Текст книги "Кровь и Звёзды (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 76 страниц)

– Под! Ты сошла сума? – Сказала Рампейдж, вскочив на копыта. Я мягко улыбнулась ей, скрестив копыта перед собой, и выгнула брови в абсолютно здравомыслящем выражении. Рампейдж застонала, прижав свои копыта к лицу:

– Разумеется, это же ты…

П-21 пробормотал:

– Добро пожаловать в мой мир, – Я улыбнулась ему и почувствовала тепло, когда он улыбнулся в ответ.

– Что не так с «под»? – спросила Глори, немого нервно сглотнув.

– Туннели Хуфингтона, – Скотч читала вслух Руковдство, лежа на животе на старой подушке, праздно размахивая своими ногами в воздухе. – особенно опасны. На сегодняшний день являются домом самых ужасных рейдеров, одичавших гулей, своры диких зверей, именуемых киберпсами. Возможно, даже более опасными является автоматизированные системы обороны, в том числе магические защитные экраны и патрули роботов, плюс пакет из интенсивной радиации и Х.М.А. Посещать крайне осторожно, визиты должны быть короткими.

– Более тысячи километров туннелей, метрополитенов и других частей подземной инфраструктуры было построено в Хуфингтоне, и значительная их часть остаётся неповрежденной и не затопленной, благодаря все ещё действующим насосам и системам вентиляции. Следует проявлять осторожность, придерживаясь сточных вод туннелей обслуживания и синих линий туннелей метро. Входить в промышленные туннели только при крайней необходимости. Красных туннелей следует избегать любой ценой. Эти туннели безопасности были закрыты во время войны и содержат оборонительные системы. Запомните: Красный – смерть.

– Оооо картинки! – она подняла книгу держа её ртом, показывая нам роботов, песчаных собакоподобных монстров, внешность которых больше похожи на механизмы, чем на плоть. Я очень надеялась, что это было художественный представление, а не точное описание.

– Более тысячи миль? – ахнула Глори. – Где они их разместили? Ядро не более пяти миль в поперечнике. Как в Эквестрии так много выкопали и так быстро?

Но я вспомнила воспоминания Большого Макинтоша о городе во время реконструкции:

– Туннели поверх туннелей над туннелями, – сказала я, поднявшись на копыта и начала расхаживать. – Они вырыли туннели, чтобы протащить строительные материалы под рекой. И скрыть все линии электропередач и тому подобное, затем напали зебры с драконами; так было надежнее. Они наверняка подключены к основанию города, следовательно, и туннели тоже.

Хуфингтон был крепостью, но это больше чем просто Ядро. Ядро было похоже на большое толстое яблочко мишени, бросавшей вызов зебрам. Но в действительности вся долина была крепостью, смертельной ловушкой для зебр, атаковавших снова и снова. «Вот наши технологии. Здесь в городе который вы пытаетесь сравнять с землей. Приходите и возьмите нас». Я должна была задаться вопросом, сколько зебр погибло, нападая и осаждая этот город. Десятки тысяч? Сотни тысяч? Миллионы?

Я видела кости в Ничейных Землях. Это был маленький холм, вдоль западной окраины города. Сколько их было в бесплодных землях к югу от Фленка. Или на востоке на зебринской территории. Зебры приходили в Хуфингтон снова и снова, чтобы умереть. Город не был крепостью. Это была машина для убийств.

– Итак, есть туннель отсюда до восточной стороны реки? – спросил П-21, глядя через плечо кобылки в руководство. Мы все посмотрели на Рампейдж, которая пожала плечами.

Вдруг я улыбнулась:

– Мы не знаем, но мы знаем того, кто знает.

* * *

– Пони ничего не знают. Почему пони всегда суют свой нос туда, куда не следует?

Проворчал Ровер. Он прошёл через стену в свою мастерскую. Мы прошли всё утро на копытах от Арены до Риверсайда. На карте эти два места были довольно близки, но на самом деле нам пришлось петлять через усыпанные обломками улицы и несколько раз подниматься через упавшие здания. Банда Халфхерт также делала нашу жизнь трудной, из-за слов, что Охранница отклонила предложение Большого Папочки. Мы занимались снайперами всё утро, мы дошли до точки, где Лакуна сбросила свою одежду и вместе с Глори прокатилась по гнезду снайперов в окнах разрушенных домов.

