Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Натягивая ботинки и поправляя узкие ремешки, я тихо рассмеялась:

– То есть никому в голову не пришло, что я, хоть и потенциально сильнее одного эйра, против всех сразу не устою? Очнитесь! Ты видел, что происходило при восстании в академии? Если бы не Сат, меня бы убил Нарат. Если бы меня не убил Нарат, то добили бы остальные. Да, я наверняка могу быть очень сильной, но совершенно точно хватит трех эйров, чтобы у меня не осталось шансов!

– Это ты очнись, Лорка! – парень шагнул ко мне так близко, что я вздрогнула и развернулась к нему, удивляясь, что в глазах серое безразличие наконец-то заменялось живыми эмоциями – и пусть раздражением со злостью. – Как можно быть дочерью своего отца и такой дурой? Сат уже бросился тебя защищать! Он, эйр, защищал свое. Нарат, ударив по племяннику, сам чуть от этого не помер! То есть сам факт, что это была ты, остановил обоих присутствующих эйров. Мы говорим о том, что они связаны между собой внутри рода, но ты уже в эту связь вписалась – они оставили тебя в живых не из уважения к твоим заслугам, а потому что уже два эйра показали, что с природой ничего поделать не могут. Остальные Дикраны к тебе того же не испытывают, но будут защищать своих – а это гарантирует безопасность тебе! Именно поэтому если бы ты встала на сторону бунтовщиков, то самый сильный из родов эйров уже, как минимум, остался бы в нейтралитете. А как максимум, продолжал бы защищать тебя хотя бы от других эйров. В этом поколении у Светлого Энрая бо́льшего силового перевеса и не будет!

– Понятно, – недовольно протянула я. – Он всякий раз пытается меня поставить против драконов, но заранее знает, что самые сильные из них будут вынуждены встать туда же. Не потому что хотят, а потому что не могут сопротивляться сути. И как вы этого негодяя все дружно считаете хорошим человеком?

– Потому что он олицетворяет надежду, – легко ответил маг. – И если бы он не был готов на такие меры, тогда надежды не осталось бы вовсе.

Для спора сейчас точно было не время. Я молча указала на затемненный участок стены. Это большая удача, что нас пока не поймали, не стоит злоупотреблять расположением судьбы. Маг наводил морок – даже дракона обманет, если тот не будет специально вглядываться в это место, я же примерялась выставить воздушные петли наподобие лестницы, они помогут перепрыгнуть через вершину и оказаться на другой стороне моему попутчику.

Парень перебрался первым, но я почти и не отстала от него – спрыгнула на землю через несколько секунд и сразу же упала рядом, не в силах сдержать смех облегчения. Маг тоже раскинул руки и лежал, слегка касаясь головой моего плеча. Я одумалась первой:

– Отсюда надо убраться как можно скорее, Мэл-Войран. В безопасности отсмеемся.

– Ты права, Лорка. Но я не верил. Это оказалось намного легче, чем я предполагал! Что-то трудно…

Он замолчал, а я дала нам обоим еще несколько мгновений безотчетной радости. Кажется, нас даже не заметили, но все равно лучше вывести его из столицы и только после этого ликовать, как же все оказалось просто. Я, намереваясь повернуться и встать сначала на четвереньки, от неожиданного странного звука подскочила мгновенно. Не сразу заметила, что как раз после последней фразы парень задышал тяжело, сейчас же он уже хрипел, схватившись обеими руками за горло.

– Что с тобой? Эй! – перепуганная, я нависла над ним.

Ему каждый звук давался с большим трудом, а лицо неестественно покраснело:

– Артефакт…

Разобрав это слово, я с ужасом схватилась за его запястья, отводя. Невидимый ошейник? Что-то наподобие того, что носила я? Но я его даже нащупать не могла, только видела мясисто-красную полосу на коже, которая становилась все толще. Хлестнула сначала одним отпирающим заклинанием, потом сверху добавила все, которые помнила – расстегнула даже единственную сохранившуюся пуговицу на его пиджаке, но давление на шею не ослабила. И у меня просто не хватало знаний окончательно понять, что происходит. Я хлопала паренька по лицу, чтобы не посмел потерять сознание:

– Очнись! Нам надо вернуться за стену – кажется, это какая-то воздушная удавка! Поднимайся, говорю!

