Текст книги "Лучшее в Королевствах. Книга III"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 130 (всего у книги 284 страниц)

О каких-либо документах, включая санитарные книжки или их аналоги, речь, кстати, не идёт. С другой стороны, что я знаю об этом мире; может, так и надо.

— Как дорежешь, иди в комнату персонала: там стоит твоя порция.

— Могу тебя попросить никому из моей школы не говорить, что я здесь работаю?

— Без проблем. Я и о себе несильно распространяюсь, — признаётся Майра.

В специально отведённом помещении через некоторое время пара девчонок снабжает меня каким-то супом и половиной здоровенной пиццы:

— Всё твое. Что не съешь, можешь домой забрать.

Так я и делаю, когда заканчиваю работу на сегодня.

Семь часов. Грубо, сотня. Если добавить из заначки энзэ дома (ещё родительской), как раз три дня хватит, чтобы закрыть долг букмекеру.

Заведение имеет несколько разных залов. Пара из них функционирует в режиме ночного клуба, потому кухня работает практически круглосуточно. Завтра нужно позвонить до обеда и сказать, во сколько выйду.

Спасибо колобку, который Луис, чё. С опозданием понимаю: с улицы такого, как я, сюда бы не взяли.

* * *

Поработал ночью изрядно. Настолько, что утром даже не слышу будильника.

Правда, вслед за часами начинает звонить телефон, он-то меня и будит:

— Привет. Это мама Миру.

— Доброе утро. Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке. Я вчера просто не догадалась, хотела бы исправить. Как ты смотришь, если мы поможем тебе найти работу? Денег у меня ты не возьмёшь, понятно. Но как насчёт работы?

— Я сейчас не готов обсуждать этот вопрос по целому ряду причин. Тика, спасибо большое, но я ещё не до конца проснулся. Слишком серьёзная тема, чтобы на бегу обсуждать.

— Окей. Пока. Набери как надумаешь.

Пока сижу на кухне и жую остатки пиццы из "Флоренции", тщетно пытаюсь сообразить, чего это мать одноклассницы так в меня вцепилась.

* * *

Самой большой интригой этого дня стало планируемое участие Рыжего в кибер турнире. Если верить информации о его крутости на этом поприще, остальным он просто не должен оставить шансов.

— Как сам? — к Рашиду, прогуливающемуся перед входом на территорию, подошли свои.

— Пойдёт, — он со вздохом приложил правую ладонь к левой половине груди. — Вчера всё потёрли. Полиция пыталась наводить справки с разных сторон. Родители дома такое устроили…

— За контрафакт на концентраторе?

— Угу. Отец карманные расходы на месяц ликвидировал: говорит, чтобы лучше мозги шевелились. А чё, Рыжий правда на турнир полез, пока меня не было?

— Кот из дома, мыши в пляс.

— Ладно. Сейчас пообщаемся, — абсолютно нейтрально уронил Лысый.

— Вон и он сам идёт. Без очков никого не видит.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Рашид заступил Седькову дорогу, потому что тот и правда ничего вокруг себя не замечал.

— Хочу. — Рыжий поднял задумчивый взгляд. — Пошёл на**р. Но непонятно, зачем ты этого так добиваешься. Мазохист?

Глава 19

— Ты же понимаешь, что ты труп? — спокойно спросил Рашид. — Но даже в самом тяжёлом положении есть свои варианты. И я бы тебе искренне советова…

— СТОП! Жирный, свои советы придержи при себе: их никто не спрашивает. Насчёт трупа: не нужно пытаться выдавать свои влажные желания за объективную реальность.

Рыжий в процессе тирады приблизился к собеседнику вплотную и зачем-то взял его за пуговицу.

— Что ты сейчас сказал? — Лысый выглядел демонстративно спокойным и даже где-то задумчивым.

Только скользнул взглядом по пальцам дурачка на своей одежде.

— Не тебе решать. Ты можешь болтать языком, сучить ножками, но решать не тебе. Не доходит? Объяснить иначе?

