Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 77 страниц)

К концу 1388 года граф Арманьяк был разочарован медленным осуществлением своих планов, как и все остальные. К сожалению, поступление ему средств от провинциальных казначеев все еще значительно отставало от того, что он обещал компаниям. Чтобы получить людей для своей арагонской армии, ему пришлось пойти на некоторые нечистоплотные компромиссы. Крупные выплаты были сделаны капитанам Карла и Аллеза, чтобы убедить их сохранять мир и отрядить часть своих сил для службы за Пиренеями. Мериго Марше было выплачено единовременное вознаграждение в размере 4.000 франков, а также были предоставлены лошади на 1.000 франков и пожалован город в Руэрге. Согласно его собственному рассказу, ему также было дано частное заверение, что если его гарнизоны прибегнут к привычным методам, чтобы поддержать себя, то на это дело не обратят внимания при условии, что они будут держаться подальше от владений Арманьяка в Руэрге. Рамоне де Сорт заключил еще более жесткую сделку. В дополнение к доле от военных доходов он получил бессрочное пожалование (при условии королевского подтверждения) всех шестнадцати замков в Керси, которые были заняты его людьми, плюс город Гурдон. Это означало, что только Рокенату, единственная крепость Рамоне в Оверни, будет эвакуирована, и то только после того, как он получит за это деньги. В декабре 1388 года первые контингенты армии рутьеров Арманьяка были готовы. В течение последующих месяцев лейтенанты Арманьяка сопровождали их на юг небольшими группами и различными маршрутами в направлении границы с Руссильоном. Граф послал своего брата Бернара, близкого соратника во всех его предприятиях, принять командование над ордой разбойников, собравшейся у Средиземного моря[987]987
  Недостаток составлял 50.000 франков в декабре 1389 г.: *Monicat, 237. Платежи по счетам: Doc. Carlat, i, 342–4; Reg. crim. Châtelet, ii, 199–200, 212. О назначении этих выплат см. дело Шопена де Бадефоля, капитана Турланда, который отказался от частичной выплаты, поскольку не хотел быть связанным перемирием: BN Coll. Doat 193, fols. 221–223. Рамоне: BN Coll. Doat 198, fols. 331–332; 203, fols. 286–189vo; 204, fols. 1–3, 7–8vo; Inv. AC Rodez (Сите), 40. Армия Арманьяка: BN Coll. Doat 193, fols. 209–210; 194, fols. 265–6; Inv. AC Rodez (Сите), 40; 'Inv. lettres rois d'Aragon', nos. 39, 41, 53, 62, 65; 'Ann. arch. Datini', xii, 117, 118.


[Закрыть].

* * *

К этому времени политический ландшафт Франции радикально изменился, что сулило графу Арманьяку недоброе. Когда в ноябре 1388 года Карл VI избавился от опеки своих дядей, все знали, что дни герцога Беррийского в качестве лейтенанта в Лангедоке сочтены. Граф Арманьяк, чья судьба была тесно связана с судьбой его дяди, был смещен с поста генерал-капитана через несколько недель после переворота в Реймсе и заменен маршалом Сансером. По самому герцогу Беррийскому удар был нанесен на заседании королевского Совета в Лувре 18 мая 1389 года. Король заявил, что он тронут шумом жалоб, дошедших до него из Лангедока и комиссия старших советников немедленно отправится на юг, чтобы доложить о ситуации там и взять на себя гражданское и военное управление регионом, пока не будут приняты более прочные меры. Герцог Беррийский не был официально отстранен от должности. Дело было слишком деликатным для этого. Но были посланы гонцы, чтобы объявить о переменах на рыночных площадях по всему Лангедоку. Герцог воспринял все это плохо, обвинил во всем Оливье де Клиссона и так и не простил ему нанесенного оскорбления. "Однажды, – заявил он, – их удача пойдет на убыль". Четыре месяца спустя, 1 сентября, он официально передал свои полномочия в Лангедоке в руки короля[988]988
  BN Fr. 32510, fol. 309vo; *Hist. gén. Lang., x, 1770–4; Chron. r. St.-Denis, i, 646–8; AN P2296, fol. 201vo; J188B/14.


[Закрыть].

