Текст книги "Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 77 страниц)

* * *

Великая каролингская церковь Сент-Донатьен в Брюгге уже давно снесена. Самая большая и величественная из шестидесяти церквей города, она стояла рядом с ратушей на площади, известной как Бург. Дипломатическая конференция, которая готовилась в течение последнего года, открылась в ней с опозданием на две недели 27 марта 1375 года. Оба правительства направили внушительные посольства. Французскую делегацию возглавляли герцог Бургундский и Жан де Ла Гранж, политик-бенедиктинец, епископ Амьенский. Англичан представляли герцог Ланкастер и епископ Лондона Саймон Садбери. Садбери был способным юристом с более широким взглядом на европейскую политику, чем большинство его коллег. Он был одним из последних английских епископов средневековья, получивших ученую степень в Парижском Университете, и одним из немногих англичан, сделавших карьеру в преимущественно французской бюрократии авиньонского папства. Третьим важным членом английской команды был Латимер, который, хотя формально и не был назван послом, присутствовал среди английских представителей и служил главным связующим звеном между участниками переговоров и Советом в Англии. Оба посольства сопровождали небольшие армии советников, военачальников, юристов, клерков и обслуживающего персонала, что увеличивало количество людей присутствовавших в церкви и заполнило все съемные дома в Брюгге. Французские послы, чьи охранные грамоты безопасный проезд позволяли иметь с собой до 500 человек, явились во всем великолепии. Герцог Бургундский получал на свои расходы пособие в размере 5.000 франков в месяц. Для его свиты, в которую входила вся его администрация с герольдами, трубачами, менестрелями и арфистами, была разработана специальная ливрея. Для его гардероба и гобеленов потребовалось три повозки, запряженные пятнадцатью лошадьми. Пособие Джона Гонта было меньше, но все равно в Англии ходили раздражающие слухи о его "огромной" свите и ее "ужасной, невероятной стоимости". Папские легаты приложили немало усилий для того, чтобы срежиссировать процесс так, чтобы удовлетворить гордость этих великолепных персон. Они встретили соперничающие делегации в один и тот же день на одинаковом расстоянии от ворот Брюгге и устроили так, чтобы они вошли в церковь в один и тот же момент с разных сторон. Они отказались выносить решение по вопросу о том, какая команда должна сидеть на правой стороне церкви на пленарных заседаниях, определив обеим находиться поочередно справа и слева, пока они сами не разберутся в этом вопросе. Архиепископ Равенны произнес вступительную проповедь. Епископы Амьенский и Лондонский также выступили с величественными проповедями. Два королевских герцога произнесли "самые красноречивые" речи, в которых заявили о своей преданности делу мира[325]325
  'Anglo-French negotiations', 9–10, 12, 18; Foed., iii, 1024–5, 1027; PRO E403/456, mm. 15, 20 (24 февраля, 9, 18 апреля); Petit, 301; Inv. mobiliers Bourgogne, i, nos. 2286, 2304; Walsingham, Hist. Angl., i, 317–18; Anonimalle, 79. Латимер: PRO E101/316/38.


[Закрыть].