Вообще-то, этой встречи ждала вся школа. Неудивительно, что в том разделе виртуального чата, где делаются ставки, сейчас в прямом смысле дымилось.

Кроме группы Рашида возле ворот откуда-то взялись уже и латиноамериканцы, и англоговорящие, и не только они.

— Хорошо. Давай поговорим перед тем, как. — Чуть работая на публику, кивнул бритый, удовлетворённо оглядываясь по сторонам. Зрирелей хватало, интерес рос, как на дрожжах. — У нас с тобой была договорённость, — в этом месте очень многие из присутствующих хмыкнули. — Ты не лезешь в киберспорт, пока учишься в этой школе. Но ты сейчас в одностороннем порядке её пере…

— СТОП. — Очкарик не первый раз подряд махнул ручкой, поморщившись и перебивая собеседника, как так и надо.

Страсти в графе ставок поднялись ещё на пару градусов. В основном спор шёл о том, с какими повреждениями убогий уйдёт на больницу в этот раз.

— Боров, протри мозги. У меня никогда не было с тобой никаких договорённостей. Говорю при всех, — Рыжий переступил с ноги на ногу, топнув дешёвыми башмаками, и повёл свободной рукой вокруг себя. — Говорю при всех. Кроме болтовни языком, что ещё подтверждает твои слова? Где зафиксированные обязательства с моей стороны?

Бритый задумчиво промолчал, наклоняя голову к плечу и пристально разглядывая собеседника.

— В школе есть школьный искусственный интеллект, есть фиксация ставок, договорённостей, намерений, соглашений, — продолжил Седьков. — Есть институт свидетелей, наконец: я навскидку не помню ни одного нашего с тобой разговора, чтобы он происходил наедине. Всегда кто-то рядом. Будь добр, покажи где-нибудь ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ подтверждение этого договора?

— Даже так? — Рашид иронично изогнул бровь.

— А ты как хотел? — очкарик делано удивился. — Ты взрослый парень, дела вести умеешь. Чтобы не выглядеть при всех пи***болом, ты же наверняка позаботился заранее? Вот смотри. Отношения у нас с тобой не самые лучшие с моего первого дня в школе, ты это знаешь лучше других. При этом, даже чмошные пари на пару сотен монет ты всегда фиксируешь в чате. АЛО, НАРОД! КТО-НИБУДЬ ПОМНИТ ПАРИ РАШИДА БЕЗ ФИКСАЦИИ? ПОД УСТНЫЙ ДОГОВОР? ХОТЬ ОДНО?

Разумеется, все промолчали в основном потому, что отвечать очкарику — просто ниже достоинства.

Однако Рыжий и этот момент ухитрился развернуть в свою пользу:

— Видишь, никто такого не помнит. Отсюда мой вопрос: толстый, ты даже пять сотен монет искином фиксишь. А мою стоимость чемпиона оставил на словах? Договорённость, которую кроме тебя самого никто не может подтвердить? Ты настолько доверяешь моей порядочности, что не подстраховался?

Со стороны латиносов кто-то захихикал. Тут же вполголоса стартовало бурное обсуждение по-испански.

— Ну серьёзно! Рашид, ты вообще в курсе, сколько за удачную игру поднимает игрок моего ранга? На ставках, на рейтинге? Уже молчу, что даже наши школьные игрища могут признаваться в качестве отборочных для других, гораздо более серьёзных, соревнований. — Седьков назидательно поднял вверх палец свободной руки. — А знаешь, почему более серьёзных? Потому что там есть призовой фонд. Толстый, я жду! Чем ты подтверждаешь свой пи**ёж?

Теперь замерли даже латиносы. Вопрос неожиданно встал гораздо более серьёзно, чем обычные и привычные пинки очкарику.

Ну чморил Лысый Рыжего и раньше, шут бы с ним. Прагматично говоря, отбросам место на свалке. Понятно, что "договорённость" — не более чем фигура речи.

