Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Глава 18

Переоделась я быстро, с прической справилась еще быстрее – распустила косу и прошлась по волосам пятерней. Побежала к выходу из академии, где возле повозки ждал Сат – за несколько минут он определенно соскучиться не успел. Даже наоборот, посчитал, что я могла и тщательнее подготовиться:

– Студентка Мартос, зеленый шелк, а не зеленая шерсть. Только звучит похоже, но не выглядит.

– В такую погоду? – резонно заметила я, застегивая пальто, дабы не околеть. – Вы будете потрясены, иор, но под платьем еще и шерстяные чулки.

На улице действительно резко похолодало. Приближающаяся зима ветром обдула пожухлую растительность, но еще не порадовала нас первым снегом. И в эти несколько дней битвы между отступающим теплом и грядущим холодом студенты одевались как попало: мерзляки уже распаковали зимние вещи, а оптимисты с покрасневшими носами все еще щеголяли в тонких кофтах. Распахнутый сюртук ректора ни о чем не говорил: дракон же, ему никакая стужа не страшна.

– Чулки, надеюсь, зеленые? – иронично уточнил он, открывая передо мной дверцу повозки. – Или как в прошлый раз?

Не его ума дело! И зря он напомнил о том неловком эпизоде. Вот так и заканчивается благодарность к спасителю, а начинается непрерывный сарказм:

– Что вы! Тогда я выбрала самые нарядные – по-другому для визита в спальню эйра и не посмела бы!

– Я сразу догадался, что вы со старостой вначале по столичным салонам пробежались, а только потом ко мне, – поддержал он шутку. – Не подумай, что я критикую твой вид – такую внешность сложно испортить. Просто удивляюсь, почему ты не устаешь пытаться.

– Надеюсь, что в хваленый ресторан не пропустят, – честно ответила я. – И тогда полетим с вами по дешевым кабакам. А в них уже ваш пиджак станет смотреться нелепо.

– Пропустят. Дорогу к «Снежной птице» покажешь?

Я усмехнулась:

– Нет. И не потому, что не помню направления, просто не хочу. Все пытаетесь меня подловить?

– Что ты, я уже и надежду потерял…

Сат вошел вслед за мной и двумя пассами поднял повозку в небо. Я в детстве каталась на подобной. В Болград каждое лето на центральную площадь привозят летающую карету и продают билеты желающим поглядеть на город с высоты. Я тогда размечталась, что хочу такой аттракцион в личное пользование, но мама разочаровала: для управления нужна сильная магия, подвластная лишь змеям или драконам. Тогда я ей ответила, что только для этого за змея замуж выйду.

Но маги в Болграде не вели повозку так плавно и не поднимали ее столь высоко. Я прилипла к окошку и с растущим восторгом рассматривала маленькие домики и очертания замков на горизонте. Когда карету едва заметно дернуло, я мигом обернулась, чтобы посмотреть на эйра. Испугало легкое колебание в чистом небе, где нет никаких препятствий. Поэтому я сразу поинтересовалась:

– Вас же не пытаются снова подбить?

– Все в порядке, – ответил он как-то неуверенно. – Скоро будем на месте.

После чего прочистил горло, будто оно запершило. А через минуту кашлянул в кулак. Ничего странного – с любым другим я бы и не обратила внимания, но сейчас подсознательно отметила несостыковку. Или все же даже дракону в холод надо одеваться теплее, и такая самонадеянность чревата? Наметанный глаз уловил легкий румянец на его щеках – еще не болезненный, но уже нетипичный для обычно бледного лица. Волнуется, что ли? Не из-за моего ли присутствия?

Посадка была мягкой. Здание снаружи не производило никакого впечатления – большой дом из серого кирпича, стоящий отдельно от других строений на улице. Вместо вывески малюсенькая табличка на двери, а иначе я бы не догадалась, что передо мной хваленая «Снежная птица». Нам открыл слуга и, поклонившись, пригласил:

– Господин, госпожа, прошу за мной.

