Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 77 страниц)

* * *

Граф Кембридж прибыл в Англию с остатками своей армии за несколько дней до битвы при Роозбеке. Люди вернулись на кастильских кораблях, с подорванным здоровьем, без лошадей и снаряжения, принеся с собой рассказы о мятеже и предательстве. Кроме того, их численность сильно сократилась. Сорок один большой корабль доставил их в Португалию, но потребовалось только двенадцать, чтобы вернуть их обратно. Джон Гонт рассчитывал на то, что Кембридж сможет удержать свои позиции в Португалии, пока он планирует свои дальнейшие действия против Кастилии. Он был в ярости, умыл руки от вернувшейся армии и отказался выплачивать ей жалованье.

Но даже сейчас чаша горечи герцога Ланкастера была еще не полна. Бадахосский договор оказался лишь первым этапом более тесного союза между Португалией и Кастилией. В течении зимы 1382–83 годов здоровье Фернанду I продолжало ухудшаться. Он перестал принимать даже эпизодическое участие в управлении своим правительством, которое от его имени осуществляла Леонора Телес с помощью небольшой группы близких советников: ее любовника Хуана Фернандеса Андейро; ее брата Жуана Афонсу Тело, адмирала Португалии; Гонсало Васкеса де Азеведу, доверенного лицо короля, а теперь и королевы; коннетабля Альвару Переса де Кастро, который помогал вести переговоры по Бадахосскому договору; и Мартина, епископа Лиссабонского, фактического лидер партии авиньонского Папы в Португалии. Некоторые из этих людей на самом деле были кастильцами: церковники, такие как епископ Лиссабона, или старые гранды, такие как Андейро и Кастро, которые поддерживали короля Педро I в Кастилии до его гибели, а затем сделали новую карьеру в качестве изгнанников при дворе короля Португалии. Все они были обязаны своим положением покровительству королевы и отчаянно пытались найти способ удержать власть после смерти Фернанду I.

В октябре 1382 года они нашли радикальное решение. Королева Кастилии недавно умерла и по их замыслу, Хуан I должен был сам жениться на принцессе Беатрисе вместо своего малолетнего сына. Хуан I, рассуждали они, с гораздо большей вероятностью привлечет все ресурсы своего королевства для защиты интересов Беатрисы, если он будет ее мужем, чем если бы он был только ее потенциальным тестем. В частности, от него можно было ожидать сдерживания амбиций сыновей Инес де Кастро, оба из которых жили в его королевстве. Более того, поскольку у Хуана I было два сына от первого брака, его потомки от двух браков могли основать разные династии, правящие в Кастилии и Португалии. В ноябре 1382 года Хуан Фернандес Андейро возглавил великолепное посольство в Кастилию, чтобы представить Хуану I предложения королевы Леоноры. Весть об этих событиях, вероятно, достигла Англии в начале 1383 года, когда еще один посланник Фернанду I прибыл в Вестминстер, чтобы покривить душой перед министрами короля. Вскоре за ним последовал Флоримон, сеньор Леспарре, гасконский военнопленный в Кастилии, с предложением от самого Хуана I о мирной конференции, на которой можно было бы выкупить ланкастерские претензии на его королевство[686]686
  CPR 1381–5, 256; Foed., iv, 156; *Perroy (1933), 408; *Dias Arnaut, 336–48; PRO E403/493, m. 14 (13 февраля); Parl. Rolls, vi, 318 (22). В своем завещании от 1398 года Гонт распорядился не выплачивать долги, возникшие в результате кампании: *Armitage-Smith, 422.


[Закрыть].

* * *

21 декабря 1382 года епископ Диспенсер официально принял обет крестоносца на Кресте Святого Павла в Лондоне. Вскоре после этого его уполномоченные начали объезжать провинции, проповедуя и даруя отпущение грехов всем, кто записался на службу в его армию или участвовал в расходах на крестовый поход. Была развернута национальная кампания по продаже индульгенций, поддерживаемая меркантильным маркетингом и неправдоподобными полномочиями индульгенций, которые выходили далеко за рамки всего, что было разрешено буллами Папы. Число проповедников крестового похода пополнилось самозванцами и ловкачами, которые наживались на созданном ажиотаже. Результаты были впечатляющими. Орда людей, джентльмены, монахи и священники, крестьяне, подмастерья и торговцы, богатые и бедные, все покупали пропуск в рай. Однако, по словам Фруассара, профессиональные воины отнеслись к этому сдержанно. "Солдаты никогда не идут на войну не получив денег наперед, – заметил он, – они не могут жить на индульгенции". Но сундуки епископа были наполнены золотом и серебром, а также драгоценностями, пожертвованными верующими и он мог позволить себе платить им[687]687
  Walsingham, Chron. Maj., i, 662–4; Knighton, Chron., 324, 330–2; Westminster Chron., 32–6; Eulogium, iii, 356–7; Froissart, Chron. (SHF), xi, 87. Imposters: Foed., iv, 163. Новобранцы: см. письма о защите PRO C76/67, mm. 16–18.


