Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 76 страниц)

Необходимость создания горнодобывающих производств и стремление к технологиям полностью изменили их кочевой образ жизни. Зебринские земли были полностью освоены и использовались теперь для извлечения природных ресурсов, а зебры начали развивать собственные технологии, основанные на алхимии и магии земных пони, которые позволяли расширить и дополнить возможности традиционных инструментов и талисманов. Цезарь, ранее занимавший позицию всего лишь своего рода опытного дипломата, отвечавшего за урегулирование крупных межплеменных споров, воспользовавшись изменениями, которые повлёк за собой осёдлый образ жизни, сосредоточил в своих копытах всю полноту власти и объявил курс на построение нового светлого будущего, хотя не всё было так просто. Зебры, достигнув такого же технологического роста, как и Эквестрия, попутно столкнулись с неведомыми ранее социальными потрясениями. Городская жизнь перестала быть чем-то непонятным из старинных легенд, что практиковалось лишь несколькими небольшими племенами, да и то лишь в периоды засухи; теперь она стала нормой. Железные дороги протянулись по всей земле, сокращая путешествия, которые раньше могли занимать недели тяжелейших переходов, до нескольких дней в уютном вагоне. Крепнущая с каждым днём объединённая армия зебр, вооруженная новейшим оружием и магией, перестала лишь сдерживать агрессивных животных и начала на них охотиться. Новые идеи пронзали культуру зебр подобно молниям, и среди них была одна, что начала бурлить в их умах, приближаясь к опасной черте.

Большинство зебр никогда не задумывались над тем, как устроен мир за пределами их племенных угодий. Они были слишком заняты выживанием, чтобы их сильно заботило то, что творилось в далёких землях. Хотя, те, кто всё же размышлял о подобных вещах, затаили тихую обиду на Эквестрию. Страну, которую избрали своей обителью живые богини, и где даже монстры были ручными, а сезоны подстраивались под нужды и удобства пони. Тем не менее, это недовольство не имело особого значения; Эквестрии не не было дела до зебр, те в свою очередь ничего не могли поделать с пони.

Первый тревожный звонок прозвенел, когда вернулась Найтмер Мун и задержала рассвет. Негодование зебр росло всё сильнее, хотя оно по-прежнему не могло вылиться во что-то осязаемое. Затем, спустя многие годы, были подписаны торговые соглашения, и хотя они оказались очень выгодными для зебр, Эквестрия выигрывала от них гораздо больше. По этим договорам зебры должны были поставлять угля в десять раз больше того количества драгоценных камней, что пони присылали в ответ. А камни тогда нужны были зебрам как никогда. Возможно, растущая промышленность и привела к сокращению областей применения старых талисманов, но с куда большей скоростью она создавала новые отрасли, требовавшие использования драгоценных камней.

Учитывая всё это, а также многое другое, скрытое от глаз, достаточно было одного небольшого толчка, чтобы катализировать процессы, которые в конечном счёте привели к уничтожению всего мира. Таким толчком стал кризис с заложниками, и именно с того момента катастрофа стала неминуемой.

Цезарь объявил эмбарго на поставки угля, пока не будут заключены новые, более справедливые торговые соглашения. В ответ Эквестрия прекратила поставки драгоценных камней. Энергетика, транспорт и промышленность пони испытали серьёзный кризис и упадок. Зебринская индустрия также запнулась, когда иссякли запасы камней. Ввиду нехватки необходимых ресурсов, пришлось свернуть даже кампанию по истреблению опасных монстров в диких землях зебр. Всё это лишь ещё больше увеличило зависимость зебр от угольных технологий и привело к росту внутреннего спроса на уголь со снижением потребности в иностранных драгоценных камнях.

Мирная дипломатия провалились, и Эквестрия, доведённая до отчаяния от того, что её жители теряли инфраструктуру, на которую привыкли полагаться, начала обеспечивать угольные поставки при помощи силы.

