Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 76 страниц)

Annotation

Никем более не преследуемая, Блекджек жаждет узнать больше о загадочном файле, который вынудил ужасного Потрошителя Дэуса вторгнуться в её родной дом. Теперь эта задача стала немного проще благодаря её новым могущественным и не менее загадочным союзникам. Но с каждым шагом память о прошлых ошибках всё сильнее и сильнее оседает тяжким грузом на плечах Охранницы, и погоня за ответами вскоре превращается в невыносимые поиски искупления.

Somber

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

notes

1

2

3

4

5

6

7

Somber

Фоллаут Эквестрия: Проект «Горизонты»

Том второй: Кровь и Звёзды

Глава 1

Личность

«Секреты и ложь. Только секреты и ложь с этими пони!»

Я начинаю задаваться вопросом: по прежнему ли я Блекджек? На моей кьютимарке всё те же дама и туз. На мне та же броня охраны, хоть модифицированная и вся в заплатках. Я всё ещё не самая умная пони, и у меня ужасная привычка сваливать в одну кучу полуосмысленные идеи и называть это планом. В общем, у меня всё те же ослиные мозги, и с этим ничего не поделаешь.

Мне не раз приходилось убивать пони после того, как я покинула Стойло. Приходилось, конечно, и до этого, но тогда я прикрывалась красивыми словами о «списании» и «самозащите». Теперь я лишь убивала, просто и без прикрас, из дробовика или карабина, пожарным топором или даже голыми копытами, если требовалось. Меня стал сильнее беспокоить вопрос выживания. В Стойле Девять Девять каждый боялся лишний раз чихнуть, чтобы всё не развалилось. Теперь же за мной охотились ради крышек. Чёрт, даже сама земля могла меня прикончить! Как и часовая бомба внутри меня, которая либо убьёт сразу, либо превратит в мутанта, а потом всё равно убьёт.

И всё же, проводя большую часть своего свободного времени в полумертвом состоянии, я стала гораздо лучше чувствовать то немногое, что у меня осталось. Относительно.

Я изменилась. Стала больше думать, хотя всё равно остаюсь глупой пони. Просто мне не всегда ясно, что к чему. Мне не всегда удается вникнуть в суть вещей, хотя стоило бы. Я стреляю или бью, вот и всё.

Я заметила, что теперь мне не всё равно. Забавно думать, что покинув Стойло, я перестала быть такой чёрствой, как раньше, но так и есть. Мне жалко тех пони, которые пытаются меня убить; безумие, не так ли? Они пытаются меня убить, а мне их из-за этого жаль.

Но возможно, на самом деле я не меняюсь. Возможно, я просто начинаю понимать, что та пони, жившая в Стойле, была совсем не той, кем я её представляла. Но если это так… то кем же она была?

* * *

На то, чтобы спуститься с крыши, ушло некоторое время. Ходьба не была проблемой; я уверенно держалась на ногах, и в момент гибели Деуса обрушилось столько стен, что образовался склон, по которому можно было спокойно сойти вниз. Проблемой было просто найти в себе силы встать и спуститься на улицы под нами. Пока я продолжала сидеть, уставившись в дождь, П-21, как всегда практичный, ушёл откапывать Зодиака, чтобы обыскать тело. Я не могла винить его за это; рано или поздно всё равно кто-нибудь обобрал бы труп зелёного жеребца. В рюкзаке Тауруса нашлось несколько ракет и два десятка патронов для его охотничьей винтовки.

А винтовка эта, должна признать, была прекрасным оружием. Видавшая виды ружейная ложа была сделана из пропитанного олифой дерева. На стволе было клеймо в виде быка. Спуск был мягким, как шёлк, только с лёгким скрипом, а прицел – сильнее и точнее, чем на моём штурмовом карабине. Я вынула обойму и посмотрела на бронебойные патроны, которые не смогли нанести вреда техномагическому монстру. Я тоже не смогла. В итоге, Деус был смертельно покалечен благодаря бомбе П-21 и самопожертвованию Джем, а добит был взрывом собственных боеприпасов.

У меня было достаточно причин радоваться его смерти, однако радости я не испытывала.

