Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 77 страниц)

То, что Совет правильно оценил настроение толпы, подтвердилось последующими событиями. После криков "Ноэль!" и "Монжуа! Сен-Дени!" последовали крики "Бей жидов!". Главный еврейский квартал Парижа находился на правом берегу между Гревской площадью и Шатле, это был район узких переулков и тесных домов. Толпа хлынула через Мост Менял (Pont au Change) и ворвалась в еврейский квартал, убивая евреев, насильно крестя их детей, разрушая их дома, разрывая ссудные книги и унося драгоценности и посуду, оставленные в качестве залога. На улицах погромщиков подстрекали молодые дворяне, которые были основными клиентами евреев. Остальные населенные пункты Иль-де-Франс последовали примеру Парижа. По мере того как новости об этих событиях распространялись по северной Франции, в одном городе за другим празднования превращались в еврейские погромы[572]572
  Chron. r. St.-Denis, i, 44–56; Gr. chron., iii, 2–3; Chronographia, iii, 2–3; Chron. premiers Valois, 291–2; Ord., vi, 527–8. Даты: AN X1a 1471, fol. 443; Mirot (1905)[1], 36 and n4.


[Закрыть].

Совет не собирался мириться со сложившейся ситуацией. Отказ от налогообложения явно не был вариантом для страны, находящейся в состоянии войны. Совет рассматривал свои уступки не более чем тактическое отступление и был сильно возмущен угрозами, с помощью которых они были получены, поэтому решил повторить попытку, на этот раз поэтапно. Генеральные Штаты были вновь собраны и убеждены согласиться с принципом военного налогообложения. Однако им было предложено посоветоваться со своими избирателями относительно его точной формы. 17 ноября 1380 года, когда представители вернулись в свои дома, во все бальяжи северной Франции были разосланы приказы, предписывающие созвать местные ассамблеи для рассмотрения финансовых потребностей правительства вдали от давления парижан. Идея заключалась в том, чтобы настроить провинции против столицы. К сожалению, правительство недооценило накал общественной враждебности, которая отнюдь не ограничивалась парижской беднотой. Во многих городах северной Франции считали, что оценки по налогообложению были искажены в пользу богатой меркантильной элиты, и социальное недовольство было столь же сильным, как и везде. "Клянусь Божьей кровью, меховые шапки никогда не выплатят причитающиеся им налоги", – кричал один человек на улицах Санса. Правительству не помогли преувеличенные сообщения о размерах сокровищ умершего короля и широко распространенная информация о кражах герцога Анжуйского. Угроза со стороны Англии не всегда казалась хорошим ответом людям, которые никогда не понимали тактики избегания битвы с врагом. В Нормандии ассамблея собралась во дворце архиепископов в Руане 10 декабря 1380 года. На делегатов давили уполномоченные короля, требуя срочно собрать армию из 8.000 человек против англичан. Клерикальный контингент был набит королевскими чиновниками, а дворянский – людьми, отметившимися в войнах на Котантене и бретонской границе. Они убеждали своих коллег принять налог с продаж, если не по традиционной ставке, то хотя бы по сниженной. Но города и значительная часть дворянства не соглашались. "Ничего, ничего!" – кричали они. Если Нормандию, с ее тесной связью с короной, не удалось убедить, то в других местах шансы на лучший ответ были невелики. Ни одна из местных ассамблей, чьи заседания запротоколированы, не была готова предоставить субсидию. Все они отложили решение на следующее заседание Генеральных Штатов[573]573
  *Coville (1894), 390; *Froissart, Chron. (KL), xviii, 558; Chron. premiers Valois, 292–3; Mirot (1905)[1], 41–5. Reports: see Chron. r. St.-Denis, i, 40; Choix de pièces, i, 58–9.


[Закрыть].

