Текст книги "Лучшее в Королевствах. Книга III"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 87 (всего у книги 284 страниц)

Глава 2

— Масахиро, иди сюда! — в одном из моллов, куда мы направились с Рейко встретить Цубасу после школы, натыкаюсь на своего родителя.

Он, видимо, заметил нас и потому подошёл — раз занял свободный столик через два от нашего.

Что бы ему такое сейчас ответить? Так, чтобы и не обидеть и не демотивировать, с одной стороны? И чтобы снять все его попытки мною порулить, с другой?

Отец уже явно на взлёте, в том смысле, что опрокинул стаканчик-другой. Я не сильно его обожаю в этом состоянии, уже молчу, что воспринимать адекватно его руководящие посылы в принципе не собираюсь.

Хм. Хотя можно, конечно, выпить с ним самому (Рейко закажет как-будто себе, а употреблю я). Тогда нетрезвый папа будет мною восприниматься гораздо менее остро.

— Секунду! — приветливо улыбается ему Рейко за меня. — Мы сейчас! — она жестом подзывает официанта и собирается вставать. — Пожалуйста, переместите нас за тот стол?

— Стой, — успеваю схватить её за ремень брюк и усадить обратно. — Батя бухой, что, не видишь? У них в конторе, я тебе говорил, всё очень далеко от идеала.

— И что?

— Когда он вот таким образом начинает набираться в первой половине дня, лично я с ним не общаюсь. Кстати, мать тоже, насколько знаю. Тебе оно больше всех надо?

— Я влезла напрасно, да? — беззаботная улыбка исчезает с её лица. — Не молчи!

— Да хрен его знает, — откровенно признаюсь. — С одной стороны, теоретически, сдаваться никогда нельзя: ну вдруг у них что и наладится? А мы сейчас в людном месте, скандал с сыном перед выборами — явно не оно для имиджа. Если проигнорю, будет некрасиво. Вон и народ косится.

— С другой стороны? — серьёзно глядя на меня, Рейко улыбается одними губами, поворачивая лицо в сторону родителя.

Дескать, мы сейчас идём. Подождите чуть-чуть.

— С другой стороны, конструктивный диалог с пьяным — это из области фантастики. А батя настроен сейчас именно посамоутверждаться, — пожимаю плечами. — Я б не ходил, если бы не ты. Ну или подошёл бы, коротко высказал бы ему на ухо всё, что думаю — и тут же отвалил бы.

— Ваку надо было взять, — вздыхает модель. — Она как раз по этой части. Ей коммуникации, кажется, даются легко, все и любые. В том числе, со своим бухим начальством.

— Вероятно, да: отец и на работе достаточно регулярно заглядывает в рюмку, как-то же она там сглаживает углы столько лет, — соглашаюсь.

Ваку мы оставили в гостевой комнате досыпать: после того, что, к-хм, произошло прямо на площадке перед домом, Коюмэ расцеловала нас обоих в макушки и направилась через низкое окно к своей кровати: "Мне нужно много кушать, столько же отдыхать и быстро восстанавливаться. Спасибо всем, было прикольно".

Лично мне, в отличие от неё, было ни разу не прикольно. На каком-то этапе стало даже предсказуемо не по себе: ну не воспринимаю я некоторые моменты местного экзгибиционизма! Который мои японки называют элементом национальной культуры.

И промискуитет лично у меня большого восторга не вызывает, как явление в природе! Даже с собой в главной роли. Как оказалось. Даже суперская физиология партнёрш не в счёт…

Рейко, оправдывая свою степень то ли по культуре, то ли по психологии, хлопнула Ваку пониже спины вслед и посверлила меня пронзительным взглядом пару секунд. После чего решительно заявила: "Поднимайся! Пойдём проветримся. Встретим Цубасу в Роппонги-Хиллз, заодно прошвырнёмся".

— Идём, — сейчас она уверенно поднимается из-за стола уже тут. — Не волнуйся.

— Ага, ага.

— Весь негатив сглажу. Отца твоего беру на себя. Нельзя заставлять родителей выглядеть так, э-э-э, жалко: это твои самые близкие родственники. Семья есть семья.

Я бы мог сейчас, конечно, сказать что-нибудь на тему того, что я не родной, а приёмный. Но промолчу, в том числе из благодарности: что ни говори, отец имеет очень мало недостатков и проблем, как родитель (достаточно заботлив, ответственный, для детей ничего не жалеет — даже олуха-сына-гайдзина вон, в дорогое учебное заведение устроил, не считаясь с расходами).

