Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 76 страниц)

После долгой паузы, граничащей с неловкостью, Глори вздохнула.

– Что ж, из-за рака, этих… опухолей… и совершенно новой инфекции… у нас не осталось много времени. Мы теряем её.

Раздался раздраженный стук копыта, и П-21 произнес:

– Тогда мы идем к Сангвину, а Блекджек пусть смирится с этим.

Долгая пауза, нарушаемая стуком дождя.

– Глори, ты сама сказала. Другого пути нет. Если ты конечно снова не думаешь об использовании капсул.

– Это, возможно, задержит прогрессирование рака, но не поможет от поглощения порчей различных аспектов её разума… и души, – тихо произнесла Лакуна.

– Да плевать на это! Мы говорим о её жизни, Лакуна! – запротестовал П-21.

– Есть вещи гораздо хуже смерти, П-21. И вы все знаете это лучше, чем другие пони, – ответил спокойный голос Лакуны, полный доброты и сострадания. Голос настоящей Богини. Мне было жаль Единство за то, что оно не ценило созданное им самим.

– Ты можешь спасти её плоть, что будет достойным поступком, но как насчет вины и стыда, что она будет чувствовать потом? Ты хочешь снова подтолкнуть её к самоубийству? А что насчет магического заражения её души?

– Души… – брезгливо пробормотал П-21.

– Вообще-то, нет научно доказанных фактов существования… – добавила Глори.

– Душа существует, – прервала Лакуна твердым, не допускающим возражения тоном. – Твоя душа – ни что иное, как квинтэссенция твоего собственного я… твоей личности. Изменишь душу, и получишь абсолютно новое существо. Порча внутри Блекджек не просто нечто биологическое… она магическая, и эта магия постепенно изменяет её душу во что-то отличное от пони.

– Так вы просто хотите бросить её здесь умирать? – пискнула Скотч.

– Ты должна принять неизбежность того, что она рано или поздно умрет. Даже если превратиться в гуля или аликорна, ничто не длится вечно. Мы рождаемся, живем, стареем и умираем. Наши души отправляются в загробный мир, чтобы переродиться или обрести другую жизнь. Это естественный порядок вещей. Если порядок нарушается, ошибка, приведшая к этому, обязательно должна быть устранена несмотря ни на что. Вот, что делает жизнь драгоценной. Думать, что жизнь это просто существование, абсолютно бессмысленно и глупо. Души – вот что делает нас теми, кто мы есть. – лился нежный, с поучительными нотками, голос Лакуны.

– Черт, да я просто не хочу, чтобы она умерла, – прошептал П-21.

– Конечно. Ведь ты её любишь, – просто сказала Лакуна.

Чего? Вот это действительно была неловкая пауза!

– Не говори так, будто знаешь меня. Не веди себя так, будто понимаешь мои чувства, монстр! – прокричал П-21.

– Ты любишь её, а иначе тебя бы не заботило умрет она или нет. Не воспринимай это как оскорбление, – ответила Лакуна.

– Я люблю Священника, – твердо сказал он.

– Ты любишь его потому, что рядом с ним ты чувствуешь себя нужным и в безопасности, – возразила Лакуна. От этих слов я вздрогнула. Не слишком ли перегибаешь палку, Лакуна?

– И все же ты любишь Блекджек. Возможно как сестру. Возможно иначе. Но несмотря ни на что, ты её любишь. И это пугает тебя. Или ты стыдишься этого. Я не уверена, что именно.

П-21 резко прошипел сквозь зубы.

– Блекджек убила пони, которого я любил. Она забила его до смерти прямо у меня перед глазами! Ты это знала? Вы все это знали? – повисла ужасная тишина, нарушаемая его резким дыханием. – Она сдавала меня… и множество других жеребцов… обратно в больницу, чтобы потом нас насиловали снова и снова. Как думаешь, пыталась ли она прекратить все это? Пытались ли они все прекратить это? Нет. Никогда. Ни Блекджек. Ни Джин Румми. Ни даже Дакт Тейп.

