сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 68 страниц)
Атос предстал перед ними воплощением чьего-то кошмара, и говорил так, словно каждое слово вырывалось у него из под пытки особо изощренного палача.
- Она служанка двух господ. Под видом человека герцогини, мадам Лажар сделала все возможное, чтобы скомпрометировать герцогиню и подставить ее и вас, Арамис, под удар герцога. Она следила за мной в дороге, направляя герцогских головорезов на мой след. Она проведала о том, что и вы окажетесь в Ангулеме, и каким-то образом направила и вас на площадь, чтобы отделаться от всех троих свидетелей сразу. Гримо!
Слуга молниеносно оказался рядом. Казалось он был единственным, кому то, что творилось с Атосом, не казалось удивительным.
- Ты встречался с ней в дороге? - Гримо кивнул. - Она говорила с тобой? - Гримо повторил свой жест. - Ты нашел господ Арамиса и Портоса и привел их на площадь? - еще один кивок послужил ответом. - Мы спаслись лишь чудом. Эта дьявольская женщина намеревалась погубить нас троих, подороже продав свои услуги обоим супругам. Какой же я остолоп!
Атос покачнулся, Арамис подхватил его и снова усадил.
- Атос, - осторожно попробовал Арамис воззвать к разуму своего друга, - вы говорите странные вещи. Каким образом простая белошвейка могла узнать, что мы сопровождаем его преосвященство в Ангулем, если его визит к королеве являлся тайной для всего двора? Известная вам знатная особа не знала даже о моем отсутствии из Парижа, не говоря уже... - Арамис запнулся.
Атос издал жуткий смешок, больше похожий на хрип.
- Ради вашего блага, Арамис, надеюсь, что вам никогда не придется узнать, на что порою способны простые белошвейки.
Арамис содрогнулся от зловещести, пронизывающей слова Атоса.
- Послушайте, друг мой, вы, кажется, пьяны.
Атос расхохотался. Впервые за время их знакомства, Портос и Арамис услышали смех Атоса. Лучше бы они его никогда не слышали.
- Я пьян? Пожалуй. Вино губернатора преотменно. Но это ничего не отменяет. Эта женщина - остерегайтесь ее. Еще лучше - найдите ее и казните. Так следует поступать со всеми добродетельными женщинами, притворяющимися ангелами.
- Атос, - снова воззвал к нему Арамис. - Опомнитесь. Вы предпологаете невозможные козни. Это всего лишь простая женщина недалекого ума. Трудно представить, но, должен признаться, я подозреваю, что она последовала за вами потому что испытывала ответственность за дело, которое ей поручили. Она, возможно, хотела убедиться, что вы доставите письмо по назначению. Вспомните, вы же сами не раз, и даже не далее как сегодня, выступали за ее порядочность. Вы даже требовали у нас с Портосом заплатить ей за стол.
Атос смотрел на Арамиса так, словно видел его впервые.
- Наш бедный Атос сошел с ума, - обратился к Арамису глубоко встревоженный Портос. - В самом деле, она не причинила никому зла. Зачем вы обвиняете ее? Я же сам видел - она кормила нас за свой счет. И даже купила у меня вазу за цену, которую ваза вовсе не заслуживала.
- Какую вазу? - спросил Атос.
- Нипонскую вазу. Но она оказалась подделкой.
- Подделкой? - повторил Атос.
- Самой настоящей подделкой, которую этот гад дю Ма подсунул мне в качестве выигрыша в кости. Узнав об этом не без помощи нашей хозяюшки, я так и не успел вызвать его на дуэль - его отправили по какому-то поручению в Пуату.
Арамис заметил, что эти праздные речи некоторым образом привели в чувства Атоса, чей взгляд стал несколько более приземленным. И Арамис уцепился за слова Портоса.
- Значит, она выкупила у вас вазу?
- Говорю же вам, именно так и обстояли дела. Клянусь честью, она славная женщина, и зря вы, Атос, подозреваете ее в шпионаже. Она и муху не обидит. Поступайте так, как считаете нужным, но я отвезу мадам Лажар в Париж, даже если мне придется ради этого усадить ее перед собой в седло.
- Вы готовы разделить с ней лошадь? - улыбнулся Арамис.
- И седло, - подтвердил Портос.
- До самого Парижа?
- Да хоть до самого Лондона.
- До Лондона невозможно добраться в седле, - поправил его Арамис.
- Никоим образом? - усомнился Портос.
- Совершенно никаким.
