Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 76 страниц)

Он отвлечённо жестикулировал своими крыльями, пока ходил взад и вперёд.

– В идеале, я хотел бы заставить нас вернуться на поверхность в качестве военного предприятия. Контролируемым и организованным, чтобы предотвратить столько нарушений, сколько возможно. Процесс поддерживался бы новыми военными силами Тандерхэда после того, как угрозы с поверхности были бы устранены, а проблемы – уничтожены и усмирены нашей превосходящей огневой мощью. И с Хуффингтоном в качестве базы для операций, мы могли бы медленно и осторожно расширяться по всей Эквестрии. Монстры, такие как аликорны, и пережитки прошлого, как Стальные Рейнджеры, были бы устранены, и в итоге мы могли бы основать новую Эквестрию. Единороги с Башни Шэдоуболтов восстановили бы свою популяцию. Выжившие земные пони остались бы, учитывая, что они живучие, как радтараканы. И Пустоши больше не будет.

Таким образом, он прекрасно себя чувствовал, убивая всех пони, кого было ему нужно, до тех пор пока Тандерхэд находился под защитой.

– А порча? – спросила я, от чего он мигнул, но потом пренебрежительное фыркнул.

– Любые медицинские или магические болезни будут рассматриваться со временем. Я уверен, что мы обязательно найдём решение.

Но почему-то я сомневалась, что Элементы Гармонии возникли благодаря какому-то секретному военному проекту. И в то же время, как много тысяч он убьёт? Хуже того… его комментарий о Спайке, становящимся «предлогом для войны». Наблюдали ли те пегасы Нейварро за пещерой, пытаясь выяснить, являлся ли Спайк подходящей мишенью?

Я уже говорила, что в этот момент мне действительно не нравился Анклав?

Но… таким образом, ставило ли это Лайтхувза и меня на одну сторону? По крайней мере, временно? Мне также не нравилось это… но он спас Глори…, и меня.

– Так… теперь я должна спросить: почему спас нас? – Я посмотрела на мою любовь и увидела её волнение. – Я уверена, что у вас есть другие способы получить информацию.

Глори выглядела потрясённой, но я вспомнила то перо в Мирамэйр. Они сожгли её кьютимарку, чтобы подставить её и заклеймить предателем, и даже манипулировали сестрой Глори для её убийства. Нет, Лайтхувз и я не были на одной стороне. У нас мог бы быть общий враг, но он стоял по одну сторону от линии, а я – по другую.

Малиновый пегас потёр нос крылом, его глаза наполовину сузились, когда он посмотрел на нас обоих.

– Да, может показаться более благоразумным допросить вас, извлечь ваши воспоминания, и узнать всё, что вы сделали за последние несколько недель. Но есть и некоторые преимущества в том, чтобы просто отпустить вас, – ответил он, подойдя к гнилой карте Эквестрии, приклеенной к стене. – Целесообразность, например. Могут пройти года, прежде чем нам придётся действовать, но мы могли бы ускорить это до нескольких дней. Другая причина проста: ты исключительно разрушительна, Блекджек. С тобой, бегающей по округе, мои противники гораздо вероятнее потратят время на разборки с тобой вместо обращения внимания на меня. Кроме того, есть небольшой шанс, что ты смогла осознать мою правоту. Кобыла твоих талантов может стать мощным средством.

Затем он сделал паузу, его улыбка расширилась.

– Но главным образом, я спас кобылу, что ты любишь. И я знаю, что для пони, как ты… это не мелочь.

Я действительно хотела пристрелить его прямо сейчас. Очень хотела… но оставалась только одна проблема: он был прав. В этом, по крайней мере. Он пожал плечами.

– Может быть, это будет иметь неприятные последствия. Может быть, это накроется медным тазом. Конечно, это возможно. Но разведка Тандерхэда усвоила урок, что иногда неожиданное является наиболее эффективным двигателем всего. – Он посмотрел на Глори с небольшой улыбкой. – В любом случае, я получу то, что мне нужно, вероятно, с гораздо меньшим беспокойством и суетой, чем имея дело с сопливыми бандами кобыл Пустоши.

Я вздохнула, глядя на свой ПипБак, а затем на него.

«Может быть…»

– Вспышки. Вы, наверное, обчистили большую часть их офисов, помогая им?