Я лежала в кромешной тьме, слушая его прерывистое дыхание, затем он медленно произнес низким голосом:

– Я думал, что если мы выберемся… как-нибудь… она изменит это. Блекджек способна на все. И она смогла бы это. Но каждый жеребец в Стойле смирился с подобным обращением. Кобылы только и ждали момента, когда странные незнакомцы наконец уйдут, чтобы выкинуть их из головы и продолжать жить как раньше. Ни одна из них не была достаточно проницательна или порядочна, чтобы признать насколько отвратителен был уклад жизни в Девяносто Девятом. Ни одна, кроме Блекджек.

– Я не люблю её. Не могу любить её. Потому что каждый раз, думая о ней, я вспоминаю её обращение с нами и не знаю, как можно простить её за все это. Сомневаюсь, что смогу когда-либо забыть это. Но, в то же время, я не могу её ненавидеть. Не могу бросить её. Поэтому я следую за ней, пока она разрывается на части ради пони, которые не лучше кусков мяса, удивляясь, какого хрена она пытается добиться!

Он хрипло задышал, и долгое время все просто молчали. Затем Скотч мягко произнесла:

– Прости. П-21. Я. Я так сожалею, что никак не пыталась помочь тебе. Я как-то нарвалась на неприятности, сказав, что неправильно обижать вас только потому, что вы мальчики. Сказала, что это глупо. Меня побили. Даже Маму. И мы никогда не заикались об этом.

Его голос чуть смягчился.

– Ты не знаешь за что извиняешься, Скотч. Надеюсь, никогда не узнаешь. И Блекджек не знает. Поэтому не надо говорить мне, что я люблю её. Я просто хочу помочь ей, чтобы она продолжала помогать другим. Потому что я не могу…

Я вздохнула и потрясла головой, дождь продолжал барабанить по крыше, лодка раскачивалась на волнах. Тарбутс кашлянул и произнес:

– Не хочу сказать, что эта маленькая драма пони из Стойла не увлекательна, но наш капитан уже почти целый день валяется без сознания. Ей нужен какой-нибудь единорог, который сможет вынуть её из шара.

Спор продолжился, становясь все более непонятным, поэтому я перевернулась на бок и тяжело прокашлялась, чувствуя ноющие узлы мышц. Мои ноги нестерпимо болели, а я даже не стояла на них. Каждый вздох давался с трудом. Может мне уже умереть и избавить их от проблем. Это было бы разумно, ведь так?

* * *

Снег кружил у моих черных ботинок, когда я пробиралась по сугробам к массивному бетонному строению… медицинскому центру Флаттершай. Свечение городских щитов на мили вокруг окрашивало все в ядовито-зеленый цвет. Над головой висели тяжелые серые облака, я продвигалась словно черный призрак через лес мимо заброшенных повозок в сторону маячившего вдали света, что манил пони со всей округи. Среди множества припаркованных повозок, виднелись палатки, где сновали врачи в желтых костюмах радиационной защиты, которые смывали радиоактивный снег подальше от прибывающих пони.

Я приблизилась к дверям центра, и дюжина солдат разом повернулись в мою сторону, некоторые держали меня под прицелом.

– Стой! Назови… – начал пони с сержантскими нашивками. Не говоря ни слова, я левитировала своё удостоверение и раскрыла его, они мгновенно опустили оружие.

– Примите наши извинения, специальный агент.

Они отошли в сторону, пропуская меня.

Внутри больницы находились десятки, возможно сотни напуганных и больных пони, за которыми ухаживали измученные, но продолжающие свою работу доктора. Один приблизился ко мне.

– Лечение? Еда? Радчистка? – нервно спросил он. В моем усиленном Л.У.М. зрении мигал значок радиационного заражения.

– Нет. Да. Да – ответила я приглушенным из-за респиратора голосом. Он направил меня к медицинскому стенду с висящими на нем пакетиками экстра сильного Антирадина. Я сняла маску и начала пить, наблюдая как доза радиации постепенно сходит на нет.

– Приятно видеть кого-то от правительства. Все пони здесь до смерти напуганы с тех пор, как поднялись щиты. Большинство из них пытались добраться до Мэйнхеттена. Они слышали, что он пока еще не тронут.

В его голосе слышались вопросительные нотки, как если бы он искал некоего подтверждения своим словам. Я промолчала. Затем съела плитку сухого пайка, запивая его лекарством.

– Что насчет Филлидельфии?

Я опять не сказала ни слова, и он, похоже, понял намек.

