Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Тренировались не потому, что Сашку паранойя замучила. Он верил в рассказ соседа по номеру в отеле в Пхеньяне Ивана, что в Гонконге нет кораблей. Пока практически всё, что тот рассказал, сбывается. Тогда зачем тренировались? Ну, на всякий случай. Классно же такое уметь. Подходишь к английскому военному кораблю и захватываешь его без всякой стрельбы артиллерийской. Без повреждений. Целый корабль, подаренный доброй королевой Викторией Джунгарскому ханству. Ещё и то подвигло, что воевать стало почти нечем. Даже забитые под завязку порохом и бомбами трюмы имеют такое неприятное качество как пустеть. Три года если тратить, то не удивительно, что осталось на один, ну, пусть на полтора нормальных боя. А ведь ещё Сингапур, ещё Австралия с тоннами золота, ждущими их на берегу. А там как пойдёт, возможно и в Индию можно будет визит вежливости нанести.

В общем, тяжело а учении – легко в бою. Нечего против умных мыслей переть.

Событие восемнадцатое

Мы не выбираем времена. Мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали нас.

Властелин Колец: Братство кольца

Что-то знакомое показалось отцу Александру в чертах отставного майора. Чернявый с усиками щегольскими такими и без всяких модных ноне дурацких бакенбардов, что завели русские люди подражая Англии богомерзкой.

– Благословляю тебя, сын мой, – архимандрит протянул руку с кроваво красным рубином в массивном перстне. И отдёрнул вдруг её. Вспомнил, где видел этого майора.

– Михаил Юрьевич Лермонтов? Тот самый? Сподобил же Вседержитель свидеться. То я вам должен руки целовать.

– Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана? – Великую вы вещь создали, Михаил Юрьевич. Что же сюда вас привело, и кто эти отроки?

– Хм. Ученики мои. Приехали к вам на помощь, Ваше Высокопреподобие. За землю русскую постоять. А это и не отроки вовсе. Все весной кадетские корпуса, можно сказать, закончили. Все мичмана или прапорщики. Офицеры. А на молодость вы не смотрите. Это очень хорошо обученные воины.

– Чудно. И ваше здесь присутствие чудно и отроки эти, господа офицеры, и форма странная и мушкеты необычные. И как же вы, Михаил Юрьевич, с кораблями собираетесь воевать? Стреляли уже утром из орудий, бог не попустил, отбились с уроном у неприятеля, – улыбнулся в бороду Архимандрит, вспомнив утреннюю перестрелку и взрыв сильный на английском корабле.

– Мы сначала без пушек обойдёмся. А потом на их кораблях доплывём до Лондона и перетопим там всё и город сожжём.

– Да серьёзно ли вы, Михаил Юрьевич, я слыхал, что вы в молодости лихим воякой были, но захват корабля и бомбардировка Лондона – это не слишком⁈ – нахмурил брови отец Александр. Уж не издевается ли пиит над ним?

– Увидите, Ваше Высокопреподобие.

– Что ж, что это мы на ветру на улице толкёмся, проходите в монастырь, отведём для вас трапезную одну и пару келий выделим для отдыха. А вы с господином…

– Хорунжий Осипов. Помощник мой по подготовке сих башибузуков.

– А вы с хорунжим ко мне пожалуйте в покои, кагором угощу и пирогами с сёмгой попотчую, а вы меня новостями попотчуете, а то мы тут в своём медвежьем углу и не знаем, как война эта идёт.

В 5 часов утра следующего дня, едва начало рассветать, и солнце даже ещё не полностью высунулось из-за моря, командор Фредерик Сеймур прислал в монастырь парламентера, с белым флагом, в сопровождении двух здоровых, под два метра ростом, матросов, с требованием сдачи в плен солдат и коменданта крепости вместе «со всеми пушками, оружием, флагами и военными припасами». В противном случае он грозился начать бомбардировку монастыря.