На самом деле — пожелание Рашида, для Седькова имеющее ранг закона и даже больше: закон ещё можно попытаться нарушить безнаказанно, если повезёт. Даже нередко. А вот не выполнить того, что хочет Лысый — до последнего времени очкарику лучше было бы самому повеситься.

Да, убогий в кибер в школе не лез именно потому, что Рашид чётко обещал наказать физически в этом случае. Оно само собой подразумевается.

Зачем это нужно было бритому — вопрос двенадцать. Может, просто так, потому что "могу". Может, не хотел, чтобы натурал-эмигрант рос хотя бы по какой-то иерархии — неважно.

Главное же с точки зрения всех понятий: Рашид при всех предъявил — а Рыжий ответил. И предъявил встречное, что с учётом нынешних фокусов искина и рейтинга уже не выглядело безобидным.

Да и кому понравится, когда такой вот слепой дегенерат тебя при всех только что носом не возит, как щенка.

— У Рыжего должны быть чертовски сильные основания, чтобы так нарываться, — высказал общую мысль Ник. — По форме-то он прав, но вот содержание.

— Содержание Протеза может неожиданно разбиться о волюнтаризм Рашида, — хохотнул кто-то из англоговорящих.

У Седькова с утра появилось новое прозвище: Протез.

Лысый молча покивал, снисходительно улыбаясь словам неожиданного оппонента.

— Эй, пузо! Не надо хлопать глазками! — убогий выглядел настолько искренним и серьёзным, что это было даже смешно и интересно.

В принципе, латиносы себе в веселье и не отказали: болтали на каком-то своём жаргоне (который не брался переводчиком) и то и дело взрывались хохотом. Из группы Рашида им даже послали в чате большой вопросительный знак, но он был проигнорирован.

Наконец Лысый решил, что внимания зрителей достаточно, а ставки достигли апогея:

— Оперился? Слушай, мне правда интересно: а на что ты сейчас рассчитываешь?

Параллельно здоровяк тоже присутствовал в чате тотализатора, где именно в этот момент оговаривал различные платежи за самого себя. Тут понятно: карманных денег больше нет.

Дань с таких одиночек, как Рыжий, и младших возрастом — штука приятная, но всех расходов не покрывает.

— Ты заговариваешься, — Седьков как-то неожиданно закаменел лицом. — Орлы, петухи и другие пернатые — в двенадцатой камере. Следи за помелом лучше, уё**ще; а это — тебе в назидание.

Рыжий, не отпуская пуговицы дорогой рубашки собеседника, снова загрёб своими башмаками, словно переступая вперёд.

Все без исключения рефлекторно опустили взгляды на его ласты.

Лоб очкарика тем временем переместился ровно на несколько сантиметров вперёд, врезаясь в лицо Рашида.

— Финт! — выдохнул непонятное многим слово убогий.

Чат замер.

Лысый отшатнулся, рефлекторно разрывая дистанцию.

Вернее, попытался это сделать: один из башмаков Седькова во время своих странных манёвров наступил ему на ногу и придавил сверху, не давая сойти с места.

По-хорошему, с учётом работающих расширений у других, убогий не сделал ничего необычного или страшного. Рашид по-любому должен был успеть среагировать, тем более что прозвучало предупреждение.

Очень качественные приложения, кое-кем закачанные специально, чтобы не упустить деталей именно этого разговора, выдали в разделе обсуждений сводку мониторинга по кадрам.

Вот Рашид пропускает первый удар и пытается отойти. У него рассечена губа, поскольку лоб очкарика здорово расплющил её о зубы.

Затем Лысый машинально делает шаг назад, но его нога оказывается заблокированной.

Ещё одна потеря им ориентации, тоже теряются какие-то доли секунды.

Вот Седьков сгребает рубаху оппонента и с силой дёргает на себя, выводя противника из равновесия.

Одновременно с этим он ударяет лбом ещё раз, теперь уже в нос.

Вот у Рашида ломается носовой хрящ, глаза на мгновение закатываются — потому что по его нервам несётся импульс боли.

— Следи за помелом, — зло бросает… убогий?