[Закрыть].

Министры короля, как всегда реагировавшие на события по мере их возникновения, оказались в затруднительном положении. Для них были жизненно важны судьба фламандских повстанцев и английские коммерческие интересы в Нидерландах. Более того, после гибели Португальского пути Фландрский путь был единственной открытой для них агрессивной стратегией. Но, по мнению Совета, епископ Норвича был неподходящим человеком для этой работы, а также были серьезные сомнения по поводу того, каких солдат-любителей он мог набрать, и по поводу его собственной пригодности в качестве командующего армии. Кроме того, Совет был обеспокоен тем, стоит ли позволять ему бродить по континенту без какого-либо прямого политического контроля со стороны офицеров короля. Поэтому примерно 12 декабря 1382 года, через неделю после того, как Совет санкционировал кампанию по набору армии епископом, он попытался поставить его на место и объявил, что король соберет собственную армию и лично поведет ее во Фландрию. Целью новой армии будет снятие блокады с Гента и изгнание французов из Фландрии. План правительства заключался в том, чтобы вовлечь крестоносцев в ряды королевской армии и, вероятно, оно надеялось присвоить и средства епископа. Этот план был одобрен светскими и церковными магнатами и большим количеством военных на Большом Совете, который состоялся в январе 1383 года. В Гент был послан рыцарь с сообщением, что помощь скоро будет оказана. В Лондоне был создан комитет из представителей Гента и изгнанников из Брюгге и Ипра для поддержки этого предприятия. Франс Аккерман, один из трех капитанов Гента, назначил себя адмиралом Фландрии. Он прибыл в Англию в начале января с эскадрой из девяти кораблей, собранных в гаванях Четырехградья Vier Ambachten, и предоставил их в распоряжение английского правительства. Тем временем Питер ван ден Босше в Генте планировал захватить порт в западной Фландрии, через который можно было бы поддерживать связь с Англией и доставлять в город войска и припасы. 26 января 1383 года большой отряд из горожан Гента и наемников напал на Аарденбург, тогда важный портовый город в устье реки Звин напротив Слейса и через три дня взял его штурмом, расправившись с французским гарнизоном[688]688
  Foed., iv, 157–8; Parl. Rolls, vi, 309–10 (3); Istore, ii, 218, 221, 254, 281. Аккерман: Foed., iv, 158–8; PRO E403/493, m. 18 (18 марта), E403/496, mm. 4, 8 (1 мая, 8 июля); Rek. Gent, 345; *Chron. rimée, 110–11. Аарденбург: 'Chron. Com. Fland.', 242; Froissart, Chron. (SHF), xi, 82–3.


[Закрыть].

План Совета сделать вторжение во Фландрию королевским предприятием имел много достоинств, но он натолкнулся на два препятствия. Первым было противодействие самого короля. Ричард II не разделял энтузиазма Карла VI по поводу войны и не хотел в ней участвовать. А без него не было никого, кто мог бы по праву забрать командование из рук Диспенсера. Второй проблемой были деньги. Субсидии в одну десятую и пятнадцатую, за которую осенью проголосовала Палата Общин, было недостаточно для содержания армии в 6.000 человек, которую хотел собрать Совет. Большой Совет предположил, что без новой парламентской субсидии это невозможно. Однако шансы на получение новой субсидии казались ничтожными, учитывая, с какой неохотой была одобрена последняя. Так оно и оказалось.