Лермонтов с двумя калмыками тоже вышел посмотреть на парламентёра и этих чудо-богатырей. Специально ведь командор самых высоких выбрал. Ещё и так хотел русских запугать. Вон, мол у нас какие великаны служат, согнём вас в баранку.

Архимандрит Александр прочитать письмо не смог, Лермонтову подал.

– Прочти майор, семь языков знаю, а вот этого богомерзкого нет.

Выслушав перевод, архимандрит позвал офицеров с собой на «Совет военный». На нем составили ответ, как можно более вежливый. Жаль, что великобританцам он не понравится. «Никаких солдат в монастыре нет, только инвалиды, коменданта никогда не бывало и теперь нет, а посему сэр „пока что не адмирал“ сдаваться, увы, некому».

– Михаил Юрьевич, а вы примете участие в перестрелке? – глядя вслед удаляющемуся баркасу, поинтересовался отец Александр.

– Нет. И вы этого не делайте.

– Да, как же так⁈ Какая же ваша помощь⁈

– Как придёт время, так сразу узнаете. У монастыря толстые мощные стены. Их такими мелкими ядрами не разбить. Пусть резвятся. Мы могли бы из 6-фунтовых орудий, чуть переделав лафет, как это сделали на Балтийском море, корабли британские отогнать и даже кое-чего там попортить, но мне этот корабль целым нужен. Пусть стреляют. Наша война начнётся ночью.

Отповедь на ультиматум подействовала. Командор Фредерик Сеймур, взбешенный издевательским ответом, приказал начать обстрел. Ядер англичане не жалели. Оба корабля повернулись к монастырю бортами и начали бомбардировку. Когда орудия левого борта раскалялись, то оба английских корабля разворачивались другим бортом и обстрел возобновлялся. И это продолжалось беспрерывно девять часов, до сиреневых сумерек. Вот только эта чудовищная по длительности и количеству выпущенных бомб и ядер бомбардировка монастыря не нанесла этому монастырю никакого ущерба. Ни одно строение не было разрушено, ни один человек не был убит или ранен. 1800 бомб и ядер были зря израсходованы!

– Что ж, Михаил Юрьевич, благословляю вас с ребятами на подвиг, – перекрестил пробирающихся почти уже в полной темноте к воде молодых офицеров архимандрит Александр.

Глава 7

Событие девятнадцатое

Пуля очень многое меняет в голове, даже если попадает в задницу.

Аль Капоне

На баке винтового фрегата «Хайфлаер» («Highflyer») на поворотном станке было установлено новейшее 10 дюймовое орудие, кроме него на верхней палубе фрегата английские конструкторы натыкали по десять пушек на каждый борт, а всего двадцать длинноствольных 32-фунтовых орудий, и винтовой шлюп «Арчер» («Archer») – первый шлюп класса «Лучник» имел на борту две 68-фунтовые гладкоствольные дульнозарядные пушки Dundas 1853 года выпуска на баке и десять 32-фунтовых длинноствольных орудий на шканцах. Если всё это выстрелит по «Бриску», то мало тому не покажется, тем более – это всё не полнотелые ядра, а бомбы. По этой самой причине нужно не дать им это сделать. С «Хайфлаером» проще, он стоял первым у пирса, и на нём команда выстроилась на шкафуте и квартердеке словно специально для уничтожения. А вот на «Лучнике» капитан такой ерундой заниматься не стал, на шкафуте толпилось несколько офицеров и видимо сам капитан, а на шканцах возле орудий устроились посмотреть на прибывающие корабли с десяток матросов.

Расстояние сокращалось. Ещё с сотню метров и можно было начинать стрелять. Теперь подзорной трубы не нужно, чтобы рассмотреть «Хайфлаер» во всей красе. Ах какое замечательное орудие водрузили на носу фрегата, прямо самому себе завидовать остаётся. Да одной такой бомбы хватит, чтобы целую артиллерийскую батарею на куски разнести. Пятьдесят метров осталось до фрегата.

