Текст книги "Хроника"

Автор книги: Салимбене Пармский

О трех равеннских архиепископах

Ведомы мне многие проделки этого брата Диотисальви, как и дела графа Гвидо[368]368
  По-видимому, граф Гвидо ди Монтефельтро, о котором Салимбене рассказывает ниже во многих местах «Хроники».


[Закрыть], о котором многие много привыкли рассказывать; я не описываю эти проделки, потому что они имеют скорее шутливый, чем назидательный характер. Как бы то ни было, брат Диотисальви вместе с архиепископом Равеннским, которого звали Теодорик[369]369
  Архиепископ Теодорик в 1234 г. был послан в Акру как легат апостолького престола. В Равенну он вернулся в 1235 г.


[Закрыть], человеком святым и весьма честным, совершил паломничество в заморские края. После Теодорика архиепископом был господин Филипп из Пистон или из Лукки. Затем – брат Бонифаций из ордена проповедников, родом из Пармы, получивший архиепископство из рук папы Григория X не благодаря своему ордену, а потому что он был из папской родни; и он теперь – архиепископ, великий оратор и крепко держит сторону Церкви.

О том, что флорентийцы – большие весельчаки

Нельзя умолчать и о том, что флорентийцы не считают дурным примером, если кто-нибудь уходит из ордена братьев-миноритов, более того, они его оправдывают, приговаривая: «Удивляемся, как он столько времени оставался в ордене, ибо братья-минориты – безнадежные люди, по-разному себя унижающие». Однажды, услы/f. 242a/шав, что брат Иоанн Виченцский из ордена проповедников, о котором мы упоминали выше, хочет прийти во Флоренцию, они заявили: «Ради Бога, пусть он не приходит сюда. Ведь мы слышали, что он воскрешает мертвых, а нас и без того так много, что мы не можем поместиться у себя в городе». И очень хорошо звучат слова флорентийцев на их наречии.

Благословен Бог, который освободил нас от этого материала!

О пройдохе Примасе, о его стихах и ритмах. Заметь, что Примас был орлеанцем

В эти времена был Примас, каноник Кельнский[370]370
  Салимбене смешивает Примаса Орлеанского, правильно названного им в заголовке, с Архипиитой Кельнским, который был не каноником, а бедным клириком, чье стихотворение «Осудивши с горечью жизни путь бесчестный» он привел ниже. О ПримасеОрлеанском см.: Delisle L. Bibliotheque de l’ecole des chartes. XXXI. 1870. P. 303–311. Об Архипиите Кельнском см.: Giesebrecht W. Allgemeine Monatsschrift. 1853. S. 10 sqq., 344 sqq.; Hubatsch O. Die lateinischen Vagantenlieder des Mittelalters. Goerlitz, 1870. Оба поэта жили в XII в. См.: Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков. М., 1972. С. 489–492.


[Закрыть], великий пройдоха, великий насмешник и величайший, обладавший быстрым пером стихотворец. Если бы он сердце свое посвятил любви к Богу, он бы достиг многого в богословии и был бы весьма полезен Церкви Божией. Я видел написанный им «Апокалипсис»[371]371
  «Апокалипсис Голиардово» (или «Голиафово»), автор точно неизвестен. В народе это стихотворение приписывают Уолтеру Many, английскому писателю и церковному деятелю (XII в); см.: Wright Th. Walter Mapes. P. 1–20.


[Закрыть] и многие другие его сочинения. Однажды, когда архиепископ[372]372
  Архиепископ Кельнский Райнальд де Дассел (1159–1167).


[Закрыть] привел его «в поле» не «поразмыслить» (Быт 24, 63), а прогуляться, и Примас обратил внимание на красивых, сильных и откормленных архиепископских быков, пахавших на поле, архиепископ сказал Примасу: «Если ты сумеешь сочинить стихи о дарении быков раньше, чем они дойдут до нас после этого поворота, я их тебе подарю». Примас поинтересовался: «А ты действительно сдержишь слово свое?» Тот ответил: «Конечно, сдержу». И Примас тотчас же произнес:

 
Есть у меня охота до двух быков для работы.
Их по епископской воле приму я и выведу в поле.
 

В другой раз он был в курии, и захотелось ему послать подарок некоему кардиналу. Он велел испечь 12 больших и превосходных хлебов из самой белой муки. А пекарь украл один из них. Тем не менее Примас отослал оставшиеся 11 хлебов со следующей запиской:

 
С Господом было двенадцать, а здесь лишь одиннадцать мнятся.
Дар да не будет в остуду: то пекарь похитил Иуду.
 

