Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 76 страниц)

– Спасибо, пони, – сказала она, заслужив ещё один пронзительный взгляд от Ровера. Затем, подумав, добавила: – Я – Фифи.

Я улыбнулась ей. В конце концов, дети есть дети. Ну, за исключением отпрысков клана Зодиак. Впрочем, на Ровера моя доброта, похоже, не произвела впечатления, и он продолжал смотреть так, словно до конца не определился, достойна я благодарности или нет.

– Чего ты хочешь, пони? Ты говоришь нам, где найти еду, мы позволяем тебе уйти. Почему ты всё ещё здесь?

– Я хочу помочь вам, – ответила я, продолжая улыбаться. – В каком-то роде, это моё призвание.

– Нам не нужна помощь пони, – ответил Ровер, ткнув в мою сторону пальцем. – Помощь пони всегда приносит псам лишь страдания. Всегда.

– Пожалуйста… вам ведь нужна еда и драгоценные камни, разве нет? – Я вспомнила слова Крышечки. – Вы можете торговать! Выменивать еду в Риверсайде… и я знаю пони, владеющую прииском.

– Пони не слушает, – прорычал пёс, поднимаясь и поворачиваясь лицом ко мне. – Помощь пони всегда приносит псам лишь страдания. Мы пытаемся торговать. Но пони обманывают нас. Пони крадут у нас. Пони нападают на нас. Пёс не может доверять пони! – Он посмотрел на меня сверху вниз странным взглядом. – Кто эта пони, которая приходит сюда и думает, что может всё исправить?

– Я… Охранница. Я просто хочу сделать жизнь всех пон… всех вокруг безопаснее, – запинаясь, произнесла я.

«Да кто я такая, если думаю, что могу просто спуститься сюда и исправить два столетия страданий и недоверия? Да просто идиотка, вот кто! „Мой друг владеет прииском“. Серьёзно? Когда-нибудь слышала фразу: „слишком хорошо, чтобы быть правдой“? Да и захочет ли Дасти Трейлс помогать? А Перч? Станет ли она играть по правилам?»

Ровер молча стоял с угрюмым видом, не сводя с меня жёсткого и недоверчивого взгляда своих зелёных глаз. И тут Фифи постучала полупустой банкой Готового Обеда по его металлической лапе.

– Поешь.

– Пёс не ест еду пони, – мрачно ответил Ровер.

Она постучала снова.

– Иди поиграй, Фифи.

Фифи нахмурилась и, пристально глядя на старого пса, ещё несколько раз ударила по его металлической лапе банкой. Наконец, Ровер сдался и, подняв банку к морде, позволил вязкой розовой массе сползти ему в рот. Затем начал пережёвывать её, задумчиво глядя на меня.

– Пони считает, что может заставить других пони слушать её?

– Я… Я могу попытаться.

Это максимум, что я могла обещать.

Ровер с тенью раздражения на лице почесал своё белое рваное ухо.

– Я не думаю, что пони сможет помочь Фифи. Не думаю, что Охранница из радио – реальная пони. Или, что она помогает псам. – Он указал на меня своей механической лапой. – Мы принесём… вещи… для торговли. Если пони из деревни хороший и честные, мы станем выменивать у них еду. Если нет… – Он вздохнул.

«Если нет, то они постепенно истратят остатки своей еды и камней, которые питают их протезы. А затем умрут».

– Я постараюсь их убедить. Я сделаю это.

Я изменю всё к лучшему. Пусть не в моих силах исправить прошлое, но я, по крайней мере, могу попытаться сделать лучше настоящее и будущее.

* * *

Должна признать, телепортация из Мирамэйр избаловала нас. Я была абсолютно уверена, что теперь Лакуна легко сможет переносить нас в любую точку Хуффингтона. Но она решительно опровергла это заблуждение. Да, если необходимо, она способна телепортировать себя по Хуффингтону, но максимум с одним пассажиром. А не имея возможности подпитаться излучением, она сможет переместить нас пятерых разве что на несколько сотен метров. Этого оказалось достаточно, чтобы доставить нас на поверхность, но ощущения от телепортации остались такие, словно меня опять шарахнуло молнией.