Когда 23 февраля 1383 года Парламент собрался в Вестминстере, Совет и епископ Норвичский представили на рассмотрение конкурирующие планы. Совет пытался заручиться поддержкой для королевской экспедиции, финансируемой за счет новых налогов, а епископ предложил вести свою собственную армию во Фландрию, финансируя кампанию из средств, собранных от продажи индульгенций, а также из доходов от налогов, утвержденных предыдущим Парламентом. В окончательном варианте предложение Диспенсера заключалось в том, чтобы собрать армию из 5.000 человек и держать ее в поле в течение целого года. Как только ему будет выплачена субсидия, передовой отряд из 2.000 человек отправится для снятия блокады с Гента. Остальные войска должны были последовать весной, чтобы занять остальную часть Фландрии. Притязания епископа вызвали сильное раздражение среди лордов, большинство из которых поддержали предложения Совета. Диспенсер подвергся жестокому перекрестному допросу со стороны пэров. Пэры заявили, что если Франция должна быть завоевана английским оружием, то она должна быть завоевана для короля, а не для церкви. Они считали, что епископ, имеющий ограниченный военный опыт, может обрести серьезные проблемы, если будет сам осуществлять командование. Если крестовый поход все же состоится, Диспенсеру следует, по крайней мере, передать военное командование подходящему светскому полководцу. Лорды были традиционными советниками короля по таким вопросам, но их мнение было отвергнуто Палатой Общин на корню. Парламентарии, как никто другой, переживали по поводу французской оккупации Фландрии, но считали, что если епископ Норвичский готов вернуть Фландрию, не требуя дополнительных средств, то ему следует позволить это сделать. Финансы, однако, были не единственным фактором в их расчетах. Голосистая фракция в Палате Общин, возглавляемая братьями архиепископа Кентерберийского Филиппом и Питером Куртене и поддерживаемая с улиц городскими толпами, открыто презирала военные навыки дядей короля и сомневалась в добросовестности Совета. Фракционеры подозревали (вероятно, справедливо), что королевская армия, которую предлагал Совет, на самом деле предназначена для удовлетворения амбиций Джона Гонта в Кастилии и были полны решимости не допустить этого. Не довольствуясь одобрением предприятия епископа Диспенсера, Палата Общин потребовала, чтобы король и все три его дяди остались в Англии, чтобы следить за границей с Шотландией. Для убедительности парламентарии добавили, что, по их мнению, предложение кастильского короля о переговорах должно быть принято. По мере продолжения заседания Джон Гонт становился все более раздражительным и в конце концов покинул зал в отвращении[689]689
  Parl. Rolls, vi, 309–10, 311–13 (3, 9–11), 316–18 (20–22), 332 (18); Westminster Chron., 32–4, 34–6; Walsingham, Chron. Maj., i, 662; Eulogium, iii, 356.


[Закрыть].

Не имея средств для финансирования собственных планов, королевский Совет был вынужден подчиниться воле Палаты Общин. Через неделю после закрытия Парламента Казначейство выплатило епископским уполномоченным почти 30.000 фунтов стерлингов из средств, полученных от последней парламентской субсидии. Остальная сумма была выплачена поэтапно в течение последующих недель. Диспенсеру даже удалось избежать какого-либо реального контроля за своим военным командованием. С явной неохотой он заявил лордам, что примет королевского лейтенанта, наделенного высшими полномочиями по всем военным вопросам. Он предложил четыре имени, из которых король мог бы выбрать одно, но в документе, который в итоге был согласован, была оговорка, что если он не сможет договориться с назначенным лейтенантом, то "король в таком случае будет доволен тем, что упомянутый епископ будет управлять и распоряжаться армией… во всех отношениях". Диспенсер не собирался заключать соглашение, которое позволило бы кому-то другому сместить его, и в итоге королевский лейтенант так и не был назначен. Вместо этого Диспенсер назначил четырех человек своими светскими капитанами: сэра Хью Калвли, сэра Уильяма Фаррингдона, сэра Уильяма Элмхэма и сэр Томаса Тривета. Позже к ним присоединился сэр Роберт Ноллис, который не утратил аппетита к сражениям, хотя ему уже должно было быть за шестьдесят. Все они были опытными профессиональными солдатами, чье присутствие в армии должно было внушить доверие критикам этого предприятия. Но никто из них не имел такого звания, чтобы главенствовать над Диспенсером[690]690
  Parl. Rolls, vi, 317–18 (20–1); Walsingham, Chron. Maj., i, 664–6; *Russell, 567. Money: PRO E403/493, m. 17 (17 марта), E403/496, m. 6 (9 мая); Lunt, ii, 543.


[Закрыть].

