Текст книги "Новейший философский словарь. Постмодернизм."
Автор книги: Александр Грицанов
Жанр:
Словари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 115 (всего у книги 129 страниц)
См. также:Диспозитив семиотический, Означивание, “Пустой знак”, “Смерть Автора”, Трансцендентальное означаемое.
Н.В. Панчишин
ХРОНОС/ЭОН
(греч. chronos время; агоп — век) – предложенные Ж. Делёзом (см.)основополагающие понятия трактовки природы времени, фундированные парадигмальным отказом от линейного его рассмотрения. Одновременно Х./Э. являют собой концепты темпоральности, фундирующие собой постмодернистские трактовки событийности (см. Событие).
Делёз развивает идеи и версии, сформулированные рядом мыслителей предшествующих эпох.
Так, у X. Л. Борхеса (см.)в описании “вавилонской лотереи” фиксируется следующее: “Если лотерея является интенсификацией случая, периодическим введением хаоса в космос, то есть в миропорядок, не лучше ли, чтобы случай участвовал во всех этапах розыгрыша, а не только в одном? Разве не смехотворно, что случай присуждает кому-то смерть, а обстоятельства этой смерти – секретность или гласность, срок ожидания в один год или в один час – неподвластны случаю? В действительности, число жеребьевок бесконечно. Ни одно решение не является окончательным, все они разветвляются, порождая другие. Невежды предположат, что бесконечные жеребьевки требуют бесконечного времени; на самом деле достаточно того, чтобы время поддавалось бесконечному делению, как учит знаменитая задача о состязании с черепахой”
По мысли Делёза, “фундаментальный вопрос, поставленный перед нами этим текстом, состоит в следующем: что же это за время, которому не нужно быть бесконечным, а только бесконечно делимым ? Это – Эон. Мы уже видели, что прошлое, настоящее и будущее отнюдь не три части одной временности. Скорее, они формируют два прочтения времени, каждое из которых полноценно и исключает другое. С одной стороны, всегда ограниченное настоящее, измеряющее действие тел как причин и состояние их глубинных смесей (Хронос). С другой по существу неограниченные прошлое и будущее, собирающие на поверхности бестелесные события-эффекты (Эон). Величие мысли стоиков в том, что они показали одновременно как необходимость таких двух прочтений, так и их взаимоисключаемость. Иногда можно сказать, что только настоящее существует, что оно впитывает в себя прошлое и будущее, сжимает их в себе и, двигаясь от сжатия к сжатию, со все большей глубиной достигает пределов всего Универсума, становясь живым космическим настоящим. Достаточно двигаться в обратном порядке растягивания, чтобы Универсум начался снова, и все его моменты настоящего возродились. Итак, время настоящего – всегда ограниченное, но бесконечное время бесконечно потому, что оно циклично, потому, что оживляет физическое вечное возвращение как возвращение Того же Самого и этическую вечную мудрость как мудрость Причины. Иногда, с другой стороны, можно сказать, что существуют только прошлое и будущее, что они делят каждое настоящее до бесконечности, каким бы малым оно ни было, вытягивая его вдоль своей пустой линии. Тем самым ясно проявляется взаимодополни– тельность прошлого и будущего: каждое настоящее делится на прошлое и будущее до бесконечности. Или, точнее, такое время не бесконечно, поскольку оно никогда не возвращается назад к себе. Оно неограниченно чистая прямая линия, две крайние точки которой непрестанно отдаляются друг от друга в прошлое и будущее”
X., по мысли Делёза, осмысливает феномен исторической реальности как неизменно пребывающего тотального настоящего (см.).Согласно Делёзу, “Хронос это настоящее, которое только одно и существует. Он превращает прошлое и будущее в два своих ориентированных измерения так, что мы всегда движемся от прошлого к будущему но лишь в той мере, в какой моменты настоящего следуют друг за другом внутри частных миров или частных систем. Эон это прошлое-будущее, которое в бесконечном делении абстрактного момента безостановочно разлагается в обоих смыслах-направлениях сразу и всегда уклоняется от настоящего. Ибо настоящее не может быть зафиксировано в Универсуме, понятом как система всех систем или ненормальное множество. Линия Эона противостоит ориентированной линии настоящего, регулирующей в индивидуальной системе каждую сингулярную точку, которую она вбирает. Линия Эона перескакивает от одной до-индивидуальной сингулярности к другой и всех их восстанавливает каждую в каждой. Она возобновляет все системы, следуя фигурам номадического (см. Номадология. – Л. Г.) распределения – где каждое событие одновременно и уже в прошлом, и еще в будущем, и больше, й меньше сразу, всегда день до и день после внутри разделения, заставляющего их коммуницировать между собой”
Как отметил Делёз, “с самого начала мы видели, насколько противоположны два прочтения времени время Хро– носа и время Эона.