На таких конференциях существовала установленная процедура, которая в основном основывалась на методах судов общей юрисдикции. В этом и заключалась проблема. Обе стороны воспринимали процесс как средство установления справедливости, а не как поиск благодатного компромисса, который может не оправдать ожиданий обеих сторон. Много энергии было потрачено на обсуждения вопросов по процедуре. Это значительно удлинило официальные заседания, в то время как более продуктивные обмены мнениями происходили в других местах. Настоящие дебаты начались на второй день, 29 марта, когда представители двух посольств изложили свои позиции перед всем собранием. Англичане требовали, чтобы либо Эдуард III был признан королем Франции, либо был соблюден договор Бретиньи и им были возвращены все их территориальные потери с 1369 года. Епископ Амьенский ответил, что Карл V является единственным законным королем Франции и что не может быть и речи о возвращении к договору в Бретиньи, от которого англичане отказались, продолжая воевать во Франции в 1360-х годах. Все знали, что эти заявления были сделаны для проформы. Саймон Садбери в своем ответном выступлении легкомысленно обошел претензии на корону Франции, прежде чем перейти к другим, более сложным вопросам. Легаты предложили обсудить общие контуры будущего мира, прежде чем посольства перейдут к деталям, и на следующий день они представили ассамблее два предложения. Первое заключалось в том, что англичане должны были просто продать Карлу V свои оставшиеся территории на юго-западе Франции за наличные. Второе заключалось в том, что провинции, которые были уступлены Эдуарду III в 1361 году, должны быть разделены между Англией и Францией. Последний вариант, который был единственным, способным заинтересовать англичан, оставлял открытым важнейший вопрос о том, должны ли те части Аквитании, которые должны были остаться у англичан, принадлежать французской короне в качестве фьефов в обмен на оммаж и службу или находиться под полным суверенитетом короля Англии. Легаты рассмотрели эту проблему два дня спустя на следующем пленарном заседании. Они прекрасно понимали, что двойной статус английской династии как королей в Англии и вассалов во Франции послужил причиной войны. Очевидно, что требовалось чисто юридическое разделение прав между коронами. По их мнению, существовало две возможности. Одна из них заключалась в том, что за англичанами должны быть сохранены только сокращенные территории на юго-западе, которые они все еще занимали, в основном прибрежную полосу от Бордо до Байонны и долину по нижнему течению реки Дордонь, но с полным суверенитетом. Альтернативой было более спорное предложение, которое было предложено впервые: герцогство Аквитания должно быть расширено за счет восстановления, по крайней мере, некоторых территорий, отвоеванных французами, но оно должно быть закреплено за герцогом Ланкастером. Затем он должен был принести оммаж за герцогство королю Франции и отказаться от всех своих владений в Англии – решение, которое, как можно ожидать, на протяжении многих поколений превратило бы дом Ланкастеров в истинно французских принцев.

Легаты провели ряд встреч с каждой стороной по отдельности, чтобы получить первоначальную реакцию послов. Она оказалась совершенно несовместимой. Герцог Бургундский настаивал на том, что все территории в пределах традиционных границ Франции должны были иметь статус фьефов французского короля. Англичане, со своей стороны, отказывались рассматривать любой вид зависимого статуса для герцогства Аквитания. По их мнению, главный вопрос заключался в том, какими должны быть территориальные границы английского суверенного государства на юго-западе Франции. В последующие дни обе стороны смягчили свои позиции. Французы заявили, что они рассмотрят возможность разделения расширенного герцогства Аквитания, созданного по договору Бретиньи, на три части, одна из которых будет уступлена французской короне, другая будет находиться под полным суверенитетом англичан, а третья будет закреплена за английским принцем (сыном или племянником Эдуарда III) как фьеф Франции. В ответ англичане предложили разделить ее на две части: территория, которой они по-прежнему владели, должна была остаться под полным суверенитетом, а остальные обширные владения, которыми когда-то управлял принц Уэльский, должны были перейти к английскому принцу как фьеф Франции. Легаты предложили на рассмотрение несколько вариантов. В качестве альтернативы, если вопрос о суверенитете не может быть решен, стороны могли бы рассмотреть возможность сорокалетнего перемирия, в течение которого каждая сторона удерживала бы территорию, находящуюся под ее контролем, а французы делали бы ежегодные выплаты английскому королю в качестве компенсации за его территориальные потери.

Стоит остановиться на этих переговорах, поскольку в них отражены военные цели обеих сторон, а также сложность поиска решения, которое не привело бы к полной победе одной из них. Предложения, выдвинутые папскими легатами в Брюгге, возможно, не сразу нашли поддержку, но они послужили темой для всех англо-французских переговоров до конца XIV века. Однако непосредственная проблема заключалась в том, что все они выходили за рамки текущих полномочий послов. Поэтому 8 апреля 1375 года конференция прервалась, чтобы дать возможность послам проконсультироваться со своими правительствами. Руководители должны были остаться в Брюгге, в то время как их подчиненные вернулись в Париж и Вестминстер. Уехавшие дали клятву честно изложить предложения своим господам, а оставшиеся – непредвзято рассмотреть их на следующем заседании. В Авиньоне слухи о скором заключении мира начали циркулировать среди торгового и дипломатического сообщества. Датой следующего заседания конференции было назначено 6 мая 1375 года[326]326
  'Anglo-French negotiations', 10–13, 14, 17–18; 'Dispacci di C. da Piacenza', 73, 75.


