Текст книги "Лучшее в Королевствах. Книга III"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 133 (всего у книги 284 страниц)

Глава 23

Рыжий был серым, угрюмым и явно невыспавшимся. В школу по аллее перебирал башмаками, старательно глядя себе под ноги и время от времени зевая.

— Привет! — Эрнандес и Мартинес словно ждали его перед воротами.

Очень странная по сочетанию троица, которую раньше трудно было даже представить вместе, обменялась хлопками ладоней.

— Чё-как? — латиноамериканки, казалось, пристально всматривались в одноклассника, словно стараясь уловить нюансы, понятные только им.

— Десять часов, сто пятьдесят монет. — Выдал ребус убогий. — Кстати, на. Спасибо большое, остальное — по графику.

Он протянул несколько банкнот. Эрнандес, не считая, кивнула и засунула их в задний карман брюк.

Свидетели беседы напряглись и заинтересовались: сцена явно расходилась с привычными сценариями.

Испанки равнодушно проигнорили волну группового любопытства, хотя в интерфейсах её точно заметили.

— Б*я, жёстко, — вздохнула Мартинес. — Ты ж так долго не вытянешь.

— Поглядим, — пожал плечами очкарик без очков. — Есть такое слово "надо". Вчера же пришлось всё, что было, отдать; плюс…

— Я В КУРСЕ. — Перебила Айя, указывая пальцем на подругу. — Можно без подробностей.

— До чего занятный контекст, — раздался голос Рашида, подошедшего к разговаривающим со стороны школьного парка.

— Тебя звали? — мгновенно сагрился Седьков, поднимая брови. — Брысь отсюда, мудила.

Повисла нездоровая тишина.

— Ты здорово заблуждаешься насчёт всего. Вообще насчёт всего, — Лысый предсказуемо пропустил мимо ушей ремарку дурачка. — То, что тебе случайно повезло пару раз, не делает тебя ни человеком, ни полноценным. В этой связи…

— Считаю до трёх, — пожал плечами Рыжий, поправляя дешёвый потёртый рюкзак за спиной. — Пошёл на**р отсюда. Один. Два.

У Лысого не хватало передних зубов, выбитых вчера. Губа и мягкие ткани десны имели видимые следы медицинского вмешательства, из-за этого звуки получались смешными и непривычными.

От школы к беседующим торопились члены группы Рашида, старательно прислушиваясь к происходящему — кое у кого из них расширения японского производства показывали своим владельцам даже фокусное усиление слуха.

Убогий скользнул по компании взглядом и равнодушно сплюнул под ноги.

Эрнандес и Мартинес, переглянувшись, явно обменялись в виртуале парой слов, потому что в следующий момент обогнули Седькова и Али по дуге и загородили дорогу южанам.

— Подождите! — Лысый оценил манёвр слабого пола по-своему. — Так, латинос. Вы тоже в деле? Приняли сторону конфликта, я правильно понимаю?!

Эрнандес пренебрежительно бросила что-то по-испански.

"Путо"? "Кулеро"?

Сказано было негромко, потому переводчики большинства точного текста не уловили.

Рашид, стоявший к испанкам ближе других, похоже, расслышал всё и даже успешно перевёл: он мгновенно покраснел, сжал кулаки и принялся разворачиваться к Ане.

— Я с тобой не закончил! — рука Седькова ухватила здоровяка за ткань дорогого пиджака и рывком вернула к себе. — Ты впёрся в чужую беседу, чтобы что-то сказать? Жду. Два с половиной.

— До чего занятные у нас в школе начались спектакли по утрам, — обычно хриплый голос Хамасаки прозвучал как-то слишком звонко. — Даже интересно, что дальше будет.

Сама японка раздвинула пару старшеклассников, чтобы подойти поближе.

Её с удивлением пропустили вперёд: обычно она так себя не вела и подобного откровенного интереса ни к чему не демонстрировала.

— Отойдите, э! — Южане запнулись перед латиноамериканками, тоже лихорадочно обсуждая что-то в чате.