Дурачок?

— Даже и непонятно, кем теперь назвать, — появилось в виртуальном чате от Макса.

Остальные промолчали.

Лысый ошарашено хлопнул глазами, ровно один раз.

Седьков за следующие доли секунды сподобился на целый каскад телодвижений: согнул руки в локтях, поднял вверх раскрытые ладони, растопырив пальцы. Сжал и разжал. Затем мощно толкнул Рашида в грудь.

Здоровяк не удержался, заплёлся ногами и что было духу опрокинулся на спину.

Через две десятых секунды в разделе ставок бушевал тайфун.

— Убью! — Рыжий явно переигрывал, наклоняясь вперёд и тараща глаза, но всё равно пронимало.

Лысый сориентировался уже в падении, врубая все подряд возможные расширения, плавно перекатываясь на спину, уходя дальше в кувырок с опорой на правую руку и вскакивая на ноги.

Очкарик тем временем стремительно сложил ладони вместе в жесте просьбы, оборачиваясь к латиносам:

— Айя! Ана! Умоляю, на секунду!

Высокие и спортивные Эрнандес и Мартинес, неожиданно абсолютно для всех, перетекли на два шага вперёд:

— Si?

Рыжий, продолжая ввергать в шок остальных, положил ладони девчонкам на шеи и наклонил их к себе, чтобы что-то горячо зашептать на ухо.

Смешно, конечно — но он действительно управился примерно за секунду.

Поднявшийся на ноги Рашид, взвыв что-то нечленораздельное, потрогал аккуратно свой нос и пошёл вперёд.

Седьков отпустил затылки более высоких латиноамериканок и, обогнув их по дуге в два шага, как ни в чём ни бывало двинулся к Лысому.

Эрнандес и Мартинес, продолжая шокировать старшую школу, стремительно нырнули в раздел ставок в виртуале и бросили по две половиной сотни в качестве пари на несколько закрытых пунктов: условия не будут открытыми до тех пор, пока искусственный интеллект не разрешит либо пока драка не завершится.

— Успели! — выдохнула Айя и подставила ладонь.

Ана звонко хлопнула по ней своею.

— Эй, вы это чего?! - не сговариваясь, занервничали Диего и Мануэль. — Дамы, что за расклады?!

— Парни, без комментариев. Это конфиденциально, всему своё время, - необычно серьёзно ответила Эрнандес за обеих.

Гарсия ещё почти целую секунду смотрел на неё задумчивым взглядом, не зная, что и подумать.

А в следующий момент Рашид и Рыжий наконец-то сблизились до дистанции, на которой могли достать друг друга — и Диего стало не до абстрактных размышлений: началось самое интересное.

Лысый, недолго думая, выбросил вперёд левую пятку. Очкарик отступил выпадом назад, согнулся пополам и принял удар на локоть.

Нога Рашида пошла обратно, в голову убогому полетел кулак.

Седьков уже знакомым образом изобразил своей причёской маятник: по дуге проскользнул под ударом, вынырнул сбоку, крякнул, чуть-чуть подпрыгнул вверх (и как только успел это всё на натуральном потенциале).

— Когда надеть успел?! — иконка максимального удивления в исполнении Гарсия смотрелась в чате весьма органично.

На обоих кулаках очкарика красовались вчерашние обрывки собачьего ошейника.

Правый кастет, казалось, замер в воздухе: именно так в ускорении выглядела следующая доля секунды.

А потом железо встретилось с верхней губой Рашида, разрывая кожу, дробя соединительную ткань, врезаясь в зубы и ломая сразу два передних верхних.

Одновременно с этим открылась ставка латиноамериканок: "Первый удар Виктора Седькова = среднее телесное повреждение Рашида Али".

— Хренасе. На пять сотен — почти десятка выхлопа, — мгновенно среагировал Мануэль.

— Бизнес, - синхронно пожали плечами Ана и Айя. — Один к двадцати. У тебя свои ставки, у нас — свои.

