Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 77 страниц)

В день падения Дамме французский двор в Амьене праздновал свадьбу своего семнадцатилетнего короля. Невеста, Изабелла Баварская, которая была на два года моложе жениха, была привезена из Германии ее дядей, чтобы представить ее на смотр Карлу VI. Встреча, внезапная помолвка и поспешно организованный брак, тщательно срежиссированные герцогом Бургундским и совершенные в течение трех дней, были, пожалуй, настолько близки к любовному свиданию, насколько это вообще возможно для короля Франции. Карл VI недолго наслаждался обществом своей молодой супруги. Первые сообщения о взятии Дамме пришли в Амьен на следующий день, 18 июля. Последствия не заставили себя долго ждать. Присутствие в Дамме большого гарнизона из Гента в четырех милях от Брюгге и семи от Слейса в регионе, легко доступном из Англии, представляло серьезную угрозу для намеченной экспедиции, а также для более широких интересов герцога Бургундского. И, как язвительно заметил современник, "что бы ни коснулось герцога Бургундского, король делает это своим делом". Армия вторжения была перенаправлена к Дамме, а переход в Англию был отложен до его отвоевания. 21 июля королеву отвезли в замок Крей в долине Уазы, а Карл VI и его дядя вместе с коннетаблем и офицерами отправились в Аррас, чтобы присоединиться к армии. 31 июля вся французская армия расположилась лагерем на равнинной местности вокруг Дамме[770]770
  Chronographia, iii, 75–6; Froissart, Chron. (SHF), xi, 237–9, 248; Cron. Tournay, 272, 273–4; *Puiseux, 22–3; 'Séjours', 428; Itin. Ph. le Hardi, 180. Расценки: Chron. Bourbon, 147. Брак: Froissart, Chron. (SHF), xi, 223–32, 235–7; Chron. r. St.-Denis, i, 356–60.


[Закрыть].

Советники Ричарда II в Вестминстере узнали о взятии Дамме через несколько дней после того, как весть об этом дошла до французов и сразу же оценили его значение. Чем дольше держался Дамме, тем труднее было бы французскому флоту вторжения отплыть в этом сезоне. Поэтому в конце июля временная администрация отчаянно пыталась собрать экспедиционные силы, чтобы сорвать или продлить французскую осаду. Флот адмиралов в Северном море подошел к концу срока службы и возвращался домой. Поэтому Ноллис и Брембре вместе с богатым лондонским финансистом Уильямом Уолвортом занялись реквизицией нового флота в западной части страны. Они предложили отправить войска во Фландрию на этом флоте, как только они будут найдены. По счастливой случайности шесть португальских галер, вооруженных пушками, первые плоды союза Ричарда II с Жуаном Ависским, только что прибыли в западную часть страны, чтобы поддержать оборону Англии. Это был щедрый жест, учитывая ограниченный масштаб английской помощи Португалии на сегодняшний день и тот факт, что договор между странами еще не был ратифицирован. Галеры совершив переход вокруг побережья прибыли в Лондон, где были встречены подарками. Были разработаны планы отправить их в Звин, чтобы сжечь часть французского флота. Для проводки судов был нанят голландский лоцман, знавший воды устья реки. В Саутгемптоне был зафрахтован балингер, который отправили разведать устье Звина и доложить о ходе французских операций. В государственной казне не было денег, чтобы оплатить все это, и судя по всему, расходы были оплачены самим Брембре[771]771
  PRO E101/40/11; E403/510, m. 6 (31 окт.); C76/70, m. 39; Westminster Chron., 128; Walsingham, Chron. Maj., i, 768.


[Закрыть].