Мартинес выбросила вперёд средний палец правой руки:

— Пойди козе п*сюн по****и.

— Не нужно рассказывать МНЕ, что я должна делать. — Обманчиво мягко подхватила Эрнандес. — А то я могу подумать, что какой-то козо*б с экватора решил мною поруководить. И это будет очень плохо для козо*ба.

— Женщина, с дороги! — самый решительный из рашидовских двинулся вперёд, аккуратно касаясь ладонью плеча баскетболистки и пытаясь отодвинуть её в сторону.

Именно этот парень (в школе знали все) старательно соблюдал некие мутные древние каноны и с противоположным полом общался очень своеобразно.

Что интересно, тактильных контактов со школьницами он по возможности вообще избегал в принципе: объяснял какими-то правилами.

— О. Нури решил латиноску полапать! — его товарищи заржали, мгновенно меняя фокус внимания.

Говорили они не по-английски, но на этот язык переводчики у большинства реагировали хорошо: диаспора активно размножалась и соплеменников Рашида в обществе становилось всё больше и больше.

— Меня лапают, — спокойного кивнула Эрнандес, накрывая ладонь Нури своей.

Делая шаг в сторону, проворачиваясь и загибая кисть парня под неестественным углом.

Тот резко вскрикнул, поднимаясь на цыпочки и семеня по дуге.

Мартинес, широко раскрыв глаза от возмущения, резко толкнула его двумя руками в грудь.

Нури улетел с аллеи на газон, по траве, спиной вперёд.

— Хренасе импульс. — Раздалось от говорящих. — Это что за расширение?

— Надо искать. Небоевое, но да. Импульс ого-го.

Южане замерли, на долю секунды сбившись с шага.

— СТОП! — Эрнандес подняла вверх ладони. — Muchachos, пока по-хорошему: стойте где стоите и не лезьте в чужой разговор. Хорошо меня слышите?

— Твоё какое дело?

— Э-э-э, ты чё?

— Объясняю. Стояла, общалась с Рыжим. Рашид влез без спроса в МОЮ беседу. Теперь мой вопрос вам: вы решили, что можете заруливать латиносами? Теперь ещё мной пытаетесь покомандовать? Я правильно понимаю ситуацию? — баскетболистка процитировала Лысого и оглянулась по сторонам, будто призывая в свидетели присутствующих.

— Рашид подошёл к Рыжему, не к вам! — экспрессивно выплюнул Нури, поднимаясь с газона. — И это был вообще не женский разговор, — добавил он непоследовательно. — Ваше счастье, что вы не парни! — Он принялся обиженно отряхивать брюки.

— Тпруууу! — Мартинес изобразила, как натягивает уздечку на лошади. — Рыжий разговаривал С НАМИ. У вас что, повылазило? Или это ты специально, для затравки, решил моё внимание привлечь?! Так тебе сейчас продолжение не понравится!

— Вы — женщины. Бабская беседа не считается. Мужчины — первые в списке. — Нури, упрямо набычившись, вернулся на дорожку. — Ты. — Он поймал взгляд Айи. — Если ты ещё раз… я не посмотрю, что ты женщина! Ты поняла?! Предупреждаю по-хорошему! А теперь уйди с дороги!

— Хи-хи-хи-и, — Мартинес картинно захлопала в ладоши. Её взгляд стал необычно холодным. — Слышь, питекантроп, ты не у себя в пустыне среди верблюдов. Предупреждаю в ответ: дернешься — пришибу.

— Заодно наш юг сможет оценить все преимущества цивилизации, — вздохнула Хамасаки со своего места. — Некоторые самцы зависли в средних веках и до сих пор не в курсе: уже давно рулят расширения. Мужской ортодоксальный расчёт на преимущество бицепса больше не актуален.

— Цивилизация с трудом пробивает дорогу в некоторые части материка, — поддержали соотечественницу Саджо и Онода.

Они не любили именно Нури за, как они говорили, догматичность и узколобость.