К тому времени, как мы достигли Станции Сансет, я несла Скотч Тейп, чтобы дать её копытам отдохнуть. П-21 нас тоже немного замедлял, но он просто сжал губы и старался держать темп. Песчаные псы чуть было не напали на нас во второй раз, прежде чем они увидели Лакуну. Она была личностью, которую как пони, так и псы, как правило помнят, в частности по её пулемёту, зловеще парящему над головой. Аликорн развила привычку раскручивать пулемёт, когда один из бионических клыков оказывался рядом.

– Мы должны добраться до восточной стороны реки. Есть ли туннели, которые приведут нас туда? – спросила я. Фифи и Скотч Тейп стояли рядом, казалось замечательным то, что они встретили друг друга, но обе сильно нервничали, чтобы поговорить. Все Песчаные Псы были достаточно хороши со своими магическими талисманами, инкрустированными в их механические части. Питание проходило через Риверсайд, и спасенных из остатков туннелей. Многое из этого оборудования, продавалось во Впадине Бримстоуна и Капелле. Торговля спасёт Пустошь.

– Да, да, да, пони, – ворчал Ровер, он подошёл к куче бумаг и рылся в них, что-то бормоча. – Туннели очень опасны для пони. Много опасностей, там в глубине. Пони не должны бродить по туннелям. Туннели являются домом Псов, – в то время как он разрывал кучу за кучей, я осматривала старые планы и чертежи на его стене.

«Конструкция Генератор Заслона Луны #4». «Форт Пони Приложение». «Домашний самофланж».

– Почему ты всё это хранишь? – спросила я, пытаясь выяснить, что же такое «Токомеир». Или «Секция 44, аварийный клапан». Или чтобы кто-то хотел, чтобы это висело на его диаграммах.

Пока Ровер копался в своих бумагах, я заметила пыльный шар памяти лежавший, в испачканной кофейной чашке, с надписью «Охрана Эгиды». С любопытством, я вытряхнула шар, медленно вращая. Посмотрела на Ровера, интересно, что хороший шар память делает у Песчаного Пса.

– Прошу прощения, – спросила я, поднимая шар. – Вы не возражаете, если я посмотрю его?

Он фыркнул, отмахнувшись:

– Это мусор пони. Пёс использует его как ночник для Фифи. Пони может делать с ним, что пони пожелает.

Оставив его копаться в своих работах, я улыбнулся про себя и постучал шаром по своему рогу. Иногда, физический контакт, оказывался, единственный способом, чтобы соединится. Я почувствовал толчок от связи, и мир закружился, удаляясь.

<=======ooO Ooo=======>

Ладно, эта память мне уже не нравится. Поправка: не нравится это тело! Что-то было очень странно в нём. Мои ноги болели, болела спина, мои бедра тряслись и мое зрение было беспорядочным и размытым. Но не смотря на все мои ощущения, самым странным был удивительный набор ароматов. Я не была точно уверена, где они находились, но я точно могла их различать. Я так же могла различить голос, говорящий достаточно чётко. Владелец тела встал со стоном и побежал… ну ладно… пошёл, по крайней мере, до облачного зала.

… – Рад, что с вами всё в порядке Эплджек. Несчастный случай, как это… ужасно, что нечто подобное может ударить как гром среди ясного неба, – произнёс жеребец спокойным тоном. Запах кобылы, яблок, пастельного белья и жеребца заполнил мой нос.

– Ну мы не вполне уверены, что это был несчастный случай, Хорс. Низкий голос Эплснэка привлек моё внимание. – Лифты не падают сами по себе.

– Я… Я не думал об этом. Я надеюсь, что Министерство Морали, всерьёз рассмотрит эту возможность, – сказал Хорс обеспокоенным тоном. – Но в свете этого, возможно… – он замолчал, и на мгновение повисла тишина.

– Что такое, Хорс? Я могу сказать, что какая-то мысль застряла в твоей башке, – устало сказал Эплснэк. Мой хозяин встал, и я почувствовала запах кобылы, долго лежавшей в кровати, и исцеляющих повязок. Что-то потянулось, чтобы потереть уши моего хозяина… погодите? Что же это за уши такие? Они ощущались… пушистыми.