Прежде, чем мы вернулись, Лакуна снова облачилась в своё чёрное кружевное платье; большой фиолетовый единорог вызывал куда меньше вопросов, чем аликорн. Свой миниган она завернула в мешковину и небрежно левитировала этот тюк рядом с собой; в её магической хватке этот груз казался совершенно невесомым. Если бы я взялась нести это оружие, мой рог перегорел бы уже минут через пять!

Вернувшись в Риверсайд, я побеседовала примерно с дюжиной пони, сообщив им, что Песчаные Псы готовы выйти на поверхность, чтобы торговать. Эта новость была встречена с явным скепсисом. А Перч так и вовсе предложила устроить псам засаду, чтобы подсократить их популяцию.

– Только послушайте себя! – не выдержала Глори; полузажившие порезы придавали её лицу довольно зловещее выражение. – И вы смеете называть себя пони? Потому что то, что я сейчас слышу – это просто речь бандитов с большой дороги! Нападём на них! Заберём всё, что есть! Как жизнь сможет измениться к лучшему, если пони только и будут делать, что убивать и грабить? Это нужно прекратить!

Нужно признать, эта маленькая речь Глори произвела впечатление. Даже Перч не нашла, что возразить, и мне удалось-таки убедить жителей дать торговле шанс. В конце концов, что они теряли?

* * *

Я вызвалась помочь Траш с ремонтом. Но некоторым пони, определённо, противопоказано иметь дело с инструментом вроде молотка или гвоздей, и я оказалась именно из таких. После того, как я чуть не размозжила Маслёнке голову молотком и растеряла все свои гвозди в трюмной воде, общим голосованием было решено, что мне лучше дожидаться окончания ремонта в городе. Глори и П-21 оказались куда мастеровитее меня даже в простом нагревании смолы, которой конопатили дно. Я же умудрилась едва не спалить лодку!

Я когда-нибудь упоминала, как я ненавижу ждать? Особенно в маленьком городке вроде этого, где, в буквальном смысле, нечем заняться. Я раза четыре обошла кругом торговые ряды, под пристальным взглядом Крупье, который молча застыл в сторонке. Он не разговаривал со мной. Я не разговаривала с ним. По правде говоря, будь это в моей власти, я игнорировала бы его всю оставшуюся жизнь. Он ведь почти заставил меня выстрелить в Глори. И я до сих пор не могла понять зачем.

Хотя, кое-что не давало мне покоя – дверь, возле которой застыл бледный жеребец. Это была обычная металлическая дверь, расположившаяся между посудной лавкой и магазином радиотоваров. Табличка на ней была крохотных размеров и, похоже, выцвела ещё до наступления апокалипсиса. Мельком взглянув на Крупье, я подошла, чтобы рассмотреть её поближе. На табличке обнаружились семь знакомых символов: луна, скопление звёзд, три яблока, три воздушных шарика, три бриллианта, три бабочки и облако, пронзённое молнией. Луна, заключённая в круг, находилась в центре. Остальные шесть символов располагались вокруг неё, соединённые двумя серыми линиями, которые пронзали их, словно связывая воедино.

Внизу маленькими буквами было написано: «Департамент межминистерских дел, Риверсайдское отделение».

«И это офис ДМД? Больше смахивает на подсобку!»

Я подёргала дверь, и недовольно поморщилась, обнаружив, что она заперта. Так… время выяснить, научилась ли я чему-нибудь у П-21. Опустившись на колени, я начала осторожно ковырять в замке шпилькой. Сломав две, я уже было разуверилась, что делаю всё правильно, но в этот момент раздался тихий щелчок. Я подняла взгляд на Крупье, но он лишь пожал плечами.

За дверью начиналась лестница, ведущая вниз и едва различимая в мерцающем аварийном освещении. Я пощёлкала выключателем, но свет так и не зажёгся. Тогда, осторожно ступая, я спустилась в небольшое помещение, тесное даже по меркам пони, выросшей в Стойле. Всё пространство было занято несколькими столами, заваленными кипами бумаг, и неработающими, покрытыми пылью терминалами. На стенах висело несколько скучных плакатов. «ДМД: мы латаем прорехи» и «Чем мы можем помочь сегодня?» Моё внимание привлёк лишь один, на котором было написано «Поступайте правильно». Ни одного изображения кобыл-министров в комнате не нашлось; зато стены украшало множество постеров с Принцессой Луной. И на каждом она была разной: то строгой, то озорной, то проницательной.