Из полукруглого холла в разные стороны вело около десятка коридоров, мы отправились в левый. И внутри уже убранство потрясало воображение – я беспокоилась, как бы не поскользнуться на мраморном полу и как бы не таращить глаза, рассматривая картины на стенах. Не были преувеличением слова о том, что здесь тщательно пекутся о тайнах клиентов – для того, вероятно, и уводят гостей в разных направлениях и рассаживают в отдельных помещениях. В чем тогда суть? Господину Дикрану проще было поручить своему повару приготовить ужин в фамильном замке, раз он все равно собирался трапезничать в одиночестве.

В маленькой комнате мы уселись прямо на разноцветные подушки, раскиданные по полу, столик был тоже невысок. А откуда доносилась тихая мелодия, я вовсе не поняла. Уютно тут и так красиво, что если выпить пару бокалов, то и уходить не захочется. Антураж не вызывал у меня никаких ассоциаций – я ничего подобного не видела ни собственными глазами, ни на картинках. Поначалу он казался кричащим и неизысканным, но по мере привыкания смотрелся какой-то особой формой роскоши.

Мы пили аперитив, пока разбирались в меню. Вино было очень легким, а первый же глоток раскрывал богатое послевкусие. Но стоило мне открыть рот, чтобы похвалить напиток, как Сат склонился и раскашлялся. Я хмыкнула.

– Господин иор, это все-таки простуда? Поначалу решила, что мне показалось.

– Показалось, конечно, – ответил он. – Просто в горле что-то скребет, не обращай внимания. Эйры не болеют такими мелочами, как простуда.

Но я занималась лекарским делом, потому мой взор было не обмануть. Однако раз сам он не собирался придавать значения своему состоянию, то и мне не стоило – было достаточно, как обычно, шутить:

– Тогда что не так с горлом? Гвозди изволили жрать?

Вместо ответа он осушил бокал до дна. Сразу запил вторым. Опьянения, видимо, не опасался, но кашель действительно прошел и перестал его беспокоить. По названиям блюд я не поняла ничего, поэтому дракон помог мне определиться, когда официант принимал заказ. И стоило нам вновь остаться наедине, я откинулась на большую подушку и поторопила с началом разговора:

– Итак, профессор, для чего мы здесь? Если ужин в этом месте стоит целое состояние, то понятно, что вы меня умасливаете. Прикидываю зачем. Неужто все еще надеетесь, что я буду свидетельствовать на вашей стороне?

Он признал, глядя мне в глаза:

– Не буду врать, надеюсь. Но попутно решаю и другую задачу – на твоем примере изучаю повадки ведьм.

– Как хороший генерал своего врага? – уточнила я.

– А что тут странного? Вы никогда не были друзьями драконам. Не знаю, что произойдет в будущем, мы будем воевать или сотрудничать. Мой интерес оправдан в любом случае.

– Но почему именно я?

Дракон пожал плечами:

– Ты меня спасла. Я с тобой общался больше, чем с другими. Кто еще?

– Декан Злотка, например, – подкинула я самый очевидный вариант.

Но он уверенно покачал головой:

– Не подходит. Она считает меня начальником и давно живет в столице, поэтому будет вежлива, тактична и снисходительна. Когда я разговариваю с ней – я разговариваю не с типичной представительницей вашего народа, а с уже отшлифованным бриллиантом, который не имеет ничего общего с вредными некультурными ведьмами в провинции.

Я иронично спросила:

– Вы меня только что невоспитанной назвали?

– Да. Еще и вредной, бестактной провинциалкой, которая постоянно делает не то, чего я жду. Которая десять раз через себя перевернется и все жилы из меня вытянет, прежде чем пойдет на маленькую уступку. Ближе к граниту, чем к бриллианту. Я бы другое слово использовал, но мне ведь нужно дружеское общение, а не очередная драка.

– За это и выпьем! – одобрила я отличный комплимент. – Лучше быть тем самым нехорошим словом, чем культурной мямлей.

Сат с тихим смехом со мной чокнулся. А я с огромным опозданием поняла, почему же мама так долго не соглашалась отпускать меня в академию. Ведь это правда – столичные ведьмы совсем другие, их от благородных барышень уже не отличить. Но вряд ли их способности от этого страдают.