– По большей части. Однако они держали свои склады хорошо охраняемыми от нас. Они никогда не позволяли находиться там, одновременно, более чем троим из нас, – ответил он, глядя на меня с любопытством. – А что?

– Выпадал ли тебе шанс порыться в их мэйнфрейме? – спросила я, и Глори ахнула.

Он холодно окинул взглядом Глори и меня.

– Да, но данные внутри оказались зашифрованы.

– У тебя есть копия? – спросила Глори. Теперь он снова улыбался.

– Верно… – вздохнула я. – Что ты хочешь за неё?

– Незашифрованная копия могла бы пролить свет… – начал он.

– Разве я похожа на дешифратор? Она нужна мне для сделки. Что ещё? – категорически заявила я, сжимая копыто Глори ногой, не давая ей возразить. Я не могла позволить ему реализовать потенциал кибер-пегасов.

Малиновый пегас крылом потёр подбородок.

– Ну, для этого мне не нужна ты… – размышлял он вслух, затем улыбнулся. Пегас долго и неотрывно смотрел на Глори, от чего моя грива задёргалась. – Признание.

– Что? – разинула рот Глори.

– Я хотел бы полное признание и официальное заявление о выходе из Тандерхэда и Анклава, – ответил он спокойно. – Были некоторые проблемы с первой версией. Маленькие ошибки, которые привели к вопросам о подлинности.

«Ничего удивительного, учитывая, что это была фальшивка».

– Мне нужно искреннее признание. Такое, что не оставит каких-либо сомнений в твоей верности Тандерхэду. Или, вернее, отсутствии таковой.

– Но это погубит отца, – сказала Глори, сильнее сжав моё мягкое копыто.

– И спасёт ему жизнь, – противопоставил Лайтхувз.

– Что? – спросила я, следя за ним.

Малиновый пегас начал медленно ходить туда-сюда.

– Ты действительно думаешь, что Анклав с блаженством разрешит такой высокопоставленной фигуре, как Скай Страйкер продолжать призывать к помощи поверхности? Нет, они собираются действовать, чтобы заставить его замолчать. Обычными методами не удалось устранить, опозорить или дискредитировать его. На самом деле, они лишь укрепили его популярность. Это означает, что стоит ожидать лишь убийства.

– Они не будут, – тихо пробормотала Глори.

– Они уже пытались сегодня утром, – серьёзно ответил Лайтхувз. Глори охнула и подалась вперёд, чтобы спросить очевидное. Лайтхувз поднял крыло, предотвращая этот вопрос. – Цел и невредим. Он должен был выступить с речью в своей старой силовой броне. Кто-то саботировал её спарк-генератор. Ему очень повезло, что поломку обнаружили, а нам повезло, что это представили как несчастный случай. И, конечно, убийство такого видного деятеля потребовало бы ответа. Торговое эмбарго. Прекращение поставок излишков продовольствия. Что-то. А в ответ на это… война, – так просто сказал он это.

Война. От этого слова мой живот скрутило. Было ли что-нибудь… когда-нибудь… более глупое и расточительное, чем война? Она уничтожила мир! Можно подумать, что этого было бы достаточно. Но здесь остались мы, два века спустя, и у нас всё ещё появлялись ситуации, когда у группы А и группы Б образовывалась проблема, и они не могли придумать никакой более хороший выход из ситуации, чем просто убивать друг друга.

Когда я смотрела на малинового пегаса, мне пришлось признать невольное уважение к нему. Он всё ещё оставался мерзким пони, но теперь, когда я сама стояла перед перспективой прекращения войны, я чувствовала небольшую признательность за то, что он пытался сделать. Я никогда не одобряла его методы. Есть вещи, которые никогда нельзя делать, теперь я это знала. Я буду чувствовать хлор, и слышать крик «убийца» до конца своих дней. Но сама цель, попытка предотвратить войну? Это было достойно уважения.

И поэтому я оказалась совершенно бесполезна, когда она посмотрела на меня. Я улыбнулась. Конечно, мне хотелось получить данные «Стального Пони». Я могла на самом деле дать их пони, нуждавшимся в них. Но я не могла просить Глори отречься, чтобы жить здесь, особенно учитывая, что я не останусь на очень долгое время рядом.