– Что ты здесь делаешь со всем этим? – поинтересовалась розовая доктор, нахмурившись и указав на мое вооружение. Я допила лекарство, затем спокойно взяла несколько полных пакетиков Антирадина и левитировала их к себе в сумку, не обращая внимания на негодующую пони-доктора. Глаза розовой кобылки широко распахнулись.

– Да как ты смеешь! Немедленно вытащи…

Заклинание не потребовало усилий. Она мгновенно утихла. Следующее заклинание было таким же простым, и её нога изогнулась на двести семьдесят градусов. Она рухнула на землю, её рот открылся в беззвучном крике. Медбрат попятился, но замер, заметив мой взгляд. Наконец, я прижала копыто к горлу доктора и отменила заклинание, из её ноги торчали обломки кости.

Я посмотрела на лежащую кобылку и тихо произнесла:

– Мои дела тебя не касаются. Не суй нос куда не следует.

Затем я повернулась к медбрату.

– Мне нужно добраться до генераторов, срочно. По моим данным, сюда могли проникнуть диверсанты.

Он без колебаний указал на дверь на противоположной стороне атриума, я ответила кивком.

– Спасибо. Оставь её. Пусть привыкает к новому порядку вещей, – сказала я и покинула их.

Я скользила по периметру огромного атриума, полного напуганных пони. В больнице имелось несколько резервных источников питания, изоляция от окружающей среды и достаточно припасов, способных поддерживать даже Стойла в течении нескольких лет. Теоретически, медцентр мог стать одним из последних оплотов цивилизации. Я приблизилась к двери и, вытащив небольшой рунный стержень, приложила его к замку. Маленький всплеск магии, и дверь открылась. Отодвинув её, я направилась в подвал, а затем еще ниже.

Генераторы были огромны, гораздо больше коммерческих небесных фургонов, и занимали площадь всего помещения. Рядом с ними пролегали массивные кабели, соединенные с усиленной энергосистемой Хуффингтона. Полдюжины пони беспокойно следили за ними, поэтому неудивительно, что мое появление осталось без внимания. Шум механизмов делал глушитель еще более эффективным, и после шести выстрелов я осталась единственным живым существом в помещении. Из своих темных сумок я достала кирпичики взрывчатки, сунула в каждый детонирующие талисманы и прикрепила их на оборудование.

Я вернулась обратно в атриум, где вокруг покалеченной кобылки собрались несколько охранников, медбрат и другие пони. Пара охранников повернулась ко мне со смесью гнева и смущения на лицах.

– Какого хрена вы… – начал один.

– На территорию проникли спецвойска полосатых. Они уже убили шестерых пони и заминировали все это место. Вы обязаны эвакуировать всех этих пони немедленно.

Рот охранника беззвучно двигался. Я невозмутимо продолжила:

– Где Фэйрхарт?

– Она на четырнадцатом этаже, – шокировано пробормотал он. – Рядом с кабинетом администратора больницы.

Я повернулась, он крикнул мне вдогонку: – Постой! Куда мне эвакуировать всех этих пони?

Это едва ли было моей проблемой, я подбежала к одному из лифтов и магией активировала один из наборов детонаторов. Громкий взрыв оповестил меня о том, что больница отрезана от энергосети. Все погрузилось во мрак. Достав из сумки четыре гранаты, я магией закатила их в толпу. Секундами позже, взрыв наполнил атриум кричащим хаосом. Но вот лампы ожили, когда генераторы снова включились. Не спеша, я начала подниматься по лестнице, оставляя крики позади.

На четырнадцатом этаже повсюду сновал персонал больницы. Жеребята плакали. Царило настоящее безумие. Кто-то упомянул станцию наблюдения за погодой где-то на севере. Не имело значения. Они послушно расступались перед моей черной броней и шерсткой. Я произнесла три магические буквы «Д.М.Д.» и меня направили к моей цели. В больничной палате находились пара Стальных Рейнджеров, видимо проигнорировавших приказы о возвращении, глава больницы и пожилой жеребец.

Белая кобылка с медицинским крестом продолжала: —… резервные генераторы запущены, а на этих этажах находятся независимые источники питания, если здание падет… – она умолкла, глядя на мое оружие.

– Что ты здесь делаешь, да еще и с оружием?