Но он, вопреки моим просьбам и здравому смыслу, резко расслабился и снова перевел взгляд на черное небо, начиная слабо улыбаться – на фоне скрипучих вдохов эта улыбка выглядела особенно жутко. И уже не говорил – шептал одними губами:

– Нет… туда не вернусь… хватит с меня…

Часть слов я буквально угадала, но видела, что он сдался – сказал то, о чем хотел, хоть и не моему отцу, выбрался из заточения, успел поверить в это и обрадоваться, и теперь ни за что – даже ценой жизни – не сделает шаг назад в ту кромешную безнадежность, в которой провел последние недели и которая превратила его глаза в серое безразличие. Потому побег и был так прост. Вряд магическую удавку надевают на всех заключенных – только на тех, кто сам может при определенных обстоятельствах сбежать. Или за кем могут прийти сильные маги. Экономия средств на охране. Однако сама мысль, что я его убила своим вмешательством, теперь убивала и меня. Забыв о том, что могу привлечь свидетелей, я ударила петлей о землю, пытаясь вздернуть себя вместе с бездыханным телом вверх. Но слишком слабые руки не слушались, я от отчаянья и надрыва орала и тянула, тянула парня вверх, а потом снова падала. От истерики мозг отказал, потому не сразу я сообразила, что только в змеином облике могу это сделать – и уже плевать, что никто прикрывать меня не будет, а рядом со столичной дорогой, возле которой мы оказались, мою огромную тушу обязательно заметят. На это плевать, потом разгребу, я отпустила обмякшие плечи и почти целых полсекунды всерьез размышляла над тем, что он не хотел возвращаться. Что если я его верну назад, то больше вариантов спасения не останется. Его последняя страшная улыбка отражала облегчение, но если я его верну к жизни, но в тюрьме, то до конца своих недолгих черных дней он будет ненавидеть меня даже больше, чем эйров.

Полсекунды оказалось слишком много, чтобы успела прийти новая мысль – уже поздно. Я вскрикнула, увидев открытые безжизненные глаза, и отшатнулась резко, упав на землю. Тут же заставила себя податься обратно и со всей силы ударить по щеке, схватить за волосы и тряхнуть, закричать в мертвое лицо, позвать двумя именами. На секунду я даже позволила прорезаться ненависти к этому бедному магу, которого я убила спасением. И который все еще улыбался оттого, что был спасен.

Меня совершенно точно обнаружили бы, но кто-то вмешался в мою судьбу – точно так же, как я вмешалась в судьбу этого человека. Меня тащили в сторону, подальше от неприятностей, а я почти теряла сознание от острых мыслей, врезающихся в мозг ножами. Я ведь даже не узнала его имени, не успела. И да, на его месте я бы тоже предпочла умереть там, на земле под звездным небом, чем вернуться в душный каменный мешок. И нет, моя вина не идет ни в какое сравнение с виной эйров. Это они с ним сделали. Со всеми нами.

«Это они его убили, не ты! – я слышала знакомый голос рядом, вторящий моим мыслям. – Ну-ка успокойся, приди в себя, Лорка! Он все равно бы умер – не сегодня, а позже, после длительных мучений и одиночества в тюрьме. Ребят, быстрее, не отставайте. Мы похороним его в лесах, чтобы он целую вечность слушал песни ведьм…»

Меня, как и бездыханное тело, куда-то волокли, я пока не разбирала пути. Подальше от места, где мне нельзя больше находиться. И да, пап, впервые в жизни я согласна с каждым твоим словом. Даже при условии, что ты знал про магическую удавку для пленников – даже при этом условии я признаю, что эйрам пора показать их место. Причинить им хотя бы сотую долю той боли, которую они так запросто причиняют всем остальным. И больше ждать нельзя, мы и так на тысячи лет опоздали.

