сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 68 страниц)
Зачем вставать для этого на стул, вдова поняла, лишь осознав все величие метра, который считал ниже своего достоинства сгибать спину даже пред ногами самой госпожи де Буа-Траси.
Придвинув стул поближе к окну и подальше от ушастых дверей и стен, вдова взгромоздилась на него. Метр достал из кармана измерительную ленту, кусочек бумаги и графитную палочку. Мадам Лажар чувствовала себя весьма неуютно, поскольку ног ее касался человек, который не прочь был добиваться ее руки, но у нее не было времeни предаваться стыдливости.
- Итак, почтеннейший метр Божур, могу ли просить вас о взаимной услуге?
- Просите, мадам, и я исполню любую вашу просьбу, тем более, что госпожа Анна обещала щедро заплатить мне за любой ваш каприз, хоть я и представить себе не могу, по какой причине.
- Во-первых, метр Божур, умоляю вас, не говорите ни слова мадам Анне о нашем знакомстве. Мне пока необходимо сохранять инкогнито, - похоже, вдове, втайне от самой себя, нравилось, как звучало это слово из ее уст.
- Даю вам слово честного ремесленника, что я и не заикнусь о том, что узнал вас.
- Благодарю вас.
- А во-вторых?
Глядя в солнечное небо, вдова тяжко вздохнула. Ей не хотелось просить метра Божур сделать то, что ей было необходимо, но она не знала, где проживает господин Портос и уж подавно не могла знать, где находится квартира господина Арамиса. Как обидно, что она никогда не интересовалась их адресaми, ведь заставить господина Арамиса ввязаться в очередную авантюру было гораздо легче. Именно он был более всего заинтересован в том, чтобы мадам Лажар нашлось, тогда как господину Атосу не было до нее, живой или мертвой, дома или в плену, никакого дела. Видит Бог, хозяйка с улицы Феру пеклась не о себе и не желала в очередной раз рисковать жизнью трех мушкетеров, но не сообщив им о собственном местонахождении, она тем самым лишала господина Арамиса важной информации, и, быть может, еще пуще рисковала его жизнью. Узнай герцогиня о его возвращении в Париж, не пошлет ли она вновь наемных убийц по его душу? И что случится, когда в Париж прибудет епископ Люсонский и узнает, что мушкетер не выполнил порученное ему дело? На вдову вновь оказалась возложена великая ответственность . Ho pаз уж судьба подарила ей такой шанс, оделив дружественным лицом в стане врагов, было бы глупо упустить его. Мадам Лажар решилась.
- Во-вторых, метр Божур, я осмелюсь попросить вас разыскать моего постояльца, мушкетера Атосa. На днях он должен вернуться домой на улицу Феру.
- Господин Атос? До чего странное имя носит ваш постоялец. Никогда прежде не слыхал я подобного имени.
- Это прозвище
- Прелюбопытно.
- Как бы там ни было, прошу вас, метр Божур, найдите его и сообщите ему, что его квартирная хозяйка пребывает в плену на Королевской площади.
- Так, так, - насторожился лучший портной королевства, - значит, вы уверены, что блистательный дворянин, снимающий у вас квартиру, бросится вызволять вас из плена?
Мадам Лажар вовсе не была в этом уверена, и ужаснулась намеку и упреку, что послышались ей в голосе потенциального соискателя ее руки. Неужели она проклята, и ей суждено вечно находиться под подозрением в незаконной связи с благородными господами? Вдова задумалась, пытаясь определить, что в ней не так. Неужели она выглядит распутной? Неужели то благочестивое и добродетельное обличие, отражение которого она привыкла видeть в крошечном зеркале, что тайно хранилось в сундуке ее собственной спальни, обманывало ее? Неужели добропорядочные господа, глядя на нее, могли позволить себе подумать, что она ничем не отличается от тех падших женщин, что обитают на правом берегу на грязных улицах Бур-л'Аббе и Кур-Робер, куда достопочтенная вдова в жизни своей ни разу носу не показывала? Чем же давала она понять им всем, что о ней можно думать в таком безобразном ключе?
- Вы, кажется, обиделись, - заметил сообразительный портной. - Зря, милейшая. Если ваш постоялец, господин Атос, не бросится сиюминутно вызволять вас из плена, придется признать, что он круглый остолоп.
- Почему вы так говорите? - с искренней наивностью спросила добропорядочная вдова, вновь задетая. На этот раз словами о своем постояльце. - Господин Атос - очень умный и образованный дворянин.
