Текст книги "Лучшее в Королевствах. Книга III"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 126 (всего у книги 284 страниц)

Глава 13

— Дружба дружбой, а кошельки разные? — Юнь не удержалась и сказала то, что ей очень хотелось сказать.

Рыжий озадаченно посмотрел вначале на японку, потом на неё и остановился возле них, видимо, задумавшись: пойти дальше или подождать, пока девчонки закончат между собой.

Не каждый его день начинается с предложения разговора от самой Хамасаки, это понятно.

— Сяовэнь, пожалуйста, давай позже? — хотя Миру и говорила мягкими интонациями, но глаза её смотрели холодными льдинами.

— Да с х*я ли, милая моя?! — китаянка из вредности решила закусить удила. — Ты меня загрузила на месячный семейный бюджет, а сейчас пинок под жопу? "Проваливай — не до тебя — мешаешь"? Ага, щ-щас!

По лицу подруги она увидела, что выпад достиг цели.

— Я очень извиняюсь, — Хамасаки, слегка покраснев (несмотря на концентратор, хе-хе), коротко поклонилась убогому.

Затем снова развернулась к Юнь:

— Ты до сих пор не прочла, что я тебе писала. Ты говоришь, что я плохая подруга. Ты из-за детского каприза игнорируешь мои предупреждения, но виновата у тебя я. Ты демонстративно не слышишь, когда я прошу у тебя минуту поговорить с нужным челове…

— Это не человек, — перебила хань, чувствуя наслаждение моментом и упиваясь собственной значимостью.

Да, детство и каприз — ну и пусть. Приятно же, чёрт побери.

С подводной лодки бежать некуда: как бы ни старалась сейчас Миру, сгладить это изящное и тонкое оскорбление убогому у неё не получится.

Хи-хи.

— Это Рыжий. Животное. — Сяовэнь старательно воткнула ещё одну шпильку в настроение японки. — Или ты из-за сегодняшней случайности с Ченем будешь менять собственную стратегию? И теперь гнуть независимую от нас линию? Так очкарик всё равно животное, наш с тобой разрыв на это никак не повлияет!

Лицо японки пошло пятнами и стало похожим на грозовую тучу:

— Ты сейчас поступаешь очень глупо и опрометчиво. — Хамасаки чеканила слова, будто роняя монеты на мрамор. — Ты позоришь себя. Ставишь в неловкое положение меня. Тратишь чужое время, — она кивнула на Рыжего, ошалело переводившего взгляд с одной азиатки на другую. — Я тебя очень прошу. Пожалуйста, прочти наконец то, что я писала до драки. Потом, если останутся вопросы, мы поговорим. Но не ранее.

— Давай, поучи меня жизни. — Хань поймала волну, как убогий четверть часа тому в кабинете завуча. Кураж и поток буквально несли её вперёд, без оглядки на что-либо. — Это же так по-дружески: нагреть меня на шестьдесят штук и выказать при этом сочувствие, давая советы! Нет чтобы долг списать.

— Я понимаю, на что ты сейчас рассчитываешь. — Миру стала похожа на ледяную скульптуру. — Ты специально устраиваешь истерику, чтобы я, как твоя мамочка, бросилась тебя утешать и делать уступки. Как раз на шестьдесят тысяч, чтобы ты могла капризничать и дальше! Это так по-твоему: накосячить везде, измазать всё вокруг себя… этим самым, вломиться пьяным слоном в магазин фарфора. А потом резко упасть на попу и начать сучить в воздухе ножками и ручками! Ах, я же маленькая, я беззащитная, мне так плохо, пожалейте ме…

— Давай, упражняйся в риторике. — Юнь с наслаждением перебила подругу второй раз подряд. — Вместо действий болтать языком всегда проще. Тьфу.

