Текст книги "Хроника"

Автор книги: Салимбене Пармский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 96 страниц)

О том, что папская курия проживала в том году в Тиволи, и какая там случилась великая хворь

В том же году римская курия, то есть папа Гонорий IV со своими кардиналами, проживала в городе Тиволи[2502]2502
  С 10 июля по 9 октября 1285 г.


[Закрыть]; и случился там мор великий, и до того он был большой, что только приезжих скончалось там две тысячи человек. И нередко братья-минориты за один день отпевали у себя в церкви четырех покойников. Там был некий старичок из-за Альп, избранный епископом, и он находился в ожидании, когда его посвятят в сан. Так вот, умер и он сам, и 25 человек из его окружения.

А пове/f. 457b/дал мне обо всем этом министр из Тура, или Святого Мартина[2503]2503
  Провинция ордена братьев-миноритов.


[Закрыть], который там был. И вспомнил я тогда слова пророка Амоса, 5, 16: «На всех улицах будет плач, и на всех дорогах будут восклицать: „увы, увы!“, и призовут земледельца сетовать и искусных в плачевных песнях – плакать». И ниже, Ам 8, 3: «Много будет трупов, на всяком месте будут бросать их молча». Обрати внимание, – я помню, в другом месте я уже об этом говорил, – что общим и неизменным правилом является то, что всякий раз, когда поначалу случается падеж скота, весь следующий год смерть косит людей. Равным образом непременно случалось, что смерть принималась косить людей и вслед за наступлением голода.

В том же году брат Виталис, что был министром провинции Болоньи, окончил в сентябре месяце в этом городе свой жизненный путь. И пробыл он министром лет 15 или 16, и был по наружности человеком, ничем особенно не примечательным. После его кончины собрались в болонском монастыре братья, а именно: гвардианы, кустоды, лекторы и почтенные братья, которым принадлежало право выбора, и в октябре месяце они избрали министром провинции брата Варфоломея из Болоньи, который в Париже получил степень магистра. И отправили они в Париж брата Филиппа де Боскетти из Модены к генеральному министру ордена брату Арлотту, дабы тот утвердил избранного министра в должности, что он и сделал.

О смерти короля Франции Филиппа

В том же самом году король Франции Филипп[2504]2504
  См. прим. 2087.


[Закрыть] встретил в Испании в городе Жероне свой последний день. Он находился там с большим войском[2505]2505
  Французский король Филипп III умер в Перпиньяне, возвращаясь во Францию.


[Закрыть], с которым явился воевать против короля Педро Арагонского. И из королевского войска умерло немало народу, сраженного не врагом, а во/f. 467c/лей Божией, от которой и зависит жизнь и смерть всего сущего. Был он сыном Людовика Святого. И доставили тело короля Филиппа в Париж, и погребли его там, и воцарился вместо него его сын Филипп[2506]2506
  Филипп IV Красивый (1285–1314).


[Закрыть].

Об именах королей Франции, и о том, что вскоре сторонники Церкви понесли жестокое наказание и что в том же году упала башня в Бьянелло, и это было неким предназменованием будущего

Заметь, что в наше время все короли Франции зовутся или Людовиками, или Филиппами[2507]2507
  Ср.: Людовик VII (1137–1180), Филипп-Август (1180–1223), Людовик VIII (1223–1226), Людовик IX Святой (1226–1270), Филипп III Храбрый (1270–1285), Филипп IV Красивый (1285–1314).


[Закрыть]. Заметь также, что вскоре сторонники Церкви понесли жестокое наказание, претерпели величайший урон и подверглись суровому испытанию. Во-первых, в морском сражении[2508]2508
  Это произошло 5 июня 1284 г. См. с. 575–576.


[Закрыть] был захвачен людьми Педро Арагонского сын короля Карла и заключен в темницу на Сицилии. Во-вторых, король Карл вскоре после пленения сына встретил свой последний день[2509]2509
  Король Карл I Анжуйский умер 7 января 1285 г. См. с. 614.


[Закрыть]. В-третьих, папа Мартин IV[2510]2510
  Мартин IV скончался 28 марта 1285 г. См. с. 616.


[Закрыть] в том же году вступил на путь, общий для всякой плоти. В-четвертых, то же самое случилось и с королем Франции. И все это произошло почти за один, 1285, год.

В том же самом вышеупомянутом году папа Гонорий IV разослал повсюду буллу, в которой повелевал собрать все церковные десятины за три года вперед, уплатить их и вручить сыну короля Карла, дабы тот освободил Сицилию от власти, господства и подчинения королю Педро Арагонскому, который владел ею против воли Церкви. В том же самом году упала башня в Бьянелло, замке, принадлежавшем некогда графине Матильде[2511]2511
  См. прим. 213.