Мой собеседник прервался посреди очередной фразы, шмыгнул носом и наконец-то признал:

– Так, это точно простуда. Насморк я после встречи с тобой изучил – и теперь его ни с чем не перепутаю. Что происходит? Ты меня между делом прокляла за приглашение в ресторан? Ведь то, что для обычной девушки счастье, для ведьмы – оскорбление, посягательство на свободу и карается смертью. – Он карикатурно прижал пальцы к груди и закончил с шутовским поклоном: – Прости меня великодушно, студентка Мартос, что я был настолько груб и захотел угостить тебя лучшими в империи блюдами.

Я его не проклинала, у меня и силы такой нет. А вот блюда он не перехвалил. В наших тарелках не находилось ничего обычного – даже обыкновенные овощи, запеченные с неизвестными приправами, раскрывались в новом свете. Именно это мнение я и выразила искренней благодарностью:

– Если снова не найдете компанию для похода сюда, то я согласна в любое время дня и ночи. И платье подходящее для такого случая приобрету.

Он наблюдал за мной неотрывно, как будто и в этой расслабленной обстановке изучал все реакции и анализировал каждое слово. Но пустую болтовню охотно поддерживал:

– Это тоже подходящее, не принимай мои шутки близко к сердцу. Но теперь и мне за компанию стало жаль, что Леонтина купила ту вещицу. Не отказался бы сравнить.

Напоминание о потерянном красном бархате немного испортило мне настроение. Но Сат, оказывается, подводил к другой мысли:

– Мне просто интересно, а если бы твой ухажер решил подарить тебе нечто настолько же дорогое, как то самое платье, то ты отказалась бы? Или в пределах ухаживаний твоя независимость не такая абсолютная?

Я размякла от вина и неизведанных блюд, поэтому и говорила открыто:

– Не знаю. Мой пока такое не дарил. В будущем проверю. Наверное, буду благодарна, если не начнет частить или строить из себя благодетеля.

– Кто «мой»? – Сат от удивления сел прямо.

– Жених, – пояснила я.

Эйр неожиданно громко расхохотался, словно я сморозила какую-то чушь. Ах да, мы ведь ни разу эту тему не затрагивали! И я добавила, проясняя вопрос до конца:

– Мы вместе с женихом из Болграда приехали. Андай Эскес – он учится на магическом. Симпатичный голубоглазый блондин на первом курсе, наверняка вспомните…

Но веселье собеседника не унялось. Подавив смех, Сат произнес:

– Ирис, ты немного оговорилась в слове «земляк». Знаю, что Андай из Болграда, и видел, как девушки на него засматриваются. Получается, тебе он тоже нравится?

– Не нравится! – выпалила я со злостью, затем поняла, что говорю не то, и исправилась: – В смысле, нравится, конечно, как и я ему! Мы встречаемся еще со времен общей школы. И приехали сюда вместе.

– Понятно, что вместе, вам же было по пути, – улыбнулся Сат.

Неожиданное неверие в такой простой факт меня обескуражило. Вместо раздражения я испытала растерянность и спросила напрямик:

– Господин Дикран, вы считаете, что он не мог в меня влюбиться? Талантливый красивый парень, за которым увиваются студентки, не обратил бы на меня внимания?

Дракон тряхнул головой и уже совершенно серьезно сказал:

– Разумеется, мог. Эскес действительно талантлив, но, насколько я успел понять, ты среди ведьм тоже далеко не на последнем месте. Внешность мне его безразлична, а твою я со всех сторон разглядел. Змеи с ведьмами нормально ладят, поэтому никто бы не осудил. И если он ни разу не пытался за тобой приударить, то полный идиот. Но сейчас вы не пара.

– Он мой жених! – настаивала я.

– Ну да, – Сат скептически ухмыльнулся. – Почему же раньше не рассказала?

– Интересно, к какой же теме я начала бы лепить признания о своей личной жизни? Или вам каждая студентка своих кавалеров перечисляет?