— Слушайте, а когда и с чего вы решили мутить с Рыжим?!

— Ты это серьёзно?! — отзеркалила удивление Эрнандес. — Мне тебе отчёт заполнить? И налоговую декларацию?

— Интересно же, — не на шутку обиделся парень. — Не знал, что у вас от своих секреты.

Гарсия, продолжая наблюдать за поединком, с интересом прислушивался к этому разговору.

— Это не наш секрет, - серьёзно покачала головой Мартинес. — У меня для тебя всё открыто, но это не наша информация.

— Хренасе новости.

Тем временем Рашид в первый раз за всё время учёбы упускал стратегическую инициативу.

Некритично — приложения наблюдающих показывали, что его физиологический ресурс не просел даже на четверть.

Но — Седьков сбросил свои железяки с кулаков под ноги и кулаками обрабатывал Лысого, как дворняга кусает за пятки неповоротливого пинчугу.

Здоровяк, пропуская удар за ударом по корпусу, в подбородок, снова по корпусу, время от времени находил силы — и выстреливал то одним кулаком, то другим, пытаясь отмахнуться от убогого, как медведь от роя пчёл.

Но не попадал. Не попадал. Не попадал.

— А ведь сейчас, возможно, переписывается сценарий, — озадаченно бросил Макс, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Сценарии регулярно переписываются, — раздался в полной тишине хриплый голос Хамасаки. — А сейчас рождается новая эпоха. Просто мы этого ещё не поняли.

Что она имела в виду, немец не успел переспросить: после очередного удара в подбородок снизу и сбоку голова лысого дёрнулась чуть сильнее, чем обычно.

Сам он зашатался, заплёлся ногами и начал заваливаться назад — на руки своим, по случайному совпадению.

Если верить расширениям, Рашид был в сознании, в ресурсе — но сухим языком спортивного судейства ситуация именовалась нокдауном.

— Тысяча! Рашид встанет! — в разделе ставок замигал полицейской сиреной жирный шрифт от Ченя.

Ему ответили сразу двое или трое.

Двери школы распахнулись с такой силой, что выбили каменную крошку из стены:

— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ! — от здания нёсся заведующий учебной частью.

Его жир смешно вздрагивал и трясся вместе с одеждой при каждом шаге.

— Б*я, Рашид же под наблюдением! — быстрее всех сообразила Юлия. — Упс.

Над площадкой снова повисла мёртвая тишина.

Парни из группы Рашида тем временем молниеносно вернули его на ноги. Сам Лысый явно напряг ресурсы концентратора — потому что выглядел готовым продолжать, несмотря на внешний вид, рваную губу и прореху в зубах.

Седьков, оглянувшись на завуча, сделал из пальцев козу:

— ЕЩЩЩЩЁ ХОТЬ РАС-С-С…! — он бросил руку вперёд, хотя до лица противника явно не доставал.

— Оно грозится. — Спокойно констатировала Юлия.

— РАЗОЙТИСЬ! — продолжил орать Трофимов, ввинчиваясь в толпу и, словно ледокол, пробиваясь к дерущимся.

В следующий момент его здоровенная волосатая пятерня мелькнула в воздухе то ли чтобы отвесить очкарику подзатыльник, то ли чтобы ухватить его за шиворот и оттащить в сторону.

Седьков, словно имея глаза на спине, согнулся в поясе, как много раз до этого.

Лапа завуча пронеслась над головой дурачка и со всего маху впечаталась в лицо Рашида.

— Е-ать-колотить, — мгновенно отреагировал Гарсия в виртуале.

Здоровяка повторно бросило на руки товарищей.

Трофимов тоже покачнулся: потеряв равновесие неожиданно, он зашарил ладонями по воздуху, станцевал ногами чечётку на носовом платке и удержался только благодаря тому, что его подхватили под руки.

Виртуальный чат ожил.

— Кажется, Рыжему пи**ец.

— За что?

— Потом объясню.

— От Рашида?

— Не от Рашида, он не успеет.

— Ага. Здравствуй, шахтёрская планета.

