Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 77 страниц)

Когда весной 1370 года стало известно, что герцог Беррийский собирается вторгнуться в Лимузен, а принц Уэльский не планирует никаких шагов по его защите, ручеек перебежчиков превратился в поток, даже среди тех, кто не имел значительных земельных интересов за пределами провинции. Большинством этих людей двигало убеждение, что правление принца обречено. Особенно это касалось тех, чьи владения лежали на востоке и юге провинции, регионов, чьи естественные пути сообщения с остальной Аквитанией пролегали через долины Перигора и Керси, ныне большей частью занятые французами. Раймон де Марей, чья семья происходила из Ангумуа, но имела большие владения в Лимузене, начал войну как убежденный сторонник принца Уэльского. Он служил с Чандосом в Керси, участвовал в обороне Монтобана и осаде Дома, но подчинился королю Франции в июне 1369 года, как только Чандос оставил Керси. В июле 1370 года он привел свою свиту в Овернь, чтобы присоединиться к армии герцога Беррийского. Марей поступил также как и его родственники и соседи. Когда герцог Беррийский выступил на юг из Буржа в конце первой недели августа, его армия включала большое количество баронов Лимузена, некоторые из которых были с Чандосом годом ранее. Они были полны решимости быть на стороне победителей. По словам Фруассара, они считали, что англичане "потеряли слишком много, чтобы теперь воспрянуть". Агенты герцога Беррийского объезжали города и ведущих магнатов Лимузена, призывая последовать примеру перебежчиков. К тому времени, когда герцог сам прибыл в провинцию, большая ее часть была готова упасть ему в руки, как спелый плод[115]115
  Froissart, Chron. (SHF), vii, 228, 339, 358, 397, 411; AN J242/16 (8); AN KK251, fols. 5vo, 26vo, 39, 45vo. Дворяне в армии: например сеньор Пьер-Бюфьер и дядя Раймона де Марея, сеньор де Мальваль: Froissart, Chron. (SHF), vii, 209, 228, 339, 358, 397, 411; AN J242/16 (13). Агенты герцога Беррийского: AN KK251, fol. 26vo, 27.


[Закрыть].

К герцогу Беррийскому в его походе присоединились герцог Бурбонский, который привел войска из Бурбонне, и граф де Ла Марш с людьми своего графства. В то же время маршал Сансер вошел в Лимузен с северо-запада с войсками, взятыми из французских гарнизонов в северном Пуату. Общая численность войск, сошедшихся в Лимузене, вероятно, составляла около 2.000 человек. Их целью был Лимож, столица провинции. Как и многие города южной Франции, Лимож был городом, состоящим из двух отдельных застроенных районов, каждый из которых имел свой собственный обвод стен. Более крупный и древний из них, известный как Шато, вырос вокруг старого римского города и бенедиктинского аббатства Сент-Марциал на возвышенности в полумиле от реки Вьенна. Ниже Шато, на правом берегу реки, находился более мелкий Сите выросший позже вокруг собора Сент-Этьен. Между этими двумя укрепленными районами лежал густонаселенный не имеющий стен пригород, где мясники и кожевники занимались своим дурно пахнущим ремеслом. Шато был коммуной, управляемой консулами, где была сосредоточена большая часть населения и торгового богатства Лиможа. Он был защищен мощными стенами, построенными в XIII веке, длиной около полутора миль и высотой в сорок футов, с более чем двумя десятками башен и восемью укрепленными воротами. По сравнению с ним Сите был, по сути, церковным анклавом, над которым возвышался недостроенный собор и скопление городских монастырей, а политически в нем главенствовал его епископ. Он был слабее укреплен и располагался в низменности. Его стены, хотя и более поздней постройки, чем стены замка, не поддерживались в надлежащем состоянии и были "недостаточно прочными", по словам его жителей. Ни в Шато, ни в Сите, похоже, не было значительного гарнизона[116]116
  AN KK251, fols. 23vo, 24, 39vo; *Moranvillé (1888), 246, 247; *La Roque, iv, 1568; Doc. Limoges, i, 68.


[Закрыть].

