Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 77 страниц)

В руках Глостера и Арундела скромные морские операции, задуманные Палатой Общин, превратились в крупную континентальную кампанию, включающую скоординированное наступление на Францию из Бретани и Гаскони. К моменту возвращения Ричарда Фотерингея в Англию в апреле 1388 года подготовка уже шла полным ходом. Граф Арундел должен был отплыть из Солента в мае и высадиться в Бретани с армией в 1.500 латников и 2.000 лучников. Кроме того, в его распоряжение был предоставлен Брест с его значительным гарнизоном, в результате чего общая численность армии должна была достигнуть почти 4.000 человек. В то же время разрабатывались планы по организации крупномасштабной отвлекающей кампании в Гаскони под командованием Джона Гонта. Этот амбициозный проект, по-видимому, был разработан на поздней стадии совместно с сэром Томасом Перси, который недавно прибыл в Англию в качестве личного представителя Джона Гонта. Перси взял на себя обязательство, что Гонт выйдет на поле с 1.000 латников и 1.000 лучников. Ожидалось, что 800 латников из них он наберет среди гасконской знати. Остальные 200 латников и все лучники должны были быть набраны в Англии и отправлены в Гасконь морем. Положение с морскими перевозками, хотя и было тяжелым, было лучше, чем в течение многих предыдущих лет. Реквизиция кораблей была завершена за шесть недель к концу апреля 1388 года, что было сделано так быстро впервые в истории. В результате было собрано более сотни крупных кораблей и балингеров, в два раза меньше, чем первоначально планировалось адмиралом, в дополнение к десяти галерам, присланным королем Португалии, которые присоединились к силам Арундела немного позже[906]906
  Бретань: PRO E101/68/11 (257, 258); C76/72, m. 13; E403/518, m. 26 (11 марта). Гасконь: PRO E159/166 (Trinity, brev. dir. bar.), m. 16; C61/100, m. 5; Westminster Chron., 322 (Холланд, следует читать Перси), 345. Доставка: PRO C76/72, m. 13, 3, 2; E403/518, m. 26 (11 марта); E403/521, mm. 6–7, 15, 16, 17 (30 ноября, 14 декабря, 30 января, 3 февраля); E101/40/40. Первоначально Арундел планировал собрать флот из 62 судов: PRO E101/68/11 (257).


[Закрыть].

* * *

В этот критический момент главенствующим фактором в стратегических планах французского правительства была не Англия и даже не Бретань, а личные амбиции герцога Бургундского в Нидерландах. Эти амбиции вращались вокруг безопасности герцогства Брабант, самого большого и богатого княжества немецких Нидерландов, которое в течение многих лет было протекторатом Фландрии. Его правительница, герцогиня Жанна, была старой и больной женщиной, бездетной и политически безграмотной. Реальную власть в Брабанте осуществлял герцог Бургундский. Он и его супруга были назначены наследниками герцогства, их офицеры главенствовали в совете герцогини, а их войска составляли основу его обороны от врагов.

Главным из этих врагов был Вильгельм, герцог Гельдерна и наследник маркграфства Юлих, самый упорный и агрессивный противник французского влияния в регионе. Владения Вильгельма лежали за восточной границей Брабанта между Мезом и Рейном. История спорадических пограничных войн между Гельдерном и Брабантом насчитывала много лет, но в последнее время они приобрели новый накал. Герцог умело использовал события и перемены в англо-французских войнах. Он приурочивал свои главные наступательные действия к французским проектам вторжения в Англию 1386 и 1387 годов, когда точно знал, что французы не смогут послать войска на помощь Жанне. Вильгельм начал официальный обмен посольствами с англичанами, а в июне 1387 года заключил с ними военный союз и пообещав Ричарду II выделить 500 человек войска для его континентальных авантюр. Через месяц после заключения союза герцог Вильгельм объявил о нем в письмах, адресованных Карлу VI ("так называемому королю Франции"), а также Филиппу Бургундскому и герцогине Жанне и объявил войну всем троим[907]907
  Laurent & Quicke, 138–64; Gedenk. Gesch. Gelderland, iii, no. 122; Choix de pièces, i, 78–9; *Cartellieri, 128–9; Laurent & Quicke, 200n2.


[Закрыть].