Делегаты вновь собрались в Париже незадолго до Рождества 1380 года. Их дебаты, которые продолжались около двух недель, не записаны. Но о результатах можно судить по ряду ордонансов, изданных в первые три месяца 1381 года. Это было твердое подтверждение принципа контроля над налогообложением со стороны представительских собраний. Правительство должно было подчиниться отмене не только фуажа, на который распространялся предсмертный указ Карла V, но и налога на продажи, габеля и всех других налогов, взимаемых короной, начиная с начала века. Взамен королю был предоставлен военный налог на ограниченный период в один год, начиная с 1 марта 1381 года, для покрытия расходов на содержание постоянной армии в 4.000 латников и 2.000 арбалетчиков. Точная основа для начисления налога была оставлена на усмотрение Штатов каждой провинции и могла отличаться в зависимости от провинции. Кроме того, начисление и сбор нового налога должны были находиться в руках местных чиновников, подотчетных своим провинциальным собраниям, а не королю. Этим людям было поручено следить за тем, чтобы каждый собранный франк был потрачен на ведение войны и расходы на содержание королевского двора. Ничего не должно было уходить в карманы родственников и министров короля. Ордонансы, если бы они продержались, ознаменовали бы собой демонтаж системы национального налогообложения, разработанной министрами Иоанна II и Карла V в 1360-х годах, которая стала основой военных успехов Франции. Произошел бы возврат к старой системе, применявшейся до 1360 года, когда в практических целях, субсидии Генеральных Штатов действовали только как принципиальные решения, за которыми следовал изнурительный и длительный раунд переговоров с общинами. Мало кто за пределами Счетной палаты мог вспомнить, насколько этот процесс парализовал сменявших друг друга французских королей во время каждого кризиса. В данном случае, даже при осаде Нанта большой английской армией, потребовалось более двух месяцев для согласования различных региональных налогов в нескольких провинциальных городах с различными группами заинтересованных сторон, каждая из которых имела свои претензии, которые необходимо было удовлетворить, прежде чем в казну поступили какие-либо средства. Некоторые местные ассамблеи настаивали на том, чтобы доходы от местных сборов были зарезервированы не просто для военных расходов, а для конкретных видов военных расходов, касающихся именно местного населения. Так, налоги Шампани предназначались для обороны северной границы, со стороны Кале и Фландрии, а налоги Нормандии – от английского гарнизона в Шербуре. Эти уступки, несомненно, пришлось сделать, чтобы добиться выделения субсидии. Но даже в этом случае поступления должны были значительно уступать минимуму, необходимому для защиты границ Франции. Генеральные Штаты в декабре 1380 года ознаменовали смену власти, настояв на официальном подтверждении королем хартий и вольностей каждой провинции Лангедойля. Это был символический, но, тем не менее, важный акт. Большинство этих документов датировались восстаниями 1314–15 годов, последовавшими за смертью Филиппа IV Красивого. Их до сих пор вспоминают как высшую точку отсчета для региональной автономии во Франции[574]574
  Ord., vi, 552–4, 564–6. Grant: Arch. admin. Reims, iii, 512–16; *Hist. gén. Lang., x, 1646; Gr. chron., iii, 11; Chron. premiers Valois, 293–4; Istore, ii, 172; Choix de pièces, i, 9–13; *Coville (1894), 391–5; Mirot (1905)[1], 51–6.


[Закрыть].