Вечером 21 августа 1370 года герцог Беррийский прибыл к Лиможу во главе своей армии после двухнедельного похода, в ходе которого он не встретил серьезного сопротивления. Он разместил свой штаб в доминиканском монастыре, среди виноградников и пригородных садов, и начал переговоры с защитниками. Епископ Жан де Крос традиционно поддерживал теплые отношения с принцем Уэльским, а недавно стал крестным отцом его младшего ребенка. Тем не менее, он согласился сдать Сите французам. Его мотивы так и не были точно установлены. Есть некоторые свидетельства того, что его склонил на свою сторону его родственник Роже де Бофор, член влиятельной семьи сеньоров де Тюренн, который находился в армии герцога Беррийского. Вероятно, он, как и многие другие территориальные магнаты на юго-западе Франции, решил, что английское господство в Лимузене обречено. Утром 24 августа 1370 года население Сите собралось на площади перед воротами Эскудиер на западной стороне, чтобы оформить свое подчинение в присутствии герцога Беррийского и лидеров французской армии и встретило их на улицы под крики "Монжуа!" и "Сен-Дени!". Эта церемония должна была быть видна и слышна с башен Шато, расположенного всего в 200 ярдах. Но Шато не последовал за Жаном де Кросом в подданство французского короля, а его жители бросили вызов герцогу Беррийскому и выступили на стороне принца[117]117
  AN KK251, fol. 27; Froissart, Chron. (SHF), vii, 228–9, 241–2; Higden, Polychron, Cont. (iv), 374; 'Privilèges de Limoges', 116–22.


[Закрыть].

В конце августа 1370 года французская кампания на юго-западе, разработанная в Париже в апреле, внезапно завершилась. План объединения сил герцогов Беррийского и Анжуйского в Перигоре был отменен вместе с идеей противостояния принцу Уэльскому в Ангулеме. Точно сказать, как и когда было принято решение об изменении плана, сложно. Причины почти наверняка были финансовыми. Герцог Беррийский зависел от финансирования своей кампании за счет субсидий из парижской казны Карла V. Карл V оплатил авансы части его армии и до конца ноября ежемесячно выделял по 2.000 франков на оплату его личной свиты. Но герцог Беррийский с большим трудом выплатил остаток и испытывал нехватку денег на протяжении всей кампании. Финансовое положение герцога Анжуйского было еще хуже, поскольку, хотя его ресурсы были больше, он серьезно превысил их. Дворянам Лангедока выплатили авансы при вступлении в должность в июле, но многие из них все еще ждали остальных денег. Это было серьезным затруднением, поскольку некоторые из капитанов были крупными фигурами среди дворян Лангедока. Герцог выпутался из этой ситуации только путем больших заимствований. Кредит был получен от синдиката флорентийских банкиров, организованного агентом Пацци в Авиньоне. Бертран Дю Геклен выдал еще один значительный заем из денег, которые он накопил в Кастилии, подобно тому, как английские капитаны, такие как Хьюитт и Ноллис, одалживали свои военные накопления Эдуарду III. Тем не менее, французские кампании на юге не могли продолжаться без крупных субсидий из казначейства в Париже, которые Карл V не желал предоставлять, имея армию Ноллиса на подходе. В этом смысле Ноллис, возможно, добился для своего господина большего, чем сам осознавал. Людовик Анжуйский вывел войска из Перигора в конце августа 1370 года и вернулся в Тулузу. Дю Геклен быстро двинулся в направлении Лимузена и ненадолго присоединился к герцогу Беррийскому примерно в то время, когда сдался Сите Лиможа. Но затем они оба пошли разными путями. Герцог повернул на север в день получения капитуляции, не предприняв никаких попыток захватить Шато Лиможа и оставив в Сите лишь небольшой гарнизон. Он расплатился со своей армией в Бурже в начале сентября. Дю Геклен повернул на юг и к концу месяца вернулся в Тулузу, чтобы получить свое жалованье. Его отряд получил жалованье от казначеев герцога Анжуйского 14 сентября, после чего отправился на север[118]118
  Froissart, Chron. (SHF), vii, 241. Действия герцога Анжуйского: BN PO 1407, Gresignac/4; *L. Menard, iii, 3. Финансы герцога Беррийского: *Moranvillé (1888), 245–7; AN KK251, fols. 3vo; Lehoux, i, 248–50. Финансы герцога Анжуйского: AHG, i, 157–9; BN PO 2130, Noyers/16; *E. Molinier, 339–42. Действия Дю Геклена: Letters B. du Guesclin, no. 351–2; BN PO 2202, Partenay/5; AN KK251, fols. 31vo. Действия герцога Беррийского: AN KK251, fol. 24, 27, 40–40vo; BN Clair. 85/89.


[Закрыть].