Было любопытно… даже почти забавно… слушать рассказы о первых боях. Обе стороны уделяли повышенное внимание минимизации потерь. Обмен пленными происходил сразу после стычки. Медицинская помощь оказывалась и своим, и чужим. В то же время Селестия постоянно стремилась к установлению хотя бы временного перемирия, но война продолжалась, и бои становились всё ожесточённее. Развитие оружейных технологий, новые боевые заклинания и смертоносные талисманы вели лишь к эскалации конфликта. Хоть и казалось, что пони с зебрами, вовлечённые в конфликт, были согласны прекратить эту кровавую бойню, никто из них не мог допустить, чтобы последний выстрел остался за вражеской стороной. Беженцы с обеих сторон становились распространённым явлением, и отношение к ним с каждым днём становилось всё хуже.

А потом случилась резня в Литлхорне.

Всё, что я знала о происшествии, я почерпнула из небольшой сноски в своём учебнике истории: нападение на школу привело к отречению Селестии от власти и воцарению на троне принцессы Луны. Но мне не было известно, что школа эта была под патронажем именно Луны. И тем более я представить не могла, что при нападении использовался новый смертоносный отравляющий талисман. Цезарь отрицал, что эта школа была в числе военных целей, и заявлял, что оружие было утрачено и никогда не должно было применяться. Но бойня всё изменила. С этого момента никто больше не задумывался о мире. Единственной целью стала победа любой ценой.

Разумеется, вскоре последовало падение Хуффингтона, а следом за этим его восстановление. Словно пони, объединённые единой целью, вдруг решили выяснить, где находится предел их возможностей. И никто не осознавал, что новый горизонт, к которому они устремились, был краем обрыва над пропастью.

– Но кто-то ведь понял, – пробормотала я, – кто-то знал.

Я вспомнила музей и Кейков. Кто-то знал день и час и предпринял определённые шаги… но я не могла представить, ради какой цели.

* * *

– Ты наградила меня своей чёртовой простудой, – проворчал П-21, шмыгая забитым носом, когда пришёл навестить меня.

– Наградила? Щас. Ты просто украл её! – возразила я, лёжа в кровати.

– Ну так забирай обратно! – буркнул он и громко чихнул. – Фу-у… – При виде липких соплей на копытах его лицо перекосило от отвращения. – Э-эх… ненавижу болеть.

– Определённо, пони из стойла куда легче других цепляют эту заразу. Нам ещё повезло, что мы в Капелле, где не так много полей ХМА. Будь мы во Флэнке, потребовалось бы несколько дней, чтобы справиться с этой простудой. – Я опрокинула в себя содержимое одного из пузырьков Секаши. – Тебе надо попробовать это. Я, похоже, отхаркнула уже все цвета радуги, зато мне стало намного лучше.

– Я пас. Это зебринское варево на вкус как кобылий зад, – сказал он, сморщившись от отвращения.

Я закатила глаза.

– Я тебя умоляю. И каков, по-твоему, на вкус зад у кобылы?

Он пристально посмотрел на меня.

– Во многом это зависит от того, насколько она соблюдает правила личной гигиены…

Меня аж передёрнуло, а П-21 взял пузырёк и сделал вид, что читает этикетку.

– О, взгляни-ка! Возможные побочные эффекты: тошнота, потеря аппетита, радужные сопли и засовывание в рот всех четырёх копыт разом. – Он сделал глоток, и его глаза тут же полезли на лоб, грива встала дыбом, а по телу прокатилась дрожь. – Л-ладно… на вкус это даже хуже, чем…

– Я полагаюсь на твой опыт! – спешно выпалила я.

Он сделал ещё глоток и со вздохом поставил пузырёк на тумбочку.

– Я хотел бы извиниться перед тобой. Понятно, что ты стараешься изо всех сил… сильнее, чем любой из нас. Я бы так не смог.

– Было бы ужасно, если бы это мог любой из нас, – ответила я и откинулась на кровати, разглядывая луну, нарисованную на потолке. – И ты меня прости… Я лишь хочу спасти её. Как и всех остальных. Торн. Розу. Флэнк. Почему это так сложно?

– Потому что так правильнее. Конечно, куда проще было бы оставить Розу и Торн в тех руинах или списать Флэнк со счетов. Я бы именно так и поступил. – Он вздохнул и покачал головой. – Хотя, хочешь знать, что беспокоит меня больше всего?

Внутри меня всё сжалось, но я кивнула.