* * *

К концу 1380 года финансовые и военные ресурсы Англии были напряжены сильнее, чем когда-либо за последние сорок лет. В дополнение к 5.000 английских солдат, служивших под командованием графа Бекингема во Франции, около 2.000 человек были распределены между гарнизонами Кале, Шербура и Бреста, и еще 1.000 человек была в Гаскони, что в общей сложности составляло около 8.000 человек, служивших во Франции. Королевскому Совету также приходилось удовлетворять растущие потребности в войсках внутри страны. Ухудшение ситуации в Ирландии привело к необходимости отправить туда Эдмунда Мортимера, графа Марча, с 1.000 человек, что стало самым крупным английским гарнизоном, который служил на острове в течение многих лет. Гораздо более серьезная угроза, поскольку она была ближе к дому, возникла на шотландской границе. В отместку за потерю двух своих торговых судов в море шотландцы захватили Ральфа, лорда Грейстока, и всю его свиту из 120 человек в долине реки Глен к югу от границы, когда он направлялся для выполнения своих обязанностей капитана замка Роксбург. Вместе с лордом было захвачено большое количество гобеленов и столовой посуды, которыми Грейсток намеревался украсить свои строгие покои. За этим инцидентом последовал масштабный шотландский рейд в Камберленд под предводительством графа Дугласа, в результате которого был почти полностью разрушен Пенрит, и ответный рейд английских хранителей границы в западные низины. Столкнувшись с перспективой срыва перемирия на шотландской границе, Совет Ричарда II решил передать управление делами из рук пограничных лордов. В сентябре Совет назначил Джона Гонта королевским лейтенантом на границе и спешно отправили его на север с таким количеством войск, какое только можно было быстро собрать. К концу октября на шотландской границе служило около 3.000 человек в дополнение к набранным на месте отрядам Перси и Клиффордов. Таким образом, общая численность войск, финансируемых английским правительством, составила около 12.000 человек, распределенных между четырьмя фронтами, – исключительно высокая доля для небольшого населения острова, обладавшая навыками и способностями сражаться в качестве латников или лучников. Это был самый трудный момент, когда нужно было удовлетворять дальнейшие требования лейтенантов и союзников. Тем не менее, правительство теперь было готово отправить еще 2.000 человек для подкрепления Бекингема в Бретани и еще не менее 2.000 человек в Португалию весной следующего года[575]575
  Ирландия: Doc. Affairs Ireland, no. 265; PRO E403/475, mm. 18, 22 (12 октября, 23 февраля); Higden, Polychron., Cont. (ii), 241, Cont. (iv), 402–3. Шотландия: Northern Petitions, nos. 115–17; Bower, Scotichron., vii, 380, 396; Hist. Vitae, 59, 60–1; Foed., iv, 96–7, 100; PRO E364/14, m. 7 (Уолтем), m. 8d (Сегрейв и Бошамп), 9d (Скирлав); PRO E403/478, mm. 25, 26, 26–7 (25 июля, 17 августа, 8 сентября).


[Закрыть].

Возможно, воодушевленное ранними сообщениями о проблемах Франции, английское правительство взяло на себя исключительно тяжелые финансовые обязательства. Стоимость кампании графа Бекингема была сильно занижена. До конца сентября 1380 года на экспедицию уже было потрачено около 76.000 фунтов стерлингов, включая расходы на доставку армии. Если бы она продлилась весь год, предусмотренный контрактами с людьми, окончательный счет был бы вдвое больше, даже без обещанного подкрепления. Кроме того, около 40.000 фунтов стерлингов должны были быть выплачены в качестве долгов по жалованию солдатам и морякам, накопленных за прошлые кампании, начавшиеся еще в начале правления Ричарда II, а в некоторых случаях и раньше. Остальные военные обязательства правительства довели общую сумму до 280.000 фунтов стерлингов. Эта цифра была примерно сопоставима с годовым военным бюджетом Франции. Это было больше, чем Англия потратила за любой сравнимый период после кампаний в Нидерландах, которые разорили Эдуарда III в первые годы войны. Чтобы покрыть эти расходы, правительство имело доходы, доступные для военных расходов, в размере около 100.000 фунтов стерлингов. Сочетание высоких накладных расходов, чрезмерных амбиций и недостаточной откровенности в отношениях с парламентариями поставило Совет Ричарда в безвыходное положение. Парламентская субсидия в марте 1380 года представляла собой существенное обязательство со стороны Палаты Общин, которое она дала при явном понимании того, что правительство не будет просить новых средств до осени 1381 года. В августе 1380 года, менее чем через месяц после похода графа Бекингема из Кале, Совет был вынужден был созвать новый Парламент на начало ноября, за целый год до ранее назначенного срока[576]576
  Стоимость армии Бекингема. Военное жалованье за шесть месяцев (60,807 фунтов): PRO E403/475, m. 23 (22 марта); E403/478, mm. 21, 22, 23, 27, 29 (21, 23, 28, 29 мая, 26 июня, 10, 12 сентября). Расходы на доставку (15,639 фунтов): PRO E403/475, m. 23 (17 марта); E403/478, mm. 18, 19, 22, 23, 24, 28 (30 апреля, 1 мая, 2, 18 июня, 6 июля, 12 сентября); E403/481, mm. 1, 11 (1 окт., 11 декабря). Заработная плата: PRO E403/475, mm. 23, 24 (12, 23 марта); E403/478, mm. 18, 22, 28, 29, 30, 31 (30 апреля, 30 мая, 12, 13 сентября). Прочие обязательства: смета предполагает 10.000 фунтов стерлингов на подкрепление Бекингема (PRO E403/481, mm. 20–21, 22, 24 (28 февраля, 2, 13 марта, 1 апреля)) плюс примерно 2.000 фунтов на сопутствующие перевозки; 24.000 фунтов в год на Кале (Parl. Rolls, vi, 73 (15)); 5.500 фунтов стерлингов в год на Брест и 8.000 фунтов стерлингов в год на Шербур, о которых см. выше; 10.000 фунтов стерлингов, причитающихся по договору графа Марча на Ирландию, до февраля 1381 г. (PRO 101/246/13); 6.000 фунтов стерлингов для Шотландии (PRO E403/478, mm. 25, 26–7 (25 июля, 8 сентября)); и около 20.000 фунтов стерлингов для Португалии (PRO E403/481, mm. 20, 24 (23, 26 февраля, 5, 6 апреля), E403/484, m. 1, 2, 12, 13 (23, 30 апреля, 2 августа)). Итого: 278.000 фунтов стерлингов. Доходы: Ormrod (1995), 147 (fig. 23) (полные данные на сайте ESFDB/orm/engd030); Ormrod (1999), 164 (полные данные, за вычетом расходов на инкассацию, в ESFDB/orm/engd007). Парламент: CCR 1377–81, 477–8.