Завуч был болезненно самолюбив, мстителен и ничего никогда не забывал. Сейчас же торопиться и бегать его явно вынудила необходимость присмотра за Рашидом: контракты на обучение очень многих, если не всех, предусматривали и медицинское сопровождение там, где показаниями мог предусматриваться амбулаторный режим.

Лысый только вчера загремел в реанимационнаую капсулу, соответственно, сегодня за него местами отвечала школа.

Единственным гарантированным исключением медицинского правила был Рыжий (у убогих свои законы), но из-за него завуч так и не торопился бы.

— Б*я. Сенсей. Из-за вас у меня ставки почти не сыграли, — выдал очкарик в следующую секунду.

Под гробовое молчание всех без исключения.

Юлия, артистично выгибаясь, как в замедленном видео хлопнула себя ладонью по лицу.

— Это жёстко. — Не уточняя деталей, кивнул Гарсия, рассеяно глядя сквозь Мануэля.

Ему явно было известно чуть больше других.

Судя по следующему выражению лица педагога, развернувшегося к Седькову, последнего и правда ждали не лучшие времена.

Глава 20

— Седьков! Немедленно ко мне в кабинет! — проревел Трофимов.

— Щ-щас, — очкарик беззаботно шмыгнул носом и огляделся по сторонам, словно что-то разыскивая под ногами. — Один момент.

С этими словами он развернулся четко в противоположную от преподавателя сторону и принялся ходить зигзагами, глядя в землю.

— ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?! — судя по красному лицу завуча, осталось совсем немного до попытки применения силы.

— Дайте время на исполнение команды! — добросовестно возмутился Рыжий, не отрываясь от своего увлекательного занятия и не делая ни малейших поползновений в сторону дисциплины. — Сенсей, я вас услышал! Но я бегаю гораздо быстрее, чем вы ходите. Пока вы дойдёте до кабинета, я тыщу раз добегу… О, вот оно. — Он подобрал с земли свои железки, которые сбросил с кулаков перед кем, как начать делать из Лысого отбивную. — Иду!

Трофимов, не оборачиваясь, повторно изобразил ледокол. На этот раз учащиеся расступались сами, уступая дорогу.

Рыжий, направившись было за завучем, через пару шагов замер с поднятой ногой: на его плечи опустились ладони Эрнандес и Мартинес.

— Ау? — он развернулся к ним, воровато оглядываясь на удаляющегося педагога.

— На. — Айя быстро протянула несколько купюр. — В расчёте.

— Здесь же больше, чем надо. — Седьков, бегло пересчитав, решительно разделил сумму на две части. — Спасибо. Правда. Приятно. Но лишнего не нужно, — он вытянул руку, возвращая часть денег.

— А ведь этот спектакль вся школа смотрит, не отрываясь, — раздался в тишине голос японки. — До чего у нас трансформации в микро социуме прикольные.

Юнь машинально раскрыла рот, чтобы что-то ответить подруге; набрала воздуха — и осеклась, замолкая.

— Нет, сумма нормальная, — возразила убогому Ана, решительно заворачивая его кисть обратно. — Равными долями, за вычетом процента дилера, всё честно.

— Ну-у, договорённость была другая, — очкарик заколебался. — Я не меняю правил после игры. Ань, деньги любят счёт. Они мне не лишние, я благодарен! Но…

— Это бонус от нас. С тобой приятно иметь дело, — весело улыбнулась латиноамериканка в ответ, хлопая Рыжего по плечу. — Самая безрисковая операция из всех, не парься.

— В смысле?!

— Я чудесно знаю от Майры, сколько ты получаешь! Говорю же, риска не было.

— Ну-у, я мог и проиграть…

— Вернул бы с заработка. Мы в тебя верим. — Эрнандес легонько похлопала его по груди.

— Шагай! — Мартинес красноречиво указала взглядом через его плечо назад.

Туда, где по направлению к школе двигался Трофимов.

— НЕТ. Тогда с меня ужин, вы знаете, где! На сумму дельты!