– Там было много озабоченности, по поводу знатных пони, подвергавшихся риску со стороны ассасинов зебр. Мы исследовали некоторые возможности. Запущенно несколько экспериментов. Мы нашли способ поместить органический мозг в механическое тело робота.

– Я что-то слышала об этом, – кисло произнесла Эплджек. – Честно говоря, это одна из самых омерзительных вещей, о которых я когда-либо слышала.

– Необычных, пожалуй, – Согласился Хорс, звуча так, как будто был не доволен такой практикой.

– Мы используем только осужденных пони из Хайтауэра, и только после удаления большинства воспоминаний и личности. Мозг, сохранившийся в геле, выступает просто в качестве процессора.

– Ближе к делу Хорс. Какое отношение это имеет к Эплджек? – потребовал Эплснек.

Хорс откашлялся и заговорил деликатно:

– Видите ли… мы также разрабатываем собачьи модели. На самом деле они уже почти готовы к производству, учитывая, что есть гораздо больше образцов собачьего мозга. Мы просто ищем объект для создания нашего прототипа.

Наконец то заговорила Эплджек:

– Хорс, если бы я могла слезть с этой кровати, я оторвала бы тебе башку. Я знаю о чем ты подумал, – Эплджек выругалась и застонала. Мой хозяин скулили, лизал ей ногу, дегустируя лосьон.

– Ну, у меня нет предписания врача, чтобы ты не вставала с кровати… – проворчал Эплснэк.

Хорс быстро заговорил:

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я знаю, что вы любите её, но факты на лицо. Вайнона стара. Она исключительная собака: умная, преданная, хорошо обученная. Лучше чем многие пони, честно. И… – продолжил он более спокойным тоном. – … как вы сказали, какие-то пони покушаются на вашу жизнь… и я тоже так думаю. Позвольте мне дать Вайноне свежее, новое тело. Оникс и Стёклышко уверены, что смогу сохранить её ум и её личность. И она сможет охранять ваших детей и внуков, также надежно как вы.

– Ага, будто бы это случится когда-нибудь, – произнесла Эплджек в несколько сердитом бормотании. Эплснэк неловко кашлянул. Кобыла погладила уши моего хозяина и потерла больное плечо. Не смотря на её слова, я могла сказать, что она… задумалась.

– Просто рассмотрите мое предложение. Мы будем продвигаться в защите и боевых прототипах, так или иначе. Я просто хотел дать вам шанс. Я знаю, Вайнона хочет держать вас в безопасности. – Была еще одна минута молчания. – Что ж… надеюсь, вы скоро почувствуете себя лучше.

– Да. Вы тоже, мистер Хорс. – Пробормотала Эпплджек с беспокойством. Ее уши повернулись, когда Хорс поспешил прочь. Через мгновенье дверь закрылась.

Мой хозяин зарычал и толкнул копыто Эпплджек с ее морды.

– Я не могу поверить, что он предлагает что-то подобное, когда ты все еще поправляешься. – Эпплснек пробормотал мрачно.

– Я не перестану быть министерской кобылой просто потому, что упала в шахту лифта, – ответила Эпплджек. – Он хочет как лучше. Хорс единственный из многих, кто не похоже чтобы был рад, оттого, что я больна. Черт возьми, даже Брайберн казалось рад, что я на некоторое время выведена из игры. – Затем последовал вздох. – Ты можешь помочь сделать Винни лучше?

Эпплснек, слабо пахнущий потом, мускатом и злостью, побежал за Вайноной и поднял ее на кровать. Мой собачий хозяин весело залаял и покрутился около оранжевой кобылы. Эпплджек мягко вздохнула, проведя своим копытом через шерсть моего хозяина. – Ты хорошая девочка Вайнона. Да, ты. Ты всегда была моей хорошей маленькой помощницей.

Наступила тишина, когда Эпплджек просто гладила мое старое тело. – Что ты думаешь? – Спросила она, наконец.

– Я не знаю. Обычно, я избегаю всю технологическую чепуху, касаемую тебя, Эпплджек, – тихо сказал жеребец. – Я только знаю, что если я прав, то я не хочу чтобы ты снова пострадала. И Хорс был прав… она стареет.