Я взяла наугад несколько бумаг со стола. Меморандум МВТ в адрес МинМор насчёт спрайтботов, создающих помехи радиовещанию в Риверсайде. Письмо из МС с просьбой уточнить, какому именно министерству, МТН или МВТ, предназначались магические инсектицидные талисманы, и проводило ли МинМир проверку всех Стойл на предмет их пригодности для пони-инвалидов? Запрос от МинМор о необходимости сделать выбор между Понивиллем и Кантерлотом в качестве места расположения будущего Мемориала Макинтоша. Ходатайство о немедленной инспекции в Центре временного содержания «Жёлтая Река» на предмет неоправданного применения физического воздействия к арестантам. «Помяни чёрта, он и явится!»

Читая всё это, я сделала для себя два вывода. Во-первых, работа ДМД была реально скучной. Очень-очень скучной. По правде говоря, от перелистывания всей этой бессмысленной писанины у меня очень скоро пошли круги перед глазами. Нет, серьёзно, ну кого могло заинтересовать, что некто мистер Хорс был уроженцем Хуффингтона или что МС хранило у себя все зебринские артефакты, которые извлекались из земли в процессе реконструкции, или почему Твайлайт Спаркл пропустила приём в хуффингтонском центре МТН? Кому было до этого дело? Но, определённо, именно в этом и заключалась работа ДМД. И это привело меня ко второму выводу…

ДМД был вездесущ. Он имел отношение ко всему, что происходило в Эквестрии. И даже за её пределами. Примером тому служил меморандум Литл Вингс Импортс по поводу задержки в оформлении разрешений на ввоз зебринских товаров, контрактное соглашение с грифонами о поддержке сил пегасов на время Зимней Уборки, запрос на бизоньи минералы… происходило ли хоть что-нибудь без вмешательства ДМД? Но при этом, всё внимание было сосредоточено на министерствах, а вот о самом ДМД не было известно почти ничего. Никому, похоже, не было дела ни до его полномочий, ни до его методов. Хотя, я всё же нашла одно письмо, в котором он упоминался: «Как этот тип смог устроиться в ДМД?» Эта строчка была обведена, а сверху сделана пометка: «МинМор?»

Не понимаю, как кучка канцелярских крыс могла проворачивать столько дел, оставаясь при этом практически незамеченными. Как они могли осуществлять Проект Химера, оставляя его без внимания МС, и уберегая доктора Жуткопони от ареста агентами МинМор? Или же, как объясняла Эплбот, за этим проектом стояли сами министерства, а ДМД лишь осуществлял поддержку? Тогда, возможно, именно этим объясняется та поспешность, с которой его прикрыли; в ДМД знали слишком много.

Пройдя узкий коридор с двумя туалетами (жёлтые аптечки, висевшие в них, были наполнены лечебными зельями, которые медленно растворяли свою тару), я обнаружила чуть меньший кабинет с кое-чем ещё более интересным: мёртвой пони. В сухом воздухе она мумифицировалась почти так же, как Ванити. Чёрные ошмётки, покрывающие стену позади стола, и девятимиллиметровый пистолет у неё на коленях наводили на мысль о возможном самоубийстве.

Служебный терминал по-прежнему тихо гудел. Я постучала по клавишам, и экран, несколько раз моргнув, ожил.

>АВАРИЙНЫЙ КОД ЭП-1101 АКТИВИРОВАН! ПОЖАЛУЙСТА, ОЖИДАЙТЕ СОЕДИНЕНИЯ С ЭП-1101 ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПРОТОКОЛОВ ПРАВОПРЕЕМСТВА!

Терминал завис на этом сообщении. Рядом с ним лежала записка, написанная этой вишнёво-красной кобылой: «Луна мертва. Эквестрия мертва. Простите, директор». Я подумала о плакатах в первой комнате. Очевидно, не имея собственного министра, ДМД выбрал своим вдохновителем саму принцессу. Опустив взгляд, я заметила кое-что рядом с рогом мёртвой единорожки – шар памяти. Однако, он был не прозрачным, как прочие, а тёплого золотистого цвета. Там же лежало и запятнанное кровью письмо.