1. Согласно Хроносу, только настоящее существует во времени. Прошлое, настоящее и будущее – не три измерения одного времени. Только настоящее наполняет время, тогда как прошлое и будущее – два измерения, относительные к настоящему. Другими словами, всякое будущее и прошлое таковы лишь в отношении к определенному настоящему (определенному протяжению и длительности), но при этом сами принадлежат более обширному настоящему, с большей протяженностью и длительностью. Всегда есть более обширное настоящее, вбирающее в себя прошлое и будущее. Значит, относительность прошлого и будущего к настоящему влечет относительность самих настоящих по отношению друг к другу. Бог переживает как настоящее то, что для меня – или прошлое, или будущее, ибо я живу в более ограниченном настоящем. Хронос это вместилище, моток относительных настоящих, предельным циклом или внешней оболочкой которого является Бог...
2. В Хроносе настоящее некоторым образом телесно. Настоящее – это время смесей и сочетаний, это сами процессы смешивания. Размерять, наделять темпоральностью значит смешивать. Настоящее выступает мерой действий или причин, тогда как будущее и прошлое приходятся на долю страдания тела. Но ведь страдание тел указывает на действие более могущественного тела. Величайшее настоящее, божественное настоящее – это великая смесь, всеединство телесных причин. Оно размеряет течение космического периода, где все одновременно. Следовательно, величайшее настоящее не безгранично. Оно присутствует в настоящем, полагая границы, ставя пределы бытия и размеряя действия тел, даже если перед нами величайшее из тел и единство всех причин (Космос). Однако величайшее настоящее может быть бесконечным и не будучи безграничным. Например, оно может быть цикличным – в том смысле, что, включая в себя все настоящее, возобновляется и отмеряет новый космический период, пришедший на смену предыдущему и тождественный ему К этому относительному движению, посредством которого каждое настоящее отсылает к относительно более обширному настоящему, нужно добавить абсолютное движение, свойственное самому обширному настоящему. Такое движение сжимается и расширяется в глубине, поглощая и возвращая в игру космических периодов охватываемые им моменты относительного настоящего.
3. Хронос регулируемое движение обширных и глубинных настоящих. Но откуда именно он черпает свою меру? Обладают ли заполняющие Хронос тела достаточным единством, и вполне ли справедливы и совершенны их смеси, чтобы настоящее обрело принцип внутренней меры? Может, для космического Зевса это и так, а вот как насчет случайных тел и частичных смесей? Не происходит ли фундаментального потрясения настоящего, нет ли основы, опрокидывающей и сметающей всякую меру, умопомешательства глубины, ускользающего от настоящего? Является ли такое безмерное только чем-то локальным и частичным, и не расплывается ли оно мало-помалу по всему универсуму, разнося повсюду свои отравленные, монструозные смеси, ниспровергая Зевса и самого Хроноса? ”
В свою очередь, по версии Делёза:
“1) Согласно Зону, только прошлое и будущее присущи или содержатся во времени. Вместо настоящего, вбирающего в себя прошлое и будущее, здесь прошлое и будущее делят между собой каждый момент настоящего, дробя его до бесконечности на прошлое и будущее в обоих смыслах-направлениях сразу Именно этот момент без толщины и протяжения разделяет каждое настоящее на прошлое и будущее, а не обширные и толстые настоящие охватывают собой будущее и прошлое в их взаимном соотношении. В чем же разница между Эоном и умопомешательством глубины, уже сокрушившим Хронос в его собственных владениях?”