Первые корабли флота Джона Гонта, должно быть, достигли Бордо в середине августа 1370 года, как раз когда французская кампания на юге начала сворачиваться. В начале сентября он появился со своей армией в Коньяке, где его ждал принц Уэльский с графами Пембруком и Кембриджем. Гонт, должно быть, был потрясен видом своего старшего брата, которого он в последний раз видел в Англии в расцвете сил семь лет назад. Принц, которого несли на носилках, лежал в окружении сопровождающих и советников, которые были вынуждены принимать за него большинство решений. Они собрали настолько большую армию, насколько это было возможно, учитывая довольно отдаленную перспективу оплаты. Ее численность можно предположить, но, если учесть войска, служившие в гарнизонах и находившиеся на северных границах Пуату, она должна была составлять около 3.000 человек, включая тех, кто недавно прибыл из Англии. Первоначальной целью было столкновение с войсками герцога Анжуйского в долинах Дордони и Гаронны, прежде чем они смогут соединиться с войсками герцога Беррийского. Но теперь было уже слишком поздно, так как оба противника ушли. Поэтому было принято решение совершить мощный карательный рейд в Лимузен. Замысел заключался в том, чтобы показать пример на лиможском Сите, который эхом прокатился бы по всем другим городам юго-запада, помышлявшим присоединиться к неуклонному потоку перебежчиков к Карлу V. Во главе армии возмездия встали одни из величайших представителей европейского рыцарства: три сына Эдуарда III, Уолтер Хьюитт, капталь де Бюш, Гишар д'Англе и большинство ведущих баронов Пуату. Где-то на второй неделе сентября 1370 года англо-гасконская армия прибыла под Лимож. С момента отъезда герцога Беррийского прошло менее трех недель. Принц послал своих гонцов в Сите, чтобы призвать горожан сдаться. Он сказал им, что в противном случае он уничтожит их дома огнем и мечом[119]119
  Chron. premiers Valois, 208; Froissart, Chron. (SHF), vii, 239–40, 243–4; Walsingham, Hist. Angl., i, 311.


[Закрыть].

Герцог Беррийский оставил Сите в руках трех капитанов: Роже де Бофора, его шурина Юга де Ла Рош и Жана де Вильмюр, доверенного лица герцога. Они командовали гарнизоном всего из 140 человек. Этого было достаточно, чтобы держать в повиновении горожан, которые уже начали жалеть о том, что поддержали капитуляцию в августе, но этого было недостаточно, чтобы выстоять против решительного штурма армии принца. Осада продолжалась всего пять дней. Командовал осадой Джон Гонт. Было проведено тщательное обследование оборонительных сооружений, которое показало, что один из участков городской стены был построен на фундаменте из мягкого туфа, а не из камня. Гонт послал саперов, чтобы пробить под ней тоннель. Защитники обнаружили мину и попытались провести контрмины, прорывая туннели под туннелями осаждающих. Согласно одному из отчетов, сам Гонт находился в туннеле, когда противнику удалось прорваться сквозь стены галереи и их пришлось отбивать в рукопашной схватке в тесном подземном пространстве. 19 сентября 1370 года осаждающие подожгли деревянные опоры, удерживающие потолок туннеля, и обрушили около ста футов стены. Англичане и гасконцы, собравшиеся в штурмовую колонну снаружи, начали немедленный штурм, который был отбит. Но второй штурм ошеломил защитников и штурмующие ворвались на улицы города. Все произошло так быстро, что защитники не успели создать внутреннюю линию обороны и англо-гасконцы хлынули в город, грабя и убивая всех подряд. Население, увеличившееся от наплыва беженцев из окрестностей, было беззащитно[120]120
  Petit Thalamus, 385; Chron. norm., 195; Cron. Tournay, 173; Chron. premiers Valois, 209–10; Ann. Limoges de 1638, 271–2; Froissart, Chron. (SHF), vii, 244–5, 249–50; Walsingham, Hist. Angl., i, 311–12; Vitae paparum, i, 376. Гарнизоны: Chron. norm., 195; *Moranvillé (1888), 245; * Hay du Chastelet, 330–1.


[Закрыть].

Взятие городов штурмом регулярно сопровождалось ужасающими сценами грабежей, изнасилований и убийств. Но современники лишь пожимали плечами, ведь по законам войны это была обычная судьба города, который отказался сдаться, а затем был взят штурмом. Жители бросили вызов власти принца и не могли ни на что надеяться. Фруассар был историком, все симпатии которого лежали на стороне солдат осаждающей армии. И все же он был одним из немногих, кто пролил слезы о судьбе этих безымянных жертв обычаев средневековой войны. Его рассказ о разгроме Лиможа, хотя и преувеличенный и приукрашенный множеством вымышленных деталей, является одной из самых известных страниц его хроники:

Принц, герцог Ланкастер, граф Кембридж, граф Пембрук, сир Гишар д'Англе и остальные вошли в город пешком со своими отрядами и полчищами прихлебателей. Все они были готовы разойтись по городу, убивая мужчин, женщин и детей, как им было приказано. Душераздирающе было видеть, как жители бросались на землю перед принцем, когда он проходил мимо, и кричали: "Пощадите, благородный господин, пощадите". Но он был так разгневан, что не хотел слушать их. Никто не слушал их мольбы, пока захватчики мечами рубили всех, кто попадался им на пути. Эти люди не имели никакого отношения к предательству города, но заплатили более дорогую цену, чем те знатные личности, которые действительно были виновны в этом. Нет человека, который, если бы он был в Лиможе и помнил имя Божие, не плакал бы о случившейся там трагедии, ибо в тот день погибло более трех тысяч человек, мужчин, женщин и детей. Пусть Господь примет их души, ибо все они были мучениками… А грабежи не прекращались до тех пор, пока весь город не был разграблен и оставлен в огне.