Через два дня Карл VI уехал на юг. Его слуги не жалели усилий, чтобы создать образ справедливого и могущественного государя со всеми сакраментальными ритуалами и символизмом, в которых была так искусна монархия Валуа. Короля проносили через городские ворота под балдахином из золотой ткани и вели по коврам из цветов. Повсюду его встречали коленопреклоненные сановники, процессии, хоры и толпы любопытных зрителей, никогда прежде не видевших короля. Папа принял его в торжественной обстановке в сумраке зала аудиенций дворца в Авиньоне. В конце ноября 1389 года Карл VI въехал в Тулузу. В течение шести недель, которые король провел в городе, администрация, оставленная герцогом, была очищена от его ставленников, как это было на севере. Все три провинциальных сенешаля Лангедока были заменены, и над ними было поставлено новое правительство, в котором ведущей фигурой был маршал Сансер. За два дня до Рождества личный секретарь и доверенное лицо герцога Беррийского Жан де Бетизак, главным преступлением которого было то, что он был гомосексуалистом, разбогатевшим на деятельности в некомпетентной и непопулярной администрации своего господина, был заживо сожжен на главной площади в Тулузе, несмотря на отчаянные усилия герцога спасти его[989]989
  'Séjours', 445; Mascaro, 'Libre', 93–4; Petit Thalamus, 415; Chron. r. St.-Denis, i, 626–30. Зачистка: Gall. Reg., i, nos. 2965–6, 4877–8; v, 21407–8; Hist. gén. Lang., ix, 951–2, 957–8.


[Закрыть].

Непосредственным следствием смены правительства в Лангедоке стало решение Совета о проведении двухвекторной политики в отношениях с рутьерами, включающей переговоры с теми компаниями, которые были готовы к переговорам, и использование подавляющей силы против остальных. В мае 1389 года Ангерран де Куси был отправлен в Центральный массив с 400 латниками и 200 арбалетчиками, которые должны были стать ядром постоянной армии для использования против компаний. Их первой целью был замок Жоффруа Тет-Нуара в Вентадуре. Длительная история дикого и непредсказуемого поведения Тет-Нуара делала его очевидной первой целью. Но к тому времени, когда Куси достиг Вентадура, Тет-Нуар уже был мертв. Он участвовал в стычке за воротами замка и был сражен арбалетным болтом, который пробил его шлем и вошел в череп. Когда в июле под стенами крепости появилась французская армия, ее защищали два его племянника, Ален и Пьер Ле Ру. Их единственной заботой было спасти свои шкуры. Их дядя всегда сторонился любой преданности кому-либо, но и без этого они знали, что с ними будут обращаться как с бандитами, а не как с военнопленными. Одним из первых их действий было письменное заявление о том, что они удерживают Вентадур для Ричарда II, которое они переправили в Англию, и где оно до сих пор хранится в Государственном архиве. Но к тому времени, когда эта неискренняя декларация достигла Вестминстера, было уже слишком поздно. Англичане только что заключили Лелингемское перемирие и больше не проявляли интереса к таким друзьям. Французы, со своей стороны, были полны решимости утвердить принцип, что те, кто продолжает воевать после перемирия, являются обычными преступниками, которые не могут рассчитывать на пощаду. Осада Вентадура продолжалась почти девять месяцев. Точные обстоятельства, при которых она закончилась, неясны, но свидетельства говорят о том, что гарнизон взбунтовался и продал двух своих капитанов вместе с замком и его запасами правительству примерно за 12.500 ливров. Гарнизон получил пропуск на безопасный проход и вооруженный эскорт до Бретани. Братья Ле Ру были доставлены в Париж и обезглавлены как предатели на площади Ле-Аль. Их судьба должна была произвести впечатление на других капитанов рутьеров и, несомненно, произвела. Даже Перро де Беарн, который отказался иметь дело с графом Арманьяком, счел разумным соблюдать перемирие, а Мериго Марше фактически досрочно сдал свои крепости[990]990
  BN Fr. 4482, pp. 28–29; BN PO 13, Aggriffin/2, 3; 293, du Berat/2, 3; 384, du Bois/28;477, le Bouteiller/17, 18; 1277, Garait/2; 2953, Viel/2; 3041, Voyer/36; BN Fr. 32510, fol. 314vo. Смерть Тет-Нуара: Froissart, Chron. (SHF), xv, 208. Братья Ле Ру: Ann. Limoges de 1638, 286; PRO E101/41/12; Froissart, Chron. (KL), xiv, 104–5 (казнь, но остальная часть этого рассказа вымышлена). Перро: ibid., xiv, 168–9. Мериго: Reg. crim. Châtelet, ii, 178, 198–9; Inv. AC Rodez (Cité), 39.