[Закрыть].

Однако к тому времени, когда делегации собрались вновь, политическая ситуация изменилась, и предзнаменования стали гораздо менее благоприятными. Латимер вернулся в Вестминстер из Брюгге, как только конференция закрылась, в сопровождении одного из юристов английской делегации. В середине апреля они отчитались перед Эдуардом III и его Советом. Ответ Совета соответствовал той линии, которую англичане занимали на протяжении многих лет. Они не были готовы отделить герцогство Аквитания от английской короны. Они также не соглашались, чтобы английский король держал его в качестве вассала Франции. Но они были готовы принять существенное сокращение его географических размеров по сравнению с огромными территориями, которыми владел принц Уэльский по договору в Бретиньи. Их заинтересовало предложенное французской делегацией о разделение герцогства на три части, при котором часть, находящаяся под полным суверенитетом короля Англии, была бы ограничена областью юго-запада, которую в настоящее время контролировали англичане.

К сожалению, в Париже была принята более жесткая линия. Совет французского короля, в состав которого вошли видные деятели не только королевского двора, получил отчет о конференции от епископа Амьенского. Предварительные компромиссы Филиппа Бургундского были восприняты весьма кисло, что, вероятно, было связано с присутствием при дворе его брата, Людовика Анжуйского. Но каким бы ни был ход обсуждения, результат не мог вызывать сомнений. Единодушно Совет отверг любое решение, которое оставляло часть французской территории в руках английской короны, свободной от оммажа королю Франции. Это фактически означало отказ от разделения герцогства на три части, которое выдвинула сама французская делегация. Это был не первый и не последний случай, когда желание Филиппа Бургундского положить конец войне не нашло понимания в Париже,. Возможно, англичане более серьезно рассмотрели бы идею передачи Аквитании сыну или племяннику Эдуарда III, если бы их не побуждали надеяться на лучшее. Как бы то ни было, конференция была обречена на провал, когда она вновь собралась в мае. К тому времени, однако, события на местах добавили свежих причин для споров[327]327
  'Anglo-French negotiations', 15, 18–19; Gr. chron., ii, 176–7. Людовик находился в Париже в течение марта и апреля 1375 года: Hist. gén. Lang., ix, 846n5, *x, 1524.


[Закрыть].

* * *

В начале апреля 1375 года армия для Бретани наконец погрузилась на корабли в Плимуте. Через несколько дней она высадилась на Сен-Матье в Финистере. Если Иоанн IV ожидал найти сторонников, готовых сплотиться под его флагом, то он быстро разуверился в этом. Его прибытие в герцогство с иностранной армией было угрюмо встречено даже среди его старых сторонников. Но организованной оппозиции герцогу не было. Оборона Бретани была возложена на Оливье де Клиссона с небольшим войском из трех или четырех сотен человек, сформированным из свит ведущих роялистских домов Бретани: Роган, Бомануар, Рошфор и Лаваль. Единственные крупные силы французских королевских войск в поле находились вокруг Сен-Совера, где под командованием Жана де Вьена было около 2.000 человек, и на границе в Гаскони, где действовала другая армия, вероятно, меньшая, под командованием Бертрана Дю Геклена. Во время высадки англичан у Дю Геклена было полно дел. Он только что принял капитуляцию замка Гензей сэра Дигори Сэя, последнего уцелевшего английского анклава в Пуату, и взял штурмом Монтрей-Боннен, обнесенный стеной город к западу от Пуатье, который английская компания захватила несколькими неделями ранее. В середине марта Бертран Дю Геклен прибыл к Коньяку, который к тому времени оставался единственным английским оплотом к северу от Жиронды[328]328
  PRO E101/33/27, 31, 33; Chron. premiers Valois, 252, 254; Froissart, Chron. (SHF), viii, 196; Rec. doc. Poitou, iv, 365–7, xxiv, 291–2; AN KK252, fols. 69, 79, 82vo. Cognac: Gr. Chron., ii, 178; BN PO 147, Auterives/3; 975, le Dard/2, 1561, d'Isy/3; 1133, Terron en Bretagne/3.


[Закрыть].

