Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 77 страниц)

В результате на лето 1379 года не было запланировано никаких военных операций. Когда Большой Совет, который традиционно занимался стратегическим планированием на год, собрался позже обычного в феврале 1379 года, ему сообщили, что казна пуста и ничего нельзя сделать. Однако даже без агрессивных планов Англия не могла стоять на месте. В конце ноября произошел короткий, но досадный инцидент, когда горстка шотландцев ночью прорыла ход в подвалы замка Бервик, главной английской крепости на шотландской границе, и расправилась с гарнизоном, когда тот спал. Граф Нортумберленд в течение десяти дней штурмом отбил крепость и казнил виновных. Но это дело стало драматическим предупреждением об опасности допущения снижения численности гарнизона. Стоимость содержания Кале росла. Шербур и Брест срочно нуждались в пополнении запасов. Сэр Джон Невилл в Гаскони, имея в своем распоряжении менее 1.000 солдат, большинство из которых были задействованы на гарнизонной службе, умолял о подкреплении и деньгах[504]504
  Совет: Parl. Rolls, vi, 110–11 (5). Бервик: Letters N. Reg., 419–20; Anonimalle, 125–6; Walsingham, Chron. Maj., i, 264–6; Fordun, Chron., 382. Кале: Parl. Rolls, vi, 73–4 (15). Шербур: PRO C76/63, m. 10; E101/318/10; Foed., iv, 57–8. Брест: PRO E101/38/28. Гасконь: *Froissart, Chron., xviii, 550–2 (апрель 1380).


[Закрыть]. В Вестминстере Большой Совет рассматривал морскую войну как первый вызов своим ограниченным средствам. Недавно были назначены два новых английских адмирала, выбранных из числа наиболее опытных командиров: сэр Томас Перси и сэр Хью Калвли. Калвли уже был хранителем Нормандских островов. Теперь оба адмирала были назначены капитанами Бреста и получили полномочия над гарнизоном Шербура, что, очевидно, было попыткой создать единое командование, действующее по обе стороны пролива.

Проблема финансирования была на время отложена. Большой Совет сообщил, что Парламент должен быть созван весной. А пока, по их мнению, правительству придется брать займы. В конце февраля 1379 года была начата большая кампания принудительных займов. Пэры, присутствовавшие на Совете, первыми засунули руки в карманы. Представители лондонской корпорации были призваны заявить, сколько они найдут для нужд короля. Комиссары разъезжали по стране с незаполненными документами, заверенными личной печатью короля, в которых они вписывали имена людей, считавшихся достаточно богатыми, чтобы заплатить. Богатые деньгами военными подрядчики, такие как сэр Роберт Ноллис, вкладывали свои доходы в государственные займы под надежные гарантии и обещания выплаты дивидендов, превышающих 50%. Таким образом было собрано более 13.000 фунтов стерлингов, большая часть из которых была потрачена на создание флота для Перси и Калвли[505]505
  Doc. Clos des Galées, ii, nos. 1069–96; Foed., iv, 49, 51–2, 56; CPR 1377–81, 168; PRO E101/38/26; E403/472, m. 15 (1 апреля). Финансы: Parl. Rolls, vi, 110–11 (5), 124 (30), 148–9 (10); Foed., iv, 57–9; Cal. Letter Books H, 119–21, 122–3; CPR 1377–81, 635–8, 390; Antient Kalendars, ii, 4 (no. 2); Steel (1954), 18, 39, 40; PRO C76/63, mm. 6, 4, 3; Walsingham, Chron. Maj., i, 270.


[Закрыть].

Насколько англичане следили за событиями в Бретани и Париже в течение зимы, совершенно не ясно. Но они начали обращать на них внимание в течение шести недель, последовавших за роспуском Большого Совета. В марте 1379 года представители Жанны де Пентьевр прибыли в Англию, чтобы провести предварительные переговоры с Советом Ричарда II о ситуации в герцогстве. Главной целью было добиться освобождения Жана де Блуа. Ход переговоров до конца неясен, но известно, что агенты Жанны добились перевода Жана в королевский замок Мальборо и получили разрешение на беседу с ним. Беседы ни к чему не привели. У англичан не было причин продавать свою помощь по дешевке. Они, конечно, не хотели отпускать сыновей Карла Блуа, пока существовал хоть какой-то шанс вернуть герцогство своему собственному кандидату. К концу марта Совет в Вестминстере принял решение поддержать новое вторжение в Бретань в надежде воспользоваться тем, что казалось весьма многообещающим. Были разработаны предварительные планы по созданию экспедиционной армии в 4.000 человек при условии, что будут найдены средства для ее оплаты[506]506
  PRO C76/63, m. 3; E403/471, m. 21 (17 марта); PRO E403/472, m. 16 (1 апреля).