- Странно, - произнес Портос.
- Ничего странного в этом нет. Лошади не способны долго плыть по воде.
- Значит, мы не поедем в Лондон, - успокоил его Портос.
Арамис снова взглянул на Атоса. Тот был по-прежнему мертвенно бледен, но взбудораженность покидала его, уступая место опустошенности и истощенности. Арамис не был уверен, в какой из этих ипостасей Атос беспокоил его больше, но в этот момент он признался себе: человека, которого он называл Атосом и с которым сблизился за год, он абсолютно не знал. Впрочем, это понимание не заставило его усомниться в правильности своего выбора. Арамис не зря назвал этого человека своим другом. Кем бы ни был Атос, и какие бы демоны в женском обличие его не преследовали, он сделал для Арамиса то, чего Арамис никогда бы не сделал ни для него, ни для Портоса. В этом тоже следовало признаться честному человеку, коим Арамис предпочитал себя видеть.
- Атос, - сказал Арамис ровным тоном, - вы потеряли много крови и заменили ее еще большим количеством вина. Вы должны отдохнуть перед дорогой. И я не потерплю пререканий.
Атос посмотрел на белое небо, потом в черные глаза Арамиса. Ему в самом деле не следовало много пить.
- Будь по вашему, - сказал Атос. - Когда я пьян, мне всегда мерещатся страшные истории.
========== Глава двадцать восьмая, в которой хозяйка возвращается в свою колею ==========
- Глава двадцать шестая, так, кажется, вы сказали? - задумчиво спросил отец Альфред.
- Именно, - подтвердил отец Оноре. - В последнем выпуске "Ле Сьекль" издавалась двадцать пятая глава. Я с большим интересом прочел ее. Даже самый наивный читатель, ничего не представляющий о структуре, может догадаться, что, разыскав Портоса, а затем и Арамиса, в следующей главе гасконец несомненно отыщет Атоса. И поскольку интимные встречи располагают к интимным беседам, держу пари, что в следующей главе отец Сандро намеревался раскрыть тайну, окутывающую Атоса. Читатели ждут этого с огромным нетерпением. Отец Сандро говаривал, что письма, приходящие в редакцию, полны домыслов и догадок, порой самых неожиданных, об этой тайне, и что он сам затрудняется выбрать сюжет трагической истории, повергшей графа де Ла Фер в бездны отчаяния. У них с братом Огюстом не раз возникали прения касательно этой темы.
- Значит, все ясно, - отец Альфред покачал головой. - Неопределенность прошлого диктует расходящиеся тропы в саду настоящего. Обидно. Я и сам не менее вашего горю желанием узнать, что же в самом деле приключилось с графом де Ла Фер.
- Вы же слышали его исповедь, - встряла вдова.
- Но я же говорил вам: боюсь, что эта исповедь являлась лишь отражением нашиx собственных фантазий, - отец Альфред потупил взор. - Моя двойственность. Моя кровь.
- Или моя, - предположил отец Оноре с некоторым гонором.
- Нет-нет, вы же сами утверждали, что покинули готическое поприще, отринув его как грехи молодости, - отец Альфред фыркнул. - Неужели в вас проснулась тоска по сильным чувствам? Заговори в нем ваша кровь, и трагедия Атоса заключалась бы в том, что он бросил умирающего отца в грязном притоне, ради того, чтобы взобраться выше по карьерной лестнице при помощи богатых любовниц.
- Вы имеете в виду, что я не способен говорить о любви? - обиделся отец Оноре. - Лишь об общественных нравах?
- Я хочу сказать, что вы не романтик. Впрочем, это утверждаю не я, а вы сами.
- Словом, как говорил Ювенал, в любой тяжбе ищите женщину, - с некоторым разочарованием вздохнул отец Оноре. - А я думал, это роман о мужской дружбе.
- Это в самом деле роман о дружбе, - подтвердил отец Альфред. - Но кому как не вам знать, что классические трагедии не случаются без женского присутствия, - он покосился на вдову. - Сестра Аврора всегда утверждает... Сударь! - спохватился рыжий священник, заметив Арамиса, стоящего в дверном проеме.
Он толкнул локтем в бок отца Оноре и поспешно перевернул верхний лист бумаги.
- Вот вы и воротились. Надеюсь, с вами все в порядке и все вы пребываете в целости и сохранности.
Всю дорогу до собора святого Петра Ангулемского мушкетеры сохраняли молчание. Портос смотрел в окно экипажа, Арамис, нахмурившись, перебирал пальцами четки, а Атос то впадал в забытье, то выныривал на поверхность, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд.
