Текст книги "Лучшее в Королевствах. Книга III"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 284 страниц)

Глава 15

— Есть доверенность. — Тоору Мацуи, имевший за спиной прожитые полвека, подтвердил получение документа и на секунду ушёл в себя.

— Не хотел бы вас напрягать, ваша честь, но как насчёт сверить часы? — младший Асада мелким бесом переминался с ноги на ногу и подпрыгивал от нетерпения.

— Что вы имеете в виду? — прохладно уточнил судья, который очень не любил, когда ему мешали думать.

— Первое: согласовываем наши цели и задачи. Второе: обсуждаем коридор вашего маневра во время заседания, — как по писаному, зачастил подросток. — Третье…

— СТОП. Что за коридор маневра?

— Есть мои намерения. Допустим, есть ваша готовность меня поддержать. Но есть и противодействие противника — и вы будете выносить решение с учётом интересов и противоположной стороны.

— Коридор маневра — это диапазон, в котором я могу принять решение?

— Да. Это тот диапазон, в котором мои интересы соблюдены хотя бы по нижней планке.

— Масахиро, — Тоору, с учётом почти троекратной разницы в возрасте, позволил себе неформальное обращение по имени. — Я не заикаюсь о разрыве договорённостей. Но такой прецедент вижу впервые, вы понимаете, о чём я?

— Я же иностранец, ваша честь. Всего лишь тупой гайдзин. Пожалуйста, поясните, что делаю не так? И что вас смущает?

Судья выдержал паузу.

С одной стороны, сам факт этого разговора разрывал все возможные шаблоны — ну не говорят о многих вещах открыто, даже если друг с другом согласны и всё это подразумевается. Уже оставить в стороне тот момент, что разговор ведется при третьем человеке.

— Вы же в курсе, что она — всё равно что я, — пацан словно угадал мысли взрослого и сейчас смотрел пронзительно и не по-детски. — Это её, с китайской подачи, в офисе оябуна втаптывали в бетон. Японскую женщину, господин судья. На японской земле.

— У меня несколько иные данные по тому инциденту, — вежливо ответил Мацуи. — Там была исключительно наша этническая группировка. Тэцуо Ходзё арестован вполне официально, это достаточно резонансное дело. Будет.

— В чём резонанс? — глубоким контральто поинтересовалась спутница старшеклассника. — Мне интересно, как непосредственной участнице.

— Замешаны два чина полиции… Вы же и сами там были, скажите мне и младшему Асаде: где там китайский след?

— Знаете, я сейчас одну вещь скажу, только не подумайте плохо… — вместо женщины ответил парень. — Там, где я учился до Японии, говорили: если хочешь найти инициатора инцидента, ищи того, кто стал наибольшим бенефициаром.

— Сложно спорить, — Тоору, быстро обдумав тезис, кивнул. — Для большинства случаев правило годится, согласен. Маса, но при всём уважении, зачем вы обозначаете чёрного кота там, где его нет? Это была чисто японская инициатива, что подтверждается, в том числе, системами мониторинга вашего офиса.

— Вы уже знакомы с материалами дела?! — зажёгся любопытством блондин.

— Фрагментарно. Само дело находится в коллегии, его ещё не определили исполнителю. Но всем нам было интересно — разумеется, каждый поглядел. Конкретно ваше выступление на ниве кулачного боя вызвало неоднократный фурор. Кстати, вы же не хотите ввести меня в заблуждение? Этим вашим несуществующим китайским следом?

— Не-а. Я просто иначе смотрю на вещи. Ваша честь, вы смотрели сегодняшние последние новости экономики? В нашем муниципальном масштабе?

— Нет ещё. А что там?

Вместо ответа, Асада протянул свой смартфон с открытой страницей.

— Ух ты… Капитализация концерна увеличена более чем вдвое… Новая компания Ходзё…

— Ага. И половина китайского пакета акций в ней, есть на странице их учредителей.