На самом деле самая достоверная цифра потерь, которую приводит монах аббатства Сент-Марциал, писавший вскоре после событий, говорит о том, что погибло около 300 человек, возможно, шестая часть обычного населения. Около шестидесяти человек гарнизона, почти половина его численности, также погибли во время штурма[121]121
  Froissart, Chron. (SHF), vii, 250, 252; Chroniques de Saint-Martial de Limoges, ed. H. Duplès-Agier (1874), 154. Законы войны: Keen (1965), 120–4.


[Закрыть].

Большинство ведущих горожан были взяты в плен. Епископ был найден в своем дворце солдатами, которые схватили его и привели к принцу Уэльскому. Принц оскорбил его в лицо и поклялся Богом и Святым Георгием, что обезглавит его. Но его пощадили, спасло вмешательство Джона Гонта, который взял его в плен. Роже де Бофор, Юг де Ла Рош и Жан де Вильмур разместили свой штаб в одном из монастырей города. Они вышли из здания, развернули свои знамена и собрали восемьдесят или около того уцелевших солдат гарнизона в строй на открытой площади, где они отбивались от англичан и гасконцев, пока не смогли больше держаться. Затем они обратились с просьбой взять их в плен. "Милорд, – обратились они к герцогу Ланкастеру, согласно Фруассару, – вы победили нас, и мы в вашей власти. Поступите с нами по законам военного искусства". Принц, наблюдавший за боем со своих носилок, почувствовал, что его гнев утих, и разрешил пощадить их и взять в плен. Епископ Жан де Крос выкупился из плена в начале следующего года. За Юга де Ла Рош был назначен "большой и чрезмерный" выкуп, но к 1372 году и он был освобожден. Другие капитаны гарнизона были вывезены в Англию, где их держали, пока продолжались бесконечные переговоры о выкупе. Жан де Вильмур, по-видимому, умер в плену. Роже де Бофор и сын Юга де Ла Рош так и не смогли договориться о выкупе, когда их в 1375 году наконец освободили условно-досрочно. Ущерб, нанесенный городу, хотя, возможно, и преувеличенный первыми сообщениями, был, безусловно, очень серьезным. Деревянные дома жителей были сожжены, а все церкви, кроме кафедрального собора, были разграблены. Многие из них так и остались сгоревшими и бесхозными. Некоторые части города и спустя семьдесят пять лет все еще несли на себе следы разграбления. Епископский дворец оставался непригодным для жилья до XVI века. Из того, что им осталось, жители должны были выплатить в казну принца контрибуцию в размере 40.000 экю[122]122
  Froissart, Chron. (SHF), vii, 250–1, 251–2; Chron. premiers Valois, 210; Chandos Herald, Prince Noir, ll. 4043–52; Ann. Limoges de 1638, 273–4; Vitae paparum, i, 376; Doc. Limoges, i, 71–4. Судьба пленных: Gall. Christ., ii, 534; BN Coll. Languedoc 159, fol. 138; Ausgaben apost. Kammer, 381; Rec. doc. Poitou, iv, 41n; Foed… iii, 923, 1034.


[Закрыть].

* * *

Сэр Роберт Ноллис высадился в Кале в первую неделю августа 1370 года. После отдыха своих людей, в течение пяти дней, он вышел из ворот города около 9 августа. Кампания началась, как и было задумано, как крупномасштабный грабительский рейд. Маршрут почти в точности повторял великий рейд Эдуарда III в 1359 году. Вся конная армия двинулась на восток через Пикардию мимо Сент-Омера, Арраса и Нуайона. Англичане прошли к северу от Парижа, направляясь к Реймсу, описав ту же большую дугу вокруг столицы. Методы Ноллиса были методами вольных компаний 1350-х годов. Все происходило накануне сбора урожая, и созревшее зерно находилось на полях. Армия требовала от населения денег за не разграбление, куда бы она ни направлялась. Крупные гарнизоны, города, замки и укрепленные аббатства, которые редко платили выкуп, подвергались нападениям и сожжениям своих пригородов и хозяйственных построек. Более слабые места обычно платили, если могли. "Сколько вы заплатите нам, чтобы мы оставили вас в покое?" – вот вопрос, который посланники Ноллиса задавали сменяющим друг друга деревенским общинам. По слухам, он лично получил 100.000 франков. Французы же приняли то, что теперь стало их традиционной стратегией. Они согнали население с сельской местности в обнесенные стенами города и замки и использовали вылазки и небольшие конные отряды для нападения на отставших от армии англичан и фуражиров. Но они не предпринимали никаких попыток вывести армию в поле, чтобы противостоять наступлению захватчиков. 22 сентября, после шести недель рейда, английская армия прибыла на левый берег Сены недалеко от Корбея, к юго-востоку от Парижа, где почти ровно одиннадцать лет назад расположилась армия Эдуарда III[123]123
  Gr. chron., ii, 144–5; Chron. norm., 195; Anonimalle, 63–4; Chron. premiers Valois, 207; Froissart, Chron. (SHF), vii, 232–9, 245.