По мысли Делёза, “не прошлое и будущее отменяют здесь существующее настоящее, а момент вдруг низводит настоящее до прошлого и будущего. Существенное различие проходит теперь не просто между Хроносом и Эоном, а между Эоном поверхностей и совокупностью Хроноса и умопомешательства глубины... Если Хронос выражал действие тел и созидание телесных качеств, то Эон это место бестелесных событий и атрибутов, отличающихся от качеств. Если Хронос неотделим от тел, которые полностью заполняют его в качестве причин, и материи, то Эон населен эффектами, которые мелькают по нему, никогда не заполняя. Если Хронос ограничен и бесконечен, то Эон безграничен как будущее и прошлое, но конечен как мгновение. Если Хронос неизменно цикличен и неотделим от происшествий, типа ускорений и стопорений, взрывов и застывании, то Эон простирается по прямой линии простирается в обоих смыслах-направлениях. Всегда уже прошедший или вечно вот– вот наступающий, Эон – это вечная истина времени: чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего, развернувшая свой цикл в прямую линию и простершаяся вдоль нее. Поэтому, возможно,
Эон еще более опасен, более запутан и более мучителен это то самое другое движение, о котором говорил Марк Аврелий (римский император-философ середины 2 в., представитель позднего стоицизма. – А. Г .); оно совершается ни наверху, ни внизу, ни циклически, а только на поверхности – это движение добродетели... Если здесь и есть влечение к смерти, то совершенно иного рода”
Двигаясь в метафорике фундаментального для постмодерна смыслообраза лабиринта (см.),Делёз фиксирует, что лабиринт исторического времени принципиально ризоморфен (см. Ризома):событийная развертка времени в Э., никогда не обретает статуса ^универсальности, это одна из возможных версий течения исторического времени, ни в коей мере не претендующая на статус истории как таковой и сосуществующая в ряду равновозможных Э. с другими версиями эволюции. Таким образом, X. у Делёза являет собой типичную экземп– лификацию ризоморфной среды, в то время как множество Э. в своей плюральное™ сопоставимо с плато (см.)ризомы, конкретными версиями текстовой семантики и т. п.
Проясняя версии “онтологий” античного миропонимания, Делёз отметил: “Истолковывая этот мир как физику смесей в глубине, киники и стоики отчасти отдают его во власть всевозможных локальных беспорядков, примиряющихся только в Великой смеси, то есть в единстве взаимосвязанных причин. Это мир ужаса и жестокости, инцеста и антропофагии. Но можно, конечно, взглянуть на него и иначе: а именно, с точки зрения того, что выбирается из гераклитовского мира на поверхность и обретает совершенно новый статус. Это – событие, по самой своей природе отличное от причин-тел, Эон в его сущностном отличии от всепожирающего Хроноса. Параллельно и платонизм претерпевает такую же полную переориентацию: он хотел бы закопать до– сократический мир еще глубже, принизить его еще сильнее и раздавить всей тяжестью своих высот. Но как мы видим, теперь он сам лишается своей высоты, а Идея спускается обратно на поверхность как простой бестелесный эффект. Автономия поверхности, независимой от глубины и высоты и им противостоящей; обнаружение бестелесных событий, смыслов и эффектов, не сводимых ни к глубинам тел, ни к высоким Идеям, вот главные открытия стоиков, направленные как против досократи– ков, так и против Платона. Все, что происходит, и все, что высказывается, происходит и высказывается на поверхности. Поверхность столь же мало исследована и познана, как глубина и высота, выступающие в качестве нонсенса. Принципиальная граница сместилась. Она больше не проходит ни в высоте между универсальным и частным; ни в глубине – между субстанцией и акциденцией”
Характеризуясь всеми чертами, присущими концепциям, развиваемым в традиции постмодернистского стиля философствования, модель исторического времени Делёза, тем не менее, удерживает в своем содержании смысловые коннотации, связанные с функционированием последних в контексте классической философской традиции. Прежде всего, это касается трактовки Э., т. е. “века” как в смысле нейтрального хронологического отрезка, так и в смысле событийно наполненной и потому конкретно-определенной судьбы. В античной натурфилософии он понимался в качестве одного из возможных вариантов свершения космического цикла от его становления до деструкции (от “эонизации” до “апейронизации”). В свое время данный подход радикально модифицировал центральную для доэлейской натурфилософии проблему соотношения единого и многого, специфицировав ее в качестве более абстрактной проблемы соотношения вечности (т. е. неизменно пребывающего и все в себе содержащего “архэ” как бытия), с одной стороны, и преходящей временности последовательно разворачивающихся плюральных эонов (как быва– ния) – с другой. В соответствии с этим историко-философским контекстом, понятие “X.” коннотируется у Делёза с актуальной бесконечностью, а Э. с потенциальной.