Это событие дало Филиппу Бургундскому возможность использовать французские войска и французские деньги в крупной кампании против своего единственного серьезного соперника в Нидерландах. В разгар кризиса, спровоцированного арестом Оливье де Клиссона, послы Жанны предстали перед французским двором и получили то, что было равносильно французской гарантии целостности территории Брабанта. Осенью 1387 года французы начали вводить войска в северо-восточный Брабант. В течение зимы в долине реки Мез велась активные военные действия с перестрелками и засадами. Но Филипп не довольствовался укреплением границ Брабанта. Он хотел полномасштабного вторжения французской армии в Гельдерн, что позволило бы установить его власть в Брабанте так же окончательно, как это сделала победа при Роозбеке во Фландрии. Его влияние на французское правительство было значительно ослаблено событиями прошлого года, но герцог почти постоянно находясь рядом с  молодым королем в течение зимы и весны использовав все свое влияние при дворе для продолжения кампании в Нидерландах[908]908
  Froissart, Chron. (SHF), xiv, 180–3, 192–6; Dynter, Chron., iii, 120–3, 126–7; Itin. Ph. le Hardi, 190–3. Привлеченные войска: BN Fr. 32510, fols. 299vo–300; BN PO 2878, La Trémoille/4, 6, 8, 10, 13; Clair. 32/79, 103/120, 112/150; Plancher, iii, 570.


[Закрыть].

Проект герцога Бургундского вызвал сильную оппозицию в Париже. Вторжение в Гельдерн не отвечало никаким очевидным стратегическим интересам Франции. Оно отвлекало ресурсы и внимание от гораздо более опасных действий герцога Бретани. И оно лишало Францию войск в то время, когда она столкнулась с серьезной угрозой со стороны Англии на западе. Министры Карла VI также уже некоторое время были обеспокоены угрозой со стороны Джона Гонта находившегося в Байонне. Они не имели представления о масштабах его потерь в Кастилии и предполагали, что в его распоряжении все еще находится значительная армия, высадившаяся в Корунье в 1386 году. Значительные французские силы уже были развернуты вдоль границы Гаскони, чтобы сдержать его. Провинции же по берегам Ла-Манша, по сравнению с юго-западом, были легкодоступны для англичан и лишь тонкая завеса войск защищала границу с Бретанью. Единственными действующими военными кораблями были шесть галер, посланные королем Кастилии, которые в настоящее время направлялись на север через Бискайский залив со смешанным составом португальских изгнанников, кастильских моряков и французских латников. Более крупный флот французских кораблей и гребных баланжье готовился к июлю в арсенале Руана. Французы были хорошо информированы о приготовлениях Арундела в Англии и имели некоторое представление о делах английского правительства с Иоанном IV. Они догадывались, что английские операции, проводимые из Гаскони, могут быть скоординированы с высадками в Бретани и такая перспектива внушала им тревогу[909]909
  Гасконь: Choix de pièces, i, 83–6; Mon. hist., no. 1687; Arch. Montpellier, ii, 104–5; BN Fr. 20416/6, 26022/1138, 1140–3, 1152–4; BN Fr. 32510, fols. 303–303vo. Канал: BN Fr. 32510, fol. 305; BN PO 2030 Montmaur/24–26; *Daumet, 176–7; Doc. Clos des Galées, i, no. 1526. Флот: Doc. Clos des Galées, i, nos. 1491, 1505, 1511–17, 1526; BN Fr. 26023/1224, 1229; BN Fr. 32510, fol. 305vo. Разведка: Ord., vii, 188; BN Fr. 25706/176.


[Закрыть].