«Вряд ли кто-то из охотников за головами будет преследовать меня теперь, когда с ним покончено. Чёрт, формально это делало меня Потрошителем. Теперь никто не посмеет перейти мне дорогу, верно? Он вломился в моё Стойло и превратил мою жизнь в ад, назначив награду за мою голову. Он угрожал моим друзьям и смеялся над смертельно раненной Мини. Почему же я сейчас не танцую посреди улицы, крича во всё горло „Ура-ура-ура! Деус мёртв!“?»

– Не знаю, – ответил старый бледный жеребец, сидевший рядом. Он медленно тасовал карты, глядя на меня грустными, потускневшими, молочно-белыми глазами.

– Заткнись. Я сейчас не в настроении сходить с ума, – тихо проворчала я, закрыв глаза.

– Может и так, но я же всё равно здесь, – усмехнулся он в ответ.

Я потёрла глаза и снова посмотрела на Крупье. Карты мягко шелестели в его копытах.

– Зачем всё это нужно? А, я поняла. От Порчи у меня едет крыша. Так что значат эти твои жутковатые карточные метафоры?

Он лишь улыбнулся и покачал головой.

– Нужно же нам, галлюцинациям, как-то привлекать к себе внимание, а то ведь некоторые пони могут попросту забыть о нас – сказал он, сдавая по пять карт мне и себе. – Ты ведь знаешь, почему не радуешься, правда? Потому что этой операцией руководил не Деус, верно?

«Не смотреть… Не смотреть.»

– Нет. Это был Сангвин или тот, кто его нанял, – вздохнула я. Крупье когда-то сказал мне прослушать записи, которые у меня были, и я так и сделала.

Карты легли передо мной, и я, не сумев удержаться, взяла их и посмотрела, что мне выпало, хотя и понятия не имела, в какую игру мы играем. Розовая кобыла с кудрявой гривой, балансирующая на мяче на краю скалы, держащая кекс в одном копыте и подарок в другом. Белый аликорн, с грустным лицом держащий весы. Пара красных глаз, глядящих из клетки, сделанной из девяти мечей. Пустая бутылка «Дикого Пегаса» с восемью перевёрнутыми стаканами на барной стойке и силуэт кобылы в дверях. Пурпурная кобыла, повисшая на задних копытах на ржавом уличном фонаре.

– Кажется, у меня флэш, – пробормотала я, глядя на Крупье. – И почему мои дурацкие свихнувшиеся мозги не могут хоть раз выразиться ясно?

– Это ты мне скажи. Мозги-то твои, – усмехнулся тот, открывая свои карты.

Молодой чёрный аликорн, печально смотрящий на луну. Симпатичный улыбающийся единорог, с ярко-жёлтым рогом и такой же гривой. Чёрные башни Хуффингтона, окутанные зелёным свечением. Шесть мечей, остриями пронзающие облака. Жёлтая пегаска с прекрасной длинной розовой гривой, сидящая у пруда и обнимающая копытами два странных мяча, голубого и зелёного цветов.

– Слушай, это очень захватывающе, наполнено смыслом и всё такое, но ты же знаешь, что я не самая сообразительная пони и не понимаю таких вещей. – Вздохнув, я закрыла глаза. – Я вообще больше ничего не понимаю. Почему у меня ничего не получается? Я не могу защитить Глори, не могу загладить вину перед П-21. Не могу понять Рампейдж. Даже не могу порадоваться смерти моих врагов!

Я медленно легла на спину, теребя копытом мордашку.

– Мало того, я ещё и треплюсь с сумасшедшими галлюцинациями, которые дают мне таинственные зловещие карты.

– Блекджек? – тихо спросила Глори. – С кем ты разговариваешь?

– Да так, сама с собой, – вздохнула я, оглядевшись и увидев, что Крупье исчез. Я села и вновь посмотрела на пегаску. Взгляд Глори был угасшим и потерянным. О чём я могла её спросить? «Ты в порядке?» Разумеется, она была не в порядке. «Как ты себя чувствуешь?» Она была несчастной. Наконец, я встала и подошла к ней.

– Чем я могу тебе помочь, Глори?

– Не называй меня больше так, – чуть слышно ответила она.

Я зажмурилась, искренне желая превратить её старшую сестру в перьевой ёршик для унитаза.

– Ты не обязана слушать её, Глори.