Эпплджек тихонько вздохнула и шмыгнула. – Это не честно. Кролик Энжел не кажется старей остальных.

– Да, но кто знает какие зелья, и химикаты принимает этот маленький монстер?

– Не позволь Флаттершай узнать, что ты сказал это, – Сказала Эпплджек с еще одним шмыганьем. – Ты хорошая девочка, Винни. Хорошая девочка, ты слышала?

Мой хозяин поднял ее голову и слизнул соленые слезы…

<=======ooO Ooo=======>

– Песчаные Псы копают. Песчаные Псы помогают, – Пробормотал Ровер, когда вытащил деревянный ящик, наполненный еще большим количеством рулонов бумаги. – Псы делают вещи, которые важны.

– Ты поможешь сделать их? – Спросила я с любопытством. Песчаные псы не кажутся мне самым инженерно-склонным народом. С другой стороны, у них есть бионические части тела, и кто я такая, чтобы судить?

– У пони есть рог, – пробормотал он. – У Псов есть пальцы. – На мгновение он с улыбкой повилял своей конечностью передо мной, прежде чем достал другой лист бумаги. – Пальцы лучше, пони. Пони думают, как сделать вещи, но их делают Псы. Тяжелая, потная, опасная работа, но мы ее делаем.

Я полагаю, что это было правдой.

– Голденблад действительно хотел помочь вам, не так ли?

Ровер зарычал, но затем вздохнул.

– Голден Пони хотел невозможного. Хотел чтобы, все было как раньше. Хотел дом, как был раньше. Дом псов и дом пони. Он пытался сделать город Псов новым домом, но город пони это не дом псов. У псов только один дом.

– Это еще почему? Разве дом не там, где вы живете? – Спросила я. Он фыркнул с отвращение, немного бормоча про себя, когда доставал еще несколько бумаг, а затем, кажется, остановился на одной.

– Дом это дом. У Псов только один дом. Этого дома больше нет. Голден Пони сказал, что восстановит дом, если сможет. Избавится от яда. Принесет извинения. Но он не сделал этого. Со временем, он до самого конца забыл о нас. Даже Голден пони использовал Псов. – Прорычал он слабым тоном в завершение, – Пони это не хорошо.

Я чувствовала себя немного задетой этим.

– Мне жаль, что ты себя так чувствуешь. – Сказала я, смотря вниз на свои копыта.

Он указал на меня пальцем.

– Пони и сейчас использует Псов. Пони хочет информацию от Псов, о туннелях которые знают только Псы. – Он фыркнул, комок соплей капал с его старой серой морды за мгновение до этого он вытер его рваным рукавом своей куртки. – Но, – он признал, – Пони, по крайней мере, лучше остальных. – Он вытряхнул еще одну бумагу и усмехнулся. – Ах… да. Это поможет пони пересечь город. Да. Да. – Он разложил помятую, выцветшую карту. – Зеленая линия на Фабрику. Через Фабрику. На синюю линию. Выход из большой школы пони. Безопаснейшая дорога.

– Фабрика? – Я моргнула, к тому же будучи в шоке. – Здесь внизу? – Если здесь было электричество, то почему и нет? Я подумала, если эти фабрики все еще работали, можно было бы использовать их чтобы сделать вещи, которые помогут пустоши.

Ровер рассеянно кивнул, когда провел когтем по маршруту на бумаге и постучал по площади.

– Ммм. Много старых фабрик под землей. Сделать оружие. Бомбу. Робота. Много-много вещей. Самые тихие. Некоторые сломаны. – Он отметил маршрут мелом, а затем сложил бумагу. – Не задерживайтесь по долгу. Радиация и ХМА сильнее там внизу, пони.

– Спасибо Ровер, – Сказала я, когда засовывала карту в свои седельные сумки. Он выглядел особенно ворчливым, оттого, что помогал мне. – Могу ли я спросить, что случилось в Риверсайде? Диджей Пон3 сказал, что деревня исчезла, а затем вновь появилась?