– Меня волнует отнюдь не то, что Торн умерла. Конечно, это было плохо и всё… совершенно запуталось… но куда сильнее меня взбесило то, что Рампейдж не понесла за это наказания.

– Вообще-то понесла, – уточнила я.

– Может быть. Хотя, я не в восторге от теории о «не сумасшедшей кобыле, которая каким-то образом остаётся невиновной в убийстве жеребёнка, просто потому, что её мучает чувство вины», – сказал он, взмахнув копытом. – И меня по-прежнему интересует, чего добивается Лакуна.

– Может, она просто хочет сделать Пустошь лучше?

– Не думаю, что она сама понимает, чего хочет… или чего хочет её Богиня. Я обсудил эту тему со Священником. Очевидно, по всей Пустоши рассеяны её прислужники, несущие в массы религию «Единства». Аликорны выбирают претендентов на слияние с Богиней. Загвоздка в том, что ни один кандидат пока не возвращался, – сказал он, вытирая нос копытом.

– По-видимому, я слишком ущербна для Единства, – произнесла я с грустной улыбкой. – И слишком плаксива.

Он не улыбнулся в ответ.

– Блекджек, нету слишком ущербных для Единства. Они примут любого пони. Не имеет значения, кто ты: убийца, насильник, рейдер или раб. Не думаю, что они бы отвергли кого-либо только за то, что он «слишком плаксив».

Его слова озадачили меня.

– Может и так. Просто я не понимаю, где заканчивается Богиня и начинается Лакуна. Она говорит так, будто является её частью, но… в то же время нет. Она упоминала что-то о Хуффингтоне, полном кошмаров. – Я поймала его взгляд и усмехнулась… затем закашлялась, отхаркивая в платок что-то однозначно гадкого цвета, и покачала головой. – Уф-ф… и даже… не просто кошмаров или страшных снов. А каких-то исключительно аликорновских штучек.

– Ладно, – ответил П-21, снова проведя под носом копытом. – Просто… не дай этому цапнуть нас за хвост. Я имею в виду… я понимаю твоё желание помочь Лакуне, но помни, что она и её Богиня – это одна большая, покрытая мраком тайна. Хорошо?

Я со вздохом кивнула и сделала ещё глоток приятного лекарства Секаши. Вкусом оно чем-то напоминало лакрицу… солёную лакрицу? П-21 немного расслабился.

– Что ж… последний вопрос. Что мы будем делать, когда заявимся в Стойло Девять Девять?

– Захватим его, – спокойно ответила я, потирая своё искалеченное горло. – И я не шучу. А если Мама не станет слушать, то мне придётся стрелять в неё, пока не передумает. Конечно, потом меня будут мучить угрызения совести, но я не могу позволить этому месту и дальше продолжать свои непотребства. – Я сделала глубокий вдох. – А те, кому новые порядки придутся не по вкусу, смогут попытать удачи в Пустоши.

Он со вздохом взглянул на меня.

– Я так понимаю, в этом плане нет пункта «покарать их за то, что они сделали»?

Я закрыла глаза.

– Прости, но я не палач. Я бы отдала тебе Смотрительницу, если бы могла, но Деус уже о ней позаботился.

– Что ж, значит возвращаемся в Стойло Девять Девять и захватываем его. Полагаю, третьим пунктом это плана будет «Профит». – П-21 скрестил свои копыта на краю моей кровати и склонил голову на бок. – А что, если что-то пойдёт не по плану?

– Ну, тогда я выпью «Дикого Пегаса», спою несколько непристойных частушек, постреляю от души и постараюсь не умереть, – ответила я, глядя ему прямо в глаза. – Но я не уйду оттуда, пока не позабочусь об этом месте, П-21.

– Хорошо. Это меня вполне устроит, – тихо ответил он.

– Знаю, ты мне не поверишь, – сказала я с улыбкой, – но большая часть Стойла Девять Девять – хорошие пони. Мы не должны их всех убивать.

«Потому что, если мы так сделаем, я не смогу жить с этим. Но всё же сомневаюсь, что Мама и другие станут придерживаться правил, которые даже не были предписаны нам, как обязательные к исполнению».