2 апреля 1383 года в королевском поместье Сальватерра-де-Магос на левом берегу Тежу был разыгран заключительный акт примирения Португалии с Кастилией. Брачный договор между двумя странами был скреплен в зале, пока Фернанду I томился, больной и отстраненный от дел, в другой части здания. Это был замечательный документ. Принцесса Беатриса должна была выйти замуж за Хуана  I, как только будут организованы соответствующие церемонии, а после смерти Фернанду I они будут править совместно как король и королева Португалии. Настоящими бенефициарами договора должны были стать королева Леонора и ее любовник. По условиям договора ни Хуан  I, ни его невеста не должны были иметь никакого контроля над управлением страной, который должна была осуществлять Леонора до тех пор, пока у них не появится наследник, доживший до четырнадцати лет. Самые продуманные положения были включены для обеспечения автономии Португалии и независимости ее институтов власти. Главный португальский соперник Леоноры, инфант Жуан, открыто заявил, что этот брак не мог быть одобрен Фернанду I. Он также считал, что королева будет глубоко непопулярна в городах Португалии. Вероятно, он был прав по обоим пунктам. Но дон Жуан полностью зависел от Хуана  I и ничего не мог сделать. Он был вознагражден за свою откровенность тем, что его заманили в королевский замок Сьюдад-Родриго, где он был арестован, а его передвижение ограничено по приказу короля. 17 мая 1383 года Беатриса сочеталась браком с кастильским королем в соборе Бадахоса на фоне экстравагантных торжеств, которые обошлись так дорого, что Хуан  I был вынужден ввести полугодовое налогообложение, чтобы оплатить их. Что касается Фернанду I, то он отказался присутствовать на церемонии и послал личного эмиссара для принесения очередных извинений Джону Гонту в Англию[691]691
  Lopes, Crón. D. Fernando, 547, 559, 561–80; *Dias Arnaut, 357–95. Cost: Col. doc. Murcia, xi, nos. 124, 133.


[Закрыть].

17 марта 1383 года во все города Англии были разосланы гонцы, призывавшие крестоносцев отправиться на побережье в Сэндвич. Ровно через два месяца около 8.000 человек высадились в Кале, а еще около 3.000 собирались на побережье Кента и Эссекса. Признаком энтузиазма, вызвавшего призыв в армию в Англии, стало то, что большинство этих людей были добровольцами, служившими без жалованья, и что лучники значительно превосходили по численности латников, возможно, в соотношении три к одному. 16 мая 1383 года епископ Норвичский спешно пересек Ла-Манш, чтобы открыть кампанию, опасаясь, как говорили, что если он задержится в Англии слишком долго, Совет освободит его от командования[692]692
  PRO E403/499, m. 21 (31 марта); Walsingham, Chron. Maj., i, 670–2; Foed., iv, 164, 165; 'Medieval Treatise', 359–60; Walsingham, Chron. Maj., i, 670–2. Оценки в Gr. chron., iii, 53 (8.000 в начале кампании, основываясь на данных французской разведки) и Froissart, Chron. (SHF), xi, 114 (3.000 ожидающих в Англии в начале июня), в целом соответствуют 8.000 лучников и 3.500 латников, о которых сообщал посол Ричарда II к королю Арагона: *Russell, 567.


[Закрыть].

Стратегия Диспенсера во многом определялась агентами фламандских повстанцев. В начале марта в Англию прибыла большая фламандская миссия: тринадцать купцов из Гента и различные изгнанники из Брюгге. Семь из них остались в Лондоне, чтобы консультировать Совет, а остальные шесть сопровождали епископа в его приключении. Первоочередной задачей Диспенсера было прорвать французскую блокаду вокруг Гента. Поэтому 19 мая 1383 года, не дожидаясь прибытия остальной армии, он вывел свои войска из Кале и направился по прибрежной дороге к Гравелину. Возможно, Диспенсеру не повезло, что его предприятие началось с серии впечатляющих успехов, поскольку его гордыня во многом объясняет последовавшие за этим катастрофы. 20 мая Бурбур, крупная крепость, охранявшая дорогу на Брюгге за рекой Аа, сдалась без боя. Гравелин защищали его жители при поддержке большого бретонского гарнизона, но город пал при первом же штурме. В гавани крестоносцы захватили семь больших грузовых судов, а также большое количество рыбацких лодок. Было захвачено так много лошадей, что они продавались по шиллингу за голову. Дюнкерк, следующий город на побережье, был атакован с суши и моря, но сдался, чтобы не подвергнуться той же участи. Армия крестоносцев вошла в город, вероятно, рано утром 25 мая.