В следующий раз, когда некий архиепископ послал ему в подарок рыбу, но без вина, он произнес:

 
Сердцем радуюсь, ибо – несут мне вкусную рыбу.
Жаль, что вино не близко: забыл о нем архиепископ.
 

Еще:

 
Знаем: в оные лета святыню с ковчегом Завета
Верно быки тянули, а все же в воде утонули.
 

Однажды ему дали /f. 242b/ слишком разбавленное водой вино, и он начал говорить[373]373
  Эти стихи встречаются в: Carmina Burana. Ed. J. A. Schmeller. Stuttgart, 1847. Ed. 2. Breslau, 1883. P. 233. № 173a.


[Закрыть]:

 
В чаше моей, разумеем, Фетида[374]374
  Фетида – в др.-греч. мифологии морская нимфа; здесь – олицетворение воды.


[Закрыть] слилась с Лиэем[375]375
  Лиэй (освободитель от забот) – одно из культовых прозвищ Диониса, древнегреческого бога виноградарства и виноделия.


[Закрыть]:
Хоть и она – божество, больше ее, чем его!
Что ни болтай фарисеи, а лучшая сила в Лиэе:
Хоть хорошо ему с ней – бог без богини вкусней!
 

И еще в другой раз он сказал о вине[376]376
  Эти стихи вместе с другими стихами (с ошибками) издал Th. Wright, в кн.: Walter Mapes. P. 45; Edelestand du Meril поместил их в кн.: Poesies populaires latines du moyen age. Paris, 1847. P. 207.


[Закрыть]:

 
Вот несут в застолицу vinus, vina, vinum –
Но мужской и женский род мнятся здесь бесчинным:
Не хочу в грамматике выбивать клин клином,
Лишь в среднем возглашу: optimum Latinum![377]377
  Лат. слово «vinum» («вино») – среднего рода, поэтому автор отвергает неправильные формы мужского (vinus) и женского (vina) родов и лишь о среднем роде говорит: «Optimum Latinum!» – «Превосходная латынь!»


[Закрыть]
 

О том, как Примас оправдался перед своим кельнским епископом, перед которым он был обвинен в распутстве, игре и пьянстве, и пообещал искупить свои грехи, и попросил отпущения грехов

Также он был обвинен перед своим архиепископом в трех грехах, а именно, в пристрастии к любовным утехам, то есть в распутстве, в игре и в пьянстве. И оправдался он вот таким ритмом[378]378
  Приводимое ниже стихотворение принадлежит Архипиите Кельнскому; см. издания: Wright Th. The Latin poems commonly attributed to Walter Mapes. London, 1841. Р. 71 sqq.; Grimm Jakob. Philologische und historische Abhandlungen der Koeniglichen Akademie zu Berlin, 1843, S. 207–211 (=Kleine Schriften, III, S. 70 sqq); Schmeller J. A., Carmina Burana. Ed. cit. P. 67-71. № 172.


[Закрыть]:

 
Осудивши с горечью жизни путь бесчестный,
Приговор ей вынес я строгий и нелестный:
Создан из материи слабой, легковесной,
Я – как лист, что по полю гонит ветр окрестный.
 
 
Мудрецами строится дом на камне прочном,
Я же легкомыслием заражен порочным,
С чем сравнюсь? С извилистым ручейком проточным,
Облаков изменчивых отраженьем точным.
 
 
Как ладья, что кормчего потеряла в море,
Словно птица в воздухе на небес просторе,
Все ношусь без удержу я себе на горе,
С непутевой братией никогда не в ссоре.
 
 
Что тревожит смертного, то мне не по нраву:
Пуще меда легкую я люблю забаву.
Знаю лишь Венерину над собой державу –
В каждом сердце доблестном место ей по праву.
 
 
Я иду широкою юности дорогой
И о добродетели забываю строгой,
О своем спасении думаю не много
И лишь к плотским радостям льну душой убогой.
 
 
Мне, владыка, грешному, ты даруй прощенье:
Сладостна мне смерть моя, сладко умерщвленье;
Ранит сердце чудное девушек цветенье –
Я целую каждую – хоть в воображенье!
 
 
Воевать с природою, право, труд напрасный:
Можно ль перед девушкой вид хранить бесстрастный?
Над душою юноши правила не властны:
Он воспламеняется формою прекрасной.
 