Вторжение Иоанна IV произошло на шесть месяцев позже, чем планировалось. Но с 4.000 человек за спиной и несколькими сотнями солдат из английских гарнизонов в Бресте и Оре он мог бы добиться больших успехов даже сейчас. Проблема заключалась в том, что у него были более ограниченные стратегические планы, чем у английского правительства. Его целью было подтверждение своей власти в пределах герцогства. Он и не думал использовать самую большую армию, действующую в настоящее время во Франции, для более широких целей. Возможно, большего можно было ожидать от его коллег-командиров. Но граф Кембридж был не из тех, кто настаивает на своем мнении, даже если оно у него было. Армия начала с вторжения в северную часть полуострова, где традиционно была сосредоточена оппозиция правлению Иоанна IV. Граф Кембридж взял штурмом небольшой портовый городок Сен-Поль-де-Леон, перебив большую часть населения. Затем он двинулся вдоль скалистого северного побережья, опустошая землю по мере продвижения. Примерно на второй неделе мая, после шести недель пребывания в своем герцогстве, Иоанн IV прибыл в Сен-Брие, небольшой епископский город на северном побережье, жители которого закрыли перед ним ворота. Сен-Брие был местом не сильно важным. Но герцог не мог потерять лицо, игнорировав его сопротивление. Поэтому он осадил город. Несмотря на огромную численность своей армии, он не смог произвести на его защитников никакого впечатления. Через две недели после начала осады Иоанн IV все еще терпеливо продвигал подкопы по труднопроходимой местности к стенам, в то время как его армия бездействовала [329]329
  Foed., iii, 1018–19; Chron. premiers Valois, 254; Froissart, Chron. (SHF), viii, 195, 196, 200, 204.


[Закрыть].

В церкви Сент-Донатьен в Брюгге папские легаты почувствовали перемену настроения, как только на второй неделе мая дипломатическая конференция вновь открылась. Делегации выглядели "гораздо более жесткими и упрямыми, чем раньше", – писали они в своем отчете Григорию XI. Они быстро зашли в тупик в вопросе о суверенитете. Все компромиссы, рассмотренные до перерыва, были отвергнуты одной или другой стороной, и ни у одной из них не было никаких новых предложений. Единственным вариантом, который оставался открытым, было длительное перемирие, по крайней мере, на сорок лет, по сути, временный мирный договор с французским правительством, которое должно было выплачивать ежегодную ренту за отвоеванные части герцогства Аквитания. На самом деле это было основание для установления мира, оставляя неразрешимые вопросы нерешенными. Реакция англичан также не была обнадеживающей. Они приехали обсудить мирный договор, сказали они, и были сыты по горло тем, как развивались события, и подумывали о возвращении домой. 15 мая 1375 года конференция была прервана на три дня празднеств и поединков на рынке Брюгге, организованных Филиппом Бургундским, – повод для рыцарей продемонстрировать свое мастерство, а для герцога – поразить зрителей и противников великолепием королевского принца. 16 мая, пока шли эти торжества, в Англии собрался Большой Совет, чтобы выслушать, должно быть, довольно мрачный отчет о том, что происходит во фламандском городе. Ход заседания не записан, но результат, скорее всего, отражал истинные намерения правительства, подкрепленные сообщениями Джона Гонта из Брюгге. Никто, похоже, не считал, что пришло время покупать мир по цене, которую требовали французы, но и не хотел, чтобы конференция распалась после многообещающего начала. Было решено уполномочить Джона Гонта вести переговоры о перемирии на один год, что, по крайней мере, позволило бы конференции продержаться до новой сессии, на которой французское правительство могло бы оказаться более сговорчивым. Можно было также ожидать, что это позволит спасти от осады Сен-Совер и, возможно, Коньяк[330]330
  'Anglo-French negotiations', 14–20; PRO E403/457, m. 2 (7 мая); Foed., iii, 1029. Jousting: AD Côte d'Or B1444, fols. 79–79vo, 96vo.


[Закрыть].