— Если ты ещё раз перебьёшь меня либо будешь себя вести со мной, как капризная малолетняя сука с богатым пенсионеро…

— То что? — китаянка растянула рот в притворной улыбке и подошла вплотную. — Ну и что ты мне сделаешь?

Разумеется, она и сейчас перебила японку специально. Должны же в такой тяжёлый день быть какие-то мелкие радости.

Хамасаки без замаха неожиданно влепила собеседнице короткую пощёчину.

Та ойкнула, широко раскрыла глаза от удивления и осеклась на полуслове.

Чень, стоявший в паре метров и ожидавший подругу, с окриком метнулся вперёд, явно собираясь вмешиваться с кулаками.

Лучше бы он так финансами помогал. Кому-кому, а японке сегодняшние незначительные на первый взгляд события сказали очень многое. Гораздо больше, чем китайцу хотелось бы.

Миру, наблюдавшая за миром вокруг всегда исключительно сквозь призму самых лучших расширений (что бы ни происходило), с досадой отметила: Седьков, ни секунды не колеблясь, дёрнулся наперерез.

Чёрт. Зря. Но сам-то он этого не знает.

Находясь под ускорением, японка очень грязно выругалась про себя: теперь по всем правилам приличий на ниндзё гайдзина предстояло обязательно отплатить своим гири. Даже если он ничего не подозревает: свою-то совесть не обманешь.

До этого момента она собиралась откровенно договариваться с русским, чтобы его использовать. А вот после этой его глупой самоотверженности неясно, как и поступить.

Ладно, посмотрим. Вначале — Чень.

— Твою ж маму. — Пробормотала Хамасаки самой себе в виртуале. — Вот так цена пылинки и вырастает на ровном месте до стоимости алмаза. Или кому-то бог ворожит.

В следующую секунду она показала, почему японские нейро-продукты и расширения считаются самыми лучшими в мире.

Смазав ещё одну пощечину подруге (для памяти), не прерывая движения руки, благодаря усиленной гибкости она развернулась навстречу китайцу ещё до того, как тот приблизился вплотную.

Седьков предсказуемо не успевал за ними мозгами и тормозил, хотя и старался сверх своих возможностей: ну не с натуральным нейро-процессом соревноваться в скорости принятия решений на коротком отрезке. Особенно в неоговоренной незнакомой ситуации.

Рыжий сейчас одной рукой судорожно лапал карман (свой собачий ошейник у Трофимова он предусмотрительно забрал — завуч не стал спорить с разрешением искина).

Параллельно русский с отчаянной решимостью бультерьера встал на пути взбешённого китайца.

В принципе, Миру чего-то такого и ожидала: подруга очень напрасно не стала читать то сообщение. Чень очень давно вёл себя не как галантный и заботливый мужчина, копая именно под неё (Юнь была инструментом, но этого не понимала — думала, что сама использует соотечественника).

Разумеется, японка готовилась.

— Смешно. — Хмуро уронила Хамасаки по-прежнему в виртуале, перебирая варианты.

Седьков не успел натянуть на кулак свою железку и загородил китайцу путь к ней голой грудью.

Самоотверженно, чё. И тупо, но он-то об этом не знает.

Она уже примерно составила представление о его боевом потенциале, потому поняла — если бы за спиной русского не было её, китаец по Рыжему первые пару секунд даже не попал бы ни разу, несмотря на все свои приложения: у Седькова перемещения и работа корпусом были поставлены по какой-то очень странной школе, но на очень крепком уровне средней руки мастера.

Рыжий, кем бы он ни был раньше, когда решал драться (сегодня первый раз, если честно. И второй тоже. И третий), преображался: короткие скупые движения, выверенные в своей лаконичности и чёткости.

К большому невезению обладателя единственных в школе очков, он думал, что защищает от опасного парня беззащитную девчонку.

По этой причине первые два удара китайца попали по русскому жёстко, с акцентом и не оставляя шансов.