 
Кто не вспыхнет пламенем средь горящей серы?
Сыщутся ли в Павии чистоты примеры?
Там лицо, и пальчики, и глаза Венеры
Соблазняют юношей красотой без меры. /f. 242C/
 
 
Ипполита[379]379
  Ипполит (греч. миф.) – сын Тезея и амазонки Антиопы, отклонивший любовь своей мачехи Федры. Традиционный образ чистого девственника. Реминисценция из Овидия («Любовные элегии», II, 4, 32).


[Закрыть] в Павии только поселите –
Мигом все изменится в этом Ипполите:
Башни Добродетели там вы не ищите –
В ложницу Венерину все приводят нити.
 
 
Во-вторых, горячкою мучим я игорной;
Часто ей обязан я наготой позорной.
Но тогда незябнущий дух мой необорный
Мне внушает лучшие из стихов бесспорно.
 
 
В-третьих, в кабаке сидеть и доселе было
И дотоле будет мне бесконечно мило,
Как увижу на небе ангельские силы
И услышу пенье их над своей могилой.
 
 
Да хмельными чарами сердце пламенится:
Дух, вкусивший нектара, воспаряет птицей;
Мне вино кабацкое много слаще мнится
Вин архиепископских, смешанных с водицей.
 
 
Да, зовет по-разному к делу нас природа:
Для меня кувшин вина – лучшая угода:
Чем мои по кабакам веселей походы,
Тем смелей моя в стихах легкость и свобода.
 
 
Но звучит по-разному голос наш природный!
Я вот вовсе не могу сочинять голодный:
Одолеть меня тогда может кто угодно –
Жизнь без мяса и вина для меня бесплодна.
 
 
Неучей чуждается стихотворец истый,
От толпы спасается в рощице тенистой,
Бьется, гнется, тужится, правя слог цветистый,
Чтобы выстраданный стих звонкий был и чистый.
 
 
В площадном и рыночном задыхаясь гаме,
Стихотворцы впроголодь мучатся годами;
Чтоб создать бессмертный сказ, умирают сами,
Изможденные вконец горькими трудами.
 
 
От вина хорошего звонче в лире звоны:
Лучше пить и лучше петь – вот мои законы!
Трезвый я едва плету вялый стих и сонный,
А как выпью – резвостью превзойду Назона[380]380
  Овидий Назон, Публий (43 до н. э.–18 н. э.) – римский поэт, автор многих поэтических произведений: «Любовные элегии», «Метаморфозы», «Героиды», «Наука любви» и др. В средние века он считался вторым после Вергилия поэтом. Данте поставил его рядом с Гомером, Горацием, Луканом.


[Закрыть].
 
 
Но всегда исполнен я божеского духа:
Он ко мне является, если сыто брюхо.
Но едва нахлынет Вакх в душу, где так сухо, –
Тотчас Феб заводит песнь, дивную для слуха.
 
 
В кабаке возьми меня, смерть, а не на ложе! /f. 242d/
Быть к вину поблизости мне всего дороже.
Будет петь и ангелам веселее тоже:
«Над великим пьяницей смилуйся, о Боже!»
 
 
Вот, гляди же, вся моя пред тобою скверна,
О которой шепчутся вкруг тебя усердно;
О себе любой из них промолчит, наверно,
Хоть мирские радости любы им безмерно.
 
 
Пусть в твоем присутствии, не тая навета,
И словам Господнего следуя завета,
Тот, кто уберег себя от соблазна света,
Бросит камень в бедного школяра-поэта!
 
 
Пред тобой покаявшись искренне и гласно,
Изрыгнул отраву я, что была опасна;
Жизни добродетельной ныне жажду страстно:
Одному Юпитеру наше сердце ясно.
 
 
С прежними пороками расстаюсь навеки,
Словно новорожденный, поднимаю веки,
Чтоб отныне, вскормленный на здоровом млеке,
Даже память вытравить о былом калеке.
 
 
К кельнскому избраннику просьба о прощенье:
За мое раскаянье жду я отпущенья.
Но какое б ни было от него решенье,
Подчиниться будет мне только наслажденье.
 
 
Львы, и те к поверженным в прах не без пощады:
Отпустить поверженных львы бывают рады.
Так и вам, правители, уступать бы надо:
Сладостью смягчается даже горечь яда.
 