Наконец, она сделала глубокий вдох.

– Нет, – произнесла пегаска, и его любезное выражение лица в момент ожесточилось. Затем он пожал плечами, как если бы это было не важно. Но по выражению её лица, она ещё не закончила. – Нет, но я поговорю с ним.

Он потёр подбородок:

– Понятно. И ты убедишь его закрыть Добровольческий корпус?

– Нет. Я сказала, что поговорю с ним, – ответила она. – Твоё поддельное признание ничего не добилось. Принудительное не будет много лучше. Итак, позволь мне поговорить с ним о твоих проблемах. Может быть, он передумает. Может быть, нет. Но у этого будет больше шансов на успех, чем у того, что ты пытаешься делать.

Я улыбнулась… ладно, скривила рожу… ему.

– Иногда неожиданное является наиболее эффективным. – Оооо, посмотри, что я сделала, Лайтхувз? Понимаешь? Я использовала твои собственные слова против тебя. Очко, Блекджек!

– Установка безопасного канала займёт некоторое время. Надеюсь, вы обе будете хорошо вести себя до тех пор? – спросил он, посмотрев на нас.

– Да. Конечно, – ответила я с улыбкой. – Не думаю, что есть шанс, что мы сможем принять горячий душ, не так ли?

– Конечно, – скривил он губы.

* * *

Хорошо. Я могла бы попросить горячий душ, но согласилась и на ведро относительно чистой и лишь слегка радиоактивной воды и губку. Когда я начала смывать пыль, грязь, и слёзы с моего лица, я посмотрела на губку, пытаясь придумать, что делать дальше. У Глори состоялся бы её разговор, я получила бы свои данные, мы ушли бы, она рассказала бы одному из его пони, где найти талисманы прицеливания. В знак доброй воли, они принесли Глори её броню и мои скобы. Остальные мои вещи, с другой стороны, они, вероятно, скинули в четверти мили отсюда, просто чтобы убедиться, что они находились бы уже далеко, прежде чем я была бы готова действовать.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не пытаешься думать о том, чтобы убить пони губкой, – беспокоясь проговорила Глори, уткнувшись носом мне в шею.

– А? Что? Нет… – Кроме этого, мне пришлось бы засунуть её очень глубоко им в глотки. Ведро, с другой стороны… Если Глори выбила бы дно и расплющила его, у меня был бы хороший зазубренный край. Эффективный против глаз и…

Глори начала целовать мою спину, и мысли об использовании в качестве оружия губки и ведра вылетели из головы. О, да… это было хорошо… это было очень хорошо…

За исключением…

– Глори, я действительно… Я не думаю, что…

Что со мной случилось? У нас имелась личная жизнь. Я была, вероятно, такой чистой, какой не была бы ещё долгое время. Богини знали, я нуждалась в этом после того небольшого «приключения» с Рарити и Ванити. Но по какой-то причине, мой разум говорил мне, что это было неправильно, и я должна это остановить.

Это было официально. Я становилась совершенно, полностью чокнутой.

Серая пегаска развернула меня на спину и расцеловала мою грудь, прежде чем посмотрела мне в глаз.

– Я… мне очень жаль. Но я не думаю, что смогу сделать это. – Она просто ждала, а я заёрзала, отворачиваясь. – Я не заслуживаю… – замолчала я, запинаясь, не в силах договорить.

– О. Я вижу, – сказала она спокойно, затем, казалось, призадумалась о чём-то. Наконец, она посмотрела мне в глаз. – Ты мне доверяешь?

«Ась?»

– Конечно… – пробормотала я, потрясённая тем, что она вообще спросила такое.

– Абсолютно и полностью? – надавила она, улыбнувшись мне. Я кивнула, и она мгновение копалась в своих сумках, выдернула повязку и завязала мне глаза. – Не трогай её, – сказала она твёрдо.

«О… кей…»

Затем она слезла с кровати и порылась в своих седельных сумках. Я упорно боролась с желанием подглядеть, когда она вернулась в постель. Потом она втиснула мои передние ноги над головой через щели в кровати и… мои уши дёрнулись от звука застёгнутых на моих ногах наручников.

– Г… Глори! Что ты делаешь? – ахнула я, и затем почувствовала, как мои задние ноги развелись довольно далеко друг от друга и пристегнулись к подножкам у основания кровати.