Скорее, он местами буксует, как личность — к алкоголю плюсую его неразборчивость в связях определённого характера.

С другой стороны, первое — такая знакомая черта моей исторической родины. А последнее — здесь что-то вроде социальной нормы. Да и я теперь от него ничем не отличаюсь. Бл*.

Из унылой задумчивости меня вытягивает Рейко, подхватывая под руку и вытаскивая из-за стола.

— С чего ты так уверена, что сможешь сгладить все негативы? — шепчу, выволакиваемый ею в проход.

— Я что, с пьяными мужиками мало дел имела? — замечает она философски. — Уж твой папа, поверь, просто зайчик и ангел. Если сравнить с тем же…

— ПОНЯЛ. НЕ ПРОДОЛЖАЙ.

— Приветствую! Рада вас видеть! — Рейко или действительно хорошая актриса, или всё-таки батя ей залетает.

В том смысле, что она воспринимает его без негатива, даже в его нынешнем состоянии.

— Здравствуйте! — подумав, мой местный ближайший родственник останавливает сам себя от рефлекторного жеста.

И лезет к ней не обниматься и целоваться (как явно собирался вначале), а лишь скромно пожать руку.

Её это, судя по сверкнувшему взгляду, изрядно веселит.

Женщины.

Кстати, интересно: а как бы я его приводил в чувство? Всё-таки, женщина со мной. Но и он родной отец и вроде как не чужой, хм.

— Где был? — взгляд родителя останавливается на мне. — Почему так вызывающе ушёл из клиники? Говорил, потом напишешь, куда направляешься — и ни слова не прислал?

— Виноват. Из головы вылетело, — каюсь. — Был занят.

Не рассказывать же, что я забыл зарядить батарею у своего местного телефона (это регулярное действие. Так-то лежит на поверхности, но я этот момент с непривычки упустил). А когда оказался в доме Рейко, она с Вакой очень быстро сместили у меня все акценты в голове. Прямо в креслах на площадке, сдвинутых вместе. Г-хм.

— Пап, я неправ, что исчез. Извини, — накрываю его руку своей, зарабатывая удивленный взгляд в ответ.

— Ватару, а я хотела с вами поговорить, — на второе запястье отца опускаются пальцы моей спутницы. — Как вы смотрите, если ближайшее время Маса поживёт у меня? Это не создаст неудобств лично вам?

Надеюсь, у меня сейчас получается не выдать красноречивой мимикой всю гамму чувств.

Хм. Разумеется, какая-то половина меня не против. Но есть ведь и Цубаса, чёрт побери?! И почему Рейко было не обсудить это вначале со мной — а к моему отцу не лезть вообще, ещё через мою голову?

Похоже, профессиональные расширения актрисы работают даже на короткой дистанции, необязательно в тактильном контакте. Потому что в следующий момент её бедро под столом прижимается к моему, поступательно двигаясь вперёд-назад и поглаживая меня сквозь брюки.

Насколько я понимаю, этакий невербальный сигнал: всё нормально, не дёргайся, потом объясню.

Крякнув, с удовольствием наблюдаю удивление родителя:

— Неожиданно. — А больше он ничего и не говорит, хлопая глазами.

Причём я понимаю, что он непротив самого факта. Смущает его исключительно её личность: как-никак, секс-символ нации.

— Я сумею о нём позаботиться, — мягко улыбается модель, опуская ресницы. — Если это, конечно, не вредит вашей предвыборной стратегии.

А оно не вредит, на то есть прямое заключение специалиста Ваки. Она в манипуляциях общественным сознанием и чужими эмоциями соображает на десять.

— Да я не к тому. Я, в принципе, помню, что вы это обозначали в Лотосе, — батя чуток сдаёт назад и вытаскивает руку из-под женской ладони. — Был выпивши, однако запомнил. Просто не подумал, что вы всерьёз.

— Никогда не шучу на тему своего дома, — смеётся Рейко. — И я пока не планирую выпускать вашего сына из своих рук, с вашего разрешения. Какое-то время. Если он потеряется ещё раз, думаю, его можно будет найти через меня или Цубасу. Мои номера есть в базе вашей компании — Вака уже внесла, для удобства вашего юридического отдела.

Блин. Что значит "не планирую выпускать"? Что-то я уже по Цубасе соскучился. Очень.