Арамис нашел священников все в том же жилом помещении возле крипты. При свете свечей они корпели над какой-то рукописью, что вовсе не показалось бы Арамису странным, если бы не присутствие рядом с ними проклятой мадам Лажар, которая казалась вовлеченной в процесс не менее, чем святые отцы.
- Благодарю вас за заботу, святой отец, - сказал Арамис. - Все мы пребываем в сохранности, но целостность господина Атоса подлежит некоторому сомнению. Наши обязанности в Ангулеме выполнены, и нам надлежит вернуться в Париж, но не мешало бы, чтобы прежде господин Атос отдохнул и набрался сил. Не злоупотребим ли мы вашим гостеприимством, воспользовавшись им еще на некоторое время?
- Никоим образом, - заверил его отец Оноре. - Располагайтесь и пользуйтесь моей спальней столько, сколько вам необходимо.
- Вы необыкновенно добры, отец мой.
От Арамиса не укрылся отчаянный взгляд, брошенный мадам Лажар на отца Оноре, и он невольно задумался о его значении.
- Сударыня, - сухо обратился Арамис к вдове.
Вдова содрогнулась так, будто только сейчас узнала о том, что она достойна прямого обращения. Она даже оглядела свои руки и подол юбки, словно пытаясь удостовериться, что она не призрак.
- Мне хотелось бы поговорить с вами, - сказал Арамис, посмотрев прямо на нее, что помогло ей убедиться в том, что он в самом деле ее заметил. - Не соблаговолите ли вы уделить мне несколько минут вашего времени?
Прежде чем согласно кивнуть, вдова обернулась к отцу Альфреду. Тот послал ей одобряющий взгляд..
- Идите, - кивнул священник, - вы, кажется, приходите в себя.
- Пойдемте же со мной.
Вдова встала и проследовала с Арамисом в церковный неф. Там мушкетер предложил ей сесть на скамью.
- Подождите меня здесь, - сказал Арамис и вышел на паперть. Если бы вдова Лажара проследила за ним взглядом, она увидела бы, что Арамис переговорил с Портосом. После чего Портос с помощью Гримо помог Атосу выбраться из экипажа и спуститься в крипту. Но вдова Лажарa не осмелилась обернуться, а лишь смотрела на мраморное изваяние кающейся Марии Магдалины в нише слева от нее.
В скором времени Арамис вернулся.
- Сударыня, - начал Арамис, - признаться, вы причинили нам немало хлопот. При этом я не сомневаюсь, что вы действовали из наилучших побуждений. И все же, я хочу спросить у вас: действительно ли это так?
Арамис пристально посмотрел на вдову с видом судии, ожидающего от подсудимого чистосердечного признания.
- Господин Арамис, - начала вдова едва уловимым шепотом, но расслышав свой собственный голос, она убедилась в том, что он, голос, по-прежнему принадлежал ей. - Господин Арамис, - повторила вдова уже тоном более решительным, а потом и вовсе уверенным: - господин Арамис, пред ликом Господним клянусь вам, я не держала против вас злого умысла, и все, что я совершила, я совершила по чистой совести и согласно собственным представлениям о вашем благе. Ничего не поделать, я всего лишь слабая женщина, и могла ошибиться. За это прошу вашего прощения.
Арамис кивнул.
- Я тоже прошу вашего прощения за то, что чуть не причинил вам непоправимый вред, - Арамис покорно склонил голову. - Прощаете ли вы меня?
- Прощаю, - ответила вдова. - Чего только не натворит человек в приступе горя и отчаяния.
- В таком случае, - Арамис понизил голос, - я осмелюсь еще один раз обратиться к вашей бескорыстной доброте и попросить вас об еще одном одолжении, касающемся известного вам дела.
Глаза вдовы расширились от подобной бесцеремонности.
- Слушайте, - продолжал Арамис как ни в чем не бывало. - Известная вам особа в опасности, и существует лишь один способ поправить ее дела. - Арамис достал письмо Ришелье. - Вам надлежит передать это письмо герцогине и уговорить ее переписать его начисто, запечатав своим гербом. После чего вы доставите его мне. Я дам вам еще одну бумагу с моими указаниями, пусть она прочтет их. Я вам сейчас все объясню.