А ещё поговаривали, что ключевая в агломерации розница принадлежала японцам. Основной поставщик баранины-органик — "НУРИ И СЫНОВЬЯ" — являлся монополистом и последние два сезона гнул цены, не различая крупный опт и мелкую розницу.

Доходило вплоть до доставки "клиенту к двери" — в этом случае супермаркеты становились вообще ненужными в цепочке поставок.

Рашид неожиданно бросил вперёд пятерню, схватил Рыжего за грудки и напряг мышцы: теперь очкарик был зафиксирован у него на расстоянии вытянутой руки.

Одновременно Лысый развернулся и попытался свободной конечностью схватить за волосы кого-то из латиноамериканок.

— По команде в их внутреннем чате, — выдал в виртуале кто-то из англоговорящих, имея в виду южан. — Мутят что-то сообща.

Одновременно вперёд шагнули товарищи Лысого.

— Угу. Неясно, что вообще происходит. Нашли кого согласовано мочить.

Пятерня Али вместо волос Эрнандес или Мартинес схватила воздух: видимо, расширения у тех работали правильные.

Мартинес, наклонившись корпусом вперёд, выбросила правую ногу назад. Удар безошибочно пришёлся Рашиду в район ширинки.

В виртуальном чате старшей школы появилось сразу несколько иконок "рука-лицо".

Седьков со своей стороны тоже что-то наконец-то сообразил. Вместо того, чтобы пытаться пересилить явно более мощную руку противника, он додумался и ударил ногой того в бедро, попадая чуть сзади.

От почти сдвоенного удара нога Лысого подломилась, как отрубленная.

Разрывая рубаху очкарика, Али повалился на траву.

— Чё-то Лысый намутил с расширениями.

— Ага. Задумка хорошая — исполнение говно. Явно сырая приложуха, не встала как надо.

— Ого. Что-то сейчас будет.

Виртуал запестрел новыми впечатлениями свидетелей происходящего.

Южане при виде сбитого с ног лидера молча ускорились.

Эрнандес и Мартинес как будто ждали: в воздухе замелькали руки, ноги, косички…

Седьков, неаккуратно наступив Рашиду на ногу, переступил через него и с криком ввинтился в драку.

— Похоже, дамы отписались своим, несмотря на процесс. — Хамасаки флегматично указала взглядом на бегущих от школы латиносов.

Те принялись на удивление корректно разнимать дерущихся, награждая тумаками лишь самых активных из южан.

* * *

Трофимов с непередаваемо хмурым видом сверлит взглядом крышку своего стола вот уже минуты две.

В такой ситуации дёргаться первым — только увеличивать ущерб. Да и виноватым я себя, если честно, не считаю.

— Ну?! — он наконец поднимает глаза, чтобы впиться взглядом в меня.

Пф-ф-ф, как говорит одна моя местная знакомая. Зрение у меня пока старое, местами слепое.

Грозный вид просто не действует.

— Ты доставляешь мне всё больше и больше проблем, — продолжает нагнетать светило педагогики. — Я сейчас серьёзно настроен плюнуть на всё, даже на…

— А в чём виноват именно я? В том, что я есть?

Молчим дружно ещё какое-то время.

— Я, если вы смотрели запись, вообще никого не тронул первым, — продолжаю. — Разговаривал с одноклассницами, тут подлетели южные и началось.

— Только это и удерживает меня от… — завуч снова недоговаривает.

В кабинете следующие полминуты опять тихо. Он молчит, я тоже.

— Сенсей, может, я пойду?

Разнимать свалку перед воротами школы примчалась даже охрана заведения.

К Трофимову доставили почему-то только одного меня.

— У Али второй день подряд неприятности со здоровьем. Оба раза — с твоим участием. Ты не понимаешь, что мне будет скоро нечего сказать его родителям?

Вообще-то, третий. Но первый раз был глюк его контрафакта.