Два высоких офицера на мостике отдали честь, вскинув ладони к козырьку фуражки.

Сашка никакой чести им отдавать не стал, много больно этой чести у них? Подлейшая нация. А вот стоящий рядом пленённый командор руку к виску бросил. На автомате, понятно. Он ведь отлично видит затаившихся за фальшбортом стрелков и должен понимать, что своим присутствием на мостике позволяет проклятым русским варварам провернуть операцию по уничтожению команды фрегаты гораздо проще. Понимает, и ничего не предпринимает, так как, кроме этого, понимает, что дёрнись он и тут же получит фут острозаточенной стали в печень от стоящего рядом, но чуть позади, азиата. Зачем же зря рисковать жизнью? Его драгоценной жизнью. Даже не так, зачем терять жизнь, если это ничего не изменит. Проклятые варвары всё одно перестреляют всех, кто выстроился на палубе. Это его такая нужная жизнь, а на жизнь этих неудачников ему плевать.

Сашка поднял руку и помахал англичанам. И это не жест миролюбия или приветствия, это сигнал затаившимся стрелкам начать операцию «Из пушки по воробьям».

Пятьдесят стрелков поднялись из-за фальшборта и практически не целясь произвели выстрелы из Шарпсов. Бабах. Мгновенно весь борт окутался дымом. Шаг в сторону отстрелявших и буквально через три – четыре секунды повторный залп. Уже сотня пуль диаметром 13,2 мм и весом в 475 гран (зерен) или 30,8 грамм пролетели разделяющие корабли пятьдесят метров и по большей части нашли себе жертву. Теперь прошло чуть больше времени, стоя на коленях на палубе, стрелки первого ряда сейчас заряжали бумажными патронами свои винтовки. Примерно десять секунд на заряжание и три секунды, чтобы встать к фальшборту. Бабах.

Сашка с мостика смотрел на то, как после первого залпа валятся на английском фрегате люди, как, ничего ещё не поняв, британские моряки попадают под второй залп. После этого картинка исчезла. Впереди белёсая пелена дыма. Самое время оценить то, что происходит на «Арчере». Плохо. Там люди брызнули с палубы. Правда, офицеры всё ещё на шкафуте, руками машут и видимо раздают команды. Отсюда не слышно, до «Лучника» ещё больше сотни метров.

Бабах. Это «уточники» хлестанули свинцовым дождём по палубе «Арчера». Вполне удачно. Командовать или просто махать руками на мостике парового шлюпа больше некому.

Как ни медленно шёл шлюп «Бриск» («Проворный») на самом малом ходу, практически по инерции, но не зря ему такое имя дали. Следующий и пока последний залп по «Хайфлаеру» сделали уже вдогон.

– Стоп машина. Малый назад, – скомандовал Виктор Германович и почувствовал, через минуту только, как дёрнулась под ним палуба, и корабль стал останавливаться, чуть пройдя мимо «Лучника». Теперь огонь вели по нему, а «уточники», наоборот, с кормы, с квартердека, стреляли по фрегату, если видели там шевеление.

С «Арчером» так красиво, как с «Хайфлаером» не получилось. Первые залпы руководство корабля скосили, но большая часть команды была в трюме и теперь они пытались пробраться к орудиям, используя всё, что есть на палубе в качестве прикрытия. Затея глупая. Даже если бы сотня человек одновременна бросилась к орудиям, то зарядить и выстрелить всё одно бы не получилось. Это же нужно несколько минут. Да за это время в каждого по десятку пуль прилетит. Так ещё картуз с порохом нужно в руках держать и вылезти с ним перед орудием, туда, где густым роем летят раскалённые пули. Ну, не угодит пуля тебе в голову и не проделает в ней два лишних отверстия, так угодит в картуз с порохом. Бах. И нет лишних дырок в голове, да и головы нет. Оторвало. Выбирай, что лучше.