Я знаю, что ты в депрессии, Черри Сода. Знаю, насколько тяжёлые наступили времена. Но на ДМД возложена миссия, которой нужно следовать, и обязанности, от которых нельзя уклониться. Верь в Принцессу. Оказывай Хорсу всю возможную поддержку. Надеюсь, этот шар покажет тебе, что даже я могу ошибаться. Пароль —…

Ну разумеется, окончание письма оказалось заляпано кровью! Разочарованно вскрикнув и топнув копытами, я с хмурым видом подняла письмо.

Затем мне в голову пришла идея. Дойдя до туалета, я открыла кран, прислушиваясь к щелчкам дозиметра, и начала осторожно смачивать пропитанную кровью бумагу, удаляя часть почерневшей субстанции. Даже прищурившись, я с трудом смогла разобрать окончание предложения:

…то, в чём твой приятель отказал тебе.

В этот раз я не стеснялась в выражениях. Подняв шар к глазам, я пристально посмотрела на него.

«Что же это? Анальный секс? Маффины? Бриллианты? Минет? Да чтоб тебя! Ответ? Жеребёнок? Что?!»

Я сделала глубокий вдох.

«Ладно. Думай о жеребцах и кобылах, живущих вне Стойла Девять Девять. Что такого особенного мог дать жеребец кобыле? Семя! Проклятье, Блекджек! Я ведь пытаюсь сосредоточиться. Раньше кобылы и жеребцы были другими. Они не составляли расписание, когда делать это, и уж точно, никто никого к этому не принуждал. У них были отношения. И эти отношения, в конечном счёте, становились как… как у мистера и миссис Капкейк. А для этого они должны были пожениться. Но прежде нужно было сделать предложение…»

<=======ooO Ooo=======>

«Да что же это?! Кто-нибудь, избавьте этого бедолагу от его страданий!»

Жеребец, внутри которого я оказалась, лежал на боку, измученный и обессиленный, и было совершенно очевидно, что долго он не протянет. При каждом вздохе внутри у него что-то клокотало, и всё тело пронзала острая боль. Кроме того, создавалось ощущение, словно ему в бок упирается чей-то тупой рог.

– Вы выглядите лучше, Голденблад, – негромко произнёс с порога знакомый интеллигентный голос. Мой хозяин медленно поднял взгляд на величественно стоящую в дверях принцессу Луну, и его лицо непроизвольно расплылось в улыбке.

– Ваше Высочество. Искренне прошу прощения, что не приветствую вас стоя, но, боюсь, я немного занемог, – неловко пошутил он.

– Всё в порядке. Я всего три дня как правлю, а этих поклонов, реверансов и «ваших высочеств» мне уже хватит на всю оставшуюся жизнь, – ответила Луна, прогарцевав к нему и аккуратно усаживаясь рядом на предусмотрительно захваченную подушку. – Я слышала о вашей потрясающей речи. «Хуффингтон возрождается?» Очень впечатляюще, особенно учитывая, что во время выступления у вас из половины отверстий лилась кровь. – Она протянула копыто, убрав гриву с его глаз. – Сильно болит?

– Вовсе нет. Подозреваю, что яд зебр сжёг мне нервные окончания. Об остальном позаботились обезболивающие, – соврал он храбро, но по сочувствию в её глазах было видно, что она ему не поверила. Тем не менее оба сделали вид будто всё в порядке. – Так чем обязан такой чести?

– Я хотела бы поговорить о… Литлхорне.

Мне показалось, что Голденблад слегка съёжился, опустившись без сил на свой матрас.

– Простите меня, Ваше Высочество, но это не та тема, которую я сейчас готов обсуждать.

– Вы – единственный выживший, Голденблад. Что там произошло? Что произошло на самом деле, чего вы не указали в своём докладе? Я знаю, что вы что-то опустили. Я это чувствую.

– Это всё есть в моей памяти, Ваше Высочество. Каждая частица того ужаса. Каждый чудовищный момент. – Он задышал, словно закипающий чайник, после чего отхаркнул и сплюнул в таз дымящийся розовый комок.

– Я знаю.

Тем не менее, что-то важное так и не прозвучало.

– Так что на самом деле тревожит вас, Ваше Высочество?