В следующую секунду Хамасаки выругала себя за недостойный инфантилизм: ей было искренне интересно, как поведёт себя новоявленный бунтарь перед лицом реальной опасности.

Своё единственное оружие — импровизированные кастеты — он натянуть не успевал, это она просчитала через приложение сразу. А без обрывков ошейника шансов против Ченя у него не было.

Как поступит?

Сейчас, когда китайский кулак выдал два гулких глухих звука при столкновении с ни разу не могучим организмом Седькова, ей даже стало где-то неловко перед самой собой.

Русского скрючило, согнуло от удара в корпус, вышибло дыхание.

Миру, мысленно сожалея о своей безответственности, цапнула его за воротник и дёрнула на себя.

Рыжего тут же словно тайфуном снесло назад.

Она оперлась руками о его плечи и перепрыгнула, как через спортивного "козла" на физкультуре. Попутно добавляя ему импульса и отталкивая к стене (убирая тем самым с линии возможных агграваций).

Следующий удар Ченя, конечно же, полетел ей в лицо.

Предсказуемо и ожидаемо.

Хамасаки захватила кисть китайца, сделала три канонических шага по идеальной дуге и исполнила классический бросок на восемь сторон.

Роняя незадачливого любителя интриг из Поднебесной на пол, наваливаясь на его шею коленом и выверенным движением погружая кончики ногтей в глазные яблоки Ченя ровно на доли миллиметра, в самый верхний слой склер.

Следующее её действие было столь же опасным, сколько безошибочно точным: японский концентратор дал слабый импульс в место прикосновения.

"Парень" подруги дико заорал, выгнулся и абсолютно естественно попытался разорвать контакт.

Естественно, у него не получилось: когда за твоим затылком находится пол, отклоняться назад не очень удобно. Некуда.

Сяовэнь, отлично видевшая происходящее, беззвучно хватала воздух раскрытым ртом и не знала, что сейчас делать.

Запас вычислительного ресурса гаджета позволял, потому Миру практически проорала метровым красным шрифтом в чате с ней: "ПРОЧТИ МОЁ СООБЩЕНИЕ, ДУРА!".

После этого японка отпустила китайца и избавила его глаза от своих ногтей.

Из кабинета завуча на шум и крик необычайно живо вылетел Трофимов собственной персоной.

Оценив происходящее, толстяк завис: единственный его "любимчик", тумаки для которого находились в любом состоянии, сейчас опирался спиной о стену. Как и Чень, он усиленно хватал воздух ртом, пусть и по иной причине.

На роль груши для битья именно сейчас Седьков точно не годился.

Мануэль, предусмотрительно отошедший подальше, стоял в конце коридора, подняв руки, и всем видом говорил: я ни причём.

— ЧТО У ВАС ПРОИСХОДИТ?! — заведующий учебной частью решил изобразить хорошую мину при плохой игре.

Понятно, что не с его свиным рылом лезть в калашный ряд: когда отношения выясняют представители титульных наций, не гайдзину с бесформенным пузом открывать рот. По крайней мере, если не попросят.

Не по сеньке шапка. Хотя должность преподавателя вроде как и обязывает.

С другой стороны, некоторые границы лучше не переходить без особой на то необходимости.

Хамасаки мгновенно выпрямилась, вытянула руки по швам и поклонилась классическим средним поклоном:

— Мои извинения, сенсей. Лёгкое практическое занятие. Мы уже закончили, ещё раз простите за беспокойство.

Она и в голове не держала, что Чень сейчас может вынести сор из избы и сказать что-то против её слов.

Так и вышло: хань, заливаясь слезами в зудящих глазах, кивнул в подтверждение из положения лёжа.

А заявления остальных в этой ситуации значения просто не имели.

— НЕМЕДЛЕННО НА ЗАНЯТИЯ! — проревел Трофимов, давая понять, что его терпение за сегодня изрядно истощилось.