Министры французского короля были предупреждены о готовящемся вторжении по меньшей мере за шесть месяцев, но, похоже, до последнего момента они не воспринимали крестовый поход Диспенсера всерьез и не предприняли никаких шагов по набору армии, а оборона была возложена на местные силы. Обороной командовали один из внебрачных сыновей Людовика Мальского, Луи де Хазе, и сеньор Диксмюде, который был главным территориальным магнатом юго-западной Фландрии. Эти два человека собрали армию, которая, по общему мнению, была значительно больше, чем у Диспенсера, но ее состав был весьма неоднородным. Основу их армии составляли аристократы графства Фландрии и около 1.900 человек из французских гарнизонных войск, размещенных во Фландрии. Остальные были ополченцами из округа Брюгге и близлежащих городов Ипр, Фюрне и Берг. По крайней мере, один из капитанов этих войск тайно поддерживал связь с Диспенсером и даже те, кто был предан, сомневались в своих людях. Многие из них были сторонниками Урбана VI, а другие больше симпатизировали англичанам, чем своим новым французским господам.

25 мая 1383 года Луи де Хазе, подошел к Дюнкерку с юга, через несколько часов после того, как англичане заняли город. Диспенсер и Калвли вывели своих людей за ворота и выстроили их в боевом порядке под стенами, подняв знамя с папскими скрещенными ключами, а также знамя с фамильным гербом Диспенсера. Был послан герольд, чтобы переговорить с приближающейся ордой и, возможно, убедить ее перейти на свою сторону. Но герольд был схвачен и убит группой фламандских рыцарей еще до того, как достиг вражеской линии – редкий случай нарушение конвенции, которая защищала герольдов от насилия в военное время. Увидев это со своих позиций, англичане сразу же атаковали. Фламандцы беспорядочной массой двинулись им навстречу, но лишь немногие из них добрались английских линий. Они были тысячами уничтожены плотными залпами стрел английских лучников. Городские ополченцы фламандской армии побежали первыми. Профессиональные солдаты, стоявшие за ними, пытались удержать свои позиции, но к этому времени их численность значительно сократилась. Их строй был прорван, и они были разгромлен. Когда англичане добили оставшихся в живых, разразилась сильная гроза. Англичане утверждали, что погибло 10.000 человек. Священники, монахи и монахини, с удовлетворением записал хронист Томас Уолсингем, понесли больше потерь, чем любая другая группа во фламандской армии. В течение нескольких дней крестоносцам покорилось большинство крепостей региона, включая крепость Кассель и города Ньивпорт, Поперинге и Берг. Тем временем из Англии прибыл сэр Томас Тривет с остальными профессиональными войсками Диспенсера. В Париже министры Карла VI были потрясены. Все достижения после победы при Роозбеке была утрачены на глазах. 27 мая, через два дня после битвы при Дюнкерке, они приказали набрать на севере Франции новую армию, вторую за год для вторжения во Фландрию[693]693
  'Medieval Treatise', 360–1; Walsingham, Chron. Maj., i, 672–84; Westminster Chron., 38–40; Hist. Vitae, 77–8; Istore, ii, 282–3, 285–6, 293–4; 'Chron. Com. Fland.', 242; Dixmude, Merkw. Geb., 17–18; Froissart, Chron. (SHF), xi, 95–7, 102–11; Cron. Tournay, 258–9; BN Fr. 25705/44, 45. Фламандская миссия: PRO E403/496, mm. 5, 6, 12, 14 (7, 9 мая, 14, 29 июля); E403/499, mm. 12, 13 (13 декабря, 9 января). Все тринадцать получили выплаты из казначейства на свои расходы до 10 апреля, но только семь после этого. Я делаю вывод, что остальные шесть – это те, кто упоминается как советники Диспенсера по вопросам кампании: см. Froissart, Chron. (SHF), xi, 94 and Parl. Rolls, vi, 333 (19).


[Закрыть].

^{18. Крестовый поход епископа Норвичского, май-сентябрь 1383 года}

Рано утром 9 июня 1383 года английская армия появилась у западных ворот Ипра. Решение напасть на этот большой и густонаселенный город было навязано Диспенсеру представителями Гента и Питером ван ден Босше. Питер прибыл почти одновременно с востока с большим собственным войском, чтобы поддержать наступление епископа. Впоследствии неудача сделает это решение спорным, но в то время его поддержали все английские советники Диспенсера по веским политическим и стратегическим причинам. Ипр был главным перекрестком дорог восточной Фландрии. Его занятие английской армией не только открыло бы сообщение по дорогам между Гентом и английской базой в Кале, но и перекрыло бы самый удобный маршрут для французской армии, при вторжении во Фландрию. Англичане попытались ворваться в ворота. Но жители Ипра уже несколько дней ожидали нападения и были готовы. Большой колокол гильдии ткачей поднял тревогу, как только было замечено приближение англичан. Первый английский отряд, достигший Баттерских ворот, был встречен пушечными залпами. Далее на юг был предпринят штурм Храмовых ворот, который был также отбит. На следующий день англичане предприняли одновременный штурм нескольких ворот, на этот раз при поддержке контингента из Гента, но добились не большего успеха. 11 июня Диспенсер и Ван ден Босше расположили свои силы вокруг города и приступили к длительной осаде[694]694
  Istore, ii, 287–8, 294–6, 309, 310–11; Dixmude, Merkw. Geb., 18. Решение: Parl. Rolls, vi, 333 (19); Walsingham, Chron. Maj., i, 686.