— А-а-а, они же занимаются вашей долей акций Хейдуги, — хлопает себя по лбу отец, на удивление припоминая расклад. — Точно-точно… Спасибо, учту.

Он погружается в местное меню, делая заказ кухне и бару в его электронной копии. При этом, родитель время от времени косится на меня, словно желая что-то сказать.

— Ватару, если я вам мешаю, скажите? — отчего-то моя спутница идёт напролом, хотя и крайне мягким тоном.

При этом она без затей забрасывает левую ладонь мне на пояс, с противоположной от себя стороны.

Получается, что сидим обнявшись. Блин, ну и как на это реагировать?

Что-то чем дальше, тем больше чувствую себя идиотом.

— Да нет, не мешаете, — батя наконец что-то решает про себя. — Маса, расскажи пожалуйста, раз в больнице не вышло: что у тебя в порту произошло?

— На разведку ходил в одно место. — Интересно, как он это узнал?

Я же пока вообще никому рассказывать не собирался, а с Ёсиокой отец незнаком и не общается.

— Что за инцидент с работодателем? Вроде, на пирсе какая-то сцена была нехорошая?

— Да не было там никакой сцены. Сошли на берег, чтобы не рубиться на борту. Поорали друг на друга, махнули пару раз кулаками. Конец разговора.

— А что за люди, которых ты чуть не насильно кому-то японскому капитану на борт сдал? Из-за чего ссора с предыдущим работодателем?

Я категорически не хочу обсуждать тему в этом месте; не знаю, почему. Видимо, интуиция.

К сожалению, находящийся под градусом родитель от тактичности далёк. Напирает, словно бульдозер.

Из-за соседних столов даже люди начинают повторно коситься, будто бы невзначай.

Возможно, причина его энтузиазма в том, что вместе с заказом ему только что поставили на стол и небольшую бутылочку. Половину из которой он тут же оперативно употребил.

Наконец прорывает и меня:

— Батя, ты чё?! Это дело пары конкретных капитанов! Есть профессиональная этика. Вопросы порта обсуждаются в порту, и остаются тоже в порту!

— Из-за чего ты на пирсе дрался? И с кем?

— Там живых людей гнали, как скот, — решаю приоткрыть часть правды. — А у меня есть свои небольшие правила по этому поводу.

— Какие? — интересно, родителю реально нравится удивляться так часто или это просто особенности мимики.

Поймал себя на том, что знаю его не так уж хорошо, как хотелось бы.

— Защищай слабых, борись с сильными. — Пожимаю плечами.

Жаль, не могу добавить: такая сцена у человека, росшего после одной далёкой войны в ну очень специфических условиях, вызывает вполне определённую ассоциативную цепочку. Промолчать или не заметить просто не получится.

***

За некоторое время до этого.

На одном из многочисленных пирсов порта к шхуне с названием "Улитка" подошёл блондин:

— Здравствуйте! Вы давали объявление, я с вами созванивался.

— Я не ожидал, что ты окажешься… таким, — Бо, выполняющий сейчас по совместительству функции капитана, не стесняясь, оценивающе оглядел европейца с ног до головы.

— А какие проблемы? — пацан искренне недоумевал. — И как я могу к вам обращаться?

По-японски, кстати, говорит, как на родном, отметил про себя наполовину китаец.

— В первый день для тебя — просто капитан. Этого достаточно.

У Бо, конечно же, было и полностью японское имя, как и местный национальный паспорт (островитянам ни к чему знать, что этот паспорт у него — не единственный). Но неожиданно для себя он решил сходу поставить белобрысого на место: каждому своё.

— Так какие со мной проблемы? — кандидат на поденную работу оглядел и охлопал себя со всех сторон. — Руки-ноги на месте, голова варит.

— А ты откуда родом? — решил на всякий случай уточнить капитан, из чистого любопытства.

— Местный. Наверное. На внешность не смотрите: родители нашли где-то после тайфуна. Ничего не помню, что было до того.

— А-а, так вот чего у тебя японский язык, как родной, — сообразил Бо. — Где родители сейчас? Почему в порту работаешь?

Сам он, кстати, разговаривал с акцентом. Небольшим, но тем не менее.

— Семейная история, — мгновенно надулся парень. — Вам зачем? Нет их. И документы сделать не успели нормальные.

— Это как? — капитан заинтересовался.

