Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Глава 28

Еще два дня сплошных мучений едва не свели меня с ума, но жениха я теперь избегала. Само мое желание отправиться к нему – для любых ответов или взаимного молчания – могло быть лишь следствием каких-то других умственных сдвигов. К тому же я ощущала себя ветреной пустышкой – так оно и было, если учесть, что вчера я полагала, что люблю одного, а сегодня мучительно хочу услышать ответы от другого. Но все это кажется сущей мелочью в сравнении с ощущением разваливающегося мира вокруг, чему я не видела ни одного подтверждения.

К вопросу о Сате. Я все-таки умудрилась не спятить от переживаний, дождавшись его практикума… на который он не пришел. Нам заполнили время дополнительной лекцией по управлению финансами, однако сам факт подтверждал слова Нарата – он по какой-то причине временно отстранил племянника от работы. Интересно, не для того ли, чтобы я вообще никому никаких вопросов не смогла задать? Не по той ли причине и лисам продлили их каникулы?

Ректор сделал все возможное, чтобы мне ничего не напомнило о произошедшем, вот только оно само всплыло. Сначала мучительным сном, в котором мой отец – мерзкий и беспринципный негодяй – отчего-то выглядел светлым пятном на серой карте мира. И он повторял, повторял свои заученные речи, что такое общество не может больше существовать, что мы – и я в том числе – обязаны хоть жизнь положить на то, чтобы прекратить диктат эйров. Неожиданно его слова не отозвались во мне вообще никаким осуждением, потому что впервые я твердо знала, что сам он верит в них и за ним не заржавеет принести в жертву даже самого себя. Проснулась я, едва увидев лицо молодого сероглазого мага, практически моего ровесника…

– Что ты орешь, Кларисса? – недовольно, но с толикой беспокойства разбудила меня Лайна. – Приснилось что-то ужасное? Твои оценки по конфликтологии серых масс? Понимаю! Могу рядом посидеть и поорать на эту тему.

Вежливо поблагодарив соседку за поддержку, я отвернулась к стене, но до утра уже уснуть не удалось. События всплыли не разом, а какими-то волнами, оставляя большие пробелы между самыми эмоциональными из них. Третье, что я вспомнила после ареста Энрая и смерти Войрана, было пленение лесными разбойниками заложников – трех моих друзей. Ректор, кажется, упоминал, что с ними все в порядке, но я, честно говоря, сильно в том сомневалась. Он мог и обмануть, чтобы я раньше времени не принялась паниковать, а змеи и ведьмы в лесах остались без своего предводителя – такой потери они точно не ожидали и вряд ли были к ней готовы. А на что способны люди от отчаянья? Правильно, на что никогда не считали себя способными. Мы это как раз на предмете «Конфликтология серых масс» и проходили. Утром, еще не вспомнив все окончательно, я успела тысячу раз себя проклясть – не ректора, который просто поддался моей просьбе и помог не спятить от горя, а себя. Ведь это я оказалась настолько жалкой, что попросила отодвинуть от себя мысли, однако сами дела в то время текли самотеком. Великая Змея? Ха, как же! Жалкая бесхарактерная дура, у которой даже не хватило силы духа осознать смерть мага и жертву отца. Чего от такой еще ждать?

Я потеряла счет времени, но наверняка это утро и было третьим – как раз тем, когда первые воспоминания должны были проявиться, волоча за собой все остальные. Последним ударом по сознанию оказалось появление в академии Орина и Оли. Я разглядела их через столпотворение студентов, через сотню голов, безошибочно угадала среди одинаковых форменных пиджаков именно их фигуры. Глаза не поверили – заслезились, замазали черты и рыжие кудри. Я, забыв о занятиях и направлении своего пути, полетела к ним сквозь толпу и даже не вдыхала, пока не добралась до цели – так боялась сморгнуть видение. Тотчас попала в объятия Орина, он от радости меня даже от пола оторвал под мелодичный смех сестры.

А сразу после я совершила страшное преступление – не пошла на первую лекцию, а выбралась вместе с лисами в сад, чтобы услышать уже их часть истории. Оказалось, что перепуганы они были только в самом начале, когда были схвачены и вообще с жизнью прощались. Но когда я вышла из тюремной башни с Войраном, то есть свою часть сделки с Энраем выполнила полностью, их оглушили заклинанием, а очнулись спасенные уже в столице – со слабой Клариссой на руках. Она уже часто бывала в сознании, но передвигалась все еще с большим трудом.

