Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 76 страниц)

– Почему это? – спросила я с любопытством.

– Во-первых, мне очень не хочется, чтобы у меня под покровом темноты увели лодку. Во-вторых, я не хочу, чтобы некая Охранница задерживала нас, бросившись спасать несчастных рыбаков. Ну а в-третьих, в воде у них полно взрывчатки, и я не хочу взлететь на воздух, если ты вдруг изобразишь убийственный взгляд.

«Снова этот убийственный взгляд. Я, определённо, должна его увидеть».

– Разумно, – призналась я, задумавшись об этом Флотсеме. Кроме того, мне не давала покоя мысль, чем же всё закончилось в Риверсайде.

Траш разделила дежурства, поставив каждого из моих друзей в пару с одним из членов её экипажа.

Мы нашли здание с нетронутой крышей и осторожно заплыли внутрь через пролом в стене. Маслёнка достала ведро и положила внутрь несколько кусков дерева, которые Траш воспламенила каким-то хитрым заклинанием.

«Как, наверное, классно быть единорогом, у которого в магическом арсенале больше одного трюка».

В огонь капитан засунула металлический прут, прислонив его к переборке ближе к середине лодки.

– А это для чего?

– Для пиявок. Не стреляй в такую, если увидишь. Просто ударь несколько раз, пока она не вернется в воду. А вот если заметишь нечто, напоминающее большую лягушку, можешь выстрелить, если посчитаешь нужным. Ну а коли доведётся повстречать два очень больших глаза и рот размером с лодку – сделай всем остальным одолжение и промолчи, чтобы мы могли спокойно умереть во сне, – сказала Траш, заговорщически подмигнув. – Так, ты караулишь нос лодки. Я буду присматривать за кормой.

Она левитировала кухонный таймер, заведя его на два часа, и оставшиеся члены команды дружно отправились вниз, задраив за собой люки. Траш и я завернулись в одеяла, спасаясь от целой тучи насекомых, которые поднялись от воды и вились теперь вокруг нас в поисках незащищённых участков тела. Дым от огня в ведре, похоже, немного помогал держать их подальше, но я понаставила себе магией синяков по всему телу, пытаясь перехлопать их всех. Траш же выглядела так, будто они её вовсе не беспокоили.

– Итак, Траш. Почему ты сказала, что убила своего отца? – спросила я, рассматривая тёмные стены нашего убежища и радуясь тому, что мои глаза способны вглядываться сквозь тени.

– Ох. Умеешь же ты выбрать неудобную тему для разговора… – произнесла Траш после некоторой паузы. – Это произошло возле Оленьих островов, где мы пытались раздобыть новые водоструйные талисманы для «Морского Конька». Нам пришлось пробраться в лагерь пиратов.

– Пиратов? – переспросила я, с усмешкой посмотрев на её шляпу.

– Водные рейдеры, только далеко не такие милые. Они обожают удерживать у себя кобыл, которых регулярно насилуют. Растягивают это удовольствие на нескольких недель, прежде чем убить. В общем, мы добыли этот талисман, а заодно обнаружили в лагере целый табун рабов. И я решила их освободить. Увы, двенадцать пони, пробираясь через джунгли, поднимают намного больше шума, чем двое, и пираты напали на наш след. Получив ранение, папа приказал мне забирать талисман и убираться оттуда, заставив пообещать, что все узнают, что он умер как чёртов герой. Я взяла талисман и оставила его одного. Чуть погодя услышала за спиной выстрелы, а затем его крик. Я вернулась к «Морскому Коньку». И отплыла. – Она достала бутылку виски…

«Эй!» Проверив свои сумки, бутылки я там, конечно же, не обнаружила! Я строго взглянула на Траш, но, учитывая отстраненное выражение на её лице, упреки сейчас были бы бесполезны.

– И, как я понимаю, ты сожалеешь об этом?

– Каждый проклятый день, – ответила она с грустной улыбкой. – Однако, сильнее всего меня гложет другое. Сколько бы раз я ни проигрывала у себя в голове события того дня и с какой бы стороны их ни рассматривала, факт остается фактом: это было моё решение, и именно оно погубило отца. Если бы мы тогда просто оставили рабов в их загонах, он бы до сих пор пил в свое удовольствие и таскался по бабам по всему океану. – Она передала мне бутылку, и я сделала глоток, хлопая копытом надоедливых жучков.