[Закрыть].

Парламент открылся 8 ноября 1380 года в непривычной обстановке клюнийского монастыря Святого Андрея в Нортгемптоне, который был выбран, как и Глостер двумя годами ранее, чтобы избежать нажима лондонской толпы. Это был не очень удачный выбор. Зимние бури и наводнения сделали его труднодоступным. Жилье, еда, фураж и топливо были в дефиците. Когда канцлер Садбери поднялся, чтобы объяснить причину созыва собрания, в его вступительном слове не было названо никаких цифр. Но он не оставил сомнений в серьезности кризиса. Совет уже потратил на армию графа Бекингема больше, чем все поступления от последней субсидии. Жалованье солдат за вторые шесть месяцев кампании должно было быть выплачено в декабре. Зарплата королевских гарнизонов во Франции, Шотландии и Ирландии была сильно занижена, и некоторые солдаты грозили дезертировать. Оборона побережья была ослаблена. Кредиторы короля требовали возврата долга. Некоторые из них заложили немногие оставшиеся драгоценности короля и угрожали их продать. По словам Садбери, еще одна крупная субсидия была неизбежна. Верный сэр Джон Гильдесборо, который снова был избран спикером, выступил перед лордами и попросил советников короля предоставить точный отчет о финансовых нуждах правительства. Палата Общин, сказал он, хотела получить цифру, в которой она могла бы быть уверена, а не то, что послужит лишь прелюдией к дальнейшим требованиям. Ему выдали копию документа, подготовленного финансовыми чиновниками короля, из которого следовало, что дефицит в военных счетах правительства составлял 160.000 фунтов стерлингов. Эта цифра в целом соответствует сохранившимся финансовым отчетам[577]577
  Walsingham, Chron. Maj., i, 400; Parl. Rolls, vi, 187–8, 190 (1, 3, 4, 10, 11); Foed., iv, 99.


[Закрыть].