Перед лицом этих многочисленных угроз единственной заботой герцога Бургундского было спасти свой проект вторжения в Гельдерн. Он направил все свои усилия на то, чтобы избежать серьезной конфронтации с Англией или Бретанью. Герцог начал переговоры с английским правительством в Кале, первоначально без согласия Карла VI, с целью заключения отдельного перемирия, охватывающего его собственные владения во Фландрии. Вероятно, он же стоял за попытками, которые герцог Беррийский предпринял примерно в то же время, договориться с Джоном Гонтом о другом локальном перемирии на юго-западе. Филипп активно продвигал компромисс с Иоанном IV, несмотря на решительное сопротивление коннетабля и других влиятельных людей при дворе. Все эти вопросы встали со всей остротой в мае 1388 года. Приготовления графа Арундела в Саутгемптоне подходили к завершению. В Брабанте истекал срок перемирия с герцогом Гельдерна, и по всему герцогству Жанны звонили колокола, призывая людей к оружию. В середине месяца в Париже собрался французский королевский Совет. На нем присутствовали все три дяди короля, а также большинство ведущих прелатов и дворян королевства и наиболее важные чиновники. Герцог Бургундский настаивал на продолжении кампании на востоке. Его поддерживал король, которого возбуждала перспектива обретения военной славы, и большая часть военной знати, которая сожалела о бесчестии, связанном с отменой широко разрекламированной экспедиции в Гельдерн, и предвкушала прибыль, которую можно было бы получить, сражаясь за пределами Франции. На другой стороне находились постоянные чиновники короля, не склонный к риску герцог Беррийский и, предположительно, Оливье де Клиссон, чьи личные интересы были затронуты не меньше, чем интересы Филиппа. В результате был достигнут компромисс, но в целом удовлетворительный для Филиппа. Кампания в Гельдерне была отложена до решения бретонской проблемы. Но Совет согласился предложить оливковую ветвь мира Иоанну IV. Ангерран де Куси, которого считали самым обходительным эмиссаром, был отправлен с небольшой делегацией королевских советников со срочной миссией в Бретань. Тем временем на многострадальных французских налогоплательщиков была наложена еще одна талья, вторая за год[910]910
  Переговоры в Кале: Foed., vii, 581–2; PRO E364/22, m. 2d (Beaupyne), E364/22, m. 8 (Rouhale); Handelingen, no. 56; Rec. Ord. Pays-Bas, i, no. 184. Перемирие в Гаскони: PRO E101/184/1, fol. 36vo, 37; Foed., vii, 595–6. Брабант: Laurent & Quicke, 211–12. Совет: Froissart, Chron. (SHF), xv, 10–16, 28–31; Chron. r. St.-Denis, i, 524–8; 'Chron. Pays-Bas', 283; Ord., vii, 186–9. Участие, даты: Le Fèvre, Journal, 523–4; Itin. Ph. le Hardi, 192; Lehoux, iii, 472; Troubat, 800. Талья: Ord., vii, 186–9.


[Закрыть].

В течение нескольких дней, оставшихся до отплытия флота Арундела, Филипп Бургундский и его союзники прилагали все усилия, чтобы заключить соглашение, которое позволило бы сохранить верность Иоанна IV, удержать англичан в Бретани и сохранить германские амбиции герцога. Ангерран де Куси подействовал на герцога Бретонского своим обаянием и к концу мая он убедил его встретиться с герцогами Бургундским и Беррийским в городе Блуа на Луаре. В начале июня Иоанн IV отправился вверх по Луаре на флотилии вооруженных барок в сопровождении свиты из не менее 1.200 человек. Герцог  твердо решил не выступать в качестве просителя. На набережной Блуа его встретили два королевских герцога со своими столь же великолепными эскортами. В замке были выработаны условия подчинения Иоанна IV короне. Об их сути можно судить по последующим событиям. Если Иоанн IV согласится предстать перед королем и оправдаться за свои действия в течение последнего года, Карл VI помилует его преступления и превратит текущий уголовный процесс против него в гражданский спор с коннетаблем. Король сам вынес бы решение. Это спасло бы достоинство короля и сняло бы угрозу конфискации, нависшую над герцогством Иоанна IV. Иоанн IV по-прежнему подвергался бы риску вернуть то, что он отнял у Оливье де Клиссона, но есть основания полагать, что королевские герцоги намекнули, что король может принять решение в его пользу.

Иоанн IV написал королю смиренное письмо, в котором извинился за то, что не явился в Орлеан, как он утверждал, по причине болезни. Затем он был доставлен в Париж. Там, около 8 июня, король принял его в большом зале Лувра под возмущенными взглядами придворных, которые не переставали считать его предателем и приспешником англичан. Для герцога Бургундского это был момент крайнего удовлетворения. Вскоре после этого французский королевский Совет разослал приказ о сборе армии для вторжения в Гельдерн. Сбор был назначен на середину августа в городе Монтеро, к юго-востоку от Парижа. Выручка от повторной тальи была направлена на новое предприятие. Что касается Иоанна IV, то, когда в июле король наконец объявил о своем решении, оно было почти полностью в пользу Оливье де Клиссона. Два соперника публично примирились, выпив вина из одной чаши на великолепном пиру, данном королем. Иоанн IV был обманут. Но к этому времени цель Филиппа Бургундского была достигнута. Стратегическая основа экспедиции графа Арундела была разрушена[911]911
  Chron. r. St.-Denis, i, 508–12; 'Chron. Brioc.', 61; Itin. Ph. le Hardi, 193–4; Froissart, Chron. (SHF), xv, 52–9. Musters (13–20 августа 1388 г.): BN PO 1089, Estouteville/12; 1783, Lyons/2; 1814, Malet/28; 1925, Menon/4; Clair. 138/61; etc. Награда: Morice, Preuves, ii, 552–5; 'Chron. Brioc.', 62.