[Закрыть]; и расположен он в горах, в Реджийском епископстве, где соседствуют четыре замка, отстоящие один от другого на расстоянии полета ядра баллисты. Первый из них называется Монтеветро, второй – Бьянелло, в нем живет господин Гвидо да Каносса со своим братом Бонифачо. Третий замок называется Монтелуччо, и там есть только церковь /f. 457d/ святого Леонарда. Четвертый замок прозывают Монтеджованни, там живет священник, которого зовут господином Герардом; это человек «ветхий днями» (Дан 7, 9), «стар и насыщен жизнью» (Быт 35, 29), и много добра он творит, и никого там нет в церкви святого Николая, за исключением его самого и его слуг. И заметь, что в прежние времена в этих четырех замках жили рыцари и дамы, и были там башни и дворцы, которые стоят ныне в развалинах, а дома, что возвышаются на своих фундаментах, брошены всеми и пребывают в запустении. Убедитесь сами! Ибо «уменьшились они и упали от угнетения, бедствия и скорби» (Пс 106, 39).

В том же году незадолго до дня святой Лючии [13 декабря] внезапно скончался в своей постели (а он ничем до этого не болел) Барнаба де Реджина, и он действительно был родом из города Реджо. Был он моим большим другом и душой любого общества, будь то клирики, каноники, кардиналы и прочие прелаты, рыцари, бароны и все те, кто желал послушать веселую шутку, ибо он прекрасно говорил на французском, тосканском, ломбардском и на многих других наречиях, мог представить в лицах, как болтают между собой дети, как бабы с товарками и кумушками судачат о своих делах. И умел он представить, как проповедовали в старину, изображал проповедников времен «Аллилуйи», когда они творили чудеса, как я видел в те дни своими глазами. А это были брат Иоанн из Виченцы, который творил чудеса в Болонье и принадлежал к ордену братьев-проповедников, и брат Варфоломей, тоже из Виченцы и из вышеупомянутого ордена, /f. 458a/ который творил чудеса в Парме, и брат Якобин из Пармы, из ордена братьев-проповедников, который творил чудеса в Реджо и поэтому его называли реджийцем; и брат Герард из Модены, из ордена братьев-миноритов, исходивший всю Италию, проповедуя и творя чудеса; и архиепископ Милана брат Лев, также из ордена братьев-миноритов, который отменно проповедовал в Милане, и многие другие, кого довелось мне видеть и знать, и память о них да пребудет с Богом! Аминь.

О кончине епископа города Сполето магистра Роланда, который совершил много добрых дел

В том же году умер магистр Роланд из Пармы. Его отцом был мастер Таверна, человек пригожий и обходительный и отличный портной, обшивавший знать. Этот магистр Роланд отправился в Париж очень бедным, там за много лет изучил немало разных наук и стал великим клириком, исполненным учености. И явился он в папскую курию, и был там превосходным адвокатом, и получил много денег, и добился «богатства и славы» (2 Пар 32, 27). Когда папа Николай III назначал кардиналов, то возвел в этот сан господина Герарда Альбо из Гайнаго, селения в Пармском епископстве, а этого магистра Роланда сделал епископом Сполетским.

Как епископ Сполетский магистр Роланд исследовал чудеса Людовика Святого

Папа Мартин IV истребовал магистра Роланда из города Сполето к себе и направил его во Францию, дабы он со всем тщанием исследовал чудеса, сотворенные блаженной памяти королем Франции Людовиком Святым, которого папа хотел канонизировать и занести в святцы. Со своим поручением магистр Роланд справился на славу. И когда он возвращался из Франции, то поведал мне в городе Реджо, что он везет папе [сведения] о 74 чудесах – исцелениях разных страждущих, которые Бог совершил из любви к королю, Своему рабу и другу, и что все это /f. 458b/ подтверждено надежными свидетелями и тщательно записано знаменитыми и авторитетными нотариями. И возрадовался папа Мартин, когда он со всем этим ознакомился, ибо, прежде чем стать римским понтификом, он первым начал исследовать явленные французским королем чудеса, а когда стал папой, он назначил вместо себя этого Роланда. Наградил папа магистра Роланда за его труд, дав ему лучшее во Франции епископство, но тот так и не сумел до него добраться по причине своей смерти. Впрочем, и сам папа завершил в том же году свой жизненный путь и не смог канонизировать блаженной памяти Людовика Святого, короля Франции, хотя к этому и стремился. Похоже, эта канонизация откладывается до другого верховного понтифика[2512]2512
  Канонизация Людовика IX произошла в 1297 г. при папе Бонифации VIII.