Французские командиры под Дамме знали, что для спасения проекта вторжения в Англию необходимо быстро захватить город. Они почти каждый день бросали на стены штурмовые отряды, неся при этом тяжелые потери. Они построили большие камнеметы, которые били по стенам, постепенно превращая целые участки в руины. Но защитники под командованием Аккермана яростно сопротивлялись. Они ждали, пока штурмовые группы по приставным лестницам почти достигнут вершины стен, чтобы сбросить их в ров. Они отбивались от штурмующих топорами и мечами, а их пушки вели убийственный огонь с флангов. Английские лучники со стен выпускали плотные залпы стрел в приближающиеся французские отряды. Условия во проживания во французском осадном лагере были ужасающими. Дамме был расположен на болотистой, низинной местности. Стояла жарка. Вонь от разлагающихся трупов и экскрементов и жужжание мух были повсюду. Городской ров был заполнен нечистотами. Французские воины болели и умирали или уходили на лечение в Брюгге. Карл VI удалился в замок Мале, где воздух был чище, оставив в лагере свои шатры, чтобы скрыть свой отъезд. Доблестное сопротивление защитников Дамме постепенно пробудило старых друзей и соратников Гента в западной Фландрии. В Брюгге напряжение на улицах нарастало. У ворот задерживали чужаков и людей низкого происхождения, которые "не были рыцарями, оруженосцами, священнослужителями или другими людьми, обладающими знатностью или репутацией". В Слейсе произошли беспорядки против французов. Некоторые жители были замечены в попытках организовать всеобщее восстание, чтобы ночью перебить гарнизон в постелях, а затем разрушить дамбы и поджечь французский флот[772]772
  Istore, ii, 386; Chron. r. St.-Denis, i, 372–4; Cron. Tournay, 274–6; Froissart, Chron. (SHF), xi, 239–41, 243; Inv. Arch. Bruges, iii, 18; Doc. Clos des Galées, i, no. 1461; 'Chron. Pays-Bas', 282.


[Закрыть].

Внутри Дамме запасы провианта, слишком расточительно распределенные в самом начале осады, стали заканчиваться. Аккерман посылал неистовые призывы англичанам и своим согражданам в Гент. Англичане уже делали все возможное, но их силы помощи вряд ли были бы готовы в короткий срок. От Гента, который находился всего в двадцати милях, Аккерман мог ожидать большего. Но горожане перессорились между собой. Многие считали, что их восстание обречено, а предприятие в Дамме безнадежно. Среди этих были самые богатые горожане: люди обладавшие собственностью, чьи поместья за городом были разорены войной; ведущие зерно– и виноторговцы, разорение которых довершили французские набеги в Четырехградье Vier Ambachten. Все эти люди хотели отдать себя на милость Карла VI и герцога Бургундского. Они совещались тайно, опасаясь доносчиков Питера ван ден Босше, но без демагогических способностей Аккермана, который нагнетал страх и возбуждал гнев толпы, сторонники дальнейшего сопротивления неуклонно теряли позиции. В Дамме Аккерман почувствовал, что его партия теряет власть и решил бросить своих людей в городе и бежать. В ночь на 16 августа 1385 года он приказал открыть одни из ворот и ускакал со своими главными лейтенантами и значительной частью гарнизона, включая английский отряд Буршье. Аккерман сказал дозорным у ворот, что направляются на разведку французских осадных линий. Вместо этого он и его люди незаметно пробрались мимо лагерей осаждающих и когда достигли полей, то поскакали как можно быстрее в сторону Гента.

Те, кто остался в городе, некоторое время сопротивлялись, зная, что пощады от французов им не дождаться. А 26 августа они тоже попытались бежать. Они послали во французские ряды парламентера с предложением о переговорах. На время переговоров было приказано прекратить огонь. В ту же ночь защитники вырвались из города через болота на востоке. Но их заметили французские дозорные и подняли тревогу. Большое количество французских рыцарей вооружились, сели на коней и пустились в ночную погоню. Считается, что несколько сотен человек были зарублены и убиты во время этой кровавой охоты. Остальная часть французской армии ждала рассвета. 27 августа французы вновь пошли на штурм, поднялись на стены и ворвались в ворота, убивая всех, кого встречали на улицах с оружием в руках, и в конце концов сожгли большую часть города. Когда порядок был восстановлен, около 200 человек из Гента все еще находились в Дамме. Их отвели в Брюгге и обезглавили возле городской тюрьмы[773]773
  Cron. Tournay, 276–8; 'Chron. Com. Fland.', 245–6; Istore, ii, 386; Chron. r. St.-Denis, i, 374–8; Froissart, Chron. (SHF), xi, 243–6, 282–5; Chronographia, iii, 76; Chron. premiers Valois, 312.


[Закрыть].