Устанавливая связь языка и смысла и трактуя последний как событие (см.), Делёз уточняет свое понимание времени. Он вновь обращается к понятиям “X.” и “Э.” X. – это понимание времени с акцентом на настоящее, которому подчинено и прошлое, и будущее: прошлое входит в него, а будущее определяется им. X. – это “утолщенное” настоящее. Э., по Делёзу, это время отдельного события, когда настоящее представлено лишь точкой, выраженной понятием вдруг , от которой линия времени одновременно расходится в двух направлениях: в прошлое и будущее. Например, по мнению Делёза, смысл выражения “смертельная рана” выявляется через предложение, указывающее на прошлое (“он был ранен”), и через предложение, “забегающее” в будущее (“он будет мертвым”). Смысл как событие, согласно Делёзу, находится на границе (поверхности) между прошлым и будущим и избегает настоящего. Время утрачивает свою линейность и теряет способность устанавливать причинно– следственные связи.
По определению Делёза, “величайшее настоящее, божественное настоящее это великая смесь, всеединство телесных причин” И если исходная “смесь” интерпретируется Делёзом как хаотическая совокупность изолированных друг от друга сингулярных событий, сосуществующих в тотальном “настоящем” (X. или “глубина”), то “на поверхности” могут наблюдаться Э. ряды событий как связные и семантически значимые событийные последовательности: “Что же мудрец находит на поверхности? ...Объекты-события, коммуницирующие в пустоте” Оформление Э. осмыслено Делёзом как конституирование семантически значимой “событийной серии” т. е. особого расположения событий друг относительно друга, что задает их определенную хронологическую последовательность, в рамках которой как отдельное событие обретает семантическую значимость, так и собственно Э. историческую определенность (“смысл сосредоточен на линии Эона”). Механизмом этого конституирования единства событийной серии выступают кооперативные взаимодействия отдельных сингулярностей: по словам Делёза, “судьба – это... прежде всего единство и связь... между событиями формируются отношения молчаливой совместимости или несовместимости” Событийно значимая макроорганизация Э., согласно Делёзу, обусловлена кооперацией сингулярностей на микроуровне темпо– ральности: “метаморфозы и перераспределения сингулярностей формируют историю. Каждая комбинация и каждое распределение – это событие”
Анализируя процесс возникновения разнообразных соотношений (кооперации, координации, взаимной коррекции) между событиями, Делёз задается вопросом, каким образом и благодаря какому механизму “между событиями формируются внешние отношения молчаливой совместимости... Почему одно событие совместимо или несовместимо с другими? Ссылаться на каузальность нельзя, ибо речь здесь идет об отношении эффектов между собой... Тут скорее сцепление непричинных соответствий, образующих систему отголосков, повторений и резонансов, систему знаков... выражающая квазипричинность, а никак не принудительная каузальность” По Делёзу, событийные ряды формируются в качестве результирующих состояний кооперативных процессов (“непричинных соответствий” и “резонансов”) сингулярных событий на микро-уровне в границах самоорганизующейся темпоральной среды. Последняя, собственно, и репрезентирует, по Делёзу, “Событие” с большой буквы: “то, что вершит судьбу на уровне событий; то, что заставляет одно событие повторять другое, несмотря на все их различие; то, в силу чего жизнь слагается из одного и того же События, несмотря на пестроту происходящего...; то, из-за чего в ней звучит одна и та же песня, но какие бы слова и лады ее ни перекладывали – все это происходит помимо связи причины и эффекта” Отвергая презумпцию принудительной каузальности, Делёз усматривает смыслопорождающий потенциал именно в процессе “коммуникации событий” Речь у Делёза идет о “коннекци– ях” создающих “связность, некий синтез последовательности, налагаемый на отдельные серии”, о “конъюнкциях”, благодаря которым “осуществляется синтез сосуществования и координации между двумя разнородными сериями, и которые непосредственно несут на себе относительный смысл этих серий” и т. п. Согласно