[Закрыть].

Многое изменилось в облике столицы с того момента, когда перед ней в последний раз стояла английская армия. Стены и башни свидетельствовали о восстановлении власти короны, плоде одержимости Карла V строительством и его заботы о безопасности своей столицы. С северной стороны новый обвод стен, едва начатый в 1360 году, теперь приближался к завершению. Левобережные кварталы по-прежнему защищали стены Филиппа II Августа, XIII века постройки, но они были отремонтированы и укреплены, а у ворот де Ла Бордель, напротив которого теперь стояла английская армия, была построена значительная бастида. Большая круглая башня Лувра Филиппа II Августа, которая когда-то доминировала на западе города, теперь была почти скрыта высокой стеной, "красивой стеной и кирпичной кладки", которую Карл V с гордостью продемонстрирует императору Священной Римской империи в 1378 году и которую братья Лимбурги изобразили в Часослове для герцога  Беррийского. На противоположном конце города в небо вздымались башни нового отеля Карла V в Сен-Поль, доходящего до набережной Шиферная крыша новой церкви целестинцев, расположенной к востоку от них, была построена под патронажем короля и освящена архиепископом Санса всего за неделю до подхода Ноллиса. Недалеко от ворот Сент-Антуан, обозначавших восточную границу города и ставших местом беспорядков 1358 года, можно было увидеть фундамент новой Бастиды Сент-Антуан (ставшей впоследствии печально известной Бастилии), первый камень которой был заложен всего шесть месяцев назад. За ней, к востоку от новых стен, возвышаясь над лесом, находился, только что построенный с огромными затратами, Венсенский замок, служивший новым административным центром города и убежищем для возрожденной монархии во время беспорядков[124]124
  Cazelles (1972), 346–7; Berty, 124–5; Christine de Pisan, Livre des fais, ii, 37, 40, 114; Bournon (1880), 93–4; Sauval, i, 448; Gr. chron., ii, 143; F. de Fossa, Le Château Historique de Vincennes, ii (1908), 5–17.


[Закрыть].

Париж защищали горожане, которых поддерживали около 1.200 латников. Большинство из них было отозвано из армии графа Сен-Поля во время похода на Кале. На самом деле Ноллис и не думал осаждать город. У него не было ни снаряжения, ни людей, ни времени. Его целью было спровоцировать сражение. 24 сентября он расположил свою армию на юго-восточной стороне города между Сеной и Орлеанской дорогой. Но французский король приказал своим людям оставаться в стенах. "Пусть уходят, – сказал Оливье де Клиссон, – они не могут забрать с собой нашу землю". Это распоряжение вызвало много недовольства среди латников, и некоторые открыто проявляли неповиновение. Несколько человек вышли из ворот де Ла Бордель и вступили в кровавые стычки с отрядами английских войск снаружи, но в целом приказ короля был выполнен. Когда стало ясно, что французы не желают сражаться на условиях Ноллиса, англичане начали разрушать пригородные деревни и дома на виду у защитников в надежде выманить их из города. Вильжюиф, Жантии, Аркей, Бисетр и другие места, уцелевшие после блокады 1350-х годов, охватило пламя. Король наблюдал за огненным кольцом вокруг столицы из верхних окон отеля Сен-Поль. Вечером армия Ноллиса отошла на высоты Антуан, с которых открывался вид на город с юго-запада. Рано утром на следующий день, 25 сентября, англичане ушли. Они разделились по меньшей мере на две колонны. Одна из них стремительно двинулась на запад, в Нижнюю Нормандию, и начала грабить окрестности кафедрального города Се. Остальные остановились в Босе и на юге Иль-де-Франс, ненадолго вернувшись, чтобы в конце месяца снова прощупать оборону Парижа. К середине октября 1370 года англичане перегруппировались и направились на юг к Вандому[125]125
  Gr. chron., ii, 145–6; Chronographia, ii, 342; Froissart, Chron. (SHF), vii, 245–8; BN Fr. 26009/1054 (Sées); Comptes Tours, ii, no. 332–3.


[Закрыть].

