Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 77 страниц)

^{10. Кале и окрестности, сентябрь 1377 года}

Занятие французами Ардра сделало большую часть восточного сектора границы необороноспособной. Два небольших форта поблизости сдались в тот же день, а третий был оставлен гарнизоном. Единственным значимым местом в этом секторе был Одрюик, замок, построенный на возвышенности примерно в пяти милях к востоку от Ардра, который теперь был отрезан французскими войсками от Кале. Одрюиком командовал сквайр Уильям Уэстон с гарнизоном в пятьдесят человек – половиной того, что он считал необходимым для обороны. Он попросил у Калвли больше людей, но ему ответили, что ни один человек больше не может быть выделен. После трех дней непрерывных обстрелов французская артиллерия разрушила часть стен. Французские саперы осушили ров и засыпали его в трех местах. Более четверти гарнизона было ранено или убито. Когда 11 сентября взошло солнце, защитники обнаружили, что за ночь французы подтянули свою артиллерию к краю рва и готовят штурмовые лестницы. Мужество Уэстона на этом закончилось и на следующий день Одрюик в свою очередь был сдан. Эти унижения глубоко потрясли английское общественное мнение в Кале. Гомменьи был арестован сэром Хью Калвли, когда вернулся Кале со своими людьми, и под охраной отправлен в Англию. Уэстон вызвал бы больше сочувствия, если бы не выяснилось, что французы заплатили ему 2.500 франков (около 400 фунтов стерлингов). Он утверждал, что это стоимость его пленных и запасов, но современников это не убедило. Оба были заключены в лондонский Тауэр и позже обвинены в государственной измене[416]416
  Ардр: Compte Gunthorp, 46–7; PRO E101/180/5; PRO E101/68/6 (139); E101/180/4, m. 6vo; Parl. Rolls, vi, 23–6 (40); Froissart, Chron. (SHF), viii, 244–7; Gr. chron., ii, 192; Walsingham, Chron. Maj., i, 166. Гомменьи: Foed., iii, 882, 891, 982, 1016; PRO C76/61, m. 29. Балингем, Ла Планк, Ла Хайе: Gr. chron., ii, 192–3; Froissart, Chron. (SHF), viii, 247–8. Одрюик: Parl. Rolls, vi, 22–3 (39); Froissart, Chron. (SHF), viii, 248–9; Mandements, no. 1456. Обвинения: CCR 1377–81, 20; Parl. Rolls, vi, 21–6 (38–40).


[Закрыть].

Поскольку дорога на Кале теперь была открыта с востока, сэр Хью Калвли предположил, что герцог Бургундский теперь атакует непосредственно сам город. Но хотя герцог находился в Па-де-Кале всего десять дней, он уже столкнулся с серьезными трудностями. Его армия была эквивалентна населению большого провинциального города. Местность вокруг была опустошена набегами и контрнабегами последних трех месяцев. Кампания проходила под проливным дождем, который сильно мешал подвозить припасы. К тому же вода затопила дамбы через болота Кале и сделала невозможным развертывание тяжелой осадной техники. Примерно в то время, когда пал Одрюик, страшный шторм сорвал французский и кастильский флоты с якорных стоянок у гавани Кале и нанес серьезные повреждения некоторым кораблям. Примерно 13 сентября герцог Бургундский отказался от кампании и отступил. Французский флот почти сразу после этого отплыл на юг к своим базам[417]417
  Gr. chron., ii, 193; Istore, ii, 143–4; Froissart, Chron. (SHF), viii, 238; Cochon, Chron., 129; *Terrier de Loray, PJ., no. 36.


[Закрыть].

* * *

Французская кампания в Аквитании началась еще до нападения на Кале и продолжалась еще долго после того, как военные действия на севере закончились. Герцог Анжуйский, как известно, не любил долгих военных кампаний. Однако эта кампания оказалась самой продолжительной и успешной из всех его нападений на английское герцогство. Она велась одновременно с севера и востока. Большая часть армии собралась в Пуатье в последние дни июля 1377 года: более 2.000 человек под командованием самого герцога и маршала Сансера. 1 августа герцог выступил в поход через богатую открытую равнину Пуату, развернул свои знамена у Нонтрона в северном Перигоре и двинулся вниз по долине реки Дронна, сметая на своем пути небольшие гасконские гарнизоны. Защитники сжигали свои замки и бежали, либо оказывали вялое сопротивление и соглашались на условия капитуляции. Это был регион, который в течение многих лет контролировался гарнизонами и партизанскими отрядами Раймона де Монто, сеньора де Мюсидана. Но даже большая крепость Раймона в Бурдей сопротивлялась всего семь дней, прежде чем гарнизон принял условия капитуляции и открыл ворота. В следующие несколько дней к Людовику Анжуйскому присоединилась меньшая армия, подошедшая из Лангедока под командованием сенешаля Бокера. Объединенные силы, численностью около 3.000 человек, двинулись через лесистые долины западного Перигора к Бержераку, главному английскому городу с гарнизоном на Дордони[418]418
  AN KK 242, fols. 61, 65vo, 68; KK252, fols. 137–8; BN Fr. n.a. 7414, fols. 265–265vo; Istore, ii, 146; Gr. chron., ii, 184–6; Chronographia, ii, 392; 'Chron. Pays-Bas', 265; Inv. AC Périgueux, 26, 57; BN PO 2012, Moncontour/3; Rec. titres Périgueux, 439. О Жане IV де Бюэй: Gall. Reg., i, no. 2959; Anselme, viii, 62.