Даже это скромное предложение вызвало новые споры, когда несколько дней спустя оно обсуждалось в Брюгге. Проблема заключалась в том, что переговоры велись на переменчивом военном фоне, и каждый курьер из Парижа, Вестминстера или Бретани менял позиции сторон. Осада Сен-Совера приближалась к своему критическому моменту. Большая английская армия действовала в Бретани под командованием человека, движимого собственными политическими целями, который не был представлен в Брюгге. На юго-западе мужества гарнизона Коньяка хватило всего на два месяца. Отбив несколько штурмов и наблюдая за тем, как инженеры коннетабля собирают камнеметы на равнине под своими стенами, они примерно в середине мая согласились сдать город Бертрану Дю Геклену 1 июня, если к тому времени не прибудет помощь. Таким образом, ответственность за его судьбу перекладывалась на английское правительство в Бордо. Во второй половине мая, когда в Брюгге возобновились переговоры, коннетабль и маршал Сансер набирали значительные силы в долине Луары и по всей центральной Франции, чтобы пресечь любые попытки помощи Коньяку[331]331
  Chron. premiers Valois, 252; Gr. chron., ii, 178. Соглашение было заключено до 17 мая: AN KK252, fol. 71vo. Сансер: BN PO 2527, Rogerville/3–4; 2063, de la Mote/38; 2919, de la Vallée/2; Hist. généal. Harcourt, iv, 1585–6.


[Закрыть].

Неделя ожесточенных споров в Брюгге, наконец, завершилась принятием исключительно туманного документа. Судя по всему, произошло то, что две национальные делегации, не сумев договориться между собой об условиях перемирия, согласились оставить их на временное решение самих легатов. Легаты опубликовали свое решение 26 мая 1375 года в форме арбитражного решения. Этот документ был смелой, но безнадежной попыткой заморозить военную ситуацию в том виде, в каком она была, прежде чем новые события вновь подорвали их усилия. Легаты объявили перемирие сроком на один год, которое должно было вступить в силу немедленно. Но оно должно было быть подтверждено двумя королями, когда у них будет возможность его рассмотреть. Послы каждой стороны пообещали отправить некоторых сотрудников домой для решения этого вопроса. Они должны были вернуться с инструкциями своих правительств к 17 июня. Тем временем документ содержал подробные положения об осаде Коньяка и Сен-Совера. Коньяк должен был быть передан в руки Папы и его легатов на время перемирия. В Сен-Совере французская осада должна была быть снята. Осадные работы вокруг стен крепости должны были быть прекращены, но оставлены нетронутыми, и французам разрешалось вновь занять их по истечении срока перемирия. Бастиды к востоку и югу от города оставались в руках французских гарнизонов, но им запрещалось вести какие-либо военные действия[332]332
  Текст перемирия легатов не сохранился, но его исправленная версия с изменениями, внесенными вскоре после 17 июня, была включена в декларацию, составленную Джоном Гонтом и Филиппом Бургундским 27 июня: Foed., iii, 1033. Последующие события показывают, что первоначальный документ не содержал положения, касающегося войск Иоанна IV в Бретани, но содержал положение, касающееся Сен-Совера, которое, по-видимому, упоминается в более поздней декларации легатов: Foed., iii, 1034. Считается, что условия были "уведомлены и вручены" ("avisé et regardé") легатами. Соответствующее значение слова "regarder" во французском языке XIV века означало "выносить решение": F. Godefroy, Dictionnaire de la langue française… du ixe au xve siècle, vi (1889), 734–5.


[Закрыть].

Переговорщики в Брюгге не знали, что эти положения уже были излишними. Было слишком поздно останавливать сдачу Коньяка, и нет никаких свидетельств того, что французское правительство даже пыталось это сделать. Герцог Беррийский, в чье владение входил город, уже был на пути туда. Цитадель была сдана ее гарнизоном в назначенный день, 1 июня, в соответствии с достигнутой договоренностью. Что касается Сен-Совера, то Каттертон и его соратники заключили соглашение об капитуляции на условиях за пять дней до оглашения легатами договора. После девяти месяцев осады они достигли предела своей выносливости. Физическое истощение, пустые кладовые и непрекращающиеся бомбардировки – все это сказалось. Первая из больших железных пушек, заказанных в начале года, была доставлена на место в развалины аббатства 4 мая и установлена на подготовленном месте из дерева и земли. Она сразу же начала стрелять. Еще одно такое чудовище было установлено на Мон-де-ла-Плас, к востоку от крепости, несколько дней спустя. Таким образом, число крупных артиллерийских орудий и механических камнеметов у крепости достигло восьми. Высокие стены Сен-Совера не были рассчитаны на такой мощный обстрел и начали получать серьезные повреждения. Согласно отчетам, представленным впоследствии королю Франции, стены, крыши, мосты и башни были сильно разрушены артиллерией. Томас Каттертон едва не погиб, когда большое пушечное ядро попало в окно комнаты в башне, в которой он спал.