[Закрыть].

Ипр был значительным городом, защищенным непрерывным кольцом стен и башен и двумя концентрическими линиями рвов. Епископу доложили, что гарнизон слаб, а его запасы невелики. Вероятно, он также ожидал некоторой поддержки от сторонников Урбана VI и от мощной гильдии ткачей. Однако события предыдущего года пошатнули в городе поддержку Гента и Англии. Жители окрестных земель были согнаны за стены со всем продовольствием и домашним скотом. Известные сторонники Гента были изгнаны из Ипра. Были накоплены огромные запасы зерна и введен строгий режим контроля цен. Прибывшие англичане обнаружили, что рвы затоплены а, обширные пригороды города, где была сосредоточена большая часть промышленности, были частично разрушены – жертва, которая окончательно погубит некогда великую торговлю тканями. В самом городе бреши в стенах были спешно залатаны. Плотники трудились, укрепляя стены выступающими деревянными боевыми галереями, с которых можно было сбрасывать камни на штурмующих. На вершине всех главных ворот были установлены пушки, стреляющие картечью или ядрами. Обороной руководил фламандский дворянин Питер ван дер Зипе с отрядом, набранным в основном из фламандских солдат герцога Бургундского. Но костяк сопротивления составлял местный патрициат, дворянство окрестностей и население города, которые были вооружены и обучены за несколько дней до прибытия англичан, заняв свои посты с яростной решимостью[695]695
  Istore, ii, 286–7, 288–9, 290, 293–4, 305, 308–9, 309–10; Froissart, Chron. (SHF), xi, 112; Dixmude, Merkw. Geb., 18; Vandenpeereboom, v, 4–8.


[Закрыть].

Хотя основная часть осаждающей армии переправилась через Ла-Манш вместе с Диспенсером, именно люди из Гента взяли на себя ведущую роль в осаде. Они были гораздо лучше оснащены, чем их союзники, и имели больше опыта ведения осадных войн в сложной, болотистой местности восточной Фландрии. Те немногие здания, которые еще остались за пределами Ипра, были укреплены и вооружены артиллерией. Вокруг города были вырыты траншеи, которые через равные промежутки времени были укреплены деревянными фортами. Вдоль стен были вырыты мины. Перед главными воротами были поставлены огромные камнеметы, которые постепенно превращали их в руины. Отряды инженеров-гидротехников трудились над отводом местных ручьев от города и осушением рвов перед стенами. Рабочая сила и материалы были реквизированы по всей западной Фландрии. Были построены большие деревянные понтоны, чтобы штурмовые группы могли подойти к основанию стен. Защитники сделали все возможное, чтобы воспрепятствовать этим усилиям. Вылазки из города поджигали осадные сооружения противника. Мины были захвачены и уничтожены. Ремонтные бригады работали по ночам, чтобы устранить повреждения, прежде чем рассвет принесет новый шквал камней, обрушивающихся на стены и ворота. Но продвижение осаждающих казалось неумолимым. В течение двух недель поставка припасов в город была прекращена. Оба кольца рвов были осушены и частично заполнены древесиной и щебнем. Основные бои развернулись в северном секторе вокруг ворот Диксмюде и Боэзинге. На рассвете 24 июня, в середине летнего дня, семь понтонов были переброшены на место между этими двумя воротами. Англичане собрались на них и попытались подняться на стены с помощью лестниц, но были встречены шквальным фланкирующим огнем из пушек, установленных на обоих воротах, и понесли страшные потери, прежде чем в конце концов прозвучал сигнал к отступлению. Это был первый зафиксированный случай, когда это огнестрельное оружие сыграло решающую роль в обороне укрепленной крепости. Через несколько дней после этого поражения англичане повторили попытку. Штурмовые отряды подошли к стенам с севера и юга. На этот раз от картечи, ядер и стрел их защищали четыре огромных деревянных укрытия на колесах. Но не успели они достичь основания стен, как вылазка из города атаковала их укрытия и заставила отступить. При этой попытке штурма было потеряно пятьсот человек[696]696
  Istore, ii, 288–9, 296–9, 311–15; Walsingham, Chron. Maj., i, 690–2.