(Перевод О. Б. Румера)

О пленении и смерти Генриха [381]381
  Генрих VII Хромой – старший сын Фридриха II, правивший самостоятельно в Германии с 1220 г. Но в 1234 г. он заключил союз с ломбардскими городами, враждебными Фридриху. И Фридрих предпринял решительные меры против своего мятежного сына, заключив его в темницу (1235 г.).


[Закрыть] , сына императора, на погребении которого произнес проповедь брат Лука из Апулии

Далее, в упомянутое выше лето Господне 1233[382]382
  Это произошло в июле 1235 г., а не в мае 1233 г., когда действительно началось время «Аллилуйи»; см.: Cronaca di Bologna. Muratori // MGH SS. Т. 18. Col. 258. О печальной участи старшего сына Фридриха II повествует и Джованни Виллани (цит. соч., кн. VI, гл. 22), где более подробно рассказывается о причине конфликта между Фридрихом и Генрихом и где дана другая версия кончины Генриха, умершего в тюрьме от голода. См., кроме того, там же, прим. 24 к кн. VI.


[Закрыть], во времена папы Григория IX, в мае месяце, во время «Аллилуйи», Фридрих, император римский, захватил и долго держал в оковах непокорного своего сына Генриха, короля Германии, за то, что тот вопреки его воле примкнул к ломбардцам. И когда Генриха переводили из замка Сан-Феле в другой замок[383]383
  Замок Сан-Феле (св. Феликса) находится в провинции Базиликата, где Генриха держали в заточении с января 1236 по июнь 1240 г. Как замечает Гольдер-Эггер (с. 87, прим. 3), Генриха скорее всего переводили из замка Неокастро, где его держали с июня 1240 по 1242 г. в замок Святого Марка близ Марторано в Апулии.


[Закрыть], чтобы держать его в оковах и там, он от досады и скорби бросился в какую-то пропасть и погиб[384]384
  И. Фиккер считает этот рассказ правдивым. См.: Ficker I. Regesta imperatorum. V, 2. № 4383n. Он приводит свидетельства: Cronica de rebus Siculis // Huillard-Breholles. Hist. dipl. Frid. II. I. P. 905 sq.; Rolandinus. III, 10 // MGH SS. T. 19. P. 61; Sermo de Friderico II imperatore // Huillard-Breholles. VI. P. 289; Thomas de Papia // MGH SS. T. 22. P. 513.


[Закрыть]. На его похороны в отсутствие императора собрались князья, бароны, рыцари и городские магистраты. С ними был и брат Лука из Апулии из /f. 243a/ ордена братьев-миноритов, чтобы по апулийскому обычаю произнести проповедь на погребении, а память о его проповедях жива. Он предложил тему из книги Бытия, 22, 10: «Авраам ... взял нож, чтобы заколоть сына своего». И сказали магистраты и другие бывшие там ученые люди: «Этот брат сегодня скажет такое, что император непременно снесет ему голову». Но вышло иначе. Ибо он произнес такую прекрасную проповедь, восхваляя правосудие, что, когда ее похвалили в присутствии императора, тот пожелал иметь ее.

О случившемся в том году сильном морозе

В лето Господне 1234 в течение всего января месяца было так много снега и льда, что обледенели виноградники и все плодовые деревья. И погибли от мороза звери лесные. И волки ночью входили в города, и днем их ловили, убивали и вешали на городских площадях. И деревья от слишком сильного мороза трескались от верхушки до корня, и многие деревья совсем потеряли крону и засохли из-за упомянутого мороза.

О великом сражении в епископстве Кремонском

И было в епископстве Кремонском великое сражение между жителями Кремоны, Пармы, Пьяченцы и Модены, с одной стороны, и жителями Милана и Брешии с их друзьями – с другой.

О том, что от слишком сильного мороза погибли виноградники

В лето Господне 1235, в одну из сред, в тринадцатый день до конца апреля [18 апреля], подул холодный ветер и пошел очень холодный снег; а на следующую ночь сел большой иней, от которого виноградники пострадали так, что казались засохшими. И на восьмой день от конца апреля [23 апреля] опять выпал снег и иней, которые окончательно погубили виноградники.

О ледоставе на реке По

В том же году реку По так сковало льдом, что люди переправлялись через эту реку на лошадях или пешком.

