Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 77 страниц)

Вынужденные отказаться от своего валлийского проекта, Мореле де Монмор и Оуэн Лаугох отплыли из Сантандера в Ла-Рошель примерно в середине августа 1372 года. Их флот был усилен кастильскими торговыми судами, набитыми солдатами. Вскоре корабли бросили якорь в водах между островом Олерон и материком и высадили десант возле небольшой гавани Маренн. Коннетабль и герцог Бурбонский все еще находились почти в сотне миль от Пуатье, подавляя очаги сопротивления, которые могли угрожать недавно завоеванной столице. Узнав о высадке Оуэна на побережье, Дю Геклен отрядил около 300 человек и отдав их под командование бретонского капитана Тибо дю Пона и Рено, сеньора де Понса отправил на побережье для поддержки Оуэна. На третьей неделе августа объединенные силы французов, валлийцев и кастильцев осадили гарнизон Хьюитта в замке Субиз[221]221
  *Gr. chron., iii, 165; Istore, ii, 122–3; Froissart, Chron. (SHF), viii, 65; Chron. premiers Valois, 238–9; Chron. Bourbon, 36, 90.


[Закрыть].

Капталь де Бюш был обеспокоен тем, чтобы его небольшая армия не оказалась между двумя французскими. Он решил уничтожить этот второй фронт до того, как он успеет еще больше разрастись. Поэтому он собрал столько войск, сколько можно было снять из гарнизонов Сентонжа и западного Пуату. С этими людьми капталь отправился вечером 22 августа в смелую ночную атаку на французские осадные линии вокруг Субиза. Это была темная ночь в фазе убывающей луны и по мере приближения к вражеским осадным линиям люди капталя затягивали ремни своих доспехов, чтобы те не звенели в тишине. Таким образом они достигли полной внезапности. Вскоре после полуночи англо-гасконские войска, которыми командовал лично капталь, неожиданно обрушились на французские лагеря, в то время как Хьюитт возглавил вылазку из замка с примерно тридцатью людьми. Первым лагерем, на который наткнулись англичане и гасконцы, был лагерь Тибо дю Пона и сеньора де Понса, которые расположились в строениях монастыря недалеко от города. Капталь ворвался в монастырь, рассеял французские войска, спавшие во дворе, и взял в плен обоих командиров. Оставшиеся в живых бежали в лагерь Мореле де Монмора и Оуэна Лаугоха, который находился неподалеку в группе пригородных зданий.

Оуэн и Мореле были предупреждены шумом сражения и успели организовать своих людей. Когда англо-гасконцы атаковали, их встретили залпами арбалетного болтов, в то время как Оуэн и Мореле во главе латников обошли и атаковали нападавших с тыла. Сражение происходило врукопашную в темноте, лишь кличи "Нотр-Дам" и "Святой Георгий" были единственным средством идентификации. Англо-гасконцы были отброшены назад, а затем были загнаны в тупик в деревне Субиз. Сэр Томас Перси был захвачен в плен каким-то валлийцем. Гасконец сеньор де Марей сдался вместе с ним. Английские сенешали Сентонжа и Ангумуа тоже были пленены. Но капталь не сдавался, он разил французов направо и налево своим топором, рубя всех, кто приближался к нему, пока и его все-таки не одолели. Как и король Иоанн II в битве при Пуатье, капталь, говорят, потребовал сказать, был ли его пленитель джентльменом, "ибо я отказываюсь сдаваться не джентльмену, даже если умру от этого". На самом деле его пленитель был крайне бедным человеком, но он мог правдиво сказать, что "благородно рожден, от рыцаря и дамы". После пленения капталя остальная часть его армии рассеялась и бежала. Хьюитт, который лучше знал местность, пробрался обратно через ров в замок. Сэр Джон Крессвелл, сэр Джон Деверо и еще несколько человек сумели последовать за ним. Когда французы приготовились к штурму стен замка, Хьюитт и его соратники выторговали у врага безопасный выход. Они были единственными капитанами англо-гасконской армии, которым удалось спастись. С наступлением дня ворота замка были открыты, и французы овладели им[222]222
  Chron. premiers Valois, 238–41; Istore, ii, 123–5; Froissart, Chron. (SHF), viii, 66–71; *Froissart, Chron. (KL), xviii, 506; Col. doc. Murcia., viii, no. 103.


[Закрыть].