[Закрыть].

Арундел ничего не знал об этих событиях. Его флот отплыл из Солента 10 июня 1388 года, на месяц позже намеченного срока, в сопровождении португальских галер. Его армия состояла почти из 3.600 человек, что было немного больше, того количества, на которое он рассчитывал. Около трети транспортных судов были предназначены для перевозки провизии, поскольку, ожидалось, что кампания будет долгой. Это была самая подготовленная английская морская экспедиция за многие годы. Арундела сопровождали сэр Томас Перси со 150 латниками, предназначенными для передового отряда армии в Гаскони, и Ричард Фотерингей, с полномочиями для ратификации договора, который был заключен с герцогом Бретани в марте. Сначала английская армада направилась к побережью Нормандии. Оттуда корабли двинулись на юг от мыса к мысу, собирая призы, где только можно, но не имея возможности высадиться на берег. Повсюду порты были защищены, а береговая охрана выставлена. Примерно на третьей неделе июня Арунделу наконец удалось высадиться на необороняемый остров Бреа, расположенный у северного побережья Бретани. Там граф, к своему ужасу, узнал о встрече Иоанна IV с королем в Париже. Поскольку армия прибыла без лошадей, рассчитывая на то, что их предоставят офицеры герцога, в Бретани ничего нельзя было сделать. Арундел и его главные офицеры были вынуждены пересмотреть свои планы. После некоторых дебатов они решили попытаться высадиться на Бискайском побережье Франции. 23 июня английский флот достиг Бреста. Оттуда к концу месяца он взял курс на юго-восток и направился к заливу Бурнеф, традиционному месту охоты английских рейдеров на торговые суда. Здесь добыча была впечатляющей. Англичане взяли штурмом замок Нуармутье и сожгли большую часть острова, после чего собрали patis за свой уход. Та же участь постигла острова Батц и Буэн и четыре внутренних городка. После десяти дней пребывания в заливе они захватили большое количество золота, вина и скота и сожгли не менее 140 торговых судов. В середине июля флот Арундела снова двинулся на юг. Сэр Томас Перси отплыл в Байонну, чтобы посоветоваться с Джоном Гонтом. Остальная часть флота бросила якорь в Анс де л'Эгийон, большой закрытой бухте к северу от Ла-Рошели[912]912
  Westminster Chron., 340; Westminster Chron., 350–2; Froissart, Chron. (SHF), xv, 16–18, 20–1, 62–3. Войска: PRO E101/41/5; E403/519, mm. 8, 11 (14 мая, 2 июня); E403/521, mm. 6–7 (30 ноября); PRO E101/319/33. Власть: Foed., vii, 586–7. Брест: PRO E101/41/8. Нуармутье: Rec. doc. Poitou, xxiv, 88–90. Посвящение в рыцари в Батце, записанные вестминстерским хронистом, произошли 28 июня: PRO E101/40/33, mm. 1d, 3, 4, 10, 11d. Высадка в Они, вероятно, послужила поводом для посвящения в рыцари 16 июля: PRO E101/41/5, m. 14. Байонна: Frag. chron. norm., 11 (подтверждается присутствием Перси с Джоном Гонтом в августе: PRO E101/184/1, fol. 37). Топография: Tranchant, 17–31.


[Закрыть].

Вся армия высадилась на берег, за ней последовали экипажи кораблей. Взяв с собой около 400 человек, Арундел на небольших барках проник вглубь страны через сеть проток и каналов и обрушился на город Маран, находившийся в пяти милях на левом берегу реки Севр-Ниорез. Французы были захвачены врасплох. Сенешаль Сентонжа находился в Байонне и пытался договориться с герцогом Ланкастером о перемирии. Местное население покинуло свои дома и бежало в замки и обнесенные стенами города. Арундел продвигался со своей армией к Ла-Рошели, которая лежала в двенадцати милях к югу. По крайней мере, часть флота последовала за ним вдоль побережья. В нескольких милях от порта англичане были встречены и отбиты гарнизоном, поддержанным толпой вооруженных горожан, и отступили обратно в Маран. Там Арундел ждал около трех недель, пока его последователи жгли или грабили все, что могли найти. Точные намерения английского полководца неясны. Провинция Они (Онис) была бедным и малонаселенным регионом, безлесной пустошью, где не было нормальных дорог и было очень мало еды и добычи. Без надлежащего снаряжения не могло быть и речи о попытке осадить Ла-Рошель. Без лошадей войска графа не могли далеко уходить от своей базы. Наиболее правдоподобным объяснением его передвижений было то, что он надеялся скоординировать свои действия с Джоном Гонтом и, возможно, с англо-гасконскими компаниями все еще находящимися в центре Франции. Согласно Фруассару, Арундел высадил в Бретани гонца с письмами для Перро де Беарна, главного капитана рутьеров Лимузена[913]913
  Westminster Chron., 352; Froissart, Chron. (SHF), xv, 63–76.