[Закрыть].

Сам же магистр Роланд, епископ Сполетский, совершил в Парме некоторые деяния, достойные того, чтобы о них все узнали. Дело в том, что на свои средства он построил возле церкви Гроба Господня, где живут братья из Санта Феликолы, у проезжей дороги красивую часовню с мраморными колоннами и внес подобающий вклад, дабы там служили в должном количестве и в соответствующие дни мессы за упокой души его отца и матери и всех его родных, которые там захоронены. А поблизости от кафедрального собора, что носит имя Преславной Девы Марии, а также поблизости от входа в церковь святого Иоанна Евангелиста, где живут монахи, он приобрел дом покойного господина Герардо да Корреджо, который был отцом господина Гвидо и господина Маттео, и велел соорудить там высокие стены для строящегося дворца. А сзади, там же, приобрел он дом семейства деи Бовери и возвел там стены, устроил сады и маленькие домики с разными помещениями, дабы жить и отдыхать там, когда ему случится бывать в Парме. По просьбе братьев-гумилиатов де Палуде, которые жили /f. 458c/ в Парме за воротами Святого Бенедикта, он хотел купить их обитель со всей землей, что у них была, как он мне сказал, и давал он им тысячу имперских либр, чтобы жить там летом или когда еще ему будет угодно. Но поскольку они хотели на двести имперских либр больше, чем он был склонен им дать, эта купля-продажа не состоялась, ибо «толчок в нос производит кровь», как сказано в Притчах, 30, 33. Помимо этого, он приобрел поблизости от Гайнаго большие владения, а именно все поместье Синцанезе, принадлежавшее некогда господину Томмазо, сыну Уго де Армари, а после него – Антонио де Буссоли, у которого он его и приобрел, и отдал братьям из заальпийских краев, что из картезианского ордена и похожи на братьев-проповедников своим черным одеянием, как я видел своими глазами, когда они явились на мессу в церковь братьев-миноритов на праздник Успения Блаженной Девы. А приходили они в Парму, чтобы вступить во владение подаренным им имуществом.

О том, что господин Роланд Таверна был всегда суровым и грубым по отношению к пармским монахам

Заметь, что господин Роланд Таверна, о котором мы уже говорили ранее, всегда был суров и груб по отношению к пармским монахам и никогда не был настроен к ним дружески и по-человечески, и ничего из своего добра не оставил им после смерти.

О пармцах, которые всегда были суровы и непочтительны к монахам

И это достойное проклятия свойство – быть постоянно непочтительными, суровыми и даже жестокими с монахами и прочими рабами Господними, как из числа своих земляков, так и с чужими, – присуще по большей части всем жителям Пармы, как клирикам, так и мирянам, как мужчинам, так и женщинам, как знатным, так и незнатным; и это, по-видимому, – страшное знамение гнева Божия на них, ибо Апостол говорит Тимофею, 1 Тим 5, 8: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного». /f. 458d/ И еще Господь говорит о рабах Своих, Зах 2, 8: «Ибо касающийся вас, касается зеницы ока Моего». И в Иез 16, Господь говорит о Иерусалиме то, что пармцы могут отнести на свой счет именно потому, что они суровы и безжалостны с нищими рабами Господа, ибо сказано, Иез 16, 49: «Вот в чем было беззаконие Содомы, сестры твоей и дочерей ее: в гордости, пресыщении и праздности, и она руки бедного и нищего не поддерживала». И поэтому я, брат Салимбене из Пармы, 48 лет пробыл в ордене братьев-миноритов, но никогда не хотел жить вместе с пармцами из-за их непочтительности к рабам Господним, и это на самом деле так. Они не стремятся им услужить, хотя иногда отлично могли бы и сумели бы это делать, стоило только захотеть, ибо гистрионам, жонглерам и мимам они подают щедро, да и тем, кого называют «рыцарями двора», когда-то много от них перепадало, как я видел своими глазами. Конечно, если бы такой большой город, каким Парма является в Ломбардии, был во Франции, то там подобающим и достойным образом жила бы и существовала сотня братьев-миноритов, имея в изобилии все необходимое.