Луна тяжело вздохнула.

– Я в ответе за судьбу нашей страны и за исход войны, которая поглотила пол мира, и всё это находится в беспорядке. В полном беспорядке.

– Почему вы говорите это мне?

– Вы были правы десять лет назад. Были правы насчет того, что именно нам следовало предпринять. Если бы только мы поступили тогда иначе… – Она покачала головой и посмотрела на него с серьёзным видом. – Я вижу, какие ошибки совершила Селестия, но не уверена, что знаю, как их исправить. Мы погружаемся в беспорядок и хаос. Нынешнее правительство в полном составе формировалось вокруг Селестии, и теперь они, похоже, разрываются между необходимостью относиться ко мне как к моей сестре с перекрашенной гривой и желанием вскинуть копыта вверх и обреченно зарыдать.

Голденблад закрыл глаза, и я едва смогла расслышать за его шумным дыханием, как он что-то бормочет себе под нос. Затем он поднял взгляд на принцессу.

– Вы – не Селестия. – Она смущённо улыбнулось ему. – Секрет её эффективного правления в том, что правительство формировалось вокруг неё в течении тысячи лет. Пони научились предугадывать её желания, говорить ей то, что она хочет знать и выполнять то, что ей нужно. Вы – не Селестия. И в тот момент, когда чиновники, дворяне, и обычные граждане поймут это, Эквестрия будет обречена.

– Похоже, вы неплохо разбираетесь в политике, Голденблад, – отметила Луна. – Большинство из прочитанных мною книг на эту тему начинаются и заканчиваются Селестией. А так называемые эксперты, похоже, хотят лишь одного: чтобы я была к ним более благосклонна, чем она!

– Большую часть своей юности я провёл в Роуме, где много читал, почерпнув из книг массу полезного. Зебры обладают более стабильной политической системой, позволяющей им избирать своего Цезаря, – произнес он сквозь стон, а затем прервался, зайдясь влажным хриплым кашлем.

Луна внимательно посмотрела на него, а затем тихо спросила:

– И что же, по-вашему мнению, мне следует предпринять, Голденблад?

Он промолчал, отхаркнув еще один дымящийся комок. «Да что же там у него внутри?!»

– Вам необходимо преобразовать Эквестрию.

Она взглянула на него с холодной улыбкой.

– Да? И всего-то?

– Эквестрия всё ещё не отошла от шока. Вся страна потрясена ужасными событиями, произошедшими в Литлхорне и Хуффингтоне. Когда она придёт в себя, будет уже слишком поздно что-то предпринимать. Если вы объявите сейчас о реформе… реорганизации… реконструкции… не важно, это даст пони надежду на перемены. Уверенность в завтрашнем дне. Спасительное осознание того, что вы не сдаётесь. И чем больше будет видимых отличий от правительства Селестии, тем лучше.

– Ясно. Стало быть, нас ждёт анархия.

– Разумеется, нет. Если вам нужна анархия, вам не следовало соглашаться на эту должность.

Он твёрдо посмотрел на неё, и я почувствовала страстное желание сморгнуть, даже понимая, что это были совсем не мои глаза. Лицо Луны приобрело решительное выражение.

– Я буду править. Моя сестра подарила Эквестрии больше тысячи лет мира и процветания. Я сделаю для неё не меньше.

– Этого не достаточно, – ответил Голденблад, закрывая глаза и натягивая на себя одеяло. Он успел заметить ошарашенное выражение, появившееся на лице принцессы.

– Что? – пролепетала она.

– Если вы взялись управлять Эквестрией, только чтобы потешить своё эго и доказать, что вы – ровня Селестии, то вас ждёт провал, и провал неминуемый. – Луна опустила взгляд; от её уверенности не осталось и следа. – Вы и сами это понимаете. Ни один пони не захочет, чтобы его жизнь зависела от принцессы, которая пытается превзойти наследие, равных которому нет и никогда не будет! – Он взорвался новым приступом кашля.

– Никто и никогда не говорил мне подобного раньше, – пробормотала Луна, всё ещё слегка шокированная.