— Формально, инцидент в вашем офисе случился раньше. Хотя отчасти согласен: подобные слияния редко происходят с бухты-барахты. Хм.

— Ваша честь, да даже если они убивали Ваку абсолютно по своей инициативе, и только потом решили объединиться с китайцами — сегодня-то какая разница?! Извините за цинизм и подтасовки, но я сейчас рассматриваю расклады исключительно с позиции предвыборной кампании!

— Между нападением на меня и выводом китайцев в качестве кандидатов на выборах разница по времени действительно очень небольшая, — подала голос женщина. — Да, мы сейчас трактуем, как нам выгодно. Но происходящее в муниципалитете давно вышло за рамки выяснения отношений.

— А чем оно является сейчас, по вашему мнению? — Мацуи с интересом посмотрел на свою будущую подсудимую.

— Происходящее сейчас в муниципалитете уже давно является политикой. Мы свою сторону давно определили, — флегматично ответила высокая брюнетка. — В сегодняшней ситуации хороши любые средства, уж извините. Они вон, укокошив меня в офисе, сейчас ещё травлю через китайцев открыли! Не убили окончательно — хотят с другой стороны надавить! Расширения, видите ли, не такие. Мне что, слова теперь подбирать? Или за формулировками следить, чтобы их поменьше удручить?

— Тоору, — Мацуи, поколебавшись, решительно протянул руку женщине.

Попирая японский этикет, нарушая целый ряд неписаных и писаных правил.

— Коюмэ, Вака. — Спутница младшего Асады с формами порнозвезды крепко сжала его ладонь в ответ.

Начиная знакомство со своей фамилии и извещая таким образом, что секса не будет.

— Досадно, — абсолютно расслаблено похихикал вслух судья. — Но ладно. Это не является барьером для нашей совместной работы.

— Я не принадлежу себе. Поймите правильно: как мужчина, вы очень ничего. — Кажется, у этой Коюмэ комплексов было ещё меньше, чем у пацана. — Если бы моё сердце было свободным, если бы не предвыборная кампания и не мои обязательства — я бы пожала вам не только руку, можете поверить. — Баскетболистка искренне и открыто улыбнулась. — К сожалению для вас, я — часть его предвыборной кампании, — она положила руку на плечо подростка. — И телом тоже, извините.

— Ваше тело — часть его предвыборной кампании?! — Мацуи даже не подумал скрывать интереса, очень уж нетипичной была ситуация.

Общение с этой парой почему-то ударило в голову не хуже алкоголя. Стоило признать, в его достаточно зрелом возрасте такая эйфория случалась нечасто.

— В том числе, — уверенно подтвердила женщина. — Мы ещё не обыгрывали этого с точки зрения имиджа и пиара, но это будет сделано. В своё время.

— Давно не чувствовал себя идиотом, — неформально вздохнул мужчина средних лет, находящийся на очень серьёзной должности.

— Вы — очень приятный, мужественный, искренний и достаточно аппетитный типаж. Я сейчас о внешних проявлениях вашего сексапила. Просто сама себе на данном этапе не могу позволить развлечений. Хотя, в другой ситуации, с вами бы и не отказалась, — пожала плечами Коюмэ. — В любой обстановке, кроме сегодняшней. И если бы не было его, — она кивнула на гайдзина, едва возвышавшегося над её грудью.

— Вы это серьёзно?

— Более чем, у вас же есть профессиональные расширения. И мне неловко занимать время судьи разговорами на подобную тему, пусть и интересную мне лично, — спортсменка опустила веки и задержала их в этом положении на две секунды.

— Теперь идиотом чувствую себя я, — подал голос подросток. — Вроде, пришёл на серьёзные темы говорить. А тут.

— Вы правы, — вздохнул судья, выныривая из неких весьма интересных фантазий.

— Тоору, — Коюмэ задержала ладонь чиновника в своей, не выпуская после рукопожатия. — Последний штрих к нашему лирическому отступлению. У вас явная проблема с самооценкой, как у мужчины. Она необоснованно занижена. Вы в курсе?