В конце августа 1385 года еще можно было организовать вторжение в Англию. Но первоочередной задачей герцога Бургундского было продолжение войны с Гентом, пока его жители были в замешательстве. 1 сентября он отправился с армией на восток, взяв с собой короля, который ехал в обозе. Вечером того же дня герцог разместили свой штаб в замке Эртвельде примерно в семи милях к северу от Гента. Со стен города были хорошо видны костры армии, расположившейся лагерем вокруг. Оливье де Клиссон съездил к воротам, чтобы разведать оборону. Он разработал план атаки цитадели и прорыва в город, но защитники открыли шлюзы каналов и затопили низменность вокруг стен. Французы обнаружили то, что Людовик Мальский мучительно постигал последние пять лет своей жизни. Гент нельзя было взять штурмом, а морить его голодом было бы очень долгим процессом. Более недели французы планомерно опустошали Четырехградье Vier Ambachten. Деревни, форты, мельницы – все было разрушено. Дамбы вдоль побережья тоже были разрушены, и вода затопила большую часть возделываемых земель. Солдаты убивали всех, кто не успел вовремя бежать, за исключением тех, кто казался достойным выкупа. Но герцог Бургундский не оставил в живых даже этих и приказал обезглавить каждого на глазах у короля и его главных офицеров. Их достоинство, с которым они шли на смерть, поразило даже палачей. "Король Франции мог бы предать смерти каждого фламандца, – сказал один из них Карлу VI в лицо, – но их иссохшие кости все равно поднялись бы, чтобы сражаться с ним"[774]774
  Chron. premiers Valois, 312; Chron. r. St.-Denis, i, 380–4; Froissart, Chron. (SHF), xi, 246–7; Cron. Tournay, 278; Brandon, 'Chron.', 7, Cochon, Chron., 177–8; Inv. AD Nord, ii, 135 (дамбы).


[Закрыть].

Взятие Дамме и осада герцогом Бургундским Гента спасли Англию от французского вторжения. Отплытие армии задержалось уже почти на шесть недель. У армейских казначеев заканчивались деньги. Припасы, которые хранились для флота в Слейсе, были перенаправлены на снабжение армии во время осады Дамме, а те, что были на кораблях, сгнили. Чтобы заменить их, требовалось время. Кроме того, это потребовало бы денег, которых французская королевская казна не ожидала до тех пор, пока в октябре не поступит последний взнос от тальи. К тому же вскоре должны были начаться осенние шторма. 10 сентября 1385 года французский королевский Совет собрался в присутствии короля в Эртвельде и решил, что вторжение в Англию придется отложить до следующего года. Запасы были выгружены с кораблей в Слейсе и те, что еще можно было использовать, были помещены на зиму в недавно построенные погреба Groot Kasteel Филиппа Бургундского. Через два дня с армией рассчитались[775]775
  *Puiseux, 22–3; Doc. Clos des Galées, i, no. 1356, ii, nos. 70–1; Froissart, Chron. (SHF), xi, 247–8.


[Закрыть].

Это было серьезное поражение, но дальше последовало худшее. В течение сентября реквизированные корабли Нормандии и Пикардии отплыли в свои порты. Многие из этих кораблей воспользовались возможностью загрузить грузы в Слейсе. Первый конвой попал в шторм в Ла-Манше 13 сентября 1385 года. Девять парусных кораблей и обе исправные галеры были прибиты к берегу недалеко от Кале и попали в руки англичан вместе с примерно 500 членами экипажей. Вероятно, это было первое известие, которое получили англичане о том, что план вторжения был отменен. Следующим конвоям пришлось выдержать атаки англичан с обеих сторон Ла-Манша. 16 сентября флот английских парусных судов и балингеров, базировавшихся в Кале, перехватил конвой из примерно восьмидесяти судов и захватил около четверти из них. Два дня спустя тот же флот, усиленный захваченными за последние несколько дней кораблями и поддержанный кораблями Пяти портов, атаковал другой конвой из сорока пяти судов. Большинство этих судов спаслось, но три из них были захвачены после боя, продолжавшегося пять часов: два больших великолепных парусника с башнями на носу и корме, которые должны были служить флагманами для Карла VI и Клиссона, и большой балтийский когг, на котором, как выяснилось, находилось 5.000 франков наличными. Сэр Уильям Бошамп, капитан Кале, который в основном отвечал за эти операции, получил сорок восемь призов в течение двух недель[776]776
  Westminster Chron., 134–6; Walsingham, Chron. Maj., i, 768–70 (мой перевод отличается от перевода редактора); Knighton, Chron., 338–40. Подтверждение потери галер: Doc. Clos des Galées, i, no. 1461.


[Закрыть].