– Ты – оптимистка, Блекджек. Тем не менее, пока жители Стойла не докажут свою доброту на деле, я останусь при своём мнении, что они ни за что не откажутся от возможности иметь жеребцов и дальше. Если предоставить им право выбора, они пойдут по самому простому пути. – Он по-дружески подтолкнул меня локтем. – Но, если откровенно, драться с тобой… тяжело.

Я улыбнулась. «Надо будет наделать бейджиков с надписью: „Охранница. Не деритесь со мной, это тяжело“».

– И что же потом? – спросил П-21.

– Назначим Маму в качестве новой Смотрительницы и наладим их контакт с Крышечкой. В Стойле должны найтись ценные вещи, которыми можно торговать. Торговля спасёт Пустошь, – ответила я с улыбкой. – Потом отправимся к следующему пункту назначения ЭП-1101, а по пути, возможно, сделаем небольшую остановку в Исследовательском центре Гиппократа и попытаемся убедить Сангвина оставить нас в покое.

– Звучит… неплохо, – ответил П-21 с нотками восхищения в голосе. Затем усмехнулся. – Но ты же знаешь, что что-нибудь обязательно пойдёт не так.

– Да. И причиной тому, вероятнее всего, станет Сангвин, – сказала я, закатывая глаза. – Зодиаки знают, что я была в НТЦ Стойл-Тек. И Сангвин теперь, несомненно, догадывается, что я собираюсь вернуться в Стойло Девять Девять, чтобы выяснить маршрутизацию ЭП-1101, и обязательно отправит по моему следу каждого рейдера, бандита и работорговца в Хуффингтоне. Наверно, поэтому ДиДжей Пон3 и сообщил, что окрестности города стали ещё опаснее.

Я подняла ПипБак к глазам и коснулась экрана. Гладкий чёрный дисплей высветил карту Пустоши, выкрашенную в холодных голубых тонах. Я с удивлением отметила, как много новых мест открыла за последние несколько недель.

– Завтра Дитзи полетит обратно в Новую Эпплузу, – добавила я. – Она может подбросить нас до базы Мирамэйр, а оттуда мы за пару дней доберёмся до Мегамарта и ещё через два будем в Стойле Девять Девять.

– Довольно далеко топать пешком. А не сможет Дитзи подкинуть нас прямиком до Девяносто Девятого?

– Она не извозчик. Стойло Девять Девять ей совсем не по пути, а мы уже потратили большую часть наших крышечек на ЭП-1101.

Почти вся наша наличность отошла Дитзи Ду в качестве оплаты за то, что она доставляла нас в Хуффингтон и обратно маршрутом, которым не рисковала пользоваться чаще, чем раз в два года или около того.

– Мы не можем мешать её бизнесу лишь потому, что нам лень тащиться пешком.

П-21 состроил недовольную гримасу.

– Вам-то хорошо, у вас все ноги работают как надо.

– Вообще-то, я чуть не переломала себе ноги, прыгая с того подвесного мостика, – напомнила я ему. Я могла бы воспользоваться Гидрой, но после всего того вреда, что причинили мне наркотики, не говоря уже о просвящении насчёт технологии её производства, я лучше немного подожду.

Похоже, мои слова не очень-то его убедили.

– Это реально. Только подумай, через каких-то несколько дней мы сможем установить в Стойле Девять Девять должный порядок, раз и навсегда!

П-21 задумчиво потёр подбородок.

– Что ж, может и так. Хотя, возможно, мы могли бы обзавестись одной из тех волшебных летающих повозок. Это бы сильно упростило передвижение.

– Я сомневаюсь, что Глори сможет возить нас по всему Хуффу, – ответила я. А зависит ли подъёмная сила пегаса от его размеров? Вон же, Дитзи – не самый большой пегас в Эквестрии, да и перьев у неё совсем нет, а значит… значит я понятия не имею, как это работает. Впрочем, ничего удивительного.

– Глори полетит с тобой в самое пекло, если попросишь, – парировал П-21.

Я покраснела.

– Это совсем не то, что ты думаешь. Она… просто испытывает ко мне странное влечение. И я не собираюсь эксплуатировать эту её привязанность. Так что, давай придерживаться плана.