Глава 26

В себя я пришла довольно скоро, и мысли навалились разом. Я сидела в какой-то мелкой таверне у городской стены и тянула горькое пиво, кружку которого сунули мне в руки и надолго оставили в одиночестве. У Энрая и нескольких его помощников были дела поважнее, чем утешать меня. Я не спрашивала, куда унесли тело. Не спрашивала даже, как же звали парня. Пока же я пыталась просто залить всю эту глубокую тяжесть густым темным пивом, но оно не помогало, даже на секунду не делало тяжесть легче. Мне нужно было идти и хоть что-то предпринять, бездействие раздражало сильнее, чем обычно.

Передо мной на лавку упал какой-то незнакомец.

– Ты здесь совсем одна, что ли? У тебя все в порядке? Смотреть страшно, как ты пальцы сжимаешь, они ажно побелели!

Познакомиться решил или мимо моего сумрачного вида пройти не смог. Я с трудом подняла взгляд на парня, вспомнила о пальцах, сцепленных на массивной ручке, не без усилия разжала. Довольно юный и улыбчивый, выговор деревенский. В дешевой таверне без хорошего освещения он вначале показался мне абсолютным брюнетом – такой бы и за дракона без труда сошел издали. Но еще до того, как я разглядела, что он является обладателем выразительных голубых глаз, различила в нем представителя любой другой расы, но только не драконьей. Парень может быть оборотнем, простым смертным, кем угодно, но только не драконом. И дело вовсе не в цвете его радужек – драконы не подходят вот так в дешевых тавернах с широкими, искренними улыбками к людям. Сам этот незнакомец зажег во мне злость с новой силой, которую я целый час пыталась в себе погасить доводами здравого смысла. Не ответив, встала резко, отчего мое сиденье с грохотом отодвинулось. Смотрела на паренька и понимала, что ненависть во мне так просто не уляжется. Уже никогда я не смогу относиться к эйрам хоть с каким-то пониманием, пусть даже некоторых из них действительно считаю порядочными людьми. Но ведь и они – Сат, Данна, Нарат – делят людей на тех, кто достоин их улыбок, и тех, кто не заслуживает даже презрительно вздернутой губы.

– Ты что, испугалась? – улыбка незнакомца померкла и стала почти виноватой. – Да перестань! Садись обратно, а я уйду, если ты даже в таком приличном месте в каждом негодяя видишь. Но если случилось у тебя чего, так хороших людей вокруг много – ты, главное, не молчи. Может, тебе теплого бульона заказать? Теть Ранька отменно готовит.

Негодяя я видела совсем не в нем, просто со взглядом своим ничего не могла поделать, неосознанно представляя, мог бы ли на его месте оказаться эйр – вот именно на месте человека, которому так важно всучить кому-то бульон тети Раньки и хоть немного поднять настроение. Ответ настолько очевиден, что меня вновь затошнило от старого осознания, которое мне удавалось так долго отодвигать от себя.

– Слышь, от дочери моей отойди, – раздался почти веселый голос отца, вынырнувшего невесть откуда. – А то ишь, стоит молодую красотку в одиночестве оставить, как тут же всякие с бульонами виться начинают.

Парнишка пожал плечами и испарился. Мне же задорное настроение Энрая казалось немыслимым кощунством в такой ситуации. Неужели он думает, что пара шуток поднимет мне настроение и отвлечет? Я не стала усаживаться обратно, а спросила, хотя ответ мне был уже ясен:

– А если бы не было эйров, только нечистокровные драконы, то мир стал бы справедливее?

– Уверен, что так, – он разместился на том же месте, где недавно меня пытался утешить незнакомец, и смотрел снизу вверх. – Драконы все равно сильнее всех прочих, но уже не с таким разрывом. Плюс к тому если бы магов обучали как драконов, то этот разрыв постепенно бы уменьшался. Если бы ведьм учили как драконов, то самые талантливые из них стали бы способны на немыслимое. Если бы на бытовом факультете начали…

Я перебила нервно:

– Я поняла, не продолжай. Нечистокровным драконам пришлось бы смириться с тем, что их власть не безгранична. Только эйры недосягаемы.