Бертран Дю Геклен прибыл в столицу из Лангедока как раз в то время, когда Ноллис уже отступал. В отеле Сен-Поль, 2 октября 1370 года, король официально вручил ему меч коннетабля. Прибытие знаменитого капитана сразу же повлияло на ход войны. Его первой задачей было справиться с английской армией, прежде чем она нанесет непоправимый ущерб власти короля в северных провинциях или соединится с его внутренними врагами. Это означало привлечение значительных свежих сил и выплату им хотя бы авансов жалованья. Решения были приняты в первые дни октября и утверждены на еще одном из тщательно срежиссированных собраний, которые так ловко получались у Карла V: заседании королевского Совета, в котором приняли участие придворные дворяне и ведущие горожане столицы. Казна короля была истощена и ему нужно было привлечь своих подданных к финансированию ведения войны. Был выбран тот же метод, к которому Эдуард III прибег в Англии: принудительный заем у подданных. В каждую епархию Лангедойля были направлены комиссары для сбора денежных ссуд с богатых горожан, церковников и чиновников. Их состояние оценивалось в соответствии с их имуществом, и они должны были выдать сумму, равную жалованью определенного числа солдат за стандартный период в шесть недель. Французским комиссарам, как и их английским коллегам, было велено не принимать "нет" в качестве ответа, они были особенно строги к вечным объектам народного гнева, адвокатам и бюрократам, "меховым шапкам", как презрительно называл их Дю Геклен[126]126
  Gr. chron., ii, 147–8; Mandements, nos. 1967; cf. nos. 728–34, 737, 1968; AN X1a 1469, fol. 445vo.


[Закрыть].

Главным опасением французских министров было то, что Ноллис может объединиться с Карлом Наваррским и восстановить ситуацию, которую англичане создали в Нижней Нормандии в конце 1350-х годов. Король Наварры до сих пор отказывался заявить о своей приверженности какой-либо из сторон, в то же время сохраняя перспективы для обеих. Много месяцев назад он обещал явиться к французскому королю, чтобы лично разрешить их разногласия, если будут выработаны удовлетворительные меры по обеспечению его безопасности, но обсуждение этих мер намеренно затягивалось. Жан дю Тертр и два других тайных советника вели переговоры с советниками Эдуарда III, в то время как во Франции другие советники короля Наварры торговались с министрами Карла V об условиях безопасного проезда, которые позволили бы ему явиться ко двору. В результате, в конце октября король выдал пропуск на безопасный проезд и потребовал от видных французских военачальников клятвы, что он будет соблюден. Но Карл Наваррский не проявил никаких признаков того, что будет действовать в соответствии с этим[127]127
  Gr. chron., ii, 141–2; PRO E30/260; Anglo-Norman Letters, 266–7. Французская охранная грамота: Cat. Arch. Navarra (Comptos), viii, nos. 297; Letters B. du Guesclin, no. 359.


[Закрыть].

Тем временем армия Ноллиса тянула время. Весь октябрь англичане провели в Вандомуа и Турени, где могли бы координировать действия с английскими войсками в Пуату и Сен-Совере или отправиться в Нижнюю Нормандию, как только будет достигнута договоренность с Карлом Наваррским. Ноллис попытался создать надежную базу на Луаре. В течение октября он захватил там несколько замков и монастырей, снабдил их гарнизонами и разделил территорию на округа для сбора выкупов. Но его долгосрочные намерения были совершенно неясны даже тем, кто его окружал. Между английским командующим и подчиненными ему капитанами существовало недопонимание, которое всплыло на поверхность с наступлением осени. Большинство капитанов были гораздо моложе Ноллиса, а некоторые, по крайней мере, по их собственной оценке, были более знатного происхождения и лучше воспитаны в рыцарском духе. Они были недовольны достигнутыми результатами, которые они объясняли просчетами Ноллиса и отсутствием у него опыта командования большими армиями. Сэр Джон Минстерворт питавший лютую ненависть к своему командиру, постоянно критиковал полководческие способности Ноллиса и называл его "старым вольным разбойником". И именно Минстерворт стал лидером недовольных ходом компании[128]128
  Comptes Tours, ii, nos. 332–5, 348, 514; AN JJ109/15; *Moranvillé (1888), 249; Gr. chron., ii, 147–8; Froissart, Chron. (SHF), viii, 1–2; Gr. chron., ii, 147–8; AN 103/214 (Ваас, Рилле); Chron. norm., 196–7 (Ваас, Рилле, Луру); Walsingham, Hist. Angl., i, 310.


[Закрыть].