[Закрыть].

Неудача этих штурмов стала поворотным пунктом кампании. Осаждающие понесли большие потери под стенами. В последующие недели многие из них умерли от болезней, так как дизентерия распространилась по их лагерю, где по меньшей мере 20.000 человек были сосредоточены в обычных антисанитарных условиях. Припасы быстро истощались. Но, что еще хуже, сообщения о легких победах и больших трофеях в первую неделю кампании соблазнили большое количество англичан принять крест и присоединиться к армии. Они слышали сообщения о том, что Ипр вот-вот падет, и хотели принять участие в разграблении города. Подавляющее большинство этих людей были бесполезными болтунами: лондонскими слугами и подмастерьями, смутьянами и преступниками, беглыми священники, в общем людьми без опыта войны. Многие из них прибыли даже не имея оружия и взяли с собой не больше еды, чем им требовалось для переезда на континент. Диспенсер был совершенно не в состоянии управлять ситуацией. Моральный дух армии рухнул. Епископ и его люди обменивались резкими словами, а по углам раздавались еще более резкие замечания. Начались ссоры по поводу распределения добычи. Сообщалось, что епископ присвоил три бочки золота для собственных нужд. Сэр Томас Тривет, один из немногих капитанов, которому удалось заработать деньги во время осады, почти наверняка получил их в результате дальних рейдов в северную Францию, но многие считали, что он торговал с защитниками. Вновь прибывшие из Англии, сильно разочарованные тем, что они нашли в лагере Диспенсера, дезертировали тысячами, а многие из первоначальных войск ушли вместе с ними. В Англии начали распространяться пагубные рассказы о некомпетентности Диспенсера и разногласиях среди его людей[697]697
  Parl. Rolls, vi, 333–4 (19); Walsingham, Chron. Maj., i, 686, 688, 692; Westminster Chron., 44; Mems. London, 479–80.


[Закрыть].

Тем временем положение английской армии становилось все более неуверенным, так как французы продвигали свои собственные планы по повторному вторжению во Фландрию. В конце июня, после месяца интенсивного призыва, войскам было приказано собраться в местных центрах сбора по всей Франции в последнюю неделю июля. В Вестминстере за этими событиями следили с тревогой, смешанной с определенным удовлетворением среди тех, кто всегда считал епископа Норвичского жалким любителем. Примерно в конце июня Совет предпринял еще одну попытку вырвать у него контроль над армией. Совет предложил отправить во Фландрию графа Арундела в качестве королевского лейтенанта и предложил Диспенсеру передать ему командование. Но Диспенсер, всегда ревнивый к своей власти и недоверчивый к своим капитанам, прислал уклончивый ответ, который был истолкован как отказ и Арундел остался в Англии[698]698
  BL Add. Chart. 3345, 6749; BN Fr. 25705/47, 49, 50; BN Fr. 32510, fols. 250–251vo; BN Clair. 67/72; Parl. Rolls, vi, 334 (19, 20); Westminster Chron., 40.


[Закрыть].

В последнюю неделю июля 1383 года епископ Норвичский, осознав масштаб французских приготовлений, обратился к переговорам. Он объявил местное перемирие и послал в город гонца, чтобы предложить защитникам условия капитуляции. Он обещал, что их жизнь и имущество будут в безопасности, если они сдадутся. В противном случае весь город будет превращен в пепел, а его жители перебиты. "Убейте своих капитанов! Подумайте о будущем!" ― кричали фламандские союзники Диспенсера через рвы. Делегаты города вышли к палаткам епископа, где их угощали вином и вишнями, произнося поочередно льстивые речи и издевательские угрозы. Внутри стен ситуация ухудшалась. Защитники были истощены, а их запасы были на исходе. Немногочисленные ручьи, которые все еще протекали через город, застоялись и загрязнились. На улицах воняло нечистотами. В конце концов, было достигнуто предварительное соглашение, по которому город согласился сдаться 20 августа, если до этого времени он не получит помощи от короля Франции. Но либо жители города отказались ратифицировать это соглашение, либо их капитаны отреклись от него. Ясно только то, что 30 июля 1383 года переговоры были внезапно прерваны. Епископ поднял руку, когда горожане покидали его, и отлучил их от церкви именем римского Папы. Проректор аббатства Сент-Мартин, который был таким же верным сторонником Урбана VI, как и Диспенсер, в ответ обратился к тому же Папе с жалобой на действия его легата. Когда делегация возвращалась в город, епископские знамена были развернуты, чтобы показать, что перемирие закончилось[699]699
  Istore, ii, 289–91, 299–301, 316. Предварительное соглашение: *Perroy (1933), 407.