— Да?..

— Да. Я профессионал, и знаю, что говорю, особенно в таких случаях. Очень прошу: уделите мне на досуге время?

— Вы же сказали, это невозможно? Я запутался, — Мацуи вопросительно поднял брови, действительно теряясь.

— Кроме меня, есть в мире женщины и поинтереснее. Я поняла, какой типаж вам заходит. Приглашаю вас на вечеринку в свой бывший волейбольный клуб — поверьте, я там самая замухрышка. Вам там понравится.

— Похоже на взятку перед заседанием, — захихикал чиновник. — Причём, сделанную в том виде и в такой форме, которая учитывает мои самые неафишируемые слабые места.

— Давайте расставим все точки в верхнем регистре, — спокойно предложила женщина, ничуть не смущаясь. — Вы проводите большую часть времени, и даже жизни, на страже закона. При этом, ваш взгляд, где-то очень глубоко, выдаёт в вас молодого романтика.

— Только взгляд?

— Судя по тому, что говорит мне мой нейро-концентратор, с деликатными физиологическими деталями у вас тоже полный порядок, несмотря на возраст. Лично я, с высоты профессии, предположила бы: у вас с супругой разный темперамент. И вам нужна более молодая партнёрша. Ещё раз прошу меня извинить за откровенность.

— Подробнее. — Мацуи прохладно кивнул, поощряя развитие темы и высвобождая руку.

Кажется, в Джи-ти-груп информации о нём имели гораздо больше, чем можно было найти в открытых источниках. Хотя и не всей, судя по сказанному.

— Пф-ф, вы хотите и дальше чувствовать себя мужчиной. — Легко продолжила спортсменка. — Активно, регулярно, непропорционально возрасту и общественному мнению. Размениваться на случайные отношения — не вариант, особенно в вашем случае. Это очень неприятная вилка психологически.

— В смысле? — Мацуи подумал, что она сейчас говорит в принципе правильные вещи, просто он о таком никогда не размышлял глубоко.

— Получается разрыв: то, на что вы способны — и то, что можете себе позволить. Особенно перед лицом общественного мнения, повторюсь.

— А что нужно, чтобы я чувствовал себя мужчиной? — Тоору не без труда изобразил олимпийское спокойствие.

Если это был вербовочный подход, всё происходящее можно было считать оскорблением. В этом случае пора начинать жалеть о своей неосмотрительности, когда он позволил себе договариваться с этим пацаном, как со взрослым.

Если же Вака говорила искренне… Он поймал себя на мысли, что ему нравится, как звучит её имя.

— Влюблённые в вас глаза девчонки моего возраста. — Рослая пиар-менеджер глядела на судью спокойно, без вызова, где-то даже тепло. — Чтобы вы постоянно чувствовали себя мужчиной, как того хотите, вам нужны всего лишь искренне влюблённые в вас глаза девчонки моего возраста. Здесь оговорюсь, что водить за нос человека вашего плана невозможно по определению. Во всяком случае, в такой ситуации: любовь не сыграешь.

— Вы ведь рискуете, — констатировал чиновник.

— Нет. — Неожиданно ухмыльнулась Коюмэ. — Меня уже убивали, Тоору. Причём убивали совсем недавно — сами же сказали, дело уже у вас. После этих приключений то, что вы все считаете риском, человеку пережившему проходит по разряду игры в песочнице.

— Дело в объединённой коллегии, не у нас, но я вас понял…

— Я договорю, не перебивайте, пожалуйста. Тоору, в кругах своей профессии я славлюсь безбашенностью и искренностью, это легко проверить. Вы сейчас, невзирая на обстоятельства, сделали достаточно откровенные шаги мне навстречу, как женщине. Я оценила.

— Говорите без пауз.