[Закрыть].

Карл V, вероятно, узнал об этих обсуждениях, поскольку, прежде чем из них что-то вышло, он решил довести до конца нарастающий кризис в Бретани. В начале апреля 1379 года французский король назначил четырех уполномоченных, которые должны были от его имени вступить во владение герцогством. Их главой был Людовик, герцог Бурбонский, один из тех пэров, которые судили герцога Иоанна IV. Другими были незаменимый Бюро де Ла Ривьер, адмирал Франции Жан де Вьенн и маршал Луи де Сансер. В их распоряжение был предоставлен небольшой отряд латников, и были разработаны планы вторжения в герцогство с юго-востока через герцогскую столицу Нант. Карл V не ожидал встретить серьезного сопротивления[507]507
  'Chron. Brioc.', 49, 52–3; Morice, Preuves, ii, 402–3, 406, 408–9.


[Закрыть].

Бертран Дю Геклен и ведущие бретонские магнаты, Роган, Лаваль и Клиссон, были вызваны к королю в Париж. В одном из залов королевского дворца на острове Сите состоялась весьма прохладная беседа. Король сообщил собравшимся о шагах, которые он предпринимает для приведения в исполнение декабрьского приговора, и спросил, намерены ли они сотрудничать. Скрипя зубами, они ответили, что намерены. Когда король потребовал от них принести клятву, они и это сделали. Но в итоге только Оливье де Клиссон, который с самого начала поддерживал конфискацию герцогства, сдержал свое слово. Роган и Лаваль бежали обратно в Бретань, утверждая, что поклялись из-за опасений за свою жизнь. Бертран Дю Геклен, командовавший рядом важных королевских крепостей на северо-восточной границе Бретани, оказался в сложном положении. Он являлся главным военным офицером короны, но душой был на стороне Рогана и Лаваля.

В конце апреля 1379 года большая часть бретонского баронства собралась в присутствии Рогана и Жанны де Пентьевр, вероятно, в Ренне. Они поставили свои имена под документом, в котором поклялись противостоять французскому вторжению и создали Лигу для организации обороны Бретани. Четверо из их числа были избраны маршалами для набора армии. Немногочисленные королевские гарнизоны на полуострове были изгнаны, а замки заняты повстанцами. Для финансирования обороны от короны было приказано взимать подымный налог в размере одного франка с домохозяйства, на всей территории герцогства. Наконец, после некоторых дальнейших обсуждений бретонцы решили отправить посольство к Иоанну IV в Англию, чтобы пригласить его как можно скорее вернуться в свое герцогство. Ни Лаваль, ни Роган официально не присоединились к Лиге, хотя многие их родственники и друзья сделали это. Вероятно, их совесть мучили клятвы данные королю. Что бы они ни думали о человеке, чей союз с Англией вызвал такое возмущение пять лет назад, все эти люди были достаточно реалистичны, чтобы понять, что сейчас он был единственным доступным защитником бретонской автономии. Некоторые из них даже были готовы рассмотреть возможность возвращения в герцогство английской армии. Когда примерно в это время сэр Хью Калвли высадил с моря рейдерский отряд, чтобы разграбить деревни на бретонском побережье, он был поражен тем, что его встретили как освободителя. Отношение Жанны де Пентьевр было особенно примечательным. Она не стала официально присоединяться к Бретонской Лиге, возможно, из-за своих близких отношений с королевским двором. Но она дала ей свое благословение и, похоже, в какой-то момент согласилась на то, чтобы ее третий сын, Генрих, принял номинальное командование бретонской армией. Карлу V впервые за почти сорок лет удалось объединить все политическое сообщество Бретани[508]508
  Gr. chron., ii, 355–61, 363; 'Chron. Brioc.', 52–3, 214–18; Walsingham, Chron. Maj., i, 270; *Hay du Chastelet, 468, 469–70.


[Закрыть].