– У меня четверо сестёр, Блекджек, – произнесла она. – Старшая – Даск, затем Муншэдоу, потом я, Лусент и Лэмбент – младшие. Отец живёт на пенсию, которую ему выплачивает Анклав. Даск работает офицером безопасности, Муншэдоу – учёная, Лу и Лэмб ещё школьницы. Ты представляешь, что это значит для семьи, когда один из её членов становится дашитом? – спросила Глори.

В ответ я только покачала головой.

– Моего отца заставят публично отречься от меня. Может быть, он уже это сделал. Иначе он потеряет свой дом, все доходы, всё. Мою семью вынудят жить на одиноком облаке вблизи Вечнодикого Леса, или ещё хуже – под страхом смерти заставят спуститься вниз! Возможно, Муншэдоу уже лишили всех проектов, над которыми она работала. И я знаю, что придётся вытерпеть Лу и Лэмб от своих одноклассников.

– Как они могут так поступать? Как может Анклав предать тебя и быть таким жестоким к пегасам, у которых хватило мужества порвать с ним?

– Дезертирство – это не мужество! – резко ответила Глори. – Быть стойким, поддерживать своих товарищей, выполнять свой долг… вот мужество, – уверенно добавила она. – Анклав не предавал меня. Это сделал Лайтхувз. И всякий раз те, кто обращается в дашитов, уничтожают всё, чего хотела добиться Рейнбоу Дэш. Как будто они отвергают её верность и отвагу и становятся величайшими эгоистами среди всех пегасов.

– Был один такой случай пару лет назад, получивший широкую огласку. Дэдшот Каламити. Легенда в рядах сил безопасности, один из тех пони, кто мог бы заставить Совет возобновить связи с поверхностью. Он добивается аудиенции у них. И что ты думаешь, делает? Призывает их спуститься на поверхность? Нет. Говорит, что мы должны продавать поверхности продукты и медикаменты? Опять нет. Вместо этого он полчаса обзывает всех членов Совета трусливыми, безмозглыми, бессердечными убийцами и улетает. А когда после этого весь его отряд отправился на его поиски, чтобы заставить его одуматься, он перебил их! – закричала она, топнув копытами. – Этот идиот одним движением отправил ослу под хвост десять лет работы по подготовке Добровольческого корпуса!

– Я знаю, сколько вреда принесёт моей семье то, что сделал Лайтхувз. Каждый раз, когда в сводках будут упоминать «дашита Монин Глори», карьера Даск будет откатываться назад. Каждый раз, когда в новостях будут говорить о дашитах, Лусент и Лэмбент будут чувствовать на себе тяжёлые взгляды одноклассников и слышать перешёптывания за спиной. Мою семью оставят в покое только если я буду мертва. И Даск предоставила мне выбор: умереть понарошку или по-настоящему.

– Твоя родная сестра могла бы убить тебя?

От этой мысли мне стало не по себе. Для меня это было всё равно, что убить Маму.

– Она собиралась это сделать, прежде чем ты её остановила, – ответила Монин Глори. – Но вместо этого она предоставила мне выбор, и это было очень щедро с её стороны.

– Значит, ты смирилась?

– Конечно же я не смирилась. Я должна найти способ, как остановить Лайтхувза и вывести его на чистую воду. Не потому, что он причинил зло мне, а потому, что он причинил зло Анклаву! Я не верю, что Совет Пегасов знал о его махинациях. И если я докажу свою преданность и верну себе доброе имя, то вновь смогу стать Монин Глори, – со вздохом произнесла она, глядя сквозь моросящий дождь. – Но до тех пор я должна быть кем-то другим.

– Монин Глори… – тихо сказала я, глядя на неё, затем перевела взгляд на её выжженную метку и бледное клеймо на боку.

«Изменила ли саму Глори потеря её метки? Изменило ли это П-21, или его собственнаякьютимаркавсё ещё скрывается под той, которую он получил в Стойле?»

– «Падшая» Глори, – поправила она. Дождевая вода каплями падала с её промокшей пурпурной гривы. Она посмотрела на меня с грустной улыбкой и добавила:

– Думаю, это будет подходящим прозвищем для дашита. Но вы с П-21 можете по-прежнему называть меня Глори. Вы единственные, кто звали меня так.