Почти столь же серьезным, как и ущерб от артиллерии, был прогресс, достигнутый французскими саперами, которые теперь могли подводить свои подкопы находясь на расстоянии полета стрелы от стен. Примерно в это время им удалось обрушить одну из башен и открыв пролом. Вскоре после этого гарнизон послал герольда во французский лагерь, чтобы сообщить офицерам французского короля о своем желании заключить договор о капитуляции. Условия были окончательно согласованы 21 мая 1375 года. Если к 2 июля крепость не будет освобождена английской армией, то она будет сдана на следующее утро, 3 июля. Восемь видных членов гарнизона, включая сэра Томаса Тривета, должны были быть переданы в качестве заложников для обеспечения своевременного выполнения этого обязательства. В то же время у крепости должно было быть заключено перемирие.

Более того, соглашение предусматривало крупные выплаты защитникам после капитуляции. Гарнизон должен был получить 40.000 франков (около 6.700 фунтов стерлингов), которые Жан де Вьенн и ведущие люди Нормандии поклялись выплатить им "по вере, которой мы обязаны Богу, Богоматери, воинскому ремеслу и узам чести и рыцарства". Кроме того, 12.000 франков (около 2.000 фунтов стерлингов) должны были быть выплачены лично Каттертону, 2.000 франков (около 330 фунтов стерлингов) – Тривету и 1.000 франков (около 170 фунтов стерлингов) – Валлебретону. Гарнизону также должны были выплатить выкуп за некоторых наиболее известных пленных, который, по слухам, составлял еще 4.500 франков. И наконец, они должны были получить безопасную доставку домой с предоставлением транспорта.

Выплаты гарнизонам за сдачу крепостей не были редкостью в эпоху позднего средневековья. Однако выплаты Каттертону и его коллегам были необычайно велики и, естественно, вызвали обвинения в сговоре, когда о них стало известно. Однако обвинители Каттертона игнорировали обстоятельства, при которых было заключено соглашение. Гарнизон ничего не знал о переговорах в Брюгге. Для них было важно то, что они получили шестинедельную передышку от артиллерийского обстрела и подкопов, а также от постоянной угрозы штурма. Они знали, что Иоанн IV и граф Кембридж находятся в Бретани с армией, вдвое превосходящей по численности армию Жана де Вьенна; и они вполне ожидали, что получат помощь до назначенной даты капитуляции. Одним из первых действий Каттертона после заключения соглашения было отправка гонца к этим двум командующим с сообщением об условиях и призывом прийти ему на помощь. Конечно, Иоанн IV мог проигнорировать их призыв или пойти к Сен-Соверу и потерпеть поражение под стенами. Но в этом случае крепость все равно была обречена[333]333
  Коньяк: 'Reg. B. de Noces', 557; AN KK252, fols. 72, 83vo; Gr. chron., ii, 178. Сен-Совер: *Delisle, ii, 191–3, 195–6, 284, 341; условия, указанные в ibid., ii, 242–5, 250, 261–2, 263–4, 272–3; Chron. premiers Valois, 253; Froissart, Chron. (SHF), viii, 197, 200.


[Закрыть].

Что касается французов, то соглашение имело очевидные преимущества, несмотря на его высокую стоимость и успехи, достигнутые ими при осаде. "То, что можно купить, не должно покупаться кровью людей", – говорил Карл V тем, кто считал зазорным выкупать крепости у врага. Договор с Каттертоном и его людьми предвосхитил переговоры в Брюгге. Можно было ожидать, что это выманит англичан из Бретани и заставит их противостоять французской армии на выбранной ею самой местности. Командиры Карла V были так же, как и Каттертон, убеждены, что Иоанн IV и граф Кембридж атакуют их осадные линии под Сен-Совером и готовились к бою. Первым ответным шагом со стороны французского правительства было решение перебросить армию коннетабля на север из Гаскони. Король приказал ему присоединиться к Жану де Вьену в Нормандии, как только Коньяк окажется в его руках. Таким образом, численность французской армии под Сен-Совером должна была составить не менее 4.000 человек. Еще три больших артиллерийских орудия были заказаны в литейных мастерских Кана и не менее двадцати девяти малых артиллерийских орудий, стреляющих свинцовой картечью. Последние были орудиями, предназначенными для усиления стационарных позиций армии против сил помощи крепости. Вероятно, предполагалось создать двойную линию обороны вокруг крепости: одна была направлена внутрь, чтобы сдержать вылазку гарнизона, другая – наружу, навстречу войскам, пытающимся оказать осажденным помощь[334]334
  Chron. premiers Valois, 252–4; Gr. chron., ii, 178; *Delisle, ii, 194, 195–6. Цитата: Christine de Pisan, Book of Fayttes of Armes, 128–9.