Я подавила желание повторить урок.

– Верховный судья Фэйрхарт?

Спокойный земной жеребец каштанового цвета кивнул.

– Разведотдел Д.М.Д… Мы пытаемся собраться с силами, сэр. По нашим данным, здесь орудуют лазутчики зебр с целью вашего убийства.

– Неужели жар-бомб было недостаточно? – устало ответил он. – Полагаю, что Министерские Кобылы уже мертвы, если они нацелились на меня.

– Неизвестно, сэр. Эплджек возможно жива, но нам, скорее всего, уже не удастся извлечь её из Стойла Два, её последнего известного местоположения. Рарити и Флаттершай, по докладам, были замечены в Кантерлоте, который уже потерян для нас. Твайлайт все еще отслеживается в Марипони. След Реинбоу Деш, первое время после атаки, был в Клаудсдэйле. Пинки Пай скончалась в Мэйнхеттене. – не моргнув глазом продолжила я. – Следы Хорса были потеряны в Хуфе. Мы все еще пытаемся выяснить статус главнокомандующих войсками.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо. Я бы погиб в Кантерлоте, если бы не эта проклятая операция на сердце – он поморщился, коснувшись груди.

– У кого-нибудь из вас есть опыт обращения со взрывчаткой? – я поглядела на пару Рейнджеров. Конечно есть. Как и у всех Рейнджеров.

– Несколько зарядов установлено на генераторах здания. Будьте осторожнее, вокруг все еще шныряют замаскированные зебры.

Пара глянула на верховного судью, который кивнул им, и они ускакали.

– Не могу поверить, что они снова нападают… да и зачем? Чего они надеются добиться? Разве им недостаточно смертей? – произнесла Рэдхарт, глядя в окно.

– Зебры хотят нашего тотального уничтожения, администратор, – ответила я. – Вам бы лучше эвакуироваться.

– Куда? Здесь так много… да и куда нам идти? А что насчет лежачих больных? – раздраженно бросила Рэдхарт.

– Как только подвал зачистят, вы можете вернуться. А прямо сейчас, вам нужно добраться до безопасного места. – ответила я.

Безопасность под радиоактивным снегом… как это ни парадоксально. Администратор вздохнула, закусила губу и все-таки вышла.

– А как ты узнала о готовящемся покушении на меня? – спросил Фэйрхарт, ответом ему послужил вид моего пистолета с глушителем.

– Значит это все-таки переворот.

– Д.М.Д. служит Луне и Эквестрии, – я излучала спокойствие. – Мы не позволим стране пасть не в те копыта. Простите, судья Фэйрхарт.

– Только один вопрос. Кто стоит за этим? Хорс? Голденблад? – спросил он. Единственным ответом послужил приглушенный выстрел, пуля вошла в глаз. Я магией повернула его голову, зачехлила оружие и выбежала из палаты.

Выбежав за пределы охраняемой зоны, я снова ткнула талисман. Взрыв прозвучал глубоко под зданием, и еще один возможный островок цивилизации погрузился во тьму. Воспользовавшись очками ночного видения, я запаслась со склада Рад-Иксами, Антирадинами, целебными зельями и сухпайками. Затем двинулась на выход. Я прошла мимо покалеченного доктора и запуганного медбрата. Их взгляды были полны боли, страха и непонимания.

Это не имело значения. Еще один был мертв. Оставалась еще одна жертва. Игнорируя вопли в радиоактивной ночи, я вступила во тьму. Моя миссия была не закончена… пока.

* * *

Я вздохнула и проснулась. Что бы мог значить этот безумный сон? Учитывая мое текущее состояние, я могла бы подбросить монетку, чтобы быть уверенной наверняка. Сколько я проспала… часы? Минуты? Я уже больше не могла сказать. Никогда бы и не подумала, что с потерей зрения, потеряю свое чувство времени. Я даже не могла глянуть на хронометр ПипБака. Ну, по крайней мере, он снова был на месте. Кто-то обвязал мои глаза тканью. Все лучше, чем глядеть на… эээ… что бы у меня там ни было.

Мои друзья все еще спорили. Нет… не спорили. Похоже у них был какой-то план, готовый к осуществлению. Но он им не нравился.

– Я не могу просто взять и бросить её здесь! – протестовала Глори.