Дракон выдохнул, задумался и снова отрицательно мотнул головой:

– Не каждая. Но у нас с тобой случались моменты, когда… – Он осекся и заговорил опять весело: – Да брось уже придумывать. Не пойму, зачем ты это делаешь, но не стоит. Влюбленные заметны. Например, я каким-то образом знаю, что Гантер с волчьего души не чает в вашей старосте, хотя знать этого не собирался. Просто не слепой – видел его взгляды, слышал, как он ее нахваливал перед своей стаей. А тех, у кого уже отношения в разгаре, вообще на переменах друг от друга не оторвать. За каждым кустом прячутся, в аудиторию вхожу, на всякий случай предварительно закрыв глаза.

Хорошо, что свое недоверие он объяснил именно так, ведь на самом деле я боялась, что сейчас расскажет, как видел моего Андая с другой девицей. Но нет, ректор опирался лишь на наблюдения, а мы слишком тщательно скрывались. И зачем переубеждать? Мне неважно, что Сат там себе думает.

Однако он эту тему постарался закрыть миролюбивой нотой:

– Поэтому если тебе нравится Андай Эскес, то не выдумывай небылиц, а просто скажи… хотя нет, забудь ты про него! Да это же смешно – ты и этот банальный парнишка, который сильно тебе во всем проигрывает. Скукота.

Такое я позволяла говорить только своей матери, а не постороннему лицу! Но сейчас увела тему в более забавную сторону:

– Отличный совет! И на кого мне замахнуться породой повыше – на дракона? У Андая есть недостатки, но он хотя бы не скупердяй, готовый удавиться за безделушку.

– Зачем сразу удавиться? – Сат поддержал смешливый тон. – Обычно мы остальных давим. И необязательно на дракона, но выбери кого-то настолько же интересного, как сама. Иначе лет через десять вспомнить не сможешь, что в нем нашла.

– Ой, не отговаривайте, я уже настроилась! – голосила я со смехом. – Нечистокровные драконы иногда женятся на представителях других рас, поэтому и у меня есть шанс! Это же мечта – чтобы меня заточили в высокой башне, похоронили под грудой золота и охраняли от всего на свете. Даже сквозняк мне грозить не будет. И живут драконы в десять раз дольше, то есть никакой надежды от назойливого муженька избавиться – ни уморить, ни пережить. Просто песня!

– Как ты странно описываешь заботу. Нечистокровные не такие… заботливые. Ты только про мешки с золотом не преувеличиваешь.

– Уговорили, беру! Как только под ноги какой-нибудь попадется, – скривилась я. – Меня пристроили – приступим к вам. Чем же вам Леонтина не угодила? Не любите брюнеток?

Сат опять поднял бокал и со звоном стукнул о мой. И, возможно, благодаря вину наше общение все больше выходило за рамки академической субординации.

– Отнюдь. Она красавица и умница. Но пресная. У меня нутро от нее не переворачивается и не возникает желания заткнуть ей рот.

– Мешком золота? – предположила я. – Так у нее свой имеется! О, теперь я поняла, как проходят брачные игры у драконов – вы бросаетесь друг в друга драгоценностями, пока кто-нибудь не победит?

– Да-а, а с тобой желание заткнуть рот не отступает…

Я допила вино, попробовала очередное блюдо из нежнейшего мяса и с набитым ртом продолжила:

– Те люди в подвале обвиняли вас в том, что вы свою пассию на самом деле скрываете. И это многое объяснило бы! Никто, включая меня, до конца не верит, что почти за век жизни вам не приглянулась ни одна женщина.

– Почему же? Я влюблялся в молодости, – удивил Сат. – Скакал вокруг нее романтичным зайцем, пытался стать незаменимым. Плел, что найду выход из любой ситуации. Но когда столкнулся с настоящими проблемами, вдруг понял, что ничего в действительности не могу, ни на что не способен, и сдался. Тогда решил больше не обещать ни одной девушке, что ради нее мир переверну.