— Маса — свой, считаем, что его тут нет… Продолжаю. Вы сделали определённый аванс мне, как представительнице противоположного пола. И я бы приняла его, при других обстоятельствах! Хотя и не могу и не хочу сейчас… Но это не отменяет того, что в моих силах помочь вам, как мужчине. И да, вы сейчас будете судить меня, с подачи восьмёрки. Такой вот сложный комок узелков, — подвела итог пиар-менеджер Джи-ти-груп. — Решение за вами. Не сочтите за банальный развод и шантаж.

— Вы правда считаете, что меня может любить кто-то из ваших товарищей по спортивной команде? Чисто гипотетически? — судья понимал, что собственными руками сейчас создаёт огромные риски самому себе.

Но не довести тему до логического конца было невозможно — почему, он не знал.

— Видела такое много раз, — кивнула Коюмэ. — Лично вы недооцениваете свою харизму. А многие неглупые женщины моего возраста очень устали от незрелых ровесников. Тоору, я абсолютно серьёзно говорю! Если вы будете вращаться в моих кругах, я о бывшей в спортивной команде и девчонках из той тусовки, ваше мнение о самом себе… хм… В общем, вы не там вращаетесь и не той жизнью живёте в свободное от работы время.

— Услышал, — безэмоционально кивнул судья. — Так. Доверенность на Масахиро Асаду принята. И только что получен запрос восьмёрки — на привод вас в суд. Ты смотри, как они быстро…

— Что сделать, чтобы разобраться с вопросом как можно скорее? — изображавший до этого момента статую старшеклассник отмер и напомнил о себе.

— Если вы сядете вон туда и займётесь своими делами, я отправлю уведомление, что привод Коюмэ в суд уже произведён.

— А дальше?

— Инициатор — восьмое бюро токийской полиции. Срочно пришлют кого-то из своих на заседание, его я обозначу, как уже открывшееся. Не совсем корректно, но допускается и в пределах правил.

— Нам бы ещё кое-какие детали согласовать перед всем этим, — невежливо попросил школьник. — Ваша честь, те минуты, которые я планировал на беседу с вами, были безвозвратно потрачены на реверансы Ваки в ваш адрес. Извините за прямоту.

— Вы очень интересный мужчина. Просто общаетесь не в тех кругах, потому не можете себе этого подтвердить на ежедневной и регулярной основе, — ровно сказала брюнетка, словно не замечая слов своего несовершеннолетнего спутника.

— Бл***, Вака, завязывай! — зашипел младший Асада.

— Он прикольный, — отозвалась женщина. — А у меня фетиш откровенности последние несколько часов. Объясняется в том числе объективными медицинскими причинами.

— У меня никогда не было ничего подобного в практике, — задумчиво признался судья. — Понимаю, что мы все сейчас творим бред — но как будто неудержимо несёт куда-то горной рекой. Нет сил из неё выйти.

— В его присутствии такое бывает, — Вака по-свойски похлопала светловолосого по плечу. — Тоору, не сочтите за наглость. Может быть, всё-таки согласуем свои позиции перед заседанием? Мы с Масой уложимся в пару минут.

— Посидите, где я сказал, — мягко предложил чиновник во второй раз. — Я не думаю, что восьмёрка отправит сюда вертолёт, да у нас и нет площадки для его приземления. А пока они доедут, мы с вами ещё выкроим время: мне сейчас нужно кое-что завершить, плюс подготовиться по их материалам.

***

— Я тебя боюсь, — абсолютно серьёзно заявил ей Маса, когда они заняли указанный им угол зала заседаний в суде.

— Напрасно, — весело хохотнула Вака. — Тут было классическое пятьдесят на пятьдесят. Тем более что сотрудничать с нами он решил не сегодня.

— Ты сломала всю схему разговора. Мы планировали всё совсем иначе. Скажи, зачем нам договариваться, если ты всё равно делаешь всё по-своему?

— Договаривай.

— И ведёшь себя при этом, как псих, — недовольно проворчал подросток, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.

— Получилось же, — она равнодушно пожала плечами.