[Закрыть].

Новость о соглашении Каттертона с Жаном де Вьеном достигла Вестминстера и Брюгге примерно в одно и то же время, в последних числах мая. Она вызвала оцепенение в обоих городах. Для французского правительства главным вопросом было, ратифицировать ли сделку, изложенную в решении легатов. Если они это сделают, то потеряют плоды девяти месяцев дорогостоящих усилий в тот момент, когда Сен-Совер вот-вот должен был перейти в их руки. Если нет, то, вероятно, будет предпринята попытка освободить это место, что могло привести только к масштабному сражению между английской и французской армиями в Нормандии и прекращению любых перспектив мира. Но если у французов была трудная дилемма, то у англичан она была еще хуже. В Вестминстере Совет немедленно отреагировал на это, организовав силы помощи Сен-Соверу. Точные планы неизвестны, но они должны были предусматривать использование английской армии в Бретани. Другого способа своевременно доставить достаточно крупные силы в Сен-Совер не существовало. Совет также предложил направить дополнительные войска из Англии. 31 мая был отдан приказ организовать небольшой экспедиционный отряд, который должен был отплыть из Саутгемптона к середине июня. Офицеры-реквизиторы действовали быстро. В течение недели было реквизировано по меньшей мере пятнадцать кораблей, и все время находились новые[335]335
  PRO C76/58, m. 18; E403/457, m. 10 (8 июня); E101/34/10; Foed., iii, 1029. Гонт: E101/316/38. Philip: Itin. Ph. le Hardi, 117.


[Закрыть]. Это была лучшая возможность, которая была у англичан с 1369 года, навязать своим врагам решающее сражение. Однако, к несчастью для них, их лидеры не воспользовались этой возможностью. И пока они колебались, французы смогли обойти их.

Посланники Джона Гонта прибыли в Англию в первых числах июня с текстом перемирия, заключенного легатами. Было очевидно, что продолжение операции по оказанию помощи Сен-Соверу сейчас было бы равносильно отказу от него. Кроме того, это было бы совершенно излишне, если бы перемирие соблюдалось французами, как, очевидно, предполагал Джон Гонт. Поэтому Совет пересмотрел свое решение. 5 июня 1375 года его приказы были отменены. Офицерам, которым было поручено найти людей и корабли, было приказано немедленно вернуться в Вестминстер "из-за перемирия с Францией". Но что, если французы откажутся от перемирия? Этот вопрос уже возник у папских легатов. В начале июня они покинули Брюгге и направились в Париж, куда прибыли без предупреждения 6 июня и потребовали немедленной аудиенции у короля. Там они узнали, что их худшие опасения вот-вот оправдаются. Карл V не собирался ратифицировать условия легатов. Осада Сен-Совера не будет снята. Бастиды не будут эвакуированы. Литейщики в Кане и Сен-Ло продолжали работать по сменам день и ночь. Примерно 15 июня 1375 года французский король объявил арьер-бан для всех военнообязанных в провинциях Лангедойля, собраться под стенами Сен-Совера к 2 июля[336]336
  PRO E403/457, m. 8 (5 июня); C76/58, m. 14; 'Reg. B. de Noces, 549–50; Hist. généal. Harcourt, iv, 1597.


[Закрыть].

Весть о перемирии легатов была принесена Иоанну IV и его соратникам в Бретани в первых числах июня герольдом, посланным Джоном Гонтом из Брюгге. Герольд застал их все еще занятыми осадой Сен-Брие. Иоанн IV не был заинтересован в освобождении Сен-Совера, а графу Кембриджу не хватало ни воли, ни силы духа, чтобы настоять на своем. После некоторых дебатов командиры армии решили отложить принятие решения до завершения осады Сен-Брие, который, как они полагали (как оказалось, ошибочно), был на грани сдачи. В итоге им не удалось сделать даже этого.