[Закрыть].

Как и защитники Кале, англичане в Бордо были предупреждены о французском наступлении за несколько месяцев, но, как и на севере, они восприняли известие о прибытии врага с чем-то похожим на панику. В Бордо, однако, для этого были более веские причины. Год застоя и два года перемирия не привели ни к улучшению обороны герцогства, ни к исправлению плачевного состоянию его финансов. Английская казна была ответственна за оплату около 250 человек английских войск в Гаскони, распределенных между гарнизонами Бордо и Байонны. Кроме того, Джон Гонт, который был сеньором Бержерака, оплачивал гарнизон его замка из доходов своих английских владений. В остальном все военные расходы должны были покрываться из местных доходов. В 1377 году коннетабль Бордо, главный финансист герцогства, мог позволить себе содержать только два гарнизона – в Сен-Макере на Гаронне и Даксе на Адуре. Остальные замки герцогства защищали их сеньоры, а города – их жители с набранными на месте войсками. Некоторые из них получали субсидию из доходов герцогства, которая, скорее всего, была значительно меньше расходов на оборону и, как правило, выплачивалась с опозданием или не выплачивалась вовсе. Конечно, в их интересах было защищаться в любом случае, но в отличие от англичан в Кале у них была альтернатива – подчиниться королю Франции.

Даже министры Эдуарда III, испытывавшие нехватку денег, понимали, что необходимо предпринять срочные шаги для отправки денег в Бордо. Поскольку итальянская банковская сеть больше не распространялась на Бордо в военное время, это пришлось делать трудоемко и дорого, отправляя монеты и слитки через Бискайский залив на хорошо вооруженных кораблях. Всего в Вестминстере было собрано 5.755 фунтов стерлингов в монетах, и это, вероятно, было все, что удалось найти. Большой Совет, собравшийся в апреле 1377 года, имел свои собственные идеи относительно того, как следует потратить эти деньги. Члены Совета считали, что выставить полевую армию против герцога Анжуйского нереально. Они сказали Фельтону, что деньги должны быть использованы для пассивной обороны, и предложили ему собрать дополнительно 700 солдат для усиления гарнизонов в герцогстве. Они даже указали места, где эти войска должны были быть размещены. Можно сомневаться в том, что это был самый мудрый способ ведения кампании с расстояния в 500 миль, но Фельтон был достаточно опытным солдатом, чтобы игнорировать предписания Совета, когда ему этого хотелось[419]419
  Свита сэра Томаса Фелтона (базировавшаяся в Бордо) насчитывала 120 человек: PRO E101/181/1 (24) (предполагая равное количество лучников и латников); Сэр Уильям Элмхэм имел при себе 100 латников в Байонне: PRO E403/460, m. 23 (31 июля). Финансы, Байонна: PRO E403/460, m. 23 (31 июля); E403/461, m. 34 (21 марта); E403/468, m. 11 (5 августа); E403/478, m. 26 (3 сентября). Финансы, Бордо: PRO E403/461, m. 4 (21 марта); E403/472, m. 18 (16 августа). Финансы, Бержерак: PRO DL28/3/1, m. 6. Финансы, другие гарнизоны: PRO E101/180/9, fols. 33vo, 36–36vo, 50vo, 77–80. Субсидия от 1377 года: PRO C61/90, mm. 3, 2; E403/461, m. 34 (21 марта); E403/462, mm. 3, 5 (21, 28 апреля); E364/15, m. 2 (Ротур); E364/25, m. 4d (Лумбард); E101/181/1 (23, 24). Совет: PRO E403/462, mm. 1–2 (9 апреля); C61/90, mm. 3.


[Закрыть].

Когда деньги прибыли в конце мая, он получал от своих шпионов путаные сообщения о планах герцога Анжуйского. Но в начале июня он узнал, что главной целью французов является долина реки Дордонь, а к началу июля ему стало известно, что они намерены осадить Бержерак, а затем продвинуться вниз по долине к Бордо. Для борьбы с этой угрозой Фельтон выделил всего 860 человек и неопределенное количество лучников, всего около 1.000 человек, из которых около половины были гасконцами. Некоторые из собравшихся, должно быть, размышляли об упадке дел в Англии после того, как Черный принц сражался имея 4.000 гасконцев при Пуатье и почти вдвое большее число при Нахере. Фельтон усилив гарнизон Бержерака, был вынужден вывести войска из большинства оставшихся гарнизонов, чтобы создать небольшую полевую армию. Но даже это быстро истощило его средства. Деньги из Англии были поглощены накопленными долгами почти сразу после их поступления. К середине августа Фельтон отчаянно убеждал коннетабля Бордо найти дополнительные средства любыми способами, пока даже эта небольшая армия не покинула его[420]420
  PRO E101/181/1 (23–5, 45); E101/181/5 (2, 6, 8, 12).