Хотя в битве при Субизе участвовало очень мало людей, возможно, 600 или 800 с каждой стороны, она ознаменовала конец последней надежды англичан на спасение Пуату и Сентонжа. Поскольку города не могли противостоять осаде, у капталя не было никакой реальной альтернативы, кроме как сделать ставку на внезапное нападение на врага в поле. И эта авантюра почти удалась. Но в результате поражения англичане лишились почти всех своих командиров и, вероятно, около половины надежных войск на юго-западе. В Бордо все управление находилось в руках сенешаля, сэра Томаса Фельтона. Но теперь он был не более чем зрителем. К северу от Жиронды оставалась горстка гарнизонов, но их сократили до минимума, чтобы усилить армию капталя. Но и этим людям из гарнизонов нечем было платить. Деньги, вывезенные из казны в Пуатье, которыми можно было бы заплатить 1.000 человек за квартал, были потеряны, когда сборщик налогов Пуату был убит грабителями, когда пытался добраться до Ла-Рошели. На западе острова и прибрежные районы Сентонжа сдались Мореле де Монмору и Жану де Рье сразу после битвы. Затем объединенный французский и кастильский флот отправился на север, чтобы блокировать Ла-Рошель. 30 августа 1372 года основная часть французской армии во главе с герцогами Беррийским, Бургундским, Бурбонским и коннетаблем двинулась из Пуатье на запад, чтобы разобраться уцелевшими частями английских и гасконских войск. В тот же день герцог Анжуйский собрал армию Лангедока в Ажене и приготовился к походу по долине Гаронны. "Увы, Гиень, теперь ты действительно потеряна", – сказал пленный капталь Мореле де Монмору. "Что вы такое говорите? – ответил Мореле, – Гиень завоевана"[223]223
  Rec. doc. Poitou, v, 416–17; Ord., v, 565–7; Chron. premiers Valois, 241–2; Itin. Ph. le Hardi, 85; AD Côte d'Or B11749. Герцог Анжуйский: BN PO 2556, Roucy/7; 2776, de St.-Rion/4; 1910, Geneve/1; 1836, Marcenac/5, 6; 1896, Mauny/8; PO 548, Budes/4; etc.; *Hay du Chastelet, 378; Morice, Preuves, ii, 49–50. Герцог Анжуйский был в Ле Мас д'Ажене 7 сентября: BN PO 2037, Montpezat/11.


[Закрыть].

В Англии все усилия Эдуарда III терялись в хаосе противоречивых целей и административного беспорядка. Поток ужасных новостей из Аквитании дошел до Вестминстера через две недели. Министры короля к тому времени уже поняли, что страх перед вторжением в июне и июле был обманом и что вся Аквитания может быть потеряна, если не будут приняты решительные меры по ее укреплению. Вероятно, на второй неделе августа они разработали еще один стратегический план, четвертый с начала года. На побережье Кента у Даунса ждала очень большая армия, около 6.000 латников и лучников. Новый план, по-видимому, состоял в том, чтобы высадить их на северном побережье Бретани и, освободив Бешерель, двинуться по суше в Пуату, предположительно перейдя Луару по мосту в Нанте. 11 августа 1372 года король выехал из Виндзора на побережье. Он сообщил двум архиепископам, что решил вести войну с врагом manu forti (сильной рукой). К сожалению, из-за частой смены планов Эдуарда III у него не было возможности сделать это. Многие из людей, ожидавших отправки у Даунса, не имели лошадей, поскольку считали, что им предстоит сражаться на море. У побережья ждал большой флот – 376 кораблей, согласно отчетам, дошедшим до хорошо информированной итальянской общины в Авиньоне. Но они находились в неподходящем месте для похода на Бретань. Эдуард III прибыл в Сэндвич 27 августа и взошел на борт своего флагманского корабля Grace Dieu. Но его корабли были прижаты к якорной стоянке в Даунсе сильными встречными ветрами, которые продолжались в течение месяца. С другой стороны, Джон Невилл, который ждал в Саутгемптоне со своими людьми, находился в подходящем месте, чтобы достичь Бретани, но у него не было кораблей. Ни одна из назначенных ему барок из Западной Англии не прибыла. Зафрахтованных судов в Голландии и Зеландии было достаточно, чтобы перевезти лошадей отряда Невилла и их отправили вперед. Невилл и его люди были вынуждены без дела околачиваться в полях около Саутгемптона из-за "полного дефолта военно-морского флота", как он объяснил, когда много лет спустя мстительный Парламент обвинил его в неправомерных действиях[224]224
  Королевская армия: PRO E403/446, mm. 28 (2 августа), 29 (5, 11 августа), 31–3 (16 августа); E101/30/13, m. 7; E101/31/33–5, 37, 39–40, 32/12–21, 26, 30 (mm. 2, 6); E364/9, mm. 13 (Уорик), 14 (Херефорд); E364/12, m. 9 (Зуш); E101/397/5, fols. 52vo–54; 'Dispacci di C. da Piacenza', 42; Walsingham, Hist. Angl., i, 315; Eulogium, iii, 339; Foed., iii, 960, 962; Parl. Rolls, v, 258 (9). Армия Невилла: Parl. Rolls, v, 312 (34); PRO C76/55, m. 16; E403/446, m. 38 (29 сентября).