Делёзу, “кооператив– ность” событий, т. е. координация их позиций в Э., обеспечивает хронологически организованное выстраивание событийного смысла и, в свою очередь, обеспечивается за счет так называемой “циркуляции смысла”, синтезирующей отдельные “прото-смыслы” сингулярных событий в единую семантику (макросмысл) истории. В принципе, подобное “циркулирующее” событие – “это пустое место, пустая полка, пустое слово... Рефрен песни, проходящий через все ее куплеты и вынуждающий их коммуницировать” Таким образом, интегральное, видимое “бытие – это уникальное событие, в котором все события коммуницируют друг с другом” По Делёзу, благодаря кооперативной интеграции отдельных сингулярностей событийная среда реагирует и проявляет себя как целое: “нет ничего, кроме События одного лишь События, Even– tum tantun для всех противоположностей, которое коммуницирует с самим собой... и резонирует сквозь все свои разрывы” Именно за счет “коммуникации событий” возможно, по Делёзу, “Единоголосие Бытия... утверждение всех шансов в единичном моменте, уникальный бросок всех метаний кости, одно Единственное Бытие всех форм и всех времен, ...единственный голос гула всех голосов, отзвук всех капель воды в море”
Важную роль в процессе формирования Э., по мысли Делёза, играют так называемые особые точки (или “пункты проблематизации”), своего рода фокусы семантического тяготения оформляющихся событийных серий, вокруг которых разрозненные отдельные события организуются в исполненные смыслом последовательности. Делёз обозначает их как “узкие места, узлы, преддверия и центры; точки плавления, конденсации и кипения; точки слез и смеха, болезни и здоровья, надежды и уныния, точки чувствительности” Важнейшим свойством упомянутых выше “точек проблематизации” выступает также то, что они выступают своего рода пунктами версификации или ветвления разворачивающейся процессуальное™ событийно наполненного времени, что интерпретируется Делёзом как способ бытия, альтернативный регулируемому линейным детерминизмом: “каждой серии структуры соответствует совокупность сингулярностей. И наоборот, по его мнению, каждая сингулярность – источник расширения серий в направлении окрестности другой сингулярности. В этом смысле, по Делёзу, в структуре содержится не только несколько расходящихся серий, но каждая серия сама задается несколькими сходящимися под-сериями” Делёз фиксирует факт отношений своего рода “первичной событийной несовместимости” т. е. конституирует различие онтологического статуса так называемых “со-возможных” и “не-совозмож– ных” событий.
Моделируя (наряду с “со-возможны– ми” событийными сериями) наличие серий “не-совозможных” Делёз отмечает, что события “не-совозможны, если серии расходятся в окрестностях задающих их сингулярностей” однако одна и та же темпоральная точка может оказаться истоком принципиально различных и не-совозможных Э., каждый из которых, тем не менее, выступает в качестве возможного. В качестве необходимого для конституирования бытийного ряда (оформления или “ развязывания” Э.) условия Делёз полагает так называемое “потрясение или "умопомешательство” темпоральной среды, т. е. ее аффективное состояние. Согласно Делёзу, именно аффективное потрясение темпоральной среды – X. – дает начало разворачиванию того или иного
Э.: “но откуда именно он черпает свою меру? Не происходит ли фундаментального потрясения настоящего, т. е. основы, опрокидывающей и сметающей всякую меру, умопомешательства глубины, ускользающей от настоящего? ” Вместе с тем в качестве необходимого для конституирования Э. условия Делёз полагает вписанность его до поры рассеянной вне единого смысла событийности в лоно X., т. е. наличие внешнего по отношению к нему событийного контекста. Лишь при условии активного взаимодействия между структурирующейся событийностью и внешней темпо– ральностью возможно, согласно Делёзу, формирование Э.: “...два процесса, природа которых различна; есть трещина, бегущая по прямой, бестелесной и безмолвной линии; и есть внешние удары и шумный внутренний напор, заставляющие трещину отклоняться, углубляться, проникать и воплощаться в толще тела” (см.: Складка).