Голос его уже простудно хрипел – и это становилось все заметнее. Возможно, прямо сейчас эйр с таким беззаботным видом признался в чем-то сокровенном. Но он будто говорил о каких-то очень старых временах, и с тех пор многое изменилось – сам он тоже неизбежно стал другим. Сильнее, могущественнее, опытнее и более уверенным в себе. Но странно, что единственная любовная неудача надолго отвернула его вообще ото всех вариантов. Неужели даже в его самооценке есть пробоины – и я только что одну нащупала? Но раз он так откровенен, то имеется шанс узнать побольше. Уточнила аккуратно:

– Полагаю, та девушка как раз не была пресной? Она эйра? Как ее звали?

– Имя-то тебе зачем? Но ты могла о ней слышать. Большинство людей называет ее Великой Змеей.

От такого ответа у меня челюсть отвисла.

– Шутите? – теперь и мой голос захрипел.

– Нет.

По спине и рукам побежали мурашки, но требовалось время, чтобы объять такую мысль. Это что же, он встречался с той, кому по всей империи построены храмы?! Да я сама перед отъездом из Болграда забегала просить ее поддержки! Она ведь как богиня, а мы говорим о каких-то примитивных вещах, наподобие любви или ошибок молодости. Я распахнутыми глазами заново рассматривала Сата, пытаясь представить – и почему-то казалось, что если Великая Змея и могла любить, как простой человек, то выбрала бы самого лучшего. Сат Дикран – да чего уж душой кривить? – годится.

Мой обескураженный вид вынудил эйра объяснить понятнее:

– Не смотри так. В те времена ей самой было восемнадцать. В итоге она осталась с тем, кто не обещал, а делал – и в прямом смысле перевернул ради нее мир. Это настолько далекое прошлое, что и вспоминать смешно. Первая любовь не бывает зрелой – она как репетиция перед настоящим действием. Вопрос только в том, как долго ты за этот трамплин собираешься цепляться. Именно поэтому твои эмоции к Андаю закончатся, ты на них лишь тренируешься любить всерьез.

Опять про Андая… Да как можно сейчас вспоминать какого-то там Андая?! Я привстала на колени, подалась вперед и, задыхаясь от волнения, закидала его вопросами:

– Говорят, она все еще ходит по нашей земле! Вы общаетесь?! Как она живет? Подождите, то есть она замужем?! А правда, что она слышит все молитвы и помогает страждущим? А как ей удалось…

Он перебил с усмешкой:

– Прекрати, Ирис. Великая Змея – важная политическая фигура, причастные не разглашают сведений о ее личной жизни. Иначе в приступе фанатизма ее поклонники бы растоптали.

– Да, конечно, – признала я справедливость убеждений и покорно вернулась на место. – Я просто потрясена. Теперь хоть понятно, почему вам никто не нравится. Это ж какой женщиной надо уродиться, чтобы такую первую любовь в ваших глазах переплюнуть?

– Все не так, – поправил он с улыбкой и опять раскашлялся. – Мне тогда понравилась обычная девчонка, а не легендарная героиня… Ирис, давай еще по бокалу? Голова ноет. И почему тут так прохладно?

Я оценила появившийся лихорадочный блеск в черных глазах и констатировала:

– У вас начинается жар. Надо вернуться в академию.

Но он не хотел сворачивать ужин так скоро:

– Может, я просто на две минуты прилягу? В сон клонит.

Его состояние ухудшалось так быстро, что я забеспокоилась. Встала, схватила за плечо, помогая подняться:

– Нет, иор, возвращаемся, пока вы еще способны управляться с повозкой. Да откуда эта простуда взялась?

Он выглядел вполне сносно, несмотря на легкую слабость и болезненный румянец. Расплатился со слугой, сам дошел до повозки. Но на этот раз лететь было страшновато: в воздухе любая ошибка будет стоить мне жизни. Сат подумал об этом без подсказки и повел карету по дороге. Добирались чуть дольше, но надежнее.

Глава 19

По пути я специально говорила громко, чтобы ректор не вздумал уснуть. Я рисковала тем же, ведь хмель дурманил разум. Осознанно втягивала нас обоих в диалог, чтобы не ленились соображать:

– Слушайте, иор, а это не могут быть последствия вашего участия в ведьмовской связке? Если раньше такие опыты не проводили, то кто знает, как это бьет по участникам без нашей крови? Или вас отравили?