[Закрыть].

* * *

5 сентября 1372 года французская армия подошла к Ла-Рошели. Горожане уже приняли решение о капитуляции. Они захватили город и арестовали английский гарнизон, который упрятали в камеры городской тюрьмы. Фруассар рассказывает красивую историю о том, что капитан Ла-Рошели, англичанин Филипп Мэнсел ("не очень умный человек"), был приглашен мэром на обед и обманом принужден к организации смотра гарнизона. Смотр состоялся на равнине перед воротами замка на следующее утро, в то время как горожане ворвались в замок за спиной застигнутого врасплох гарнизона. Правда, вероятно, была более прозаичной: потерявшие бдительность дозорные и ночная атака. Несомненно то, что когда подошли французы, горожане яростно занялись разрушением цитадели, чтобы их больше никогда не контролировали гарнизонные войска обеих сторон. Только 8 сентября, когда они выполнили эту задачу, они открыли ворота, чтобы впустить французскую армию. Английский капитан был передан герцогу Беррийскому, а войска герцога с триумфом прошли через город.

В остальной части Пуату сопротивление быстро прекратилось. Как и после сдачи Пуатье, французы занялись захватом всех небольших гарнизонов вокруг Ла-Рошели, которые в противном случае могли бы сделать жизнь только что сдавшегося города невыносимой. Изолированный замок Бенон, расположенный к востоку от Ла-Рошели, был взят штурмом, а весь гарнизон предан мечу. Маранс, расположенный к северу от города, удерживался гарнизоном брабантских наемников, которые сдали его и перешли к французам, чтобы не подвергнуться той же участи. Этот урок не прошел даром для дворян Пуату, которые все еще держались в Туаре. Герцог Беррийский написал их предводителям письмо с предложением договориться. Пуатевинцы хоть и не сдались, но старались не терять связи с герцогом. В середине сентября большинство из них решило подать в суд. Несколько несогласных покинули крепость и присоединились к английскому гарнизону в Ниоре. Остальные, епископы Лусона и Майлезе и двадцать три ведущих светских барона Пуату, назначили полномочных представителей для ведения переговоров. Они предстали перед герцогами Беррийским и Бургундским в их лагере под Сюжером, небольшим обнесенным стеной городком к востоку от Ла-Рошели, где французская армия вела осаду англо-гасконского гарнизона. 18 сентября 1372 года было заключено перемирие для всей провинции Пуату до 30 ноября, при условии, что если Эдуард III или принц Уэльский лично не помогут Туару до этой даты, подписавшие соглашение подчинятся Карлу V. Лейтенанты Карла V обязались, что все перешедшие на их сторону сохранят свои владения и будут жить в мире как вассалы короля. В то же время их лидер Луи д'Аркур, добившись обещания на возврат своих владений в Пуату, заключил частную сделку, по которой лейтенанты французского короля обещали ему вернуть все его конфискованные владения в Турени и доходы от его баронства Сен-Совер в Котантене, как только оно будет отвоевано у англичан[225]225
  Itin. Ph. le Hardi, 86; AN KK 251, fols. 90, 98; Froissart, Chron., viii, *pp. clv–clix, 75–80, 86–8, 97; Istore, ii, 126–7; Chron. Bourbon, 91–2; Gr. Chron., ii, 166; Mandements, no. 918; AN JJ 104/156; Letters B. du Guesclin, no. 520.


[Закрыть].

На следующий день, 19 сентября 1372 года, Сюржер капитулировал, и французы вторглись в Сентонж и Ангумуа. Завоевание этих провинций было еще более быстрым, чем завоевание Пуату. Сен-Жан-д'Анжели, который защищали остатки гарнизона капталя, сдался, как только французская армия подошла к его стенам. В Сенте исполняющий обязанности сенешаля Уильям Фаррингдон решил сопротивляться. Его люди оказали ожесточенное сопротивление на укрепленном мосте через Шаранту. Но ночью горожане схватили капитана и заставили его сдаться. Завоевание Ангумуа было возложено на младших командиров с небольшими отрядами, но этого было достаточно. Ангулем, старая столица принца, которая, как никакой другой южный город, была свидетелем великолепия двора принца в период его расцвета, сдался примерно в то же время, что и Ла-Рошель. Понс был вновь занят его сеньором, Рено де Понсом, после более чем года, в течение которого его удерживала его отлученная супруга. Единственным примечательным городом, который все еще был верен принцу, был Коньяк. Его жители с радостью сдались бы, как и жители многих других южных городов, и в какой-то момент согласились это сделать. Но англичане вовремя восстановили контроль над городом и гарнизон продолжал оказывать сопротивление, находясь в изоляции, до 1375 года. Далее на юг, в долине Гаронны, другой корпус французских войск под командованием герцога Анжуйского приблизился к Бордо, захватив большую пограничную крепость Ле Мас д'Ажене на западе Ажене. Все оставшиеся владения англичан в Ажене были захвачены к концу сентября 1372 года, за единственным исключением – крепости Пенне на левом берегу Ло, где продолжал держаться изолированный англо-гасконский гарнизон. В конечном итоге Пенне сдался по соглашению сторон в день Нового года[226]226
  Saintonge: Itin. Ph. le Hardi, 86; Froissart, Chron. (SHF), viii, 72–5; Istore, ii, 125. Ангумуа: AN JJ104/2; Gr. chron., ii, 167, 178; Froissart, Chron. (SHF), viii, 7, 75; 'Reg. B. de Noces', 543–4. Ажене: BN PO 2037, Montpezat/10–12; BN Fr. 26011/1333; BN Coll. Languedoc 159, fol. 142; Petit Thalamus, 388; *L. Menard, iii, 5.