– Хммм. День спустя как пони пришли, Псы пошли в деревню со своим металлоломом и имуществом. Жители не доверяют Псам, Псы не доверяют пони. Почти начали стрелять. Затем прилетел монстер. Полу-кот, полу – летучая мышь, полу-скорпион. Псы раскопали туннели и пони последовали. – Он крутил губами, когда скрестил руки, предупреждающе размахивая на меня пальцем. – Фифи попросила, чтобы мы спасли их, так пони не отблагодарили Псов за это! – проворчал он, отказываюсь принимать мою улыбку.

Это был более буквальный пример «торговля спасет пустошь» чем я ожидала, но такой вариант приветствовался не меньше.

– Что ж, я должна поблагодарить ее, а затем, – ответила я – Я обязана тебе, Ровер. Я надеюсь, что когда-нибудь я найду способ вернуть твой дом. – Все это заняло бы поиск шести пони, которые смогли бы быть друзьями. Насколько трудным это может быть? Он издал тихий вздох, когда отпустил меня.

Когда я вышла, то услышала Ровера, бормотавшего про себя:

– Точно также как Голден пони.

* * *

Вход Ровера на производственную линию был около путей, где Метконосцы нашли меня. Так как мне не улыбалась мысль о получении выстрелов при проползании через руины Риверсайда, мы обговорили альтернативный маршрут под городом. Таким образом мы надеялись избежать внезапного и короткого неприцельного огня банды Халфхэрт.

Вода капала, текла и плескалась через бесчисленные трещины в стенах и потолке туннеля канала. Ржавые вагоны осели на их разлагающихся рельсах, с костями бесчисленных пони внутри. В более чем нескольких местах, почерневшие и мокрые скелеты на половину свесились через деформированные оконные рамы, ужасные свидетельства последних минут пассажиров. Скотч Тейп держалась рядом со мной, избегая останки. Множество их лежало по бокам туннеля, и когда кости ломались под копытом, кобыла нервно подпрыгивала. Я была больше обеспокоена постоянным, тихим потрескиванием моего ПипБака.

– Что со всеми ними случилось? – спросила Скотч Тейп, глядя на кости, застывшие в позах, создававших видимость, что они все еще пытались вскрыть двери вагона.

– Когда жар-бомбы взорвались, одна из них, должно быть, повредила туннель. Он сыграл роль трубы, увлекая огонь и сжигая все на своем пути. После этого, я думаю, пони попытались укрыться здесь… и радиация прикончила их, – торжественно сказала Глори. – ХМА сохраняла останки от гниения в дальнейшем.

– Я сегодня упоминал, как я люблю это место? – сказал П-21, переползая через кусок обвалившегося потолка.

– Могло быть хуже, – сказала Рампейдж с усмешкой.

– Я знаю, что могло быть и хуже. Я ожидаю, что станет хуже, – П-21 сказал, смотря вперед на полосатую пони. – На самом деле, прямо сейчас все так хорошо, что я начинаю чувствовать себя параноиком.

Просочившаяся вода плескалась вокруг наших копыт, пока мы двигались вдоль ржавых путей.

Прямо скажу, я также потихоньку становилась параноиком. Мы двигались вдоль путей почти полчаса, и не было никакого способа не шуметь для полдюжины пони. Мы должны были притянуть всевозможные неприятности, но на моем Л.У.М.-е все еще было чисто.

Мы дошли до конца ветки Луны на станции Музей и направились вверх по грязной бетонной лестнице. Шел холодный и сильный дождь, чьи гигантские капли врезались в нас с почти болезненными последствиями. Стоя у входа в метро через дорогу от музея, я посмотрела на своих друзей. Всем было холодно и мокро.

– Давайте переждем дождь с часок. Дверь разгрузочной площадки открыта.

В последний раз, когда я была здесь, я была слишком пьяна, чтобы помнить, каким именно разгромленным мы оставили здание. После двух сражений, моего и всё-равно когда случившегося два века назад, музей определенно выглядел чуточку пострадавшим. Какой-то пони прошёлся и встряхнул это место ради чего-угодно ценного. Может быть, это были выжившие из пони, которые напали на меня. Пожалуй, это была достаточная плата за то, что я сделала для них.

Лампы были еще более дёргаными, чем я помнила. Они мерцали и вспыхивали время от времени, а динамики невнятно произносили бессвязные слова и фразы, как толпа пьяных призраков. Тела остались и были скорее осушенными, чем гниющими. «ХМА.» Я предполагала, что со временем они становятся настолько сухими, что распадаются, а не сгнивают, оставляя только кости и сухожилия после себя.