— Это называется перекладывать с больной головы на здоровую. Знаете, а мне надоела ваша избирательность. Сенсей, чего вы от меня хотите?! Чтобы ко мне не лез Рашид? Так вы не по адресу! Чтобы я дал вытирать об себя ноги дальше?

Еле удерживаюсь от продолжения: так Эрнандес и Мартинес вписались за меня по собственной инициативе, я не просил.

Спасибо им огромное, но… вслух на них не сошлёшься — не по-пацански.

— Сегодня на моей памяти первый раз случился ТАКОЙ конфликт между группировками. — Трофимов роняет слова, словно забивает сваи. — Рашид против латиносов; а что дальше…?!

— Конфликты между группировками случались и дальше! Практически все сегодняшние лидеры…

— Я ЗНАЮ СВОЮ ШКОЛУ ЛУЧШЕ ТЕБЯ!

Ну, с этим трудно спорить. Этап выяснения отношений между этносами в моей параллели пришёлся на позапрошлый год, меня тут тогда ещё не было.

Итогом, кстати, стали согласованные правила игры, которые в большинстве случаев стараются соблюдать — под присмотром искусственного интеллекта и тотализатора.

— Расклады в школе идут по нарастающей никак не из-за меня, — качаю головой. — И сегодня я первым никого не трогал. А вчера, если что, нашу с вами договорённость выполнил: чистая победа в школьном кибере. Отрыв — как вы говорили, было даже больше, чем надо.

— Это вторая и основная причина, по которой я сейчас с тобой трачу время! Кстати, чтобы ты не считал администрацию школы пустозвонами… — Он выбивает арпеджио на виртуальной клавиатуре.

У меня тут же приходит уведомление: "Рейтинг… + 10…".

Хм. Но хоть компенсирует снижение за пропуск первого урока. Как назло, на математике я мог набрать дополнительные очки.

Ладно. Предшественник забивал на учёбу, я не буду. Хотя сейчас это и не самая большая моя проблема.

— Смотри. — Вопреки собственным действиям, Трофимов становится ещё более хмурым. — Я мог худо-бедно терпеть тебя, пока дело касалось одного школьника. Да, Али — это имя и положение. Но ладно, пусть. Ради твоего прогресса я был готов идти даже наперекор своим интереса…

— Фамилия. Али — не имя, а фамилия. — И чёрт меня вечно за язык дёргает.

— Семейное имя, — со скромным сдержанным достоинством во взгляде скорбно качает головой завуч. — Но сегодня этот конфликт вышел за рамки!

— За какие? Яйца лысому подравняют даже быстрее, чем зубы, — поднимаю в воздухе свой телефон. — Я смотрел в чате: много кровеносных сосудов — легче терапия. Опять же, отломков костей нет.

Блин. И ведь не скажешь, что это Мартинес расстаралась.

Спасибо, кстати, огромное. Я в первый момент даже растерялся, когда этот кабан взял меня на вытянутую руку: абсолютно незнакомое положение, отсутствует наработанный рефлекс.

Хрен его знает впопыхах, что делать.

А за пару секунд моего замешательства соратники лысого могли очень многое успеть.

Опять же, девчонки стояли рядом. Они хотя и считают себя главными, но перед собой отвечаю-то за них я. Особенно после вчерашнего прихода ко мне Эрнандес.

— СЕДЬКО-О-О-ОВ!.. — рычит светило педагогики на противоположном конце стола, наливаясь нездоровым багрянцем.

— Сенсей, вы позволите сделать вам предложение?

В первую секунду его вылупленные глаза частично примиряют меня с происходящим.

— ЧТО? КАКОЕ?

— Есть моменты, в которых мы совпадает с ва…

— В ЧЁМ?!

— В оценках. Есть другие моменты, мы в них расходимся. Давайте попробуем прямо сейчас подбить баланс?

— КАКО-О-ОЙ?!.

Через стол на меня долетают невидимые капельки его слюны. Хорошо, что попадают не в лицо, а на ладони.