- Я не сомневаюсь в этом, но только слепец не оценит по достоинству размер и форму ваших ног.
Вдова ахнула. Ведь она еще не знала, что любовь оказывает благотворное влияние не только на лицо женщины, но и на ее фигуру. Hо метр Божур не позволил ей снова погрузиться в благочестивые размышления.
- Значит, я должен известить господина Атоса о том, что его квартирная хозяйка под видом испанской графини пребывает под домашним арестом на Королевской площади. Позвольте, но таким образом я могу потерять клиентку.
Мадам Лажар не нашла, что возразить на столь веский довод.
- А впрочем, - метр Божур махнул рукой, - от некоторых клиентов, хоть они и платят баснословные деньги, порою лучше избавляться.
Вдова не понимала, почему портной столь нелестно отзывался о милой ее сердцу девушке, но не стала выяснять подробности.
- Что нибудь еще следует передать господину Атосу?
Вдова задумалась.
- Передайте ему, что ему необходимо меня найти, потому что... потому что... словом, потому что над головой господина Арамисa опять нависла угроза, и что известная ему особа...
- Известная кому особа? Господину Атосу или господину с очередным странным прозвищем?
- Она известна им обоим.
- Ясно.
- И известная им обоим особа, супруга Потифара, вовсе не та, кем является. То бишь, особа она настоящая, но наемных бретеров послала именно она, супруга Потифара, а не сам Потифар, - взглянув на лицо метра Божура, вобравшее в себя все недоверие, на которое только способен богатый арсенал человеческой мимики, вдова сказала: - Не беспокойтесь, господин Атос вам поверит, он не очень жалует женщин.
- Ага, - сказал портной, покручивая ленту. - Что-нибудь еще?
- Еще... еще скажите ему, что переписка от другой известной персоны мужского пола так и не попала в руки супруги Потифара, из соображений, которые я упомянула прежде. Пусть господин Арамис сам впоследствии решает, что с ней делать.
- С перепиской или с супругой Потифара?
- С ними обеими.
- Все понятно, - заверил вдову метр Божур. На самом деле ничего ему понятно не было, но метр гордился своими умом и памятью,преотличными, несмотря на преклонный возраст. - Вы ничего не забыли?
Вдова снова задумалась.
- Постойте, еще одно. Обязательно скажите господину Атосу, что господин Портос ни в чем не виноват. Это я сама попалась по собственной глупости. Мне не следовало действовать самостоятельно, но все же, благодаря моей глупости, супругу Потифара удалось вывести на чистую воду.
- Господин Портос? Это еще одно прозвище? Неужели эти люди скрываются от длани закона? - задал метр Божур вполне объяснимый вопрос.
Вдова никогда об этом не думала, но снова подивилась тому, как другие люди способны видеть плохое там, где она сама ничего дурного углядеть не в состоянии.
- Эти благородные дворяне ни от кого не скрываются, - встала вдова на защиту мушкетеров, решив заодно блеснуть собственной образованностью. - Им просто нравится называться греческими именами, как у господина де Гомера.
- Все ясно, - кивнул портной. - Что ж, вывести на чистую воду врагов господина де Гомера не так-то просто, и следует обладать незаурядным умом, чтобы так поступить. Вы вовсе не глупая женщина, и к вашим внешним достоинствам следует присовокупить и внутренние. Я восхищен вами, мадам Ла...
- Тише, не надо имен.
- Ох, простите, я бываю забывчив, когда восхищен.
- Вы все запомнили?
- Безусловно.
- Господин Атос должен завтра или послезавтра прибыть в Париж. Если вас не затруднит, любезный метр Божур, навестите его в один из этих дней. Мой постоялец болен, будьте бережны с ним, когда принесете ему эти тяжкие известия.
- Ах, он еще и болен! С ума сойти. Ну и в переделку вы попали, почтенная вдова. Извольте слезть со стула, отважная женщина, - метр Божур подал отважной женщине руку, - примемся же за вашу талию и божественный бюст.
Вдова Лажар выбрала для нового платья немыслимо дорогую темно-серую парчу с черными разводами, и метр Божур заверил ее, что именно такая сейчас в моде у почтенных испанок. Он обещал вернуться с готовым платьем и вестями от господина Атоса не позже, чем через три дня, а может, даже и раньше.
- Постойте, еще один вопрос, - вдруг вспомнила вдова, когда портной уже был у дверей. - Скажите, какова фамилия госпожи Анны?
- Это мне неизвестно, - метр Божур пожал плечами. - Но даже если бы я знал, я не раскрыл бы вам инкогнито своей клиентки.