– Что ж, умирающий может позволить себе некоторые вольности, – ответил Голденблад, отхаркнув ещё один окровавленный комок. Затем медленно и глубоко вздохнул. – Ради справедливого правителя пони пожертвуют всем, что у них есть. Они пойдут за него в огонь и в воду и будут сражаться до конца, не жалея жизней. Мы – пони. Такова наша природа. Так что, вот моё предложение: молите зебр о перемирии и приготовьтесь выплатить значительную контрибуцию, а затем отрекитесь от престола. Вверьте дела пони из правительства и умывайте копыта. В противном случае, вам следует найти для себя ответ на вопрос, почему пони должны следовать за принцессой, которая сама не знает, как ей править, будучи принцессой.

Луна холодно посмотрела на него, но я отчётливо разглядела неуверенность в её глазах.

– Вот уже десять лет наш народ страдает от этой войны. Теперь настал мой шанс изменить всё к лучшему. Сделать так, чтобы эти десять лет прошли не напрасно! И я не пожалею собственной жизни ради этого! «Принцесса» – это не просто титул, и я не собираюсь отказываться от своих обязательств перед моим народом. Я смогу сделать их жизнь лучше! Я дам пони в Эквестрии то будущее, которого они заслуживают, любой ценой!

«Любой ценой? Представляла ли она себе эту цену? Представлял ли он?»

Голденблад закрыл глаза, а затем обречённо вздохнул.

– Необходимо преобразовать, скорее, форму правления, а не её суть. Вы хотите оставаться у власти, а значит вам придётся разрушить сложившийся при Селестии порядок вещей. Сделать то, чего она никогда не делала. Вам нужно разделить власть, или, по крайней мере, создать видимость её разделения.

– Разделить власть? Но как? Селестия…

– Роли и обязанности правительства останутся прежними. При Селестии оно функционировало почти автоматически, и тысяча лет политического застоя тому причиной. Но нужно разбить его на отдельные ведомства или группы; иная форма, при сохранении прежних функций. – Он замолчал, снова закрыв глаза, и стал так тих, что на мгновение я подумала, что он просто умер. – Вам понадобится помощь. Помощь пони, которых вы уважаете, и которые уважают вас. Пони со знанием дела.

– Ну, я уважаю вас, – сказала Луна. Голденблад поднял на неё взгляд, и я почувствовала, как его сердце забилось сильнее. – Но для чего всё это? Разве я не должна править напрямую?

– Даже Селестия не занималась этим непосредственно. Её правление зиждилось на многовековом опыте и традициях. Если бы она лично принимала каждое решение, как это пытаетесь делать вы, то давно потерпела бы крах. Её правительство функционировало, большей частью, самостоятельно. Вот и вам понадобятся бюро или министерства, которые возьмут на себя основную работу, пока вы заняты судьбой страны. Они станут отражением повседневной рутины. Но чтобы укрепить их авторитет, нужно, чтобы ими руководили видные фигуры. Кто-то, кто сплотит народ Эквестрии и сумеет отразить любые нападки. Пони, достаточно способные, чтобы эффективно выполнять свою работу, но при этом, настолько бескорыстные, чтобы сдерживать свои амбиции. И найти таких будет нелегко.

Обернувшись в сторону двери, Луна улыбнулась.

– О, даже не знаю, Голден.

Он тоже повернул голову, обнаружив в дверях знакомую желтую пегасочку с пышной розовой гривой.

– Здравствуй, Флаттершай, – поприветствовала её Луна с дружеской улыбкой, и Флаттершай уставилась на принцессу, разинув рот.

– Здрав… здр… з… – Закончить фразу она так и не сумела, сорвавшись на писк и смущённо спрятав лицо за своей розовой гривой, из которой теперь выглядывал лишь один её очаровательный голубой глаз.

– Всё это время Флаттершай ухаживала за мной, – произнес Голденблад, одарив пегасочку нежной улыбкой. Та улыбнулась в ответ, но тут же закрыла рот копытами, воспарив над полом. Её глаза заметались из стороны в сторону, и она сильно покраснела.

– Д… да… Я добровольно помогаю в больнице, всякий раз, как появляется свободное время, – застенчиво произнесла Флаттершай. – Я… я знаю, что толку от меня не много, но я готова помогать всеми силами.

Луна взглянула на неё с сияющей улыбкой.

– Как думаете, Голден, смогло бы это сплотить пони?

Флатершай смущённо заморгала, переводя непонимающий взгляд с одного на другого.