— Я ж натурализованный иностранец по идее, хотя и несовершеннолетний. Был вид на жительство, на биометрию. Сейчас родителей лишили родительских прав по решению суда, а я автоматом утратил право на вээнжэ. — Пацан, похоже, говорил через силу. — Податься некуда, вот и тусуюсь в порту.

— Хм. — Вообще-то, вариант для поденного работника был почти идеальным.

Ни гражданских прав, ни самого гражданства — зато есть знание языка и готовность пахать. Ну и, особо идти ему тоже некуда, если что.

— А какая проблема с моим японским? — продолжил удивляться бывший то ли старшеклассник, то ли студент первого курса, неверно истолковав заминку. — Или у вас язык команды какой-то другой? Я и ещё языки знаю…

— В той команде, которая сейчас на борту, другие языки без надобности, — заметил старший. — Ты не нравишься мне чисто внешне.

— А я не пять тысяч иен, чтоб вам нравиться, — огрызнулся белобрысый. — Вы команду посуточно набираете, чтобы она вам глаз радовала? Или чтобы работу делать умела? Не хотите — я дальше пошёл. А вы ищете другого обеспечивающего с опытом, за полцены…

— Рекомендации есть? — это было необязательно, но Бо спросил исключительно из аккуратности.

Пацан настолько откровенно был иностранцем, что подозрений возбуждал ровно ноль. Не с такой внешностью, как говорится, притворяться кем-то другим.

Ну и, на закуску, на его голых руках либо на просвечивавшем сквозь большого размера майку теле отсутствовал даже самый примитивный нейро-концентратор. Даже самой первой, давно устаревшей, модели.

Нищета в чистом виде.

— Есть. Ваш коллега, капитан Ёсиока, — европеец кивнул на соседний причал. — Я обычно с ним работаю, но там сегодня выходной, а мне деньги нужны…

Понятно. Жить на что-то надо.

— Поднимайся, — Бо нехотя кивнул в сторону трапа. — Отходим через полчаса.

_________

Наполовину китаец имени блондина не стал спрашивать из принципа: так и обращался к нему весь день, "Эй, белобрысый".

Пацан, справедливости ради, сидел на поплавке весь день без скрипа и вообще был идеальным обеспечивающим.

Сжалившись, Бо во второй половине дня даже поднял его на пять минут палубу и сунул пакет саморазогревающегося риса в руки:

— Быстро жри. Цени мою доброту. Чтоб через две минуты был обратно на поплавке.

Проблемы начались, когда они вернулись в порт.

Пара мелких девчонок, тоже иностранки (Таиланд), лет по пятнадцать-шестнадцать, ходили на "Улитке" и раньше.

Ныряльщицы как ныряльщицы: работу свою делают, языком не болтают, двумя третями оклада довольствуются (наверное, тоже без документов, как и белобрысый — но тут Бо не спрашивал, поскольку свои, азиатки).

Глаз он положил на обеих, но до этого выхода не имел полномочий капитана.

В принципе, он даже собирался дать девкам потом денег сверх нормы — но перед этим, естественно, использовать их быстренько в каюте по назначению.

А малолетки заупирались. Одна принялась голосить, когда он потащил её в каюту, а вторая даже чуть не вцепилась ему в лицо — хорошо, успел ударить в ответ.

Рассвирепев, выполняющий один ханьский заказ представитель местной диаспоры с силой пнул ногой упавшее на палубу тело — а вторую соплюху перекинул через плечо:

— Не выделывайся. Дел на три минуты, полторы тысячи накину.

Как на зло, малолетняя тайка затрепыхалась ещё сильнее. А в следующий момент Бо услышал тихий голос блондина, шёпотом свистящий сзади, прямо в ухо:

— Быстро отпусти её. Или здорово пожалеешь прямо на месте.

Наполовину китаец лихорадочно оглянулся по сторонам — увы, под рукой никого из своих, из постоянного состава команды, не было. Только поденный сброд.

Свои занимались уловом в трюме (и не только им).

Белобрысый, оценив его движение, что-то сделал: Бо почувствовал удар в затылок, а затем ему как будто выключили свет.

Он пришёл в себя буквально сразу, поскольку увидел, как блондин тащит обеих малолеток по трапу на берег.

— Ах ты, с-сука! — лицо наполовину китайца налилось кровью от возмущения. — Ах ты неблагодарная тварь!

А ведь даже рис ему давал.

Исполняющий обязанности капитана в пылу происходящего упустил тот момент, что расчёт по окончании дня белобрысый у него ещё не получил.