– Отставить стрельбу! – прокричал Сашка, когда «Проворный» медленно прошёл обратным ходом мимо «Хайфлаера», – Контроль на тебе Бамба. Осмотреться.

Посмотреть было на что. Вся палуба фрегата завалена трупами. Вряд ли там есть раненые, двадцать залпов по пятьдесят пуль сделано, каждому по несколько должно достаться. На палубе «Лучника» убитых меньше. И не сильно понятно, хорошо это или не очень. Команды примерно одинаковые, человек по двести, значит внутри в трюме сидит больше сотни, скорее всего, вооружённых англичан. Захотят они сдаваться или нет?

Событие двадцатое

И носило меня, как осенний листок.

Я менял города и менял имена,

Надышался я пылью заморских дорог,

Где не пахли цветы, не блестела луна.

– Почкованием они что ли размножаются⁈ – хмыкнул Мончаг, наблюдая с пирса за заходящими на палубу «Витязя» переселенцами.

Отдых закончился, пора им опять в плавание. Пусть на этот раз не столь долгое, но всё же…

Новый маршрут предложил Иваницкий. Он в газетах несколько раз встречал объявления о наборе желающих совместно проделать путь до Калифорнии. Уж точно путь через Америку короче и безопасней, чем переправляться через мыс Горн. Покумекав над картой и перечитав десятки газет из той же Калифорнии, доставленные в Бостон, Олег Владимирович разработал свой – оптимальный маршрут. Из Бостона пароход сначала идёт в Чарлстон, там пару дней отдыха и заправка парохода углём. Потом, огибая Флориду, до портового небольшого городка Галвестон, который на днях соединили железной дорогой до Хьюстона. Восемьдесят километров по новой железке и пересадка на фургоны. И дорога вполне наезженная и безопасная до Далласа и дальше на север до Оклахомы. Это чуть больше шести сотен километров. Там опять остановка для отдыха и пополнения запасов на пару дней. И начинается та самая дорога на Запад. До Сакраменто или чуть ближе до Лос-Анжелеса. Самая длинная часть путь. Примерно две тысячи километров. Она чуть менее безопасна. Бывают нападения бандитов, шалят банды мексиканцев, бывает и индейцы озоруют. Дальше совсем просто. Пароход от Лос-Анжелеса до Форта-Росс.

Посоветовались калмыки с людьми, что уже проделывали этот маршрут, найденными по объявлению в газете, и решили, что сопровождение из восьми калмыков – бывших работников посольства не повредит переселенцам. Старшим в караване будет Беляш. Ну, старшим над охранниками. Над переселенцами и без того есть организатор их переезда – ирландец Трой Даньел Парротт. Этот деятельный товарищ, пока они в Бостоне стояли, количество ирландцев, желающих перебраться в Форт-Росс, увеличил чуть не вдвое. Мончаг разрешил ему набрать мастеров. Нужны специалисты по паровом машинам. Нужны люди изготавливающие сеялки, жатки, плуги колёсные и другой продвинутый сельхозинвентарь. Если есть люди, умеющие строить ветряные и водяные мельницы, то тоже возьмём.

– Трой, – скривился Мончаг, когда деятельный ирландец привёл первых переселенцев соплеменников. Это было трое желающих и вроде даже умеющих мыть золото, – Давай этих я ещё возьму, но всё, больше золотоискателей не надо, я же перечислил профессии.

И не подвёл Парротт, набрал в Бостоне двенадцать семей желающих попасть в «Эльдорадо». Все перечисленные профессии охватил и плюсом мужичка, который заверил, что при наличии оборудования наладит телеграфную связь внутри русского анклава. Умение полезное, и мужичка вместе с двумя братьями женами и кучей детишек тоже взяли на борт.