Должна признать, это был идеальный выбор. Так почему же Голденблад не улыбался?

Он ответил тихим хриплым шёпотом, который даже я едва расслышала:

– Я полагаю, что да, Ваше Высочество.

– Спасибо, Голденблад. Вы дали мне много пищи для размышлений. На самом деле, вы, возможно, спасли Эквестрию, – сказала она и, протянув копыто, коснулась его бока. Очищающая магия прохладной волной прошла сквозь отравленные, забитые мокротой лёгкие Голденблада, сводя его тело судорогой. И он тут же сделал более глубокий вдох, сопровождающийся лишь лёгким намёком на влажный хрип. Когда сияние померкло, даже Луна выглядела так, словно это заклинание немного помогло и ей самой. – И выздоравливайте скорее Голденблад. В связи с этими реформами вы нужны мне как никогда.

Луна подошла к двери, и Флаттершай отлетела в сторону, освобождая дорогу. Принцесса задержала на ней свой мудрый, понимающий взгляд.

– Флаттершай, а Твайлайт Спаркл всё ещё в Понивилле? Мне нужно обсудить с ней очень важный вопрос.

– Я… я думаю да. Мы встречались там в эти выходные, – произнесла желтая пегасочка, задумчиво потирая копытом затылок.

– Спасибо, Флаттершай. Очень скоро мы увидимся вновь. Думаю, в ближайшем будущем нам доведётся встречаться друг с другом намного чаще. Пришло время Элементам Гармонии спасти Эквестрию ещё раз. – И бросив последний взгляд на Голденблада, она вышла из больничной палаты.

– О чём это она? – недоумённо спросила Флаттершай. Затем, улыбнувшись Голденбладу, она приземлилась рядом и убрала прядь золотистой гривы с его лица. – Почему… почему ты плачешь?

– Всё нормально. Просто она сказала, что я был полезен, – тихо прохрипел он, садясь на кровати.

– Хорошо, позволь я оботру тебя и проверю, как твои ожоги, – ласково произнесла пегаска.

– Флаттершай? – Он закрыл глаза, но я чувствовала, как слезы медленно стекают по его лицу.

– Да, Голден?

– Мне так жаль…

<=======ooO Ooo=======>

Очнувшись от этих воспоминаний, я услышала свистящий в ушах воздух, и мне показалось, будто я лечу. Хотя, сейчас меня это не особо взволновало, потому что в голове настойчиво звучали слова Наблюдателя:

Я знал пони, ошибки которых погубили миллионы.

И я только что видела одну из таких ошибок. Голденблад дал Луне совет, которым она воспользовалась, основав Министерства. И он, определённо, был замешан в этом по самые уши. И…

Удивлённо моргнув, я уставилась на волны реки, проносящиеся перед самым моим лицом. Привязанная к перилам за задние ноги, я беспомощно свисала с носа «Морского Конька». Истошно завопив, я заколотила копытами по борту судна, стремительно несущегося по этим бурным серым водам.

– Так, она очнулась! – раздался сверху голос Глори.

– Вытащите меня отсюда! – взмолилась я.

* * *

– Я никогда никогда никогда никогда не погружусь в шар памяти, если нахожусь одна и мои друзья не знают, где я. Никогда. Хорошо? – пробормотала я уже в десятый раз, лёжа позади рулевой рубки, прижатая к палубе сидевшими на мне сверху Рампейдж и Глори. Рампейдж, определённо, становилась тяжелее.

Глори постучала копытом мне по голове.

– Это для твоей же пользы. Мы готовы были отплыть через пять минут после твоего ухода, но внезапно выяснилось, что тебя нигде нет. Лишь благодаря Лакуне, сотворившей поисковое заклинание, мы в конце концов смогли тебя отыскать. И ты была в отключке в тот момент, когда мы действительно нуждались в твоей помощи, чтобы очистить Хуффингтонский мост. Так что… повтори-ка ещё разок, что ты там сказала?