Пока бретонские лидеры совещались, Оливье де Клиссон прибыл в Нант с небольшим отрядом солдат и королевских чиновников, чтобы обезопасить город на пути французской армии. Клиссон был капитаном Нанта, и его цитадель удерживали его люди. Но город и жизненно важный мост через Луару находились под надежным контролем его жителей. Они были вежливы, но непреклонны и заявили Клиссону, что не намерены принимать англичан, но и не признают уполномоченных Карла V. В последующие дни они изгнали из города всех королевских офицеров и заставили Клиссона уйти. Герцог Бурбонский собрал свою небольшую армию в Ле-Мане 30 апреля и уже был в пути. Клиссон встретил его в крепости Шамптосо на Луаре, на границе герцогства. Он рассказал о масштабах бретонского восстания и о своей собственной неудаче под Нантом. Вскоре после этого прибыла делегация Бретонской Лиги. Они не оставили у Людовика Бурбонского сомнений в том, что любая попытка вторгнуться в герцогство встретит сопротивление. Со скромными силами под его командованием не было и речи о том, чтобы форсировать события. Герцог отступил в Анжер, а затем на север в Мэн, чтобы ждать дальнейших указаний[509]509
  *Moranvillé (1888), 319–20; 'Chron. Brioc.', 52–3; Morice, Preuves, ii, 402–3, 406, 407, 408, 409.


[Закрыть].

Английский Парламент собрался в Вестминстере 25 апреля 1379 года. Перед ними снова выступил Ричард Скроуп, на этот раз в качестве канцлера. Скроуп говорил о ставших уже привычными темах, о больших расходах, общественной опасности и низких налоговых поступлениях. Но он не забыл и о подозрениях парламентариев в Глостере и предложил им назначить комиссию пэров для самостоятельной проверки финансов правительства. По его словам, им будут представлены для изучения все счета и они будут иметь право без предупреждения входить в правительственные учреждения для проведения расследования. Они не найдут ни скрытых тайников с деньгами, ни нераскрытых источников дохода, ни коррупционных переводов в королевский бюджет. Комиссия была назначена должным образом и провела большую часть месяца, зарывшись в счетах правительства и похоже, осталась довольна результатом.

Переломный момент наступил с прибытием в Вестминстер в середине мая послов Бретонской лиги. Бретонцы обнаружили герцога Иоанна IV, заседающим среди лордов в качестве графа Ричмонда. Похоже, им не составило труда убедить его присоединиться к их планам. Более сложным вопросом было то, какую роль сыграют англичане в его возвращении. Иоанн IV не мог появиться в Бретани во главе английской армии, не оттолкнув от себя большую часть бретонской знати и, вероятно, все города. С другой стороны, он не хотел, вернувшись на бретонскую землю, оказаться во власти своих новых друзей, некоторые из которых всего несколько месяцев назад были его злейшими врагами. Инстинкт подсказывал ему, что возвращаться в Бретань без большого собственного вооруженного отряда слишком опасно. Такого же мнения придерживались герцог Ланкастер и другие советники Ричарда II. Они, естественно, больше заботились об интересах Англии, чем об интересах Иоанна IV. Уже через несколько дней после прибытия бретонцев они заговорили о том, чтобы отправить Иоанна IV обратно в Бретань с предполагаемой экспедиционной армией в 4.000 человек. В обмен на эту помощь и доставку в Бретань они предложили назначить его лейтенантом Ричарда II в герцогстве и обязать его перенести военные действия во Францию, как только он будет уверенно владеть страной[510]510
  Parl. Rolls, vi, 110–12 (3–7), 113–14 (11–12); 148 (10); Froissart, Chron. (SHF), ix, 138; Morice, Preuves, ii, 220–3.


[Закрыть].