Палата Общин была ошеломлена. По словам парламентариев, требования правительства были "возмутительными и невыполнимыми". Они представляли собой от двух до трех лет военных субсидий по обычным ставкам. Парламентарии настаивали на том, что эта цифра должна быть уменьшена, и предложили лордам рассмотреть, как это можно сделать. Похоже, они ожидали, что лорды рассмотрят, от каких военных расходов можно отказаться. На самом деле лорды ответили альтернативными предложениями по сбору всей суммы. Одним из них была традиционная десятая и пятнадцатая часть налога на движимое имущество. Потребовалось бы по меньшей мере три десятых и пятнадцатых. Это предложение, как всегда, было крайне непопулярно среди парламентариев, из-за устаревшей оценки имущества от 1334 года. Второй возможностью был общий налог с продаж по образцу французского (aides), который непропорционально сильно ударил бы по городам и потребовал бы создания новой и дорогостоящей фискальной администрации. Третьим вариантом был градуированный налог с населения, который устанавливался для каждой общины по единой ставке в четыре или пять гроутов (1 шиллинг 4 пенса или 1 шиллинг 8 пенса) на душу, но распределялся между отдельными лицами в зависимости от платежеспособности. После долгих дебатов Палата Общин приняла решение о введении налога. В начале декабря 1380 года парламентарии приняли решение о выделении 100.000 марок, или 66.666 фунтов стерлингов и предложили, чтобы духовенство внесло еще половину этой суммы, в результате чего общая сумма составила бы 100.000 фунтов стерлингов. Подушный налог 1377 года взимался по средней ставке в четыре пенса на душу и составил 22.586 фунтов стерлингов. Поэтому Палата Общин просто увеличила ставку в три раза и установили средний платеж в размере двенадцати пенсов на душу. В то же время они отменили дорогостоящие льготы, которые снизили доходность налога 1379 года: возраст, дающий право на освобождение от налога, был снижен с шестнадцати до пятнадцати лет, а освобождение для замужних женщин было отменено. Результатом стал крайне регрессивный налог, порожденный убежденностью парламентариев в том, что традиционные налоги слишком облегчают жизнь наемным работникам в период сильного повышения заработной платы. "Все деньги королевства перешли в руки рабочих и ремесленников", – жаловались они двумя годами ранее. Парламентарии в Нортгемптоне заявили, что в каждом обществе сильные должны помогать слабым. Но не было ни градированной таблицы налогов, как это было в 1379 году, ни какого-либо другого механизма, требующего от богатых платить больше. В беднейших общинах просто не хватало богатых налогоплательщиков, чтобы нести бремя за своих соседей[578]578
  Parl. Rolls, vi, 190–2 (12–16). Оценка: Eulogium, iii, 345. О более ранних оценках см. Oman, p. xii n6.


[Закрыть].

Размер субсидии, предоставленной Парламентом в Нортгемптоне так скоро после щедрой субсидии, предоставленной ранее в этом году, был показателем приверженности, которую английское политическое сообщество все еще чувствовало к войне. Если субсидия и не дотягивала до того, что просило правительство, она все равно представляла собой максимум того, что, по мнению Парламента, могли вынести налогоплательщики. Полученные средства должны были быть строго зарезервированы для армии графа Бекингема во Франции, для обороны Англии и для операций на море. Парламентарии в Нортгемптоне были заинтересованы в континентальных барбаканах Англии не больше, чем их предшественники, и, предположительно, не считали экспедицию в Португалию отвечающей чьим-либо интересам, кроме интересов Джона Гонта. На духовенство было оказано давление, чтобы заставить его выделять собственные субсидии более оперативно и щедро, чем это было принято. Кентерберийский собор состоялся в приходской церкви Всех Святых, в Нортгемптоне, сразу после роспуска Парламента. Чтобы собрать ожидаемую сумму в 33.334 фунта стерлингов, церковникам пришлось санкционировать подушный налог по еще более высоким ставкам, чем те, которые платили миряне: 6 шиллинга 8 пенсов с каждого монаха, монахини или священника в стране с пониженной ставкой в шиллинг для тех, кто был в дьяконом или другим низшим церковным чинов. Так родился один из самых ненавистных и разрушительных налогов в истории Англии, на само название которого можно было ссылаться для дискредитации других налогов более шести веков спустя[579]579
  Parl. Rolls, vi, 199 (30); Rec. Convoc., iv, 40–3. Северные провинции ввели аналогичный налог в январе: CFR, ix, 252; Rec. Convoc. xiii, 202.


[Закрыть].

Меры по укреплению армии Бекингема в Бретани были приняты, как только министры и чиновники короля вернулись в Вестминстер. Сэр Томас Фельтон, бывший сенешаль Гаскони, был назначен командиром отряда из 2.000 человек, который должен был отплыть к Луаре. Он должен был взять с собой флот вооруженных балингеров, чтобы блокировать Нант с реки, и 10.000 фунтов стерлингов в золотых монетах, которые должны были быть распределены среди уже находящихся там людей. Однако экспедиция Фельтона была не единственным военным предприятием, запланированным на следующие месяцы. Несмотря на опасения Палаты Общин и тот факт, что средства на нее не были выделены, Совет решил предпринять экспедицию в Португалию. Более того, он увеличил ее численность с 2.000 человек, обещанных Хуаном Фернандесом Андейро, до 3.000. Оба эти отряда должны были отправиться весной из портов Плимут и Дартмут. Но попытка осуществить оба предприятия одновременно оказалась слишком амбициозной[580]580
  PRO E403/481, mm. 19, 20–1 (14, 23, 26, 28 февраля, 2 марта); E403/484, m. 13 (2 августа); E101/68/8 (200), E101/68/9 (201–12); E364/23, m. 8 (Hannay), E364/30, m. 1d (Welle); Foed., iv, 103–4.