– Ты должна. Ей понадобиться твоя помощь. Ты прекрасно знаешь, что она отдала за это, – спокойно ответила Лакуна. – Бисквит понесет капитана. Тарбутс, Масленка и Скотч присмотрят за судном. Чем быстрее вы отправитесь, тем быстрее вернетесь.

– А я в это время смогу телепортировать П-21 туда и обратно и достать остальное, – заметила Лакуна.

– А я из кожи вон вылезу, но растопчу в грязь любого пони, что хочет продолжать эту войнушку, – сказала Рампейдж. – Брут отдал приказ на прекращение огня, но Халфхэртс продолжают отстреливать оставшихся Вспышек. БиДжей не захочет, чтобы её подарочек пропал зря, и все здесь развалилось на части. Поэтому, если пони стреляют, то я отрампейджу их по полной.

Значит теперь она была глаголом.

Лакуна деликатно кашлянула.

– За исключением Паладина Кексика, если он еще жив. – добавила Рампейдж.

– Ты уверена, что не выдохнешься на полпути? – спросил П-21.

– Теперь, когда у меня есть причина? Да ни за что, – ответила Рампейдж, затем задумчиво продолжила. – Знаете, вот сейчас, когда я задумалась об этом, я никогда по-настоящему не занималась всеми этими Потрошительскими делишками. Но теперь, когда у меня есть за что сражаться, я собираюсь насладится этим по полной. Вдобавок, я смогу оторваться на Психошай. Применить к ней грибную методику.

– Грибную методику? – нахмурилась Глори.

– Ну ты знаешь… кормить дерьмом, держать подальше от света, – ответила Рампейдж.

– Вы так выращиваете грибы? Отвратительно! – брезгливо скривилась Глори.

– Глори… – проворчал П-21.

– Да! Точно. Кому нужны эти грибы, так ведь? – Глори вздохнула. – Пойду расскажу ей…

– Глори, у нас нет времени, и она спит. Смотаемся туда и обратно, – нетерпеливо сказал П-21. Интересно, он ли постукивал копытом?

– Верно… хорошо. Прошу, присмотрите за ней, – попросила Глори. – Мы обернемся максимально быстро.

– Обязательно. Мы привязаны к мосту, и если он на нас не упадет, то мы будем в порядке. Просто, будьте осторожнее. Путь неблизок. – спокойно отозвалась Масленка.

Я услышала топот приближающихся копыт.

– А план Б у вас есть? – спросила я, в ответ раздался вздох маленькой кобылки.

– Ой, ты проснулась, – тихо произнесла Скотч.

– Неа. Просто разговариваю во сне, – улыбнулась я. – Так… каков план?

– Я… не могу сказать тебе.

Я попыталась подтянуть ноги к подбородку, но они слишком сильно распухли и болели.

– Скотч…

– Пожалуйста. Я пообещала Глори и остальным, что не проболтаюсь.

– Скажи…

– Они говорили… говорили, что ты не одобришь.

– Скажи.

– Но мисс Глори…

– Скажи, скажи, скажи! – я ухмыльнулась, думая, улыбалась ли она или пугалась.

– Хорошо! Она несколько часов говорила по твоему передатчику. Связалась с пегасами, профессором, той большой больницей и даже кучкой пони с совсем далеких мест. Я думаю… они искали какой-то супер целебный талисман, как в медцентре ну или что-то типа того.

– Еще один регенерирующий талисман? Запихнуть его в меня, затем дезинтегрировать, и я вернусь как новенькая? Это… имело смысл. Естественно, учитывая мою удачу, я регенерирую в моё текущее состояние. Что-то внутри меня оказалось затронуто порчей, и сейчас… я не знала, чем была. Я не чувствовала себя пони. Я сомневалась, что вообще принадлежу этому миру.

Я вздохнула и откинулась на спину. Я сказала ей, что она может воспользоваться любым шансом… и хоть мне это не нравилось, я не могла запретить ей что-либо. Я просто надеялась, что после моей смерти, друзья смогут найти свои пути в жизни.

– Масленка дала мне шар памяти для тебя. Один из капитанских. Она заверила, что он хороший, – раздался сбоку голос Скотч. Я помедлила и улыбнулась.