Затем опустила ладони на плечи старшеклассника и принялась их разминать.

— А если бы не получилось?

— С расширениями Рейко? — фыркнула менеджер. — Маса, ты машину водишь?

— Да.

— Вот представь, что со старой колымаги пересел на новый гоночный болид. А трасса та же самая.

— Вы с ним оба несли какой-то бред. Мне на каком-то этапе показалось, вас обоих пора в психушку.

— Критичность у обоих снижена принудительно, — призналась Коюмэ. — Рейко молодец, очень хорошие схемы: частичный захват и удержание его фокуса. Я сама не думала, что такое возможно, не удержалась. А когда попала в поток — грех было из него выходить.

— Блин, не знаю, что сказать, — поёжился блондин. — Но ты продолжай, плечам приятно. Ты его не обманула, надеюсь…

— И в мыслях не было. Я реально знаю места, где он будет очень даже на высоте. И девчонки ему понравятся. А его проблема очень типична в их поколении, просто ты не в курсе.

— Бл***, в голове не укладывается.

— Что именно?

— Дама с диагнозом по психиатрии, нарушая все пункты антикоррупционного законодательства, убалтывает судью перед собственным заседанием! И чем?!

Вака мягко улыбнулась, но ничего не сказала вслух.

— Обещанием, что возьмёт его в свою баскетбольную команду! И его там заценят, как мужика! — не открывая глаз, Маса с размаху впечатал ладонь себе в лоб.

— Ты ещё очень маленький, и многого в жизни не видел, — всё так же мягко ответила менеджер.

— Да всё равно дичь.

— Ты согласен, что сработало?

— Посмотрим на заседании, — сердито проворчал подросток. — Сколько этот твой фокус продержится. И главное. Мне категорически не нравится такая твоя манипуляция живыми людьми, оставляю за кадром, где мы находимся, — не открывая глаз, старшеклассник покрутил рукой над головой.

— А кто тебе сказал, что я соврала хоть словом? — очень серьёзно спросила женщина. — Или манипулировала? Просто раскопала его самое большое желание, собственное — и потом чуть рискнула. Благодаря блокам от Рейко, количественно оценила потенциал темы.

— М-да уж. И это ещё при том, что доверенность на меня сюда выписана без учёта твоего диагноза…

— Плевать. По документам — я на ремиссии. С точки зрения закона сегодня, полноправный гражданин, пока не будет других документов.

— Мне кажется, мы с тобой оба сумасшедшие… О, вот так приятно. Продолжай.

Смартфон звякнул тоном входящего сообщения.

— Что там? — лениво поинтересовалась женщина.

— Садатоши едет. Ругается, что и его вызвали.

Глава 16

— А зачем здесь Садатоши? — спрашивает Вака, разминая мне плечи.

Не знаю, как это получается, но с таким тактильным контактом и никакого интима не нужно.

— Я же не смог дозвониться до Ватанабэ. Ожидал, что он поможет.

Как по команде, именно в эту минуту мой телефон звонит ещё раз.

— Ух ты. Лёгок на помине.

Отвечаю на звонок и за минуту ввожу комиссара в курс.

— Сложно. Неожиданно. Цейтнот. — Коротко резюмирует он.

— Если совсем честно, я уже спланировал, как обойтись без вас — думал, так и не свяжемся. Но раз вы всё же позвонили до заседания, может, что-нибудь скажете? — а чего стесняться.

Не до того.

— Не включай голограмму! — Ватанабэ упреждает моё движение буквально на полсекунды. — Я был занят, перезвонил сразу, как только смог. Так, наведи камеру на свою протеже.

— Это ещё кто чей протеже, — ворчит Коюмэ, появляясь в кадре. — Официально я назначена представителем его интересов, есть доверенность от отца.

— Если будет приговор суда в ваш адрес, доверенность автоматически аннулируется, — спокойно отвечает ей Хиротоши. — Пожалуйста, скажите, что у вас за расширения стояли? Из-за чего весь шум после реанимации?