[Закрыть].

Разочарованное медленным ходом выкупа крепостей правительство назначило комиссию из трех человек, чтобы вывести этот процесс из-под контроля графа Арманьяка. Ведущим членом комиссии был один из камергеров короля, Жан де Блези. Он был бургундским рыцарем и по словам Филиппа де Мезьера "знаменитым среди воинов, любимым принцами". Блези энергично взялся за дело. В начале сентября 1389 года он отправился на юг и начал расследовать темные дела графа Арманьяка с компаниями рутьеров. В ноябре эти два человека столкнулись друг с другом в Ле-Пюи. Должно быть, это была очень неприятная встреча. Арманьяк не хотел, чтобы его проект перешел в руки короны, но у него закончились деньги, и он не мог выплатить рутьерам причитающееся. Поэтому граф согласился назначить Жана де Блези своим агентом для обеспечения выполнения соглашений с капитанами рутьеров а также согласился добавить в список шесть главных гарнизонов в Оверни, которые не были включены в конвенцию в Родезе. Взамен он получил обещание финансовой поддержки для восполнения дефицита средств. Арманьяк, вероятно, получил не более половины из 250.000 франков, обещанных в Родезе. Когда его счета были проверены, выяснилось, что ему не хватало 50.000 франков до суммы, необходимой для выкупа крепостей у компаний, и ничего не оставалось на другие расходы. Этот вопрос обсуждался с советниками короля и они распорядились о дополнительном обложении южных провинций налогами. Папу удалось убедить санкционировать единовременный налог на духовенство. Остальные деньги, очевидно, предлагалось получить при продаже конфискованного имущества сожженного Жана де Бетизака. В течение зимы Жан де Блези с небольшим кавалерийским эскортом проехал через Овернь, Руэрг и Керси, ведя переговоры с одним гарнизоном рутьеров за другим. Заложники были взяты у тех, кто получил частичную оплату. Деньги для выплаты причитающихся рутьерам сумм собирались с мучительной медлительностью у многострадальных налогоплательщиков юга[991]991
  Doc. Carlat, i, 319–22, 334–42, 345–59, 363, 364, 366, 375–6, 377, 379. O Блези: Mézières, 'Épistre lamentable', 515. Шесть гарнизонов: *Hist. gén. Lang., x, 1811–14. Имущество Бетизака: Mascaro, 'Libre', 94–5.


[Закрыть].

Самой неудобной проблемой было найти альтернативное занятие для выкупленных гарнизонов. План Арманьяка вывести их в Арагон был уже общеизвестен. В октябре 1389 года Бернар Арманьяк наконец собрал отряды, ожидавшие в Руссильоне, и отправился к Коль-дю-Пертус и прибрежной дороге в Каталонию. Карл VI не мог открыто одобрить вторжение в Арагон, как не мог и отречься от него, не подорвав стратегию избавления от компаний. Честного выхода из сложившейся ситуации не было. Поэтому король прибегнул к циничному уклонению. В феврале 1390 года, когда отряды Бернара Арманьяка начали опустошать северную Каталонию, Хуан I Арагонский отправил своих послов через Пиренеи, чтобы выразить протест. Послы столкнулись с французским королем в Безье, когда тот направлялся в долину Роны на обратном пути в Париж. Они потребовали, чтобы король отозвал своих подданных из Арагона, и призвали его к вооруженной поддержке против захватчиков в соответствии с их договорами. Карл VI заявил, что ничего не знает об этих договорах, по его словам, они были заключены герцогами Беррийским и Бургундским во время его несовершеннолетия и он пообещал навести о них справки после своего возвращения на север. На самом деле он ничего не сделал. В марте 1390 года сообщалось, что еще 4.000 рутьеров направляются на юг, чтобы присоединиться к своим товарищам в Каталонии. По слухам, сам граф Арманьяк планировал присоединиться к ним после Пасхи. В отчаянии арагонский король обратился к другому союзнику, Гастону Фебу, графу Фуа. У Гастона Феба было много причин желать унижения графа Арманьяка и он пообещал направить в Каталонию 3.000 человек из своих войск. Однако в итоге кампания Бернара Арманьяка развалилась еще до того, как Арманьяк или Фуа прибыли на место. В середине зимы, когда на полях не осталось урожая, а амбары и склады опустели после вторжения захватчиков, у компаний в Арагоне вскоре закончилось продовольствие. Они стали сильно страдать от голода. Весной 1390 года арагонцы постепенно вытеснили основную часть армии рутьеров назад через пиренейские перевалы. Братья Арманьяки были вынуждены отказаться от похода и вся затея обернулась для них обоих катастрофой. Бернар Арманьяк был вынужден продать свое самое ценное имущество, графство Шароле в Бургундии, чтобы возместить свои убытки[992]992
  'Inv. lettres rois d'Aragon', nos. 41, 44, 62, 65, 67, 70–1, 75; ACA reg. 1957, fols. 143, 148; 1958, fols. 51vo–52vo; 1760, fol. 23; 1970, fol. 67; 2053, fols. 136–7; Zurita, iv, 737–41, 744–6. Гастон Феб: *Tucoo-Chala (1959), 367–9. Братья находились в Париже в середине июня 1390 года: AN J247/28, 29, 30. Шароле: *Duмая, 200–4; Doc. Carlat, i, 325; BN Coll. Doat 194, fols. 139–139vo.