[Закрыть].

В этих трудных условиях постоянная верность гасконцев была сомнительным фактором. Фельтон оказался в том же положении, что и сэр Оливер Ингхэм за сорок лет до этого. Бордо и Байонна считались надежными, хотя даже в Бордо имели место смутные заговоры и измены. Большинство небольших городов герцогства, предоставленные сами себе, были бы рады заключить соглашение с более сильной державой. У дворян были более тесные связи с английской администрацией, но они ставили все, что имели, на успешную английскую оборону против гораздо более сильного врага. Для некоторых риск казался слишком большим. В марте 1377 года Гийом Санш де Помье, чья семья имела давние традиции верности английскому герцогству, тайно согласился принять 300 французских солдат в свои замки, включая стратегически важную крепость Фронсак на северном берегу Дордони напротив Либурна. В течение нескольких месяцев его побуждал к этому сеньор д'Альбре. Король Франции, по словам д'Альбре, намеревался захватить Бордо и всю территорию вокруг него, на которой находились земли Гийома Санша. Если он вовремя перейдет на другую сторону, то сохранит все, что имеет, и получит субсидию в 20.000 франков, а также пенсию, достаточную для содержания гарнизонов всех его замков против англичан. В той или иной форме эти аргументы должны были прийти в голову каждому видному гасконскому дворянину, находившемуся в английском подданстве. После долгих колебаний Гийом Санш уступил. Но он был единственным. И прежде чем он успел что-либо предпринять, Фельтон без предупреждения появился во Фронсаке и арестовал его. В апреле его судили за измену в Бордо и обезглавили.

Фельтон не смог бы осуществить эту быструю и жестокую расправу, если бы не был уверен в поддержке остальных дворян, многие из которых были присяжными заседателями на суде Гийома Санша. Их позиция является напоминанием о том, что политическая верность не может быть проанализирована только с точки зрения собственных интересов. Такие люди, как новый капталь де Бюш, Аршамбо де Грайи, происходили из семей, которые никогда не оставляли дело английских королей даже в самые трудные времена истории герцогства. Предыдущий капталь де Бюш, Жан де Грайи, племянник Аршамбо, предпочел умереть во французской тюрьме вместо того, чтобы договориться с Карлом V. Сам Аршамбо присутствовал на коронации Ричарда II в Вестминстере. Раймон де Монто, сеньор Мюсидана и Блея, был знаменосцем английского дела в Перигоре. Он часто посещал Англию, сроднился с английской знатью, хорошо жил на пожалованные и одолженные деньги и торговал военнопленными. Раймон вернулся в герцогство, чтобы сражаться на стороне Ричарда II против герцога Анжуйского в 1377 году. Однако в его интересах было бы лучше отказаться от англичан задолго до этого[421]421
  Бордо: PRO E101/180/9, fols. 72vo, 74; Froissart, Chron. (SHF), ix, 2–4. Pommiers: AHG, xxvi, 149–63. Грайи: Froissart, Chron., viii, 239–41; Foed., iv, 10. Монто: Anselme, vi, 222; PRO C61/89, mm. 6, 4, 3; E403/460, m. 19 (9 июля); Foed., iii, 1061–2.


[Закрыть].

Герцог Анжуйский прибыл к Бержераку 22 августа 1377 года. Бержерак был компактным обнесенным стеной городом с населением около 1.500 человек на северном берегу Дордони, и располагался в самой плодородной части долины, контролируя единственный мост через Дордонь в Перигоре. Кирпичные дома и общественные фонтаны возвещали миру о процветании города. Но, несмотря на его богатство и стратегическое значение, очень мало было сделано для улучшения его оборонительных сооружений с тех пор, как граф Дерби разрушил их за несколько часов в 1345 году. Они состояли из соединенных фасадов зданий с промежутками, заполненными низкой, тонкой кирпичной стеной, защищенной земляной насыпью и рвом, наполненным водой. В критических точках находились укрепленные ворота и любопытные отдельно стоящие башни, которые были построены как убежище от налетчиков, но были бесполезны против хорошо оснащенной армии. Цитадель, стоявшая у кромки воды вверх по течению от моста, была древним сооружением, датируемым XI веком. Но она была хорошо вооружена и оснащена камнеметами и пушками. Капитан Бержерака, гасконский солдат Джона Гонта, находился в Англии. Он оставил замок защищать в его отсутствие родственнику. Но главной фигурой в обороне был рутьер Бертука д'Альбре. Бертука выкупился из тюрьмы герцога Анжуйского примерно в конце 1376 года и поступил на службу к Фельтону, как только перемирие сорвалось. Фельтон назначил его командиром города с примерно 270 воинами, большинство из которых принадлежали к его собственной компании. Кроме того, несколько компаний гасконцев, оставивших свои гарнизоны в северном Перигоре, укрылись в городе и присоединились к обороне[422]422
  Rec. titres Périgueux, 439; PRO E101/181/5 (8, 9); E101/181/1 (24); E101/181/4 (18); Chronographia, ii, 392. Хели: John of G. Reg. (1372–6), no. 6; Jurades de Bergerac, i, 34; PRO DL28/3/1, m. 4. Командование Бертрана де Буаде с 1375 года: PRO 101/180/9, fol. 17vo, 36vo; E101/181/5 (6, 8, 9). Топография: AHVF Bergerac.