Сяовэнь наконец протёрла мозги и бросилась делать то, что диктовала ситуация: подхватила "своего парня" под руки, помогла ему подняться и повела прочь.

— Конечно. — Миру, не чинясь, поклонилась ещё раз.

Потом, ругая себя за недостойное развлечение, вынужденно взяла на буксир Рыжего: если верить приложению, ушиб внутренних органов тот схлопотал исключительно благодаря её любопытству.

— Спасибо, — прохрипел Седьков, походя удивляясь лёгкости, с которой она несла на одних руках практически две трети его веса.

— Ты даже не представляешь, насколько не за что, — поколебавшись, с чистой совестью констатировала честная Хамасаки.

— Э-э-э, а куда ты меня ведёшь? — Рыжий уподобился подруге и заработал мозгами далеко не сразу.

Он запоздало завертел головой только тогда, когда она спустила его на первый этаж, вывела в парк и потащила к беседкам.

— Нам нужно поговорить, — спокойно ответила Миру. — Я же с самого начала сказала. Ничего не поменялось.

Глава 14

На всякий случай, чтобы он лишний раз не дёргался, в беседке она сразу сказала:

— Переломов у тебя нет, каких-либо серьёзных повреждений тоже. М-м-м, поправка: я о последней драке.

— Вот тут что-то тянет, — Рыжий аккуратно упёр большой палец в живот справа. — Над печенью. Два раза в одно и то же место, ч-ч-чёрт. Хоть бы не трещина в ребре… — он выпрямил спину, очень медленно наклонился влево-вправо, попробовал подвигать руками. — Сегодня уже был у доктора, второй раз переться в медпункт неудобно.

— Сильный ушиб, — уверенно покачала головой Миру. — Видимо, действительно два раза в одно и то же место попало. Перелома или трещины нет, это точно. Просто гематома.

— Откуда знаешь? — живо заинтересовался Седьков. — У тебя рентген встроенный?

Она ненадолго задумалась.

С одной стороны, детали подобных приложений никто лишний раз не рассказывает. С другой стороны, он — натурал. Ему эта информация всё равно ничего никогда не даст — ни сейчас, ни в перспективе.

— Одно расширение работает, — уклончиво ответила Хамасаки. — Кроме прочего, очень достоверно показывает функционал противника. Если бы у тебя были повреждения костей, даже и рёбер — я бы сейчас точно видела.

— Что значит "даже"? — сварливо наморщился Рыжий. — Ребро — кость не хуже прочих. Не хрящ поди, как нос.

— В рёбрах нет костного мозга. Для такой удалённой диагностики, — она приложила палец к своему лбу, — это самая сложная часть скелета.

— Почему?

— Костный мозг добавляет контраста при сканировании. Я хотела с тобой поговорить, — Миру как могла тактично вернула Седькова в требуемое русло.

— Так вроде разговариваем? — он весело вылупился на её ноги, отлично просматривающиеся ниже очень короткой юбки.

— На серьёзную тему, — вздохнула Хамасаки. — Пожалуйста, не нужно на меня так пялиться.

— Рук не протягиваю. Непристойного не говорю. Матом не ругаюсь. Уже и смотреть нельзя?

— Не стоит. Хорошо, объясняю… У тебя сейчас гормональный откат, очень чёткая физиологическая реакция на самку рядом. Я это отлично вижу, — она снова коснулась ногтем лба. — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты в романтичном порыве придумал себе что-нибудь такое, о чём речь между нами и близко не идёт и идти не может. Просто чтобы тебе же потом не было хуже.

— Эх. Первый раз в жизни в этом заведении, — он указал взглядом на здание школы, — красивая одноклассница позвала поговорить. А я развесил уши. ИЗВИНИ.

— Абсолютно напрасно размечтался, — спокойно покачала головой Миру. — Это исключительно деловой разговор. Я надеюсь, ты отлично понимаешь, никакого другого контекста между нами не может быть по определению.