Отмена вторжения оставила Жана де Вьена и его людей в Шотландии. Конец их приключения был таким же неудачным, как и начало. Французский адмирал написал Карлу VI и Филиппу Бургундскому, что он готов зимовать в Шотландии до прибытия новой армии вторжения в следующем году при условии, что из Франции будут высланы подкрепления, припасы и деньги на их жалованье. Но его люди уже успели возненавидеть Шотландию и ее жителей и говорили, что к следующему лету они умрут от голода, если их не убьют в постели местные жители. Они настаивали на возвращении домой, но вдруг обнаружили, что шотландцы не позволят им уехать, пока они не удовлетворят тех, кто утверждал, что понес ущерб от их рук. Среди них были не только те, чей лес или продукты питания были захвачены французами, или чьи посевы были вытоптаны копытами их лошадей, но и большая часть шотландских воинов, которые утверждали, что сражались за французского короля, и требовали военного жалованья и компенсации за потерянных во время кампании лошадей. В конце концов, шотландцы были удовлетворены долей из 50.000 франков, которые Жан де Вьенн привез с собой в Шотландию. 10.000 франков из них были выплачены Роберту II. 6.000 франков были удержаны для компенсации французским солдатам за лошадей, потерянных во время их путешествия в Шотландию. Остальная сумма была распределена в соответствии с их заслугами между министрами Роберта II и ведущими шотландскими капитанами совместной комиссией французских и шотландских рыцарей. Остальные претенденты на компенсации должны были ждать, пока французское правительство выплатит стоимость их претензий агентам Роберта II в Брюгге. В конце концов, к концу года, французы уехали группами, по мере того как появлялись свободные суда и вернулись без денег и лошадей, но с рассказами о грубости, неблагодарности и жадности шотландцев[777]777
  Cron. Tournay, 273; Froissart, Chron. (SHF), xi, 276–80. Субсидия: Foed., vii, 484–6; Inv. doc. Écosse, 30.


[Закрыть].

Французское правительство извлекло несколько болезненных уроков из событий лета 1385 года. На один из них настойчиво указал Жан де Вьенн, когда в свое время доложил о результатах своей миссии французскому королевскому Совету. Сменявшие друг друга короли Франции сильно переоценивали силу шотландцев, считал адмирал. По его мнению, ресурсы страны были не больше, чем у отдельной французской провинции Артуа или незначительного графства Савойя. Он видел все их военные силы, сказал Жан де Вьенн, и они включали не более 500 правильно экипированных латников. Было еще до 30.000 человек, которые пришли бы по вызову, но они были плохо вооружены и обучены и при первом же виде английской армии обратились бы в бегство. Для сравнения, стоя на холме и наблюдая за тем, как войско Ричарда II марширует через Лотиан, он считал, что армия Англии составляет около 6.000 человек. Главная же проблема, однако, заключалась в том, что опустошенные районы шотландской низменности были неспособны поддержать французскую армию любого размера. Если бы Клиссон прибыл в Шотландию летом, сказал Жан де Вьенн, его войска закончили бы кампанию борьбой с шотландцами или вымерли бы от голодом. Адмирал настоятельно рекомендовал воздержаться от еще одной попытки высадить большую армию в Шотландии, и на самом деле французы больше никогда не пытались напасть на Англию через Шотландию вплоть до начала XVIII века. Со своей стороны, шотландцы потеряли всякую надежду на участие в крупной кампании в Англии вместе со своими французскими союзниками. Когда они узнали, что французская армия вторжения была распущена, они вступили в переговоры с представителями английского короля на границе и договорились о местном перемирии до 1 июля 1386 года. С последующими продлениями это перемирие продлилось до лета 1388 года. С практической точки зрения Шотландия выбыла из войны на следующих два года[778]778
  Froissart, Chron. (SHF), xi, 280–1. Перемирие: Rot. Scot., ii, 75, 84, 93; Foed., vii, 526–7; PRO E101/675/56.


[Закрыть].

Другой урок, который усвоили французы, заключался в том, что было небезопасно пытаться вторгнуться в Англию, не обеспечив предварительно полный контроль над Фландрией. Герцог Бургундский понял, что теперь он не сможет захватить Гент силой и поэтому ему придется пойти на уступки, которые нелегко даются человеку с его авторитарными методами правления. Еще до отступления из Эртвельде Филипп договорился о том, чтобы король написал дружелюбное письмо тем жителям Гента, которые, как считалось, были настроены оппозиционно по отношению к существующему режиму. Карл VI предложил подтвердить хартии и привилегии города, если его граждане сдадутся ему, и обязался объявить амнистию за все деяния, совершенные во время шестилетней гражданской войны. Один из фламандцев посланный Филиппом тайно поселился во францисканском женском монастыре в Гентбрюгге, под восточный стеной города, чтобы вести переговоры с сочувствующими горожанами. К концу сентября 1385 года группа представителей городских гильдий во главе с перевозчиком зерна и мясником уже вела тайные переговоры в Париже с герцогом и другими членами французского королевского Совета[779]779
  *Froissart, Chron. (KL), x, 562–3, 571–2; Froissart, Chron. (SHF), xi, 286–9; Istore, ii, 372–5; Brandon, 'Chron.', 7–8.