– Ну, по крайней мере, тут нет дождя, – сказала Глории, пытаясь ярко улыбнуться.

– Да. И девять и один по мурашкометру, – добавила Скотч Тейп. Вдруг она вскочила и вытащила ключ, вцепившись в него пастью, указывая копытом на дверь к стендам с минералами. – Кфасые этки! Кфасые этки!

Я посмотрела, увидела красные метки и услышала шорохи и перещёлкивания.

– Просто радтараканы. Успокойся. – Затем раздался долгий, низкий раскат грома, и по моей гриве проползли мурашки, когда свет погас, а затем медленно замерцал, снова оживая. Здание, казалось, не знало, который эмбиент играть, и так две мелодии смазались вместе. – Всем находиться рядом. На всякий случай.

Какой-то пони скрылся не только с оставшимися когтями со скелета дракона, но так же и с клыками!

– Ну, это не справедливо, – пробормотала я.

– Именно. Только у Блекджек есть право на холодное и смертоносное оружие в Пустоши. Селестия запретила другим пони использовать их для собственного выживания, – саркастически заметил П-21, пока я шерстила кости на предмет нахождения ровного размером с мизинец когтя.

– В самом деле? Как она заполучила это право? – вежливо спросила Глори, смотря на кости. Она поймала наши потрясенные взгляды, и ее уши сложились немного назад. – Я имею в виду, они очень подходят ей.

Я улыбнулась, а затем моргнула.

– Ну… в конце концов, после всего может же здесь для меня быть холодное и смертоносное оружие! – сказала я, обвернув свой хвост вокруг шеи П-21 и дергая его за мной. – Сюда, Сарказм Сарказмович!

Я отпустила его и побежала к витрине с мечом, которую была вынуждена покинуть раньше.

– Таким образом, мастер взломщик… готов к вызову? Думаешь, сможешь открыть это? – спросила я, стуча по витрине. Лезвие по-прежнему лежало на своем жатом синем бархате. Он удивленно посмотрел на оружие, потом прищурился, глядя на компактный замок.

– Давай выясним. – Он достал отвертку и заколки.

Я повернулась к остальным.

– А пока, давайте посмотрим, есть ли здесь что-нибудь, что было пропущено. Лакуна, можешь прикрыть его спину? – Фиолетовая аликорнша элегантно кивнула головой, но посмотрела на меч со странным выражением беспокойства. Хорошо, а лучше всего пусть вскрытием займется профессионал. – Хорошо. Скотч Тейп, со мной, – сказала я, посмотрев на кобылу с небольшой улыбкой. Она оглянулась, немного любопытно и слегка настороженно. Я обратилась к Глори и Рампейдж. – Можете вдвоём поглядеть наверху?

– Конечно, – кивнула серая пегаска.

Разделение в жутком здании, возможно, было готовым рецептом несчастья, но это сэкономило бы время. Пока Рампейдж и Глори направились наверх, я пошла к выставке «Горные породы Эквестрии». Бдительность плыл впереди меня, двенадцатимиллиметровый пистолет выискивал все, что выглядело отдаленно угрожающим. Длинные чистые витрины растянулись ровными рядами туда и сюда по длинной комнате. Вид плаката Твайлайт Спаркл, носящей каску шахтера, и держащей булыжник в копыте над заголовком, гласившим «Горные породы это круто!» показался мне невероятно… тупым. Ладно, она создала Сады Эквестрии, но не было никаких сомнений, что она была яйцеголовой во всех отношениях.

Большинство витрин были не тронуты. Образцы минералов внутри были просто камнями, а единственная вещь, которой в Пустоши было полно, это камни. Единственный тронутый стенд был большим стендом из «магических камней», которые блестели в своём бронированном корпусе. Я могла сказать, что он был бронированным, потому что выглядел так, будто какой-то пони пытался воспользоваться динамитом, чтобы взрывом открыть его, и до сих пор корпус был совсем нетронутым. Я не смогла даже учуять гарь.