– Скотч, если я не вижу, то не могу схватить его магией. Тебе нужно коснуться им моего рога. – Я призадумалась. – Неужели я настолько страшная?

Теперь настала её очередь задуматься, что послужило мне ответом. Я склонила голову.

– Прости.

– Твои ноги. Они черно-красные и… бесформенные. – Скотч сглотнула. – Глори говорит, что твоя кровь там сгущается… а еще, что нам, скорее всего, придется… придется… – Она снова сглотнула, её голос задрожал. – Прости. Мне нельзя было этого говорить.

– Спасибо, Скотч, – смягчилась я и потянулась к ней рогом. – Что ж, воспоминания Траш должны быть интересными… Просто подержи шар у моего рога.

– Хорошо… – она снова колебалась. – Блекджек, мы… и правда плохие пони из-за того, что случилось в Девяносто Девятом?

Мне хотелось прикоснуться к ней… что, вполне вероятно, лишь усугубило бы все.

– Ты – нет, Скотч. Ты пока еще маленькая. Ты не несешь ответственности за произошедшее в Стойле. Как и твоя мама. Дакт Тейп хотела завести семью. Она желала прервать цикл размножения и выбраться на поверхность.

– Блекджек… а П-21… – начала она, я вытянула копыто… пожалуйста, пусть это будет копытом… к её губам.

– Спроси его сама, Скотч Тейп, – мягко произнесла я. У меня и так было достаточно проблем. Она вздохнула и, моментом позже, уронила шар памяти мне в копыта.

– Я пыталась. Он сказал мне забыть об этом. Но… он был маминым любимчиком. Я сомневаюсь, что у неё были жеребцы кроме него. И он был гораздо более… важен, чем другие жеребцы. – Взяткой Смотрительницы, вспомнила я. – Мамочка очень старалась, чтобы… это выглядело как что-то типа семьи. – Она тихо всхлипнула. – Хотела бы я знать наверняка. Возможно тогда я пойму, почему он так меня ненавидит.

Мне хотелось кричать. Она хотела вспомнить. Она была несчастлива. Но если я скажу ей, П-21 взбесится! А если наоборот, тогда она… расстроится… Аррргх! Неужели не было других, более легких путей, в которых не было места моим неудачам?

– Я… попробую поговорить с ним. Хорошо?

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть я умру прежде, чем этот разговор начнется!

– Ты можешь сказать мне, Блекджек. Я не ребенок! – настаивала она.

Ага. Уже пыталась! Закончилось слезами, взаимными обвинениями и еще одним гвоздем в гроб Блекджек, старающейся поступать как хорошая пони!

– Позволь мне поговорить с ним. Пожалуйста.

– Уффф. Почему все пони обращаются со мной, как с ребенком? Я перестала им быть после смерти мамы.

Она убежала, бормоча себе под нос:

– Хотела бы я, чтобы пони перестали опекать меня каждую секунду.

У неё было право знать… У П-21 было право держать свои секреты… но это расстраивало её… и может разозлить его… но…

Шар памяти! Быстро! Если повезет, я проснусь, насилуемая каким-нибудь монстром, или пойму, что они воспользовались планом А. Я закатила шар по шкурке к моему рогу и унеслась в чужие воспоминания.

<=======ooO Ooo=======>

Крупный земной пони… Красный… Жеребец… Макинтош! Я вспомнила его медленную спокойную походку, сдерживаемую мощь и небрежную грацию. Он не спеша шагал по Авиабазе Мирамэйр с легкой улыбкой, на которую уважительно отвечали размещенные здесь пони. Он вошел в открытую дверь и увидел половину мародеров, собравшихся за столом. Может этот жеребец и не имел… ничего общего со мной, но мне было очень приятно находиться в его памяти. Здесь я чувствовала себя уютно.

– Так что там должно выпасть, чтобы я мог нанести удар? – хмуро спросил Эпплснэк, глядя на причудливой формы кубик.

Желтая земная пони улыбнулась и указала на лист бумаги.

– Так как ты используешь тяжелое вооружение, встроенное в костюм, нужны дэ восемь уровня ловкости плюс дэ двенадцать умения паровой брони. Но у тебя есть один штраф за поезд, двигающийся к укреплениям зебр, поэтому тебе надо бросить только один из них. Если конечно ты не захочешь потратить опыт, чтобы скомпенсировать штраф…

– Есть гораздо более легкие способы убивать зебр, – застонал зеленый жеребец и прикрыл лицо.