[Закрыть].

Вскоре стало ясно, что армия Фельтона опаздывает. Граф Бекингем уже испытывал большие трудности в поддержании осады Нанта. Французский гарнизон в городе отбивал один штурм за другим и начал совершать вылазки в лагеря осаждающих, некоторые из которых принесли большие потери. Англичане пытались подорвать стены города, но их мины были уничтожены французскими контрминами. Новый коннетабль, Оливье де Клиссон, и маршал, Луи де Сансер, прибыли к городу в декабре 1380 года со свежими войсками, чтобы нападать на английские осадные линии с внешней стороны и атаковать фуражиров, которые отходили слишком далеко от своих баз. Припасы продолжали поступать в город по реке, в то время как осаждающие голодали. Моральный дух англичан с каждым днем опускался все ниже и ниже. Зима была лютая и холодная, а частые ночные атаки французов лишали людей сна. В декабре по армии начала распространяться дизентерия. К началу января 1381 года Бекингем оказался перед лицом надвигающейся катастрофы. Он потерял пятую часть своих людей и почти всех лошадей из-за болезней, холода, дезертирства и боевых потерь. Примерно 6 января 1381 года он решил отказаться от осады[581]581
  Chron. Bourbon, 122–7; Froissart, Chron. (SHF), x, 19–24; Higden, Polychron., Cont. (ii), 240–1; Walsingham, Chron. Maj., i, 390; 'Chron. Britannicum', 114. Французские подкрепления: Morice, Preuves, ii, 297–8. Desertion: CCR 1377–81, 485.


[Закрыть].

Но худшее ждало впереди. 15 января 1381 года Иоанн IV достиг соглашения с регентским Советом в Париже. Условия сделки стали плодом более чем двухмесячных переговоров между его представителями и группой королевских советников во главе с другим давним союзником Англии, Ангерраном де Куси. Иоанн IV согласился предстать перед Карлом VI, чтобы принести оммаж за герцогство Бретань и получить от короля прощение за свои многочисленные предательские деяния. За это он должен был выплатить репарацию в размере 200.000 франков (около 33.000 фунтов стерлингов). Французское правительство, со своей стороны, согласилось признать свободы и иммунитеты герцогства Бретань в том виде, в котором они существовали до указа о конфискации. Города и замки, которые французы все еще занимали в герцогстве, должны были быть сданы герцогу. Великая пограничная крепость Шамптосо на Луаре была возвращена герцогу вместе со всеми владениями, которые были конфискованы у него в других частях Франции. Договор означал капитуляцию короны по всем пунктам. Но при всем том он был дипломатическим успехом. Иоанн IV должен был отказаться от всех своих соглашений с Англией, уволить всех работающих у него англичан, за исключением офицеров и личных слуг, а также повернуть оружие против своего бывшего союзника и "нанести ему всевозможный ущерб". Единственной оговоркой, зафиксированной в секретном пункте, было то, что на практике от Иоанна IV не потребуется лично сражаться против англичан. В один миг основа стратегии Англии во Франции потерпела крах. Более проницательный человек, чем граф Бекингем, мог бы догадаться, что что-то подобное было задумано, когда Иоанн IV отказался даже пальцем пошевелить, чтобы помочь ему во время осады Нанта. Но нет причин сомневаться в сообщениях хронистов о том, что он был поражен как громом, когда ему принесли эту новость[582]582
  Morice, Preuves, ii, 280–1, 298–301; Froissart, Chron. (SHF), x, 42.


[Закрыть].