Обретение событием своего смысла мыслится у Делёза таким образом, что смысл этот черпается в “умопомешательстве” среды как отторжении самой возможности смысла, и в этом смысле “нонсенс” как лишенность смысла оказывается семантически креативным (“дарует смысл”). Э. возникает из X. в результате “сингулярного события”, понятого Делёзом как принципиально уникальное по своей природе и столь же случайное по своему проявлению: “Эон прямая линия, прочерченная случайно точкой”
Делёз утверждает, что, “согласно Эо– ну, только прошлое и будущее присущи или содержатся во времени... Не прошлое и будущее отменяют здесь существующее настоящее, а момент “вдруг” низводигг настоящее до прошлого и будущего” Именно квази-событие “вдруг” выступает у Делёза квази-причиной выстраивания эволюционно направленного
Э. в особую событийную последовательность, дифференцирующую внутри себя прошлое и будущее. Именно “...таким вдруг... выделяются сингулярные точки, спроецированные двояко: с одной стороны – в будущее, с другой – в прошлое; благодаря этому двойному управлению формируются основополагающие элементы чистого события” Сингулярное вд/? г/г-событие, по мысли Делёза, развязывает тот или иной узел X., высвобождая соответствующий событийный вектор Э., развернутый из прошлого в будущее. Формирование Э. трактуется Делёзом в качестве необратимого процесса: прямая линия Э. поддерживает сама себя, ибо “в ней звучит одна и та же песня, ...сцепление... соответствий, образующих систему отголосков, повторений и резонансов” Данная необратимость, не допускающая ни возврата, ни отклонения от избранного вектора разворачивания, фиксируется Делёзом в специфической интерпретации метафоры лабиринта: “кет ли в Эо– не лабиринта, совершено иного, чем лабиринт Хроноса, еще более ужасного? Вспомним еще раз слова X. Л. Борхеса: я знаю Греческий лабиринт, это одна прямая линия...”
Согласно Делёзу, в отличие от ризо– морфного лабиринта X. лабиринт Э. линеен: “этот лабиринт сделан из одной прямой линии – невидимой и прочной” И если “Эон будучи прямой линией и пустой формой – представляет собой время событий-эффектов” то принципиально процессуальный характер структурирующегося Э. порождает то, что фиксируется Делёзом в качестве “трагедии” или “муки” события. Последнее, претендуя на подлинное осуществление, т. е. укорененность в настоящем, тем не менее, реально никогда не может быть реализовано в present continuous, но всегда проявляет себя либо как ретроспективная “весть” из прошлого (даже в максимальном своем приближении к настоящему – лишь в режиме present perfect), либо как перспективный “вымысел” (замысел). По формулировке Делёза, “мучительная сторона... события в том, что оно есть нечто, что только что случилось или вот-вот произойдет; но никогда то, что происходит” Таким образом, “вдруг”– событие в модели Делёза фактически выступает в качестве импульса, не только приводящего к “развязыванию” того или иного конкретного Э., но и семантически определяющего все его ветвления, задавая необратимый вектор разворачивания событийности. Как отметил Делёз, “Эон циркулирует по сериям, без конца отражая и разветвляя их” Выбор той или иной из расходящихся “не-со– возможных” серий во многом определяется, согласно Делёзу, тем, какие именно (но всегда принципиально случайные) пересечения данной событийной серии с другими сериями событий имели место в прошлом, т. е. каким именно путем подошла серия к точке своего ветвления. Однако “предпочтение” Э. той или иной версии своего разворачивания из ряда возможных (но “не-совозмож– ных”) реализуется принципиально случайным образом, что в системе отсчета познающего субъекта оборачивается принципиальной непредсказуемостью перспектив разворачивания событийности. Эта неоднозначность выбора в ходе разворачивания Э. того или иного эволюционного вектора, не позволяющая заранее определить перспективы развития событийной серии, оценивается Делёзом не в качестве результата познавательной несостоятельности субъекта, но в качестве онтологически фундированной характеристики исследуемой предметности. По словам Делёза, “нужно покончить с застарелой привычкой рассматривать проблематическое как субъективную категорию нашего знания, как эмпирический момент, указывающий только на несовершенство наших методов и на нашу обреченность ничего не знать наперед... Проблематическое является одновременно и объективной категорией познания, и совершенно объективным видом бытия” Таким образом, Делёзом предложен, по его же словам, “иной способ прочтения времени” предполагающий трактовку последнего не в качестве данного, но в качестве конструируемого. По Делёзу, “есть два времени, одно имеет всегда определенный вид – оно либо активно, либо пассивно; другое – вечный Инфинитив, вечно нейтрально”: как пишет Делёз, “чистый Инфинитив это Эон, прямая линия, пустая форма и дистанция... Инфинитив несет в себе время” Модель исторического времени, предложенная Делёзом, может выступать как прецедент наиболее удачного синтеза идей классики и постне– классики (см. Классика Некласси– ка – Постнеклассика).