– А как насчет тебя? – спросила Траш, подбрасывая деревяшек в огонь. – Сожалеешь о чем-нибудь?

– О, да. Об одном особенно. Мы проникли в закрытое крыло медицинского центра Флаттершай. Там находились жеребята, помещенные в некий стазис. И в этом состоянии они провели несколько столетий, медленно умирая от травм и неизлечимых болезней. Им удалось подчинить себе обслуживающих роботов, с помощью которых они убили всех медсестер. Освежевали их. И продолжали убивать всякого, кто осмеливался входить в эту часть больницы. Мы смогли разорвать связь жеребят с роботами. И я оказалась перед выбором: отключить их систему жизнеобеспечения или оставить всё как есть и позволить им и дальше мучиться в этой западне.

– И ты отключила питание, да? – спросила Траш с улыбкой. Я кивнула, и она вздохнула. – Я так и думала. Потому что это нелёгкий выбор. Оставить их взаперти, сказать себе, что кто-нибудь другой позаботится об этом… Возможно, так бы и случилось, а может быть и нет. Правда в том, что иногда нет правильного решения. И пожалеть придется о любом выборе. Таков этот мир. Ты будешь проклята за то, что сделала, и проклята за своё бездействие.

Я помолчала, прислушиваясь к шуму дождя снаружи.

– Так что же делать?

Она издала угрюмый смешок.

– Сказать себе: «да пошло оно всё» и двигаться дальше. Потому что, если жить с проклятием невмоготу, единственный выход – перестать жить.

Я подумала о Священнике и Метконосцах, Крышечке и Дасти Трэйлс, и даже Каприз с её заморочками.

«Да, все они напортачили, так или иначе, но, несмотря на это, продолжают жить дальше. Что если доброта – это просто иллюзия? А наша добродетель – всего лишь отражение лучшего из того, на что мы способны?

Добродетель. А в чём заключается моя добродетель? Зачем вообще глупой пони, вроде меня, задумываться о таких вещах? Я лишь хотела быть лучше, чем окружающая меня Пустошь. А также помогать становиться лучше другим. Но пока, похоже, после встречи со мной большинство пони становились просто трупами.

Хотя, нет. Я ведь помогла Риверсайду, не так ли? И Капелле, пусть и случайно. И я бы хотела продолжать помогать всеми силами. Хотела бы выяснить, куда направлялся ЭП-1101 и попутно изменить Хуффингтон. Я могу это сделать. Должна.

Потому что, в противном случае, я буду проклята окончательно и бесповоротно».

* * *

Я устало пялилась на нос лодки, когда заметила это: странное чёрное пятно, похожее в моём мутантском зрении на сгусток тьмы, ползущий вдоль борта лодки в мою сторону. Меня вдруг охватила странная апатия – я не могла ни пошевелиться, ни даже думать как следует, глядя, как эта бесформенная масса подбирается всё ближе к моим копытам. Чёрная, лоснящаяся тварь, размером с пони, явно была порождением моих ночных кошмаров. Я уставилась на её заостренный конец, который медленно приподнялся и раскрылся. Внутри блеснули десятки, если не сотни крючковатых зубов, с которых капала тягучая слюна. Я зачарованно смотрела на неё, удивлённая, как вовремя мне отключило мозг.

Мимо моей головы проплыл раскалённый докрасна кусок железа и с шипением воткнулся прямо в эту пасть, наполняя воздух жуткой вонью. Корчась от боли, капля перевалилась через борт и с тихим шлепком исчезла в реке.

– Хм. Обычно пиявки намного крупнее, – сказала Траш, возвращая металлический прут обратно в пожарное ведёрко.

Пиявки. В моём мысленном списке того, что я ненавижу в Хуффингтоне, появилась ещё одна запись. Подчеркнуть, обвести кружком и пометить звездочкой.

* * *

Атриум был сердцем общественной жизни Стойла Девять Девять. Пони приходили сюда, чтобы поговорить о работе или ради редких развлекательных мероприятий. Например, пикников, когда несколько десятков кобылок собирались вместе, расстилали покрывала на металлическом полу и уплетали переработанные чипсы, представляя, будто находятся на поверхности, чтобы отвлечься от повседневных проблем.