— Договоримся, иди уже давай, — кивнули девчонки.

Переглядываясь между собой, в четыре руки решительно разворачивая убогого на сто восемьдесят градусов и придавая ему ускорение толчком в спину.

— Дамы, вы меня сейчас удивляете до полного изумления. — Изрекла обычно невозмутимая Хамасаки.

— Сильно удивляем? — не полезла за словом в карман Эрнандес.

— Невообразимо. Настолько, что я даже начинаю сомневаться, адекватно ли я воспринимаю реальность. — Японка сдула со лба несколько волосков.

Мартинес, загоревшись взглядом и думая о чём-то своём, бросила Ане пару слов по-испански. Затем добавила азиатке, сменив язык:

— А ты это зачем говоришь нам?

— Пытаюсь понять, что именно я упустила в Рыжем. И в ваших с ним отношениях.

— Мне тебе тренинг провести, что ли?! — с половины оборота завелась латиноамериканка на ровном месте. — Тебя оно еб*т?! Ты удивлена? Ну пойди в сортир, там поудивляйся!!! Я тебе должна что-то объяснять? Так это щ-щас, быстро!

Мартинес, сунув Ане в руки свой рюкзак, решительно направилась к японке.

— Эй, стой! — Эрнандес поймала подругу за шиворот. — Миру, ты просто так поболтать хочешь? Или имеешь в виду что-то глубокое, как обычно японцы?

— А что у них глубокого? — сварливо нахмурилась Айя, останавливаясь под давлением руки баскетболистки.

— Ну, у них словосочетание типа "Сакура отцвела" может означать: "Как жаль, что мой жизненный путь подошёл к концу", — заржала в голос Эрнандес. — А Хамасаки последнее время только такими тройными смыслами и сыпет. Миру, мы бабы прямые, вам не чета. Если ты имеешь что-то конкретное — говори прямо. Если постебаться исподтишка — так ты же не китаянка, всегда была нормальной. ЧЁ ТЕ НАДО?

— Рыжий до последней секунды являлся изгоем. В принципе, для большинства он и сейчас такой. Вы при всех демонстрируете интригующие связи с ним, — с нечитаемыми эмоциями ответила Хамасаки. — Есть такое понятие, место в социальной иерархии. Мне просто интересно узнать, что именно вокруг меня изменилось? Так любопытно, что я этого даже не поняла. Если вы на мои корректные вопросы будете отвечать с намеками на кулаки, поверьте, я найду, что вам ответить.

— Ну-у-у, раз такой расклад… Миру, наши дела с Рыжим тебя не касаются, — равнодушно пожала плечами Эрнандес, возвращая рюкзак подруге. — Мы с тобой не друзья, не родственники, не земляки. Ты задаёшь вопрос чужим людям, игнорируя нашу с тобой дистанцию. Тебе не кажется, что это чересчур?

Баскетболистка извлекла из рюкзака декоративные солнцезащитные очки и нацепила их на нос:

— Считай, что у нас с ним общий клуб по интересам: оптика.

— Благодарю. — Японка отбила дежурный малый поклон вежливости. — Отсутствие прямого ответа — иногда более чем исчерпывающий ответ.

— Пф-ф-ф. На здоровье, загадочная ты наша.

* * *

— Считай, что доигрался. — Добравшись до кабинета и усевшись в кресле, Трофимов резко преображается.

От его уличной истерики не остаётся и следа. Смотрит исподлобья, хмуро, но уверенно. Кажется.

Расстояние до него чуть больше пары метров — мне видно не очень.

— В каком смысле?

Если бы не школа, где ученик бесправнее солдата срочной службы, я бы вообще промолчал: ну хочешь понагнетать — валяй, но без меня.

Каждому самодеятельному актёру очень нужна аудитория, а я ею становиться не хочу.

— Я тебя предупреждал? Готовься. Сегодня вылетишь, как та пробка из бутылки. Сидеть здесь, все документы оформлю в течение часа. Получишь в виде электронной выписки.