– Не пришлось бы смириться, а уже смирились, – поправил отец. – Не просто так на моей стороне уже несколько нечистокровных семей – они по магическому потенциалу ближе к магам, чем к эйрам. И точно так же страдают от диктата первых домов. Мое красноречие творит чудеса, Лорка, но нет ничего сильнее красноречия, щедро сдобренного правдой.

И последний вопрос, который мне хотелось задать до того, как я отважусь разнести этот мир в пух и прах:

– Ты знал, что маги умрут, если я их выведу из тюрьмы?

– Откуда мне было знать, если я даже не был уверен, там ли они? – он не отводил глаз от меня, но я все равно не верила. И он, почувствовав это, добавил: – А какое имеет значение, Лорка, знал я о том или нет? Продолжай считать меня злодеем – плевать. Лишь бы эйров ты считала еще хуже.

– Ты прав, – признала я. – И эта система больше существовать не будет. Прямо сейчас я пойду и уничтожу здание совета эйров. Я собираюсь дать открытый знак, что Великая Змея больше не на их стороне. Твоя задача – сообщить своим людям, что в ближайшие месяцы или годы будет жарко. Но мир больше не останется прежним. Притом я настаиваю – те эйры, которые готовы к переменам, пострадать не должны! Иначе мы с тобой станем такими же монстрами, которые гребут всех одним гребнем. В этом и есть справедливость, Энрай Светлый.

И он впервые на моей памяти сбился с мысли, сильно нахмурился и довольно долго подбирал слова. В конце концов заговорил тихо:

– Я думал об этом очень много, и не вижу никаких путей бескровного решения. Да, признаю, что некоторые из них вполне готовы к переменам, а их знания и опыт понадобятся любому порядку. Клянусь, я многое бы отдал за одного эйра-союзника и думал бесконечно о твоих приятелях. Но видишь ли, Лорка, их дети, их внуки или правнуки будут уже другими. Я уже объяснял – если некто считает себя в силах бесчинствовать и вершить судьбы, то рано или поздно он до этого созреет. Само их могущество создает перекос и ставит в подчинение всех остальных.

К прискорбию, мне нечего было возразить, а ярость кипела, не собираясь утихать. Никогда я не позволю причинить вред Сату, Данне или Нарату, но при том сама сначала причиню хоть какой-то вред всем эйрам, чтобы они больше не назвали меня простушкой, которую пристроили невестой в лучший дом и тем заткнули рот. Снести с лица земли всего одно здание – это совсем ерунда в сравнении с невинно убитыми! Но именно с этой демонстрации силы я и начну. Схватят следующего мага, начнут мучить без суда и следствия – я пойду с тем же на их замки. И пусть попробуют остановить. За мной пойдут армии – и у каждого неумелого лесного солдата в груди будет причина там быть, а это важнее брони и хорошего оружия.

Энрай бойко шагал по ночной улице рядом и, словно бы в точности угадывая мои мысли, подбадривал:

– Вообще, хорошее решение, Лорка. Ты не убийца. По крайней мере не сможешь убивать тех, кто не нападает открыто на тебя и твоих близких. А их совет – это символ. Любая идейная война начинается с разрушения символов. Завтра каждый их дом уже не будет так уверен, что никто во всем свете не готов против них выступить…

Я не слушала, хотя и улавливала очередную манипуляцию. Но ему не надо жечь мой запал, он и так горит. В такое время столичные улицы почти опустели, однако я все равно радовалась, что Энрай не потащил с собой еще помощников – редкие прохожие могли бы заинтересоваться нашей грозной процессией и обратиться к стражам порядка. Я не позволю себя остановить до того, как хотя бы такую мелочь выполню. До королевского дворца, как и здания совета еще очень далеко, повозку останавливать не хочется, но настрой не остывает. Уж слишком живо представляется лицо парня и момент, когда я собственной кожей прочувствовала, как он не хотел возвращаться обратно. Спасенный мною – убитый мною. С глазами серыми, каким будет завтрашнее утро.

– К счастью, у него не было родных. Только дядя по материнской линии, но, похоже, без капли змеиной крови, – расслышала я голос отца.

– У кого? – переспросила зачем-то.