[Закрыть].

К этому времени всякая надежда на помощь из Англии исчезла. В день, когда бароны Пуату объявили о своей капитуляции на условиях герцогу Беррийскому, флагманский корабль Эдуарда III Grace Dieu достиг Уинчелси, пройдя едва ли пятьдесят миль после двух недель борьбы с ветром. Через девять месяцев после того, как они были представлены Большому Совету в Вестминстере, амбициозные планы короля на этот год оказались безрезультатными. Более 60.000 фунтов стерлингов было потрачено на флот и армии вторжения, но ни один отряд не покинула Англию, кроме компаньонов графа Пембрука и небольшого подкрепления для гарнизона Кале. Время было упущено. Реквизированные торговые суда, которые обеспечивали большую часть перевозок Эдуарда III, срочно требовались для ежегодного винного флота в Бордо. Если бы король не отпустил их, то, вероятно, получил бы мятеж. Большинство кораблей и людей, служивших на них, были освобождены 6 октября. Но сам Эдуард III отказывался сдаваться. Он настаивал на том, что кампания еще не закончена, и заявил, что рассчитывает пробыть в море еще три недели. Только 14 октября он согласился сойти с Grace Dieu после семи недель пребывания на борту.

Принц признал поражение раньше, чем его отец. 5 октября он предстал перед собравшимся Советом в Вестминстере с хартией, передающей ему герцогство Аквитания. Он объявил собравшимся прелатам, пэрам и королевским чиновникам, что передает все свои континентальные титулы и владения в руки Эдуарда III. Один из членов совета, Гай Бриан, уважаемый ветеран войн Эдуарда III, чья служба королю восходила к шотландским кампаниям 1330-х годов, спросил принца, действительно ли это его желание. Принц ответил, что да. Менее пятой части той огромной территории, которой он управлял в 1364 году, теперь оставалась под английским контролем[227]227
  Cal. Letter Books G, 297; PRO E101/31/35–9, 32/12–19, 21; PRO E101/397/5, fol. 57vo; PRO E403/447 (6 окт.); CCR 1369–74, 463–5. Стоимость: PRO E403/444, 446 и счета капитанов в E101/31/33–5, 37, 39–40, 32/12–21, 26, 30 (mm. 2, 6) и E364/9, mm. 13 (Уорик), 14 (Херефорд); E364/12, m. 9 (Зуш). Принц: Parl. Rolls, v, 258 (8). Дата: PRO E101/179/7. О Бриане: Given-Wilson (1986), 156–7.


[Закрыть].