Твист улыбнулась с противоположной стороны стола.

– Эй, именно ты захотел преследовать их. Я бы удовлетворилась монетами, но неееет, господин Паровой Рейнджер просто обязан был их вынести.

Эпплснэк фыркнул и хмуро поглядел на неё.

Джетстрим вздохнула позади сложенного куска картона и покачала головой, затем взглянула на Биг Макинтоша.

– Отлично выглядишь, сержант. Что за повод? Идешь на свиданку с подругой?

– Агась. Веду её к Бильярду, – кивнул он.

– Хорошо. Не знала, что ты играешь. Думала, что это больше подходит единорогам, – улыбнулась Твист и толкнула копытом маленькую игральную кость в форме пирамидки. Перед ней лежал странный лист бумаги, покрытый линиями, квадратиками, цифрами и другими штучками, включая нарисованную в углу маленькую бизонку.

– Ну, она любит почти все, что отвлекает её от работы. Думаю, Твайлайт загрузила её по самые уши работой в Прекрасной Долине. – Он глянул в сторону двери. – И если это делает её счастливее, то я сделаю все, что в моих силах.

Проще простого.

– Когда увидишь её, можешь сказать, чтобы она передала своему боссу, чтобы та перестала играться с магией в МинМагии? Нам не нужно еще больше мегазаклинаний, которые воскрешают врагов, – фыркнул Эпплснэк. – И о чем только Флаттершай думала.

– Она хочет спасти пони, так же, как и любой другой хороший пони должен поступать на её месте, – произнес Биг Макинтош, жуя травинку. Эпплснэк снова фыркнул, ухватил зубами игральные кости и бросил их. Они застучали по столу и выпали единицами.

– Ухх, промах, – поморщился Эхо. – Кидай удачу! Может скомпенсируешь!

Зеленый жеребец еще раз кинул кости. Сидящие за столом сочувственно вздохнули.

– Уууу… критический промах… – сказал Эхо тяжело вздохнувшему зеленому жеребцу.

– Ну отлично. Зная мою удачу, моя броня оживет и сожрет меня, или я навсегда застряну внутри этой консервной банки. Или оба варианта сразу.

Зеленый жеребец повернулся к Биг Макинтошу.

– Что ж, иди веселись. А мне нужно выяснить – взорвусь я или нет, – произнес он и толкнул кости.

Коротко стриженная кобылка кремового цвета захихикала.

– Посмотри на это по-другому. Может твоё оружие взорвется и убьет тебя, а потом ты вернешься как Призрак Парового Рейнджера! Разве это будет не круто? – смеялась Твист.

– Конечно. Именно так любой пони хочет провести остаток своих дней: нежитью, запертой в куске металла.

Зеленый жеребец фыркнул и сердито уставился на непонятный кусок бумаги перед ним.

– Кидай быстрее, Снэк. Узнаем, что стало со Стилхувзом. Потом черед Улыбающегося Джека, – Джетстрим подтолкнула синим крылом жеребца. Эхо кивнул и открыл книгу с правилами к игре «Пустошь». Пегаска глянула на Биг Макинтоша, пока земной жеребец листал страницы.

– Приятного свидания, сержант.

Он кивнул и отошел, сопровождаемый истошным криком Эпплснэка. Макинтош лишь улыбнулся и направился к выходу.

Одной короткой поездкой на метро позже, он бежал к площади, окруженной шестью зданиями министерств. Башня Шедоуболтов возвышалась над остальными зданиями словно копье в вечеренем небе. Когда он приблизился к парадному входу, перед ним в яркой фиолетовой вспышке появилась слегка растрепанная синяя кобылка в простом и практичном наряде. Мэрипони бодренько встряхнулась и толкнула очки на нос, после этого заметила Макинтоша. Она мгновенно просияла и побежала к нему.

– Макинтош!

Она обняла жеребца и ткнулась мордочкой в его шею.

– Как же я рада тебя видеть! Ты не поверишь, что за день у меня был! – она вздохнула и закрыла лицо копытом. – Все это министерство просто кучка сумасшедших пони!