Она пододвинулась ко мне и прошептала на ухо:

– Тссс… поверь мне.

Резиновый мячик был втиснут мне в рот и завязан вокруг морды. Я не могла двигаться. Не могла видеть. Не могла говорить.

Но, спаси меня Святая Селестия, я могла чувствовать! И то, что накрыло меня, оказалось одним из наиболее сильных ощущений в моей жизни. Какая-то мрачная, рациональная, разумная часть моего разума брюзжала, что сейчас было не время для… этого! Эта часть была схвачена остальным моим мозгом, избита резиновыми шлангами, и брошена в чулан, на задворках моего сознания. Я достигла экстаза, плача в кляп, но она не смягчилась.

Глори, должно быть, была связана с Ванити… как-то. Она остановилась только чтобы снять кляп и дать мне отдышаться, прежде чем заглушить меня другим, очень прекрасным кое-чем. Я в отчаянии вернула услугу, награждённая звуками её блаженства и ощущением, что я была очень хорошей пони.

Когда мы закончили, она сняла повязку с глаз, и я почувствовала себя совершенно запутавшейся и исключительно мягкой внутри. Я хотела спросить, где она научилась делать подобные вещи, но вкус кобылы полностью переопределил мою способность думать. Это тоже хорошо, потому что мой мозг пытался придумать самые разные причины, почему то, что мы сделали, было неправильно, и незаслуженно. Я была плохой пони, чуть не убившей её… но этот голос заглушался тем, что Глори сделала почти всё. Она приняла решение, и сделала это. Поэтому та кислая пони скрывалась в глубине моего сознания, бормоча плохие вещи обо мне.

Она вымыла меня второй раз… и себя… перед тем как, наконец, отстегнуть меня от кровати. Мне пришлось признаться, я была так расслаблена, что чувствовала, будто все остальные мои кости тоже стали резиновыми.

– Ничего себе… – Итак, на данный момент, сложные предложения были мне не под силу.

– Никогда не делала такого раньше? – спросила она, казалось, вполне довольная собой. Я энергично закачала головой туда-сюда. – Нравится? – Я чуть не растянула шею, кивая. Она радостно захохотала. – Тогда, я так рада, что не испортила это. Даск думала, что тебе это понравится.

Я уже говорила, как сильно я любила старшую сестру Глори прямо тогда? На самом деле! Прекрасная кобыла!

– Но где ты взяла… ой. Тот магазин? – Она смущённо улыбнулась, покраснев. Так очаровательна! Затем я приподняла бровь. – Взяла ли ты что-нибудь… ещё?

– Возможно, – ответила она игривым тоном, кричавшим «да». Затем она издала тихий «мурр» и нежно поцеловала меня. – Если ты хорошая кобыла, то узнаешь.

О, хорошо. Я была бы хорошей. Я была бы самой хорошей, лучшей из милейших кобыл всех времен и народов, да сэээррр!

– Надо сказать, это было неожиданным, – произнесла я с румянцем, пока мы лежали в объятиях друг друга.

Глори, казалось, довольно позабавило моё смущение.

– Я думала, что ты делала тонны вещей, как это?

– Ты что, шутишь? Мама арестовала бы меня и стерилизовала. У меня был хороший, предсказуемый, безскандальный секс. Зато у всех остальных имелись свои экстравагантные причуды.

Мне пришлось признать, что я немного волновалась. Я никогда не занималась сексом, подобным этому, раньше. Я всё ещё испытывала трепет. Как если бы я открыла для себя совершенно новую часть себя, но самую малость сомневалась в том, чтобы узнать её получше.

Одной частью, от которой я не могла отделаться, было то, что мне это понравилось. Очень понравилось. И, судя по выражению лица Глори, ей тоже. Я почувствовала, как наступил эмоциональный приступ. Несколько часов назад, я думала, что она мертва. Теперь у меня осталось чувство головокружения от того, что я только что была прикована к кровати. Может быть, я должна попытаться охладить это. Вернуть некоторый контроль. Что-нибудь. Затем я поймала её фиолетовый взгляд и увидела, насколько усталой я была. О Богини…

Она помогала мне надеть мои ножные скобы, когда раздался стук, и тёмно-синяя кобыла с кьютимаркой в виде звезды с исходящими от неё лучами просунула голову в дверь.