Единственные континентальные союзники Англии, Бретань и Португалия, были быстро вовлечены в катастрофу. 16 октября 1372 года, с шестимесячным опозданием, Невилл наконец отплыл из Саутгемптона с винным флотом в сопровождении военных кораблей Англии и Байонны. Он высадился в Сен-Матье на западной оконечности Финистера с менее чем 1.000 человек. Отсюда он быстро овладел Брестом и рядом других укрепленных мест на крайнем западе. Хорошо обученные войска даже такого скромного размера могли бы существенно изменить судьбу герцога Иоанна IV Бретонского летом, но в октябре было уже слишком поздно. Бешерель капитулировал. Напрасно Иоанн IV умолял осаждавших овладеть городом от его имени. Они потребовали его для короля Франции. Известие о прибытии Невилла довершило гибель дела герцога. Среди прелатов и ведущих дворян Бретани начались волнения, когда они узнали об этом. Французский король поспешил воспользоваться их недовольством. В его распоряжении была большая армия в северо-западном Пуату, которая ждала 1 декабря, даты, назначенной для сдачи Туара. 22 октября 1372 года эти силы были переброшены на север. 28 октября коннетабль, герцоги Беррийский, Бургундский и Бурбонский, а также маршал Луи де Сансер вторглись в Бретань. 30 октября они были перед Ренном. Их подозрения относительно Иоанна IV вскоре подтвердились. Марш-бросок был настолько быстрым, что супруга герцога, которая находилась в Ренне, когда стало известно об их приближении, только и успела, что бежать. Но она была поймана в нескольких милях к югу от города на дороге в Ванн солдатами герцога Бурбонского. Много лет спустя, будучи уже пожилым человеком, знаменосец герцога Бурбонского вспоминал, что при обыске ее багажа нашли копию договора ее мужа с Эдуардом III, которую Невилл привез с собой из Англии. "Я пленница?" – спросила герцогиня у герцога Бурбонского, когда ее привели к нему. "Нет, мадам, ― ответил он, ― мы не ведем войны против женщин". "Но ваш муж, ―  добавил он, прежде чем отпустить ее, ― играет в глупую игру, из которой ему будет нелегко выпутаться"[228]228
  Невилл: PRO E403/446, m. 36 (28 сентября); E364/19, m. 4 (Эрмин). Дата: PRO E101/179/13; E403/446, m. 38. (29 сентября); Froissart, Chron. (SHF), viii, 106; *Gr. chron., iii, 179. Бешерель: Istore, ii, 116; Chron. premiers Valois, 215. Французское вторжение: Froissart, Chron. (SHF), viii, 106–7; Itin. Ph. le Hardi, 87; Chron. Bourbon, 37–9.


[Закрыть].

Иоанн IV, все же попытался выкрутиться, но, как и предвидел герцог Бурбонский, это было нелегко. Он написал королю Франции письмо, в котором признал, что пригласил англичан, но сказал, что сделал это только для того, чтобы поддержать свою власть против Оливье де Клиссона и других мятежных баронов. Он вступил в прямые переговоры с командирами французской армии под Ренном, заявив о своей доброй воле. В итоге был достигнут компромисс, согласно которому Иоанн IV согласился изгнать иностранцев из своего герцогства, а французы согласились отвести свою армию от Ренна. Но Иоанн IV не собирался выполнять свои обязательства. Вместо этого он направился в крепость Брест, где встретился с Невиллом и его офицерами и тайно ратифицировал договор с Эдуардом III. Посланец Карла V, Гийом Мовине, прибывший к герцогу, чтобы передать протест короля против этого предательства, стал свидетелем представления, во время которого Иоанн IV вызвал к себе английских капитанов и приказал им покинуть Бретань. Единственная причина, объяснил герцог, по которой они медлили с выполнением приказа, заключалась в том, что не было найдено кораблей, которые могли бы доставить их обратно в Англию. На самом деле Иоанн IV не сделал ничего, чтобы удалить людей Невилла, и, согласно сообщениям, дошедшим до Парижа, даже обратился к Эдуарду III с просьбой прислать еще.

Французы воспользовались своей находкой подтверждавшей тайную дипломатию Иоанн IV. Текст англо-бретонского договора был широко распространен в Бретани и вызвал массовое дезертирство среди бретонской знати. Некоторые из них поклялись никогда больше не служить герцогу. К концу года администрация Иоанна IV все еще действовала в Финистере, вокруг Ванна и на полуострове Геранд к западу от Нанта, но почти нигде больше. Невиллу удалось занять несколько герцогских замков на крайнем западе, но его гарнизоны были окружены стеной местной враждебности[229]229
  *Gr. chron., iii, 179–80; Jean IV, Actes, no. 208; Foed., iii, 964; Chron. Bourbon, 39–40; Anonimalle, 71.


[Закрыть].

Вскоре после этого Фернанду I Португальский столкнулся со своим заклятым врагом. Возможно, он не знал о битве при Ла-Рошели, когда подписывал договор в Браге с эмиссарами Джона Гонта в июле. Но, похоже, его не потрясли ни новости об этой битве, которые, должно быть, достигли его вскоре после этого, ни череда поражений, которые англичане потерпели в юго-западной Франции в августе и сентябре, ни даже растущие признаки беспорядков в его собственном королевстве. Его женитьба и последовавшие за ней масштабные кадровые перестановки при дворе оставались глубоко непопулярными среди португальской знати. Агрессивная внешняя политика короля была столь же нежелательна для меркантильных олигархий городов. Диего Пачеко доложил Энрике II о своей миссии в Португалию в Заморе примерно в конце августа 1372 года и посоветовал королю немедленно вторгнуться в Португалию. Фернанду I был слишком слаб у себя дома, чтобы оказать серьезное сопротивление вторжению извне. Он считал, что недовольство в Лиссабоне настолько сильно, что пятая колонна в португальской столице может восстать при приближении Энрике II. Совет Пачеко вызвал бурные дебаты в Совете кастильского короля. В конце концов Энрике II принял решение о вторжении в Португалию. Он имел такое же преувеличенное мнение о способности короля Англии перебросить армию за тысячу миль через океан, как и Фернанду I, и был полон решимости разрушить англо-португальский союз до прибытия англичан. В конце ноября 1372 года Фернанду I начал осознавать всю серьезность своего положения. Хуан Фернандес Андейро, который все еще находился при португальском дворе, был срочно отправлен в Англию за помощью.