Сразу же встал вопрос о том, что делать с английской армией. Номинально она была самой сильной вооруженной силой во Франции и, вероятно, оставалась таковой, пока продолжался текущий финансовый кризис французского правительства. Но она была разбита, так же полностью, как и армия Джона Гонта после долгого похода через Францию в 1373 году. В течение нескольких недель Совет Ричарда II в Вестминстере отказывался признавать факты. Похоже, советники думали, что, получив жалованье для людей и свежие войска и лошадей из Англии, Бекингем сможет просто возобновить осаду Нанта весной. Они продолжали осуществлять свои планы, как будто ничего не изменилось. Люди Фельтона заключили свои контракты и получили авансы. Корабли начали собираться в Плимуте. В Англии были закуплены лошади, и были приняты меры по их отправке на Луару. В конце марта – начале апреля 1381 года Фельтону и его товарищам-капитанам было приказано отправиться в порты, где они должны были погрузиться на корабли. Но кораблей для них не хватало, не говоря уже о армии для Португалии. Войскам пришлось несколько недель бездействовать на берегу моря, пока офицеры адмиралов пытались найти суда[583]583
  PRO E101/68/8 (187, 200); E101/68/9 (201–12); E364/21, m. 3 (Veel & Passelew); E364/22, mm. 5d (Роше), 7d (Уэст); E403/481, mm. 20–1 (28 февраля, 2 марта); C76/65, m. 16; cf. Foed., iv, 106, и CPR 1377–81, 607 (вербовка кузнецов). Суда готовились к осаде по крайней мере до 17 марта: PRO E364/16, m. 10 (Оруэлл).


[Закрыть].

Совет неверно оценил настроение людей Бекингема, возможно, потому, что его неверно оценил сам Бекингем. По крайней мере, один отряд, отряд Хью Калвли, в начале февраля ушел и вернулась в Англию. Остальные с унынием ждали приказов. Без денег они не могли купить еду. Без лошадей они не могли даже украсть ее. Наконец Бекингем решил отправиться в Ванн, где находилась резиденция Иоанна IV, и лично встретиться с герцогом. Иоанн IV встретил графа на дороге и должно быть, это была очень напряженная встреча. Герцог Бретани объяснил, что у него не было другого выбора, кроме как заключить сделку с французами. Города и церковь были категорически против союза с англичанами, а дворяне были заняты защитой границ герцогства. Без сделки с французами у него не было никаких перспектив удержаться у власти. Бекингем не был впечатлен таким заявлением, но ничего не мог сделать, кроме как договориться о наилучших условиях для своего организованного отъезда в Англию. В начале марта сэр Томас Перси и Уильям, лорд Латимер, договорились о сделке. Они обещали мирно уйти в обмен на 50.000 франков (8.333 фунта стерлингов), 30.000 из которых были получены быстро. Часть этих денег была потрачена на наем кораблей в портах южной Бретани для возвращения армии в Англию. Остальные были обещаны к Троице. Два дня прошли в поединках с отборными рыцарями из рядов французской армии в соответствии с тщательно разработанными процедурами герольдов – соревнованиях, которые Бекингем любил всю свою жизнь. Результаты этих героических демонстраций силы и мастерства оказались для англичан столь же плачевными, как и настоящая война. Примерно на второй неделе марта английская армия двинулась на запад к Бресту[584]584
  PRO E364/15, m. 13d (Бекингем); E364/16, m. 1d (Перси); E364/15, m. 13 (Калвли); John IV, Actes, no. 362; Froissart, Chron. (SHF), x, 25–8, 34–9, 42–3; Chron. Bourbon, 130–5. Бекингем прибыл в Ванн до 27 февраля 1381 г.: CPR 1377–81, 235; Иоанн IV покинул Ванн до 5 марта: Actes, no. 356.


[Закрыть].