Я не любила маму Дейзи. Никто не любил. Она была самой крупной кобылой в Стойле и руководила второй сменой, что ставило её в иерархии охранниц сразу за Мамой. Она бывала милой, но по малейшему поводу могла устроить грязную склоку, которая, как правило, заканчивалась потасовкой.

Так что, только такой идиотке, как я, могла прийти в голову идея подойти к самой огромной и злобной кобыле в Стойле и сказать:

– Петуния, я помещаю вас под арест за систематические избиения Дейзи. Пожалуйста, пройдите со мной для оформления протокола.

Мама, сидевшая рядом с ней, обомлела.

– Что за херня, Джин? Это ты подбила свою мелкую так пошутить? – сказала Петуния, медленно пережевывая серый грибной чипс. Чипсик с именем «Рыбка», несомненно.

– Рыбонька, что ты творишь? – в ужасе прошептала Мама.

– Выполняю свой долг, – твердо ответила я и ткнула копытцем в Петунию. – Она бьёт Дейзи! И режет её!

– Рыбка, давай вернемся в нашу квартиру, – строго произнесла Мама, поднимаясь на ноги, и вывела меня из атриума. Как только мы скрылись из вида, она повернулась ко мне. – Как ты могла сказать такое?

– Потому что это правда, Мам! – упрямо заявила я, глядя ей в глаза, и топнула ногой. – Дейзи пришла в школу вся в синяках и царапинах! Только Петуния могла сделать такое. Не может же Дейзи сама порезать себе бока?

Мама пристально посмотрела на меня, со вздохом закрыла глаза и покачала головой. А затем, без лишних слов, привела меня к квартире Дейзи и открыла дверь. Дейзи удивленно взглянула на нас, вытирая слезы. Мама внимательно посмотрела на неё.

– Дейзи, Рыбка сейчас сделала очень серьезное обвинение… – Та уставилась на меня в ужасе, а Мама спросила прямо: – Петуния делает тебе больно? Бьёт тебя? Или режет?

Дейзи повесила голову.

– Нет, мэм. Просто я часто попадаю в переделки. И драки.

– Понятно, – спокойно сказала Мама. – Ты ведь расскажешь мне, если она когда-нибудь сделает что-то подобное?

Медленный, вялый кивок.

– Дейзи! Скажи ей! Скажи, что это она с тобой сделала! – закричала я, но Дейзи лишь одарила меня ледяным взглядом. Из её подруги я в один миг превратилась в кого-то другого. Кого-то совершенно постороннего, вроде Дакт Тейп… Как же все это неправильно. – Позволь мне помочь тебе. Охранницы должны помогать!

– Прекрати, Рыбка. Пойдём. Тебе нужно извиниться перед Петунией…

* * *

Меня разбудил скрежет камня о борт лодки. Рядом со мной тихо посапывал П-21… и кто-то ещё. Открыв глаза, я увидела Лакуну, которая склонилась надо мной, прислонив свой рог к моему.

– У тебя интересные сны, Блекджек…

– Ты можешь читать мои мысли? – подумала я, едва удержавшись от того, чтобы добавить парочку ругательств.

– Вот как сейчас, да.

– И зачем тебе это?

– У тебя интересные сны, – повторила она насмешливым тоном. – И так мы не разбудим остальных.

«Ох, не нравится мне это…»

– А мысли остальных ты читала?

– А как поступила бы ты на моём месте? Я просто хотела знать, не желаете ли вы мне зла.

«А ты нам?»

– Мне очень жаль, что ты всё ещё мне не доверяешь, – продолжила она, улыбнувшись.

Учитывая, что она только что сделала, это заявление прозвучало более чем иронично.

– Да уж, эта твоя телепатия – дело… стрёмное. – «И тёмное.» – Но теперь-то ты знаешь, что мы не хотим тебе навредить, верно?

– Твой синий друг хочет. Он хочет навредить всем нам. И помочь всем нам. Не могу себе представить более противоречивого пони.

Я вздохнула. П-21 так и не простил мне то, что я ему сделала. Когда я причиняю пони боль, остаются шрамы. Глубокие. Прямо как у Дейзи.