– Глори… тебе не нужно так поступать, – прошептала я, глядя в её наполненные болью глаза, точь-в-точь как у Мини. И я не могла отделаться от мысли, что это было своего рода самоубийством. Бескровным, но от того не менее трагическим.

Она закрыла глаза, её губы дрожали:

– Так будет лучше. Всё равно, что теперь осталось от Монин Глори? Мои карьера и репутация уничтожены, моя семья разрушена, моя сестра хочет убить меня, и теперь у меня даже…

Она крепко зажмурилась и сжала зубы, застонав, словно от боли. Слёзы на её лице слились воедино с дождём. Пегаска надрывно вздохнула.

– Всё, что у меня осталось – мои друзья. Для меня это важнее любого имени.

В её больших влажных глазах я видела мольбу. Мольбу принять это. Принять её такой.

Что мне оставалось делать? Всё это казалось ужасно неправильным… но… я обняла её и пробормотала:

– Если ты правда этого хочешь, Падшая…

Она тихонько всхлипнула; конечно, она этого не хотела, но считала, что это её долг.

Когда Глори перестала плакать, я глубоко вздохнула и решительно посмотрела на неё.

– Я тоже должна кое о чём тебе рассказать. Об одной тёмной тайне из прошлого, о которой никто не знает… – произнесла я, заметив, как она напряглась. – Моё имя… Тайное, настоящее имя Кобылы-Охранницы… Рыбка.

Она уставилась на меня в замешательстве, а я кое-как изобразила улыбку. Глори отрывисто хихикнула. Потом ещё разок. А затем мы обе расхохотались.

– Наверное, в Стойле у тебя был просто огромный аквариум, да? – спросила она, задыхаясь от смеха.

Я улыбнулась и погладила носом её лоб.^[1] Она не поняла шутки; это всё ещё была моя Глори, как бы она себя теперь не называла.

* * *

Когда жители Флэнка наконец решились показать носы из Стойла Восемьдесят Девять, они обнаружили меня лежащей в ванне. Покорёженная, ободранная и заляпанная кровью, чугунная ванна на середине улицы, тем не менее, показалась мне удивительно удобной, когда я улеглась в неё, время от времени пополняя её водой из ближайшей водосточной трубы. Симпатичные маленькие охранницы, боязливо выглянув из подземной парковки, уставились на тела, разбросанные по улице, и дымящиеся руины на верхних этажах «Биржи». Я поприветствовала их своей почти пустой бутылкой «Дикого Пегаса».

– Эге-гей, – воскликнула я с любезной пьяной улыбкой.

Охранницы тут же ретировались.

– Я сказала что-то не то? – спросила я П-21, который приковылял со своими вещмешком. Потом не спеша прикончила бутылку.

– Хм. Возможно они просто не ожидали увидеть нас здесь, – ответил П-21, ставя свой мешок на землю и расстёгивая его. – Похоже, честь на Пустоши – весьма дефицитный товар. Все, кому посчастливилось выжить, хорошенько помародёрствовали, прежде чем сделать ноги. Тем не менее, мне всё же удалось найти кое-что полезное. – Он зачерпнул две пригоршни патронов.

– Тьфу… девятимиллиметровые и заряды двадцатого калибра, – пробурчала я, перебирая копытом боеприпасы. Хотя, возможно нам удастся продать их или обменять на что-нибудь более существенное. Сейчас мне куда нужнее были боеприпасы для охотничьего ружья. – Так, автоматические пистолеты, револьверы… О-о-о! – воскликнула я, вскакивая на ноги. – «АФ-33 Эпплбак»! – Я схватила оружие и немедленно передёрнула затвор. – Калибр двенадцать и семь десятых миллиметра. Семизарядный магазин. – Я прицелилась в невидимого врага и слегка нахмурилась. – Хотя, не мешает его как следует почистить. Дай-ка угадаю. Зарядов к нему у нас нет?

– Спроси у своего ПипБака. Я лишь собираю патроны. Эти – короткие. Эти – длинные. Эти – круглые и пластиковые. Вот всё, что я о них знаю, – ответил он с ухмылкой.

– Точно, прости, – ответила я.

– Ещё у меня тут дюжина динамитных шашек, несколько осколочных гранат и пара противопехотных мин. А также вот это, – добавил он, выуживая полупустую бутылку виски.