– Так… как у тебя дела? – спросила я наобум, используя магическую пулю, чтобы превратить бегающего радтаракана в слизь. Кобыла подпрыгнула, и я не была уверена, было ли это от выстрела или от вопроса.

Она выплюнула ее девятимиллиметровый автоматический пистолет в карман на ноге, служивший кобурой.

– Я в порядке, – сказала она, тяжело оглядываясь вокруг. – Просто… мне не нравится это место.

– Это сильно отличается от стойла, не так ли? – Я тоже нахмурилась, смотря на комнату с мерцающими лампами. Скотч одарила меня «не нравится» взглядом. – Есть место недалеко отсюда. Называется Капелла. Там куча пони твоего возраста, живущих там, они называют себя Метконосцами. Они потеряли свои семьи. Я уверена, что они были бы рады видеть тебя. Ты знаешь о машинах и тому подобном больше, чем любой из них.

Она не ответила сразу. Она смотрела на кучу мусора с жестким выражением лица. Затем, через несколько секунд, взглянула на меня.

– Я в порядке.

– Скотч. Я подбежала к ней и положила копыто на плечо. – Ты не в порядке. Ни один из нас. Пони, который в порядке, возможно, убежит, крича, из помещения при первом же взгляде на то, чем мы занимаемся.

Она вздохнула, ее оливковое тело немного поникло.

– Мама умерла месяц назад. Я помню, как она говорила мне, что поможет мне тщательно изучить копытоводство терминального техника, когда вернется домой. У меня были проблемы с прохождением этого курса. – Она смотрела прямо на меня сине-зелеными глазами за ее очками. – Она сказала мне, что если я просто пройду его, невзирая на трудности, все было бы понятно. Я просто должна была быть упрямее.

– Затем Риветс сказала мне, что я займу место мамы. У меня даже не было шанса сказать… сказать что-нибудь, прежде чем она была переработана. Утром у меня была мать. Вечером… у… – Ее голос прервался, и она сделала маленький дрожащий вздох. – Уже не было. – Она фыркнула и потерла нос, указывая на меня копытом. – Затем все пони сошли с ума и… и затем ты появилась. А потом… потом… Однажды утром я проснулась, чтобы починить засоренный реактор. А вечером… все пони, которых я знала, были мертвы. – Она посмотрела на меня, ее губы плотно сжались. – И ты их убила.

– Скотч, я должна была. Если бы я не…

– …мы все тоже стали бы сумасшедшими рейдерами, – сказала кобыла, закрывая глаза и кивая. – Я знаю. Я знаю. Но… сейчас у меня нет мамы… или дома… или всего. Все что у меня есть, это ты и твои друзья. Ты последний кусочек Стойла Девять Девять, что есть у меня. И ты тоже ушла. И… – ее голос снова задрожал, когда она стиснула зубы, – и я… я не хочу терять кого-нибудь еще. Я собираюсь быть сильнее. Я… – она прижалась лицом к моей груди и тихо заплакала. – Я не плачу, – сказала она тихо сквозь слезы.

– Я знаю, Скотч, – сказала я тихо, положив копыто на плечи, сидя с ней. – Мне очень жаль.

Мы все были сломлены. Нам всем было больно. Все мы играли в эту игру ради призов, которые не понимали. Поэтому ли П-21, Глори, Рампейдж, Лакуна и Скотч следовали за мной? Потому что я указала в направлении, и любое направление, даже сам Ад, было лучше, чем сидеть и медленно разваливаться? Большой Папочка когда-то пытался спасти Хуфингтон. Голденблад хотел спасти Эквестрию. Тем, что пыталась спасти я, были только пять пони. Я посмотрела на ряды и ряды пород по всему помещению. Действительно ли было время, когда они были важнее, чем конец бессмысленной войны?

«Почему этот стенд был взломан?»

Когда я осмотрела комнату, я увидела единственный стенд, который был успешно проломан. Взрыв уничтожил не только бронированное стекло, он вырвал кусок стены. Для этого нужно гораздо больше, чем просто динамит! Скотч, казалось, почувствовала, что мое внимание было в другом месте, и она подняла очки, протерла глаза и также посмотрела на разрушенный стенд.

– Что? Что не так?