[Закрыть].

2 августа 1383 года Карл VI принял Орифламму от аббата Сен-Дени и на следующее утро отправился на север в сопровождении герцога Бургундского и его войск. Вперед был отправлен авангард под командованием адмирала Франции Жана де Вьенна с 600 латниками и несколькими отрядами генуэзских арбалетчиков для охраны переправ через реку Лис. Остальная часть армии получила приказ быть в Аррасе к 22 августа. Из Авиньона Климент VII пообещал всем индульгенции, которые должны были сравниться с индульгенциями, раздаваемыми его соперником. В день отъезда короля из Парижа англичане бросились на стены Ипра в последней попытке захватить его до прибытия французов. В штурме, который готовился в течение большей части предыдущего месяца, участвовала вся англо-фламандская армия. Пять ворот были атакованы одновременно. Штурмующие подходили к стенам с лестницами, прикрытые с тыла плотными когортами лучников и защищенные щитами из дерева на колесах. К воротам подогнали повозки, набитые шерстью и порошкообразной серой. Защитники, не имея возможности разбить щиты повозок камнями, выходили из ворот и атаковали повозки копьями, топорами и мечами. В рукопашной схватке экипажи повозок были отброшены назад, а их грузы опрокинуты во рвы. Страшные потери вновь принесли пушки, установленные на воротах, которые скоординированно обстреливали ряды атакующих. Неоднократно отбиваемые от ворот, англичане и их фламандские союзники возобновляли свои атаки в течение шести дней подряд. В конце концов им удалось подвести к одной из надвратных башен большую осадную башню на колесах, оснащенную требюше и тяжелой железной бомбардой, известной как Кентерберийская пушка. Но они не смогли пробить себе путь на стены. 8 августа, после нескольких часов отчаянного боя, последний штурм был отменен[700]700
  Gr. chron., iii, 55; Itin. Ph. le Hardi, 159; Istore, ii, 284, 301–5, 316–20, 332; Chronographia, ii, 57; Walsingham, Chron. Maj., i, 692–4; Knighton, Chron., 326.


[Закрыть].

На следующее утро в епископском шатре состоялся военный Совет. Это был повод для разногласий. Англичане приняли на себя основную тяжесть штурмов, и их потери были тяжелыми. Сообщалось, что Жан де Вьенн достиг Лиса, всего в пятнадцати милях к югу, с передовым отрядом французской армии, а король Франции покинул Санлис за два дня до этого. Капитаны Гента хотели форсировать наступление на Ипр и считали, что защитники достигли предела своей выносливости. Но с англичан было достаточно. Они были полны решимости отказаться от осады. К сожалению, они не смогли договориться об альтернативной стратегии. Епископ Диспенсер хотел противостоять французскому королю на реке Лис. Сэр Хью Калвли разработал смелый план ночной атаки на обоз французской армии. Питер ван ден Босше отказался участвовать в этом плане, а три других английских капитана в совете епископа, Тривет, Элмхэм и Фаррингдон, все высказались против него. Их главным опасением было то, что их путь отступления к побережью может быть перерезан наступающей французской армией и считали план Калвли самоубийственным. В итоге каждый остался при своем мнении. На следующее утро, 10 августа, армия в беспорядке распалась. Склады были сожжены, осадные работы брошены, вместе с артиллерией и большей частью добычи. Питер ван ден Босше с отвращением уехал в Гент, забрав с собой большую часть фламандского контингента. Добровольцы, записавшиеся в армию ради крестоносных индульгенций, были уволены, чтобы своими силами пробиваться обратно в Англию. Тривет, Элмхэм и Фаррингдон ушли на запад с основной частью профессиональных войск и основали свой штаб в крепости Бурбур, к югу от Гравелина. Что касается епископа Диспенсера, то он отправился на юг к реке Лис в сопровождении Калвли, оставшихся фламандцев и горстки английских солдат, которых он смог убедить пойти с ним. Они нависли над авангардом Жана де Вьенна, угрожая нападением, но затем свернули свои штандарты и отступили к побережью[701]701
  Parl. Rolls, vi, 334 (19), 336–7 (22); Istore, ii, 291, 305–6, 320; Walsingham, Chron. Maj., i, 694–6; Westminster Chron., 44; Froissart, Chron. (SHF), xi, 122–3.


[Закрыть].