Соглашение Бекингема с герцогом Бретани вызвало сильное раздражение в Вестминстере. Примерно 15 марта 1381 года Совет решил отправить деньги, собранные для армии Бекингема, в Бретань раньше армии Фельтона. Сэр Джон Кентвуд, стюард герцогства Корнуолл, отплыл из Дартмута с двумя чиновниками казначейства, эскортом лучников и сундуком с золотом в конце марта и высадился в Бресте. Ему было поручено выяснить, сколько войск еще осталось у Бекингема, и убедить их остаться во Франции до окончания их контракта на службу в июне. Они настаивали на том, чтобы капитану, который откажется, не платили денег. В Бресте Кентвуд нашел графа Бекингема в крепости и передал ему неприятное послание Совета. Граф был непоколебим, так как дал слово герцогу Бретани. Его армия была сыта по горло войной и часть ее уже отплыла в Англию на бретонских кораблях а для остальных подыскивались суда. 30 апреля Кентвуд сдался. Он выдал деньги графу и наблюдал, как последняя часть английской армии садилась на корабли в гавани под стенами замка. 2 мая 1381 года Бекингем высадился со своими людьми в Фалмуте в Корнуолле. Эта кампания была для Бекингема возможностью совершить великие дела по образу и подобию своих умерших отца и брата, а ее неудача тяготила его до конца жизни. Тринадцать лет спустя, когда он основал колледж для светских священников, которому суждено было стать главным памятником Бекингему, его устав предусматривал ежедневные мессы за души тех, кто погиб в походе 1380–81[585]585
  PRO E364/15, m. 13 (Бассет); E364/15, m. 13d (Бекингем). Cf. E364/16, m. 1d (Перси), m. 6 (Венк), m. 8 (Вертейн); E364/19, m. 6 (Гастингс); PRO E101/318/32; E364/16, m. 10 (Оруэлл), m. 10d (Оруэлл). College: R. Gough, *The History and Antiquities of Pleshy (1803), 180.


[Закрыть].

Английская политика теперь представляла собой картину полного беспорядка. 2.000 солдат армии Фельтона для Бретани несколько недель находились в Дартмуте, пока Совет решал, что с ними делать. Судя по всему, рассматривалась возможность отправить их в Гасконь. В мае к людям Фельтона на побережье Девона присоединились граф Кембридж и около 3.000 солдат для Португалии, которые разбрелись по городу, соперничая с ними за еду, кров и место на кораблях. Никаких твердых планов еще не было, когда Джон Гонт, движущая сила португальского и бретонского проектов, отправился на переговоры с шотландцами о северной границе. В июне армия Фельтона была распущена. Что касается Иоанна IV, то он стал верным, но без энтузиазма вассалом короля Франции, которому покровительствовали дяди Карла VI, а его старый враг Оливье де Клиссон и группировавшаяся вокруг него партия при французском дворе относились к нему как к изгою. Англичане так и не простили Иоанна IV за то, что он их покинул. Его тесная личная связь с английской королевской семьей, его английский пэрский титул и дружба с видными деятелями при английском дворе только усугубляли обиду за его предательства. До возрождения англо-бретонского союза в следующем поколении отношения между Англией и двором Бретани оставались крайне прохладными. Правительство конфисковало у Иоанна IV графство Ричмонд и лишило имущества горстку англичан, оставшихся на его службе. Англичане держались за свой дорогой форпост в Бресте, хотя теперь события значительно снизили его ценность для них. Они интриговали с Оливье де Клиссоном и время от времени вынашивали идею продвижения притязаний Жана де Блуа. Даже герцогиня бретонская, Джоанна Холланд, единоутробная сестра английского короля, стала центром нового антагонизма. Она оставалась в Англии, несмотря на попытки Иоанна IV вернуть ее к себе. Джоанна вернулась к своему мужу в Бретань только в конце 1383 года, когда она уже была тяжело больна. В средневековые браки историку трудно проникнуть. Условности, долг и благоразумие создают непроницаемый барьер, особенно среди тех, чьи браки были, по сути, политическими союзами. Как и Ангерран де Куси, другой французский дворянин, некогда занимавший видное положение при английском дворе и женившийся на английской принцессе, Иоанн IV обнаружил, что их отношения с супругой не выдержат смены подданства[586]586
  Фелтон: PRO E364/21, m. 3 (Veel & Passelew), E364/22, mm. 5d (Роше), 7d (Уэст); John of G. Reg. (1379–83), nos. 522–3, 1095. Кембридж: PRO E403/481, m. 25 (6 апреля); Foed., iv, 118. Гонт: Foed., iv, 110–11; John of G. Reg. (1379–83), nos. 500–1, 1223; PRO E403/484, m. 3 (10 мая); E364/14, m. 11d (Херефорд). Монфор: CFR, ix, 274–5; Cal. Inq. Misc., vi, no. 23; PRO E364/21, m. 3 (Veel & Passelew). Клиссон: Froissart, Chron. (SHF), x, 169; Jones (1972), 13–19. Джоанна: PRO C76/66, m. 30; Morice, Preuves, ii, 380; Foed., vii, 360, 414; PRO C81/481/2881.


[Закрыть].