— Я бы на вашем месте так не торопился. — Откидываюсь на спинку и максимально расслабляюсь внешне.

В такие моменты категорически нельзя идти на поводу у того, кто пытается тобой манипулировать.

— Сдай ошейник. — Он требовательно протягивает руку через стол, демонстративно игнорируя мои слова.

— Шутите?! Я ваш ещё вчера вечером зашёл, вернул на место!

— В смысле? — он безошибочно таращится на правильный карман.

— Этот — мой собственный. Из этой серии, но не ваш. Металл другой, размер звена, вес.

— Откуда он у тебя?!

— Сенсей, извините. Этот вопрос попахивает попыткой вмешательства в мою приватность. Вы не имеете права задавать вопросы о моей личной жизни, имуществе семьи и так далее. Мне вам что, магазин назвать, где носки покупаю?!

На самом деле любой спортивный клуб типа вчерашнего — универсальное место, где сходятся очень многие нити информации. Надо только уметь спрашивать.

Уже молчу, что чего-чего, а собачьих ошейников в сети с круглосуточной доставкой на дом — вагоны. Через приложение банка — даже с отсрочкой платежа есть, несмотря на смехотворную сумму. Что я и сделал, доставили дроном.

После тренировки я вечером действительно зашёл в школу — двери открыты круглосуточно. В приёмную медицинского пункта вернул то, что брал.

— Я не потерплю такого наплевательского отношения к себе, своим словам, — абсолютно спокойно сообщает завуч, что-то набивая на виртуальной клавиатуре. — Я тебе по-хорошему объяснял: Али — семья серьёзная. Но ты решил, что в школе себе сам хозяин, а мною можно подтереться. Ты думаешь, я позволю дворняге кусать за пятки респектабельных людей?

— Вы в курсе, что семейство Али имеет доход с контрабаса табака в свободную экономическую зону? Это к разговору об их респектабельности.

Он отрывается от экрана и, вероятно, красноречиво смотрит на меня.

Мужик, не с моим зрением реагировать на такие финты.

Кстати, я подсчитал: новые очки получится сделать в лучшем случае недели через две, если не учитывать сегодняшнего выигрыша.

— Сенсей, вы в своё время достаточно откровенно предостерегли меня. Собственно, вчера. Отплачу добром за добро — тоже предупреждаю. Мне плевать на вашу школу, вашу высокодуховную чувствительность и токсичность. Я абсолютно нормально буду себя чувствовать и на шахтёрской планете — потому что у вас не лучше. Но если мне покажется, что мои законные права вами ущемлены, я буду выравнивать ситуацию.

Снова меряемся взглядами. Мне это опять ничего не стоит — спасибо близорукости.

— Продолжай. — Он отодвигает гаджет в сторону.

Вместо разговора с ним достаю телефон и набираю номер.

Трубку на том конце берут сразу:

— Да?

— Тика-сан, насчёт нашей вчерашней договорённости. К сожалению, я могу быть не в состоянии её выполнить.

Привычным образом приходит запрос на внешнее управление.

Одобряю.

Мать Миру появляется в воздухе между нами с Трофимовым:

— Почему?

— Меня сейчас планируют отчислить из школы. Не сочтите, что использую вас как административный ресурс: меня абсолютно устраивает и этот вариант. Но вы единственная, кто вчера ко мне отнёсся нормально — было бы неправильно вам не сказать. Тем более, вы на меня рассчитываете.

Лицо завуча по мере этого разговора меняется. Он, высоко подняв брови, начинает говорить по-японски, Тика отвечает.

Таким образом они общаются минут пять.

Мать одноклассницы, не прощаясь с Трофимовым, в итоге машет рукой мне:

— Пожалуйста, сделай одолжение. Подойди к моей глупой дочери сам и предложи ей ещё раз, великодушно, выступить с тобой в парном разряде?

После этого она целует воздух перед собой и отключается.

Завуч, кажется, снова начинает сверлить меня взглядом — но слепому гримасы не страшны.