Предполагая, что армия будет получать жалование за шесть месяцев службы, ожидалось, что кампания такого масштаба будет стоить 50.000 фунтов стерлингов сверх других обязательств правительства. Это была значительная сумма, эквивалентная стандартной парламентской субсидии и соответствующему гранту от церкви. Начались трудные и длительные переговоры с представителями Палаты Общин. В конце концов, их убедили, что открывающиеся перспективы стоят затраченных средств. 27 мая 1379 года Палата Общин утвердила не стандартную субсидию, а подушный налог, второй эксперимент такого рода. Как и его предшественник 1377 года, новый налог должен был взиматься по ставке четыре пенса с человека. Но, помня о непопулярности предыдущего налога, парламентарии внесли некоторые изменения. Они повысили возраст, с которого взимается налог, с четырнадцати до шестнадцати лет и освободили от уплаты налога замужних женщин. Они также добавили грубо градуированный подоходный налог для более обеспеченных слоев населения. Были определены 22 категории налогоплательщиков, которые, как считалось, могли позволить себе заплатить более четырех пенсов. Они облагались по ставкам, рассчитанным на коммерческое и профессиональное сословия в городах, которые не несли военной службы и, как считалось, легко выходили сухими из воды при старом режиме стандартных налогов на движимое имущество. Ставки варьировались от пяти фунтов для судьи (что более чем в два раза превышало ставку самого богатого адвоката) до шиллинга для владельца небольшого трактира. Граф платил четыре фунта, а рыцарь – один. Джон Гонт и Иоанн IV занимали особую категорию. Они платили по десять марок (6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса). Церковь, которая успешно избежала предыдущего подушного налога, была вынуждена ввести собственный эквивалентный подоходный налог по круто дифференцированным ставкам, что сильно ударило по епископам и большим монастырям. Финансовые чиновники правительства были очень уверены в себе. Они предстали перед Парламентом, чтобы принести клятву, что при таких ставках налог даст достаточно средств для финансирования бретонской кампании, а также для погашения принудительных займов. Они были столь же оптимистичны и в отношении сроков. Ожидалось, что оценка будет завершена и первая половина субсидии будет собрана в течение месяца[511]511
  Parl. Rolls, vi, 114–17 (13–18), 148 (10); CFR, ix, 139–40, 145, 158–9.


[Закрыть].

В июне 1379 года переговоры Иоанна IV со своими подданными стали достоянием внимания французского правительства. Карл V аннулировал полномочия своих уполномоченных. Вместо них он назначил своего брата Людовика Анжуйского, который с весны находился на севере страны. Герцогу была выделена армия численностью почти 2.500 человек. Часть этой армии была передана под командование герцога Бурбонского и немедленно направлена в Авранш, где он мог прикрыть Котантен и северное побережье Бретани, если англичане попытаются высадить там войска. Восемь кастильских галер, которые в июле достигли залива Сен-Мало, были поставлены охранять подходы к полуострову со стороны моря. В арсенале в Руане кораблестроители усердно трудились над завершением строительства новых гребных баланжье и ремонтом и оснащением остальных. Но, несмотря на эти военные приготовления, инструкции герцога Анжуйского были более мирными. Было сказано, что лучше попытаться смягчить недовольство бретонцев тактом и вернуть замки герцогства подкупом. Это почти наверняка отражало предпочтения самого Людовика Анжуйского. Его опасения по поводу конфискации Бретани были хорошо известны. Кроме того, у него было много друзей и родственников, которые теперь занимали видное место в рядах повстанцев, включая его тещу Жанну де Пентьевр. В начале июля он разместил свой штаб в пограничной крепости Понторсон на северо-восточной границе Бретани и начал переговоры с лидерами Бретонской Лиги. Дипломатия Людовика вызвала разногласия среди бретонской знати, как, несомненно, и предполагалось. Первыми отделились самые влиятельные сторонники лиги. Роган и Лаваль, которые никогда официально не присоединялись к Лиге, но публично поддерживали ее цели, вернулись к прежнему союзу с короной. Сомнения в том, вернется ли Иоанн IV вовремя, и перспектива того, что он придет с большой английской армией, вероятно, были главными факторами в их решении. Жанна де Пентьевр, возможно, последовала бы их примеру, если бы у нее была такая возможность. Она проезжала через Динан со своим сыном Генрихом по пути в Понторсон, когда местные лидеры Лиги ворвались в город со своими сторонниками и не позволили ей уехать[512]512
  Morice, Preuves, ii, 223–5, 226–7, 392–4, 396–410; Doc. Clos des Galées, i, nos. 1078, 1082, 1084, 1089, 1094–1117; Gr. chron., ii, 363–4.


[Закрыть].

В Англии планы возвращения Иоанна IV в Бретань наталкивались на обычные административные и финансовые препятствия. Налог, первый взнос которого должен был поступить в конце июня, начал поступать только в августе, и первые отчеты сборщиков говорили о том, что суммы окажутся намного меньше уверенных прогнозов казначейства. Совет объяснил это небрежностью и некомпетентностью оценщиков. Но все свидетельства говорят о том, что на самом деле это было вызвано грубыми заблуждениями со стороны Палаты Общин и чиновников казначейства, которые их консультировали. Они недооценили эффект от повышения налогового возраста и освобождения от налога замужних женщин и сильно переоценили количество плательщиков налога по более высокой ставке. Полный масштаб бедствия стал очевиден не сразу, но в итоге общая сумма налога составила всего 19.304 фунтов стерлингов, что было не намного больше, чем стоимость погашения вынужденных кредитов, привлеченных для финансирования флота. В результате к июлю не осталось денег на оплату бретонской экспедиции, и для нее не были набраны ни корабли, ни войска. Дату высадки пришлось отложить до осени[513]513
  Steel (1954), 40; Fenwick, Poll Taxes, i, p. xx, xxv–xxvi; CFR, ix, 162–4; Oman, p. xii n6.