[Закрыть].

Сделка Арманьяка с овернскими компаниями уже была на грани краха, когда гасконские компании начали возвращаться через Пиренеи во Францию. Первый серьезный вызов был брошен Рамоне де Сортом. Он дал заложников за сдачу Рокенату, но когда пришло время, он отказался сдать крепость. В Керси он отказался сдать любой из своих замков на том основании, что граф Арманьяк пожаловал их ему. Жан де Блези, со своей стороны, отказался признать это пожалование, которое в любом случае должно было быть подтверждено королем. В ответ Рамоне отказался присоединиться к Бернару Арманьяку в Арагоне и пригрозил войной Жану де Блези и его коллегам-комиссарам во Франции. Некоторые из компаний Рамоне отказались участвовать в этой размолвке. Два его главных лейтенанта, Ноли Барбе и Бернар Дуа, в любом случае согласились сдать свои крепости. Но сам Рамоне был непреклонен. В декабре Блези вызвал его на поединок. Оба были настроены очень серьезно. Для поединка было выбрано место в Ле-Пюи и была назначена дата – конец декабря 1389 года. Были составлены списки судей. В город привели "большого коня" герцога Бурбонского, чтобы Блези мог им воспользоваться. Доспехи французского рыцаря для поединка были отремонтированы, а его герб вышит на попоне его коня. Но в последний момент соперников убедили прийти к соглашению на условиях, что спор будет передан на рассмотрение Папы. Рамоне вряд ли мог надеяться на многое, но он выиграл драгоценное время, пока Климент VII проводил официальные слушания по этому вопросу. Тем временем Рамоне возобновил грабежи, а в марте 1390 года два замка в Керси были захвачены его сообщниками: Казильяк, близ Мартеля на севере провинции, и Монбрен, впечатляющая крепость, возвышающаяся над долиной реки Ло к югу от Фижака, принадлежавшая главному стороннику короны в этом регионе, маркизу Кардаяку. Пример Рамоне де Сорта быстро переняли другие. Капитан Тюрланда в Оверни, который, как и Рамоне, принял частичную оплату и предоставил заложников, начал совершать набеги на тех, кто не выплатил patis. Сеньор Мюсидана возобновил свои нападения на город Периге и его округу в долине реки Везер[993]993
  Рамоне: Doc. Carlat, i, 360, 376–7, 381, 385; BN Coll. Doat 198, fols. 331–2. Барбе, Дуа (Пинсак, Монвалан, Кресс): Doc. Carlat, i, 348–9. Казиллак, Монбрен: BN Coll. Doat, 194, fols. 313–15vo; AN X1a 44, fol. 110; Doc. Carlat, i, 325–7. Даты: Alauzier (1957)[1], 103. Ср. набеги из Белькастель: AC Martel CC1, fol. 41. Тюрланд: BN Coll. Doat 193, fols. 221–3. Мюсидан: Inv. AC Périgueux, 185, 247–8.


[Закрыть].