[Закрыть].

^{11. Герцог Анжуйский в Гаскони, июль-октябрь 1377 года}

Катастрофа обрушилась на англичан и их гасконских союзников почти сразу. Первая атака на ворота де Клейрак, расположенные на берегу реки в юго-восточной части города, была отбита с большими потерями среди французов. Герцог Анжуйский приказал Жану де Бюэй доставить тяжелое осадное оборудование из Ла-Реоля. Для этого пришлось тащить громоздкие машины, требюше и массивные крытые тараны, известные как truies, тридцать пять миль по плохим дорогам между Гаронной и Дордонью. Главным препятствием на их пути была, река Дропт, с быстрым течением и каменистыми берегами. Ее нужно было пересечь по длинному каменному мосту за бастидой Эйме, примерно в пятнадцати милях от Бержерака. Жану де Бюэй было выделено 400 человек для сопровождения осадного обоза. Сэр Томас Фельтон собрал около 700 человек, практически все, что у него было в наличии, и устроил засаду возле бастиды. Но передвижения Фельтона были замечены и прежде чем французский эскорт достиг реки, его численность была удвоена. Теперь в него входили одни из самых известных рыцарей в армии Людовика: кроме самого Жана де Бюэй, это были его брат Пьер, пожилой паладин Ле Бег де Виллен, давний бретонский соратник Бертрана Дю Геклена Тибо дю Пон и Оуэн Лаугох. Когда две армии оказались в поле зрения друг друга, они обе спешились. Произошло ожесточенное сражение между опытными противниками с примерно равной численностью войск. Решающий момент наступил, когда на поле боя появились французские пажи, которых ранее отправили в тыл с лошадьми, и англичане подумали, что прибыл свежий отряд для подкрепления их врагов. Они попытались отступить отдельными группами, но были разгромлены. Большое количество солдат Фельтона было убито, а многие из тех, кто бежал с поля боя, утонули в реке при попытке спастись. Выжило только около 200 человек. Сам Фельтон попал в плен вместе с Раймоном де Монто, сеньором Мюсидана; Бераром д'Альбре, сеньором Лангуарана, единственным представителем своего клана, кроме Бертуки, сохранившим верность англичанам; а также сеньорами Дюрасом и Розаном, которые были ведущими англо-гасконскими баронами Ажене.

Когда новости дошли до защитников Бержерака, Бертука д'Альбре попытался убедить их, что еще не все потеряно. Но, видимо, убедить их не удалось. Через два дня, 3 сентября, горожане проснулись и обнаружили, что перед их стенами установлена артиллерия из Ла-Реоля, а во французском лагере звучат трубы, возвещающие о начале штурма. Бертран Дю Геклен послал в город парламентера, чтобы убедить горожан, что дальнейшее сопротивление приведет лишь к тому, что их город будет разграблен. Горожане недолго посовещавшись между собой и согласились сдаться. С Бертукой не советовались, но он видел, в каком направлении развиваются события и собрав своих людей, бежал из города по каменному мосту на неохраняемый южный берег и далее в близлежащую крепость Монкюк. Когда гарнизон ушел, французы вошли в Бержерак[423]423
  Istore, ii, 147–8; Rec. titres Périgueux, 439–40; Gr. chron., ii, 186–8; Anonimalle Chron., 116; Jurades de Bergerac, i, 54; Froissart, Chron. (SHF), ix, 11–12.


[Закрыть].

Герцог Анжуйский созвал в своем шатре военный совет. Он решил продвигаться на запад по течению Дордони в направлении Бордо. Ситуация была необычайно благоприятной. В отличие от севера, где Филипп Бургундский был вытеснен с поля боя плохой погодой и проблемами со снабжением, на юге Франции стояла прекрасная погода и был собран один из самых обильных урожаев за последнее время. С севера шли свежие войска, а из Лангедока были вызваны новые. В конце первой недели сентября зять Эдуарда III Ангерран де Куси прибыл из Иль-де-Франс с 700 воинами. Ангерран восхищался Эдуардом III и отказывался порвать с ним, пока тот был жив. Но эти узы верности не распространялись на короля-ребенка Англии. Карл V уговорил Ангеррана поступить к нему на службу через две недели после смерти старого короля. Готовясь к борьбе со своими бывшими друзьями, он послал своего английского пажа на север, чтобы тот доставил Ричарду II письмо с отказом от своих английских земель и членства в Ордене Подвязки. Ангерран заявил, что его долг – сражаться за короля Франции как за своего "естественного и суверенного господина". Его супруга, дочь Эдуарда III, которая жила в Англии, когда истек срок перемирия, присоединилась к нему во Франции после похорон Эдуарда III, но в конце концов вернулась в Англию в начале 1379 года незадолго до своей смерти. Из двух их дочерей старшая воспитывалась во Франции и вышла замуж за французского дворянина, а младшая осталась в Англии, став графиней Оксфордской и заметной фигурой при дворе своего кузена. Это было символическое разделение семьи[424]424
  Froissart, Chron. (SHF), ix, 13; AD Hérault A6/118 (войска Лангедока); BN Fr. n.a. 7414, fols. 267–8. Куси отказался от своего подданства 26 августа и не стал бы воевать против Ричарда II до этого времени: Foed., iv, 18, 60; CFR, ix, 31; PRO C76/61, m. 31; GEC, ii, 69–70. Погода: Petit Thalamus, 395.