Французы не стояли на месте, пока английские военачальники выясняли отношения друг с другом. Их главной полевой силой была армия графа Алансонского, лейтенанта короля в Нижней Нормандии, который базировался в нормандском городе Кан. С конца сентября граф Алансонский активно набирал войска в Нижней Нормандии. Когда осень перешла в зиму, значительные подкрепления прибыли из других мест. Бертран Дю Геклен и маршал де Бленвиль прибыли в Кан со своими свитами в начале ноября. Престарелый маршал Арнуль д'Одрегем вернулся в строй, чтобы присоединиться к ним. Оливье де Клиссон привел своих людей из Бретани. Также войска были вызваны из французских гарнизонов на бретонской границе. Король уполномочил Бертрана Дю Геклена набрать 2.000 человек, но к концу ноября общая численность его войск, вероятно, была примерно вдвое больше. Пока эти силы собирались в Кане, в Шательро в тылу у Ноллиса формировалась вторая армия под командованием маршала де Сансера. Сансер забрал всех свободных людей из гарнизонов на границе Берри и Пуату, двинулся вниз по долине Луары и основал свой штаб в Вандоме. Благодаря ежедневно прибывавшим из Парижа свежим войскам численность его армии возросла почти до 1.200 человек[129]129
  Mandements, nos. 704, 714, 743; *Coville (1894), 387–8; Letters B. du Guesclin, no. 393; Morice, Preuves, i, 1643–5; Chronographia, ii, 343, 390. Армия Сансера: AN JJ109/15; Comptes Tours, ii, no. 514; Chron. Bourbon, 25. Его силы: Mandements, no. 718; *Moranvillé (1888), 247–9. Сбор с 21 сентября по 2 октября в BN PO и BN Clair.: BN PO 1936, du Merle/36; 1947, Mesnil-en-Normandie/44; 2014, Montenay/9; 2182, Painel/32; 2272, La Pierre/2; 2339, de Porcon/15; 2753, St.-Germain/75; 1004, Dinan-en-Bretagne/3, 4; BN Clair. 176, p. 6027; etc.


[Закрыть].

Эти перемещения французских войск начали вызывать серьезное беспокойство у английских командиров, которым грозила опасность оказаться между силами маршала в Вандоме и коннетабля в Кане. Ноллис призвал на помощь другие английские войска в западной Франции. Основными английскими силами в пределах досягаемости был гарнизон укрепленного аббатства Сен-Мор, к западу от Сомюра, одного из северных форпостов Пуату, охранявшего единственный пригодный для использования брод через нижнюю Луару. Сэр Хью Калвли, командовавший в Сен-Море, присоединился к Ноллису с частью своих людей в ноябре. Координировать действия с войсками в Сен-Совере оказалось сложнее. Они находились дальше, и большинство из них не состояли на жаловании у короля. Поэтому, используя свои полномочия королевского лейтенанта, Ноллис отправил одного из своих заместителей, сэра Алана Баксхалла, с отрядом в 100 человек, чтобы тот принял командование крепостью. Баксхалл покинул Ноллиса в конце ноября и прибыл в Сен-Совер 1 декабря 1370 года[130]130
  Froissart, Chron. (SHF), viii, 2–3; PRO E101/30/38, 39; Doc. hist. Maine, no. 238; Foed., iii, 903.


[Закрыть].

Сэр Алан Баксхалл был значительной фигурой среди мелких капитанов в окружении Ноллиса, и вполне возможно, что именно его отъезд ускорил распад армии. Поводом послужил ожесточенный спор между Ноллисом и его коллегами о том, где должна зимовать армия. Ноллис придерживался тактики партизанской войны, инструментами которой были внезапность и скрытность. Он с таким же подозрением относился к крупным сражениям, как и французские командиры, но по своим, совершенно иным причинам. Он не хотел бездействовать, пока французы концентрируют вокруг него свои силы и предложил отступить в Бретань, где можно было безопасно разместится. Затем армия могла бы вновь сформирована, чтобы возобновить кампанию весной следующего года. Его капитаны придерживались другого мнения. Они считали, что находятся в богатом, стратегически важном регионе, недалеко от северной границы Аквитании и предпочли найти для себя здесь зимние квартиры, из которых они могли бы продолжать грабить страну. И они были готовы принять вызов на битву. У обеих  спорящих сторон были свои важные аргументы. Но Ноллис упорно гнул свою линию, и когда его коллеги отказались ее принять, он сказал им, что отправится в Бретань без них. Ноллис оставил четыре гарнизона для удержания своих завоеваний на границе с Анжу, в аббатстве Нотр-Дам-де-Ваас на Луаре, в Ле-Луру (к северу от Шартр-сюр-ле-Луар) и в замках Рие и Бофор-ан-Валле на юге. Затем в начале декабря он отправился на запад, взяв с собой свою свиту, самую большую в армии, и несколько других отрядов[131]131
  Walsingham, Hist. Angl., i, 310; 'Trésor des Chartes, Anjou et Craon', 224–5 and Chron. norm., 196–7 (Ваас, Рилле, Луру); Froissart, Chron. (SHF), xiv, 5 (Бофор).