— Али. Я его пальцем первый не трону, раз. — А ведь ещё пару дней тому такая фраза смотрелось бы гротескно. — Кибер. Я вынес всю школу, так же вынесу дистрикт. Муниципалитет, надеюсь, тоже.

Трофимов шумно сопит и дальше наливается кровью.

— Сенсей, вы сейчас просто срываете своё напряжение на мне. Понимаю, что у вас свои сложности по работе — но ваша энергия направлена не в ту сторону. Причины вашего недовольства — не во мне! Ес…

— ВО-О-ОН!

* * *

— Стой! — Гарсия ловит меня за рукав, когда я поворачиваю за угол по пути из учебной части. — Надо поговорить. Что у тебя с нашими девками?

А вот взгляд его мне не нравится. И в коридоре кроме нас никого нет.

— Диего, у нас с тобой не было особых разногласий. Давай и дальше сделаем так, чтобы всё осталось, как было?

— Ты это к чему?

— Ты когда не лез в мои дела, я — в твои. Что-то изменилось?

— У Аны есть парень. У Айи — тоже. Я не знаю, что себе придумал ты, но две вещи тебе следует учитывать. Первое: какого хрена из-за тебя мы впутываемся в битвы с Рашидом?!

Что на это ответить?

На пару секунд я даже подвисаю.

— Второе, — продолжает такой весьма непростой, судя по взгляду, соученик. — Никто из наших не потерпит, если убогий вроде тебя начнёт протягивать руки и другие интересные части тела в сторону наших женщин.

И что тут сказать?

Начни всё отрицать — получается, как будто оправдываюсь. "Не твоё дело" — раньше с ним не ссорились и, возможно, я чего-то не учитываю с теми заочными парнями.

Будет очень неправильно, если в адрес девчонок прилетят неприятности по вине моего языка.

Гарсия как-то по-своему истолковывает моё молчание:

— Если другим людям только покажется, что у тебя есть что-то с ними, тебе будет лучше самому из окна прыгнуть. Поверь.

Блин. Начни и тут спорить — тоже не вариант, могу подставить дам. Промолчать — не удержать иерархию.

Да что же ему ответить?!

А ведь я старше, но хорошие варианты в этой беседе даже в упор не просматриваются.

Из сложного положения лично меня выручает Хамасаки. Когда мы с Гарсия доходим до следующего поворота, я чуть не спотыкаюсь об неё, привалившуюся спиной к стене и сидящую на полу.

— Так, меня здесь не было! — соученик, мгновенно сориентировавшись (возможно, при помощи гаджета), тут же испаряется в обратном направлении, даже не обернувшись.

— Что с тобой?!

Лицо в крови, ссадинах, одежда разорвана…

— Тс-с-с. Не ори, — шёпотом морщится Миру. — Помоги встать. Отвези домой, такси на улице поймай. Всё потом.

Глава 24

— Хорошо. Как тебя поднять, чтобы не больно было?

— Стань тут ровно, сама обопрусь. — Миру на одних руках поднимается на ноги по мне, как шесту. — СТОЙ! Не беги… Не могу идти быстро.

С горем пополам, ковыляя, она доходит до дороги. Такси приходится вызывать с её приложения, потому что я здесь этим транспортом никогда не ездил: так ей честно и сказал.

На воротах их дома, оказывается, есть сканер — она прикладывает к нему ладонь, замок разблокируется, а затем по дорожке к нам несутся четверо охранников (явно на расширениях).

Между ними и одноклассницей начинается то ли перепалка, то ли бурное обсуждение. Потом меня оттесняют от неё, а саму Миру подхватывают под руки и уносят вперёд буквально вприпрыжку: двое несут, третий — впереди, четвёртый — сзади.

У меня в голове что-то замыкает: бежать следом — не комильфо, а быстрым шагом за ними не успеваю.

В итоге, когда я дохожу до дома по не такому уж и маленькому (для японского частного сектора) парку, тупо упираюсь в закрытые двери.

Дёргаю ручку, наваливаюсь плечом — бестолку.

Более идиотски я себя никогда не чувствовал.