[Закрыть].

Замок Омбриер в Бордо был в смятении и панике, когда стало известно о падении Бержерака. Совет сенешаля собрался 3 сентября. Он обратился с призывом о помощи к дворянству герцогства и городам и срочно послал в Англию за инструкциями. Самой сильной личностью в Совете был сэр Уильям Элмхэм, губернатор Байонны, который, похоже, сам назначил себя исполняющим обязанности сенешаля. Его главным приоритетом была оборона Бордо. Элмхэм собрал остатки армии Фельтона и немногие оставшиеся гарнизонные войска и сформировал из них два отряда для обороны западных и северных подступов к городу. Один, под его собственным командованием, должен была удерживать обнесенные стенами города Либурн и Сент-Эмильон в западной части долины Дордони, где ожидалось главное наступления герцога Анжуйского. Второму, под командованием двух его лейтенантов, Эдмунда Крессвелла и Уильяма Чандлера, было приказано удерживать северный берег Жиронды в Бурге и Блай. Эта стратегия была навязана Элмхэму из-за острой нехватки людей и оставляла французам всю долину Дордони выше Сент-Эмильона. Он также оставил Бордо "без капитана и гарнизона", как признал Совет. Город должны были защищать его жители. Они нанимали воинов везде, где могли их найти, но у них не было денег, чтобы заплатить им. И если они немедленно не получат 4.700 бордосских ливров (около 630 фунтов стерлингов), заявили городские власти, оборона города рухнет. Совет заявил коннетаблю, что так или иначе эта сумма должна быть найдена и так или иначе, она была найдена[425]425
  PRO E101/180/9, fols. 48, 51, 52, 52vo; E101/181/1 (65, 66).


[Закрыть].

Деньги, однако, больше не были главной проблемой Совета. По мере того, как последствия потери Бержерака и поражения армии Фельтона осознавались, верность гасконского дворянства и городов начала ослабевать. Гасконские пленники предстали перед герцогом Анжуйским в его лагере. Некоторые из них позже утверждали, что им угрожали смертью, если они не откажутся от своей верности англичанам. Вероятно, это было неправдой. Однако известно, что герцог выкупил их у пленителей, чтобы, по его словам, "обратить их в верность королю и нам". Вполне возможно, что он применил к ним ту же тактику, которую Карл V применил к капталю де Бюшу, отказавшись позволить им выкупить себя, если они не покорятся. Так или иначе, по какой-то причине они подчинились в течение нескольких дней. Два барона из Ажене, сеньоры Дюрас и Мадайян, приняли свое новое подданство легко, в соответствии с переменчивой традицией региона, из которого они прибыли. Они почти сразу же вернулись к англичанам в обмен на взятку в 600 бордосских ливров (80 фунтов стерлингов). "Лучше преступить клятву герцогу Анжуйскому, чем королю Англии, нашему естественному господину, который был так добр к нам", – рассуждали они, согласно Фруассару. Берар д'Альбре и Раймон де Монто, де Мюсидан были более значительными фигурами, давними союзниками англичан, чье отступничество стало серьезным и публичным ударом. Берар сдал мощный замок Кюбзак на северном берегу Дордони, что стало серьезным препятствием для усилий Элмхэма по удержанию нижнего течения реки. Он также взял на себя ответственность за привлечение новообращенных во французское подданство в Антре-Де-Мер к востоку от Бордо, где находилась его основная сфера влияния. Раймон де Монто передал французам большую часть западного Перигора. Когда Крессвелл и Чандлер прибыли со своими войсками в Блай, территорию Монто на протяжении многих лет, горожане закрыли перед ними ворота. Позже они подчинились герцогу Анжуйскому. Дезертирство заразительно. Вскоре после бегства в Монкюк Бертука д'Альбре, чья карьера на английской службе началась еще в 1350-х годах, сам подчинился французской короне, взяв на себя обязательство удерживать для герцога Анжуйского целых двадцать семь замков на гасконской границе. Это, самое примечательное подчинение из всех, было, безусловно, добровольным. Это было суждение Бертуки о том, как обстоят дела[426]426
  'Petite chronique', para. 72; Froissart, Chron. (SHF), ix, 14–15; Jurades de Bergerac, i, 53–4; Gr. chron., ii, 189; Doc. Durfort, no. 1287; BN PO 2624, Sancerre/29. Дюрас, Мадайян: Gr. chron., ii, 189; PRO 101/180/9, m. 50vo. Берар: PRO E101/180/10 (41); C61/85, m. 10; Trés. Chartes Albret, i, nos. 631–2. Монто: PRO E101/180/9, fol. 52; E101/181/1 (60); Gr. chron., ii, 191. Монто и Блай: PRO C61/70, m. 4; AHG, xii, 340. Бертука: Gr. chron., ii, 188; Chronographia, ii, 392; 'Chron. Pays-Bas', 266.


