньше[2593]2593
  Точнее, в 1285 г.; см. выше, с. 634–635.


[Закрыть] этот мастер уже сделал один колокол для коммуны, но из-за нехватки металла при отливке у него не оказалось ушей, и поэтому /f. 484d/ его разбили, ибо он никуда не годился. Также еще раньше другой мастер из Пизы сделал еще один колокол, но он оказался незвучным и его не было слышно издали. А когда его подняли с земли и повесили над небольшой деревянной башней возле императорского дворца, который в Парме находится на Арене, он упал с этой башни на землю, но никому не причинил вреда, только сломал ногу одному молодому человеку, который перед этим побил своего отца, и это не осталось безнаказанным, как показало это несчастье с ним и Божий суд. Ибо ударить отца или мать – худший грех, чем просто злословить их, хотя Господь и заповедал, что «злословящий отца или мать смертью да умрет», Мф 15, 4.

А упомянули мы о постройках в городе Парме для того, чтобы описать некоторые из них ради сохранения памяти о них. И чтобы сделать это лучше, следует нам вернуться немного назад. О постройках в городе Парме смотри выше, лист 426[2594]2594
  Точнее, лл. 425с, d и 426а.


[Закрыть], также лист 453, также лист 454.

О том, что реджийцы, выйдя как из города, так и из Джессо, расположились лагерем возле Камполы, чтобы воевать друг с другом, но разошлись без сражения

Также в вышеозначенном году, в среду после восьмидневия Пятидесятницы, то есть в четвертый день перед концом мая [28 мая], вооруженные реджийцы, рыцари и пехотинцы, вышли из города, чтобы сразиться с людьми из Джессо, и расположились лагерем возле Камполы. А Кампола – это небольшая речка, которая начинается в Каноссе и втекает в Кростоло. Тогда люди из Джессо вышли против «внутренних» реджийцев с намерением воевать и искали сражения с ними. И оба войска стояли на расстоянии полумили друг от друга и подсылали друг другу людей, которых мы называем соглядатаями и разведчиками, чтобы узнать количество вооруженных и слабые места в том и другом войске. /f. 485a/ И так они провели весь этот день, а потом, измучившись от скуки, в тот же день разошлись без сражения.

О том, как реджийцы из Джессо осадим приход Сан-Поло д'Энца в Кавьяно и сожгли деревню

А в наступившую субботу трехдневного поста, то есть в последний день мая, а именно в день святой Петрониллы, великое множество людей из Джессо пошло сражаться против прихода Сан-Поло д'Энца в Кавьяно, где в крепостном замке собрались мужчины и женщины. И было это место весьма укрепленным, потому что там были и башня, и церковь, и рвы вокруг, и люди, и камни, и баллисты, и разные другие приспособления. И тут вышел вперед господин Гвидо да Альбарето, один из предводителей людей, пришедших из Джессо, и обратился с речью к тем, что были на башне: «Пусть каждый из вас позаботится о своей душе, сдавайтесь нам и ступайте, свободные и с миром, без всякого ущерба. Если же вы этого не захотите и если будете захвачены силой, то да будет вам известно, что все вы будете повешены без всякого снисхождения». Тогда один из находившихся на колокольне, возмущенный его словами, бросил камень с самого верха башни и попал в голову коня господина Гвидо, так что конь, сделав от страха резкий поворот, едва не упал. И тут сразу те, что были в крепости, начали сражаться с теми, что были снаружи. И в тот день в крепости прихода было не более 40 мужчин, и они ранили 15 противников, из которых трое по возвращении умерли и были похоронены. А те, что были снаружи, видя, что укрепленный приход захватить они не могут, рассеялись по деревне Кавьяно и захватили гусей и кур, каплунов и петухов, поросят и ягнят и, грабя, унесли оттуда все, что захотели. Деревня эта, /f. 485b/ полная всяческого добра, находилась в лесу. И жили там, словно «по обычаю Сидонян», в отдалении от других[2595]2595
  Суд 18, 7: «И пришли в Лаис, и увидели народ, который в нем, что он живет покойно, по обычаю Сидонян, тих и беспечен, и что не было в земле той, кто обижал бы в чем, или имел бы власть: от Сидонян они жили далеко, и ни с кем не было у них никакого дела».


[Закрыть]. И не было ни одного, кто оказал бы сопротивление врагам, и никто «не открыл рта, и не пискнул» (Ис 10, 14). И сожгли они этой ночью в деревне Кавьяно 53 дома, если считать и хорошие и худые. И они точно так же сожгли бы всех людей, и отпустили их только благодаря мольбам и просьбам братьев-миноритов, противостоявших злодеям.

О том, как жители Биббьяио дали людям из Джессо сто либр и заключили с ними перемирие

Видя это, жители Биббьяно дали сто имперских либр людям из Джессо и заключили с ними перемирие на год, чтобы иметь возможность работать без опаски и собрать урожай. А перемирие это было заключено при посредничестве госпожи Беатриче, вдовы покойного господина Аймерико де Палуде[2596]2596
  См. с. 546.


[Закрыть], она же и сестра господина Гульельма Рангони из Пармы.

О том, что господин Эджидиоло да Монтеккьо вступил в переговоры о мире между реджийцами

Тогда господин Эджидиоло да Монтеккьо взял на себя переговоры о заключении перемирия между жителями деревни Кавьяно и людьми из Джессо. И он был подходящим посредником, потому что его жена происходила из семьи Каносса, ибо она была сестрой матери аббата[2597]2597
  Роланд да Альбарето; см. также с. 578, 670, 672, 694, 695.


[Закрыть]; и племянником жены господина Эджидиоло был также Монако да Бьянелло, потому что он был рожден ее кровным братом. Этот господин Эджидиоло был человеком привлекательным и миролюбивым, и приятным в разговоре, и во время всей этой войны, что была между реджийцами и людьми из Джессо, он положил немало трудов на переговоры, то приходя в Джессо, то возвращаясь оттуда к нашим [городским], и вытерпел много наветов и клеветы и с той и с другой стороны.