— Э-э-э? — Рыжий удивлённо и задумчиво посмотрел на неё. — Как скажешь, — выдал он после достаточно длинной паузы.

Она с удивлением поняла, что он только что абсолютно искренне сдержался и не добавил ничего с его точки зрения романтичного.

Её брови непроизвольно поднялись вверх: конечно, Седьков сегодня весь день только и делает, что удивляет. Но предположить подобное? С ней?

Хм. Он что, серьёзно?

— Что с тобой случилось? — спросила она в следующий момент.

Если непонятно, что происходит, лучше всего двигаться в лоб.

Рыжий неожиданно замялся:

— Миру, не прими на свой счёт. Ты классная, суперская, красивая. Сильная личность, неглупая, очень зрелая и взрослая! Ответственная, обязательная, решительная и смелая. Но…

Хамасаки решила, что её естественность в этот момент будет самой уместной реакцией, потому перебила:

— Тебя сегодня по голове здорово били? Что доктор сказал?

— Два сотрясения. Одно — остаточные явления, второе — свежак. А что?

— Сейчас никого рядом с нами нет. Записи я не веду, а ты и не сможешь. Бу…

— Почему это я не смогу?! — на ровном месте возмутился собеседник.

— Потому что ты натурал, — терпеливо вздохнула она. — Пожалуйста, не перебивай. Если ты будешь писать на внешнюю аппаратуру — я это увижу.

— Расширения?

— Да. А импланта у тебя нет. Поэтому ты записать не сможешь… Продолжаю. Буду тебе очень признательна, если ты раз и навсегда исключишь любой гендерный контекст из нашего общения.

— Бл*. Обидно, чё.

— Ты сейчас серьёзно? Погоди. Ты сейчас правда серьёзно?! — ей действительно было сложно поверить.

Хотя сидящий рядом человек не то что не обманывал, а вообще…

Даже нужных слов не найдёшь быстро.

— Тебе удалось меня удивить, — признала она в следующую секунду, решив слегка изменить собственным правилам. — За сегодня трижды. Я думала, ты понимаешь, с кем говоришь.

— С симпатичной, неглупой, обаятельной одноклассницей, — без паузы надулся Рыжий, обижаясь.

Непонятно на что.

— Бл**ь. — Традиционная национальная невозмутимость Миру дрогнула от разрыва шаблона и дала трещину. — Виктор! Ты можешь сделать мне одолжение?!

— Смотря какое. — Седьков непосредственно продолжил изображать оскорблённую невинность.

Да нет.

Не изображать, с растущим удивлением признала про себя японка. Он действительно напридумывал себе непонятно чего! И в самом деле думает, что…!

— Херасе. — Решив быть максимально открытой, она дисциплинированно проявила последовательность.

И не стала скрывать, что озадачена не менее него.

Он скользнул по ней взглядом, что-то увидел в её глазах, напрягся и принялся набирать воздух.

— ПОМОЛЧИ! — она остановила его тираду поднятой вверх ладонью. — Так. Ты не притворяешься… Ты абсолютно искренне пошёл сюда со мной только из-за того, что воспринимаешь меня как женщину… Ну и номер, — Хамасаки рефлекторно и затравлено огляделась по сторонам. — Слава богу, вокруг никого. И чё теперь делать?.. Вопрос риторический.

Миру принялась мысленно перебирать варианты.

Хороших навскидку не обнаруживалось.

Махнув рукой на деликатность, она снова выбрала откровенность:

— Сложная ситуация. Я к ней была не готова.

— А в чём сложность? — равнодушно поинтересовался Рыжий, близоруко щурясь в противоположную от неё сторону.

— Я изо всех сил стараюсь тебя не обидеть, а ты делаешь всё, чтобы я тебя таки обидела. У меня конфликт императивов: я не знаю, как дальше с тобой вести эти переговоры.