Что касается компаний, которые последовали за Бернаром Арманьяком в Арагон, то после провала кампании они были просто брошены на границе в Руссильоне, надежды на добычу не оправдались, а жалованье не было выплачено. Задумав отомстить дому Арманьяк, эти люди отправились на север под предводительством Мериго Марше. Примерно в мае 1390 года Мериго занял Ла-Рош-Венде, замок, принадлежавший дофину Оверни, расположенный на одной из самых высоких гор Монт-Доре. Другая группа захватила небольшой городок Перюс на границе Керси и Руэрга и обосновалась в его замке. Банды из обоих крепостей в течение лета распространяли ужас и разрушения на большей части Руэрга, нанеся огромный ущерб владениям графа Арманьяка. Фруассар представил себе Мериго, радующегося тому, что он вновь занялся привычным делом:

Какой радостью было скакать по полям за богатым аббатом или приором здесь или богатым купцом там, или наткнуться на обоз мулов… нагруженный шелковыми тканями из Брюсселя или шкурками с ярмарок в Лендит, пряностями из Брюгге и предметами роскоши из Дамаска или Александрии. Крестьяне Оверни и Лимузена приходили к нашим воротам, нагруженные пшеницей, хлебом, соломой для наших лошадей, хорошим вином, говядиной, бараниной и жирными ягнятами, курицей и всякой птицей. Воистину, мы зажили как короли… И когда мы выезжали, вся деревня трепетала при виде нас.

Это была литературная выдумка, но вполне реалистичная. Хронист встречал множество капитанов, которые говорили подобные вещи[994]994
  Reg. crim. Châtelet, ii, 199, 200; Zurita, iv, 746; Doc. Millau [2], no. 473; Inv. AC Rodez (Бург), 3; ibid. (Сите), 40; Rouquette, 371–5, *508–9; Froissart, Chron. (KL), xiv, 164 (цитата).


[Закрыть].

* * *

Не помогло и то, что разрыв соглашений Арманьяка с компаниями совпал с перерывом в работе английской администрации в Бордо, на поддержку которой рассчитывали французы. Английский сенешаль, сэр Джон Харпеден, умер на своем посту весной 1389 года. В ноябре следующего года Джон Гонт уехал из герцогства в Англию. Это означало, что соблюдение перемирия было возложено на двухсторонние комиссии хранителей перемирия, созданные в каждом регионе для обеспечения его соблюдения. Как язвительно заметили министры Карла VI, хранители перемирия Ричарда II были теми самыми людьми, которые несли ответственность за большую часть насилия. Рамоне де Сорт, Перро де Беарн, сеньор де Мюсидан и капитаны Карла и Аллеза были назначены хранителями перемирия регионов, контролируемых их крепостями. Принцип превращения браконьеров в егерей едва ли мог быть реализован в полной мере. В редких случаях, когда им удавалось договориться со своими французскими коллегами, их решения игнорировались их коллегами-разбойниками. Однако в Вестминстере никто не хотел, чтобы перемирие провалилось. В октябре 1389 года два рыцаря из королевского двора, сэр Уильям Элмхэм и сэр Ричард Крэддок, были отправлены из Англии в Гасконь в качестве дополнительных хранителей. Они привезли с собой инструкции по обеспечению соблюдения перемирия, но, судя по всему, не имели достаточных полномочий. Элмхэм и Крэддок вернулись в Англию примерно в конце февраля 1390 года, чтобы доложить о ситуации, в сопровождении одного из главных капитанов рутьеров в Керси, Бернара Дуа. Парламент в это время заседал в Вестминстере и в последние дни его работы Гасконь была главным предметом обсуждения[995]995
  Харпеден, Гонт: PRO E364/31, m. 5 (Трейли); Westminster Chron., 402, 406. Хранители: *Chavanon, 116–17; Foed., vii, 640. Элмхэм, Крэддок: PRO E101/41/20. Дуа: PRO E403/527, mm. 22, 23 (7, 22 февраля).


[Закрыть].