Самое неприятное — я даже не выяснил, что с ней случилось. От школы, пока спотыкались до такси, было не до расспросов. В машине она сделала знак молчать — чтобы водитель не грел уши.

Я послушался: ну мало ли. Чёрт его знает, может и правда семейство Хамасаки — это ого-го. Сболтни раз языком что-нибудь не то при свидетелях — потом её родня проблем не оберётся.

Какое-то время переминаюсь с ноги на ногу, словно забытая на улице собака.

Проведя подобным образом под дверью пару минут, плюю на всё. Рзворачиваюсь и иду на выход: говоря цинично, она уже дома. Тут и родственники, и нейрохирургическая клиника (в лице врача и кучи роботов), и много чего ещё.

А у ворот обнаруживаю, что открыть их сам не могу даже изнутри.

Как по команде, именно в этот момент звонит мой телефон. Уже привычно дав вызывающему права, через секунду наблюдаю голограмму Хамасаки-старшего:

— Здравствуйте.

Сам я не в лучшем виде: рубаха с мясом разорвана Рашидом, лицо несколько помято и вообще к-хм.

— Благодарю за то, что доставил Миру. — Родитель японки явно не настроен на долгое общение. — О, не можешь выйти? Сейчас.

Замок щёлкает одновременно с деактивацией его изображения передо мной.

Моё "Всё в порядке?!" виснет в воздухе.

Реально чувства забытой собаки. Хотя, если разобраться, никто никому ничего не должен.

Наверное.

В автобусе, тренируя отмороженность (все пялятся, как на ожившую статую), прикидываю баланс.

Минус рейтинг за пропуск (уже пришло уведомление). Ладно, перекашляю.

Минус бабло на такси (хорошо, были в кармане резервные полторы сотни из неприкосновенного запаса, ещё от родителей). Тоже перекашляю. Не дёргать же было одноклассницу ради — по их меркам — копеек в такой ситуации.

Хотя, наверное, не для всех это копейки.

Три с лишним килограмма сыра. Усилием воли давлю в себе неуместную сквалыжность.

Интересно, как сейчас в школу на урок идти в таком виде.

* * *

Тика обогнала нужный автобус на машине и припарковалась в запрещённом месте впереди, возле следующей остановки.

Вообще-то, правила движения лишний раз лучше не нарушать; но бывают ситуации, когда те правила побоку. Как сейчас, например.

Мелькнула мысль: а вот если бы взяла водителя — можно было бы…

Ай, да чёрт с ним, остановила она сама себя. Неважно.

Набрав нужный номер и активировав голограмму, она в течение половины секунды определилась по пейзажу за окном: автобус был тот самый.

Когда он докатил до неё и она вошла в салон, у одноклассника дочери лицо вытянулось до смешного:

— А вы тут как? Вы же только что звонили?

Прямо насладиться, какая искренность.

Женский взгляд машинально отметил: рубашка разорвана просто караул, по лицу тоже били.

Ладно. Главное теперь — добраться до машины. Там разберёмся.

Прерывая тирады Виктора, она мягко коснулась его запястья пальцами:

— Давай выйдем на следующей остановке? А то я запарковалась в таком месте, что лучше бы штрафов не нагребать.

— Я думал, людям с вашими возможностями деньги на те штрафы — копейки, — шмыгнул носом подросток.

— Рейтинг же ещё. И не только тот, который в цифрах — ещё общественное мнение. — Пояснила она. Затем откровенно добавила. — Ты не японец; возможно, не до конца чувствуешь. Признайся, у тебя же была заноза на тему того, что муж с тобой поступил как минимум некрасиво?

— Вы умная, не только с идеальной внешностью, — Виктор опустил взгляд и нахмурился.

— Вот и ты сейчас точно так же, как мой муж, не понимаешь простых вещей.

— Каких это?

— Чуть других, чем он, слава богу. Если конкретно: что значит взрослой японской женщине походя нарушить закон, пусть и по мелочи, оставив машину в запрещённом месте.