– О-о-о, давай сюда! – Я расплылась в улыбке, протягивая копыта. – Ты настоящий джентельпони и просто голова, – добавила я, откручивая колпачок и делая большой глоток. Затем выдохнула, переводя дух, и затянула песню^[2], абсолютно не попадая в тональность:

–

Пусть ветер воет, ливень льёт,

Земля трясётся иль снег идёт.

Плевать мне на них, пока есть у меня…

Добрый виски и верные друзья.

П-21 поморщился.

– Блекджек, это было ужасно!

– Ты просто завидуешь, потому что у меня куча скрытых талантов, – с наигранной гордостью ответила я.

– Ещё я нашёл вот это, – продолжил он, доставая чёрный причудливо изогнутый коготь.

– Мой драконий коготь! – восторженно воскликнула я, заключая П-21 в объятия и чмокая его в щёку. Надо же, никогда ещё не обнимала жеребца, который был бы настолько напряжён в этот момент. Сейчас я вполне могла использовать его в качестве хуфбольной биты!

Он оттолкнул меня, выглядя при этом очень смущённым.

– Твой драконий коготь? – переспросил он, вытирая щёку.

Я левитировала коготь перед собой и внимательно осмотрела его. Всё ещё прочнее и острее всего, что мне когда-либо встречалось.

– Я подобрала его в музее и потеряла по пути сюда. Думала, что никогда уже его не увижу. – Я улеглась обратно в ванну и глотнула из бутылки. – Эх, ебите меня семеро, похоже, моя удача снова со мной.

П-21 закашлялся и, слегка покраснев, отвёл взгляд.

– Просто чтобы увести разговор от твоей промежности… почему Глори расплакалась, когда я назвал её Монин Глори?

Я вздохнула и, погрузившись в воду по самые глаза, некоторое время пускала пузыри, прежде чем ответить.

– Глори хочет, чтобы отныне её называли Падшая Глори. Я этого не понимаю, если честно. Она словно… готова умереть, лишь бы не причинять неприятностей остальным. Просто не понимаю. – Затем я не спеша отхлебнула виски и пристально посмотрела на П-21. – А как насчёт тебя?

– Что насчёт меня? – недоумённо переспросил он.

– Никогда не подумывал сменить имя? П-21… давай мы будем называть тебя… м-м-м… «Взрыватель». Или «Синяя Бомба»! Посмотрим, может Скальпель удастся удалить эту… штуковину с твоего зада, чтобы мы смогли увидеть твою настоящую метку, – с улыбкой произнесла я.

Он вздохнул и покачал головой:

– Нет.

– Все мои друзья постоянно говорят мне это, – проворчала я, состроив недовольную гримасу, – хоть бы раз услышать: «О, да, Блекджек, ты права. Блестящая идея!» – Я откинула голову на край ванны, уставившись в небо. Сейчас я была слишком пьяна, чтобы меня волновал желудок, подступивший к горлу. Дождь постепенно начинал ослабевать. – Как это было бы здорово.

– Я думал об этом, – ответил он. Затем быстро добавил: – Об имени, а не о твоих блестящих идеях.

«Ну спасибо, П-21. Давай, рушь мои надежды. Топчи их, разбивай на маленькие кусочки, как… как… пф-ф.»

Я пренебрежительно фыркнула в его сторону.

– Некоторые жеребцы в Девяносто Девятом задумывались над тем… кем бы мы были, если бы могли стать кем-то ещё. Как бы нас звали. Какими были бы наши метки. – Он скрестил копыта на краю ванны и положил на них подбородок. – Суть в том, что мне нравится быть П-21. Это напоминает мне о том, что я жеребец, который выжил, несмотря ни на что. Я не могу забыть Стойло, оно часть меня. И это придаёт мне силы.

Я поджала губы и постучала жеребцу по лбу.

– Ты слишком много думаешь. Давай так: ты берешь немного моего веселья, а в ответ делишься своим умом, и мы становимся… ну… непобедимыми! – рассмеялась я.

Охранницы Стойла Восемьдесят Девять снова показались из своего укрытия, разглядывая нас двоих. Я ехидно улыбнулась в их сторону и они тут же испарились.

– Тьфу ты… и долго они собираются так делать?