– Я никогда никогда никогда не погружусь в шар памяти, если моих друзей нет рядом или они не знают, где я. Никогда, – проворчала я в ответ. Видимо, пока я пребывала в ля-ля-ляндии, «Морскому Коньку» пришлось проплыть под мостом, который, с тех пор как корабль проходил под ним последний раз, направляясь вверх по течению, оказался оккупирован бандой неудачников, мнящих себя Потрошителями. К несчастью, у них оказалась ракетная установка. И я лишила себя удовольствия телепортироваться наверх и лично расправиться с большинством из них. Хотя, были и плюсы: нам удалось пополнить мой боезапас и набрать лишнего оружия для перепродажи.

Глори, наконец, решила, что этого достаточно и слезла с меня. Я стряхнула с себя Рампейдж и огляделась с видом уязвленной гордости.

«Хотя… при чём здесь моя гордость? Я ведь действительно веду себя глупо, ныряя в шар памяти, едва он попадает мне в копыта! Друзья просто хотели показать, насколько сильно я их напугала».

– И всё же жаль, что вы этого не видели. Принцесса Луна и Голденблад пришли к идее о смене правительства, и именно Луна заложила основы министерств. Не скажу, что поняла многое из этой политической абракадабры… но увидеть такое было просто удивительно.

– Надо же, а я всегда полагала, что министерства просто… появились, – сказала Рампейдж, лениво почёсываясь. – Словно в один прекрасный день Луна спросила Твайлайт Спаркл и её друзей: «Эй, не хотите помочь мне править Эквестрией и взорвать весь мир к чертям собачьим? Это будет чертовски весело!»

Лакуна смотрела на меня со своим обычным непроницаемым выражением на лице.

– Ну, всё должно с чего-то начинаться, не так ли? – вздохнула я, глядя на золотистый шар. – Луна хотела править, и Голденблад подсказал ей способ сделать так, чтобы народ Эквестрии последовал за ней. И это сработало… пока война и всё остальное не вышло из-под контроля.

«Так почему же он сказал Флаттершай, что сожалеет? Почему казалось, что он больше желал того, чтобы Луна сдалась и отреклась от престола, чем действительно воспользовалась его идеям? И зачем он вообще давал ей совет, если в последствии ему пришлось пожалеть об этом?»

– На мой взгляд, все эти пони были просто безумцами, – сказала я, покачав головой, и убрала шар в свою сумку. Возможно, он пригодится позже, а может, Лакуна всё-таки захочет посмотреть его. Она не произнесла ни слова, когда я предложила его ей.

Я взобралась в рулевую рубку и уселась рядом с Траш, которая сосредоточенно смотрела вперёд.

– Так где мы сейчас, капитан?

– Подходим к Форку, – ответила она, замедляя судно – Довольно опасные места. Дальше мы позволим течению нести нас.

– И что же делает их такими опасными?

Траш посмотрела на меня с саркастической улыбкой.

– О, множество вещей. Прыгуны. Пиявки. Коряги. Видела когда-нибудь речного змея?

– Капитан, я выросла в Стойле. Я даже облака впервые увидела всего три недели назад, – напомнила я ей, глядя вперёд. Мы находились у северной оконечности Ядра, и река здесь разливалась настолько, что становилась похожей, скорее, на большое озеро. Тут и там из воды поднимались высотные здания, а по речной глади, словно игрушки в ванной, были разбросаны уличные фонари, дорожные указатели и бесчисленные разбитые лодки. Мы миновали большую баржу, истекающую радужной маслянистой жидкостью, которая сочилась из горы бочек, сложенных на палубе. Прямо за ней возвышались два жилых дома, похожих на высокие одинокие скалы, между которыми застрял большой небесный фургон, создававший некое подобие моста.

– Чем это вызвано? – спросил П-21, зажимая нос копытом. От воды разило железом и чем-то похуже. – Жар-бомбы?

– Оползень, – просто ответила Траш, указывая копытом куда-то на север между зданиями. – Когда-то там был отвесный берег, возвышавшийся над рекой. Во время атак весь склон пришел в движение и рухнул, перегородив половину реки. Кроме того, раньше здесь было довольно интенсивное водное движение. И все эти лодки и баржи потом долгое время просто плавали по округе, цепляясь за затопленные развалины. Тут неподалеку находится община, Флотсем, но, думаю, мы не станем швартоваться там сегодня, если только что-нибудь не вынудит нас сделать это. – Она посмотрела на покрытые пеной здания, возвышающиеся вокруг нас.