О том, что кардинал римской курии господин Герард Альбо много добра сделал пармцам

В том же году уроженец Пармы, кардинал римской курии господин Герард Альбо сотворил милостыню своим землякам, братьям-миноритам из Пармы, дав монастырю 20 имперских либр и столько же – братьям, которые были нунциями и ходили к нему в курию, где он пребывал. Они также были родом из Пармы, а именно брат Герардин Рангони и брат Франциск Торнильо, каждый из которых получил по десять либр. А пятнадцать либр он послал господину Гульельму Рангони из Пармы в знак благодарности за брата Герардина, его сына; и послал кардинал сказать, чтобы господин /f. 459a/ Гульельм Рангони перебирался на житье к нему, и тот пришел и стал в курии весьма влиятельным лицом.

Также вышеупомянутый кардинал выстроил на свои деньги очень хороший и красивый дормиторий для монахинь Старого ордена[2513]2513
  См. прим. 2475.


[Закрыть] из Пармы, дабы поместить в их монастырь свою родную сестру. Дал он также 100 имперских либр кафедральному собору Пармы, что носит имя Преславной и Пречистой Девы, на хороший колокол, который должны были отлить в Ее честь; и получился колокол добрый, славный и звонкий. И дал он братьям-проповедникам из Пармы 200 имперских либр на возведение церкви, которую они строят по возвращении из Вавилонского пленения, то есть после того, как они примирились с пармцами после смерти госпожи Алины, из-за которой они покинули город и много лет провели за его пределами[2514]2514
  Браться-проповедники покинули Парму 30 октября 1279 г. (см. с. 547, 555, 634) и вернулись туда только в 1287 г. (см. ниже, с. 681).


[Закрыть].

О смерти короля Педро Арагонского и о его хороших качествах

О смерти Педро, короля Арагона. В том же году, в канун дня святого Мартина [10 ноября] король Арагонский Педро умер своей смертью[2515]2515
  Педро Арагонский умер от раны, полученной при осаде Жероны, чего Салимбене, очевидно, не знал.


[Закрыть] и окончил свой жизненный путь. Его исповедал гвардиан братьев-миноритов, и похоронили его в Вилланова, в обители братьев-миноритов. И послали гонцов к папе Гонорию IV, дабы примирить сыновей Педро Арагонского и сыновей короля Франции, находившихся, как говорят, в кровном родстве[2516]2516
  Французский король Филипп III был женат на сестре Педро III Арагонского, матери короля Филиппа IV.


[Закрыть]. В этом замирении участвовал герцог Австрийский, ибо женой его была сестра Педро Арагонского[2517]2517
  Ошибка Салимбене. Ни Альберт I, ни Рудольф II, австрийские герцоги, не были женаты на сестре Педро Арагонского и, насколько известно, не проявляли интереса к его примирению с королем Франции. Большие усилия к заключению мира между ними приложил английский король Эдуард I, женатый на Алиеноре, сестре короля Кастилии Альфонсо X.


[Закрыть].

Похвала королю Педро Арагонскому, которая содержится в приведенном далее примере. /f. 459b/ Этот Педро, король Арагонский, был человеком величайшего мужества и «сильный с оружием» (Лк 11, 21), и опытен в бою. И был он человеком великой отваги, и много на себя брал, как явствует из военного похода в королевство Сицилии, в которое он дерзнул вторгнуться против воли короля Карла и папы Мартина.

То же самое видно и на другом примере, который мы добавляем [к предыдущему]. На границе Прованса и Испании есть высочайшая горная вершина, которая местными жителями называется Канигу, а мы можем назвать горой Калиджинозо[2518]2518
  То есть: покрытая густым туманом.


[Закрыть]. Она первая открывается мореплавателям, приближающимся к этим берегам, и последней скрывается из глаз тех, кто отплывает. На этой горе никогда никто не селился, и никто из сынов человеческих не дерзал на нее взобраться из-за того, что она была чересчур высока, а путь на вершину – труден и нелегок. Правда, на отрогах этой горы поселенцы есть. Замыслил Педро Арагонский подняться на эту гору, дабы изведать и узнать, что же находится на ее вершине. Обратился он к двум рыцарям, своим близким друзьям, которых он очень любил, и открыл им свои намерения. Те возрадовались и пообещали ему, что не только будут обо всем молчать, но и станут его неразлучными спутниками.