— Стоять! — Бо, взлетая на ноги, рванул к трапу, активируя боевые расширения.

Не самое лучшее решение, но сейчас не до деликатности. Никто и никогда не заберёт у него того, что принадлежит ему. А две пигалицы, по его планам, уже давно были его собственностью. Просто только сейчас его повысили до капитана.

— А замеры вы нормально сделали? — неблагодарный блондин обернулся на трапе, прикрывая бегство девок.

У Бо сердце ушло в пятки: лов, разумеется, был только прикрытием для их настоящей работы по… Но откуда об этом знает этот мудак?!

— Все наверх! Срочно! — отбрасывая малейшие сомнения, заорал он по-китайски.

Пацана нужно было остановить любой ценой, чтоб вернуть на палубу. После чего — хорошенько допросить. Со всеми вытекающими…

Кстати, и девок тоже нужно втащить обратно. Пригодятся.

Глава 3

— Я бы очень настоятельно не советовал, — отозвался с трапа белобрысый, вроде как перекрывая дорогу с палубы и давая девкам сойти на берег без помех.

Ну-ну, постой там ещё чуток, пока свои из трюма поднимаются. Посмотрим, как ты против расширений воевать будешь — голыми руками. Это тебе не беззащитного человека с грузом на руках в затылок бить, лупоглазая тварь.

Параллельно Бо отметил на краю сознания: надо обязательно выяснить, понимает ли этот дебил по-китайски. Хотя, может быть, догадался о смысле по контексту? Или знакомое слово услышал?

Нет, лучше подстраховаться, чем опростоволоситься: мало ли, чего он наслушался на поплавке и на палубе.

Тем временем из трюма появились трое своих.

— Что? — отрывисто спросил самый рослый, Юй.

Он, по случайному совпадению, представлял больших земляков с континента (читай — государство). В управление процессом, согласно договоренностям, не вмешивался, а функции выполнял исключительно наблюдателя.

Ну, ещё страховал в качестве силовой поддержки на борту — мало ли что. Сброда в порту и около действительно хватает, вдруг кто и затешется в команду?

То, что штатный сотрудник одного интересного министерства не имел видимого оружия на себе и с собой, в условиях милой и патриархальной Японии вообще ничего не значило: закрытых расширений никто не отменял. Особенно если за ними стоит родное государство, население которого превышает население этих островов раз в пятнадцать.

А оружия в Японии вообще не водится, если не считать раритетного холодняка. Даже многие посты и патрули полиции во многих муниципалитетах десятками лет служат на улице с одними дубинками.

— Он знает о нашей настоящей работе, — Бо мстительно ткнул пальцем в сторону белобрысого. — И девки эти, кажется, тоже. Вяжем!

Ну а что. Особые обстоятельства требуют особых мер, а в порту и не такие люди пропадали с концами.

Точнее, во время очень тщательного "опроса" на борту будет понятно, что с пацаном делать дальше.

К чести "родственника" с большой земли, он долго не размышлял. Армейский (вернее, флотский) человек Юй коротко кивнул капитану и стремительно рванул к трапу.

Бо приготовился злорадствовать дальше: здоровяк на мгновение закрыл европейца своей более массивной фигурой, сейчас секунда или даже меньше и…

Что именно произошло за мгновение, отсюда было не ясно. Просто Юй прямо с трапа полетел вниз, в воду.

Сердце капитана пропустило один такт: если борт сейчас ударит в причал, а свой боец попадёт между… Хотя, по идее, на уровне воды и должен оставаться зазор.

Государственного человека никому из присутствующих не простят, по крайней мере, никому из этнических хань. Свои же, с материка.

Чёртовы девки, долбаный гайдзин! Теперь собственное упрямство уже не казалось серьёзной причиной для того, чтобы так подставляться.

К счастью, именно в этот момент волнения в заливе не было вообще. Мгновенно среагировав, Бо первым прыгнул в воду (а что, в случае разбирательства это потом зачтётся: есть куча свидетелей того, что он ринулся помогать, не обращая внимания на опасность для собственной жизни).

Юй был без сознания. Что за чепуха? Как это вообще возможно?! Он же успел активировать расширения перед тем, как поставить ногу на трап с белобрысым?! Новоиспечённый капитан это отлично видел собственными глазами.

Подхватив служивого под руки, Бо тут же закрепил его в мгновенно брошенной с борта обвязке — и через несколько секунд флотский был поднят наверх. Затем настала очередь самого спасателя.