[Закрыть].

Видя, что перспектива триумфального возвращения ускользает, Иоанн IV пошел на самую большую авантюру в своей карьере. Примерно в середине июля 1379 года он объявил о своем намерении немедленно отправиться в Бретань почти без сопровождения. Он предложил взять заложников у бретонцев для собственной безопасности и взять с собой всего семьдесят английских солдат, горстку бретонцев и ни одной лошади. Совет Ричарда II, похоже, принял это изменение планов с некоторыми сомнениями. Они назначили двух своих представителей сопровождать герцога: сэра Ричард Эббербери, до недавнего времени капитана Бреста и авторитета в бретонских делах, и гражданского юриста Уолтер Скирлоу, восходящую звезду дипломатического отдела английской королевской Канцелярии. Иоанн IV должен был согласиться на то, чтобы его вели эти люди. На самом деле они должны были следить за ним и договариваться с Бретонской Лигой о сделке, которая отвечала бы более широким стратегическим интересам Англии. Согласно сообщениям, позднее распространившимся в Бретани, которые почти наверняка были правдивыми, Совет также потребовал обещания, что Иоанн IV вернется в Англию в сентябре, чтобы принять командование более крупной экспедицией. 22 июля 1379 года Иоанн IV и его небольшая компания отплыли из Саутгемптона вместе с двумя адмиралами и тридцатью девятью кораблями флота Ла-Манша в то место, которое первоначально планировалось как обычный прибрежный рейд в устье Сены. 3 августа, поздно вечером, они подошли к Сен-Мало[514]514
  Walsingham, Chron. Maj., i, 294; Morice, Preuves, ii, 221, 224, 226, 230; PRO E101/39/1; E101/318/21; E364/13, m. 2 (Стенли), 4d (Скирлав). 'Guidance': Foed., iv, 67; и проект договора в книге John IV, Actes, i, no. 307. Первым делом флот направился к Сене: *Hay du Chastelet, 480 (письмо от 28 июля из устья Орна).


[Закрыть].

Английский флот проплыл в линию мимо города при попутном ветре, направляясь к каналу, ведущему в устье реки Ранс. Кастильские и французские галеры, по-видимому, стояли на берегу либо во внутренней гавани, либо к югу от города в бухте Бас-Саблонс. Они не пытались перехватить ведущие корабли, которые представляли из себя большие укрепленные суда под командованием сэра Хью Калвли. Но как только они прошли мимо, галеры направились к транспортным судам, большинство из которых были простыми грузовыми баржами, следовавшими позади с мебелью, арсеналом и сокровищницей герцога. Галеры атаковали транспортные суда из пушек, наводя ужас на экипажи и нанося серьезные повреждения. Катастрофы удалось избежать только тогда, когда Калвли повернул свои корабли назад и, взяв галс под ветер, сумел соединиться с остальным флотом. Большая высота бортов английских кораблей дала им преимущество над галерами. Французские и кастильские экипажи понесли тяжелые потери от стрел, выпущенных англичанами с башен и мачт, и в конце концов были вынуждены отступить и укрыться в гавани. Пушки устанавливались на кораблях уже несколько лет, но это было одно из самых ранних зафиксированных морских сражений, в котором они сыграли значительную роль. Сражение также продемонстрировало слабость всего галерного флота, даже в эпоху пороха, в борьбе с большими парусными кораблями. К ночи весь английский флот стоял на якоре в Рансе у замка Солидор, который прочно контролировала Бретонская Лига. Иоанн IV отправил гонца на берег, чтобы тот сообщил местным лидерам Лиги о прибытии герцога. В течение короткого времени берег был занят бретонскими войсками, и на него пожаловала толпа доброжелателей из окрестных мест[515]515
  Walsingham, Chron. Maj., i, 294–304; Morice, Preuves, ii, 225; *Hay du Chastelet, 480; Letters B. du Guesclin, no. 866.


[Закрыть].