– Точно не последнее, – немного вяло ответил Сат. – У меня иммунитет – и все об этом знают, поэтому нет смысла тратить яды. А если первое, то пройдет. Я все равно выиграл от того эксперимента столько, что легкая слабость не в счет.

Отдел лекарей уже не работал, но можно было вызвать специалистов прямо в комнату господина Дикрана. Я решила проводить его до спальни и после лично заняться этим вопросом. Эйр упрям и явно недооценивал скорость нарастания лихорадки, поэтому вряд ли озаботится лечением до утра. Еще и продолжал привычно шутить, когда мы вошли внутрь:

– И снова ты в моей спальне. Это становится традицией. А ты все отказываешься свидетельствовать в мою защиту – ну как так?

– На кровать сядьте, – потребовала я, игнорируя все намеки. – Расстегните одежду на груди.

– Давай ты первая. Или опять собираешься отбирать кулон?

– Ага, – буркнула я. – Наконец-то у меня появилась возможность вас одолеть. Все еще морозит? Расстегните, сказала! Я позову декана Злотку и лекаря, но им лучше сразу прихватить нужные смеси, чтобы не терять время.

Он не стал садиться. Тем не менее вытащил край рубашки из брюк, расстегнул пуговицы, обнажил грудь и позволил мне поводить ладонью по его коже. Напрягся только по непонятной причине, но не мешал. Выпитое вино не помогало нам обоим, но я старалась сосредоточиться на задаче, а не улыбаться пьяной дурочкой. Никаких повреждений, кроме тяжести в легких и горле, не ощущалось. Принялась рассуждать вслух:

– Похоже на то, как обычный человек подхватывает сильный вирус. Для жизни не опасно, надо только сбить жар… – Подумав, я почти закричала, заставив его болезненно поморщиться: – Поняла! Вы сами сказали, что сильно выиграли от наших экспериментов! А это значит, что девчонки оказали вам значимую услугу – все они, а заплатили вы только мне. – Осознав это, я рассмеялась от облегчения: – Точно же, это просто неоплаченная помощь сразу двенадцати ведьм. От каждой из них влетело в общую кучу одного последствия. Полная ерунда! Дайте горстку медяков, я побегу в наше общежитие.

– Скорее всего, ты права, – согласился он осипшим голосом. – Тогда до утра подождет.

В таком свете да – последствия уж точно чистокровного дракона не прикончат. У ведьм это происходит спонтанно: лишь для того, чтобы должник не забыл об обязанности, а не подох под первым же кустом. Но я все равно пойду и раздам монетки хотя бы тем, кто еще не спит. Однако Сат перехватил мою руку и снова прижал к своей груди, молча глядя мне в глаза. Я каким-то образом пропустила изменение его настроения и нарастающую тяжесть обстановки, хотя обычно отличалась тонким чутьем. Дело было в том, что я слишком усердно исполняла свою работу и не позволяла мыслям скакать в других направлениях, сосредоточенно думая: «Та-ак, если ему совсем плохо, то все-таки лучше поспешить – Валиса примется вонять на всю округу, когда разбужу, но что тут поделаешь?». Я напоследок намерилась оценить состояние больного и прижала свободную ладонь к его лбу. Но пальцы после улицы были холодные, поэтому я приподнялась на цыпочки и попробовала губами. Сразу порядком успокоилась: горячий, но не критично.

Да только мое действие возымело странный эффект. Стоило мне отстраниться, как дракон резко перехватил меня за затылок и вновь потянул на себя, но уже к губам. Я и ойкнуть не успела, как меня через силу погрузили в жадный поцелуй. Дерзкий язык нырнул сквозь губы, отчего замутненное вином сознание куда-то поплыло. Мужчина, сжавший меня в объятиях, обжигал во всех смыслах, и огонь вокруг окончательно сбивал с толку. Лишь по этой причине я далеко не сразу сообразила оттолкнуть его. Сат мгновенно отступил, но в черных глазах появилось удивление, а слова меня потрясли:

– Да ладно тебе… Раз уж сама начала, то не выставляй меня виноватым.