– Хм-м… даже не знаю. Похоже, каждый раз, когда ты следуешь своему плану, всё обязательно заканчивается катастрофой и душевными терзаниями, – сказал он, поднимаясь. – Пойду проверю, всё ли у нас есть для путешествия.

Лёжа в кровати, я столкнулась с интересной проблемой. Я жутко устала, но, в то же время, мне было слишком хреново, чтобы спать. Если подумать, уснув, я бы уже не чувствовала боли, однако, почти наверняка бы мои сны состояли хруста ломаемых рёбер и Торн, напевающей «Тише, не шуми». Как бы то ни было, пребывание в постели по ощущениям подозрительно напоминало ожидание, поэтому я дочитала свои журналы про оружие и приёмы копытного боя. Потом, от безысходности, я попыталась прочесть одну из заумных книг П-21, вот только построение реакторов на магических кристаллах и спарк-генерация по шкале увлекательности и рядом не стояли с чтением о стиле «Падшего Цезаря». А уж его книги о замках я ни за какие коврижки не открою!

Хотя, у меня же ещё есть парочка не просмотренных шаров памяти. В принципе, здесь я защищена от любых напастей, за исключением, разве что, зебр-невидимок или призрачных единорожек. Я левитировала шары из своей сумки. Тот, что был заляпан кровью, меня по-прежнему не привлекал, так что я выбрала другой… затем нахмурилась и, на всякий случай, левитировала в постель револьвер Капкейка. Запихнув его под подушку, я сделала глубокий вдох и коснулась шара своей магией.

Ничего. Не то, чтобы шар был заблокирован или что-то в этом роде. Я почувствовала примерно то же, что и Стоунвинг, когда его объединяли с куролиском: словно что-то копошится внутри меня, в то время как сама я изменяюсь и искажаюсь. Аж мурашки по коже! Я сделала несколько глубоких вдохов, закрыла глаза и попыталась ещё раз установить соединение.

И… всё равно ничего.

Я была больна. Я устала. Мой рог выдохся. Подходящие объяснения, но меня они, почему-то, не устраивали. Как я смогу узнать больше о проектах и снова увидеть Мародёров, если даже не могу заставить свой рог установить соединение?

Я откинулась на подушку, разглядывая луну на потолке. Интересно, Мэригольд чувствовала себя точно так же, когда была оклеветана и списана той же системой, ради которой она рисковала жизнью? Измученной, дезориентированной и одинокой? Я снова и снова пыталась наладить связь, но, в конце концов, просто убрала шары обратно в сумку и повернулась в кровати. Просто ещё одна вещь, которая у меня не выходит.

* * *

Я в одиночестве стояла на вершине горы, чувствуя, как она ходит подо мной ходуном. Однако у меня уже почти получилось достать до облаков. Если бы я смогла, то можно было бы разорвать облачный покров и снова увидеть звёзды!

– Не смотри вниз, – услышала я скрежещущий старческий голос со смешком. – Не желаешь сыграть во что-нибудь? Может, дро-покер? Червы? Рыбка?

– Очень смешно, – пробурчала я себе под нос.

– Стараюсь. В этом мы с тобой похожи.

Я вытянулась тугой струной, пытаясь коснуться облаков.

– Пошёл вон отсюда!

«Ещё немножко…»

– Эй, это же твой сон. Вот сама и просыпайся, – произнёс Крупье, тасуя карты. – Что ты хочешь сделать?

– Дотянуться до звёзд, – ответила я. – Если получится… может быть, они помогут мне.

– Но Секаши предупредила тебя, что они опасны.

– Только для эгоистов, которым нужна власть над миром и всё такое, – сказала я, пытаясь отодвинуть в сторону облако. – Я хочу использовать их, чтобы помогать другим.

Камни подо мной немного сползли вниз, и я пошатнулась, но не отвела взгляда от своей цели.

– Хуже не будет.

– Флаттершай тоже так думала, – произнёс Крупье. – Но ты сама видела, к чему привело её стремление создать лучшего пони.

– Ну, тогда чтобы сделать Пустошь счастливее.

– И этого хотела Пинки Пай. А чего добилась? – парировал он под шелест карт. – Блекджек, спускайся, пока ты кому-нибудь не навредила.

– Не могу. Я должна помогать.