Вдова осталась довольна честностью своего старого знакомого и распрощалась с ним. Но когда портной ушел, мадам Лажар поняла, что снова допустила ошибку: вместо того, чтобы звать на помощь безразличного к своей судьбе постояльца, ей следовало бы уведомить обо всем отца Сандро. Впрочем, ей приходилось признать и то, что ошибка сия была не полностью результатом скудоумия. Ведь какой женщине, будь она хоть простой мещанкой, в тайне не мечталось хоть раз быть вызволенной из башни дракона благородным рыцарем?
Устроившись у окна, вдова Лажар опустила локти на подоконник, а голову - на сцепленные ладони, и, созерцая полуденную Королевскую площадь, предалась мечтаниям.
Вот, представила она себе, слышится стук копыт, бряцанье шпор, звон клинков, "Я убью вас, негодяи! Вы похитили благородную даму!" Вот камень летит в окно, а к камню привязана веревка. Вот на подоконник вскакивает господин Атос. Вот он спрыгивает с подоконника, хватает даму и бежит с ней к дверям, одной рукой держа ее за талию, а другой - защищаясь от нападающих. "Лучше умру я чем вы!" "Ах, нет, позвольте мне умереть вместо вас". "Но моя жизнь не имеет никакого смысла без вашей". А битва между тем продолжается. Люди герцога падают один за другим, кровь течет рекой. Дама лишается чувств, а рыцарь несет ее к по коридору, как тряпичную куклу.
"Но как же рыцарь может нести даму по коридору, если в одной руке у него шпага, которой он убивает злодеев?", послышался вдове неодобрительный голос отца Оноре, строгого блюстителя точности в деталях. "Бессмыслица какая-то".
Вдова понурилась и не смогла больше ничего себе представить. Тем более, что вызволяющий ее из плена господин Атос сам по себе являл собою картину абсолютно не достоверную.
Мушкет, выстреливший однажды, не стреляет вторично, если его не перезарядить. За полгода жизни рядом с мушкетерами вдове удалось это выяснить. И некому было перезарядить поэтическое оружие мадам Лажар - святые отцы остались далеко в Ангулеме. Именно потому в этот послеобеденный час никто не влетел в гостиную, никто не был убит во имя дамы сердца и никто не был спасен. Такова проза жизни.
Весь дальнейший день вдова провела в одиночестве, ожидая хозяйку дома, которая куда-то подевалась. Вдова побродила по гостиной, рассматривая дорогую мебель и предметы обихода. Потом осторожно приоткрыла дверь, и, не встретив никакого препятствия, вышла в коридор. Погуляв по коридору, она направилась к себе в спальню, внезапно вспомнив, что оставила под подушкой письма. Но письма пребывали на том же месте, где она их оставила, хотя постель была убрана. Совсем изнывая от непривычного безделия, вдова позвала служанку и спросила, нельзя ли ей осмотреть кухню, под предлогом большого интереса к французским кулинарным обычаям, на что горничная ответила, что хозяйка не велела допускать мадам Диану на первый этаж. Отказ вновь напомнил вдове Лажар, что она более не вольный человек, а заключенная, хоть и в весьма приятной тюрьме. Обстоятельство это повергло ее в легкую меланхолию, и она даже пожалела о том, что сама не умеет драться, махать шпагой и выпрыгивать из окон. Окно в самом деле находилось не так высоко над землей, и будь мадам Лажар мужчиной, она несомненно попробовала бы удрать подобным способом. Но вдова Лажар была всего лишь слабой женщиной. Зевнув, она от нечего делать легла спать, так и не дождавшись возвращения госпожи Анны.
========== Глава тридцать четвертая: Tретий день заключения ==========
Вдова Лажар никогда не подозревала, что, не страдая недомоганием, способна так долго спать. На третий день своего вынужденного заточения она опять проснулась неимоверно поздно - часы пробили десять утра.
Уже знакомый ритуал со служанкой, умыванием и одеванием прошел в точности, как и вчера. Как и вчера, госпожа Анна ждала ее в гостиной за завтраком.
- Как спалось вам сегодня, моя милая? - повторила свой вчерашний вопрос хозяйка дома.
- Мне никогда не спалось так сладко, как у вас, сударыня, - честно ответила вдова.
- Вы делаете мне приятно. А как вы нашли метра Божура?
- Чудесный портной, - снова не покривила душой вдова. - он обещал исполнить заказ в течении трех дней. Даже в нашей солнечной Испании портные не шьют так быстро. Но мне не хватало вас вчера, вы, должно быть, поздно вернулись домой.