Она не стала добавлять: ради разговора с натуралом-гайдзином, который к тому же годится в сыновья.

* * *

Смешно, но на автобусе я успел проехать ровно пару остановок. Потом в салон, откуда не возьмись, зашла собственной персоной Тика Хамасаки.

Вероятно, вид у меня был идиотский, потому что улыбнулась она не раз и не два.

А на следующей остановке она меня форменным образом выперла из автобуса, чтоб вернуться за её машиной.

Назад топали пешком: она предложила пройтись.

* * *

До машины маршировали минут пятнадцать. За это время она раза четыре извинилась за супруга, пару раз взяла меня под руку (каблуки), один раз насмешила и как-то незаметно компенсировала весь моральный ущерб.

Видимо, потому, что приятная и позитивная: в машине я поймал себя на том, что настроение в плюсе, а не в минусе.

— … Итак, что ты знаешь о наших спецслужбах?

— Ровным счётом ничего, как и всякий другой школьник. А вы к чему? Звучит, как намёк.

— У тебя не было подозрения, что на тебя последнее время как-то слишком много свалилось? Годовая норма осадков выпала за час.

Такое впечатление, что от психотерапии (меня в её исполнении) мы плавно перешли к какому-то серьёзному разговору.

— В жизни так бывает, — пожимаю плечами.

— Да, — соглашается она. — Бывает. Но меня в этом всём смущают ровно три совпадения.

— Какие?

— Первое: ты натурал. Второе: обстоятельства убийства твоего отца, вернее, "потрясающее" качество расследования. Его отсутствие, если ты не понял.

— Что в этом необычного? Полиция просто забила на второсортных эмигрантов.

— Для столичного департамента полиции это — вопиющее нарушение, из-за которого обычно летят погоны и головы. Чего морщишься?

— Я думал, у полицейских своя иерархия приоритетов. Нищий натурал без гражданства в неё просто не вписывается, чтобы ради него кто-то напрягался.

— Там всё сложнее. Есть оцифрованные показатели эффективности их работы. Если дело последнего уровня сложности, самого низкого, как тут — и подвисает таким образом — то у налогоплательщиков поднимается обоснованная волна, а нафига нужна такая полиция. Вместе с мэром города, который терпит такого начальника департамента. — Она со значением косится на меня с водительского сиденья.

— Не знал.

— Да. Именно поэтому такие эпизоды как правило раскрываются по горячим следам и сразу, каким бы лично ты ни был ничтожным. Или убитый.

— А что третье? Вы сказали, вас ровно три момента смутили.

— Третье. По отдельности ничего особенного. Ну, бывают у людей проблемы и с оплатой медицины, и с просроченной страховкой, и с арендодателем, у которого снимают квартиру.

— Ух ты. Вы за мной каким-то образом наблюдаете?! — я же ей ничего не рассказывал.

— Да. — Коротко кивает мать одноклассницы и больше этот момент никак не комментирует. — Сюда ещё можно добавить очень вовремя проснувшуюся службу опеки, которая так же оперативно взаимодействует в твоём вопросе со службой эмиграции и натурализации. А-а, ещё — с миграционной полицией.

— Ничего себе расклад. — А ведь озадачила. — Тика-сан, вы меня сейчас пугаете.

— Чем?

— Я это всё рассматривал как обычные жизненные неприятности: случается и не такое.

— Боюсь, не в твоём случае… — скептически качает головой она.

— … но на фоне того, что об этом первой говорите вы, а я вам ничего не сообщал — тут уже и правда впору параноить.

— Сразу определимся. Напротив меня в своём списке контактов можешь ставить жирный и однозначный плюс: я на твоей стороне. Будь оно иначе, я бы просто не говорила с тобой на эту тему. — Она снова косится в мою сторону, видимо, считывая реакцию через какое-нибудь расширение.

— Вы так стройно, скупыми мазками, обозначили систему в происходящем, что логичен вопрос: а что дальше? И к чему вы ведёте?