[Закрыть].

Глава XII.
Португалия, 1385–1388 гг.

Весной 1385 года Хуан I до предела напряг ресурсы Кастилии, чтобы преодолеть сопротивление своих противников в Португалии. В предыдущем году он собрал не менее восьми монед со своих кастильских подданных, несмотря на их горькие жалобы. В 1385 году король потребовал двенадцать. Его чиновники готовили один из самых больших флотов, когда-либо собранных кастильским королем. Десять галер и двадцать больших переоборудованных торговых судов уже стояли в Тежу у Лиссабона. Еще пять галер были наняты у короля Арагона, и еще пять и около двух десятков вооруженных торговых судов готовились присоединиться к ним. Ожидалось, что на суше армия кастильского короля будет почти вдвое больше, чем та, что осаждала Лиссабон в 1384 году. Помимо ресурсов собственного королевства, лейтенанты Хуана I могли заручиться военной поддержкой большинства городов северной и центральной Португалии и, конечно же, большей части дворянства. План вторжения представлял собой классическое наступление по двум направлениям, которое так часто применялась в войнах Кастилии против Португалии. Основная армия вторжения должна была собраться у пограничного города Бадахос в апреле. Эта армия под личным командованием короля должны была пересечь реку Гвадиана у Элваша и направиться прямо к Лиссабону. Вторая, меньшая по численности армия должна была быть сформирована архиепископом Толедо в Сьюдад-Родриго на севере и достичь португальской столицы более длинным путем через Визеу и Коимбру[780]780
  Ayala, Crón., ii, 202, 218, 221; Lopes, Crón. D. João, ii, 11. Налог: Col. doc. Murcia, xi, nos. 154, 167, 175. Армия: ibid., xi, nos. 158, 170, 172; Suarez Fernandez (1977), i, 203. Корабли: ACA reg. 1289, fols. 166, 168; *Suarez Fernandez (1959), 144–9.


[Закрыть].

Именно в этих сложных обстоятельствах Жуан Ависский решил отказаться от претензий на управление Португалией в качестве регента находящегося в заключении инфанта Жуана и присвоить корону себе. Народная поддержка инфанта была важным фактором в отказе от Беатрисы. Но отсутствующий государь, находящийся во власти врага, больше не был ни легитимным источником власти, ни даже полезной фигурой. В начале марта 1385 года в Коимбре собрались Кортесы Португалии, якобы национальное собрание, но на самом деле его участники были набраны исключительно из сторонников националистической партии. В обсуждениях главенствовали делегаты тридцати одного города, которые всегда были основой поддержки Жуана Ависского. Месяц ушел на юридические препирательства. С юридической точки зрения притязания Жуана мало что значили, ведь он был бастардом, в то время как отец инфанта Жуана, по общему мнению, был тайно женат на Инес де Кастро. Даже если бы брак и не был заключен, как утверждали сторонники Жуана Ависского, не было никаких юридических оснований отмахиваться от претензий Беатрисы и ее сына. Даже в таких отфильтрованных Кортесах у нее были свои сторонники. Закон, однако, не мог разрешить то, что в действительности было португальской гражданской войной. Решающие факторы были политическими, а толпа на улице уже показала, кому принадлежат ее симпатии. Толпа провозгласила Жуана Ависского королем, когда он прибыл в Кортесы в начале заседания. На заполненных людьми улицах Лиссабона и Порто, находилась его реальная власть. 6 апреля 1385 года Кортесы провозгласили Жуана Ависского королем Португалии. Пять дней спустя, 11 апреля, он был коронован в кафедральном соборе. Жуану было двадцать семь лет. Среди первых его действий было назначение двадцатичетырехлетнего Нуну Альвареша Перейра коннетаблем Португалии и выпуск новой монеты со своим именем. Чеканка монеты была не просто публичной демонстрацией суверенитета. В условиях, когда эффективный сбор налогов был невозможен, ожидалось, что девальвация и прибыль от чеканки позволят собрать большую часть денег, необходимых для борьбы с кастильцами. Новый король сразу же заявил о своей международной ориентации. Луренсу Фогаса и Алонсу де Альбукерке, которые все еще боролись со своими кредиторами в Англии, были отправлены свежие инструкции для завершения переговоров о заключении англо-португальского договора. Еще одно посольство отправилось в Рим, чтобы заявить о верности Португалии Урбану II[781]781
  Ayala, Crón., ii, 213; Lopes, Crón. D. João, i, 341–73, ii, 10–11; 181–3; Foed., vii, 518–19.