Ещё чуть-чуть – и вот, я наконец-то раздвинула облака и увидела мерцающие огоньки.

– Помогать кому? – донёсся снизу голос Крупье. – И зачем?

– Затем, что иначе я превращусь в монстра! – крикнула я в ответ.

Затем, потянувшись и достав до звёзд, я ухватила одну из них копытами. Она светилась подобно шару памяти, но была обжигающе горячей и, казалось, излучала чистый ужас.

– Неужели? Тогда ответь, кто ты сейчас? – спросил Крупье. Я обернулась и перевела взгляд вниз, в его сторону, собираясь послать старика в известном направлении…

…как вдруг заметила, что стою прямо на трупе П-21. И Глори. И Рампейдж с Лакуной. Чуть дальше по склону лежали тела Каприз и Крышечки. И Розы, сжавшей в мёртвых объятиях свою убитую дочь. Рядом с ними десятки Метконосцев лежали в своих плащах с нашитой гарцующей кобылкой. А ещё сотни пони в комбинезонах Стойла. Тысячи пони в рейдерских лохмотьях. Там и тут были тела пегасов Анклава, похожие на павших птиц. И где-то на краю поля зрения мне едва удалось разглядеть разорванный труп Деуса, потроха Горгона и тлеющее тело Блюблада. А за ними до самого горизонта тянулось бескрайнее поле, сплошь усеянное мертвецами, которых было уже толком не рассмотреть.

– А я ведь говорил не смотреть вниз, – сказал Крупье, сидевший на лице Рампейдж.

Тотчас же вся масса трупов сместилась вниз, и склон подо мной обрушился. Я сорвалась в чёрную пропасть, и тела моих друзей погребли меня под собой. Лишь звезда в моих копытах продолжала сверкать всё тем же холодным светом.

* * *

Я резко вскинулась на кровати, опрокидывая на простыни коробку с шарами памяти Ванити, и отправляя их катиться по деревянному полу. Окружавшие меня образы звёзд казались уже не такими умиротворяющими. Я сжалась в комок, зажав голову меж коленей задних ног и крепко обняв её передними.

– Пожалуйста… не забирай это у меня. Не забирай звёзды, – прошептала я своему бедному больному мозгу.

Наконец, мне удалось успокоится настолько, чтобы спуститься на пол и начать собирать упавшие шары памяти. Один, должно быть, закатился под кровать, и я с кряхтением опустилась на живот и заглянула туда, высматривая шар… Стоп. Шары? Под кроватью мягко мерцали два шара памяти. Они, что теперь, размножаться почкованием начали? Очень осторожно я вытащила их наружу. Один был довольно пыльным. Положив шар Ванити обратно в коробку, я внимательно посмотрела на вновь приобретённый. Шар Мэригольд. Я прикоснулась к нему рогом.

– Пожалуйста… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – взмолилась я, пытаясь заставить свой рог работать.

Сверкнула вспышка, и мир вокруг меня исчез.

<=======ooO Ooo=======>

Эта кобыла-единорог подходила мне просто идеально. Даже её очки ощущались как мои собственные. Да и головная боль, мучившая её, была точь-в-точь как моя. Ей не хватало разве что насморка и рези в горле, чтобы стать моей точной копией.

Это здание также было мне знакомо. Медицинский центр Флаттершай. Я даже узнала коридор, по которому шла, хоть он и не был погружён в полумрак, и его стены не украшали кровавые надписи «ИГРАТЬ».

Единорожка вошла в офис Редхарт. Я сразу отметила для себя, что стопки папок и бумаг казались даже выше, чем в моё прошлое посещение. Усталая кобыла за столом поправила свои очки и одарила мою хозяйку вымученной улыбкой.

– Спасибо, что пришли, Мэригольд. Я знаю, что моё сообщение было ужасно коротким.

– Ну, оно прозвучало как вопрос жизни и смерти, – сказала Мэригольд мягким и задумчивым голосом с едва заметным напряжением. – Да и разве стали бы вытаскивать меня сюда посреди ночи из-за пустяка?

Встав из-за стола, Редхарт подошла к Мэригольд и положила копыто ей на плечо.

– Я знаю, для вас это было… трудное время.