Какое-то время она молчит, потом отвечает:

— Просто говорю откровенно и без обиняков. Буду разбираться параллельно, по своим каналам. Не привлекая ресурсов семьи. Умеешь держать язык за зубами? Даже дочери — ни слова.

— Принял. Кстати, могу спросить? Тика-сан, а что вы тогда сказали Трофимову?

— Когда?!

— Когда я вам позвонил из его кабинета, а он собирался меня исключать.

— Мы же при тебе говорили!

— По-японски.

— Ух ты. — Она резко зависает на ровном месте. — А ведь этот нюанс я вообще упустила. У тебя же не работают переводчики из-за отсутствия импланта, правильно? И ты до половины общение на других языках вокруг себя тупо не понимаешь, так? Ух ты ж…

— Больше, чем до половины. По мне, не самая большая печаль.

— Как сказать, как сказать, — вздыхает японка. — Из таких вот мелочей фона и формируется либо победа, либо остракизм… Чего так смотришь?!

— У меня с вами очень странные ощущения. Затрудняюсь сформулировать.

— Пха-ха-ха, Виктор, открою маленький секрет. Даже ну о-о-очень умному парню шестнадцати лет, когда он разговаривает с женщиной под полтос, нет смысла что-либо формулировать, — она неуловимо быстрым движением щёлкает меня по носу.

Удивляя по самой верхней планке: даже не знаю, как реагировать.

— Загадка, — только и говорю вслух.

— Пф-ф-ф… Тебе Миру не рассказывала? Нам, пользователям японской версии медсканера, — японка касается ожерелья на шее, под которое замаскирован концентратор, — твой гормональный профиль виден лучше, чем тебе самому.

— Да, что-то такое упоминала.

Фигасе. Почувствуй себя раздетым. У неё что, тоже стоит эта программа? Ей-то зачем?!

— Ну неужели ты думаешь, что я не сравнила твой поток гормонов при дочери и при себе?! — она долго и заливисто смеётся. — Я в её логах рылась, каюсь.

— Блин, какая-то двусмысленная ситуация, — вздыхаю абсолютно искренне. — Чего-то всё чаще и чаще возникают ощущения голого на улице. Так скоро и мысли читать начнут, а лично у меня многие из них далеки от библейских канонов.

— Пха-а-а-ха-ха-ха-ха, жги!.. — Хамасаки-старшая становится похожа на молодую девчонку.

Даже двигает меня кулаком в плечо, не отрываясь взглядом от дороги.

— Неудобно стало.

— Не парься. Лично я, как никто другой, очень хорошо понимаю разницу между физиологией неокортекса — и тем, как человек умеет держать себя в руках. Иначе говоря, контролем, который нас от животных и отличает. Ты молодец, честно.

— Всё равно стрёмно.

— Да не парься, говорю! Я же тоже иногда развлекаюсь! Кроме прочего.

— У меня порой возникает паническое ощущение, что вам в районе тридцати.

Если к этому добавить, что в предыдущем теле я был ненамного младше, картина будет и вовсе душещипательной.

— Обижаешь. — Делает серьёзное лицо мать одноклассницы. — Биологический возраст клеток — двадцать семь-двадцать восемь, согласно последнего скрининга. Плюсы современных инструментов антивозрастной терапии, хе-х. Ещё лет пятнадцать даже детей смогу легко рожать, было бы желание. А то и двадцать пять — темп старения позволяет.

— Опасное сочетание, — говорю, чуть подумав. -

Женщина с мозгами бабушки в теле девчонки-малолетки.

— Пха-а-а-ха-ха-ха-ха, Виктор… и-и-и-хи-хии… Знаешь, что ты мне регулярно даришь?

— Э-э-э, не уверен, что я вас сейчас правильно понял.

— Расслабься. Мультипликатор, твоим языком, самооценки. Ты даришь мне мультипликатор. Такой, который с другими в дефиците.

— Ой, можно подумать, оно вам надо! Тика, вот сейчас точно было кокетство!