В начале июня Оливье де Клиссон решил предпринять эффектную диверсию. В это время капитаном английского гарнизона Бреста был тот самый находчивый сэр Джон Деверо. Он построил бастиду, известную как Новый форт, примерно в пяти милях к северу от города Кемперле на южном побережье. Здесь он разместил вспомогательный гарнизон для охоты на жителей города и поддержания связи между Брестом и другим крупным английским гарнизоном в Бретани в Оре. Клиссон отрядил около 200 человек из крошечной французской армии в Бретани. В их число входили ведущие бретонские сеньоры, которые были с ним. Они прошли около семидесяти миль до южного побережья, чтобы застать врасплох и захватить Деверо в его логове. Иоанн IV увидел в этом возможность одним махом захватить всех своих главных противников-аристократов. Поэтому, оставив малую часть войск для осады Сен-Брие, он внезапно ушел с основной частью своей армии на юг в погоне за Клиссоном. Когда герцог приблизился к Новому форту, Клиссон и его соратники бежали и укрылись за стенами Кемперле. Они только успели закрыть ворота и поднять мост, как англичане бросились на стены. Иоанн IV методично окружил город, который был не намного важнее Сен-Брие, и принялся морить врагов голодом. Бретонские бароны, находившиеся внутри города, не слишком верили в свои шансы отстоять его с их небольшим отрядом и неуверенной помощью жителей. Но Иоанн IV не оставил им выбора. Когда они послали в его лагерь герольда с требованием выкупа, герцог отослал его с ответом, что не возьмет пленных, если они не сдадутся на его милость. "Это кажется очень жестоким, – ответил герольд, – так поступать с людьми, которые лишь верно служат своему господину". "Их господину? – спросил герцог, – у них нет господина, кроме меня, и когда я возложу на них руки, они это узнают"[337]337
  Froissart, Chron. (SHF), viii, 200–9; Walsingham, Hist. Angl., i, 318–19. Часть армии все еще находилась в Сен-Брие на 10 июня: Jean IV, Actes, i, 58n1.


[Закрыть].

Вскоре после 17 июня 1375 года члены посольств вернулись в Брюгге, из Вестминстера и Парижа, с инструкциями правительств. Делегации сразу же вступили в ожесточенный спор, едва отмеченный в документах, в которых зафиксирован конечный результат. 27 июня 1375 года Джон Гонт и Филипп Бургундский заключили перемирие сроком на год. Отдельный документ содержал условия, касающиеся текущих военных действий в Нормандии и Бретани. Эти условия означали полное поражение англичан. Эдуард III должен был немедленно отозвать свою армию в Англию, тем самым решив судьбу Сен-Совера и лишив Иоанна IV всех его сил. Иоанну IV было разрешено оставить всего 200 человек, бретонцев или англичан, для гарнизонов в горстке мест, находящихся под его контролем, и небольшую личную свиту для поддержания его достоинства, но это было все. Дипломаты придумали для Сен-Совера выход, позволяющий сохранить лицо. Было решено, что сбор французской армии под Сен-Совером 2 июля будет отменен. Выплаты гарнизону и его командирам должны были быть произведены в назначенный день в соответствии с соглашением, заключенным с Каттертоном в мае. Однако крепость должна была быть передана двум папским легатам для временного удержания от имени Папы. Папа должен был удерживать это место в качестве заинтересованной стороны. В случае заключения постоянного мира его условия определяли бы судьбу Сен-Совера. Если же мир не будет заключен до 1 июня 1376 года, то место будет передано папским хранителем королю Франции после уплаты 40.000 франков Эдуарду III. Реальным результатом этого соглашения стало то, что англичане продали Сен-Совер Карлу V за 40.000 франков с годичной рассрочкой оплаты. Чтобы подчеркнуть это, было решено, что хранителем Сен-Совера от лица Папы будет не кто иной, как Бюро де Ла Ривьер, главный камергер французского короля[338]338
  Foed., iii, 1033–4; 'Anglo-French negotiations', 21–2.


[Закрыть].