[Закрыть].

Французская армия без труда прошла по Дордони. Сент-Фуа сдался на следующее утро после прибытия французов. Кастильон, хотя и был практически оставлен Элмхемом, его жители защищали в течение двенадцати дней. Он сдался только после того, как нижний город был потерян, а большой двойной замок был сильно разрушен французскими требюше. Герцог Анжуйский послал рейдовые силы вниз по течению, чтобы прощупать оборону Либурна и Сент-Эмильона. Но вместо того, чтобы попытаться прорваться через войска Элмхэма, он неожиданно повернул на юг и двинулся по пересеченной местности к Гаронне. Эта перемена направления поставило Элмхэма в тупик, чьи силы были распределены вдоль северного берега Дордони и Жиронды, далеко от новой линии наступления герцога. Гаронна вообще почти не оборонялась. Последними заметными укреплениями на Гаронне к востоку от Бордо были города-близнецы Сен-Макер и Лангон с их огромными крепостями XIII века, стоящими по обе стороны реки примерно в тридцати милях от столицы герцогства. Совет в замке Омбриер поспешно отозвал Крессвелла и Чандлера из Бурга и реквизировал корабли, чтобы перевезти их людей вверх по реке в Сен-Макер. Элмхэм отправился вслед за герцогом и затворился в бастиде Кадильяк, расположенной на небольшом расстоянии вниз по течению. Южный берег реки был покинут. Лангон оставался совершенно беззащитным, за исключением его жителей. На третьей неделе сентября французская армия во второй раз за два года появилась перед Сен-Макером. На этот раз жители нижнего города вступили в переговоры сразу же после прибытия герцога. Город сдался через четыре дня. Гарнизон разграбил город и с добычей отступил в цитадель, огромную квадратную крепость со стенами толщиной в десять футов, построенную на выступающей скале на западной окраине города. Французы установили вокруг крепости восемь больших требюше, которые день за днем стали бить по стенам. Гарнизон, наконец, сдался 7 или 8 октября после двухнедельного обстрела. Лангон, расположенный на противоположном берегу, открыл ворота, не дожидаясь нападения[427]427
  Gr. chron., ii, 188–9; Istore, ii, 148–9; Froissart, Chron. (SHF), ix, 14, 16–17, 19–20; PRO E101/180/9, fol. 51; E101/181/1 (54, 55, 56). Оборона Кастильона: PRO E101/180/9, fol. 79. Осада Сен-Макера продолжалась с 24 сентября по 8 октября: Trés. Chartes Albret, i, nos. 631–2. Герцог Анжуйский находился в Ла-Реоле 8 октября: BN PO 2624, Sancerre/29.


[Закрыть].

К этому времени французская армия достигла предела своей выносливости. Приближалась зима и проблемы со снабжением обострились. При осаде Кастильона фуражирам приходилось удаляться от армии более чем на тридцать миль, чтобы найти пропитание. К октябрю лошади стали умирать от нехватки корма и герцог Анжуйский решил прекратить кампанию. Последний эпизод был актом личной мести. 9 октября 1377 года герцог явился под Дюрас, замок сеньора Дюрфора. Большой квадратный замок Дюрфоров с четырьмя угловыми башнями был впечатляюще силен, но не представлял особой стратегической ценности. Однако герцог Анжуйский провел три недели, разбивая его артиллерией и устраивая кровавые штурмы стен. Уцелевший гарнизон отступил в башню после того, как остальная часть замка была захвачена, и окончательно сдался в конце октября 1377 года. Покончив с замком Людовик Анжуйский отправился домой[428]428
  Gr. chron., ii, 191; Froissart, Chron. (SHF), ix, 16, 20–4.


[Закрыть].

В разгар своих итальянских забот Папа Григорий XI нашел время написать герцогу Анжуйскому из своего летнего дворца в Ананьи, к югу от Рима. Он был искренен в своих поздравлениях. Взятие стольких мест за столь короткое время и пленение почти всех командиров вражеской армии вызвало у него "невыразимую радость и удовлетворение, за что мы благодарим Господа, надеясь лишь, что Он предназначил вам еще больший триумф". Это была исключительно хорошо организованная кампания, в которой умело использовались слабости явно уступающего по численности противника. Вся долина Гаронны была открыта для будущих французских армий. Бордо, главная политическая опора английского герцогства, стал пограничным городом. Отряды французской армии совершали рейды через Антре-Де-Мер, западный Базаде и в Медок, вынуждая сдаться множество мелких населенных пунктов. По официальным подсчетам, было взято не менее 134 замков и обнесенных стенами городов. В результате герцог укрепил свои позиции на огромной территории вокруг города. Когда в середине октября он отправился домой, то вместо того, чтобы расплатиться со всей своей армией, как это было в 1374 году, он перевел часть ее на зимнее содержание, распределив людей по гарнизонам вблизи Бордо. Бастида Кадильяк, покинутая сэром Уильямом Элмхэмом, была превращена в склад для хранения запасов и снаряжения в ожидании большой осады, которую герцог намеревался предпринять в следующем году.