— Давай тогда попробую я, на правах старшего мужика… Ты хочешь от меня что-то получить? Узнать? Добиться?

— Вначале узнать, — она кивнула с благодарностью за хороший вопрос. — В зависимости от твоего ответа начинаются варианты. В этом контексте "добиться" и "получить" — одно и тоже.

— Почему бы сразу не начать с того, что ты хочешь?

Она опять задумалась:

— Правила приличия. Если бы мы с тобой были хотя бы на сопоставимых уровнях, я бы так и сделала. Но я не могу попросить об одолжении того, кто находится настолько ниже меня по иерархии.

— Сложно снизойти? Гы-гы.

Она промолчала.

— Тогда сделаем так. Мне тоже очень интересно кое-что поузнавать у тебя, давай тупо поиграем в вопрос-ответ? Этого тебе твоя религия не запрещает?

— Нет. М-м, хорошее решение: ни о чём серьёзном ты спросить не можешь, поскольку не твой уровень — бабочкам львы не страшны. С другой стороны, если информация собеседника важна для каждого из нас, обмен можно считать условно равноценным. СОГЛАСНА! — Она искоса незаметно стрельнула взглядом.

Фуф. Его романтичный настрой уменьшился вдвое, а на собственные и вполне определённые поползновения (в её сторону) он благородно накинул узду.

— Спрашивай первой.

— Почему не наоборот? — не смогла не уточнить Хамасаки.

— Потому что у меня от тебя меньше секретов, чем наоборот.

— Логично… Всего планирую задать восемь вопросов. Ты?

— Столько же… давай, начинай.

— Ты сейчас сказал это исключительно из вежливости! — она обличительно ткнула пальцем в его сторону. — Седьков, ты ох*ел?! Ты реально не понимаешь, с кем сейчас говоришь?!

— Миру, ты меня пугаешь. — Он тоже покосился в её сторону.

Потом повернулся полностью. Посмотрел внимательно.

Широко раскрыл глаза и отодвинулся подальше, на другой конец скамейки.

— Что это значит? — педантично уточнила она. — Отзыв договорённостей?

— Нет. Просто я понятия не имею, чего от тебя ждать. С учётом того, что ты здоровенного буйвола Ченя за половину секунды можешь, м-м-м, призвать к порядку — не могу понять, как себя с тобой вести.

— Поняла. — Она с облегчением расслабилась. — Видимо, я просто поторопилась вначале… Давай заново. Перед нашими вопросами договариваемся об одном простом правиле: ты раз и навсегда забываешь, что я женщина. Ни словом, ни мыслью, ни тенью надежды не допускаешь этой идеи в свою нетривиальную голову. Хорошо?

— Как скажешь…

— Других условий у меня нет, — успокоилась японка. Затем решила добавить из вежливости. — Поверь, это всё исключительно в твоих интересах.

— Сказать тебе, что ли. Или промолчать.

— ГОВОРИ.

— А давай я сам буду решать, что в моих интересах?

— Бл**ь, Рыжий! Какая муха тебя сегодня укусила?! — обычно хладнокровная и невозмутимая японка почувствовала, что традиционная выдержка начинает давать сбои. — Седьков! Ты не понимаешь, что тебя за одни только мысли в мой адрес — такого плана — на твоих же яйцах могут подвесить?! Повторяю второй раз! И последний! Я НЕ ЖЕНЩИНА! Для тебя!

На мгновение у неё даже мелькнула мысль на всё плюнуть и уйти.

Отказ от сделки — тоже инвестиционное решение.

— Эй, остынь, — буркнул Рыжий, глядя в противоположную сторону. — Я всё понял. Задавай свои вопросы.

— Твои сегодняшние, м-м-м, изменения — это продуманная стратегия? Или спонтанный выплеск?

— Ни то, ни другое. Я бы назвал это назревшей необходимой коррекцией.

— Поясни?