Оли смеялась на тем, как Орин сжимает мою руку и преданно заглядывает в глаза:

– Ох, передам я, братец, все это твоей подруге. У Клариссы характер еще тот – потом тебе печенку сгрызет за подобное! Лорка, ты бы только видела, как этот придурок ее за ручку держал, а она пыжилась, пыжилась, но потом сдалась – любая романтичная идиотка сдалась бы, когда ради нее собой рискнули, а потом за ручку схватили и не отпускают. Я-то думала – все, конец моему рыжему родственнику, влюбился до конца своих подлых дней. Но нет – гляди-ка, теперь к тебе с тем же прилип! Дай хоть мне немного подержать Лорку, имей совесть!

Я ее шутки всерьез не воспринимала, мягко говоря. Знала, почему и Орин, и сама она так в глаза мне смотрят и так ластятся. Это было очень по-лисьи, но чего в учебниках не напишут, поскольку своими глазами нужно видеть. В моей дружбе Орин и Оли не сомневались, но притом, досконально изучив мой характер, не сомневались и в том, что я не пойду штурмом на тюремную башню. Но я пошла, так или иначе, совсем с непредсказуемым результатом и далеко не штурмом, но пошла, и тем подарила им и Клариссе освобождение. Лисы любят услуги, но такие, которые требуют чего-то немыслимого, любят особенно – и ответят на подобное подобным, даже если ради этого из шкур вылезут. Этим теперь я и намеревалась воспользоваться:

– Орин, Оли, мне нужна ваша помощь.

– Что угодно, дорогуша. – Как же я соскучилась по их ласковому мурчанию.

В ответе я не сомневалась, больше тушевалась из-за собственного решения. По мере своего рассказа вспоминала остальные детали и теперь хорошо представляла, о чем говорил ректор в нашу последнюю встречу. И даже почему с таким отчаяньем меня целовал – это не совсем страсть, как подумалось мне, а больше прощание, ведь простых решений впереди не будет. Хоть он и обозначил желание реформировать порядки в своей академии, но защитил этим только малюсенькую территорию, и не сможет остаться в стороне, когда я пойду против его семьи. А ведь я пойду – я три дня ничего не делала, не помнила, но и эти три дня не остудили мое желание настолько, чтобы не пойти.

Люблю простые планы, которые требуют от меня только подготовки в библиотеке и дотошного поиска магических решений. Этот же план не был простым, ибо основывался больше на характере, которого у меня отродясь не водилось. Но я была обязана попытаться, потому что вообще не хотела вставать перед Сатом и Наратом в реальном бою, а если не хочешь драться – включай политику. Мы подобное тоже на учебе проходили.

* * *

От Мии требовалась небольшая малость – устроить встречу с ее отцом. Она недолго возмущалась по неизвестному поводу, то есть вовсе без повода, а сразу после с радостью согласилась. Орин и Оли мне были нужны не только для моральной поддержки, но и как главные советники и свидетели – они были в плену у заговорщиков, могли из первых уст рассказать детали, никому больше не известные, могли и описать масштабы растущего восстания. Я же ненадолго заглянула в плен эйров – и об этом тоже могла кое-что поведать. Нам нужно обрисовать картину как можно подробнее, она все равно не исключает кровопролития, но хотя бы снижает его вероятность.

Королевский казначей не сумел меня с компанией затащить к себе на обед, а от просьбы недолго хмурился, но пообещал узнать. Первый наследник престола, принц Адриан, оказался свободен для моего визита – вернее сказать, настолько заинтересован причиной моего визита, что согласился отложить остальные дела. Нашу троицу провели в его покои, больше похожие на тронный зал средних размеров. Лисы не особенно церемонно поклонились и расступились в разные стороны. А я от волнения забыла, книксен или реверанс нужно делать в данном случае. В итоге не стала делать ничего – и волнение вышвырнула в окно, сияющее над русой шевелюрой молодого мужчины, который сидел в кресле передо мной. Несмотря на царящую вокруг роскошь, в его позе я не уловила показного величия, даже его волосы не были стянуты обручем или другим атрибутом незыблемой королевской власти. Приятное лицо, заметное удивление во внимательных глазах и довольно приветливая улыбка. Он не считал себя ниже меня по рангу, но и не был существенно выше – перед ним стояла невеста эйра, потому отсутствие книксена и реверанса спокойно списалось на этот факт. Как и недостаток приветственных речей, ведь я начала с самого неуместного заявления, всплывшего в растревоженной волнением голове:

– Знаете, ваше высочество, один из Дикранов постоянно шутил, что я выйду за вас замуж. Кто бы тогда мог догадаться, насколько его слова окажутся близки к правде? У меня на родине говорят «накаркал», но по отношению к драконам нужно другое слово. Надымил?