Внезапное появление Иоанна IV в Бретани застало французов врасплох. Первые контингенты армии Людовика Анжуйского только начинали собираться на границе в двадцати пяти милях отсюда. Сам герцог Анжуйский уехал на консультации с королем и его советниками в королевский замок Монтаржи, расположенный к югу от Парижа, где правительство временно укрылось от чумы, свирепствовавшей в столице. Единственным видным представителем короны в регионе был коннетабль, который находился в цитадели Сен-Мало со свитой из 200 человек, достаточной для защиты города, но недостаточной для того, чтобы помешать продвижению Иоанна IV в глубь материка. Из Монтаржи герцог Анжуйский поспешно написал виконту Рогану, приказывая ему немедленно отправиться в Сен-Мало и загнать бывшего герцога обратно в море. Роган получил это послание только 6 августа, и ему потребовалось три дня, чтобы собрать своих солдат. Немногие другие бретонские дворяне смогли бы добиться даже такого результата. 9 августа Роган отправился из своего замка в Ла-Шез во главе 400 воинов[516]516
  Morice, Preuves, ii, 224–5, 396–410; Gr. chron., ii, 362–3; 'Séjours', 262. Герцог Анжуйский был в Монтаржи к 7 августа: Hist. gén. Lang., ix, 870.


[Закрыть].

Иоанн IV разыграл свои карты с непревзойденным мастерством. Сразу после высадки на берег он разослал циркуляр баронам Бретани, объявляя о своем возвращении и призывая их явиться к нему в Динан, обнесенный стеной город в устье реки Ранс в пятнадцати милях к югу от Сен-Мало. 6 августа Иоанн IV вошел в Динан и расположился в монастыре францисканцев. Большая часть знати региона уже находилась в городе. В течение следующих нескольких дней прибыло еще около девяноста человек, которые привели с собой военные свиты. 9 августа Иоанн IV смог председательствовать на Совете, который мог бы сойти за общее собрание бретонской знати. Отсутствовали только Оливье де Клиссон, который находился в цитадели Нанта, и виконт Роган, который со своими людьми находился в одном дне пути от города и чьи намерения были еще неясны. Роган не сразу понял, что уже слишком поздно загонять Иоанна IV обратно в море. Поскольку сила восстания росла с каждым днем, даже самые знатные дворяне были вынуждены склониться в сторону ветра, если они хотели сохранить свое влияние и своих сторонников. Ги де Лаваль уже отказался от своей сделки с герцогом Анжуйским и подчинился Иоанну IV. Когда, 10 августа, Роган достиг Динана, он оценил ситуацию и сделал то же самое, предоставив все свои силы в распоряжение Иоанна IV. Оба, и Лаваль и Роган, были явно напуганы собственной смелостью и отчаянно пытались избежать бесповоротного разрыва с королем Франции, по крайней мере, до тех пор, пока направление событий не станет более ясным. Даже после того, как они подчинились Иоанну IV, они писали герцогу Анжуйскому, чтобы уверить его в том, что все это была диссимуляция. Отделить правду от лжи в этом случае не так-то просто.

Некоторые из тех, кто был с Иоанном IV в Динане, несомненно, покинули бы его при первых признаках неудачи. Но по мере того, как партия герцога набирала обороты, а Людовик Анжуйский не вмешивался, им становилось все труднее отступать. Иоанн IV дал им мало оправданий для измены и сделал многое, чтобы очистить с себя от старой критики. Он пообещал, что будет править, опираясь на советы и рекомендации дворянства, и отказаться от своих английских советников. "Я поверю в это, когда увижу", – заметил Бертран Дю Геклен, когда ему доложили об этом. Тем не менее, 10 августа, в день подчинения Рогана, Иоанн IV почувствовал себя достаточно сильным, чтобы обойтись без Калвли и Перси и отправить флот обратно в Англию. 16 августа собравшиеся бретонцы слушали в переполненной церкви францисканцев зажигательную речь, в которой герцог поведал о несправедливости, которую он претерпел от рук Карла V, и решительно отстаивал историческую независимость герцогства. Жанна де Пентьевр тоже выступила перед собравшимися, чтобы поддержать его. Было объявлено о планах создания армии для удержания Бретани против французов. Из свит присутствующих было обещано собрать почти 1.000 человек. Только один Роган выделил 300 человек.