В целом трактовка понятия “X. в постмодернизме генетически восходит к схоластике, которая утверждала, что реально лишь бытие глобального Божественного настоящего, в то время как прошлое и будущее есть лишь феномены человеческого восприятия времени. У Делёза X. определяется как “величайшее настоящее, божественное настоящее ...великая смесь, всеединство телесных причин” или как “вместилище: моток относительных настоящих, предельным циклом или внешней оболочкой которого является Бог” Прошлое и будущее же конституируются в качестве эффектов линейного видения тотальности X. Вместе с тем динамика X. моделируется Делёзом иначе: согласно Делёзу, событийность конституируется посредством оформления в контексте X. специфических цепочек отдельных событий – Э. При этом сам факт увязывания их в целостный Э. и задает как взаимосвязанность событий друг с другом, так и смысловую связность определенной “серии событий”
Согласно Делёзу, по существу неограниченные прошлое и будущее, собирающие на поверхности бестелесные события-эффекты, суть Э. в отличие от всегда ограниченного настоящего, измеряющего действие тел как причин и состояние их глубинных смесей (“X.”). По мнению Делёза, “величие мысли стоиков” и состоит в их идее о том, что такие прочтения времени (как совокупности “изменчивых настоящих” и как “бесконечного подразделения на прошлое и будущее”) одновременно необходимы и взаимоисключаемы. С точки зрения Делёза, “в одном случае настоящее это все; прошлое и будущее указывают только на относительную разницу между двумя настоящими: одно имеет малую протяженность, другое же сжато и наложено на большую протяженность. В другом случае настоящее это ничто, чистый математический момент, бытие разума, выражающее прошлое и будущее, на которые оно разделено... Именно этот момент без “толщины” и протяжения разделяет каждое настоящее на прошлое и будущее... Эон это прошлое-будущее, которое в бесконечном делении абстрактного момента безостановочно разлагается в обоих смыслах– направлениях сразу и всегда уклоняется от настоящего... Есть два времени: одно составлено только из сплетающихся настоящих, а другое постоянно разлагается на растянутые прошлое и будущее... одно имеет всегда определенный вид оно либо активно, либо пассивно; другое вечно Инфинитив, вечно нейтрально. Одно – циклично; оно измеряет движение тел и зависит от материи, которая ограничивает и заполняет его. Другое – чистая прямая линия на поверхности, бестелесная, безграничная, пустая форма времени, независимая от всякой материи... Эон это место бестелесных событий и атрибутов, отличающихся от качеств... Каждое событие в Эоне меньше наимельчайшего отрезка в Хроносе; но при этом же, оно больше самого большого делителя Хроноса, а именно полного цикла. Бесконечно разделяясь в обоих смыслах-направлениях сразу, каждое событие пробегает весь Эон и становится соразмерным его длине в обоих смыслах-направлениях... Эон прямая линия, прочерченная случайной точкой... чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего... Эон – прямая линия, прочерченная случайной точкой. Сингулярные точки каждого события распределяются на этой линии, всегда соотносясь со случайной точкой, которая бесконечно дробит их и вынуждает ком– муницировать друг с другом и которая распространяет, вытягивает их по всей линии. Каждое событие адекватно всему Зону. Каждое событие коммуницирует со всеми другими, и все вместе они формируют одно Событие – событие Эона, где они обладают вечной истиной. В этом тайна события: оно существует на линии Эона, но не заполняет ее... Вся линия Эона пробегается “Вдруг”, непрестанно скользящим вдоль этой линии и всегда проскакивающим мимо своего места (“вдруг” у Платона – это atopon, т. е. то, что лишено места.