[Закрыть].

Из-за проблем с набором и финансированием Хуан I не смог собрать свою армию вторжения ранее чем через два месяца после первоначально запланированной даты. Эта задержка оказалась фатальной для его амбиций, поскольку кастильцы потеряли инициативу и больше никогда ее так и не вернули. Быстро воспользовавшись эйфорией царившей после его коронации, Жуан Ависский и его коннетабль за шесть недель захватили почти всю территорию к северу от Дуэро. Крепость Гимарайнш XII века постройки, одна из сильнейших в регионе, сдалась после того, как кастильский король оказался не в состоянии вовремя организовать ей помощь. Капитан Гимарайнш, который был одним из самых видных союзников Хуан I среди португальской знати, перешел на сторону Жуана Ависского. Такие люди как он полагали, что кастильский король одержит победу благодаря превосходству в  численности армии и ресурсах. Как только эта уверенность была подорвана, поддержка дома кастильского короля начала ослабевать. Португальские войска, служившие в кастильских гарнизонах, массово дезертировали, так как их жалованье не выплачивалось почти год[782]782
  Ayala, Crón., ii, 214–17, 223; Lopes, Crón. D. João, ii, 12–37. Финансы: Col. doc. Murcia, xi, no. 175.


[Закрыть].

В конце мая 1385 года кастильский король попытался подкрепить свою поддержку в Португалии военной демонстрацией. Он приказал архиепископу Толедо, командовавшему в Сьюдад-Родриго, отправить все имеющиеся в его распоряжении силы через границу, чтобы опустошить территории вокруг Гуарды и Визеу. В этой вылазке приняли участие около 300 латников, поддержанных легкой кавалерией и пехотой, всего, возможно, 1.000 человек. Вернувшись с добычей 29 мая, они столкнулись с объединенными гарнизонами нескольких близлежащих замков, которые расположились в пешем строю перед воротами небольшого города Транкосо. Португальцы не имели значительного превосходства в численности, но у них было преимущество в обороне. Кастильцы спешились и атаковали португальцев двигаясь по  неровному вспаханному полю. В то же время отряд легкой кавалерии пошел в обход португальской позиции, чтобы атаковать их с тыла. Движение по вспаханной земле нарушило строй наступающих кастильских латников, а кастильская пехота бросилась на португальцев вообще без всякого порядка. Обе группы кастильцев были португальцами отбиты и обращены в бегство, а во время последовавшего преследования почти все они были перебиты[783]783
  Ayala, Crón., ii, 218–19; Lopes, Crón. D. João, ii, 38–45. Даты: Batlle.


[Закрыть].

Вести из Гимарайнш и Транкосо встревожили Хуан I. Он вошел в Португалию в последних числах мая с небольшим передовым отрядом и остановился в нескольких милях за рекой Гвадиана в Элваш, где он предлагал дождаться прибытия основной части своей армии. Хуан I был нездоров, как это часто бывало в критические моменты его правления и болезнь сделала его нерешительным и колеблющимся. Через несколько дней после прибытия в Элваш он резко отказался от своих планов и решил собрать всю свою армию для единого удара с севера, где сейчас была сосредоточена большая часть сил Жуана Ависского. Это решение повлекло за собой новые неурядицы и задержки. Сборы пришлось перенести из Бадахоса в Сьюдад-Родриго, более чем за сто миль, и отложить до июля. Кастильский король достиг Сьюдад-Родриго, вероятно, в конце июня, только для того, чтобы получить известие об очередном военном поражении, на этот раз в Мертоле в Алгарви. Мертола была небольшим городом, обнесенным стеной, который был занят кастильским гарнизоном. В течение нескольких недель его осаждала толпа португальской пехоты, набранная из местных жителей, при поддержке небольшого контингента латников. Для снятия осады из Севильи был послан отряд помощи в составе около 300 кастильских латников и 800 пехотинцев. Излишняя самоуверенность, похоже, снова стала причиной их поражения. Кастильцы потерпели полный разгром в битве за город и отступили с большими потерями[784]784
  Ayala, Crón., ii, 219–22; Col. doc. Murcia, xi, nos. 175–6.


[Закрыть].