2 марта 1390 года Ричард II, с одобрения Палаты Лордов и Общин, передал Аквитанию своему дяде пожизненно, торжественно вручив ему при полном составе Парламента корону и жезл. Инвеститура Джона Гонта в качестве герцога Аквитании должна была дать дяде короля независимое герцогство, достойное его статуса и богатства, а самому герцогству придать престиж, которым оно пользовалось во времена его брата Черного принца. Но хотя Гонт хотел получить титул и носил его до конца жизни, его правление в Гаскони было разочаровывающе неудачным. Это пожалование вызвало недовольство городов, особенно Бордо, которые имели привилегии, навечно присоединявшие их к английской короне. Они заявили, что Ричард II не имел права предоставлять герцогство кому-либо, кроме наследника престола, и отправили делегацию с жалобой к нему в Англию. В то же время глубокое возмущение вызвало решение Ричарда II отменить предыдущие пожалования, сделанные его чиновниками, чтобы восстановить герцогский домен в пользу Гонта. Жертвами этой меры стали некоторые влиятельные гасконские дворяне, которых ни Ричард II, ни Гонт не могли позволить себе обидеть. Эти дворяне отказались признать власть Гонта или его офицеров. Этот конфликт в некотором смысле был зеркальным отражением конфликта городов Лангедока с герцогом Беррийским десятилетием ранее. Все же он был временно разрешен в Вестминстере. Ричард II издал декларацию, в которой обязался, что после смерти Гонта герцогство вернется под прямое управление короны, а Гонт, со своей стороны, поклялся уважать вольности герцогства. Отмененные пожалования были восстановлены. К сожалению, эти события оставили в наследство взаимную подозрительность, которая усугублялась тем, что Гонт не мог лично посетить свое герцогство. Вместо этого его представляла там череда властных наместников. Сэр Уильям Скроуп, который был направлен в качестве сенешаля Гонта летом 1390 года, был способным профессиональным солдатом, который уже отслужил срок в качестве сенешаля несколькими годами ранее. Но его резкая манера поведения быстро вскрыла старые обиды. Жители Бордо обвинили его в попрании их свобод и в августе 1392 года заявили, что больше не будут ему подчиняться. В конце концов, Скроупа отозвали, но его сменщик, Генри Хотспур, был еще одним властным солдатом, который понравился гасконцам не больше[996]996
  Foed., vii, 659–63; Parl. Rolls, vii, 143–5 (21, 22). Гонт и гасконцы: PRO E30/1232, 1234; C61/101, mm. 4, 3; C61/104, mm. 14, 13; Arch. mun. Bordeaux, i, 233–4; Foed., iv, 171, vii, 687–8, 727–8; Anglo-Norman Letters, no. 150.


[Закрыть].

Находясь далеко в Англии и занятый другими делами, Джон Гонт столкнулся с исключительными трудностями в обеспечении соблюдения перемирия на юго-западе. О демонстрации силы против гасконских капитанов не могло быть и речи, так как у его представителей в герцогстве не было сил для такой демонстрации. Вместо этого пришлось прибегнуть к долгому и медленному процессу убеждения. На следующий день после инвеституры Джона Гонта в Гасконь был отправлен сэр Ричард Крэддок в сопровождении нового мэра Бордо, сэра Джона Трейли. Они были вооружены инструкциями, требующими заставить местных хранителей перемирия выполнять свои обязанности, и привезли письма за личной печатью короля, адресованные каждому из главных капитанов рутьеров, в которых им предписывалось сдать свои крепости или быть заклейменными как предатели и мятежники. Язык этих документов был специально разработан для того, чтобы их получатели не могли утверждать, что ведут законную войну, если они когда-нибудь попадут в руки французов. В июле 1390 года французское правительство направило двух послов в Вестминстер, чтобы выразить протест по поводу действий капитанов-рутьеров на гасконской границе. Их прибытие вызвало тревожные дебаты на специально созванном заседании Совета Ричарда II в Виндзоре. Однако на самом деле худшее было уже позади. Крэддок и Трейли, похоже, положили конец бесчинствам сеньора Мюсидана в Перигоре. Спор с Рамоне де Сортом в Керси был разрешен, хотя и дорогой ценой для французов. Монбрен пришлось выкупить за 12.000 франков. Несколько гарнизонов в Руэрге сдались в июне 1390 года, а некоторые крупные компании в Керси последовали их примеру шесть недель спустя. Осенью 1390 года сэр Уильям Элмхэм вернулся в Гасконь с письмами на имя сенешаля, которые предоставляли драконовские полномочия для наказания непокорных капитанов. Крэддоку и Элмхэму суждено было провести следующие два года в качестве специальных посланников английского правительства к вольным компаниям, постоянно путешествуя между Англией и Гасконью, ведя переговоры с французскими хранителями перемирия и осыпая капитанов рутьеров угрозами и обещаниями[997]997
  Крэддок, Трейли, Элмхэм: Foed., vii, 656; PRO E101/319/40; E364/24, m. 3d (Крэддок, Элмхэм); E403/532, mm. 21, 26 (23 февраля, 10 ноября); E403/536, m. 20 (4 марта); E403/538, m. 8 (6 июля); E403/546, m. 16, 23,24–5 (4 декабря, 2, 11 марта); E101/320/4; Reg. crim. Châtelet, ii, 192, 196; Inv. AC Périgeux, 185 (EE11: дата должна быть июнь 1390); *Chavanon, 116–17. Капитуляции: Doc. Carlat, i. 332, 346–9. Протест французов: BN PO 2030, Montmaur/40, 41; PO 2431, de Rancé/4, 5; PRO E403/530, mm. 16, 17 (23 августа, 26 сентября); PRO E403/530, m. 16 (23 июля); CCR 1385–9, 469.