И, не дождавшись ответа, Арамис быстро зашептал, рассказывая о Габсбургах, Мантуе, Монферрато, его преосвященстве, его и ее величествах, о герцогах, епископах, чести, совести и благе Франции, оказавшихся в руках хозяйки с улицы Феру.
Но все это не интересовало хозяйку с улицы Феру. Ее даже не возмутила очередная просьба господина Арамиса, видимо, решившего, что раз мадам Лажар однажды исполнила его поручение, она уже никогда не откажется быть у него на побегушках. Вдову интересовал один только человек.
- Вы без промедлений отправитесь в Париж вместе с Портосом, - завершил Арамис свой длинный монолог. - Он сопроводит вас, и будьте уверены, что рядом с ним вам нечего бояться.
Вдова Лажара была в этом уверена и так. Она больше ничего не боялась, кроме одного.
- Сударыня, - вдруг сказал Арамис, - оказав мне последнее одолжение, вы раз и навсегда снимите с себя все подозрения, в которых можно было бы упрекнуть вас человеку менее доверчивому.
- В каких подозрениях вы изволите меня упрекать? - спросила вдова.
- Я не упрекаю вас ни в чем, - поспешил успокоить ее Арамис. - Но Атос... Видите ли, Атос склонен поступать менее опрометчиво моего, и он предположил, что вы вполне могли оказаться двойным агентом - как герцога, так и герцогини. А вам, я уверен, не хотелось бы терять выгодного постояльца. В наши тяжелые времена так непросто обеспечить себя постоянным доходом, - Арамис с сочувствием вздохнул.
Слезы горькие и жгучие выступили на глазах хозяйки с улицы Феру. Хоть она и обладала знанием сюжета, эти слова все же больно обожгли ее.
Арамис был блестящим учеником, и многому научился у епископа Люсонского. Теперь вдова поняла причину, по которой господин Арамис так настойчиво выгораживал ее перед господином Атосом. Воистину, с характером господина Арамиса было сложнее управиться, чем с самим господином Атосом. Но разве эти господа были не правы? Разве в самом деле не была она двойным агентом? Разве не следила за господином Атосом по поручению отца Сандро? Разве не копалась в его личной переписке? Разве не говорила с Гримо? Но могла ли она поступить иначе? Сколько не пыталась вдова их образумить, а мушкетеры все равно поступали так, как считали нужным. Кто же был подлинным творцом этой истории, а кто - ее наблюдателем? Вдова покойного Лажара не могла найти ответов на эти вопросы. И поздно было раскаиваться в том, что не послушалась она наставлений отца Сандро и влезла в чужой стих.
Хозяйка с улицы Феру владела знанием сюжета. Но от обиды и боли она не смогла сдержать слез. А разве это удивительно? Разве не надеемся мы каждый раз, словно в первый раз, что известный нам сюжет окажется лишь плодом нашего собственного воображения? Разве не мечтаем мы изо дня в день и во сне по ночам, в детстве и в старости, перекроить известный сюжет на собственный лад - будь то сюжет сказки с плохим концом, или сюжет собственной судьбы? Мы слепо верим сегодня, что завтра поступим иначе, чем вчера. Счастье уготовано лишь тому, кто способен выйти за рамки собственного сюжета, став его творцом.
- Господин Атос обличает меня в шпионаже? - спросила мадам Лажар, словно не знала ответа на этот вопрос. Она задала этот вопрос, словно не помнила о жертве, которую клялась принести святым отцам Оноре и Альфреду ради спасения господина Атоса. Должно быть это и была та самая жертва. Должно быть, жертва заключалась в том, что она станет ненавистна тому, ради кого собралась в далекую дорогу, конца которой не было видно.
- В каком-то смысле это так, - Арамис немного замялся, понимая, что вступил на опасную тропу и что под угрозами мадам Лажар вполне может отказаться от поручения. Лучше обращаться с ней помягче. - Но, поймите, Атос еще не вылечился от ран и не совсем пришел в себя. Я совершенно уверен, что когда он оправится, Атос, подобно мне, поймет, что светлейшие из мотивов направляли вас, и не откажется от вашего крова.
Вдова молчала, тщетно пытаясь подавить слезы. Арамис взволновался, что встретит отказ.
- Милая хозяюшка, вы же знаете, как мы ценим вас и ваши услуги. Что касается меня лично, я уверен, что вы направились в путь за Атосом, чтобы удостовериться, что он довезет письмо. И хоть это было неразумным шагом, вы же сделали это ради моего блага, не так ли? - и Арамис взял руку вдовы в свою, нежно сжав.