– У Войрана Силана. Несговорчивый парнишка, упертый очень, но в своей группе был сильнейшим по магии… Я говорю, что к лучшему, если его никто дома не ждет, ведь умирать не так страшно, как терять. Эйры потеряют только здание, гору кирпичей, но и это начало – и это что-то новое в их картине мира…

– Хватит! – Я в этот момент озверела настолько, что готова была его ударить. – Хватит уже меня накручивать, хитрая ты скотина! И без твоих слов я иду туда, куда тебе хочется. Прекрати уже резать одну и ту же рану, ты ведь со всеми так поступаешь!

– Со всеми, – Энрай чуть отступил. – Прости, это свойство характера. Во мне всегда было больше змеиного, чем в других наших парнях. Даже в тебе столько этой слизи нет, но, может, именно по этой причине я и стал твоим отцом?

– Ну хоть сам называешь вещи своими именами, – я попыталась успокоиться. – Особенно смешно слушать о потерях от тебя – от человека, который бросил собственного ребенка. Но когда узнал, что ребенок уродился полезным, решил пустить его в расход.

– И за это прости, – мужчина развел руками. – Природа, которая у каждого своя. Мы, змеи, чувствуем единство со всеми своими, а не прямой родней. Это наша слабость, но именно это может стать силой.

– Уже мутит от твоей патетики, – скривилась я. – Но вижу, как ты прав. У меня действительно к тебе никаких положительных эмоций не возникает, хоть ты и родня. Потому сделай одолжение – помолчи. Раз мы все равно теперь идем одной дорогой.

Отец просьбе внял, но далеко мы не продвинулись. Уже ближе к центральному кварталу впереди раздались крики и голоса, совсем не свойственные ночному городу. Мы с Энраем синхронно подались в тень, прислушиваясь. Черное небо полосовали белые магические лучи – я подобное видела впервые, но читала об этом и потому сразу догадалась об их предназначении:

– Они что-то ищут!

– Похоже на то, – он отозвался задумчиво. – Видимо, обнаружили твое вторжение в тюремную башню. И теперь пытаются найти то ли тело беглеца, то ли того, кто ему помогал. Ищут бессистемно, потому радуйся – на тебя подозрение не пало.

Я видела, что примерно так и происходило. Высокие лучи или их отсветы можно было уловить издали – от самой тюрьмы, но потом они по столичным кварталам расползались в разные стороны. Настроить на кровь Войрана их скорее всего можно. Как же хорошо, что мои новые союзники догадались вообще вывезти тело из столицы в леса.

– А как они найдут того, кто беглецу помогал? – поинтересовалась я запоздало.

– К сожалению, мы знаем ничтожно мало о драконьей магии, Лорка. Может, и никак, а может этот луч, если наткнется на тебя, подаст какой-нибудь знак. Наших магов только-только начали обучать по их программе, и мы уже способны на прорывы, но пустых мест пока больше, чем заполненных.

Я еще сильнее вжалась в стену, теперь не понимая, что делать дальше. Отец же подгонял:

– И что, твоя ярость утихнет от этого? Почему ты не идешь к зданию совета?!

– Потому что теперь жертв не избежать, – ответила я. – А я не могу убивать эйров, не разобравшись, кто из них похож на Данну Дикран, а кто – на Седата Дикрана. Сегодня я хотела уничтожить символ, а не устроить кровавую баню.

Энрай усмехнулся и сделал небольшой шажок в сторону, рассматривая движение ближайших лучей.

– Нет, ты просто испугалась, – произнес тихо. – Опять испугалась выбора. Чего стоит жизнь какого-то пацана, которого ты до сегодняшнего дня даже не знала? Мы можем пойти туда, Лорка, – он указал рукой влево. – Там пока тихо. Вернешься в богатый замок и сделаешь вид, что ничего не произошло. Не волнуйся, очень многие на твоем месте выбрали бы привычный образ жизни, а не правду. И ведь нет никаких гарантий, что эйры тебя сразу не убьют, они там явно сейчас присутствуют, и не в единственном числе. А твоя смерть огорчит многих, ты – не Войран, пропажу которого даже не сразу заметили…

– Это неправда!