[Закрыть].

^{3. Понвалленская кампания, декабрь 1370 года}

Остальная часть английской армии разделилась на три независимых корпуса. Одним из них совместно командовали Грандисон и Калвли, а двумя другими – Фицуолтер и Минстерворт. Они решили разделиться, чтобы самостоятельно организовать зимовку и заготовку продовольствия, но прежде чем они успели осуществить этот план, их настиг Бертран Дю Геклен. 1 декабря 1370 года он покинул Кан со своей армией и день и ночь с огромной скоростью шел на юг. Вечером 3 декабря, пройдя за день более тридцати миль, он прибыл в район Ле-Мана. 2 декабря или утром 3-го Сансер вышел из Вандома со своей меньшей армией и подошел к английским позициям с другой стороны. Английские капитаны не имели понятия об угрозе ни с той, ни с другой стороны. Ноллис к этому времени находился далеко к западу от Ле-Мана. Корпус Грандисона, численность которого, по разным оценкам, составляла 600 или 1.200 человек, расположился беспорядочными лагерями вдоль берега реки Ганделен между деревнями Понваллен и Майе на равнине, которая сейчас густо засажена сосновыми лесами, но в XIV веке была в значительной степени покрыта болотами и кустарником. Корпус Фицуолтера расположился лагерем в нескольких милях к югу. Точное местонахождение корпуса Минстерворта неясно. В ночь на 3 декабря Дю Геклен получил от своих разведчиков сведения о позициях англичан и решил атаковать до того, как они смогут объединиться. Поэтому, несмотря на усталость людей и лошадей, Дю Геклен приказал совершить еще один ночной переход и подошел к Понваллену на рассвете. Его внезапное появление стало страшным потрясением для англичан. У Грандисона не было времени, чтобы выстроить своих людей в правильный боевой порядок и он попытался отступить на север, чтобы найти какую-либо возвышенность, на которой можно было бы укрепиться. Но около 300 человек французского авангарда настигли и набросились на него под стенами замка Фен. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка, в которой обе стороны понесли большие потери, прежде чем англичане были разгромлены. С французской стороны главной потерей стал доблестный старый Арнуль д'Одрегем, который умер от ран вскоре после сражения, завершив выдающуюся военную карьеру, начавшуюся еще в начале войны. Английские потери были гораздо тяжелее. Большая часть корпуса Грандисона была перебита. Сам Грандисон попал в плен вместе со своими главными лейтенантами Филиппом Куртене и Хью Диспенсером[132]132
  Walsingham, Hist. Angl., i, 310; Anonimalle, 64; Cuvelier, Chanson, i, 377 (ll. 19193–19207); Chron. norm., 196–7; Chron. premiers Valois, 208; Chronographia, ii, 343, 390. Даты: Morice, Preuves, i, 1644–5; Letters B. du Guesclin, no. 364. Позиция Фицуолтера: Chron. norm., 198; Chron. Bourbon, 25.


[Закрыть].

В этот момент Сансер находился на востоке в нескольких часах хода от места битвы. Узнав о результатах сражения, он повернул на юг, чтобы разобраться с Фицуолтером, чей корпус теперь был самой большой английских армией в регионе. Бертран Дю Геклен разобравшись с Грандисоном и перегруппировав своих людей, отделил часть своей армии под командованием Оливье де Клиссона и отправил ее на запад вслед за Ноллисом. Затем он повел остальные свои измотанные войска в погоню за Фицуолтером. Фицуолтер не собирался быть застигнутым на открытой местности, как Грандисон и бежал со своими людьми на юг, к большому, частично укрепленному аббатству Нотр-Дам-де-Ваас на Луаре, которое удерживал один из гарнизонов Ноллиса. Он успел укрыться за стенами аббатства до того, как его настигли люди маршала Сансера. Но у него не было времени организовать его оборону, а Сансер приказал немедленно начать штурм. На стенах завязался ожесточенный бой, пока французы с наступлением темноты не ворвались внутрь и не начали расправу над защитниками. Дю Геклен прибыл со своими людьми в конце сражения, чтобы завершить разгром. По достоверным оценкам, потери Фицуолтера составили более 300 человек убитыми и неизвестное количество пленных, включая самого командира. Дю Геклен присвоил Фицуолтера себе, что было привилегией его должности и вызвало ропот среди людей, принявших на себя основную тяжесть боя. Возможно, он, как и старый солдат, который рассказывает нам об этом, думал, что Фицуолтер был маршалом Англии[133]133
  Letters B. du Guesclin, no. 370; Chron. Bourbon, 25–6; Chron. norm., 198–9; Gr. chron., ii, 148.


[Закрыть].