– Мы готовы, Монин Глори.

– Спасибо, Норзстар, – кивнула Глори.

Серая кобыла помогала мне держаться на копытах, пока мы рысью пробегали через метеостанцию. Восемь или девять пегасов работали за ввезёными терминалами и проверяли документы. Большинство из них, как минимум, кинули взгляд в мою сторону, когда мы двигались мимо.

На стене висело чёрное знамя с фиолетовым глазом в центре расплывчатого щитообразного тёмно-зеленого облака с ярко-зелёной молнией позади него. По краям был написан лозунг: «Разведка Анклава: Защита от угроз сверху и снизу, изнутри и снаружи».

– Угрозы сверху? – спросила я с улыбкой, когда мы вошли в небольшую комнату с терминалом и камерой, установленной ​​на столе. Лайтхувз спокойно стоял в углу, вне поля зрения камеры.

– Разведка Анклава должна быть готова ко всему, – тихо произнесла Норзстар. – Мы не военные. У нас нет Хищников и осадных платформ. Самая большая вещь, которой нам разрешили пользоваться – это вертибаки. Мы должны быть умнее и хитрее наших врагов. Мы должны обманывать, – пробормотала она кисло. – Конечно, мы могли бы быть гораздо более эффективными, если б нам не нужно было согласовывать с Нейварро абсолютно все наши действия. Не могу поверить, что они ограничивают наши полёты над Вечнодиким и Филлидельфией именно сейчас…

Я посмотрела на неё в ответ.

– Звучит почти как Министерство Крутости.

Она вдруг улыбнулась в знак одобрения.

– Я совсем не ожидала, чтобы пони с поверхности это заметил. Если бы это название в конец не выводило из себя Нейварро, мы бы до сих пор использовали его. Нейварро был базой для Эквстерийской Небесной Стражи после бомбёжки Клаудсдейла. Тандерхэд и башня Шэдоуболтов выступали в роли штаб-квартиры Министерства Крутости. О, конечно, все пони думали, что офис в Кантерлоте оставался главным, даже когда он превратился в склад. Прямо как и планировала Рейнбоу Дэш. – Она вздохнула, глядя задумчиво. – Если бы всё прошло немного по-другому, все пони в разведке звались бы Дашитами. Если бы Рейнбоу Дэш просто подождала… – Но она слегка покачала головой.

– Но… но вы заклеймили Глори, – указала я. – Выжгли её кьютимарку и… и…

– Мы сделали то, что должны. Ты бы предпочла войну? – спросила она прямо. Аргумент принят.

– Дамы, – поднёс своё крыло к губам Лайтхувз.

Экран терминала мгновение мерцал, а затем преобразовался в образ жеребца средних лет, только приближавшегося к пожилому статусу. Его шёрстка была богатого сливового цвета, а фиолетовая грива обладала налётом седины. Я заметила с оттенком беспокойства, что у него также имелась повязка, закрывающая левый глаз, а левую сторону его лица покрывали старые шрамы, не совсем исчезнувшие. Его серые глаза расширились от шока, и он привстал на свои копыта.

– Монин?

– Здравствуй, Отец. – Я удивилась официальному тону, что она использовала. – Я рада видеть, что у тебя всё хорошо.

Он стукнул копытом на стол.

– Писающая радуга, Монин, не мели чепуху! Где, чёрт возьми, ты была? Сначала признание того, что ты стала Дашитом, затем отчёт Даск, что ты была убита без подтверждения, и теперь отчет, что ты… – но затем он замолчал, когда она двинулась. Пегаска покраснела и повернулась, чтобы закрыть вид её культи. – Где ты? Я сам полечу прямо туда и заберу тебя!

– Нет, Отец. Я в порядке.

– Ты потеряла крыло, Монин! Это прямо противоположно порядку! – проревел он. – Ты идёшь домой, и это последнее слово!

– Нет, Отец. Не иду, – ответила она со своим угрюмым видом. – Тут такие вещи творятся прямо сейчас…

– Мне чрезвычайно плевать, какие вещи творятся! – сказал он с очередным властным ударом своего копыта. – Ты возвращаешься домой, в безопасность, прямо сейчас. Затем мы посмотрим, как избавиться от этих шрамов.