– Что произошло с твоей подругой из Стойла?

– Была там одна дверь с неисправным приводом. Дейзи привела туда свою мать… и опустила дверь прямо ей на голову. Сказала, что это был несчастный случай. Я потом к этой двери и близко не подходила – вдруг она сидит там и поджидает момент, чтобы раздавить мне голову, словно виноградину.

«Затем она заняла место своей матери, и всё пошло своим чередом.»

– Сделай мне одолжение… да и всем остальным… – подумала я, взглянув на Лакуну снизу вверх. – Не лезь к нам в головы.

– Конечно. Спокойной ночи, – ответила она, с прощальным поклоном убирая свой рог от моего. – Сладких снов.

Ага… уснёшь теперь…

* * *

Утром, поднявшись на палубу, я обнаружила там дрожащую Глори с одним из остывших металлических стержней наперевес, словно он был волшебной палочкой, способной защитить её. П-21 старался держаться как можно дальше от воды, а Рампейдж жарила на углях кусок пиявки.

– Что? Они очень даже ничего! – ответила она на мой брезгливый взгляд, отправляя в рот кусок резиновой плоти. Еще один день, и она наберёт свой взрослый вес.

Едва утренний свет начал окрашивать розовым облака на востоке, «Морской Конёк» снова лёг на курс. Всё вокруг покрывал блестящий слой чёрной плесени и мерзких на вид грибов. Это была даже не настоящая растительность, а просто слизь, способная произрастать лишь в хуффингтонских полях ХМА и отравленной порчей воде.

Как только мы отплыли, я включила радио, надеясь услышать больше о Жительнице Стойла и о происходящих вокруг событиях. Примерно через час после того, как я включила его, знакомый голос ДиДжея Пон3 обратился к жителям Хуффингтона:

– А для всех моих слушателей на востоке, боюсь, настали тяжёлые времена. С севера надвигается настоящая армия рейдеров. Они нападают на каждый караван и деревню от Толла до Мегамарта. И эти рейдеры не обычные полуголодные психопаты, к которым вы привыкли. О, нет, они другие. Они здоровы. Они организованы. И пожирают каждого пони, кто имеет несчастье попасть в их копыта.

Реагирует ли кто на эту новую угрозу, спросите вы? Ну уж точно не Потрошители. Нет, они сейчас жутко заняты нападениями на речной транспорт, соревнуясь за звание самых крутых засранцев Эквестрии. Это и не Стальные Рейнджеры, о нет. Этим вообще безразличны дела местных жителей; всё, что их интересует – заполучить в свои копыта каждую пулю и ракету, до которых они могут добраться. И-и-и это даже не Добровольческий Корпус. Ну же, Анклав, если ты действительно хочешь помочь, разве можно быть настолько некомпетентным? Я не говорю, что ты не стараешься, но неужели это лучшее, на что ты способен?

Если ни одна из этих трех сил не предпримет что-либо в ближайшее время, дела очень быстро примут скверный оборот. В этом случае нам останется лишь скрестить наши копыта на счастье и надеяться, что с этим сможет что-нибудь сделать наша доблестная Охранница. Потому что, едва рейдеры покончат с Хуффингтоном, они в три прыжка окажутся в Мэйнхеттене. Так что, шевели своим мелким крупом так быстро, как только можешь, Охранница. Народ нуждается в тебе больше, чем когда-либо.

Траш посмотрела на меня со странной улыбкой.

– Надо же… похоже, в ближайшее время скучать тебе не придётся.

Я хмуро оглядела покрытые слизью здания и покачивающиеся на волнах разбитые лодки и баржи, чувствуя, как начинает зверски чесаться грива, и отнюдь не от речной влаги.

– Откуда, чёрт возьми, взялись эти рейдеры? Я ведь зачистила Витерс и «Пони Джо».

– На западном берегу всегда было паршиво с рейдерами. Большинство пони здесь беззащитны перед ними и представляют из себя легкую добычу. А вот на противоположном берегу слишком много пони с очень большими пушками, которые не позволяют рейдерам сбиваться в большие группы. Но и не истребляют их, если те не докучают Потрошителям слишком сильно. Чёрт, да половина бандитов и рейдеров в Хуффе, похоже, мечтает пополнить ряды Потрошителей. – Траш сбавила ход и обогнула баржу, облепленную гигантскими лягушками. – Я полагаю, что у какой-то деревни просто закончились припасы, и они подались в рейдеры. Хотя и не представляю, кто именно это мог бы быть. Тут по округе разбросано множество мелких поселений.