– Трудное? – переспросила Мэригольд напряжённым голосом. – Потратить три года своей жизни на осуществление мечты, которой я грезила сколько себя помню, только чтобы быть отстранённой по медицинским показателям за две недели до запуска? Да уж. Полагаю, «трудное» – очень подходящее определение.

– Для всех нас большим испытанием стала эта попытка покушения на принцессу, похороны Биг Макинтоша на прошлой неделе и всё прочее… так что… да. Трудное.

Редхарт толкнула в направлении Мэригольд папку, и та опустила на них взгляд, разглядывая штампы на титульном листе:

«Мэригольд: П: Г медицинское освидетельствование: отклонено», а поверх него:

«Освобождение компании от ответственности: подтверждено».

Моя хозяйка зажмурилась, словно пытаясь развеять наваждение, а затем посмотрела на документ снова.

– Так что, я рада, что могу немного облегчить вам жизнь, – подытожила Редхарт.

– Но… почему? – ошеломлённо спросила Мэригольд.

– Потому что мы пересмотрели результаты тестов вашего сердца и нашли их… более обнадёживающими, чем предполагали изначально. А также потому, что Флаттершай знает, каково это – иметь мечту. Ну и потому, наконец, что… мы нуждаемся в вашей помощи.

Мэригольд нахмурилась и, отойдя к кушетке, уселась напротив пожилой кобылы. Редхарт едва заметно улыбнулась.

– У одной из беременных пациенток Флаттершай серьёзные медицинские осложнения. Без вашей помощи, она может потерять жеребёнка.

– Моей помощи? Но чем я могу помочь? Я – астропони и астроном, и ничего не знаю о медицине.

– Флаттершай планирует осуществить процедуру, которая переместит жеребёнка из организма пациентки в ваш, сделав вас суррогатной матерью.

От этих слов уши Мэригольд встали почти торчком.

– Вы хотите, чтобы я… выносила жеребёнка?!

– Да, – невозмутимо ответила Редхарт. – После этого его передадут в отдел попечительства Министерства Мира. Вам не придётся растить малыша. – Мэригольд застыла в ступоре, и Редхарт продолжила: – Я знаю, что это трудное решение. В другой ситуации мы бы не стали даже пытаться исполнять суррогатное заклинание вроде этого, без предварительной масштабной подготовки и консультаций, но рассмотрев ваши файлы, мы пришли к выводу, что вы – идеальный кандидат. И время имеет решающее значение.

Мэригольд посмотрела на папку, а затем подняла взгляд на Редхарт.

– И это освобождение исчезнет, если я скажу «нет»?

И по её тону я поняла, что в этом случае она уйдёт, даже если это будет стоить ей мечты.

– Нет, Мэригольд. Это наш с Флаттершай окончательный вердикт. И он не обязывает вас соглашаться. – Но по выражению в глазах Редхарт было ясно, что она отчаянно хотела, чтобы Мэригольд сказала «да». – Но всё же мы надеемся, что вы сделаете это.

Мэригольд подняла вверх копыта, нервно потирая виски.

– Вы просто… это будет… тьфу, разве вы не понимаете, как будет нелепо, если я вдруг стану выглядеть беременной?

– Жеребёнок сейчас размером с куриное яйцо. Пройдут месяцы, прежде чем ваша беременность станет заметной.

– Не говоря уж о том, как подозрительно будет выглядеть тот факт, что меня сначала отстранили, а затем восстановили вновь. Кто-нибудь обязательно забьёт тревогу, – сказала Мэригольд, нервно грызя копыто. – Это может… вполне возможно… навредить миссии…

– Ну, тогда вы должны отказаться, – серьёзно ответила Редхарт. – Я знаю, что вы полны решимости бросить вызов опасности. Но то, что я вам предлагаю, не менее рискованно, а возможно, даже более опасно, чем полёт на Луну. И вы должны понимать, как это необходимо бедной матери. Как это необходимо Флаттершай. И я уверена, что в будущем это может понадобится многим и многим пони, даже если они пока не осознают этого. Это ваш шанс спасти жизнь.

Я бы сделала это, не раздумывая, но я-то, как-никак, глупая пони. Мэригольд вздохнула, глядя на Редхарт.