Я сжала зубы до боли в скулах и выступила на свет. Это неправда – то, что он обо мне говорит! Следующий шаг дался легко, а потом еще и еще легче. Я даже чувствовала, как отец догоняет меня и ехидно улыбается – знала это наверняка, ведь его грубая манипуляция сработала, вынудила меня идти туда, где для ярости найдется выход. Но я и сама знала, что без этого никогда не смогу спокойно уснуть. Вот только когда мир станет справедливее, избавившись от эйров, останется следующая угроза, которая тоже способна нарушить порядок вещей – Энрай, дери его бесы, Светлый. Есть зло, зажравшееся в своем могуществе, а есть мой отец – зло пакостное и почти незаметное, но способное изнутри разрушить гору.

Но следующий шаг мне завершить не удалось – подсеченная чем-то невидимым, я кубарем полетела вперед. И даже в этом кульбите успела бросить взгляд на высокую фигуру, появившуюся слишком неожиданно. Больно ударившись о камни мостовой, заорала:

– Ваша дочь вообще не умеет держать язык за зубами?

– К сожалению, умеет, – зло ответил ректор. – Данна рассказала обо всем, когда ты не вернулась. Она решила, что тебя схватила стража. Думала, думала и додумалась обратиться ко мне за помощью. Скажи спасибо, что она за тебя беспокоилась, иначе я бы до утра считал, что ты в академии.

– Спасибо! – рявкнула я, поднимаясь на ноги почти прыжком. – И отойди в сторону, Нарат. Подозрения подтвердились. Эйры убивали и издевались над змеями – просто так, просто за то, кто мы есть! Включая тех, кто отказался сотрудничать с моим отцом, например, Войрана Силана! Не помнишь такого студента, а?

Ректор вздрогнул, но отступать не спешил:

– И что ты решила сделать в отместку? Погибнуть, не дожидаясь рассвета?

– Для начала разнести ваш совет, а дальше посмотрим, кто явится первым и попробует мне возразить!

– Это без проблем, – ректор даже чуть отошел, будто действительно уступал мне дорогу. – Эйры же в таверне собраться не смогут, потому ты буквально обездвижишь нас всех. – Я не поняла, издевался он или нет, но мужчина продолжил без паузы гораздо серьезнее: – Но у тебя ничего не выйдет. Все подстроено так, чтобы у тебя ничего не вышло. Там, – он не указал направление, но я поняла, о чем он говорит, – там тебя не «может быть» убьют, а убьют наверняка. Пять-шесть хороших залпов – и даже от Великой Змеи ничего не останется. Твоя смерть очень нужна Энраю, верно? Посмотри в его глаза и спроси, насколько он заинтересован в том, чтобы ты дожила до утра.

Я обернулась, не решаясь повторить вопрос, но отец ответил без просьбы – тихо и отчетливо:

– Нужна сакральная жертва, Лорка. Такая жертва, которую будет оплакивать весь мир. И этот мир больше не позволит эйрам быть. Ты, Великая Прародительница, когда-то стала их началом, и именно твой конец станет их концом. Я знаю, что прошу слишком многого, но без этой жертвы не изменится ничего, потому что мы намного слабее – из-за своей несплоченности. У нас нет пока единой идеи, но ты ею станешь.

Опустив голову, я вначале четырежды назвала его циничной скотиной, но в пятый раз не получилось. Вероятно, он прав, но такое решение я точно не буду принимать сегодня, потому что своей жизнью взвешивать жизни остальных трудновато, на это требуется хотя бы несколько дней. И сейчас все равно ректор остановит – хоть он и готов подыгрывать для видимости, но вряд ли я пройду дальше. Он спасал меня уже не меньшее количество раз, чем пытался убить. А у меня нет шторок на глазах.

– Бесы, вниз!

Я не поняла, кто из мужчин это заорал, но в задумчивости не успела отреагировать. Край луча, направленный откуда-то очень издалека, прошел по моей макушке, не вызвав вообще никаких ощущений. Меня схватили сразу в четыре руки – они просто метнулись с разных сторон, но не успели убрать с траектории. И теперь отец истерично задышал в затылок:

– Через сколько они здесь будут?!