– Ты не можешь говорить мне, что делать, Отец! Я больше не кобылка! – кричала Глори на него, хмурясь совсем не по-глорински.

– Ты прямо как твоя мать, – мрачно пробормотал он. – Прекрати быть такой упрямой!

– Я занимаюсь важными вещами, Отец! – огрызнулась она. – Прекрати говорить мне, что делать! Я – Дашит, хорошо? Я может, и люблю Тандерхэд, и верю в Анклав, но мой дом сейчас здесь! Здесь кобыла, которую я люблю!

«Ох, это что, был за запах гари? Ах, это я покраснела».

Он закипел от ярости, но откинулся назад и слегка осел.

– Ты исчезаешь на месяц, и первое, что мы делаем, когда я вижу тебя, это кричим друг на друга. – Он покачал головой и глубоко вздохнул. – Я кричу на охрану и твою сестру уже несколько недель. С тех пор, как неожиданно возникло то фальшивое признание. Сейчас я получаю «свежие новости», и это ты…

– Мне очень жаль, Отец. Я знаю, ты хочешь, чтобы я оказалась в безопасности, но я больше не твой маленький лучик рассвета, – ответила она. Она взглянула на Лайтхувза, а затем обратно на экран. – Я здесь с оперативником Лайтхувзом. Он говорит, что дела между Нейварро и Тандерхэдом плохи. Действительно плохи. И ДК подливает масла в огонь.

Скажи ему, что Лайтхувз выжег твою кьютимарку, Глори. Я хотел закричать, но Норзстар посмотрела на меня и медленно покачала головой. Я прикусила язык.

– Ситуация была шаткой со времён твоей матери. В этом нет ничего нового. Нейварро будет называть нас мелочными именами, и дуться, пока урожай не испортится или талисманы не сломаются. Тогда они сменят свой тон. Это всё тот же самый старый танец, длящийся последние двести лет.

Она взглянула на малинового жеребца, прежде чем вернулась к экрану.

– Он говорит противоположное. То, что военные ищут боя… как, когда напал Финдфайер. И что Тандерхэд может стать следующей целью. Он говорит, что они могут попытаться убить тебя, отец.

Он хмыкнул.

– Мне приходят на ум, по крайней мере, двадцать пони, желающих моей смерти. Это результат жизни политика. – Глори начала что-то говорить, но он кашлянул и поднял крыло. – Я не буду больше слушать ерунду о заговорах. Нейварро нуждается в Тандерхэде. Они будут буйствовать и кусать на себе крылья, но, когда солнце сядет, они станут теми, кто попросит нас о помощи.

– Однако, что, если это не так? – спросила я, подойдя к Глори. Она посмотрела на меня, её перья взъерошились. Её отец посмотрел на меня, и я призадумалась, мог ли его оставшийся глаз испепелить меня через терминал. – Господин Скай Страйкер, я выросла в стойле. На нас напали, и позже я думала, что не осталось никакой угрозы… но, в конце концов, все пони, кого я знала и любила, оказались мертвы. Неужели Тандерхэд готов рисковать ради металлолома и черники?

Он посмотрел на меня так, что я поняла, что попала в неприятности. Точно такое же выражение воцарилось и на лице Глори. Большие неприятности. Лайтхувз выглядел, будто делал всё, что мог, чтобы не смеяться, и лишь улыбался.

– Монин Глори, кто это? – Его тон был беспечным, но я подозревала, что его убийственный взгляд просто перезаряжался.

– Это Блекджек, – ответила она достаточно приятно, но полутон говорил, что прямо сейчас я вляпалась в серьёзные неприятности. – Она мой дорогой друг, – сказала она, и я вдруг поняла, что «дорогой» может означать «идиот», судя по тому, как она произнесла это слово.

– Я вижу, – ответил он монотонно, и пробормотал: – Такими темпами у меня никогда не будет внуков… – Потом его глаз застыл на мне. – Мисс Блекджек, я охраняю и защищаю Тандерхэд всю свою жизнь. Тандерхэд нуждается в ДК. Мы просто понимаем, как сильно нам необходимы металл и материалы с поверхности. И мы становимся примером того, как много поверхность предлагает нам. В своё время военные Анклава и другие города придут к нашему типу мышления. Военные не станут рисковать повреждать башню Шедоуболтов. Она нужна им.