Примерно в середине декабря 1372 года Энрике II пересек португальскую границу к западу от Сьюдад-Родриго со смешанной армией, состоящей из его кастильских вассалов и французских наемников. Оценка Пачеко оборонительных сооружений страны оказалась верной. Французы и кастильцы преодолели сопротивление пограничной крепости Алмейда, захватили город Визеу, а затем повернули на юг. Вторая кастильская армия, набранная в основном в Андалусии и под командованием магистров военных орденов Сантьяго и Калатравы, одновременно вторглась в Португалию через долину Тежу у Алькантары. В конце года обе армии соединились у Коимбры и стали готовиться к наступлению на Лиссабон. В Севилье, где кастильский флот достраивался и пополнялся после летних походов, готовились двенадцать галер для нападения на португальскую столицу с моря. Фернанду I мог лишь беспомощно смотреть на это со стороны[230]230
  Ayala, Crón., ii, 37–9, 40–1; Lopes, Crón. D. Fernando, 231–3, 243, 245–7, 249, 251–2, 265–6; Foed., iii, 966.


[Закрыть].

В Пуату наступил конец. В последние дни ноября 1372 года французская армия начала собираться у стен Туара. Внутри крепости лидеры местной знати ждали 1 декабря – дня, назначенного для того, чтобы подчиниться короне Франции, если Эдуард III или принц не прорвутся к ним с отрядом помощи. В герцогстве уже знали об отказе Эдуарда III от морской экспедиции. В Бордо сэр Томас Фельтон отчаянно пытался собрать силы помощи из сократившихся остатков герцогстве, которые все еще находились под его контролем. Ему удалось собрать небольшую армию из верных дворян Борделе и южного Перигора. Когда до истечения срока оставалось совсем немного времени, Фельтон отправился на север к Ниору. Там он нашел оставшихся английских капитанов, ожидавших его: сэр Дигори Сэй, сэр Джон Деверо и сэр Джон Крессвелл. С ними была горстка пуатевинских лоялистов. Общая численность англичан и их союзников составляла около 1.200 человек. Фельтон и его коллеги послали герольда к пуатевинцам в Туар. По его словам, он знал, что они обязались сдать город, если их не освободит король или принц лично, но только "морская удача" помешала им прийти на помощь пуатевинцам. Он призвал их совершить вылазку за стены и объединиться с ним, чтобы сразиться с французами в бою. Эти предложения вызвали мучительные дебаты в цитадели Туара, где настроения пуатевинцев все еще были на стороне Эдуарда III. Сеньор де Парфене решительно высказался за принятие предложения Фельтона и привел различные доводы, почему оно соответствует клятве, которую они принесли французам. Но никто больше не придерживался этой точки зрения. Герольд вернулся в Ниор с их оправданиями и копией договора с французскими командирами. Фельтон подумывал о том, чтобы в одиночку бросить вызов французской армии. Но его разведчики доложили, что на равнине к югу от Туара в боевом порядке стоят более 3.000 французских войск с развернутыми знаменами. Люди Фельтона отказались вступать в безнадежное сражение, и он был вынужден отступить. 1 декабря 1372 года пуатевинцы вышли из ворот Туара без оружия и отправились во французский лагерь. Позже, в тот же день, во францисканской церкви в Лудуне, они принесли оммаж герцогу Беррийскому как графу Пуатье. 11 декабря три королевских герцога и коннетабль вошли в Париж, сопровождаемые ведущими баронами Пуату и ведя за собой пленников из Субиза. На следующий день в большом зале Лувра состоялась великолепная церемония. Герцог Беррийский принес оммаж как граф Пуату своему брату-королю. Со своей стороны пуатевинцы принесли клятву верности короне, пообещав защищать ее права перед всеми, "особенно перед королем Англии и его детьми"[231]231
  Gr. chron., ii, 167–8; Froissart, Chron. (SHF), viii, 96–101; Istore, ii, 128; Itin. Ph. le Hardi, 89; 'Chron. française', 651; AN X1a, fol. 6.


[Закрыть].