[Закрыть].

* * *

Пока Арундел в Сентонже мечтал об этих великих возможностях, в Англии рушилась военная политика, за которую он стоял. В апреле 1388 года шотландцы отказались продлить действующее перемирие, срок которого истекал 19 июня. В отличие от предыдущих кризисов в англо-шотландских отношениях, этот не был спровоцирован французами, которые практически не общались со своими шотландскими союзниками с момента злополучной экспедиции Жана де Вьенна в 1385 году. Покуда Джон Гонт воевал в Кастилии, Совет Ричарда II сосредоточил все свои ресурсы и силы на экспедиции Арундела, а Парламент все еще не желал поддерживать расходы на активную военную политику. Слабость Англии была особенно очевидна на севере, где расправа Парламента с друзьями Ричарда II оставила опасный вакуум власти в верхах. Невиллы, которые большую часть десятилетия были главными фигурами в обороне обоих участков границы, были запятнаны падением архиепископа Невилла и вытеснены своими давними соперниками Перси. Для Шотландии потенциальная выгода от возобновления войны была значительной, это был шанс закрепить за собой владение анклавами на низменности, отвоеванными за последние десять лет; получить место за столом переговоров в случае возобновления таковых между основными воюющими сторонами и перспектива грабежа и поднятия статуса, которые стали цементом пограничного общества. Единственным тормозом агрессивных устремлений пограничных лордов был король, Роберт II, теперь уже больной старик, не любивший военные риски и обиженный плотной опекой своего сына Каррика, но все еще способный противостоять ему. В феврале 1388 года Каррик подавил последние остатки независимости своего отца, приказав арестовать его. С тех пор и до самой своей смерти, двумя годами позже, Роберт II стал игрушкой в руках сменявших друг друга дворянских клик, сформировавшихся вокруг его сыновей. Перемены ознаменовались немедленным переходом в наступление на границе. В конце апреля 1388 года король-марионетка председательствовал на Совете ведущих дворян своего королевства в Эдинбурге. Там похоже, было достигнуто соглашение о широкомасштабном вторжении в северную Англию летом[914]914
  Foed., vii, 572–3, 583; Cal. Doc. Scot., iv, no. 387; PRO E101/319/30, 35. Перси: Cal. Doc. Scot., iv, no. 377; Storey, 596–600, 611–12. Каррик: Boardman (2004), 107–8; Boardman (1996), 142, 157n64; Froissart, Chron. (SHF), xv, 120–1 (ошибочно указал место проведения как Абердин).


[Закрыть].

Серьезность положения Англии, похоже, не доходила до герцога Глостера или Совета до начала июня. 8 июня 1388 года во всех графствах к северу от Трента были изданы приказы о сборе войск для отражения угрозы со стороны Шотландии. В следующие несколько дней пришли новости о скоплении вражеских галер, кораблей и баланжье в Сене. Англия лишилась своих самых больших кораблей и большинства моряков, чтобы обеспечить флот Арундела. На настоятельные просьбы казначейства о выделении средств были предприняты классические для каждого обанкротившегося правительства меры: займы, наложение ареста на таможенные доходы, временное прекращение выплат гарнизону Кале. Недавнее напоминание об опасностях, связанных с подобными финансовыми трудностями, прозвучало, когда один из отдаленных от Кале фортов был потерян после того, как набранные на месте войска гарнизона дезертировали к врагу из-за отсутствия жалования. 12 июня, всего через два дня после отплытия Арундела из Саутгемптона, стойкость Совета не выдержала. Англичане не могли сражаться сразу на трех фронтах. Собравшись в Лондоне, Совет решил, что нет иного выхода, кроме как обратиться к французскому правительству с просьбой о всеобщем перемирии. Герцогу Глостеру, присутствовавшему на собрании, пришлось написать неудобное письмо герцогу Бургундскому, напомнив ему о безответном письме, которое Филипп направил Глостеру в декабре, и намереваясь рассмотреть предложения, которые были так резко отброшены, когда лорды-апеллянты пришли к власти. Должно быть, написание этого письма стоило герцогу больших мучений[915]915
  CPR 1385–9, 456, 475, 502–3. Финансы: Steel (1954), 59–60. Форт Кале (Пуа): Westminster Chron., 320–2; CPR 1385–9, 495, 522.