Что я начала?! Да всем детям матери измеряют температуру таким образом! И, поскольку иных приспособлений у меня не нашлось, я применила самый простой способ! Он что же, в детстве не болел, что таких обыкновенных вещей не знает? А, ну точно же, не болел и не знает… Попыталась оправдаться, но вышло жалко, а от волнения я путалась:

– Сат, я и не думала тебя целовать… Это другое! Подожди, не обнимай! Я…

– Почему, Ирис? Между нами давно все искрит, но сейчас очевидно, куда мы направлялись. Или что, ты не спишь с пациентами-ректорами-эйрами? Так это пока не попробуешь.

Спишь?! Он сказал это слово? Да у него точно разум помутился! Но самое позорное: на полсекундочки мне захотелось позволить ему снова поцеловать меня. Лишь чтобы убедиться, что в прошлый раз не показалось. Вместо этого я выкрикнула:

– У меня есть жених!

Он скривился, но мои плечи все еще не отпустил.

– Откажи, но не надо сочинять. Ладно, я поспешил. Но мы отчаянно нравимся друг другу, у нас все равно не получится долго сторониться.

Да у него просто нарастает лихорадка! Проверять его лоб снова я не осмелилась, зато влепила пощечину – для придания сил, конечно. Заодно и как ответ на все остальное. Дракон не дернулся от боли, но сразу сделал шаг назад и застыл, будто не веря в произошедшее. Я сама направилась к его столу, сгребла в карман горсть мелких монет и засеменила к двери, беспокоясь, как бы мне в отместку удар посильнее не прилетел. Сат же сейчас не в здравом рассудке, ему не объяснишь.

И ведь прилетело, когда я почти достигла свободы. Дверь с треском захлопнулась перед моим носом до того, как я выбежала в коридор. Меня развернули и распластали по деревянной поверхности. Сат заговорил мне в губы с нескрываемой злостью:

– Никогда так не делай. Я эйр, и меня воспитывали как эйра – некоторые вещи мне вбиты в подкорку сознания. Знаешь, почему ты все еще дышишь? Ну так задай себе этот вопрос – это и есть мое самое честное признание.

– Вы не слышали о пощечине ведьмы? – пропищала я.

– Слышал. – Он и глазом не моргнул. – Тогда скажи откровенно, что ударила меня как лекарь, а не как вредная девчонка, которая испугалась своих желаний.

Я выдавила:

– Нет у меня никаких желаний! – После короткой паузы отважилась добавить и более правдивое объяснение: – А еще я ведьма! Даже если у вас на самом деле возникла симпатия, то с нами так нельзя. Нельзя через силу, лишая возможности отстраниться! Это мы выбираем – не нас!

– А ты меня до сих пор не выбрала?

Спросив это, он снова прижался к моим губам. Притом теперь я была обездвижена еще сильнее. То есть глупый дракон ничего не понял! Однако на этот раз целовал ласково и медленно, пока я, устав трепыхаться, не обмякла. Но это не означало, что раздражение уходило вместе с энергией. И потому я обвила его шею руками, ненадолго притянула и со всей дури вцепилась зубами в нижнюю губу. Не ожидала, что после такого Сат посмотрит на меня с веселым прищуром:

– Тоже для придания сил?

– Нет, на этот раз для воспитания, – прошептала я. – Сат, отпусти, иначе прокляну сразу, как научусь.

И, поскольку я сильно сбавила накал своей интонацией, он тоже заговорил тихо:

– Можешь хоть на что-то ответить искренне, Ирис? Я нравлюсь тебе, но выбрал неправильный подход? Или не нравлюсь?

И не нравится, и с подходом просчитался, и вообще, как я Андаю в глаза смотреть буду? Но произнести я себя заставила другое – иные профессора тоже нуждаются в терпеливых уроках:

– Меня пугает чувство беззащитности. А ты настолько сильнее, что это неизбежно. Ты можешь раздавить меня двумя пальцами или сделать что угодно. И если другим девушкам иногда подобное нравится, то с ведьмами наоборот.