– Без понятия, – ответил П-21 с усмешкой. – Замечание на будущее: большинство пони, когда собираются принять ванну, первым делом снимают всё с себя. – Развернувшись, он поскакал собирать трофеи дальше.

Я удивлённо заморгала, а затем перегнулась через край ванны и закричала ему в след:

– Большинство пони не подстреливают так часто, как меня! За мою голову назначена награда, знаешь ли! Мою голову оценили в тысячи крышечек! – Я перегибалась через край ванны всё дальше и дальше, тыча в его сторону копытом. – А сколько стоит твоя голова, а?!

В этот момент физика вновь преподала мне урок, когда лишённая ножек ванна перевернулась, выплёскивая меня на разбитый асфальт. Шокированные этим зрелищем кобылки пялились на меня из подземной парковки.

– У меня очень-очень ценная голова, – пробормотала я, уставившись в небо.

* * *

Проспав несколько часов в холодной ванне посреди улицы, я проснулась, мучаясь от сушняка и головной боли, поскольку моё предательское тело усваивало алкоголь, обезвоживая ткани и даря мне ощущение, будто по моей глупой голове долбят кувалдой. Это Глори попыталась объяснить мне медицинским языком, почему я чувствую себя так хреново. Правда, голова у меня раскалывалась так сильно, что меня эта лекция мало интересовала. Ха, вот вам, умники! А тот факт, что меня всё ещё трясло от препаратов, которые я приняла, чтобы одолеть Деуса, лишь усугублял моё и без того незавидное состояние.

Мы всей честной компанией собрались в холле Восемьдесят Девятого, ожидая барпони, которая отправилась смешивать для меня что-то под названием «Расплата». Вскоре она вернулась с подносом, на котором стояла рюмка и большая бутылка с какой-то оранжевой жидкостью.

– Давай. Это вернёт тебя к жизни.

– Может всё-таки вернёмся в клинику к Скальпель? – пробормотала я, всматриваясь в содержимое рюмки. Она была наполнена какой-то красной жидкостью с плавающим сверху сырым яйцом, вдобавок всё это было присыпано какой-то красно-коричневой… мерзостью. – Пахнет отвратительно. Наверняка и на вкус такая же гадость.

Когда я ранее притащилась в клинику, Скальпель лишь одарила меня взглядом, в котором явственно читалось: «Это не ломка, это порча пожирает твоё сердце. ПРЕКРАТИ. ЕЙ. ПОМОГАТЬ!», и с этим вышвырнула меня на улицу. Да, она была мастером подобных взглядов.

– Она придерживается твёрдой политики: не лечить похмелье, – сказала Барпони. У неё была самая причудливая метка из всех, что я видела в своей жизни или даже могла себе представить: мешанина из воздушного шарика, серпантина, блёсток, рюмки, упакованного подарка и силуэта кобылки, которые с трудом умещались у неё на заднице. – Выпей сперва это. – Она указала на стакан. – А затем глотни из бутылки, прежде чем тебя вырвет. И на твоём месте я бы зажала нос покрепче.

Пошатываясь, я поднялась на ноги.

– Я иду к Скальпель. Заплачу ей вдвойне.

Глори и П-21 силой усадили меня на место, игнорируя моё протестное нытьё.

– Она сейчас помогает лишь раненым пони, – твёрдо произнёс П-21. – Ты не ранена. Так что пей.

Я вздохнула и подняла рюмку.

– Когда меня начнёт тошнить, я постараюсь попасть на тебя, – предупредила я его и залпом выпила вязкую томатно-пряно-солёную смесь с яйцом. У меня определённо возникло неприятное ощущение, как что-то пытается выползти назад через горло. Затем я моргнула, и П-21 отшатнулся от меня. Я протянула рюмку обратно Барпони. – Неплохо. Можно повторить?

– Вот так и рождаются легенды об Охраннице, – с усмешкой сказала Рампейдж. Не знаю, что так подняло ей настроение, но надеюсь это не включало в себя нанесение увечий. Барпони посмотрела на меня с удивлённой улыбкой и отправилась смешивать ещё один коктейль, а я присосалась к бутылке, глотая жидкость с апельсиновым вкусом. Должна признать, когда я закончила, я почувствовала себя немного лучше.