– Но… – начала я тихо.

– Я не хочу больше ничего слышать об этом, – сказал он окончательно. – Все эти разговоры о войне и пегасах, повернувшихся против пегасов, просто ослабляют нас. Мы все – Анклав. Мы все в этом едины.

Вдруг, я испытала огромную признательность к Лайтхувзу за одно только то, с чем он имел дело. Это снова походило на Мирамэйр. Как убедить пони, окончательно принявших решение, прежде чем их кьютимарки выжгут?

– Верно, – всё, что я смогла пробормотать.

– Очень хорошо. – Его взгляд пригвоздил меня на месте, когда он посмотрел на меня, – Итак. Мисс Блекджек. Вы глубоко волнуетесь за мою дочь? – Я сглотнула и кивнула. – Больше всего на свете? – Я закивала быстрее.

– Я отдала бы жизнь за неё, не задумываясь, – ответила я.

– И ты облажалась? – Я вздрогнула, глядя на Глори озабоченно нахмурившись. Он сделал глубокий вдох. – Понятно. Ну, если она простила тебя, то я полагаю, ты, должно быть, чем-то это заслужила. Я сделал то же самое для её матери… Но, если в следующий раз, когда я увижу свою дочь, у неё не будет другого крыла, я клянусь, ты будешь той, кто ответит за это. Это понятно?

– Да, сэр! – ответила я, сглатывая. Может запереть её на флагмане Селестия, и отправить на луну… что бы держать в безопасности, так?

– Очень хорошо, – произнёс он перед тем, как его взгляд вернулся к Глори. – Теперь, Монин Глори, ты нашла то, что искала?

Глори нервозно взглянула на меня, затем на экран, и после опустила глаза.

– Нет, Отец. Пока нет, – ответила она, прежде чем снова взглянула на него. – Но я всё ещё ищу.

Он лишь вздохнул и кивнул.

– Очень жаль.

– А близнецы?

– Они сильно скучают по тебе. Люсент попала в страшную драку в школе во время записи. Лэмбент более спокойно переносит это. Она полностью посвятила себя своим исследованиям. Я надеюсь, ты сможешь увидеть их снова в ближайшее время.

– Я тоже, Отец, – ответила она с улыбкой. – Может быть, когда-нибудь в будущем ты сможешь взять их с собой вниз, чтобы взглянуть на поверхность.

– Трудно отделаться от грязи, – ответил он, слегка округлив глаз. Наконец он вздохнул. – Было приятно поговорить с тобой снова, Монин.

– И с тобой, Отец.

– Солнца и радуг, Монин Глори.

– И ясного неба впереди, Отец.

Подождите? Разве не она расскажет ему о Лайтхувзе? Или о том, что он сделал с ней? Или о заразе, над которой он работал, или о чём-нибудь? Моя челюсть отвисла, когда она протянула копыто и выключила терминал, глядя на Лайтхувза.

– Так что?

Он долго смотрел на неё, потирая нос крылом, затем кивнул Норзстар.

«Вот оно! Его внезапное, но неизбежное гнусное предательство!»

Тёмно-синяя кобыла подбежала к терминалу и начала печатать, прежде чем посмотрела на меня.

– Ну, тебе нужны файлы из Флэш Индастриз или нет?

Я была поражена.

– Ты даёшь их мне? Но… но она не убедила его остановиться, как ты хотел!

– Она действительно не умная пони, так? – пробормотал Лайтхувз.

– Отец никогда просто так не изменит своё мнение подобным образом. Потребовалось десятилетие, чтобы, наконец, заставить его прекратить петь в душе, – проговорила тихо Глори. – Всё, что я решила сделать, это поговорить с ним. Надеюсь, после этого мой отец задумается о том, что он делает и почему он это делает. Он иногда становится безрассудным, – объясняла Глори, когда Норзстар подключила мой ПипБак к терминалу.