Когда двое выкупавшихся не по своей воле китайцев закончили с водными процедурами, одна светловолосая и лупоглазая сволочь уже вовсю подталкивала маленьких азиаток в спины вверх, по трапу на борт "Кальмара", допотопной шхуны, принадлежавшей местному старику по фамилии Ёсиока.

_________

Вопреки всему, что Бо видел или знал раньше, Юй пришёл в себя далеко не сразу.

Минуты через три он только начал подёргивать руками и ногами, не реагируя на шлепки по щекам и не открывая глаз.

Ещё через минуту или полторы флотский наконец открыл глаза, чтобы рывком встать на ноги:

— Внимание. — Коротко бросил он паре соотечественников, которых сам Бо ровно до этого момента считал своими людьми. — Пацана надо брать.

— Здесь командую я, — покачал головой капитан проверки ради.

Исключительно чтобы восстановить иерархию.

— До поры. Командуешь, пока я не решу иначе, — вежливо, но непреклонно ответил Юй.

Представитель местной диаспоры впал в ступор: с одной стороны, шхуна была оформлена на него. Японский паспорт у него тоже был в наличии. Захоти он швырнуть материк на стоимость корабля — и они ничего не докажут. А поднимать сейчас шум, да ради такой мелочи… родине просто невыгодно.

Бо отлично чувствовал конъюнктуру: серьёзной мести можно не опасаться. У него вообще было подозрение, что у таких, как он, на островах очень часто прилипает к рукам что-нибудь хорошее с материка. Вот как ему достанется эта шхуна, реши он сейчас упереться и настаивать на своём.

С другой стороны, из двоих главнее тот, чьи приказы исполняются. А по паре соотечественников новоиспеченный капитан отлично видел, что они подобрались и слушаться собираются флотского.

Да и ладно, значит, стану на один корабль богаче, подумал полукровка. А вслух заявил:

— Юй. Я очень люблю родину, но ты сейчас в одностороннем порядке пытаешься изменить правила игры. Ты же не думаешь, что…

— За мной. — Перебил представитель министерства, не дослушав капитана. — У пацана боевой армейский нейро-концентратор. Если бы не драка в контакт, я бы ничего и не заметил — а он бы так и ушёл своей дорогой после дневного найма. По крайней мере, даже я ничего бы не понял.

Глаза Бо широко раскрылись. Он принялся лихорадочно прикидывать, чем опасно лично ему пребывание подобного человека на борту во время ТАКИХ работ. Которыми они, под прикрытием лова, занимались сегодня.

— У меня не было возможности определить армейский концентратор аборигенов, — выдал он через секунду. — Этот пацан, когда поступал на работу, визуально от нормального не отличался. Интересно, а где он концентратор держит? На руках и на теле-то не было.

Капитан сейчас не оправдывался, просто размышлял вслух.

— Речь изначально шла исключительно о том, что я буду фильтровать отбросы из местных при приёме на работу. — Продолжил он гораздо более решительно, заметив оттенок неуверенности в глазах флотского. — Задачи определять расширения такого уровня не было. Да и оборудования этого класса мне никто не предлагал — а без техники что, усилием воли работать?

— Я без претензий, — снизошёл флотский. — В том плане, что твоей вины нет. Но пацана нужно сейчас брать любой ценой. — Юй не пояснил, что дальше.

— Он на "Кальмаре" же, — рассеяно заметил Бо. — Поднялся на борт сразу после нас. Зачем его добывать оттуда? И как ты собираешься это делать?

Бойня средь бела дня между соотечественниками и местными (а шло именно к тому) в его интересы ну никак не входила: представитель родины, если что, очень быстро уберется обратно на материк, запахни здесь жареным. Двое товарищей, вполне возможно, тоже.

А вот самому капитану, во-первых, было не к кому идти в Поднебесной, дальняя родня не в счёт. Во-вторых, эта шхуна, кажется, только что перешла в его собственность — что ни говори, стимул для принципиальности.

— Как император с нами, так и мы с императором, — твёрдо сказал он флотскому. — Ты меня сейчас очень подставляешь.

— Прибор важнее, — что-то решая про себя, отстраненно заметил Юй. — Понимаешь, если на нём армейский концентратор, одному богу известно, какую информацию он мог унести!

"С нашего борта" не было сказано, но подразумевалось.