После капитуляции Туара у англичан осталось всего пять крепостей в Пуату, представляющих военную ценность: Ла-Рош-сюр-Йон и Мортань-сюр-Севр в Вандее; Люзиньян и Гензе, к югу от Пуатье; и обнесенный стеной город Ниор на западе. Фельтон оставил сэра Джона Деверо командовать этими крепостями, а сам вернулся в Бордо в декабре. Судя по всему, общая численность гарнизонов этих крепостей составляла от 1.000 до 1.200 человек. Деверо сделал все возможное, чтобы удержать эти разрозненные анклавы. Он основал свой штаб в Ниоре и еще четыре месяца вел активную партизанскую войну, но он оказался в невыносимом положении. Из-за враждебности жителей Ниора город было трудно оборонять. Разрозненность его сил затрудняло ведение боевых действий. В феврале 1373 года Бертран Дю Геклен вернулся в провинцию с армией, состоящей в основном из бретонцев и новообращенных из числа местной знати, чтобы уничтожить гарнизоны Деверо. Оливье де Клиссон осадил Мортань-сюр-Севр и Ла-Рош-сюр-Йон. Французский сенешаль Пуату осадил Люзиньян. Сам коннетабль рыскал возле Ниора с полевыми войсками численностью около 500 человек[232]232
  'Compte inédit', 264–5; Froissart, Chron. (SHF), viii, 101–3, 107–8; Chronographia, ii, 391; John of G. Reg. (1372–6), no. 42. Дю Геклен был в Пуатье к 17 февраля 1373 г.: AN JJ104/87.


[Закрыть].

Выведя людей из своих гарнизонов, Деверо сумел собрать в поле армию численностью около 800 человек, что было достаточно для достижения тактического превосходства над разрозненными французскими отрядами. С этими людьми он начал кампанию быстрых разрушительных рейдов против французских осадных операций в стиле, напоминающем стиль Дю Геклена. В начале марта он напал на отряд Клиссона и отогнал его от Мортань. Клиссон был вынужден бежать в разгар ужина. Примерно в конце месяца Деверо почти добился того же против коннетабля, но на этот раз все закончилось катастрофой. Это произошло в Шизе, небольшом обнесенном стеной городке в пятнадцати милях к югу от Ниора на берегу реки Бутонна, где изолированный английский гарнизон противостоял со стен гораздо более многочисленным силам коннетабля. Армия Деверо превосходила по численности армию коннетабля и поначалу одерживала верх, но французы сумели сплотиться и отбросили англичан назад и в конце концов обратили в бегство. В этой битве Деверо потерял почти всех своих людей, а сам попал в плен вместе с большинством своих капитанов. Жители Ниора открыли ворота города, как только до них дошла весть о судьбе Деверо. Ла-Рош-сюр-Йон сдался Оливье де Клиссону летом после пятимесячной осады. Мортань был возвращена французами примерно в то же время, после того как Деверо выторговал сокращение своего выкупа на 10.000 золотых франков в обмен на приказ о сдаче гарнизона.

Люзиньян продержался дольше благодаря своему хорошим укреплениям, но гарнизон понес тяжелые потери при Шизе и был блокирован за стенами бастидами, которые французы построили на подступах. Когда-то Люзиньян был одним из самых прибыльных центров разбойничьего промысла на юге Франции. Его удачное расположение и огромные стены и рвы стали предметом легенд уже через поколение после этих событий. Но к весне 1374 года гарнизон был не в состоянии совершать набеги и заготавливать фураж, и после 1372 года эта крепость оставалась в руках англичан только благодаря помощи из Бордо. Но даже этого было недостаточно и в сентябре 1374 года крепость открыла ворота перед герцогом Беррийским. В свои последние годы герцог рассказывал историю о том, что старый жестокий вольный разбойник сэр Джон Крессвелл решил сдать крепость, когда, лежа в постели со своей любовницей, увидел призрак ее мифической создательницы – чародейки Мелюзины. Правда более прозаична. Крессвелл был захвачен маршалом Сансером при попытке устроить засаду на кортеж герцогини Беррийской. Его убедили сдать Люзиньян в обмен на собственную свободу и свободу сэра Томаса Перси, одного из главных пленников битвы при Субизе.

Таким образом в Пуату сохранился только один заметный англо-гасконский гарнизон – в Жансе, большой треугольной крепости, руины которой до сих пор стоят на скалистом выступе над рекой Клоер к югу от Пуатье. Генсай принадлежал валлийскому рыцарю сэру Дигори Сэю и его пуатевинской супруге и падчерице. Они втроем защищали его почти два года после битвы при Шизе с помощью гарнизона из англичан и гасконцев. Генсай окончательно капитулировал только в феврале 1375 года[233]233
  Мортань: Froissart, Chron. (SHF), viii, 101–3; AHP, viii, 417–18, 424–6. Шизе: Chronographia, ii, 391–2; Chron. Bourbon, 40–1; Froissart, Chron. (SHF), viii, 107–15; Istore, ii, 133–4; *Itin. Ph. le Hardi, 497; AN KK251, fol. 93vo. Ла-Рош-сюр-Йон: AN KK251, fol. 94vo, 127; Froissart, Chron. (SHF), viii, 131, 139 (ошибочно приписывая осаду герцогу Анжуйскому). Люзиньян: Jean d'Arras, Mélusine, 215, 263–5, 813–15; John of G. Reg. (1372–6), no. 42; Rec. doc. Poitiers, ii, 256–7; AN KK251, fols. 127–9; AN KK252, fol. 21, 31; 'Reg. B. de Noces', 220, 246–8; Istore, ii, 130–1; Walsingham, Hist. Angl., i, 317; *Rec. doc. Poitou, iv, pp. lxvii–lxviii. Генсай: Rec. doc. Poitiers, ii, 256, 259; Rec. doc. Poitou, iv, 364–7, 402–4.