– И в продолжение новостей – очередная трагедия в Хуффе. С прискорбием сообщаю, что замолчала деревня Риверсайд. Коммуна не подает признаков жизни. Не видно даже тел. То ли рейдеры забрались так далеко на юг, то ли произошло что-то ещё – неизвестно, но весь город просто исчез. Надеюсь, кому-нибудь всё же удалось выбраться оттуда живым и он сможет поведать нам, что же за чертовщина там произошла.

Мне бы очень хотелось сказать, что это была последняя плохая новость на сегодня, хуффингтонцы, но если вы находитесь на юге – остерегайтесь встречи с полосатыми. Оттуда приходят сообщения о группах зебринских снайперов, окопавшихся возле Космического Центра Луны и горы Чёрный Пони, которые избрали своими целями гулей, фермы Общества и даже имели наглость произвести несколько выстрелов по Небесному Порту. Только прошу вас, пони, помните, что это, похоже, всего лишь небольшая обособленная группа или племя, и не используйте их как повод для истребления каждой зебры от Глифмарка до Роума.

И хотя в другой ситуации я бы с радостью отпраздновал появление новости о том, что Парадайз получил, наконец, по заслугам, боюсь, что сейчас не смогу этого сделать. Похоже, теперь рабовладельческий рынок перешёл под полный контроль Красного Глаза. И, предполагаю, что ваши местные работорговцы теперь с ещё большим усердием станут охотиться за вами, вашими близкими, и всеми остальными, до кого только смогут добраться, потому что Красному Глазу нужны вы все. Нет сведений о том, что случилось с Ростовщицей, но к моему (неохотному) сожалению сообщаю, что Рыжебородого зарезали прямо на его собственной радиобашне. Сообщение Красному Глазу: это называется «Сдержанность»; посмотри в словаре. Я бы ещё посоветовал поискать значение слова «Самоконтроль», но ты ведь тогда сам на себя нацепишь цепи и ошейник…

И это все новости из Хуффингтона. Я знаю, что жизнь нелегка, но нужно быть стойкими! Если пони не будут помогать друг другу, кто ещё им поможет?

Я плюхнулась на круп.

«Риверсайда больше нет? Что же произошло? Ровер решил, что торговля с пони невозможна, и убил их всех? Или риверсайдцы собрались и всем городом вторглись в метро, нашими стараниями свободное от ловушек, прежде чем Ровер успел расставить их снова? А может нашлись другие рейдеры, помимо уничтоженных нами, которые расправились с обеими сторонами? А Фифи и Бабуля Рыбка? Что стало с ними? Почему, черт возьми, это происходит снова и снова?!»

Однако, новость о падении Парадайза не могла не радовать. Похоже, что награда за мою голову больше не в силе. А я была бы просто счастлива перестать натыкаться повсюду на Зодиаков и прочих сорвиголов.

* * *

– Нам придётся зайти на час в порт Флотсема, – со вздохом объявила Траш, скорее своему экипажу, чем нам. – Анкеры должны мне бочку дёгтя и, как минимум, одну упаковку спарк-батарей. – Она посмотрела на нас. – Я взываю к правилу номер один. Сходите с корабля, чтобы побродить по Флотсему – и я оставляю вас здесь. Он не такой, как Риверсайд. Половина пони здесь не побрезгуют выстрелить вам в спину, а после будут утверждать, что нашли вас в реке. Другая половина при этом будет целиться в спину им. Так что просто подождите здесь. Мы с Тарбутсом мигом вернёмся.

Я удивлённо заморгала. «Почему это все пони уставились на меня?»

– Что?

Неспешно скользя по речной глади, мы приблизились к месту, которое поначалу показалось нам просто очередным скопищем разбитых барж и кораблей, разве что, выглядели последние ещё более искорёженными и скрученными, чем в других местах. Но, чем ближе мы подплывали, тем очевиднее становилось, что эти суда сбились в кучу не случайным образом. Две баржи были сварены вместе в одну огромную платформу, на которой размещались десятки грузовых контейнеров, переделанных в ржавые лачуги. С платформы свисали четыре больших крана, тралящих реку, а также бесчисленное множество более мелких тросов и сетей.