[Закрыть].

29 июня 1388 года две шотландские армии одновременно вторглись в Англию. Одна прошла через восточный участок границы в направлении Ньюкасла, другая через западный в сторону Карлайла. Из Клайда вышла морская экспедиция, чтобы разграбить Ольстер и остров Мэн. Хранители севера оказались к этому не готовы. Серьезного сопротивления не было нигде. По словам современника, ущерб в восточном пограничье был самым серьезным за последние сто лет. Более 400 человек были захвачены с целью получения выкупа и увезены в Шотландию. Многие другие были сожжены в своих домах или убиты во время бегства. Сообщения о масштабах разрушений на севере достигли Вестминстера примерно в то же время, что и разведданные о том, что угроза атаки французов на южное побережье теперь неминуема. В середине июля состоялось еще одно кризисное заседание Совета. На нем был принят ряд радикальных решений. Флот и армия графа Арундела были отозваны в Англию, чтобы быть развернутыми против шотландцев. Северным магнатам было велено ждать его прибытия на побережье, а в Англии должна была быть собрана свежая армия для их подкрепления. Как и в 1385 году, король лично должен был принять командование. Тем временем все остальные военные предприятия были заброшены. План отправить 200 лучников в подкрепление герцогу Гельдерна был отменен. Подготовка армии для Гаскони была прекращена. 27 июля в Оксфорде был созван Большой Совет, чтобы найти способы финансирования внезапно возросшего бремени военных расходов на севере Англии. Эти поспешные и непродуманные решения оказались невыполнимыми. Из Дувра и Дартмута были отправлены корабли, чтобы прочесать моря в поисках графа Арундела и сообщить ему о его отзыве, но либо они его не нашли, либо он получил сообщение и проигнорировал его. Большой Совет собрался должным образом, но ничего не смог сделать. Магнаты напомнили министрам короля о том, что они уже и так знали: у них нет полномочий санкционировать новое налогообложение. Они предложили созвать Парламент, но самое раннее, когда он смог бы собраться, – это сентябрь. А к тому времени было бы уже слишком поздно[916]916
  Шотландия: Westminster Chron., 344; Bower, Scotichron., vii, 412–14; Wyntoun, Oryg. Cron., iii, 32–4; CCR 1385–9, 603–4. Гельдерн: PRO E403/519, mm. 19 (17 июля). Отзыв Арундела: PRO E403/519, mm. 19, 20 (17, 18 июля).


[Закрыть].

В начале августа 1388 года французский флот вошел в Солент со своими кастильскими вспомогательными силами и нанес значительный ущерб Портсмуту и острову Уайт[917]917
  Westminster Chron., 344; Frag. chron. norm., 11; CPR 1385–9, 547.


[Закрыть]. Почти в тот же момент произошло другое, еще более грозное вторжение из Шотландии. Основное направление новой шотландской атаки было на западном участке границы. 3 августа, граф Файф, второй сын Роберта II, в сопровождении сэра Арчибальда Дугласа, вошел в Уэстморленд во главе элитного рыцарского корпуса, за которым следовала огромная орда легковооруженных всадников и пехоты, "вся мощь Шотландии", согласно отчету, отправленному Ричарду II. Оборона состояла из местных войск, значительно уступавших шотландцам по численности и плохо руководимых хранителем западного участка границы Джоном, лордом Бомонтом. Это был человек без связей, с небольшим количеством местных сторонников и малым военным опытом, который только что получил свое назначение. Захватчики достигли Карлайла в течение нескольких часов, разгромили камберлендское ополчение, пытавшееся остановить их, убили 100 человек и увели 300 пленников, включая шерифа. На противоположном участке границы Джеймс, граф Дуглас, вторгся в Нортумберленд с гораздо меньшим, но более отборным войском, численностью, вероятно, около 3.000 человек. Они были набраны в основном из свит знатных семей Лоуленда и рыцарей Лотиана, которые собирались под знамена Дугласа и его отца с 1350-х годов. Позднее враги Дугласа говорили, что он отделился от основной армии и провел эту операцию без разрешения короля. Но более вероятно, что он  все же согласовывал свои действия с графом Файфом. Его целью, по-видимому, было связать английские войска, большая часть которых была сосредоточена к востоку от Пеннинских гор, и помешать им отправиться на помощь Бомонту в Камберленд.