Нарат ответил почти с той же паникой, сбившись для нервного вдоха:

– С… секунды.

Теперь я видела, что лучи со всех частей столицы разворачиваются в нашу сторону, вырезая в черном воздухе отчетливый путь. Энрай, развернувшись, с силой ударил меня в грудь, откидывая обратно к стене, где мы прятались до сих пор. И голос его вдруг стал спокойным:

– Меня ищут по всей стране, никто не будет перепроверять. Позаботься о ней, прогнивший эйр. Надеюсь, хоть в тебе она не ошиблась.

Мой вопль перекрыла ладонь, ректор резким рывком потащил меня назад. Лучи, спотыкаясь на фигуре отца, на ней же останавливались, с разных сторон подбегали люди – скорее всего драконы. Он был прав – такая добыча эйров устраивала. Незачем ловить какого-то мелкого исполнителя, если попалась самая крупная рыба. Я почти ничего не успела разглядеть, нас вдвоем тащило уже по воздуху магией – все дальше и дальше от освещенных мест.

Через пару минут движение замедлилось, и тогда я смогла вывернуться. Повернулась и сразу зашипела, пытаясь справиться с волнением:

– Что он сделал, Нарат?!

– Понадеялся, что его жертвы хватит. Может и сработать – он имеет очень большой вес среди своих сторонников, и его казнь прибавит им сил.

– Но… это бред! – закричала я. – Они, обезглавленные, больше никуда не пойдут! Кто их поведет?

– Не знаю, – эйр, пристально меня разглядывая, почти незаметно пожал плечами. – Заодно он показал, что всерьез верит в свое дело, а не только манипулирует другими. И третье… – Нарат ненадолго замялся, – кажется, он всерьез верит и в тебя, Лорка. Ему предстоит смерть, а до нее – нечто намного страшнее смерти, но он на это пошел с непоколебимой верой. В свое дело и в тебя. Кажется, я начинаю понимать, чем он заслужил кличку «Светлый».

Я упала на колени, иначе не могла справиться с тяжестью. Эта ночь оказалась слишком трудной, невозможной. Задрала голову вверх и заорала до хрипа в горле, но хоть немного легче не становилось. Тоска, которая меня накрыла после смерти Войрана, показалась приятной душевной щекоткой в сравнении с тем, что я чувствовала сейчас. Я ведь уже была готова помогать отцу! Но зачем он поступил так – зачем выставил себя вместо меня, если у него не было твердой уверенности, что именно мне и поднимать за ним флаг? Но я не хочу! Я готова была бороться за правду, но не принимать такие решения. Да даже сейчас передо мной стоит эйр, которому я когда-нибудь позже именем своим подпишу смертный приговор?

– Ректор… – я бросилась к нему. Кричала все так же громко, хрипя и захлебываясь рыданиями: – Нарат! Я не знаю, где справедливость! Я маленькая слабая девочка, которая еще вчера выползла из села и ровным счетом ничего не понимает! Я даже не знаю, может ли быть справедливость такой, чтобы ради нее убивать, пытать и добровольно умирать! Но я не остановлюсь – не имею права остановиться. Потому что видела отца и Войрана, который сегодня умер у меня на руках. Как мне жить, если нельзя остановиться, но неизвестно, куда двигаться?! Во что верить? И для большинства людей я, Великая Змея, и есть единственная вера!

– Тихо-тихо, Лорка, – он наклонился ко мне ближе, прижался губами ко лбу. Замер. Я слышала, как гулко бьется его сердце. – Просто решение надо принимать не сейчас, сейчас ты не можешь ничего.

– Меня будто на четыре части разорвали! – я снова кричала сквозь слезы, не в силах успокоиться. – Больно-то как, Нарат, как же больно! Зачем это все? Не знала бы лучше ничего, сидела бы дома за вышивкой… Забыть бы…

Он на этих словах внезапно отшагнул и поймал мои глаза, приподнял знакомо руку. До меня дошло мгновенно – я узнала по одному пассу, ведь уже подобное видела. Недавно он и Сат заставили Карина и Мию забыть о нашем пленении, причем так чисто стерли им участок памяти, что даже смутных сомнений не осталось. И я как раз о том же только что умоляла. Я сглотнула и помотала головой:

– Нет, это не решение, Нарат, просто временная слабость.