Кроме того, в голосе государственного человека послышались нотки извинения. В данной ситуации это означало: ты ни в чём не виноват, просто так сложились обстоятельства. Да, с тобой обходятся несправедливо.

Аргумент был ожидаемым. Капитан не сразу нашёл, что возразить:

— Так а с чего ты решил, что можешь справиться с обладателем такого концентратора? Если…

— Режимы выставлены непрофессионально. — Флотский угадал вопрос, не дослушав до конца. — Техника серьёзная, пользователь — нет. Любитель.

В переводе на обычный язык это значило: белобрысый пацан — не совсем залётный, если носит на себе (или в себе) такой гаджет. Но и представителем государства он тоже не является, по ряду технических моментов, понятных одному лишь флотскому.

С другой стороны, представитель у материка и карты в руки, с его-то расширениями и личным опытом личного мордобоя с белобрысым на трапе.

— Я отчаливаю немедленно, — Бо принял своё решение.

Похоже, представитель родины собрался брать реванш. Для чего, попутно, ему и паре спутников надлежало забраться на "Кальмар".

Бо не хотел иметь с этим процессом ничего общего.

— Ты ждёшь нас на месте, — спокойно покачал головой флотский. — Мне будет некогда искать другой транспорт.

После чего вытянул руку и изо всех сил шарахнул капитана инфрой.

Бо повалился на палубу, смешно дергая ногами и извиваясь от боли.

Он не видел, как трое соотечественников, добежав до шхуны Ёсиоки, в недоумении остановились, словно споткнувшись: белобрысый пацан, не дожидаясь приключений, спустился к ним на пирс сам.

Бо не слышал также и короткой пародии на разговор между Юем и блондином:

— Что хотели? Вам ещё что-нибудь разъяснить? — пацан почему-то нисколько не был испуган.

Флотский не стал ему отвечать, сделав товарищам оговоренный знак.

А ещё буквально через половину минуты времени (и через несколько хаотических взмахов руками и ногами со всех сторон) трое хань остались лежать на пирсе.

Белобрысый европеец же, взбежав на "Кальмар", примерно через пять минут растворился в белесой дымке залива вместе с оперативно отчалившей шхуной.

_________

После пары часов ругани капитан угрюмо проводил взглядом флотского: Юй ушёл.

Двое земляков, с учётом возникшей неловкости, тоже убыли в закат вслед за куратором с материка.

Никого из троих в ближайшее время ожидать на борту смысла не было.

Бо, поразмышляв ещё пяток минут, принял решение: шхуна теперь его. С утра нужно заняться переоформлением, благо, генеральная доверенность присутствовала. И гори оно всё.

А сейчас, пока есть время и не схлынул ажиотаж, нужно пробежаться по пирсам — попробовать навести справки, что же задумал старый Ёсиока? И что за новый белобрысый пацан в его команде? Судя по тому, как "Кальмар" подыграл европейцу.

Или Ёсиока так же подотчётен людям, стоящим за белобрысым, как Бо — министерству Поднебесной?

От этой мысли снова стало не по себе. Да что вообще, чёрт побери, происходит? И откуда дует ветер?

Ладно. В порту все всегда знают всё, надо только не лениться походить и поспрашивать.

***

— А что вообще было нужно этим китайцам? — кажется, батя даже слегка протрезвел, пока слушал.

— Пап, это не моя информация, — качаю головой и, чтобы подсластить пилюлю, накрываю его ладонь своей.

Я уже заметил, что с ним это работает.

— Мне это тоже интересно, — весёлая улыбка Рейко предсказуемо разряжает атмосферу. — Ватару, ваш сын связан с государством. И лично я бы предложила его лишний раз не теребить на эту тему.

— А вы откуда знаете? — решив взяться за вопрос с другой стороны, отец охотно поворачивается к модели.

— Я некоторым образом присутствовала на этапе рождения плана, — опускает веки актриса. — Просто догадываюсь, что это может быть.

— Вы присмотрите за ним, пока он будет жить у вас? — кажется, родитель допил свою маленькую бутылочку и куда-то засобирался.

— Конечно, — Рейко чеканно опускает и поднимает подбородок. — Можете быть абсолютно спокойны. Если понадобится, их даже в школу на машине будут возить.

— Их? — батя мгновенно вычленяет ключевое слово.

— Я не думаю, что одна красноволосая девочка позволит вашему сыну жить у меня без своей компании, — вроде как простодушно улыбается модель.