— Вам название производителя или функционал?

— Первое. Со вторым я как-нибудь сам разберусь.

Вака флегматично перечисляет ничего не говорящие мне собственные имена.

— Маса, — вопреки собственной команде, Хиротоши активирует голограмму со своей стороны. — А как ты рассчитываешь обойтись без меня в суде?

— Подключил Садатоши. Продумал аргументы защиты, с учётом политической ситуации и состава суда. Адвокат — очень крепкий юрист из Джи-ти-груп, Вака его знает лично.

— Где адвокат? С вами рядом не вижу, — мгновенно реагирует комиссар.

— Он онлайн будет. Мы тут оказались экспромтом, а адвокат в другом городе. Не успел добраться физически.

— Вообще-то, такие разговоры по телефону не ведутся, — замечает наш собеседник.

— Я пытался вас вызвонить заблаговременно. Планировал заехать к вам, либо думал, вы успеете прислать своего человека.

— Ладно… По пунктам. Сам вопрос лежит на стыке функционалов. Ты и прав, и неправ, считая, что это исключительно наша подведомственность.

— Нейро-тема же? Причём тут восьмёрка? — до сего момента я абсолютно искренне считал, что у Ватанабэ честная монополия по вопросу.

— Теоретически — да. А по факту — кто кого передавит. В том числе, агитируя суд за свою точку зрения.

— Хиротоши, не хочу ходить вокруг да около: ваша помощь была бы очень кстати. Хотел договориться именно о ней. Это реально? — телефон не лучший способ, но сейчас нет вариантов.

— Каким образом ты себе видишь эту помощь?

— Как сказал Садатоши, вы можете забрать всё дело к себе, квалифицировав что-то там за своей подведомственностью, в каком-то едином реестре. Он сказал, вы понимаете, в каком.

— Какие вы с ним оба умные! Я, может, и могу! Но… Маса, ты не понимаешь, что лев за бабочками не гоняется?! — он шумно выдыхает. — Или иначе, персонально для тебя: зачем это нужно МНЕ?

— Ситуация безвыходная. Ну, была местами безвыходная, либо таковой казалась. Рассчитывал, вы поможете. — Твёрдо смотрю в глаза его голограмме. — Есть кое-какие политические моменты, но о них точно сейчас и здесь не буду. Опять же, не знаю, насколько они значимы для вас.

— Я понимаю, о чём ты, — с досадой морщится он, словно откусил кусок лимона. — Я читаю новости экономики префектуры, это часть моей работы.

— Не думал, что у вас такой широкий фронт ответственности, — дурацкая острота вылетает из меня прежде, чем успеваю остановиться.

— Там, где подобные изменения формируют социальную среду — это уже автоматически прямые вводные для моих завтрашних будущих проблем, — сухо роняет комиссар. — Мы же об одном и том же говорим? Ты быструю капитализацию ваших конкурентов имеешь в виду?

— Да, — киваю удивлённо, поскольку ход его мыслей от меня ускользнул.

Хотя он и попал в точку.

А с другой стороны, бог его знает, где находится горизонт границ и полномочий местного генерала (если переводить его звание привычными мне реалиями).

— Поступим так. В ходе заседания двинете эту твою претензию: дескать, дело открыто не по подведомственности. Пусть ваш юрист отвод набивает прямо сейчас, и подаёт через электронную канцелярию. — Ватанабэ по инерции недовольно косится то на меня, то на Ваку. — Чем быстрее оно всё зарегистрируется в системе, тем быстрее подключатся мои люди.

— Спасиб…

— НЕ ЗА ЧТО! Это абсолютно стандартная, оговоренная законом процедура. Лично я и пальцем не шевельну — процесс запустится автоматически.

— Хм. Не могу сообразить, так вы в итоге поможете или нет? Извините за лобовой вопрос, вроде бы, в Японии так обращаться к старшим не принято.