— Если в отношениях игра идёт в одни ворота, другая сторона рано или поздно будет исправлять ситуацию. Хоть в бизнесе, хоть в любви, хоть в нашей развеселой школе.

— Раньше ты не давал повода заподозрить тебя в подобных мыслях.

— Это вопрос?

— Нет… Твоя очередь спрашивать.

— Как вышло, что ты разделалась с китайцем быстрее, чем я успел произнести "мама"?

— Я ждала, что он рано или поздно нападёт. Угадала в своё время его планы. Хорошо подготовилась. Вы, парни, очень часто не учитываете потенциал концентратора и по старинке думаете, что мужик всегда будет сильнее. А оно уже давно не так.

Это было чистой правдой, хотя и не всей.

В этом месте Миру ожидала, что Седьков продолжит расспрашивать о китайско-японских раскладах, но тот равнодушно промолчал.

Даже странно.

— Ты уже выбрал группировку, к которой обратишься в итоге за помощью? — она без труда изобразила равнодушие и не выдала своего истинного интереса ни тоном, ни жестом.

— Нет. — Рыжий озадаченно покосился в её сторону, остановился взглядом на ногах, спохватился и снова обиженно отвернулся. — Ни в какую группировку ни за какой помощью я обращаться не планирую. Сам управлюсь.

Видимо, ответ был развёрнутым специально — чтобы она чётко видела достоверность.

— Спасибо за откровенность, — благодарно кивнула японка и резко задумалась в ожидании встречного вопроса, который не заставил себя ждать.

— Почему ты решила поставить на меня?

— Выполняла кое-какие упражнения, я всё время тренируюсь с новыми расширениями. Увидела, что у тебя радикально сменился эмоциональный бэкграунд. Почувствовала, что ставка может стать неплохой инвестицией. — Объяснять настолько подробно не было необходимости, но Хамасаки продолжила. — Лично для меня деньги были не самые большие, но такие кратные выигрыши здорово увеличивают внутренний рейтинг в семье. Благодаря сыгравшей ставке набрала лишние очки дома.

— У вас и в семье это состязание рейтингов?! — Рыжий одновременно изумился и почему-то возмутился. — Стоп. Это не вопрос, вырвалось. Твоя очередь.

— Если ты решил наплевать на всё, что было раньше, и ни с кем инициировать сотрудничество не собираешься, — она деликатно не сказала "вассалитет", — получается, у тебя есть рабочий план, как быстро поднять рейтинг? Какой? Если секрет или по каким-то причинам не можешь сказать — не говори! — поторопилась добавить японка.

— План прост, навеян Трофимовым. Задача: полноценное гражданство как можно скорее. Самый реалистичный инструмент: вернуть свой уровень в игрухе, выиграть у всей школы, возглавить команду и пойти дальше. Всё.

Она примерно так и предполагала, но всё равно удивилась его открытости.

— Спрашивай.

— Что ты писала Юнь перед тем, как мы начали драться?

— Это очень личное, — Миру густо покраснела. — Обещай, что никому не скажешь.

— Обещаю.

— Предложила не тратить время и надежды на бесплодные бесперспективные отношения. Аргументированно пояснила, почему Чень не воспринимает её всерьёз и просто использует. Подробностей не будет, не расспрашивай, — последнюю фразу она сказала слишком быстро, поторопившись.

— Да чё там расспрашивать, — как старик вздохнул собеседник. — Китаец подкатил свои яйца к тебе. Вначале деликатно, ты подумала — случайность и недоразумение. Потом всё откровеннее. А потом что-то зашло за какие-то границы — и у тебя рвануло крышу.

— Кажется, я сейчас стану похожей на филина. — После долгой половины минуты полной тишины заметила японка. — КАК…? Можешь считать это вопросом.

— Вы очень переоцениваете эти ваши концентраторы. И недооцениваете обычной наблюдательности.