– Но… но половину этой беседы вы спорили, а другую половину ты ничего не говорила! – Вытаращила я глаза, смотря на неё. Норзстар начала печатать, и несколько сообщений спросили меня, не хочу ли я что-нибудь сделать с проектом Стилпони. Я выбрала «принять», смотря на пару пони. – Я имею в виду…

Крупье закашлялся в моей голове, прямо сейчас мне было не до него. Я мысленно нажимала «принять» снова и снова.

Глори тихо вздохнула, в то время как мой ПипБак сделал… что-то. Поток всех этих размытых букв и цифр пронёсся в углу моего поля зрения.

– Блекджек, не думаю, что ты понимаешь это, но я борюсь со всеми пони в своей семье. С Отцом. С Даск. С Муншэдоу. Даже с близнецами.

«Глори? Хорошая, милая, замечательная Глори?.. Ладно, да, я думаю, я могла видеть это»

– Но ты ничего не сказала о заразе или талисманах или прочих вещах! – запротестовала я, нахмурившись.

– Конечно, нет. Ты хочешь дать Лайтхувзу причину, чтобы убить нас и Отца? – в ответ спросила Глори.

– Я бы предпочёл избежать этого, – небрежно произнёс малиновый жеребец. Судя по тону, эти двое, казалось, подшучивали о нашей смерти. Они подшучивали!

– Но я… ты… она… мы… – Я с грохотом рухнула на корточки. – Что, чёрт возьми, со всеми вами не так, пегасы? Эти шпионские штучки… это просто глупо!

От всей этой интриги у меня начала болеть голова. Мигание и цифры также особо не помогали. Какого сена творил мой ПипБак?

Вдруг, так же внезапно, как и началось, всё закончилось. Давно пора. Я проверила память своего ПипБака, и… ой, смотрите! Ещё четверть почти бесконечных ресурсов памяти уходила на «Стальной_Пони. acv». Хорошо. Нечто для пони, что умнее меня. Я потянулась к терминалу, чтобы вытащить кабель, а затем моргнула, когда моё копыто прошло прямо через него.

– Какого?! – ахнула я, махая копытом туда и обратно сквозь компьютер. – Что… как…? – запнулась я, когда он закружился и затем, казалось, вернулся в исходную форму на стол. – Это странно! Вы странные! Всё, что летает, странное! – указала на компьютер, моя грива стояла дыбом. – Это не естественно!

– Расслабься, Блекджек. Он просто сделан из облаков, – сказала Глори, без труда положив своё копыто наверх терминала, и выдернула кабель ртом.

– Облаков? – моргнула я и указала на экран. – Это облако? Терминалы не изготавливаются из облаков! Они изготавливаются из… каких угодно не-облачных штук, из которых они делаются! – Я начал рысью бегать по комнате. – Это сделано из облаков? Или это? – спрашивала я, двигаясь и пиная всё, что хоть отдалённо выглядело как созданное пегасами… и была потрясена, обнаружив, что моё копыто проходило через большую часть вещей. – Ах! – Я попыталась пнуть контейнер своим копытом, но моя нога пошла прямо сквозь него.

– Она сражается с монстрами, переживает обрушение здание под собой, пробивается через окно комнаты допроса, разрывает солдат в химически-стимулированном бешенстве… и это то, что шокировало её? Даже и не знаю, должен ли я быть впечатлённым или разочарованным, – прокомментировал Лайтхувз.

* * *

Через пятнадцать минут мы закончили свои дела там. У меня разыгралась головная боль от той загрузки, я действительно не хотела больше находиться рядом с Лайтхувзом, и почти всё вокруг меня было сделано из облаков! Нематериальное оборудование стало последней каплей! Лайтхувз, казался исключительно довольным собой, что я также не одобряла. К счастью, в сопровождении Норзстар Глори и я покинули Метеорологическую станцию № 1. Я ткнула в её черную панцирную броню и с облегчением обнаружила достаточную твёрдость под своим копытом.

– Прекрати, – пробормотала она, но каждую следующую минуту я хотела тыкнуть в неё для проверки… знаете, просто чтобы убедиться.

– Так, гм, что вы хотите делать с неподотчётными талисманами прицеливания? – спросила я с улыбкой у бронированной кобылы, пока та передавала мне оставшиеся вещи. Норзстар выглядела удивлённой, а Глори лишь улыбнулась и покачала головой. – Что? – спросила я, левитируя свою броню на место. Глори помогла мне подогнать её.