— В Японии так не принято, — спокойно подтверждает Ватанабэ. — Особенно через подобные каналы связи. Пусть даже и говоришь со мной, а не с другим человеком. Ладно, отвечаю на твой вопрос. Конечно, сделаю, что могу…

— Фуф.

— … но ты не переоценивай мою готовность размахивать мечом налево-направо, ради даже не тебя, а людей твоего отца!

— Это мой человек, не родителя.

— Для меня они все — якудза, потому что из Джи-ти-груп, — отрезает комиссар. — Скажи спасибо, что с тобой нормально общаюсь! Я — не Садатоши, мне такие друзья, как они, ни к чему.

— Я нахожусь на этапе завершения своей карьеры в Джи-ти-груп, — врезается Вака, кротко опуская взгляд. — Да, в моей жизни был такой этап. Но сейчас я перехожу на работу в контору Масы, которая открывается. Господин комиссар, даже у червяка длиной в дюйм есть душа длиной в полдюйма! Уже молчу, что мой прямой род занятий — чистой воды журналистика и пиар.

— Для меня имеет очень большое значение, в чьих интересах тот пиар происходит, — в отличие от судьи, Хиротоши смотрит на Коюмэ без особого пиетета.

— Я бы не хотела, чтобы вы думали обо мне хуже, чем я того заслуживаю, — не сдаётся спортсменка.

— Маса, там будет так. Ты веди свою линию на процессе, как задумал, — комиссар обращается ко мне, игнорируя Ваку. — Отвод по причине нарушения подведомственности сделаете сейчас. Ничего обещать и загадывать не буду, но я тебя услышал. До связи.

— Я так и не понял, будет он помогать? Или нет? — задумчиво таращусь по инерции на то место, где только что было голограмма головы комиссара. — Вроде бы и не отказал. С другой стороны, не понимаю, что он будет делать.

— Что он будет делать, не понимаю и я, — Вака весело хлопает по моей спине обеими ладонями и снова принимается за мои плечи. — Надо знать его работу, чтоб понимать. Но помочь попытается.

— Хм. Мне это не было самоочевидно из его текста.

— Японский этикет. Ты в нём плаваешь. Он был недоволен твоей бесцеремонностью и дал тебе это понять. Но в стороне стоять не будет.

— Ладно. Нам и это слава богу. — Поколебавшись, всё-таки спрашиваю её о том, что меня беспокоит. — Ты сейчас реально как удав спокойна? Или хорошие актёрские данные?

— Реально спокойна, — слегка удивляется Коюмэ. — А чего нервничать? Глаза судьи видела, в тебя верю, ситуацией владею. В вопросе разбираюсь.

***

Один из залов в здании суда. Через некоторое время.

— … Ваша честь. Во время прошлого заседания остался открытым наш вопрос: старший инспектор Садатоши, девятое бюро, может занимать столь жёсткую позицию по вопросу из-за личной заинтересованности! Он и тогда не отрицал своего знакомства со стороной ответчика. — Инспектор Оно выглядел намного презентабельнее, чем раньше. — Масахиро Асада чётко при вас давал понять, что такая связь существует! Мы не комментируем вашего решения о снятии ответственности с внештатного сотрудника Асады… Но речь сейчас о незаконных расширениях Коюмэ. И о конфликте интересов представителя девятого бюро!

Вместе с Оно присутствовуют несколько его коллег, в том числе двое китайцев, знакомых судье по предыдущей встрече.

— Прокомментируйте? — Мацуи, не разводя лишних формальностей, вопросительно смотрит на Садатоши.

— А можно, вначале я? — светловолосый старшеклассник поднимает руку со своего места. — На правах упомянутого участника дискуссии?

— Пожалуйста, соблюдайте регламент, — цедит судья холодно. — Хорошо, в виде исключения, скажите первым.

— Ваша честь, а этот суд — он именем Японии? Или именем идеи регионального сотрудничества? — Асада-младший выглядит безмятежным и туповатым.