[Закрыть].

Мериго Марше не поддался ни тому, ни другому. В начале августа 1390 года, вскоре после того, как Крэддок покинул его, армия из 600 солдат и 300 рабочих под командованием лейтенанта Ангеррана де Куси, Роберта де Бетюна, виконта Мо, двинулась на Ла-Рош-Венде. Осада этого места продолжалась чуть более двух месяцев. В начале октября 1390 года Мериго сдал его в обмен на обещание, что гарнизону будет позволено уйти, сохранив жизнь. Затем сам он ускользнул, унося с собой золото, серебро и драгоценности на сумму около 7.000 или 8.000 франков – все, что осталось от нажитого за последние несколько лет. Чтобы получить наличные деньги, он заложил ценный шлем украшенный драгоценными камнями, а остальное спрятал в разных тайных местах в Кантале. Затем он скрылся в холмах, замышляя со старыми друзьями захват одной крепости за другой. Но все его планы были оставлены или провалились. В новом 1391 году Мериго был схвачен Жаном де Турнемиром, сторонником графа Арманьяка, когда пытался ночью захватить замок Вентадур ранее принадлежавший Тет-Нуару. Турнемир поселил его в замке графа в Родезе и призвал овернские Штаты выкупить его за солидную сумму в 7.000 франков. В противном случае, пообещал он, Мериго будет выпущен, как бацилла чумы, на холмы Оверни. В конце концов Жану де Блези удалось занять эту сумму у ростовщиков в Клермоне и Мериго был выдан и доставлен в парижскую тюрьму Шатле.

Несмотря на утрату нескольких листов рукописи, протокол его допроса относится к числу наиболее интересных судебных документов XIV века. Мериго не оспаривал основные факты, выдвинутые против него. Неоспоримым является тот факт, что он вел войну во Франции по крайней мере в течение двадцати лет до своей поимки. Действия Мериго были государственной изменой, если он был подданным короля Франции. Они были изменой даже для подданного короля Англии, если Ричард II отрекся от него. Но юридический вопрос был далеко не простым. Хотя Мериго родился в Лимузене в то время, когда он находился под суверенитетом Франции, он перешел на службу к англичанам после того, как провинция перешла к Эдуарду III по договору в Бретиньи. Эта неловкая проблема была решена путем заявления, что Мериго добровольно принял подданство Англии, когда остальные члены его семьи признали суверенитет Франции. Он мог и, несомненно, должен был последовать их примеру, даже если это означало разделить их изгнание в соседние провинции. Но Мериго в любом случае был обречен своей деятельностью после заключения перемирия, и от которой, по сути, отрекся государь, которому он, как он утверждал, служил. Мериго рассказал своим судьям, что когда Ричард Крэддок посетил его в Ла-Рош-Венде, он передал ему письмо от Джона Гонта с секретными инструкциями удерживать свои крепости до истечения срока перемирия. Суд не поверил ему и Мериго был приговорен к смерти как "предатель короля и королевства, упорный грабитель и поджигатель" путем показательной казни. 12 июля 1391 года его протащили по улицам Парижа на волокуше до рыночной площади Ле-Аль и обезглавили. Голова была выставлена на месте казни на пике, конечности над четырьмя главными воротами Парижа, а туловище подвешено на общественной виселице в Монфоконе[998]998
  Ла-Рош-Венде: BN Fr. 4482, pp. 30, 33, 34, 37, 40–2, 43, 44–5, 84, 92–3, 96–7, 98–9, 104–7, 108–12, 115–16, 119–23, 126–8, 270; BN Coll. Doat 204, fol. 77; Inv. AC Riom, 57–8; Doc. Carlat, i, 322–3; Reg. crim. Châtelet, ii, 193. Судьба Мериго: BN Coll. Doat 194, fols. 248–248vo; Inv. AC Rodez (Бург), 3; *Moranvillé (1892), 84–7; Inv. AC Montferrand, i, 434, 435, 436, 439; Doc. Carlat, i, 378; Reg. crim. Châtelet, ii, 177–213, esp. 189–90, 193–4, 196, 205–11, 212–13.