– Что мне сейчас действительно интересно, так это куда, в конце концов, подевалась Каприз! Потому что у меня есть к ней серьёзный разговор по поводу её «охраны». Согласна, это место намного веселее, чем Мегамарт, но поверить не могу, что система обороны Флэнка состоит лишь из двух ворот и кучки практически безоружных кобыл! – Я презрительно фыркнула, но потом заметила, что остальные смотрят на меня с нескрываемым весельем; что, у меня опять глаза светятся?

– Блекджек, я почти уверен, что в бою прошлой ночью участвовало от пяти до десяти процентов всего населения Хуффа. Деус привёл с собой несколько дюжин охотников за твоей головой, а Пекосам удалось уговорить ещё три банды присоединиться к ним. Не думаю, что даже турели или Пушка Крышечки смогли бы их остановить, – уточнил П-21.

Я хмыкнула и покачала головой.

– Не пытайся запутать меня своей чудной математикой! Будь у Флэнка более достойная защита, ни Деус, ни Пекосы даже не попытались бы штурмовать его. А если бы и попробовали, то тут же сбежали бы с криками: «Ой-ой. Не хочу, чтобы смертоносные лучи турелей вывернули меня наизнанку. Лучше спрячемся среди холмов и устроим Охраннице засаду!» И того, что случилось прошлой ночью, никогда бы не произошло.

– Ты не поверишь, как часто я слышу подобное, – ответила Барпони, ставя передо мной ещё три «Расплаты». Я опрокинула в себя один из коктейлей. Глори осторожно понюхала содержимое одной из рюмок, и ей тут же стало дурно. – Так что ты предлагаешь? Что поможет обезопасить Флэнк? – Передо мной появилась ещё одна бутылка воды с апельсиновым вкусом, чем-то напоминавшим Антирадин.

Я подняла магией рюмку и рассеянно повертела ею в воздухе, размышляя.

– Во-первых, турели. Это лучшее, что я видела во владениях Крышечки. Одно только их присутствие поможет предотвратить массу проблем. У вас имеется шесть зданий, которые способны обеспечить превосходную зону обстрела. Всё, что вам нужно – достать турели и установить их, и можете быть уверены, что каждый посетитель подумает трижды, прежде чем сделать какую-нибудь глупость.

Я присосалась к бутылке, и слово взяла Глори.

– Это совсем не сложно. Турель – это, по сути, комбинация из оружия, лафета, спарк-батареи и талисмана прицеливания. Если поблизости найдётся какое-нибудь место с роботами или вооружением, мы сможем достать всё, что нам нужно.

– Во-вторых, сама система обороны этого места. Даже одни ворота защищать нелегко, а двое – это сущий кошмар. Не зря ведь у Стойла всего один вход, – продолжила я, перемешивая магией содержимое второй рюмки. – Кроме того, этот забор из проволочной сетки может и способен помешать некоторым пони войти в город, или выйти из него, но Пекосы, если помните, просто пробили в нём большущую дыру, да и Деуса она не остановила. Вам нужно нечто более надёжное. Хотя бы барьер из валунов. Заграждение из старых повозок. А также что-нибудь, чтобы держать пони на почтительном расстоянии. Мины, например.

– Мины установить совсем не сложно, – подхватил П-21 и слегка позеленел, наблюдая, как я выпиваю вторую рюмку и гоняю её содержимое во рту, дегустируя, – но их вам нужно очень много. Плюс, нужно как-то обезопасить мины на случай, если какой-нибудь единорог попытается обезвредить их при помощи магии.

Вязкая субстанция имела довольно специфический вкус, но была совсем не плоха. Кроме того, я люблю остренькое! Я демонстративно сглотнула, от чего П-21 аж передёрнуло.

– И как это сделать? – спросила я, заинтригованная.

– Просверливаем отверстие в дне мины и подсоединяем к нажимной пластине шнур. Единорог видит мину и, зафиксировав нажимную пластину, начинает вытаскивать её из земли. Шнур натягивается, пластина опускается, срабатывает детонатор и… БУМ! – «Так. Нужно было позволить П-21 разбираться с минами, на которые я натыкалась.» – Настоящая проблема – как перетащить валуны, чтобы возвести приличный барьер.