— А вы это сейчас к чему? — председатель заседания, по всей видимости, решает следовать неформальной стилистике либо действительно очень удивлён неожиданным вопросом.

— Почему они дублируют функцию департамента по борьбе с нейро-контрафактом? — светловолосый без затей тычет пальцем в сторону представителей восьмого бюро. — Я абсолютно случайно знаю комиссара Ватанабэ лично, читал закон о нейро-контрафакте. Там нет ни слова о юрисдикции отдела по борьбе с терроризмом в теме! Более того, как насчёт лицензирования?

— Что там с лицензированием? — подаёт голос Садатоши.

— Вы в курсе, что лицензии на нейро-продукты — в том числе на них — выдаются отделом комиссара Ватанабэ? — Асада поворачивается в сторону старшего инспектора. — Пример из жизни: присутствующая здесь восьмёрка категорически не имеет ни прав, ни полномочий, ни законодательной базы даже для такого простенького действия, как поставить на учёт конкретно мой концентратор! — старшеклассник хлопает себя по животу. — Так почему они вцепились в этот кейс?

— Почему? — Садатоши будто подыгрывает школьнику.

— А я вам скажу, почему. Потому что мы сейчас в Японии, на собственной территории, имеем специальную операцию Китая, которая ставит целью обкатку интересных механизмов.

— Каких?

— Частичный перехват муниципальной власти на местах, согласно закону о самоуправлении, в пользу различных организаций Китая. Кстати: обычно, если пробный шар удаётся, бизнес масштабируют.

Взгляды многих из присутствующих недоуменно скрещиваются на судье.

Последний не говорит ни слова, не призывает никого к порядку и вроде бы с любопытством наблюдает за развернувшейся дискуссией.

— Каким образом? — Садатоши вроде бы излучает неподдельное любопытство.

— Ну если у вас есть методика подчинения конкретного муниципалитета, то следующая на очереди — префектура. А затем логично говорить и о парламенте, или кабинете министров.

_______

Там же, через некоторое время.

— … Я специально не перебивал вас, чтобы средства массовой информации не обвинили меня потом в предвзятости! — судтя неприязненно смотрит сразу на две съёмочные группы, одетые в жилеты с надписью НИХОН ДЕЙЛИ. — Но я очень попрошу…!

Асада-младший накрывает собственный рот двумя ладонями и ожесточенно кивает головой.

— Прошу вас, продолжайте строго по теме заседания! — Мацуи тяжело откидывается на спинку кресла.

— Тогда вопрос коллеге, для уточнения: инспектор Оно, а что вы сейчас понимаете под "стороной ответчика"? — старший инспектор Садатоши после слов судьи выглядит угрюмо.

— Мы склонны трактовать наличие запрещённых расширений у Коюмэ, как часть общей практики Джи-ти-груп. Незаконной практики, прошу заметить. — Представитель восьмого бюро говорит четко и уверенно. — Под стороной ответчика мы склонны подразумевать всю Джи-ти. Соответствующие материалы нами уже отправлены.

— Они требуют очень серьезной оценки, не в рамках данного процесса и не в течение часа, — подаёт голос представитель прокуратуры.

— Я услышал вас, инспектор Оно, — кажется, Садатоши чем-то удовлетворён. — Отвечаю на ваш вопрос, он же обвинение. Да, я, разумеется, знаком лично и с Масахиро Асадой, и с его отцом, занимающим определённое место в упомянутой структуре. В том числе, знаком за рамками этого заседания.

— Каковы были обстоятельства вашего знакомства? — устало отзывается судья.

— Отвечаю по памяти, но при необходимости могу свериться и с реестром. Первое. Профилактика его правонарушений, в рамках своих прямых должностных обязанностей. Он не единожды бывал в моём рабочем кабинете, где я проводил разъяснительную работу с ним, в частности. О чём имеются абсолютно все надлежащие записи, во всех служебных регистрах. Включая журнал посетителей нашего этажа в здании. Я общаюсь со многими детьми подобных семей.