- Да, да, под вечер, вы уже спали. Я была в церкви, а потом встречалась со своим духовником.
- Я так давно не бывaла в церкви, - с грустью сказала мадам Лажар.
- Не сомневаюсь, что в самом скором времени все образуется, и вы снова сможете посещать церковь тогда, когда захотите.
- Вы думаете? - с надеждой спросила вдова.
- Я в этом уверена. Однако многое зависит от вас самой.
- Что вы имеете в виду? - не поняла вдова.
- Видите ли, милая синьора, возможно, я смогу помочь вам. Несмотря на дядины наставления ни о чем вас не расспрашивать, я все же решила поступить ему наперекор.
- Не понимаю.
- Я помогу вам, обещаю, я успела вас полюбить. Выпустить вас не в моих силах, но я могу втайне от дяди написать вашему покровителю или послать за ним. Впрочем, подумайте сами, как вам стоит поступить.
- За каким покровителем вы хотите послать? - вдова снова запуталась.
Не было никакой возможности, чтобы Анна подслушала беседу с метром Божуром. Говорили они предельно тихо, соблюдая все предосторожности, вдова была в этом убеждена. Значит, племянница герцога намекала на другого человека. Но на какого? Вдова задумалась, но ни к чему не пришла. Честно говоря, ей надоело играть в эту игру. Анна приблизилась к ней и нежно коснулась ее руки.
- Если вы доверитесь мне и все расскажете, я вам помогу. Но я должна предупредить вас, что ежели вы будете хранить молчание, мой обстоятельный дядя начнет долгий и затяжной процесс разбирательства, и камня на камня не оставит, пока все не выяснит. Но он очень занятой человек, и это может длиться долго. Неделю, месяц, два месяца...
- Я не понимаю вас, сударыня, - хоть голос Анны был все так же мягокг и сладок, по коже мадам Лажар пробежали мурашки.
- Неужели, моя милая? - глаза Анны недоверчиво сузились, и в них промелькнул холодок, но тут же уступил место знакомому небесному сиянию. - Но вы же так хорошо владеете французским.
Вдова инстинктивно съежилась в кресле.
- Я же вижу, моя дорогая - вы такая же испанка, как я англичанка, - доверительным тоном сказала Анна без малейшего упрека. - Неужели вы станете это отрицать?
Мадам Лажар собралась отрицать, но словно язык проглотила. Прозрачный взгляд племянницы герцога будто приковал ее к спинке кресла.
- Но это ничего не значит, - продолжала племянница. - Я не доложу герцогу о том, что ваше французское происхождение стало мне известным. Но кто вы, моя милая? Кто ваш покровитель? Кому вы служите? Скажите, и мы тотчас же напишем ему. Дядя не должен ни о чем знать. Клянусь Богом, я сохраню вашу тайну. Я умею хранить тайны, поверьте.
Прекрасные глаза Анны словно приглашали довериться. Вдова окаменела под ее взглядом, не в силах отвернуться. Мадам Лажар не прочь была поверить, она даже готова была все рассказать прекраснодушной женщине, но тайна не принадлежала ей. А ведь однажды раскрыв чужую тайну, она чуть не послужила причиной гибели своего постояльца. Больше она так не поступит, пусть даже еe пытают. Но Анна, напротив, имела вид самый доброжелательный.
- Я не могу вам ничего рассказать, - с печалью призналась вдова. - Даже вам.
- Вы не доверяете мне, - произнесла Анна в отчаянии. - Но, о, как же я вас понимаю! Вы и представить себе не можете насколько! На вашем месте я бы тоже не стала доверять незнакомке.
Вдове показалось, что она задела чувства своей гостеприимной хозяйки и решила оправдаться:
- Ах, сударыня, вы более не незнакомка для меня. Я тоже полюбила вас, и все бы вам рассказала, но тайна эта не принадлежит мне.
Анна опустила глаза, и когда зрачки ее скрылись за длинными ресницами, вдова почувствовала внезапное облегчение, будто вноь обрела свободу над скованными членами собственного тела.
- Я признаюсь вам, - с тяжелым вздохом сказала племянница герцога. - Я поступила бесчестно. Но думала при том я только о вас. Вы оказались втянуты в бессовестную игру. Вы ведь тоже жертва обстоятельств и чужой воли, не так ли?
"Тоже"? Неужели мадам Лажар не единственная жертва в этом доме?
- Что вы имеете в виду? - повторила совсем запутавшаяся вдова.