^{20. Кастильское вторжение в Португалию, июль-август 1385 года}

В массивной крепости, которую его отец построил в Сьюдад-Родриго, на берегах реки Агеда, Хуан I собрал свой Совет, чтобы рассмотреть очередное изменение плана. Поначалу спор шел о стратегии. Вторжение в Португалию и поход на Лиссабон, вероятно, закончилось бы генеральным сражением с войсками Жуана Ависского, в то время как существовал и более осторожный подход: распустить часть армии и стоять на границе, пока морская блокада реки Тежу и гарнизоны к северу от Лиссабона не заставят португальскую столицу подчиниться. За этими дебатами скрывались более фундаментальные вопросы. Многие из советников Хуана I с самого начала относились с недоверием к его португальским амбициям. Среди этих людей, которые, вероятно, составляли большинство в Совете, был и хронист Айала, который ярко описывает эти споры. Они были встревожены стоимостью и политическими рисками предстоящей кампании. Налоговые поступления значительно отставали от ожиданий. Вербовка в армию была исключительно трудной, отчасти и по этой причине. Многие из лучших солдат Кастилии погибли, а остальные не получали жалованья и не проявляли энтузиазма к войне, а их командиры были неопытны. Здоровье короля было слабым, а его наследник – несовершеннолетним. Советники отнюдь не были так уверены в победе, как командиры армии. Считалось, что под командованием Жуана Ависского было около 2.000 латников, плюс неопределенное количество легкой кавалерии и пехоты. Но в число этих войск входила закаленная в боях английская и гасконская кавалерия, а также отряд английских лучников, присутствие которых вызывало сильное беспокойство у кастильских командиров. Крупное сражение поставило бы все на карту в один день без какой-либо гарантии успеха. Существенные аргументы выдвигались и другой стороной. Как ни тяжелы были финансовые и военные трудности Хуана I, отказ от вторжения одним махом уничтожил бы его партию в Португалии и сделал бы аннексию страны практически невозможной. Но пацифисты считали, что аннексия все равно уже стала невозможной. Лучше, говорили они, вести войну на истощение с небольшим количеством людей, а затем пойти на компромисс с противником, признав королем Жуана Ависского и получив в обмен значительные территориальные уступки. Тем более что альтернативой могло стать поражение и банкротство[785]785
  Ayala, Crón., ii, 222–5.


[Закрыть].

Не сумев окончательно определиться ни с одной из стратегий, Хуан I в итоге принял обе. На третьей неделе июля 1385 года он переправился через реку Туроэнс в Португалию, объявив о своем намерении совершить короткий карательный рейд в Португалию со всей своей армией. Хуан I планировал, по его словам, проникнуть до горных перевалов к северу от Коимбры, чтобы спасти свою честь, а затем отступить в Кастилию, предоставив дальнейшее ведение войны рейдовым отрядам из пограничных крепостей, а также флоту и гарнизонам вокруг Лиссабона. Несмотря на амбициозную цель, поставленную перед офицерами по набору войск, кастильская армия была довольно небольшой, вероятно, от 4.000 до 5.000 человек. Из них около 1.200 были французами. Со временем она была усилена португальскими союзниками Хуана I и людьми из кастильских гарнизонов в Португалии. Однако общее число войск никогда не превышало 6.000 человек. Кроме того, было около 2.000 хинете, легковооруженной кавалерии из Андалузии, и большое количество пикинеров, арбалетчиков и другой пехоты, о численности которой можно только догадываться. Вся армия, по мнению португальских хронистов, включая обоз, вполне могла приближаться к численности в 30.000 человек, но в это число входило много войск низкого качества. Сам король представлял из себя жалкое зрелище, измученного болезнью человека, которого его слуги несли на носилках. Около 21 июля кастильцы захватили важную пограничную крепость Селорику-да-Бейра. Затем они прошли маршем по богатой долине реки Мондегу, уничтожая все на своем пути. Резня его войск в Лиссабоне и Транкосо вызвала ярость среди сторонников короля и они мстили за своих погибших товарищей, зверски убивая или увеча всех португальцев, у которых не хватило времени или ума бежать. Когда кастильская армия приблизилась, Жуан Ависский отступил на юг от Коимбры. Когда Хуану I доложили об этом,  он снова изменил свои планы. Придя к выводу, что португальский король не намерен вступать в сражение, Хуан I решил преследовать его в глубине страны[786]786
  Lopes, Crón. D. João, ii, 58–60 (nos. 82, 84); Ayala, Crón., ii, 225–6, 436 (дата). Болезнь: ibid., 228; Col. doc. Murcia, xi, no. 178.