Со временем на смену гарнизонам герцога пришли сеньоры бесчисленных маленьких городов и замков, получившие их в качестве конфискованных земель. Они продолжали бесконечную войну набегов и репрессий, которая в течение двух десятилетий была обычной чертой жизни Перигора, Керси, Руэрга и Оверни. Счета архиепископов Бордо, которые были одними из крупнейших землевладельцев региона, рассказывают об этом в лаконичных заметках, которые их клерки адресовали аудиторам. Этот арендатор не заплатил свои взносы, потому что "все было разрушено французами"; это поместье не приносит "никаких доходов из-за войны"; другое было "растащено французами" и лежит пустым и необработанным, виноград гниет на лозах; многие из них отмечены все более знакомым рефреном deserta est (покинуто). Отчеты папских сборщиков в регионе рассказывают ту же историю: "пустырь", "совершенно заброшено", "опустошено войной". Большая часть епархии Базас, лежащая к юго-востоку от Бордо, была описана в 1379 году как "обугленная и разрушенная". Некоторые из этих мест не восстанавливались в течение более чем одного поколения. В 1384 году Судан де Ла Трау, один из крупнейших светских землевладельцев Борделе, объяснил чиновникам Ричарда II, почему он не может заселить опустевшие приходы своего владения. Этот человек вспоминал падение Сен-Макера и дезертирство Берара д'Альбре как поворотный момент в судьбе округа. Жители бежали. Налетчики с обеих сторон могли появиться внезапно. Солдаты герцогства разрушили единственный замок, в котором могли укрыться крестьяне. Так что земля, когда-то приносившая 300 марок в год, стала бесполезной. Было много других подобных историй. Обследования, проведенные в конце XIV века, все еще сообщали о фермах, заросших бурьяном, которые перестали возделываться двадцать лет назад. Правда, картина была неоднородной. Винодельческий регион Медок к северу от Бордо в значительной степени избежал проблем других мест. И между разрушенными фермами были островки процветания, где люди все еще зарабатывали на жизнь земледелием. Но отчасти проблема заключалась в капризах войны, которая оставляла здания нетронутыми истребив владельцев, и аккуратные ряды виноградников – на склонах холмов, с которых все было собрано солдатами[429]429
  Gregory XI, Lettres (Франция), no 2060; Gr. chron., ii, 188–92. Зимние гарнизоны: AHG, n.s., i, 3–4 (Дюрас, Марманд, Монсегюр, Лангон, Ландирас, Креон, Сен-Фуа); BN PO 2639, Saulaye/2 and 2690, Ver/9, 14 (Сен-Макер); BN Fr. n.a. 7414, fol. 274 and *Froissart, Chron. (KL), xviii, 551–2 (Кадилак); PRO E101/180/10 (41) (Кубсак); Foed., iv, 131 и Anonimalle, 120 (Сен-Мамбер близ Пойяка и близлежащие места); Froissart, Chron. (SHF), ix, 24–5. Разрушения: Comptes arch. Bordeaux, ii, 288, 298, 300–2, 305, 370; Denifle, i, no. 487, ii, 646–7; PRO C61/98, m. 8 (Судан); Boutruche, 214, 308–9.


[Закрыть].

* * *

В первые несколько месяцев правления Ричарда II английское правительство, удрученное проблемами укрепления Гаскони и напуганное прибрежными набегами Жана де Вьенна, приняло стратегию, которая должна была определять ведение войны с Францией в течение следующего десятилетия. Оно занялось приобретением цепи крепостей с гарнизонами, клонов Кале, вдоль атлантического побережья Франции: Брест, Шербур, Ле-Кротуа и Сен-Мало. Брест и Шербур были успешно оккупированы и удерживались англичанами в течение многих лет. Две крупные попытки захватить Сен-Мало не увенчались успехом. Замыслы против Ле-Кротуа были оставлены. Нормандские острова, после долгого периода пренебрежения со стороны английской короны, стали использоваться как центр снабжения и перевалочный пункт для операций в Нормандии и Бретани, что уже вызвало мощные набеги на острова со стороны французских командиров. К 1377 году два главных замка Нормандских островов, Касл Корнет на Гернси и Гори на Джерси, имели значительные гарнизоны. Будущий английский канцлер назовет все эти места "границами и барбаканами Англии за морем". Как следует из этой фразы, авторы английской политики рассматривали барбаканы как первую линию обороны против французских нападений на Англию. Они служили базами, с которых можно было контролировать Ла-Манш и создавали постоянную потенциальную угрозу со стороны английских экспедиционных армий, которые теперь имели выбор мест, через которые можно было вторгнуться во Францию, тем самым сковывая крупные французские силы в своей собственной стране[430]430
  Parl. Rolls, vi, 279–80 (3). Острова: PRO E101/31/23; E101/89/26B; BL Add. Mss. 37494, fol. 31; C76/56, m. 29; E101/89/27, 28.