[Закрыть].

Взятие Ла-Рош-Венде и прибытие сэра Уильяма Скроупа в Бордо стали сигналом к общему распаду крупных гасконских компаний. Вскоре после этого замок Перюс сдался графу Арманьяку. Карла, Аллез, Тюрланд и Ле-Сайан были мирно сданы за деньги в течение января и февраля 1391 года. Семья Мериго Марше, возмущенная обращением с ним, некоторое время продолжала сопротивляться. Его супруга защищала замок Сент-Экзюпери в Оверни, который был частью ее собственного наследства, до конца 1391 года. Его брат Данти вновь занял Ла-Рош-Доннезат (современный Ла-Рош-Бланш), мощную крепость к югу от Клермона, и выдержал осаду в течение нескольких месяцев, прежде чем продаться в ноябре 1392 года. Операциями по зачистке оставшихся гарнизонов рутьеров руководил новоиспеченный маршал Жан де Бусико.

Куда же уходили оставшиеся без дела солдаты? Есть некоторые свидетельства общей миграции гасконских рутьеров обратно в Гасконь. Другие перебрались в Италию, единственное место в Западной Европе, которое все еще предлагало процветающий рынок для наемников. Несколько человек попытались вернуться к своим старым занятиям в центральной Франции. С ними обошлись без пощады. Судьба гарнизона замка Ла-Рольфи в Перигоре, который пал в ноябре 1391 года, была, вероятно, типичной: капитан сеньора Мюсидана был обезглавлен, а весь гарнизон повешен. Ричард II отрекся от них всех. Представители Джона Гонта в Бордо сидели сложа руки и отказались вмешиваться. Последним из великих гасконских капитанов, удержавшимся в Центральном массиве, был Перро де Беарн. Он оставался в Шалюссе до января 1393 года, когда, наконец, продал замок Штатам Лимузена. Последний раз о нем слышали примерно восемнадцать месяцев спустя, когда он ненадолго захватил два замка в Сентонже, откуда его быстро изгнали офицеры Джона Гонта[999]999
  Капитуляция: Rouquette, 374; Doc. Carlat, i, 328–9, 343, 344, 345–6; *Hist. gén. Lang., x, 1820. Семья Мериго: Inv. AC Montferrand, i, 434, 435–6, 439; Reg. St.-Flour, 228–9; Livre fais Bouciquaut, 84–5; *Savaron, 472. Налог: Inv. AC Rodez (Cité), 40, 41; BN Coll. Doat 87, fols. 292–296; *Rouquette, 510–12. Зачистка: Rec. Titres Périgeux, 451; Inv. trés. Périgueux, no. 451; Inv. AC Périgueux, 187. Перро: Ann. Limoges de 1638, 286–7; BN PO 1394, La Grange/20; Livre fais Bouciquaut, 86–7.


[Закрыть].

Но с разбойниками менее высокого ранга так и не было покончено. Некоторые из освобожденных замков оказалось невозможно снести из-за инженерных трудностей или претензий бывших владельцев. Некоторые менее значительные места позже были вновь заняты, как правило, местными бандами. В 1393 году группа гасконских солдат ненадолго заняла город Дом, расположенный на вершине скалы, но сбежала, когда против него была направлена не одна, а сразу две значительные армии. С прекращением английской поддержки согласованные операции рутьеров в том масштабе, который наблюдался в середине 1380-х годов, прекратились. В северных провинциях столь возмущавшая жителей обязанность нести вахту на стенах своих городов была отменена во всех внутренних областях от Соммы до Луары в апреле 1390 года в течение года после заключения Лелингемского перемирия. Примерно в 1396 году караульная служба была окончательно отменена и в городах, расположенных вблизи гасконской границы. В Париже Эсташ Дешан в посредственных стихах отметил конец эпохи постоянного напряжения: ночные караулы, дневные дежурства у ворот, рытье рвов; постоянное присутствие вооруженных солдат и лающие приказы их капитанов; обучение распознавать звуки животных и людей в ночи, и вечно прислушиваться к скрежету лестниц о каменные стены[1000]1000
  Дом: Lacoste, iii, 308–9; Livre fais Bouciquaut, 85–6; BN Fr. 32510, fols. 325vo–326vo. Караульная служба: Ord., vii, 334–5, viii, 356; Deschamps, Oeuvres, i, 307–8.


[Закрыть].