20 августа Иоанн IV вошел в Ренн, главный город восточной Бретани. Его капитан, Тома де Фонтене, бывший офицер двора Карла V, не был подписантом лиги, но одним из первых предложил свою покорность. Он лично открыл ворота по прибытии Иоанна IV. Заняв Ренн, Иоанн IV начал вести себя как настоящий правитель. Были созданы зачатки администрации. Герцогским чиновникам во всех частях герцогства были разосланы инструкции. Была предпринята попытка решить проблему хронической нехватки средств у повстанцев путем удвоения ставки подымного налога. Все имеющиеся войска были призваны собраться перед маршалами Иоанна IV в Ванне. Из Ренна Иоанн IV отправился в месячный поход по своему герцогству, проехав через большой фьеф Пентьевр на севере, обширные владения Рогана в центре и вдоль южного побережья, а 26 сентября он с триумфом вошел в Ванн. Иоанн IV пробыл в Бретани менее двух месяцев[517]517
  Переписка Людовика Анжуйского в *Hay du Chastelet, 467–80, Morice, Preuves, ii, 223–31, и Letters B. du Guesclin, nos. 866, 868–9, 875; Walsingham, Chron. Maj., i, 294–304 (по-видимому, на основе письма англичанина); 'Chron. Brioc.', 53–5; маршрут Иоанна IV, Actes, i, 64. Флот вернулся в Саутгемптон к 14 августа: PRO E101/39/1.


[Закрыть].

Советники Карла V в Монтаржи издалека наблюдали за этими событиями с растущим недоверием. Уже в начале августа против Бертрана Дю Геклена были выдвинуты обвинения в предательстве и попустительстве бретонцам. Бюро де Ла Ривьер был главным среди недоброжелателей коннетабля. Он, вероятно, сказал бы то же самое об герцоге Анжуйском, если бы осмелился. И правда, ни один из двух главных исполнителей королевской политики в Бретани не был расположен к деятельности. Коннетабль не желал новой гражданской войны в Бретани. Не желали этого и его сторонники, которые в течение осени дезертировали от него с угрожающей скоростью. Дю Геклен поддерживал контакты с лагерем повстанцев и искал возможности для компромисса. Он даже прибыл на берег в момент отплытия английского флота, чтобы поговорить с сэром Хью Калвли у кромки воды. Эти два человека были старыми врагами-друзьями. Дю Геклен был пленником Калвли в бретонских войнах 1350-х годов и его соратником по оружию в Кастилии в следующем десятилетии. Они были людьми одного склада ума и всегда хорошо ладили. Англичане, по словам Дю Геклена, были готовы рассмотреть возможность решения проблемы путем переговоров. Первые попытки к примирению из лагеря Иоанна IV достигли герцога Анжуйского в середине августа, когда два видных члена Бретонской Лиги явились к нему с предложениями. Реакция Людовика неизвестна, но он, конечно, не отверг их сразу. Он явно не спешил прибегать к силе. Герцог не покидал Монтаржи до третьей недели августа, а затем несколько дней простоял в Анжу, пока герцог Бурбонский и его люди бесполезно проводили время на бретонской границе. Когда в конце месяца герцог Анжуйский, наконец, вернулся в Понторсон, он начал долгую серию переговоров с бретонцами.

17 октября 1379 года, без каких-либо серьезных столкновений, было заключено перемирие, первоначально на месяц, чтобы дать возможность провести конференцию между сторонами. По условиям этого соглашения обе стороны согласились подчиниться посредничеству герцога Анжуйского и давнего покровителя Иоанна IV  Людовика Мальского, графа Фландрии. По форме ничего не было решено. Но все знали, что указ о конфискации герцогства был лишь формальностью. 18 ноября 1379 года французская армия в Понторсоне была распущена, и больше никаких действий против бретонцев не предпринималось. Французское правительство сохранило один значительный город, Сен-Мало, и несколько небольших гарнизонов, разбросанных по восточной Бретани. Кроме Бреста, который по-прежнему надежно удерживали англичане, и Нанта, который отказался иметь дело с любой из сторон до тех пор, пока исход дела не будет ясен, вся остальная часть полуострова находилась в руках Иоанна IV. Если верить воспоминаниям одного старика, записанным много лет спустя, Бертран Дю Геклен считал, что это поражение стоило ему доверия короля. Он даже попытался вернуть королю свой меч коннетабля[518]518
  Letters B. du Guesclin, nos. 866, 868; *Hay du Chastelet, 474–5, 480; BN Fr. 10238/126; John IV, Actes, i, no. 325; Morice, Preuves, ii, 233–6, 394. Дезертиры: Contamine (1972), 169–70. Передвижения герцога Анжуйского: *Hay du Chastelet, 478; BN Clair. 90/3731. Попытка Дю Геклена уйти в отставку: Chron. Bourbon, 112–15; cf. Deschamps, Oeuvres, ii, 331 (ll. 196–212).