– П-ф-ф, – фыркнула Рампейдж. – Не похоже, чтобы обломки «Биржи» были такие уж тяжёлые. Пара таблеток Бака, немного выпивки – и за работу. Глазом не успеете моргнуть, как это место будет расчищено. – Она пододвинула к себе последнюю рюмку и скептически понюхала содержимое.

Барпони как-то странно посмотрела на нас четверых и произнесла:

– Да, это было бы весьма полезно, но…

– Но, – закончила я за неё, – всё это будет бессмысленно, если Каприз не обзаведётся приличной охраной. Я не виню охранниц за то, что они не смогли остановить все эти банды, но я виню их за то, что они побежали. Даже ты оказалась храбрее, чем они. – Барпони захлопнула рот, недоумённо хлопая глазами. – Им нужно учиться адекватному владению оружием. Они должны быть уверены, что смогут противостоять любым опасностям и решать любые проблемы. Я видела охранниц, когда мы покидали «Номера»; они просто стояли столбом и не знали, что делать.

Персиковая кобыла просто переводила взгляд от одного из нас к другому.

– Да, всё это было бы замечательно, но… разве вам больше нечем заняться?

Я удивлённо заморгала. Откровенно говоря, последние несколько дней были сплошной чередой беготни и драк, изредка прерываемой периодами уныния и депрессии. Тем не менее, она была права. Я должна найти Каприз… при условии, конечно, что она не сделала ноги из Флэнка. В этом случае придётся вести дела с Барпони и получить с неё свои крышечки для оплаты расшифровки ЭП-1101. Но впервые за без малого неделю мне выпал шанс заняться тем, чего мне действительно хочется, а не тем, что я должна.

– Знаете что? – Я стукнула копытами по столу перед собой. – Нет у меня неотложных дел. Устрою себе отпуск. Это первый реальный островок цивилизации, который я повстречала в Пустоши, и я сделаю всё, чтобы помочь обезопасить его.

– Но… вы даже не обсудили оплату… – запинаясь, произнесла Барпони, глядя как Рампейдж осушает рюмку. В её глазах промелькнуло странное выражение, которое я не совсем поняла.

Я лишь пожала плечами.

– Меня это не волнует. Я просто хочу для разнообразия заняться чем-нибудь, что не заставить меня бегать сломя голову, спасая свою шкуру, или убивать кого-либо. Пусть Каприз заплатит столько, сколько посчитает справедливым, когда соизволит, наконец, показаться, – сказала я и нахмурилась, оглядывая бордель. – Нет, серьёзно, где она? Поверить не могу, что она до сих пор прячется! Или может она сбежала?

Персиковая кобыла уставилась на меня, словно не понимая, шучу я или что.

Глори посмотрела на меня с озабоченной улыбкой.

– Блекджек, да ведь Каприз – это…

К несчастью, в этот самый момент желудок Рампейдж решил, что ему не по вкусу «Расплата» и поэтому напиток необходимо вернуть. Содержимое желудка, в знак солидарности, отправилось следом. Огромное количество полупереваренного мяса выплеснулось на спину П-21, и тот застыл на месте, дрожа всем телом. Полосатая пони вытерла рот тыльной стороной копыта.

– Что за гадость! И как только тебе удалось проглотить аж три таких?! – сказала она, отправляя в рот целую горсть Минталок, которые начала энергично пережёвывать.

П-21 посмотрел через плечо на Рампейдж. Взгляд его холодных голубых глаз грозил неминуемым возмездием.

Я отшатнулась, а затем поднялась на ноги, размахивая копытом перед лицом, чтобы разогнать вонь.

– Что ж… думаю на этом всё. Почему бы охранницам не встретиться со мной через час или два в подземном гараже? И смотрите в оба, возможно вам удастся перехватить Каприз в «Бирже», чтобы достать запчасти, которые нужны Глори. И… м-м-м… здесь не помешала бы швабра, – предложила я.

– Неплохая идея, – ответила Барпони, которая по-прежнему находила нечто забавное в нашем разговоре. – Почему бы тебе не воспользоваться комнатой Б-10 в жилом отсеке Стойла, пока я показываю П-21, где расположены душевые? Съешь что-нибудь и закончи приводить себя в порядок. Я уверена, Каприз не будет против. Я дам знать, когда охранницы будут готовы.