О том, что Аввокати из Мантуи убили своего епископа

В том же году в понедельник, в 14-й день от начала мая, члены семьи Аввокати из Ман/f. 243b/туи убили господина Гвидотто, епископа Мантуанского, сына покойного Фруджерио да Корреджо. Его сестра госпожа София, жена господина Раньери де Аделардо из Модены, была моей духовной дочерью.

О том, что папа Григорий IX, узнав о смерти епископа Мантуанского, плакал вместе со своими кардиналами

Да будет известно, что коллегия мантуанских каноников и клириков отправила в курию господина нашего папы особого посланника, весьма красноречивого, дабы уведомить верховного понтифика о смерти их епископа. Несмотря на свою молодость, он в присутствии папы и кардиналов произнес такую блестящую речь, что все были восхищены. И в конце своей речи он достал окровавленную далматику епископа мантуанского, в которой прелат был убит в храме святого Андрея в Мантуе, и развернул ее перед папой со словами: «Посмотри, отче, разгляди и признай, сына ли твоего эта одежда или нет[385]385
  Ср. Быт 37, 32.


[Закрыть], дабы ничто от тебя не сокрылось». При виде ее господин наш папа Григорий IX заплакал почти безутешно, и с ним все кардиналы[386]386
  См. письма папы от 5 июня 1235 г.: Epistolae pontificum Romanorum selectae saeculi XIII // MGH SS. Т. I. P. 534 sq. № 642. A. Potthast. № 9931.


[Закрыть]. Ведь папа был человеком весьма сострадательным и с душою милосердною.

О том, что Бог суровее карает за обиду, нанесенную рабам Его, чем за Свою

В самом деле, Аввокати из Мантуи, ставшие убийцами своего епископа, были изгнаны из города и более туда не возвращены, и до сегодняшнего дня скитаются в изгнании, дабы «испорченные, трудновоспитуемые» и «глупые», которым «несть числа», и люди «развратные», которые «возмущают город»[387]387
  Ср. Еккл 1, 15; Притч 29, 8.


[Закрыть], знали, что сражаться с Богом нелегко. И да узнают они, кроме того, что Бог суровее карает за обиду, нанесенную рабам Его, чем за нанесенную Ему Самому. Ибо от собственной обиды Он отказался на кресте, когда просил за преступников и был услышан ради благоговения перед Ним. О рабах же Его говорит Захария, 2, 8: «Ибо касающийся вас касается зеницы ока Его». Это стало явным на примере многих, которых Бог покарал в отмщение за рабов Своих; о двух из них, умолчав о прочих, мы поведаем и, главным образом, /f. 243c/ о тех, с кто принял мученическую смерть в церкви.

О том, что Господь жестоко и сурово покарал за смерть Захарии, сына Иодая, и блаженного Фомы, архиепископа Кентерберийского, и о примере со змеей

Из них первым был Захария, сын Иодая, первосвященника иудейского народа. О нем рассказывается, 2 Пар 24, 20–21: «И Дух Божий облек Захарию, сына Иодая священника, и он стал на возвышении пред народом и сказал им: так говорит Господь: для чего вы преступаете повеления Господни? не будет успеха вам; и как вы оставили Господа, то и Он оставит вас. И сговорились против него, и побили его камнями, по приказанию царя [Иоаса], на дворе дома Господня». Они поступили вопреки Писанию, гласящему, Притч 24, 25–26: «А обличающие будут любимы, и на них придет благословение. В уста целует, кто отвечает словами верными». Но они исполнили другие слова Писания, гласящие, Ам 5, 10: «А они ненавидят обличающего в воротах и гнушаются тем, кто говорит правду». И еще, Притч 15, 12: «Не любит распутный обличающих его, и к мудрым не пойдет». И еще, Притч 29, 8: «Люди развратные возмущают город». То же, Ис 59, 14–15: «Истина преткнулась на площади, и честность не может войти. И не стало истины, и удаляющийся от зла подвергается оскорблению». Сказано, 2 Пар 24, 22: «И не вспомнил царь Иоас благодеяния, какое сделал ему Иодай, отец его, и убил сына его». Ибо, как говорит сын Сирахов, 29, 19: «Неблагодарный в душе оставит своего избавителя». Заметь пример того, кто охранял сад господина своего, кто впустил змею в дом его, которая впоследствии умертвила сына его и уползла. Посему сказано, Сир 11, 29: «Не всякого человека вводи в дом твой, ибо много козней у коварного». И еще, Сир 12, 10: «Не верь врагу твоему вовек». Запомни, что говорят на своем наречии тосканцы: «D’ohmo alevandhico et de pioclo apicadhico no po /f. 243d/ l’ohm gaudere». То есть: «Мало радости человеку и от незваного гостя, и от присосавшейся вши». Иными словами, нет тебе радости ни от чужой вши, присосавшейся к тебе, ни от пришлого человека, которого тебе приходится кормить.