[Закрыть].

В конце июля 1385 года Жуан Ависский объединил силы со своим коннетаблем, Нуну Альварешем Перейра, у моста Абрантес на реке Тежу. Там состоялся военный Совет, который в некотором роде повторял заседания Совета Хуан I в Сьюдад-Родриго. Большинство советников португальского короля, как и советников его соперника, были против того, чтобы рисковать в битве. Они предпочитали дождаться прибытия подкреплений из Англии, которые, как сообщалось, были уже на подходе. Главным сторонником наступательных действий был коннетабль, Нуну Альвареш. Он указал на то, что большая часть гарнизона Жуана Ависского в Лиссабоне была выведена, чтобы увеличить численность его армии. Если не остановить кастильского короля, он объединит свои силы с гарнизонами кастильцев вокруг Лиссабона и тогда ничто не помешает ему взять столицу штурмом. Изложив свои соображения перед скептически настроенным Советом, коннетабль вышел. Он объявил, что поведет своих людей против врага, что бы ни решили остальные. Жуан Ависский отверг предложение своих советников и принял совет Нуну Альвареша. И похоже, что у него не было выбора. Он не мог позволить себе избежать сражения, как и его кастильский соперник, если хотел сохранить свою поддержку в Португалии. Итак, на второй неделе августа 1385 года португальская армия двинулась на восток к Порту-ди-Мош, замку, стоящему на возвышенности над рекой Лена, чуть восточнее главной дороги из Коимбры в Лиссабон. Было известно, что кастильская армия расположилась лагерем к северу вокруг города-крепости Лейрия, который когда-то служил южным бастионом христианского королевства в борьбе с маврами[787]787
  Ayala, Crón., ii, 227–8; Coron. Condestabre, 112–16; Lopes, Crón. D. João, ii, 60–66, 70–1.


[Закрыть].

Ранним утром 14 августа 1385 года португальцы двинулись вперед, чтобы перекрыть дорогу в восьми милях к югу от Лейрии и примерно на таком же расстоянии к северу от незначительной деревни Алжубаррота. Их армия была намного меньше. Айала, опытный военачальник из свиты кастильского короля, оценил ее общую численность примерно в 2.200 латников и около 10.000 пикинеров, лучников и другой пехоты. В Португальской армии присутствовали и отряды англичан. Известно, что некоторые из них несли гарнизонную службу за Дуэро. Но английский хронист, который, по-видимому, читал письмо с новостями из Португалии, сообщает, что английский контингент насчитывал 700 человек, включая лучников, и это в целом согласуется с другими свидетельствами. Кроме того, в Англии был набран небольшой гасконский отряд, который возглавлял видный перигорский дворянин Гийом де Монферран. Португальский коннетабль накануне тщательно разведавший местность, расположил авангард своей армии поперек дороги на северной оконечности небольшого холма. Перед ними дорога круто уходила в сторону Лейрии. По обе стороны от авангарда коннетабль расположил фланги которые с каждой стороны опирались на ручьи. Английская и гасконская кавалерия под командованием Гийома де Монферрана была размещена на левом фланге, а португальские латники – на правом. За каждым флангом, на возвышенностях, располагались португальские и английские лучники, откуда они могли видеть происходящее и стрелять из своего оружия поверх голов стоящих впереди кавалеристов. Сам Жуан Ависский занял позицию в арьергарде сразу за баталией коннетабля. Португальский хронист, который рассказывает нам об этом, отмечает, что термины, используемые для обозначения этих подразделений: авангард, тыл, правый и левый фланг, были заимствованы из военного жаргона, который использовали офицеры графа Кембриджа за три года до этого. И португальские войска, и их кастильские противники теперь были организованы по образцу их английских и французских союзников, с коннетаблем, осуществлявшим главное командование, и маршалами, служившими его заместителями и поддерживавшими дисциплину. Это было частью длительного процесса, в ходе которого армии Пиренейского полуострова переняли организацию, снаряжение и тактику боя главных участников войны в Западной Европе[788]788
  Ayala, Crón., ii, 227; Lopes, Crón. D. João, ii, 71, 83–6; Col. doc. Murcia, xi, no. 178. Английский язык: Westminster Chron., 132; Documentos das chancelarias reais anteriores a 1531 relativos a Marrocos, ed. P. de Azevedo, i (1915), 6–7 (гарнизоны). Организация: Lopes, Crón. D. Fernando, 523–4; Ayala, Crón., ii, 157.


[Закрыть].