– Вы о чем, дорогая Кларисса? – глаза его стали еще внимательнее, а улыбка – чуть менее приветливой.

Я без приглашения прошла дальше и села напротив него на высокий стул. Выпрямила спину, как учила Кларисса, бросила еще один взгляд на Орина – лисы всегда окажутся на стороне тех, кто сильнее, и само их присутствие рядом со мной вдохновляло; в последний раз собралась с мыслями и начала чрезвычайно длинный и важный разговор:

– Ваше высочество, мир, в котором существуют эйры, по определению несправедлив. Ничто не стоит выше эйров, даже корона. Так не пора ли водрузить ее туда, где ей полагается быть – выше всех остальных?

Сообразительный принц усмехнулся:

– То есть кинуть короной в эйров, дорогая Кларисса?

– Нет, конечно. Оставить ее на голове вашего отца, а потом передать вам. Только усилить ее до такой степени, чтобы не оставалось сомнений, что корона означает не просто красивую блестяшку.

Адриан покачал головой:

– Эйры столетиями не могли отказаться от права занимать трон, кое-как к этому пришли. А мудрость королевского дома состоит в том, чтобы принять факт, что эйры заняли все важные позиции вокруг вместо трона, и поддерживать мирное сосуществование.

Я кивнула:

– Так и есть. Но ваша мудрость устарела, если даже некоторые эйры этот факт признают. Думаю, вы историю знаете получше моего, ваше высочество. Зенкраны – первый драконий дом, отказавшийся от права престолонаследия, дадим им первое место в соревновании на умные решения. Но сделали они это отнюдь не из благородства. Просто эйры не умеют делиться своим – и когда речь заходила о казне́, возникали критические ситуации, драконьи дома в те времена ненавидели друг друга посильнее всех прочих. Зенкраны настаивали, что эта мера необходима хотя бы для того, чтобы эйры не перегрызли друг другу глотки. Последний дом, отказавшийся от престолонаследия – Шекокраны, отдаем им по праву второе место. Они настаивали, что эйры все равно отдадут только корону, а не власть. Шутовская рокировка сработает на несколько столетий, но после все равно придет в кризис, ведь эйры останутся эйрами и через тысячи лет.

Принц подался в мою сторону, сводя брови и уже не изображая веселое радушие:

– Все еще не могу понять, к чему вы клоните, Кларисса?

– Зовите меня Лоркой, – зачем-то попросила я и добавила совсем уж нахально, отчего его брови подскочили на середину лба: – А я вас буду называть Адрианом. Не возражайте, – я вскинула руку, расслышав одобрительную усмешку Орина, – сейчас все объясню. Корона никогда не была сильна, но впервые у нее появился шанс таковой стать. Там, в лесах, уже собрано огромное количество простых людей, которые выступят на вашей стороне – при условии, если вы первый встанете на их сторону. Есть способ серьезно укрепить их – мираши. Если нам понадобится устроить террор, то на нашей стороне самые неприятные террористы, которые будут подчиняться лесным магам по праву их крови. Или мне, как какой-нибудь некоронованной королеве мирашей. Разгадка наверняка где-то в генетике, но я забыла пригласить сюда единственного специалиста. И последнее решение для усиления вашей семьи – выгодный брак. Я не марионетка совета эйров, Адриан, но я действительно серьезный идеологический перевес. Я – главный страх эйров, я – возможная будущая мать новых Змей, и я – символ победы для тех, кто никогда до сих пор в нее не верил. И я выбрала сторону королевской семьи, а не чистокровных драконов. Так можно я выйду за вас замуж?

У него как брови вверх поднялись, так там и остались – возможно, уже навсегда. Но голос сделался серьезным и вкрадчивым:

– А можно теперь о том же, но немного подробнее?

Я в нем не ошиблась – осторожный и умный человек, давно готовый что-то менять. Весь разговор занял несколько часов, Адриан иногда переспрашивал о совсем мелких деталях меня или лис, и своей заинтересованностью вдохновлял. Однако самый конец нашей встречи сильно испортил мне настроение тяжестью, от которой нельзя было освободиться.

– Лорка, – он говорил уже задумчиво, неторопливо переваривая все услышанное. – Сначала по поводу нашего брака. Должен сразу признаться, что восхищаюсь твоей красотой, храбростью и совсем немного – немыслимой наглостью, но не испытываю к тебе никаких романтических эмоций.

– Ой, кикиморы неловкие, – засмеялась я. – Как будто я испытываю. Начинается новая эра, когда королевский дом постепенно входит в большую политику, потому надо начинать привыкать к мысли о браках не по любви, а политическому расчету. Закусил удила и в путь – ты ж принц, а не хрыч болотный.