Когда мы подошли к платформе, один из ближайших кранов вытянул из реки массивные металлические клещи, разбрызгивая воду и грязь, и сбросил их содержимое на открытую палубу. Едва клещи отодвинулись, полдюжины пони начали ковыряться в грязной куче в поисках чего-либо ценного. Я было засомневалась, что им тут что-то светит, но потом заметила, как они начали выкапывать желтые медицинские аптечки, ящики с боеприпасами и прочий мало-мальский ценный мусор.

«Что за жизнь».

Мы причалили, и сразу с десяток пони обратили на нас свои откровенно оценивающие взгляды. Стоя на крыше рулевой рубки с винтовкой Тауруса на изготовку, я, в свою очередь, медленно обвела их своим мрачным взглядом. В конце концов, пони вернулись к своим делам, но нет-нет да бросали в сторону лодки любопытствующие взгляды.

– Пять минут. По округе не шляться, – предупредила меня Траш, после чего они с Тарбутсом спрыгнули с корабля и поскакали к крупнейшему из кранов.

– Все ведут себя так, словно я не способна контролировать себя, – пробормотала я, расхаживая вдоль ограждения и глядя на нескладных, грязных пони. Не просто нескладных. Половина из тех, что я видела, имели физические изъяны: то скрюченный рог, то кривые ноги. У некоторые сквозь шкуры прорастали причудливые опухоли.

– Что с ними произошло? – тихо спросила Глори.

– Порча, – просто ответила Маслёнка. – Она в воде. Здесь нечем больше питаться, кроме как тем, что обитает в реке. Речные твари впитывают в себя порчу, и она в итоге попадает в пони, что их едят.

Мы дружно повернулись к Рампейдж. Она удивлённо заморгала.

– Что? Меня только что испепелили. Если после этого порча может нанести мне вред, то найдите мне огромную бочку этого вещества, и посмотрим, убьёт ли оно меня.

В её словах был смысл. Полагаю, если бы она мутировала достаточно сильно, то смогла бы просто отправиться к Ядру и вернуться обновлённой.

Внезапно раздались пронзительный крик и визг. По-видимому, какой-то жеребёнок обнаружил и вытащил из грязи запертый оружейный ящик. Но на его находку позарилась крупная тощая кобыла и уже занесла копыто, чтобы ударить жеребёнка, который, что есть мочи, обнимал драгоценный ящик.

– Ладно… Я не собираюсь шляться… – процедила я, поднимаясь. – Просто надеру кое-кому задницу!

– Нельзя! – воскликнула Бисквит, хватая меня за копыто.

Масленка добавила серьезно:

– Да тебе все кости переломают, и нам за компанию достанется.

Я в отчаянии стиснула зубы.

Внезапно лодка покачнулась от резкого рывка, и я завертела головой, осматриваясь в поисках возможной причины.

Рампейдж исчезла.

Полосатым метеором она приземлилась на спину кобылы, роняя её плашмя на палубу рядом с испуганным жеребенком.

– Нападение на несовершеннолетнего при отягчающих обстоятельствах! – закричала Рампейдж и, обхватив голову кобылы копытами, ударила её лицом о палубу. – Причинение вреда здоровью жеребенка! – Она ударила снова. – Сопротивление при аресте! – И третий сокрушительный удар, от которого кобыла конвульсивно задергалась, елозя по палубе окровавленным лицом. Рампейдж поднялась и рыкнула на толпу: – Кто хочет стать соучастником?

Похоже, хотели абсолютно все. В толпе, окружившей Рампейдж, материализовались ржавые арматуры, багры, зазубренные ножи и бейсбольные биты. Я застыла в изумлении, глядя, как Рампейдж встаёт на задние копыта, а её кьютимарка превращается в странный зебринский символ. Вся толпа набросилась на неё одновременно, но, подпрыгнув, она взлетела над передним краем нападавших. А затем превратилась в настоящую боевую машину, нанося удары копытами по суставам, ребрам и шеям своих противников. Я уже видела этот стиль раньше, правда, лишь в виде статичных картинок в книге о теории боя без оружия.