– Так в этом и смысл, – он нахмурился, будто на самом деле всерьез обдумывал мои слова. – Не защищайся от меня – и тогда тебе не придется вообще больше ни от кого защищаться. Или это какой-то вопрос доверия? Так научи меня. Нужно трижды спросить согласия, а уже потом делать с тобой что угодно?

– Ты слишком глубоко погрузился в изучение ведьм, – заметила я. – Тебе не надо знакомиться со мной настолько близко, чтобы узнать.

– А если я хочу именно настолько? – уточнил он.

– А если я не хочу?

Хоть что-то до него дошло, раз сразу после он меня отпустил и позволил уйти. Я доплелась до самой ограды и там прооралась, перепугав сторожей. Отчасти произошедшее можно было списать на опьянение и болезнь, но вряд ли все. Или же последние обстоятельства просто вытащили наружу то, что внутри Сата давно пряталось? В какой-то момент мне показалось, что он сам был слегка удивлен своим порывом. Так может, и не нужно зацикливаться на поступках впервые простуженного?

Успокоив себя этими увещеваниями, я все же не поддалась мстительному желанию отложить оплату до утра. Разложила двенадцать монеток на двенадцать тумбочек, остальные оставила себе – я тоже сегодня оказала ректору огромную услугу тем, что угадала причину болезни, доставила в комнату и… выразила слишком мягко свое настоящее мнение! О нет, три медяка за мои труды – это мало. Как же бесит! Особенно тот факт, что Сат на самом деле может быть не совсем виноват в своем поведении: в горячечном бреду пациенты иногда такую чушь несут, что внимания обращать не стоит, а у этого просто еще силенок хватило на действия. Но я-то какого беса ему на поцелуи отвечала? Из чистого любопытства? Ведь каждой девушке интересно узнать, как такой потрясающий мужчина целуется. Да не будь у меня жениха, я бы и подольше там задержалась… Объяснила бы этому упертому, как с ведьмами правильно обращаться. Вот откровение века: Великая Змея, оказывается, в молодости была дурочкой, раз такого парня упустила. Или она просто не догадывалась, каким он через десятилетия станет? Тогда еще и недальновидная дурочка! В любом случае об этом лучше вслух не говорить, иначе меня возле ближайшего храма до смерти запинают ее многочисленные последователи.

– Что ты делаешь? – прошептала сонная Ларта, когда я дошла до ее места.

Следовало объяснить хоть что-то:

– Ректор благодарен, что мы включили его в свою связку, и попросил передать вам по монетке.

Проснулась и Валиса:

– Раз уж благодарен, то мог и золотыми расплатиться! А может, тебе он как раз золотыми и выдал?

Я прошествовала к своей кровати молча. Дыхнула бы сейчас неровно – сразу доказала бы свою вину. Кошелечек, туго набитый как раз золотыми монетами, надежно припрятан в моих вещах, но при желании мои соседки каждую полочку выпотрошат.

* * *

К вечеру следующего дня я получила письмо от Андая. Да-да, того самого студента, который учился со мной в одной академии и жил в пяти минутах ходьбы! Представляю, как хохотали над этим работники почтового отделения. Только я не слишком удивилась – вероятно, мой жених просто не нашел другого способа со мной пообщаться. Заблаговременно решила, что он начнет обвинять всех ведьм в превосходной мести, но ошиблась – записка оказалась довольно короткой и на другую тему: «Ирис, держись подальше от п. Д. Я при первой возможности объясню. А.».

Если «п. Д» – это «профессор Дикран», то выходит, что зацепили Андая сплетни, потому и выдвигает такое требование. Мне ли его винить за ревность, если я сама недавно поняла, что не столь уж слухи и беспочвенны? Больной или здоровый, в твердом ли уме или в бессознательности, но эйр меня целовал. А заодно и на более интимные вещи намекал. Это в любом случае произошло – и даже искренние извинения с его стороны память мне уже не очистят. Да только ведь и извинений не дождусь – клятые эйры, как выяснилось, целоваться с ведьмами не брезгуют, но до уважения к ним пока не доросли. Я и без подсказок собралась обходить его большим кругом! Разве что на общих встречах никуда не денусь, но пересуды и не с них начинаются.