– Решение, если тебе надо дать передышку, Лорка. Чтобы твой мозг не взорвался.

Он приблизился ко мне – я отступила, всхлипывая:

– Нет-нет. Кстати, а почему ты не сделал этого раньше? Ведь предвидел, что мы с Данной на месте не усидим.

– Потому что у вас с Данной сильная кровь – навсегда память не сотрешь. Вы обе со временем все равно бы вспомнили.

– А-а, – я остановилась, – то есть это временно?

– Да, на несколько дней, – ответил он. – Потом все равно начнешь вспоминать, но постепенно и без этой истерики. Возможно, тогда будет проще принять.

А ведь я как раз думала, что эта ночь вышла слишком ужасной, чтобы не сойти с ума. И прямо сейчас мне нужен был выход – любой. Я кинулась к нему, даже не сомневаясь, что он не обманывает:

– Тогда сделай это, Нарат. Просто сделай, потому что сейчас я не могу, мне даже дышать больно, всю на части рвет!

Я сама вцепилась в его плечи, потому он бездумно перехватил меня за спину, потянул вверх, прижимая к себе, зажмурился с силой и отвел лицо. Но я по судорожно сжатым кулакам ощущала, в каком напряжении он находится.

– Ты вспомнишь, Лорка, – зашептал мне в волосы возле виска. – Я ничего не смогу сделать с тем, чтобы ты не вспомнила. Но тогда вспомни, что в той новой войне, которую ты захочешь возглавить, будет минимум три эйра, которых так же разорвет на части – защищать своих от тебя или защищать тебя от них. И наше решение не будет проще, чем твое. Никому из нас не будет легче, чем тебе сейчас.

– Три эйра? – я зачем-то потянулась носом к его подбородку и застыла в этой позе.

– Сат, Данна и я.

– И ты?

– Привык уже, смирился, теперь охраняю. Я все-таки чистокровный дракон.

– Понятно. И как давно ты… смирился и охраняешь? – я с большим трудом подобрала правильное слово вместо того, которое очень не хотелось произносить.

– Какая разница, если ты все равно всегда будешь смотреть на Сата?

– Действительно, никакой разницы. Но скажи, раз я все равно об этом забуду. На несколько дней.

Он смотрел куда-то вверх, а мне ничего не было видно, потому оставалось только закрыть глаза и ждать.

– Возможно, с самой первой мысли «Успокойся, Нарат, она в дочери тебе годится».

– Интересно, – протянула я монотонно. – Интересно, когда эта мысль случилась. До тех двух раз, когда ты пытался меня убить или во вре́мя? А то как-то странно ты меня охраняешь.

– Никогда не узнаешь наверняка. Я научился превосходно контролировать свои инстинкты. В отличие от Сата, я смог бы тебя убить. Или не смог бы, раз ты все еще жива? Никогда не узнаешь наверняка, – повторил он, но уже с другим подтекстом.

– Тогда стирай эту бесову ночь из моей головы. С этим признанием она сделалась еще невыносимее.

* * *

Проснулась я ранним утром, когда колокол уже звенит, а глаза ни в какую не хотят открываться.

– Вставай уже! – поторопила Лайна. – А то взялась то уроки прогуливать, то ночами где-то пропадать.

Я, зевая, села и неопределенно пожала плечами. Подумаешь – совсем немного пропустила. Нам надо было до моей родни слетать, но Сат с Данной устроили гонку прямо в небе и столкнули наши повозки. Я так о землю шмякнулась, что до сих пор извилины гудят. Не помню даже, как до замка добрались, зато отчетливо припоминаю возмущенные крики Мии. Хвала кикиморам, все живы остались… вроде бы. Сильно же я приложилась, надо будет у кого-нибудь поинтересоваться подробностями. Вот на завтраке Орина и расспрошу.