— И всё-таки? Мне очень важно понимать механику этого твоего вывода.

— Ты обязательная, болезненно щепетильная и не способна на подлость. Тебе знакомо понятие внутреннего конфликта?

— Да.

— Вот когда ты общаешься с этой китайской парой, он у тебя на лбу написан. Не знаю, как сказать проще. Остальное просто вычислил: Юнь и Чень считают себя самыми умными, потому очень много и часто ошибаются.

— Так просто? — она озадачилась. — И правда, чистая логика. Хм. Я не ожидала, что ты способен видеть настолько глубоко. Даже не знаю, что теперь сказать.

— Ради чего ты начинала весь этот разговор? К чему ты хотела меня подвести?

— В киберспорте ты добьёшься того, к чему стремишься, гораздо быстрее, если примешь над собой зонтик кого-нибудь серьёзного. — Главное было сказано.

Теория не одобряла подобной откровенности, но Миру подумала, что в данном нетривиальном случае открытость будет лучшей политикой. В виде исключения.

— Твоя очередь спрашивать, — равнодушно напомнил Седьков, продолжая разглядывать что-то в противоположной от неё стороне.

— Это и был вопрос.

— А почему только сейчас?

— Раньше ты не выглядел привлекательным для подобного предложения, раз. Второе: до последнего времени мне не была нужна собственная команда. Сейчас стала.

— Понял, — дежурно уронил он, откровенно размышляя о чём-то о своём.

— О чём задумался? — не то чтобы её очень интересовал ответ, но почему-то именно этот вопрос показался уместным. — Почему молчишь?

— Это личное, ответа не будет. Я так понимаю, основными моментами мы уже обменялись?

— С моей стороны да.

— Какое предложение ты хотела сделать?

— Ты вышибешь всех на школьном чемпионате…

— Могла и не просить: я это сделаю абсолютно добровольно. Если смогу.

— … и в финале дашь выиграть мне. Поддашься. Я за это помогу тебе с рейтингом.

— Помнишь, как мы с тобой неплохо понимали друг друга без лишних слов, когда ты делала ставку?

— Да, — Миру непроизвольно отвернулась.

— Ты тогда очень прозрачно дала мне понять, что видишь глубже, чем демонстрируешь.

— Если ты о твоей доле выигрыша, то всё в силе. Как только получу с Юнь, в ту же секунду отдам твоё. Ты же и сам это понимаешь. Я же тогда подтвердила, что согласна. Извинилась. Ты обещал подумать и я думала, согласишься взять деньги.

— Я не о том, — Седьков с досадой поморщился. — Напряги в себе ту взрослую и умную половину, которая со мной разговаривала тогда. Что она тебе говорит сейчас, эта твоя хваленая интуиция?

— Ты мне отказываешь?! — Хамасаки не на шутку зависла. — Но ведь это очень выгодное предложение! Ресурсами семьи я тебе нагоню гораздо больше рейтинга, чем ты себе сам киберспортом! За это ограниченное время — точно больше! Где логика?!

— Миру, а с чего ты взяла, что во всём должна быть эта твоя логика?

— А как иначе? — она впервые за эту беседу растерялась настолько, что даже не нашлась, что сказать.

— Иногда и у червяка длиной в дюйм есть душа длиной в полдюйма.

— Я не понимаю тебя. Можешь объяснить? Ты не показал себя сегодня дураком. Ты не можешь не понимать последствий своего отказа мне. Почему???

— Потому что я человек, а не животное. Извини, мне пора.

Он действительно поднялся, повернулся к ней спиной и зашагал в сторону школы.

Хамасаки смотрела ему вслед и лихорадочно перебирала беседу по пунктам: где же она так промахнулась?

Что не учла?

Отчего-то захотелось материться и воткнуть ногти в глаза китайца на пару сантиметров глубже.

Миру вздохнула и потянулась к интерфейсу: надо выяснить до конца отношения с Юнь.