[Закрыть].

Была ли эта схема продуманной с самого начала или же она возникла в результате проб и ошибок по мере появления возможностей – это вопрос, на который источники, всегда более полные в отношении действий, чем замыслов, не дают прямого ответа. Конечно, это была политика, сознательно продвигаемая и в некоторой степени финансируемая могущественными меркантильными интересами, в основном купцами Лондона, которые понесли большие потери от французского пиратства и набегов на побережье и стремились восстановить английский контроль над проливами. Но она также отражала давние разочарования тех, кто был обеспокоен судьбой войны на суше. Проще всего было проникнуть во Францию через Кале и Пикардию, так как короткий морской переход мог быть осуществлен с помощью относительно скромных флотов транспортных судов. Но стратегические интересы Англии теперь были сосредоточены в атлантических провинциях Нормандия, Бретань и Гасконь, до которых было трудно добраться из Кале. Низовья рек Сены и Луары, с их широкими руслами и быстрым течением, представляли собой непроходимый барьер для армии. Бретань можно было достичь из Кале по суше, только выбрав длинный обходной путь, на север и восток от Парижа, как это сделали Эдуард III в 1359 году, Ноллис в 1370 году и граф Бекингем в 1380 году. Для достижения Гаскони, как узнал Джон Гонт в 1373 году, требовался еще более извилистый путь через верхнюю долину Луары и западные склоны Центрального массива.

Первой целью был Брест и прилегающие к нему гавани в западной Бретани. В течение многих лет эта крепость удерживалась английскими гарнизонами. Но ее капитаны были подотчетны герцогу Иоанну IV, который в принципе отвечал за выплату жалованья, поддержание обороны и руководство военными операциями. В 1377 году он был не в состоянии сделать что-либо из этого. Незадолго до истечения срока перемирия английское правительство послало вооруженный эскорт, чтобы забрать его из Брюгге, где он жил в изгнании последний год, и доставить в Англию через Кале. Он приехал разоренным человеком. Его единственное английское владение, Ричмонд в Йоркшире, было заложено сэру Джону Невиллу за большие суммы, которые причитались тому за службу в герцогстве до 1374 года. Брест и Оре были единственными местами в Бретани, где все еще развевался флаг герцога. Но ни один из них, похоже, не мог продержаться долго. Оре был осажден Оливье де Клиссоном в начале июля 1377 года. Через месяц английский гарнизон открыл ворота перед французами и уплыл на кораблях в Англию. В Бресте бастиды перед воротами города уже были вновь заняты бретонскими отрядами Оливье де Клиссона. Эскадра кастильских торговых судов прибыла для блокады гавани с моря. Если бы английский Совет не предпринял быстрых действий, то это место почти наверняка пошло бы по пути Оре. Совет выплатил часть долга герцога Невиллу, выкупил Ричмонд и взял на себя ответственность за расходы по обороне крепости. Взамен Иоанн IV был обязан уступить город, замок и знаменитую гавань англичанам на время войны. В начале сентября в город был отправлен оруженосец Джон Кларк с припасами, подкреплением и приказами для гарнизона. В октябре за ним должна была последовать большая морская экспедиция. Цель заключалась в том, чтобы прорвать блокаду, снять осаду со стороны суши и занять как можно больше территории на западе Финистера, которая традиционно контролировалась из Бреста. Для этого Совет предложил использовать флот, который был собран в Темзе в июне и все еще находился там по реквизиции, брошенный экипажами и истощенный дезертирством. Для его усиления был проведен новый раунд реквизиций. Адмиралы сосредоточились на сборе более крупных судов, по морским поселениям были разосланы бригады комиссаров для поиска моряков. Было набрано почти 4.000 солдат[431]431
  Ричмонд: CPR 1377–81, 74; CPR 1377–81, 74. Оре: Gr. chron., ii, 183, 192; *Moranvillé (1888), 311. Брест: Foed., iv, 34–5 (условия, согласованные до 13 октября: Parl. Rolls, vi, 20 (34)), 36; Morice, Preuves, i, 417; PRO E403/463, m. 1 (3 июля); E403/465, mm. 2, 10 (7 октября, 12 декабря); Froissart, Chron. (SHF), viii, 252. Английская мобилизация: PRO E403/463, m. 5, 6 (28 августа, 15, 16 сентября); E403/465, mm. 1, 2, 6 (1, 5 октября, 4 ноября); C76/61, mm. 29, 28, 27; E101/37/17; E101/37/16, 23; E101/68/7 (149–153); Foed., iv, 18, 19.


[Закрыть].