С охраной получалось мез малого три сотни переселенцев. Хорошо, что переходы не большие – всё же «Витязь» – это не пассажирский лайнер, а купеческое грузовое судно, специализирующее на доставке хлопка из Хьюстона, как раз, в Лондон. А чтобы в Америку пустым не ходить бывший капитан возил эмигрантов.

Мончаг с Иваницким решили пока пароход себе оставить. Привезут в Хьюстон переселенцев, возьмут там груз хлопка и назад в Бостон, здесь он дешевле, чем в Англии, но деньги нужны не как самоцель, а как средство, чтобы следующую партию в Форт-Росс отправить. На этот раз решили брать переселенцев из немецких государств. Пусть люди в Русском анклаве перемешаются. А то и в самом деле там англоязычное население преобладает. Потом попробовать набрать славян. Чехов и поляков Иваницкий в Бостоне встречал.

Возник сразу вопрос, а кто будет сопровождать следующую партию переселенцев. Калмыков больше не будет. Они в Форте-Росс останутся. Там, судя по газетам, назревает война с США и лишними диверсанты точно не будут.

– Давайте, Олег Владимирович, славян в охранение и наберём, а пока «Витязь» вернётся я хоть немного их обучу. Только сразу набирайте либо солдат бывших, либо охотников, за пару месяцев из крестьянина воина не воспитать.

Помогло в осуществлении этой первой переселенческой операции, то, что у капитана и хозяина винтового шлюпа «Халстоу», ставшего теперь «Витязем», при себе имелось приличное количество серебра. Хлопок не дёшев, и чтобы его купить бумажки английские не помогут. Нужно настоящее серебро и золото или американские доллары. В каюте капитана целый сундук английских серебряных монет и обнаружили.

Едва шлюп отчалил, как Иваницкий напечатал в газетах Бостона объявление о найме служилых людей или охотников из чехов, поляков, русских для создания отряда по сопровождению караванов переселенцев на Запад с возможностью переправить туда и свою семью, да и осесть там после выполнения контракта по сопровождению каравана. Земля, работа и жильё будут предоставлены.

Рискованный был поступок. В посольство Джунгарии уже на следующий день выстроилась очередь в сотню человек. Иваницкий, прикидываясь таким же желающим, прошёл вдоль очереди и пообщался с народом. Ну, просили славян их и получили. В основном поляки, ну, он и сам польские корни имеет. Перевоспитаются. Дети, ну, пусть внуки, станут, как и он, русскими.

Событие двадцать первое

Впрочем, из всех заповедей важнейшей я почитал одиннадцатую, в Библии не помянутую, – «не попадись». Нарушай хоть все десять разом, только не попадайся.

Андрей Кончаловский

Вёсла обмотали тряпками, и не спустя рукава к этому действу отнеслись. Тщательно после верёвками перевязали. Вдоль борта баркаса тоже тряпки, выданные отцом Александром, повесили. Всё с одной целью – обеспечить тишину. К 26-пушечному винтовому фрегату «Эвридика» нужно на восьмивёсельном баркасе, перетащенном из Святого озера уже в сумерках, подойти незаметно. Малейший звук, плеск воды от вёсел или о борта баркаса, и вахта ночная на фрегате поднимет тревогу и тогда никакое мастерство воинское, никакие навыки диверсантов, что Лермонтов прививал своим ученикам, не помогут, двадцать два человека, считая его и хорунжего Ерофея Ивановича Осипова с двумя почти сотнями команды на фрегате не справятся. Вся надежда на тихое проникновение на спящий корабль.

Команда после девятичасовой беспрерывной канонады и поворотов «Эвридикой» то одним бортом к монастырю, то другим, должна, во-первых, качественно оглохнуть. Тысяча восемьсот выстрелов – это не один и даже не сто. Сейчас некоторое время матросам и офицерам в ухо орать надо, чтобы они команду услышали. А во-вторых, устать матросы должны так, что уснут на палубе прямо, несмотря на нудный мелкий дождик, что зарядил недавно.