Эти движения были светлой стороной стиля Падшего Цезаря, направленные скорее на сдерживание, чем на убийство. Но всё изменится в миг, начни она наносить удары копытом не плашмя, а ребром. Одно это, и её копыта начнут прошивать врагов насквозь, вместо того, чтобы ломать им рёбра или выворачивать суставы… Её красные полоски казались особенно блестящими, когда она двигалась сквозь толпу, подобно лавине. Из кранов начали выскакивать пони с мощными винтовками. Но любой, кто отваживался встать на пути у Потрошителя, очень быстро оказывался лежащим без движения на палубе.

По этой причине, все, кто имел проблемы с Рампейдж, теперь предпочитали драпать со всех ног, чтобы не столкнуться с её яростью. Жеребёнок отпустил оружейный ящик и теперь тряс упавшую кобылу.

– Мама! Мама!

Я заметила, как на боку Рампейдж начал проявляться череп, словно всплывая из тёмных глубин… Увидела эту улыбку на её губах…

«Твою мать, только не это».

Первый выстрел пришёлся ей аккурат под ухом; экспансивная пуля прошла навылет, снеся ей половину лица. Когда Рампейдж упала, я медленно направилась к ней, держа на прицеле. Едва она восстановилась, я выстрелила ещё раз. Потом ещё. И ещё. Вся деревня в шоке смотрела, как я снова и снова вышибаю ей мозги.

– Уведет кто-нибудь отсюда этого ребенка и его мать? – закричала я и выстрелила снова, когда Рампейдж начала подниматься. Меньше всего мне хотелось, чтобы эта смертоносная пони применила стиль Падшего Цезаря на мне!

Кто-то сообразил, наконец, увести подальше как жеребёнка, так и его мать. Несколько других подонков уволокли оружейный ящик. Надеюсь, он заполнен взведенными гранатами. Наконец мы с Рампейдж остались одни в центре большого пространства, свободного от пони, желающих поглазеть на сумасшедших кобыл. Рампейдж лежала без движения, а я наблюдала, как, закручиваясь подобно водовороту, исчезает череп у неё на боку.

– Спасибо тебе, – наконец пробормотала она, поднимаясь, и уставилась на красные и серые пятна на ржавой палубе. – Ого… Что я натворила?

– Буянила. – «И, слава Богиням, без своей брони». – Помнишь что-нибудь?

– Я… какая-то дрянь ударила жеребёнка, и я… думаю, я собиралась… э-э… арестовать её? – Она вытаращилась на меня, а затем кивнула. – Да, уверена, именно так оно и было. А вот дальше всё становится очень расплывчатым.

– Стоять! Не двигаться, вашу мать! – закричали два единорога, наставив на нас свои винтовки. – Никому не дозволено прерывать собирательные работы во Флотсеме.

Рампейдж лишь окинула их равнодушным взглядом, а затем наклонилась вперед, прижав лоб к стволу винтовки.

– Вы что, правда думаете, что ваши пукалки смогут завалить меня, когда даже её не смогла? Ну-ну, попробуйте. Но учтите, что когда у вас кончатся патроны, я трахну вас прикладами ваших же собственных винтовок.

Ладно, это было сказано чуть грубее, чем следовало бы. Я улыбнулась своей самой любезной улыбкой.

– Слушайте, драка закончена. Осмотрите ваших раненых, порадуйтесь, что они не трупы, и давайте забудем обо этом небольшом недоразумении, лады?

Единороги переглянулись, а затем снова посмотрели на Рампейдж. Полосатая пони послала воздушный поцелуй тому, который прижимал винтовку к её голове. Наконец, эти двое отступили.

– Просто… убирайтесь из Флотсема, – неубедительно закончили они, пятясь от нас.

Охотно. Я уже увидела здесь всё, что хотела. Мы поскакали обратно к «Морскому Коньку», но я вдруг притормозила возле пони, сортирующего мусор. Мой взгляд привлёк тонкий чёрный футляр длиной с моё копыто, лежавший рядом с кучей изогнутых столовых приборов, треснувших кофейных кружек с логотипом Министерства Крутости и битых тарелок. Жеребец сделал вид, что не замечает меня, когда я вытащила футляр своей магией.