Он даже не улыбнулся, воспринимая все очень серьезно:

– Наверное, это и есть логичная плата за власть. Но над твоим воспитанием придется поработать. Иногда такое из твоего рта вылетает – жуть.

– Удачи с этим, уважаемый Адриан. Купцы над моим воспитанием работали-работали, эйры работали-работали, теперь осталось королевских учителей на зубок испытать. – Я заметила, что разбавить обстановку шутливым тоном не получается, и решила его немного ободрить: – Адриан, ты зря считаешь, что изменения невозможны. Молодые эйры уже перестраиваются, то есть они к новому обществу почти готовы. Да, старое поколение еще долго будет сопротивляться, но оно когда-нибудь сменится новым, более прогрессивным. Мы с тобой вряд ли застанем итог, но твое имя уж точно упомянут в учебниках древней истории лет через пятьсот.

– Утешает, – принц тяжело вздыхал. Он выглядел не испуганным кардинальными поворотами, а опасался больше своей неспособности такую сложную задачу потянуть. – Всего лишь один закон… И мы будем настаивать на своей силе, то есть выдвинем ультиматум. Такого эйры от людей пока не слышали.

Фразу «Давно пора начинать ставить эйрам ультиматумы» я не стала произносить вслух, она и без того отчетливо читалась в самой атмосфере. И принц Адриан это чувствовал, продолжая размышлять над одним и тем же:

– Заставить их принять один закон кажется-то не такой уж немыслимой задачей. Но как это осуществить – как запретить эйрам жениться на эйрах?

– Точно так же, как сейчас они обязаны жениться только на эйрах. Ничего, примирились же как-то с таким правилом, даже не особо возражают. Хотя выбор среди молодых чистокровных, скажем мягко, невелик. Уж в плане свободы выбора твой закон прозвучит как настоящее освобождение.

– Сомневаюсь, что они воспримут именно так…

Я уже отвечала на это сомнение, но теперь решил подхватить Орин – будто бы подтверждение, прозвучавшее из нескольких уст, становится более резонным:

– Мы видели нечистокровных драконов среди бунтовщиков, ваше высочество! Даже они нередко ненавидят эйров, но вы посмотрите на последних – они не просто так блюдут свою традицию, чистота их крови и обеспечивает немыслимый разрыв даже с их сородичами! Если мир не может оставаться таковым, значит, эйров следует истребить. Лорка же предлагает решение простое – в сравнении с тем, чего хочет Энрай Светлый. Всего несколько поколений смешанных браков, и эйров не останется вовсе. Даже сами они, будь они трижды неладны, скажут, что такой выход куда гуманнее. Ректор магической академии им в помощь – сможет прочитать лекцию о том, что происходит с замкнутой системой видов, если один из них порабощает все остальные.

– Возможно, – наконец-то начал смиряться наследник. – Особенно если приправить это шантажом о разъяренной Великой Змее и армии разбойников в лесах по всему королевству. Обеспечить королевскую охрану магам будет намного проще, как и проверять впоследствии, что они живы и здоровы.

От воспоминания о магах, которые до королевской защиты не дожили, я погрустнела. Нет-нет, эйры напрасно думают, что смогут продолжать свои зверства безнаказанно – еще один пропавший маг, и лично меня от лобовой атаки ничто не остановит. Но да, по сравнению с остальным это требование совет эйров воспримет намного легче – речь идет о прекращении существовании их вида, не к месту размышлять об уничтожении вида другого, который даже через несколько поколений не станет им полноправным соперником. Мое замешательство его высочество расшифровал по-своему:

– И второе сложное мероприятие, которое потребует таких же серьезных усилий – освобождение твоего отца. А эйры его вряд ли уступят, раз его преступления против них уже доказаны. Ведь ты об этом собиралась попросить дальше?

Я смотрела на полукруглое окно, где через цветное стекло была видна часть неба – коричневая, желтая, зеленая в зависимости от окраса стекляшки. Красиво. Но небо имеет свой цвет, и совершенно бессмысленно добавлять ему несвойственных красок – небо останется небом. Как и многие вещи в мире, какими бы ужасными или непостижимыми они ни были, останутся ими же. И нет никакого толку смотреть на них через цветной фильтр, они оттого не сделаются радостнее или чище:

– Не собиралась, Адриан. Я этого человека ненавидела с тех самых пор, как только узнала о его существовании. Но сейчас к ненависти добавилось понимание, что он очень и очень был нужен этому миру. Нужнее, чем я. Именно поэтому он стал для народа Светлым, а я – только страшилкой для маленьких дракончиков. Но его казнь отменять не следует. Чтобы его цель была достигнута, нужна сакральная жертва – и он принес себя на этот алтарь, ведь и сам знал, что более действенного способа не придумать. Когда эйры казнят любимца простых людей за то, что он организовал нападение на драконов, но притом сами драконы без суда и следствия убивают кого захотят, гнобят в тюремных застенках, проводят над ними зверские эксперименты, то это насторожит не только его сторонников. Казнь Энрая Светлого станет знаменем, которое мы с тобой, Адриан, уже и поднимем. Наша же задача проафишировать эту казнь, наша задача – вытащить на поверхность все доказательства несправедливости их правления. И тогда можешь не сомневаться, за тобой пойдет любой маг, ведьма и абсолютное большинство простых людей. Достаточно одного светлого человека, умершего за свою идею, как за ту же идею согласятся умереть многие. Такого сопротивления эйры за всю историю не знали, а они уже привыкли к своей сытой жизни на богатой налогами земле. Открытая война не выгодна им даже больше, чем всем остальным. Вопрос в другом: чем они согласятся поступиться, чтобы не потерять свои сокровища? Когда они казнят Энрая Светлого, только тогда и поймут, что сами создали символ, объединивший всех их врагов. За эту ошибку они и заплатят единственной уступкой – новым законом по поводу их браков. А будущие студенты на курсах древней истории будут зазубривать, какой из драконьих домов присоединился к соглашению первым, а какой – последним. Заранее им сочувствую.

После долгой паузы принц все-таки сформулировал мысль, хотя голос его от напряжения немного захрипел:

– Ничего себе, милая и добрая простая девчонка… Так спокойно подписываешь смертный приговор собственному отцу? Неужели у вас действительно нет никакой привязки к родне?

– Не называй его моим отцом, Адриан, он никогда им не был. – Я продолжала смотреть на небо сквозь прекрасное разноцветное окно. – И я еще никогда не чувствовала себя такой змеей. Но теперь понимаю его логику – иногда нужно показать всем, на что способен враг, чтобы заручиться еще большей поддержкой. Надо показать настоящее лицо эйров – и оно возмутит всех. В том числе самих эйров – особенно молодых и тех, кто уже готов к переосмыслению. По меньшей мере, трое из Дикранов потенциально могут быть на нашей стороне, а трое из Дикранов – это очень и очень много. Представь только, если таких сомневающихся появятся десятки? Тогда победа королевского дома станет вопросом намного более короткого времени, чем мы здесь запланировали.

Он продолжал смотреть на меня, немного испуганный моим спокойствием. Я же избегала его взгляда, думая о своем. Смерть отца меня выпотрошит, хотя я никогда его отцом не считала. Воспитали меня мои дорогие родители, всю жизнь поддерживали братья, сестры и друзья, а тот циничный мерзавец только и делал, что меня использовал. Но его смерть меня выпотрошит и сделает совсем другим человеком – я это хорошо себе представляла. Однако не говорила об этом вслух ни с лисами, ни с принцем, иначе они, хотя бы от жалости ко мне, начнут рассматривать другие варианты. Но наступает эра хладнокровной Змеи – и она начнется с больших потрясений для всех ее участников.

Его высочество снова тяжело выдохнул:

– Ладно, посмотрим, хотя пугает, что я подобное никогда не смогу принимать со спокойным сердцем. – Он повернулся к моим друзьям: – Орин, Оли, садитесь ближе, необходимо заполнить еще миллион пробелов. Кстати, уже решили, чем займетесь после академии? Я нуждаюсь в хороших советниках, но ястребы мне вряд ли подходят – своей совести хватает. Наверное, для большой политики мягкости даже многовато, потому мне не помешают хитрые, беспринципные и наглые сторонники, иначе меня просто живьем сожрут…

Я, не меняя позы, прикрыла глаза. Странная жизнь – Орин и Оли когда-то хотели втереться в близкий круг эйра, а теперь рады служить всего лишь будущей коронованной персоне. Всего лишь. Но это ненадолго, когда-нибудь наступят такие времена, что про службу эйрам будут вспоминать не как о самом большом в судьбе благе. А я могу посидеть так и хотя бы временно ни о чем не думать. Основное сделано, и в ближайшие сто лет все равно не будет понятно, правильное ли решение я приняла. Надеюсь, к той поре появятся и другие Великие Змеи – я бы не отказалась разделить такую ответственность с кем-то еще. Или же они истории больше не нужны, раз я прямо сейчас придумала, как уничтожить свое самое прямое потомство.