Интересная погода тут, на Севере, только весь день солнце освящало два английских корабля стреляющих с пяти кабельтовых примерно по монастырю, а только солнце исчезло, утопившись в море, как неизвестно откуда набежали тучи и дождик, на туман похожий, зарядил. Сразу и похолодало, словно не 20 июля сегодня, а конец сентября. Но Лермонтов и все его диверсанты такой погоде только рады. Видимость вообще до пары метров сократилась, а следовательно вероятность подкрасться незамеченными к фрегату у баркаса увеличилась.

Архимандрит Александр ещё долго стоял на берегу, провожая взглядом баркас с юношами безусыми, отправившимися на такое рисковое дело. Крестил их беспрестанно, пока силуэт баркаса полностью не растаял в чёрной пелене. Мелкий нудный дождь в другое время поносимый бы, сейчас был возблагодарен, как и Господь, наславший его на Соловецкую губу. Почему-то отец Александр не думал о том, удастся ли двум десяткам отроков почти захватить корабль с двумя сотнями опытных воев. Нет, думал он как бы не промахнулись ребята, не проплыли мимо вражьего судна. Темнота, в десятке шагов человека не разглядишь. Фрегат он побольше человека, само собой, так и плыть до него версту. Чуть дал правее или левее и всё – мимо проскочил. Так и ещё проблема, как отмерить сколько плыть.

– Охо-хо. Помоги, им, Господи, молю тебя, не дай пропасть ребятам.

Спешить было совершенно некуда, наоборот, чем позже они доберутся до фрегата, тем больше вероятность, что там все спят, включая вахту. Пусть стоя, но сморит, рассеется внимание. Главное – не проплыть мимо. Сидящий на руле хорунжий Осипов пытался что-то увидеть, до рези в глазах всматриваясь в темноту кромешную.

– Не видать, – шепнул он себе в седые усы, – Ничего, скоро уже.

Ребята на вёслах старались высовывать их из воды без рывков и грести под сипящий шепот Григория Пушкина, что сидел за четвертым веслом, и в чью обязанность и входило ритм задавать.

– Михайло, глянь, чернеет, – кивком головы указал Ерофей Иванович на нос баркаса.

– Блазнится. Рано ещё, – таким же сипящим голосом помотал головой Лермонтов.

– Да, не точно, вон чуть левее, – не успокоился хорунжий.

– И правда, доверни.

Ещё пара минут и на чёрном небе прорисовалась довольно отчётливо громадина фрегата.

– Всё, табань вёсла. По инерции дойдём, – скомандовал Лермонтов и ребята бросили грести.

Ветерок бы небольшой, и он с юго-запада дул, как раз подгоняя ещё мелкой волной баркас к борту фрегата. Подошли вплотную и зацепились канатом за якорную цепь.

– Пошли.

Захват корабля на занятиях не отрабатывали, никто о морской войне не думал, диверсантов готовили для сухопутных операций. Выпускники Суворовского училища вообще артиллеристами были и только пятеро гардемаринов бывших учились, да и то пару раз всего, взбираться по якорной цепи на верх. Был и такой тренажёр у них в училище. Но разве проблема молодому и физически развитому юноше забраться на пять – шесть метров по якорной цепи. Чуть сложнее от клюзов дотянуться до фальшборта и перевалиться через него.

Первым пошёл десятник спецназовцев Наран. Он ловко, как кошка на дерево, вскарабкался до клюза и замер, прислушиваясь к шагам вахтенного матроса, прохаживающегося по баку. Вот шаги стали удаляться к противоположному борту, а потом и вовсе стихли. Калмык перевалился через борт и опять по кошачьи, почти бесшумно, соскочил на палубу. Шаги теперь слышались по другую сторону принайтованной к палубе спасательной шлюпке. Наран вынул кортик и двинулся за вахтенным.