– Откуда у тебя это?

Он, наконец, удостоил меня вниманием и осмотрел футляр в моей магической хватке. Затем поднял копыто, на конце которого я увидела извивающиеся щупальца.

– Небесная повозка Министерства Крутости в прошлом году. Хороший трофей. Тебе нравится? – спросил он с голодной улыбкой.

– Десять крышек, – предложила я, с трудом сдержавшись, чтобы не вздрогнуть, когда наружу выскользнул его язык, похожий на серую трубу.

Он, казалось, сделал над собой усилие, чтобы немного поторговаться. Чарити бы им гордилась.

– Он очень… э-э… черный. И блестящий. Пятьдесят крышек.

Я решительно посмотрела на него.

– Десять, и я добавлю две банки Готового Обеда.

Его глаза загорелись.

– Договорились.

Мы вернулись на лодку, и я коснулась гладкого черного футляра. Тихий щелчок, и он открылся в моих копытах. Внутри находился блестящий магический патрон и сложенная записка.

Рейнбоу Дэш, ты видела что-нибудь подобное раньше? Эту штуковину сварганил чокнутый Троттенхеймер. Она имеет отношение к той работе, что он выполнял для тебя?

Я бережно спрятала серебряную пулю в сумку.

Десять минут спустя, Траш вернулась. Она посмотрела на Масленку.

– Итак… она это сделала?

– Покинула лодку? Конечно, – с улыбкой ответила Маслёнка. На лице Тарбутса появилась злорадная усмешка. – Но не для того, чтобы исследовать это место или помочь кому-нибудь. Её подруга решила немного поиграть в законника, и Блекджек выскочила, чтобы утащить ту обратно… – Масленка посмотрела на меня с немного нервной улыбкой. – А потом выстрелила ей в голову… неоднократно.

– Мое внимание не так легко привлечь, – вставила Рампейдж.

Траш и Тарбутс переглянулись.

– Хм. Я делала ставку, что она сойдёт с корабля, чтобы помочь какому-нибудь бедолаге. Ты же ставил на то, что она отправится исследовать это место. Масленка сказала, что она будет бродить просто от скуки. Блин…. Похоже, никто из нас не выиграл.

– Подождите! Вы заключили пари, что я так или иначе покину лодку, даже несмотря на предупреждение не делать этого? – сказала я резко, чувствуя себя немного задетой.

– Ну разумеется, – ответила Траш. Её губы скривились в ухмылке. – Ты ведь не думаешь, что я сама осталась бы на месте, если бы кто-нибудь сказал мне не уходить, не так ли?

Мне хотелось заплакать от обиды. Я ведь старалась быть хорошей и оставаться на месте. Старалась изо всех сил! Неужели я действительно была настолько предсказуема?

Судя по их ухмылкам – да. Была.

* * *

Мы оставили Флотсем и Форк позади, направляясь дальше на север. Признаюсь, было приятно ощущать, как увеличивается дистанция между мной и Ядром. На восточном берегу теперь преобладали развалины промышленных зданий, сменивших собой жилые кварталы. Множество огромных ржавых цистерн и резервуаров вырастали из разрушенных фундаментов, словно огромные грибы. Как и дома на западном берегу, большинство заводов несли на себе следы поражения интенсивным пламенем. Даже гигантская надпись «Корпорация БУМ» едва угадывалась на дымовых трубах, похожих на динамитные шашки, что возвышались над крупнейшим из резервуаров.

Я могла лишь представить, какой силы был ЭТОТ огонь, когда город взлетел на воздух.

Река несла нас на север в сторону ущелья между двумя холмами, связанными бетонной аркой.

– Значит так, если нам удастся пробиться через мост Зенит, то всё будет в порядке, – сказала Траш, осматривая сооружение.

– А с этим будут проблемы, не так ли? – спросила я, поднимая свой бинокль. По обеим сторонам от моста располагались укрепления, сложенные из старых трейлеров, бетонных плит и мешков с песком. Над одним из них развевался флаг с чёрным черепом пони на красном фоне. На флаге их противников была изображена половинка яблока, инкрустированная тремя магическими искрами, заключёнными в шестерни, которую снизу обхватывали крылья в форме полумесяцев, с наложенным поверх всего этого боевым мечом.