– Я бы предпочла, чтобы вы меня шантажировали. Так было бы проще, – сказала она, закрывая глаза. – Я согласна.

Далее последовало суматошное подписание множества бумаг. По-видимо, Мэригольд даже не вчитывалась в них, просто ставя подпись в указанных местах. Затем два единорога сделали ей несколько инъекций, но, к моему облегчению, ни одна из них, похоже, не содержала той жуткой радужной мерзости, которую я видела в памяти Горгона. После чего, уже определённо одурманенную, Мэригольд сопроводили в комнату, декорированную под лес. Живые ветви деревьев там на самом деле вырастали прямо из стен! С помощью какого же заклинания удалось добиться такого эффекта? Завеса из листьев делила эту комнату пополам.

По другую сторону этого тонкого барьера безутешно рыдала кобыла.

– Ш-ш-ш… ш-ш-ш… всё будет хорошо… – вновь и вновь успокаивающе шептала Флаттершай.

В голосе её собеседницы сквозило неприкрытое горе.

– Т… т… ты, верно, дум… думаешь, что я уж… ужасная… Я ужасная пони, Флаттершай… – запинаясь, пробормотала она сквозь слёзы.

– Нет. Нет, я больше так не думаю. Я думаю, что тебе грустно, и больно… И если я могу помочь с этим, то сделаю это… – Сквозь водопад из листьев выглянул голубой глаз. – О, а вот и доктор. Ты абсолютно уверена? – спросила Флаттершай, и ответом ей был ещё один всхлип. – Тогда ладно. Ещё немного и мы начнём.

Глухим голосом кобыла тихо произнесла:

– Флаттершай, ты можешь забрать всё это? Пожалуйста. Я не… я не могу… всё это слишком…

Тихий вздох.

– Конечно. Ты хранила мою тайну. Я сохраню твою.

Будь добрым.

Спустя несколько минут Флаттершай прошла сквозь завесу и, глядя на Мэригольд взглядом, полным слёз, потянулась к ней и крепко обняла, счастливо всхлипывая.

– Спасибо. Спасибо тебе большое.

Мэригольд расслабилась и обняла Флаттершай в ответ.

– Она не знает, не так ли? – тихо спросила она.

Флаттершай покачала головой.

– Она бы не справилась с этим, если бы узнала… А ей ещё так много предстоит сделать.

Настолько много, что она готова ради этого отказаться от своего ребенка. – Флаттершай снова посмотрела на листья. – Если бы её беременность стала достоянием гласности – ей пришёл бы конец.

«Если станет известно о том, что они собираются сделать сейчас, результат будет тот же».

– Но кто… – начала было Мэригольд, но осеклась. – Полагаю, лучше мне этого не знать.

Флаттершай грустно улыбнулась и кивнула.

– Надеюсь, когда эта война закончится, она будет достаточно сильной, чтобы вспомнить и встретиться с ней снова. И такая возможность у неё будет благодаря тебе. – Флаттершай взяла её копыта в свои. – Я знаю, что многие пони уважают и восхищаются тобой за тягу к космосу и всему, что с ним связано, но в моих глазах именно это делает тебя настоящей героиней.

Не знаю, как Мэригольд, но я от этих слов почувствовала себя чертовски хорошо.

<=======ooO Ooo=======>

Открыв глаза, я уставилась в потолок, одолеваемая противоречивыми чувствами. Это уже стало привычным. Каждый раз, когда я попадала в шар, создавалось ощущение, что «Блекджек» меняется ещё немного, вбирая в себя личности других пони. Училась ли я в процессе? Взрослела? Или на самом деле лишь наносила себе этими воспоминаниями непоправимый вред? Стала ли Мэригольд суррогатной матерью бескорыстно, или из опасения, что Флаттершай и Редхарт могли аннулировать её допуск? И что за кобыла скрывалась за завесой? Разве она была неправа, когда хотела прервать беременность, не зная, что у Флаттершай оставалась альтернатива? Кто же это был? Несомненно, кто-то важный. Одна из Министров? Что за возмутительная мысль. Или даже одна из принцесс! А может, я просто, как обычно, всё усложняю, и на самом деле она была обычной кобылой, которой пыталась помочь Флаттершай.