[Закрыть].

Англичане пустили более глубокие корни в Пуату, чем в любой другой части Франции, и для них потеря провинции оказалась очень болезненной. Известные англичане приобрели земли в Пуату и тесно сблизились с местной знатью, чего не произошло даже после двух столетий владения гасконским центром герцогства с его гордостью, замкнутыми кланами, неудобным диалектом и репутацией трудных друзей. Сэр Дигори Сэй владел тремя значительными владениями в Пуату либо через свою супругу, либо по пожалованию принца. Сэр Саймон Берли, будущий воспитатель Ричарда II, был еще одним англичанином, который женился на богатой пуатевинской вдове и благополучно обосновался в провинции. Уолтер Спридлингтон, который был капитаном Пуатье с 1361 года, был скромным сквайром, но женился на местной вдове с большим состоянием и через десять лет стал одним из самых богатых английских поселенцев с землями, разбросанными по всей провинции. Роберт Грантон, один из клерков принца, служивший его приемником в Пуату, разбогател на пожалованиях, сделанных принцем из конфискованных земель тех, кто перешел на сторону французов. Эти люди потеряли все в 1372 году[234]234
  Rec. doc. Poitou, iii, 380–4, iv, 67–71, 129–32, iv, 4–7, 41–8, 57–60, 63–5, 77–80, 117–20, 134–43, 157–9, 163–5, 354–8, 364–7, 402–5. О Спридлингтоне: 'Procès-verbal Chandos', 250; в протекционных грамотах 1371 года он назван сквайром (PRO C61/84, m. 2).


[Закрыть].

Их потери, возможно, были обычными военными неудачами, которые такие люди должны были принимать как риск своей профессии. Положение коренного дворянства Пуату было более сложным. После сдачи Туара они сохранили свои земли, и почти все они служили Карлу V и герцогу Беррийскому так же преданно, как раньше служили принцу. Среди пуатевинцев, сражавшихся с Бертраном Дю Гекленом при Шизе, выделялись Луи д'Аркур и сеньор де Партене. Один пуатевинец из придворных Джона Гонта в Англии, узнав о падении Пуатье, решил присоединиться к его следующей кампании во Франции с явной целью дезертировать при первой же возможности. Лишь несколько человек последовали за англичанами в изгнание, и большинство из них были скромными людьми, которым было нечего терять и которые были сильно привязаны к английским покровителям. Но несколько человек были значительными фигурами, которые могли сделать другой выбор. Гишар д'Англе, возможно, самый близкий из пуатевинских доверенных лиц принца, так и не вернулся в Пуату после освобождения из плена в Кастилии. Он закончил свои дни в Англии в качестве графа Хантингдона – любопытная эволюция для человека, который всю свою взрослую жизнь до 1360 года провел в борьбе против англичан. Даже великий англофоб, поэт Эсташ Дешан, нашел время написать о нем плач после его смерти в 1380 году, назвав его лучшим солдатом Пуату, которого не в чем было упрекнуть. Внебрачный сын Гишара Жан, как и его отец, до конца своих дней оставался верен англичанам, а его племянник Уильям, вероятно, также сопровождал его в Англию. Но его законные дочери и их мужья быстро перешли на сторону Карла V и получили в дар его конфискованные земли.

Еще более сложными были дилеммы семей английских поселенцев, которые оказались в незнакомом мире, не являющемся ни английским, ни полностью французским. Сэр Джон Харпеден, сенешаль принца в Сентонже в 1372 году, женился на сестре Оливье де Клиссона в 1360-х годах, когда Клиссон был приближенным принца Уэльского. Его сын, Жана д'Арпедан воспитывался в семье Клиссона, стал французом и основал выдающуюся династию. Когда Джон Харпеден вернулся в Аквитанию в качестве сенешаля Ричарда II в 1385 году, Жана д'Арпедан был заметной фигурой при дворе Карла VI, пользовался конфискованными поместьями отца в Пуату, являлся французским сенешалем в провинции Перигор и служил во французских армиях, что его потомки продолжали делать вплоть до XX века. Насколько нам известно, отец и сын больше не встречались после 1372 года.