Запаслись они продовольствием, взяли, сколько нужно, оружия, отпустили коней у подножия горы, где есть поселения, и начали пешими мало-помалу взбираться к вершине. Они поднялись уже довольно высоко, как вдруг послышались весьма страшные и ужасные раскаты грома. В небе засверкали молнии, повалил град, и разразилась /f. 459c/ гроза, из-за чего они все, объятые страхом, грянулись наземь, словно бездыханные, «от страха и ожидания бедствий, грядущих на» них (Лк 21, 26). Педро, который был покрепче и посильнее и хотел исполнить желание сердца своего, стал подбадривать [спутников], чтобы они не падали духом и не страшились, и убеждать их, что это предприятие покроет их честью и славой. И дал он им подкрепиться, и сам поел наравне с ними. Так они восстановили свои силы после трудного и тяжкого пути, после чего он снова принялся их ободрять, дабы они вместе с ним продолжили восхождение к вершине. И повторялось так множество раз. Наконец начали так ослабевать два спутника короля Педро, что от чрезмерно трудного восхождения и от страха пред громовыми раскатами они едва могли дышать. Тогда Педро попросил их подождать его до заката следующего дня, а если он к ним не вернется, то они могут спускаться с горы и идти, куда хотят. С величайшим трудом Педром взошел на гору один. Оказавшись на вершине, он обнаружил там озеро. Когда он бросил в него камень, оттуда появился дракон ужасного вида и величины неописуемой и принялся летать по небу, а от его дыхания померк и потемнел воздух. После этого Педро спустился к своим спутникам и, что видел и сделал, все им поведал, изложил и рассказал. Когда они стали спускаться вниз к подножию горы, сказал он им, что они могут обо всем этом сообщить любому, кому только захотят. Вот и представляется мне, что это деяние Педро Арагонского можно поставить в один ряд со свершениями Александра Великого, который возжелал испробовать множество вызывающих страх дел и предприятий, дабы заслужить славу /f. 459d/ у потомков.

Похвала королю Карлу и его достоинствам

Похвала Карлу. Следует знать о короле Карле, что он был человеком величайшего мужества и «сильный с оружием» (Лк 11, 21), и опытный в бою, и что он, дабы прославиться, подвергал себя многим опасностям, о чем свидетельствует немало явных и очевидных примеров. И первый из них – когда он сразил правителя королевства Сицилии Манфреда, который был сыном покойного императора Фридриха. Второй – когда убил Конрадина, сына Конрада, который также приходился сыном вышеупомянутому покойному императору Фридриху. Также и во многих других сражениях он снискал себе славу. Как-то раз он услышал, что есть некий рыцарь родом из Кампании, земли, находящейся между Римом и Терра ди Лаворо, и что нет ему равных в единоборстве как среди французов, так и среди ломбардцев. Повелел он принцу, своему сыну, назначить день поединка и объявить повсюду, что неизвестный рыцарь хочет сразиться с рыцарем из Кампании. Когда сын его это услышал, то начал, как умел и мог, разубеждать отца. Говорил он ему, что рыцарь тот отличается богатырской силой и крепким телосложением, и что он опытен в бою, и что «над высоким наблюдает высший, а над ними еще высший; превосходство же страны в целом есть царь, заботящийся о стране», Еккл 5, 7–8. Отец не захотел внять настояниям сына и пойти ему навстречу, а объявил день поединка. В назначенный срок изготовились они к битве, каждый на своей стороне, и после третьего сигнала трубы поскакали навстречу друг другу и сшиблись в схватке. И так крепко «сильный столкнулся с сильным» (Иер 46, 12), что все удивились, однако не упали они с коней и даже не покачнулись в седле. Каждый из них нанес другому удар в лицо такой силы, что копья обоих /f. 460a/ рыцарей расщепились от острия до самой руки.

Захотел после этого король Карл сразиться на булавах, но по собственной воле не стал наносить первого удара. А рыцарь из Кампании налетел на него, как ястреб на птичку или словно коршун на утку, и, ухватив обеими руками булаву, нанес Карлу в голову удар такой силы, что, несомненно, он оказался бы для противника смертельным, если бы достиг цели. Но булава вместо головы задела плечо, скользнула по ребрам и обрушилась на седло всадника, и такой силы оказался удар, что конь упал на колени. Карл был совершенно оглушен, и у него были сломаны два ребра. Когда же принц, его сын, вместе с другими рыцарями отнесли его в палатку и сняли с него доспехи, рыцари увидели, что это – Карл, и весьма тому изумились. Когда же об этом узнал рыцарь из Кампании, то он перепугался, вскочил тотчас на своего коня и пустился прочь, и долго скрывался в Анконской марке.

Когда Карл пришел в себя – ибо от полученного удара он лишился чувств, – то первым делом спросил сына, ждет ли его еще рыцарь на поле боя, ибо теперь была его очередь изведать противника булавой. На это сын ему сказал: «Успокойтесь, ибо врачи говорят, что у вас сломаны два ребра». Карл все это вытерпел и перенес ради поддержания чести французов. Не желал он, чтобы говорили, что кто-то в Ломбардии превосходит их в силе.