– Я не знаю… – сказала я тихо, но мое сердце глухо стучало, и было чувство, что моя грива пыталась встать дыбом. – Держи пистолет наготове, – прошептала я, медленно подходя к витрине. Мусор и грязь были веером рассыпаны перед стендом. Сломанные звезды хрустели под копытом, когда я посмотрела на отломанную табличку. Я левитировала латунную дощечку, переворачивая тяжелую плиту.

«Порода с неба. Метеориты и фрагменты метеоров, добытые в районе Хуфингтона, Вечнодикого леса, и по всей Эквестрии.» Шарик мокрой грязи медленно сполз вниз, когда место прямо между моими лопатками зазудело.

«Подожди? Мокрая грязь?»

Я повернулась и увидела ствол винтовки, направленный из пустоты верхнего конца стендовых витрин позади меня. Винтовка выстрелила, не издав ни звука. Только по совершенно чистой случайности табличка оказалась между моим лицом и винтовкой. Удар пули о табличку не издал ни малейшего звука, когда оставил отпечаток прямо перед моими глазами, чуть не выбив табличку из хватки моей магии.

Я проскользнула в З.П.С., но, к моему разочарованию, системе было не на что наводиться. Даже оружие был спрятано достаточно, чтобы снизить мой шанс попадания к нулю. Я отключила заклинание и выстрелила в слабое размытие вокруг ствола, бросившись к стрелку. Его пули молча ударяли по табличке, плитке вокруг меня, и моей боевой броне, когда я открыла ответный огонь. Мой пистолет, к моему ужасу, был таким же тихим. На самом деле, я открыла рот, чтобы закричать, но ничего не вышло.

Скотч была столь же тихой, бесконтрольно стреляя позади меня, о чем свидетельствовал один выстрел, прилетевший в мой круп. К счастью, мелкокалиберное оружие не пробило броню. Слабый отблеск прыгнул в воздух и исчез. У меня была только секунда, чтобы догадаться, и Бдительность иссяк. Смысл и разум сказали перезарядиться и ждать, когда неважно-какое заклинание, наложенное на меня, истечет. «Будь крутой», предложила маленькая голубая пегаска в моей голове.

«К чёрту смысл и разум».

Я вскочила, скользнула на своем боку под витрины и закончила перезарядку Бдительности, появившись на противоположной стороне. Из ниоткуда появился этот ствол, но теперь ему оставалось повернуться вниз ко мне. Бдительность поднялась, когда телодвижение стрелка приоткрыло плащ достаточно, чтобы увидеть его лицо.

Лицо Лансера.

Его винтовка нацелилась мне на рог, пока он стоял на задних ногах в этой причудливой зебринской позе. Мой раскаленный пистолет осветил спокойное, уверенное выражение на его лице.

«Одиннадцать зебр, ты полосатая сволочь!»

Мне казалось, что мы вошли в З.П.С., когда направили оружие друг на друга. Этот момент затянулся, когда наши глаза уставились друг на друга, наши взгляды боролись, будто пытаясь сломать оппонента усилием воли перед стрельбой.

На Скотч Тейп никакое заклинание наложено не было. Кобылка стреляла так же метко, как я под самогоном с завязанными глазами, но пули, ударяя по плащу, заставляли его ствол чуть-чуть дергаться от моего лица. Мой рог вспыхнул, сбив затвор его оружия и извлекая пулю. Быстро, как молния, он поймал пулю зубами и выплюнул ее обратно в винтовку. Его копыто передернуло затвор, когда винтовка вернулась к моему лицу. Он был быстр. Чертовски быстр. Быстр, как когда он стрелял в нас во Впадине Бримстоуна.

На этот раз, я была на двадцать процентов быстрее.

Я прыгнула на него, когда тихая винтовка вспыхнула прямо около уха. Если бы не было магической глухоты, я бы, скорее всего, навсегда оглохла на это ухо. Хотя тепло выстрела и обожгло мою щеку, когда я схватила его, как игрока в хуфбол. Он ворочался и извивался в моей хватке, как угорь, и, когда мы приземлились в кучу на полу между витрин, он дёрнулся из моей хватки. Отказываясь давать ему уйти, мой рот схватил невидимую ткань его плаща и стиснул зубы. Бдительность приблизилась, пистолет мигнул в жуткой тишине, когда я выстрелила прямо перед моим лицом.