Об Иоасе, Амане Агагите, Фридрихе II, о маркизе д’Эсте по имени Обиццо. Все эти четверо были неблагодарными

Это стало явным в истории Иоаса, царя Иудейского, о котором сейчас идет речь, и в истории Амана Агагиты, о коем в конце книги Есфирь говорится: «И чтобы яснее вы поняли, о чем мы говорим», и т. д. до слов: «Ему Бог воздал, что он заслужил» (Есф 16, 10–18).

Это раскрылось также на примере Фридриха II, которого, когда он был малолетним, воспитала Церковь, а потом он восстал против нее и постоянно ее притеснял. Но в злодеянии его ему было «трудно ... идти против рожна» (Деян 9, 5). Ибо он был решительно отстранен от власти и не нашел утешения из-за злобы своей. Посему говорит Екклесиаст, 8, 13: «А нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом». То же Ис 3, 11: «А беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие за деларук его». То же случилось с маркизом д’Эсте, который и ныне жив, а именно то, что мы рассказали о вышеупомянутых, и со многими другими.

В этой связи сказано, 2 Пар 24, 22: «И он умирая говорил: да видит Господь и да взыщет!» Господь ему отвечает, Лк 11, 50–51: «Да взыщется от рода сего кровь всех пророков, пролитая от создания мира, от крови Авеля до крови Захарии, убитого между жертвенником и храмом. Ей, говорю вам, взыщется от рода сего». Еще, 2 Пар 24, 23–25: «И по истечении года выступило против него войско Сирийское, и вошли в Иудею и в Иерусалим, и истребили из народа всех князей народа, и всю добычу, взятую у них, отослали к царю в Дамаск. Хотя в небольшом числе людей приходило войско Сирийское, но Господь предал в руку их весьма многочисленную /f. 244a/ силу за то, что оставили Господа Бога отцов своих. И над Иоасом совершили они суд, и когда они ушли от него, оставив его в тяжкой болезни, то составили против него заговор рабы его, за кровь сына Иодая священника, и убили его на постели его, и он умер. И похоронили его в городе Давидовом, но не похоронили его в царских гробницах». Поразмысли об этом царе, ибо у него было хорошее начало, но плохой конец. В самом деле, он совершил много добрых дел, но потом из-за преступления своего потерял их, потому что перестал делать добро. Об этом Господь говорит, Иез 18, 24: «И праведник, если отступит от правды своей и будет поступать неправедно, будет делать все те мерзости, какие делает беззаконник, будет ли он жив? все добрые дела его, какие он делал, не припомнятся; за беззаконие свое, какое делает, и за грехи свои, в каких грешен, он умрет». Посему Апостол говорит, 2 Тим 2, 5: «Не увенчивается, если незаконно будет подвизаться».

О двух способах подвизаться законно

Первый способ подвизаться законно – постоянно отражать диавольские искушения и никогда не соглашаться с диаволом, что свойственно немногим. Ибо в Притче 20, 9 говорится: «Кто может сказать: „я очистил мое сердце, я чист от греха моего“?» О том же говорит и Екклесиаст, 7, 20: «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы». То же сказано в Притче, 24, 16: «Ибо семь раз упадет праведник, и встанет; а нечестивые впадут в погибель». И потому апостол Петр не предписывает, но просит, «как пришельцев и странников, удалиться от плотских похотей, восстающих на душу» (1 Пет 2, 11). Этого не делали те, о которых говорит апостол Иаков, 5, 5: «Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши». Второй способ подвизаться законно – окончить жизнь в добрых делах, что свойственно многим. Посему блаженный Иоанн говорит во Втором послании, 8: «Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду» Этого не сделал тот, о ком говорит Аггей, 1, 6: «Вы сеете много, а собираете мало». В конце Книги сына Сирахова /f. 244b/ сказано (51, 35): «Видите своими глазами: я немного потрудился – и нашел себе великое успокоение». Подобное мог сказать Господу разбойник, поверивший Господу на кресте; также и блаженный Бонифаций[388]388
  Бонифаций – римский мученик. О нем см.: Iacobi de Varagine Legenda aurea. Сар. LXXI. Ed. cit. P. 316 sq.