[Закрыть].

Если для французов бескровный триумф Иоанна IV стал поражением, то для англичан, по иронии судьбы, он оказался не менее проблематичным. Герцог вернул себе почти всю Бретань при очень незначительной помощи с их стороны, а с Бретонской Лигой не было достигнуто никакого соглашения о будущих операциях против французской короны. Английские советники Иоанна IV, Эббербери и Скирлоу, следовали за ним по его герцогству до середины сентября, после чего они вернулись в Англию с пустыми руками. В сложившейся ситуации Иоанну IV было крайне невыгодно даже пальцем пошевелить против короля Франции. После заключения перемирия с герцогом Анжуйским он был не в состоянии сделать это. Это оставляло статус большой экспедиционной армии Англии весьма неопределенным. Реквизиция судов велась с июня, но войска не набирались из-за отсутствия средств на выплату авансов. 9 сентября в Вестминстере собрался еще один Большой Совет, чтобы пересмотреть военные планы правительства в свете продолжающихся проблем с подушным налогом. Численность армии для Бретани была сокращена на две трети – с 4.000 до 1.300 человек, а ее стоимость – менее чем наполовину от первоначальной сметы. Когда сообщения о событиях в Бретани достигли Англии, произошли дальнейшие изменения. Командование собираемой армией перешло от Иоанна IV к маршалу Англии Джону Арунделу, а пункт назначения был изменен с Сен-Мало на Брест. Никто, похоже, не приложил усилий для обозначения стратегической цели, которую теперь должна была достичь эта армия[519]519
  PRO E101/318/10, 21; E364/25, m. 4 (Hambrugg); E403/472, mm. 17, 18 (6 июня, 16 июля, 1, 6 августа); Foed., iv, 65–6.


[Закрыть].

* * *

В любом случае, другой, более необычный проект теперь конкурировал с Бретанью за внимание Совета и ограниченные ресурсы Казначейства. Он возник в результате характерно хитрых сделок между министрами короля и видным французским военнопленным. Это была романтическая история. Валеран де Люксембург, граф Сен-Поль, был опрометчивым молодым человеком, попавшим в плен в стычке в Па-де-Кале в 1374 году. Ему с большим трудом удалось выкупиться, отчасти потому, что он был одним из самых богатых территориальных магнатов Пикардии и его пленители ожидали большой выкуп, а отчасти из-за нежелания французского правительства обменять этого неопытного солдата на более знатных пленников. Все больше возмущаясь своей судьбой, Сен-Поль был куплен, продан и, наконец, приобретен королем, который позволил ему жить при дворе в Виндзорском замке. Там он влюбился в молодую вдову Матильду Куртене, "прекрасную даму всей Англии", по словам Фруассара. Матильда была единоутробной сестрой Ричарда II, дочерью от предыдущего брака его матери с сэром Томасом Холландом. Общественное мнение не одобряло этот брак, и королева-мать разделяла это мнение. Но у членов Совета были свои планы. Они согласились отпустить графа за 100.000 франков (16.666 фунтов стерлингов) и разрешить ему жениться на своей суженой на весьма необычных условиях. Сен-Поль согласился отказаться от оммажа королю Франции, принести оммаж Ричарду II за все свои владения и передать свои многочисленные крепости в Пикардии и Фландрии в распоряжение английского правительства. В течение пятидесяти дней после освобождения он должен был захватить город и замок Гиз, одну из главных крепостей Вермандуа, принадлежавшую его родственникам из дома Шатийон, и начать войну против французской короны с его стен и стен своих собственных замков в окрестностях. Для этой цели он должен был получить небольшую армию из 300 английских воинов при поддержке 300 наемников из Нидерландов под командованием изменника предыдущего поколения Тьерри Каноника Роберсара[520]520
  Foed., iv, 67–8, 69; PRO E364/13, mm. 6–6d (Роус, Брокас, Кодфорд); Cambridge, UL Ms. Dd. III.53, fol. 89 (Верительные грамоты Робесара правителям Фландрии, Брабанта, Эно и Юлиха). Сен-Поль в Англии: Foed., iii, 1024, 1025; Anonimalle, 76–7; Walsingham, Chron. Maj., i, 348–50; Froissart, Chron. (SHF), ix, 135–6.


[Закрыть].