В итоге Дуглас добился гораздо большего. В первые дни августа он стремительным маршем прошел на юг через Нортумберленд, сжигая на своем пути фермы и деревни и проникнув за реку Тайн почти до Дарема. Возвращаясь на север, он провел короткую демонстрацию перед стенами Ньюкасла. Город защищал хранитель восточного участка границы, сэр Генри Перси. Перси, старший сын графа Нортумберленда, был знаменитым паладином, которого Эдуард III посвятил в рыцари в возрасте тринадцати лет, и вся его карьера прошла в сражениях на шотландской границе, во Франции и на море. Ему было всего двадцать четыре года, но он уже получил прозвище Хотспур (Горячая Шпора) за свою наступательную тактику и быстроту передвижений. Во время стычки у ворот Ньюкасла Дуглас захватил вымпел Перси и когда шотландцы отступили, он послал своему противнику оскорбительное послание, похваляясь, что установит его на стенах замка Далкейт. Перси ответил, что его вымпел никогда не покинет Нортумберленд. За стенами Ньюкасла он собрал вассалов своего дома и войска Йоркшира и Нортумберленда. Их число, должно быть, составляло от 5.000 до 8.000 человек. Еще одно войско собралось в Дареме под командованием местного епископа Уолтера Скирлоу и находилось в пути. 5 августа Перси получил сообщение, что армия Дугласа расположилась лагерем у реки Рид, недалеко от замка Оттерберн, примерно в тридцати милях. Ранним утром он вывел своих людей из города и отправился в погоню, оставив приказ, чтобы даремская армия следовала за ним.

Незадолго до наступления сумерек, 5 августа 1388 года, английская армия прошла через деревню Элсдон, расположенную в трех милях к востоку от шотландского лагеря. Англичане были голодными и уставшими после долгого перехода. Становилось все темнее. Английские лучники были бы бесполезны в таких условиях. Но Генри Хотспур не хотел позволить шотландцам сбежать под покровом темноты и считал, что преимущество внезапной атаки позволит одержать верх. Верный своему прозвищу, он приказал немедленно атаковать и разделил своих людей на две баталии. Одна, под его собственным командованием, должна была нанести фронтальный удар по позициям шотландцев, а другая была отдана под командование сэра Мэтью Редмэйна, которому было приказано обойти шотландцев с севера и атаковать их с тыла. Шотландцы заканчивали ужин, держа оружие наготове, и собирались расположиться на ночлег, когда в лагерь прискакал конный разведчик с вестью о том, что англичане почти настигли их. "Армия Хотспура на подходе", – крикнул он. В спешке граф Мурей забыл одеть шлем а у Дугласа вообще не было времени надеть доспехи. Шотландский лагерь находился у подножия холма и шотландцы вскарабкались вверх по склону и выстроились в боевой порядок на вершине. Баталия Перси поднялась на холм в пешем строю без особого порядка и обрушилась на шотландцев с криками "Перси!" и "Святой Георгий!". Люди Дугласа отступили перед первым натиском, но держались стойко, а затем контратаковали при сгущающихся сумерках и заставили англичан отступить. Дуглас, "истинный факел шотландцев", по словам поэта описавшего битву, был убит в этой схватке пронзенный тремя копьями. Согласно знаменитой, но, вероятно, апокрифической истории, рассказанной Фруассару двумя рыцарями, участвовавшими в этой битве, когда соратники Дугласа несли его обнаженного и полубессознательного с поля боя, он приказал им поднять с земли его знамя и размахивать им, крича "Дуглас!", чтобы шотландцы не были деморализованы его смертью. В жестокой рукопашной схватке, усугубляемой тем, что в темноте трудно было отличить друга от врага, шотландцы добились полного превосходства. У подножия холма англичане попытались перестроиться, но граф Данбар, командовавший шотландским резервом, сел на коня и провел кавалерийскую атаку вниз по склону, рассеяв их по полю.