[Закрыть], кончивший жизнь хорошо. Посему говорится: «Все хорошо, что хорошо кончается».

Далее. Вторым был блаженный Фома, архиепископ Кентерберийский, за которого Господь примерно покарал. О каре Господней за него так говорится в его житии[389]389
  Есть краткое описание мученичества Фомы Бекета анонимного автора, называемое вторым. См.: PL. Т. 190. Col. 326–328. См. также прим. 11.


[Закрыть]:

«Божеская кара до такой степени неистовствовала по отношению к гонителям мученика, что они вскоре были устранены и более не появлялись. Одни были похищены внезапной смертью без исповеди и без проводов погребальных, другие зубами откусывали себе пальцы или свои языки по частям, иные истекали сукровицей, и все тело их гноилось, и перед смертью они страдали от неслыханных мук, иные были парализованы, иные обезумели, некоторые умирали, потеряв рассудок, оставив явные знаки, что они понесли наказание за несправедливо воздвигнутое ими гонение и за умышленное убийство. А мученичество выдающийся борец за Бога Фома претерпел в лето от Воплощения Господня, согласно Дионисию[390]390
  Дионисий Малый (VI в.) – известный канонист древней Западной церкви. Будучи настоятелем одного монастыря, он составил «Сборник церковных правил». Перевел на латинский язык много сочинений отцов Восточной церкви. Известен также своими трудами по хронологии, ведущей счет времени от Рождества Христова.


[Закрыть], 1170, за четыре дня до январских календ [29 декабря], во вторник, примерно в одиннадцатом часу, так что Рождество Господне для его страдания стало рождеством его упокоения. Да сподобит привести нас к нему [упокоению] тот же Бог и Господь наш, Иисус Христос, Который пребывает с Отцом и со Святым Духом и царствует во веки веков. Аминь».

О том, что заслужил Иодай за свою доброту и что Захария, сын его

Что касается вышеизложенной истории, то нам представляется необходимым рассмотреть, что заслужил Иодай, что – Захария, сын его, что – Иоас и что – народ его. Об Иодае повествуется так[391]391
  См.: Petri Comestoris Historia scolastica. Regum IV. Сар. 127 // PI. Т. 198. Col. 1399.


[Закрыть]: «Умер Иодай священник, единственный, как считают, кто прожил после Мои/f. 244c/сея сто тридцать лет. (Моисей столько не жил: он прожил меньше Иодая на десять лет. – Прим. Салимбене.) И похоронили его в городе Давидовом, ибо он восстановил власть роду Давидову». Ведь в старину некоторых хоронили на их полях. Иодай же по упомянутой причине заслужил почетного захоронения. Захария же, сын его, поскольку поступил так, как учит сын Сирахов, 4, 33[392]392
  Сир 4, 33 переведен по Вульгате. В синод. переводе нет первой части стиха и слов «недругов твоих».


[Закрыть]: «Сражайся за справедливость ради души твоей. Подвизайся за истину до смерти, и Господь Бог поборет за тебя недругов твоих», – заслужил того, что в Евангелии он упомянут Господом, сказавшим, Мф 23, 35: «От крови Авеля праведного до крови Захарии», словно от первого межевого знака до последнего[393]393
  В лат. оригинале: «а termino а quo usque ad terminum ad quem», – терминология, характерная для богословский схоластики.


[Закрыть], то есть от пастыря [Авеля] до священника [Захарии]; оба они превосходно сочетаются, ибо кто является священником, тот является также и пастырем. Ведь Амос говорит, 3, 3: «Пойдут ли двое вместе, не сговорившись между собою?» Как если бы он сказал: «Нет». Видимо, блаженный Иероним[394]394
  Неизвестно, в каком сочинении Иеронима толкуется образ Захарии. По мнению Гольдер-Эггера, Салимбене использовал какое-то сочинение, приписываемое Иерониму. См.: MGH SS. Т. 32. Р. 91. № 6.


[Закрыть] много приложил усилий, чтобы истолковать образ этого Захарии, ибо он смог искусно нам его представить. Еще заметь, что все сыновья Захарии, кроме одного, последнего, названного позже Захарией, были побиты вместе с ним камнями[395]395
  См.: Petri Comestoris Historia scolastica. Regum IV. Сар. 127 // PL. Т. 198. Col. 1399.


[Закрыть].