Он усмехнулся, положил ногу ей на плечо, нежно и аккуратно прижимая к себе.

– Очень приятно со стороны Твайлайт телепортировать тебя сюда. Или это была твоя магия?

Мэрипони моргнула, заливаясь румянцем, и улыбнулась.

– Ах да. Твайлайт перенесла меня сюда. Сказала мне повеселиться. Вообще-то, – она улыбнулась и мягко чмокнула его, – она настояла на этом.

Он слегка покраснел:

– Что ж, у меня есть несколько благопристойных развлечений на уме. Тебе понравиться. Включает кучу разной математики. – Он чуть помедлил. – Ну а если ты заинтересована в менее благопристойных развлечениях…

Настал черед Мэрипони покраснеть.

– …Мы можем сделать это чуть позднее, – пролепетала она. Ухх… хоть бы этот шар не превратился в еще один секс-марафон! Я не выдержу этого снова. Не то, чтобы секс с Рарити не был восхитительным, но… черт… и почему я думаю об этом? Я заметила, насколько она была счастлива рядом с ним. Интересно, так ли смотрелись мы с Глори?

В течение всей поездки на метро, Биг Макинтош получил конкретный анализ всего, что было неправильно со всем пони в Министерстве Тайных Наук. Мэрипони жаловалась о небрежном отношении Луны к правлению, оставляя Твайлайт разбираться со всем самой. О Флаттершай, что держала в секрете разработку мегазаклинания до того ужасного «полевого испытания», из-за которого снова развернулась закончившаяся битва. Она упомянула, что Голденблад должен был держать её в курсе событий. И собрания. Собрания, чтобы распланировать собрания! Бесконечная болтовня о проектах, программах и заклинаниях.

– Я думала, что смогу создать новое заклинание! Думала, что буду частью чего-то великого. Вместо этого, весь мой день состоит из сидения на собраниях, чтобы какик-то пони могли болтать рядом со мной!

– Так скажи Твайлайт, что хочешь выйти. Если это тебя не радует, найди что-нибудь более подходящее, – тихо ответил он.

– Ничего сложного, – сказал он, когда поезд прибыл к станции Горизонт. Они поднялись эскалатором до уровня улицы. Лаборатории Горизонт были просто большим, темным, стеклянным массивом.

Её губы задвигались, взгляд опустился:

– Это… не так просто.

Она поглядела на него.

– А тебе нравится сражаться? Делает ли тебя это счастливым? – спросила она, по дороге к бару южнее станции метро.

– Нет. Но я нужен своим друзьям. Эквестрия нуждается в том, чтобы я сражался, – небрежно ответил он.

– Это… то же самое и для меня, – тихо отозвалась Мэрипони и склонила голову.

– По крайней мере, так говорят другие пони.

– Мэри? Ты что-то хочешь сказать мне? – беспокойно спросил он.

Синяя единорожка только покачала головой.

– Нет. Ничего.

Она улыбнулась ему и взяла себя в копыта.

– Давай просто проведем вместе отличную ночь. Не хочу постоянно думать о министерских делах или Твайлайт Спаркл.

Он глянул на неё, затем кивнул, и они продолжили прогулку. В бильярдном зале она мгновенно загорелась азартом игры; не долго думая, она примерилась к шару… затем магией создала доску и линейку и стала планировать удар, Макинтош просто наблюдал за ней.

Конечно же выполнить её идеально рассчитанные удары было совсем другим делом, она чаще посылала биток совсем в другую сторону, чем ей хотелось. Макинтош, с другой стороны, держал кий зубами, опирая на копыто. И, к огорчению Мэрипони, сумел закатить шаров больше неё самой.

– Совершенно определенно, что тут есть элемент, который я не учла, – пробормотала она и принесла две тарелки с салатом из нарциссов и маргариток с кусочками яблок. Он улыбнулся, она выгнула бровь и слегка улыбнулась в ответ.

– Ты разве не скажешь мне, что я упустила?

Группа пони в белых униформах, играющих в карты за соседним столом, наблюдала за парой, кивая головами в их направлении.

– Полагаю, что ты хочешь сама выяснить. Если бы ты хотела знать, то спросила бы меня, – ответил он, жуя чистую, свежую еду. Ох, как же вкусно…