Большинство современников винили в этом поражении Генри Перси. Их критика имела большую силу. Поспешив вступить в бой с врагом, он атаковал его до того, как баталия Редмэйна подошла с севера, а епископ Даремский и остальная английская армия были еще далеко. Редмэйн достиг лагеря шотландцев вскоре после начала боя. Его люди потратили время на вырезание конюхов и слуг, которых шотландцы оставили охранять свой лагерь, а затем потеряли дорогу в темноте. Рано утром следующего дня они обнаружили трупы своих соотечественников, разбросанные по полям у Рид, в то время как шотландцы с триумфом стояли на вершине холма. Баталия Редмэйна напала на измученных шотландцев, отбросила их и преследовала на север до самой границы. Что касается епископа Скирлоу, то посреди ночи на дороге его встретил гонец с вестью о разгроме и тот сразу же повернул назад в Ньюкасл. Обе стороны понесли большие потери. Англичане потеряли примерно 550 человек убитыми и много пленными. Генри Перси, его брат Ральф и еще двадцать один рыцарь оказались в плену. Потери с шотландской стороны были почти такими же высокими. Они потеряли около 500 человек. Среди пленных были сэр Джеймс Линдсей и несколько других видных пограничных лордов[918]918
  Edinburgh UL, Ms. 183, fol. 94–94vo; Knighton, Chron., 504, 504–6; Westminster Chron., 346–52; Hist. Vitae, 119; Bower, Scotichron., vii, 414–18 и запутанная латинская поэма Томаса Барри, в ibid., 420–62; Wyntoun, Oryg. Cron., iii, 35–9; Froissart, Chron. (SHF), xv, 120–74 (много вышивки); Walsingham, Chron. Maj., i, 854–6. Топография: A.H. Burne, More English Battlefields (1952), ch. 12.


[Закрыть].

В свое время Оттерберн был знаменитым сражением. Немногие события так убедительно показали англичанам, насколько изменилась ситуация со времен расцвета Эдуарда III. Это была первая крупная победа шотландцев на поле боя со времен Бэннокберна. Она вдохновила шотландцев на создание патриотических эпических поэм, начиная со стихов на латыни Томаса Барри, написанных вскоре после битвы, и заканчивая Балладой о битве при Оттерберне, которую в различных редакциях продолжали петь еще долго после окончания пограничных войн. "Когда я услышал старую песню о Перси и Дугласе, мое сердце волновалось сильнее, чем при звуках трубы", – напишет сэр Филипп Сидни два века спустя, в царствование Елизаветы I. Жан Фруассар, который знал Джеймса Дугласа еще мальчиком, когда гостил у его отца в Далкейте, приложил немало усилий, чтобы опросить тех, кто сражался в битве, и посвятил несколько своих самых ярких прозаических произведений распространению славы о ней среди его аудитории на континенте. Сражение в рукопашной между равными силами дворян с известными капитанами с обеих сторон и без лучников, которые могли бы повлиять на результат, олицетворяло все то, чем он больше всего восхищался в рыцарских войнах.

Из всех кампаний, сражений и стычек, великих и малых, о которых я поведал в этой истории, эта битва, о которой я сейчас говорю, была самой напряженной и самой лучшей, ибо не было там ни одного человека, ни рыцаря, ни оруженосца, который не исполнил бы свой долг до конца.

В стратегическом плане, правда, на карту было поставлено немногое. Дуглас все равно возвращался домой и за победой не последовало продолжения. Потери обеих сторон были примерно равны как по численности, так и по значимости. Генри Хотспур в конце концов был освобожден после почти годового нахождения в плену в обмен на сэра Джеймса Линдсея и 7.000 марок наличными. Но в политическом плане битва имела огромные последствия. Смерть главы дома Дугласов не оставившего наследника оставила пустоту в политическом и военном руководстве шотландского пограничья и политическую нестабильность, которая сохранялась в течение многих лет. Сложная сеть вассальной верности, созданная в Шотландской низменности за четыре десятилетия рыцарями Лиддесдейла и графами Дугласами, внезапно распалась. Обширные владения, простиравшиеся вдоль границы от Бервика до Лодердейла и на север до Абердиншира, оспаривались между различными ветвями семьи Дугласов и ведущими представителями шотландской знати. Под Карлайлом граф Файф оставил осаду города и удалился со своей армией в Шотландию, как только до него дошла весть о смерти Дугласа[919]919
  Westminster Chron., 400; Bower, Scotichron., vii, 418. Сэр Филипп Сидни: The Defence of Poesie in Prose Works, ed. A Feuillerat, iii (1912), 24.


[Закрыть].

За морем последняя континентальная кампания, предпринятая Англией в XIV веке, закончилась с полным провалом. Маршал Луи де Сансер, командовавший французскими войсками на Гасконской границе, вошел в Ла-Рошель в конце июля в сопровождении нескольких ведущих дворян Пуату и отряда из 1.100 латников. Арундел вызвал его на полевое сражение, но опытный Сансер не собирался растрачивать свои тактические преимущества и ответил уклончиво. От Джона Гонта не было никаких признаков помощи. Герцог Ланкастер не планировал проводить крупные военные операции против Франции, а без обещанного подкрепления из Англии он вряд ли был в состоянии это сделать. В любом случае, агрессивные планы Арундела противоречили всем политическим устремлениям герцога и перечеркивали его переговоры с Кастилией.